Сташеф Кристофер. Маг при дворе ее величества (Маг - 1)

   - Сэр Ги, на подмогу! - позвал Мэт. Черный Рыцарь нахмурясь подошел размеренным шагом, поймал руку Саессы и стянул ее с лошади. Саесса визжала, рвалась и брыкалась.
   - Нет! Вы меня туда не затащите! Я не желаю!
   - Желаете или нет, вас не спрашивают. Этот служитель Бога не терпит возражений. Пойдемте же, леди! Мэт бросил кинжал и обхватил Саессу обеими руками.
   - Руки прочь! - Лицо Алисанды исказилось от гнева. - Отпустите ее, лорд, я приказываю.
   - Буду рад повиноваться, когда она окажется внутри, - проворчал Мэт. Помогите, сэр Ги. И они повели упирающуюся Саессу к церкви.
   - Вы с ума сошли! - вопила она. - Вы потеряли всякое соображение! Я же оскверню храм одним своим присутствием. Где это видано: ведьму - в храм? Подумайте сами.
   Она вдруг захлебнулась от ужаса.
   В дверях стоял согбенный старец, глядя на нее исподлобья.
   Саесса испустила вопль и неистово содрогнулась всем телом. Вопль вылился в слова, но Мэт предпочитал не вникать в их смысл. Он просто обеими руками удерживал это дико кричащее существо и пытался не замечать мощные силы, стягивающиеся вокруг них.
   Строгое лицо старика потемнело. Он вынул из-за пазухи маленький серебряный ларчик, открыл и поднес к глазам Саессы.
   Это была освященная для причастия облатка.
   Тело Саессы одеревенело, дыхание прервалось, глаза вылезли из орбит. Потом с нечеловеческим криком она забилась в конвульсиях. Мэт и сэр Ги крепко держали ее с обеих сторон. Мэт чувствовал, как два встречных вала: один со стороны церкви, другой в ее сторону - схлестнулись в теле Саессы. Ее дергало, шатало, раскачивало от этой схватки двух сил.
   Сквозь ее вопли Мэт различил другие звуки: сильный, ровный голос старца, заведшего речитатив на латыни. Латынь была не та, что Мэт усвоил в детстве на церковных службах, - весомее, звучнее. И по мере того как слабели крики Саессы, латынь делалась все громче, все ритмичнее. Наконец конвульсии ведьмы подчинились ее ритму. Мэт по-прежнему чувствовал стычку неведомых сил, но теперь они как бы вошли в клинч и замерли на месте.
   Голос священника грянул громовым раскатом, рука с облаткой взлетела вверх, глаза устремились к небесам - и Саесса со страшным и долгим зубовным скрежетом забилась в агонии. Скрежет оборвался, она рухнула без движения. Силовое поле рассеялось.
   Тяжело дыша, священник закрыл ларчик с облаткой, спрятал его на груди и обратился к Мэту:
   - Внеси ее внутрь.
   Сэр Ги подхватил было Саессу на руки, но священник остановил его.
   - Нет, не ты. Маг. Сэр Ги вздрогнул и передал безжизненное тело Мэту. Сгибаясь под неестественной тяжестью хрупкого тела, Мэт осторожно внес Саессу в церковь.
   - Опусти ее на пол, - повелел священник. Мэт медленно встал на колени и опустил Саессу на пол.
   - Теперь отойди. - Голос священника снова обрел ласковость.
   Мэт поднялся и отошел в сторону. Опустившись на колени, старец тихо и неразборчиво забормотал что-то, похлопывая Саессу по щекам. Скоро ее ресницы затрепетали, она открыла глаза, морщась от боли. Священник положил ладонь ей на лоб, все еще что-то приговаривая, и ее лицо разгладилось. Она приподнялась и села, изумленно озираясь.
   - Ты в церкви, дочь моя, - торжественно произнес старец. - Пойдем.
   Он взял ее за плечо и повернул лицом к исповедальне. Ее глаза расширились. Потом она медленно кивнула и встала, опираясь на его руку. Священник ввел ее на правую половину исповедальни и, прежде чем скрыться за занавеской на левой, сказал Мэту:
   - Дождись ее. Чтобы скоротать время, читай молитвы, которые я тебе назначил.
   У Мэта оказалось достаточно времени на молитвы под постоянный ропот высокого голоска справа, изредка прерываемого низкими нотами слева. Потом правая сторона смолкла, дав слово левой. Это тоже длилось долго. Наконец стихли оба голоса, и Саесса вышла без кровинки в лице, но очень решительная. Она миновала Мэта, даже не взглянув на него, и со склоненной головой направилась прямо к алтарю преклонить колени. Мэт смотрел и не верил своим глазам: таким достоинством дышали теперь ее жесты.
   - Заботься о ней хорошенько.
   Мэт от неожиданности захлопал глазами.
   - Помни, ты дал мне слово, маг, - напомнил ему священник. - Береги ее, пока она не достигнет того места, куда я посылаю ее. Вас подстерегают опасности, будь осторожен.
   - Уф, благодарю за предупреждение, святой отец, но не стоит делать из мухи слона.
   - Такие мысли усыпляют бдительность, маг. И тебе, и ей предстоит сыграть свои роли в этом зловещем спектакле. - Старец лукаво усмехнулся. - Эта бедная страна будет нуждаться в великих деяниях, когда схлестнутся две Силы, и от кого же их ждать, как не от тебя и от бывшей ведьмы. Ваши роли важнее, чем ты полагаешь.
   Такая мысль что-то не очень грела Мэта.
   - Не стоит преувеличивать, святой отец. Конечно, я от природы человек скромный, но...
   - От природы у тебя дар видеть только то, что ты хотел бы видеть, - с суровыми нотками в голосе прервал его старик. - Поклянись же, что ты будешь присматривать за ней, пока она не доберется до места.
   Мэт поклялся.
   - Вот и хорошо. - Старик снова улыбнулся. - Я тебе верю, ты - человек чести, что бы ты там ни говорил. Ну, вот идет твое поручение.
   Саесса шла прямо на них от алтаря.
   - Как, она уже замолила свои грехи? Так скоро?
   - Молитва - это только начало, - строго сказал старик. - Она будет искупать грехи всей своей жизнью. Поддержи ее, она слаба.
   Мэт шагнул к экс-ведьме, предлагая ей руку. Та лишь скользнула по нему взглядом и, расправив плечи, гордо подняла голову. Несмотря на необыкновенную бледность и нетвердость походки, она не приняла его руки и сама вышла из церкви на солнечный свет.
   Мэт удивленно покачал головой и обернулся с порога - поблагодарить старого священника...
   Внутренность церкви имела самый плачевный вид: обрушившиеся перекрытия, обугленные балки, груды золы и мусора.
   Мэт не смог сдержать крик ужаса, в ту же секунду сэр Ги и Алисанда оказались рядом.
   - Что, что такое?
   Мэт, пятясь, вышел из церкви. Рыцарь и принцесса заглянули в дверь. Принцесса стала белой, как платье для коронации. Сэр Ги занес было ногу в броне, но пол с треском провалился под его тяжестью, и он быстро ретировался.
   Не произнеся ни слова, они направились прямиком к своим лошадям.
   - Эй, постойте! - крикнул Мэт, побежав за ними и схватив под уздцы коня, на которого уже вскочил сэр Ги. - Погодите! Что происходит? Кто это был?
   - Лучше бы вы не спрашивали. - Сэр Ги натянул поводья, направляя коня на запад. - Я тоже ни о чем не спрошу. Однако, лорд Мэтью, я думаю, что у нас есть друг там, где он нам всего нужнее.
   И рыцарь неторопливо тронул с места. Алисанда и Саесса последовали за ним по деревенской улочке, ведущей на запад. - Залезай, маг, - пробурчал Стегоман. - Ты что, не хочешь догонять товарищей?
   - А?.. Уф, да, конечно.
   Мэт поставил ногу на драконово колено и, взлетев к Стегоману на спину, уселся между двух зубцов. - Отчего ты так переполошился? - говорил дракон, пускаясь следом за лошадьми. - Обязательно ему надо знать, что случилось. Прими все как есть и будь благодарен.
   - Нет, Стегоман, не так я устроен, - отвечал Мэт. - Мне надо знать ответ. - Он провел языком по внезапно пересохшим губам. - Но, вероятно, я должен довольствоваться частью ответа.
   - Это какой же?
   - Кто-то там, вверху, - сказал Мэт, - любит нас.
   Глава 9
   Солнце клонилось к закату, когда они увидели далеко впереди толпу, движущуюся по открытому полю им навстречу.
   Несмотря на расстояние, Мэт узнал желто-зеленое платье на одной из женщин в первом ряду.
   - Стой, Стегоман! Ваше высочество! Сэр Ги!
   - Что случилось? - откликнулась Алисанда, оборачиваясь в седле.
   - Уф... вы видите толпу?
   - Конечно. Добропорядочные крестьяне. Что тебе в них не нравится?
   - При всем моем уважении к вашему высочеству, - пробормотал сэр Ги, - мы должны быть настороже.
   - Да, - поддакнул Мэт. - Тем более что мне кажется, будто я узнаю платье, которое я сотворил для одной из пленниц веселого дома Саессы.
   Саесса побледнела, лицо Алисанды приняло суровом выражение.
   Она неторопливо выпрямилась в седле, повернулась лицом к наступающей толпе.
   - Если это так, мы подождем здесь.
   - Здесь? Н-да... если вы не побрезгуете мнением простого гражданина, ваше высочество... нам лучше бы спрятаться в ближайшую же дыру.
   - В этом есть смысл, - рассудительно кивнул сэр Ги.
   - Мне лучше знать, - парировала принцесса, всем своим видом давая понять, что не сдвинется с места. - Это мой народ, господа. Они не причинят вреда своей принцессе.
   "Как должно быть приятно, - подумал Мэт, - иметь в себе такую непоколебимую уверенность".
   - Что ж, давайте посмотрим на дело с другой стороны, ваше высочество. Предположим, начнется потасовка - это не обязательно, но рассмотрим и такую возможность, - так вот, сэр Ги в доспехах и при оружии, не говоря уже о преимуществах всадника перед пешими. Я тоже верхом на драконе, и у меня есть меч.
   - Меч у тебя есть, - согласилась Алисанда, - но разве ты им владеешь?
   - Допустим, мое военное искусство вас не устраивает, но все же меч есть меч, а у них самое серьезное оружие - дубинка. Представьте же, какой вред мы можем им нанести.
   - Да никакого. - Алисанда сидела в седле спокойно и уверенно. - Не беспокойся, лорд Мэтью, до потасовки дело не дойдет.
   Рыцаре это как будто успокоило, а у Мэта упало сердце. Опять этот параграф о Божественном праве!
   Но тут он вспомнил, где находится, и взял себя в руки. Вполне возможно, что принцесса знает, что делает. На то она и принцесса.
   Тем не менее на всякий случай он положил руку на ножны.
   Крестьяне подошли достаточно близко и в робости остановились. Похоже, они не ожидали встретить такую благородную компанию на увеселительной прогулке. Но вдруг девушка в желто-зеленом платье разглядела Саессу.
   Бывшая ведьма встретилась с ней глазами и отшатнулась.
   Ненависть исказила лицо деревенской девушки, она выставила вперед указательный палец.
   - Вот ведьма, это она нас похитила!
   Ропот прошел по толпе, люди переговаривались:
   - Это она, ведьма. Она совратила моего сына!
   - Она наших детей обманом заманила!
   - Смерть ей! Смерть ей!
   Вилы, косы, дубинки взмыли вверх, толпа двинулась вперед с криками, объятая жаждой крови.
   - Стойте! - звучно крикнула Алисанда не хуже заправского лейтенанта, и толпа от неожиданности сбилась в кучу.
   - Я - та, которая освободила ваших детей, - сурово произнесла Алисанда. И я повелеваю вам: разойдитесь с миром!
   - Моего ребенка ты не спасла! - всхлипнула одна из женщин. - Его принесли домой мертвым!
   И гул возобновился снова, хотя и не доходя до градуса крика. Алисанда смотрела на толпу ледяным взглядом.
   - Они видят, что у меня больше нет силы, и хотят мести. - Выражение страха покинуло лицо Саессы, сменившись покорностью. - И что мне возразить им? Я действительно брала юношу за юношей и выпивала их до дна. - Она поникла головой, смежила веки. - Боже милостивый! Если бы только...
   - Лучше поговорим, как найти выход из положения, - сухо сказала Алисанда. - У меня нет ни малейшего желания причинить им вред. Это добрые и достойные крестьяне, и их возмущение, в сущности, справедливо. Как мы поступим, сэр Ги?
   - Разве неясно? - Саесса подняла голову, изумленно открыв глаза. - Выдайте меня им! Пусть никто больше не пострадает из-за моих грехов!
   - Вы, верно, с ума сошли! - прикрикнул на нее Мэт. - Они разорвут вас в клочья. Простите, но вы так легко не откупитесь. Вам еще надо сделать кое-что в этом мире, иначе добрый патер не отдал бы мне вас на попечение.
   - На попечение? - Алисанда порывисто обернулась. - Это вы о чем?
   - Да так, об одной клятве, - отвечал Мэт. - Священник дал мне нагрузку проводить Саессу туда, куда он послал ее.
   - Куда же? - Грозные нотки появились в голосе Алисанды.
   - Я направляюсь в монастырь святой Синестрии, принцесса, - сказала Саесса, - чтобы закончить там мои дни в постах и молитвах.
   Алисанда взглянула на нее одобрительно.
   - Синестрия - святой дом для женщин, которые много грешили, а потом раскаялись. Ты попадешь в хорошее общество.
   Саесса горько усмехнулась.
   - Ну да, одни графини и маркизы... Надеюсь все же, что там есть и простой люд.
   - Достаточно и простолюдинок. - Алисанда посмотрела на тихо ропщущую толпу и кивнула. - Да, это справедливо и не лишено целесообразности, лорд Мэтью прав. Ничего не скажешь... Ты должна добраться туда, Саесса. А мы позаботиться, чтобы ты добралась благополучно.
   Мэт с облегчением перевел дух.
   - Так что будем делать, ваше высочество? Обнажим мечи? Прикажем Стегоману слегка дохнуть напалмом?
   - Мне нечего бояться моих крестьян, лорд Мэтью. Я - их защитница.
   - Леди! - выкрикнул один из юношей. - Ей-богу, дракон-то ведь тот, что помог побить ведьму. А вы - принцесса, что послала нас всех по домам. Какого рожна вы встали между нами и ведьмой?
   - А кто вы такие, чтобы я вам ее выдала? - возразила принцесса.
   - Мы-то? - Дородный детина, заправила по виду, растолкал локтями толпу и оказался перед лошадью Алисанды. - Да четверо наших ребят попали к ведьме, а вернулись сегодня только трое. Ее надо сжечь на костре, леди. Она заслужила такое наказание.
   - Об ее наказании позаботится Господь Бог, - отрезала Алисанда. - Она исповедалась и раскаялась, и священник отпустил ей грехи.
   Всплеск возмущения прошел было по толпе, но ледяной взгляд Алисанды свел его к тихому ропоту.
   - Отпустил грехи? - крикнул заправила. - Это ведьме-то? Да где это видано - такие грехи отпускать?
   - Видано и слыхано. - Лед в голосе принцессы охладил пылкие головы. - Кто без греха, пусть первый бросит камень. Разве не так говорил Спаситель?
   Заправила передернул плечами.
   - Какая же епитимья перевесит такие тяжкие грехи?
   - Она уйдет в монастырь святой Синестрии и проведет остаток дней в молитвах.
   Толпа снова зашумела, на этот раз в ужасе и изумлении.
   - Ежели так, - сказал заправила, - мы отступаем, пусть будет в Божьих руках.
   - Ежели будет... - вякнула какая-то старуха.
   - Вы что, не верите мне? - с высоты королевского величия грянул голос Алисанды.
   Старушка стушевалась и скрылась в толпе. Но из задних рядов раздалось:
   - В церковь ее!
   Другие голоса подхватили:
   - В церковь! В церковь!
   - В церковь! - крикнул заправила. - Ежели, как вы говорите, ей грехи отпустили, пусть войдет в церковь и примет причастие. Так мы и проверим, ведьма она еще или нет - ведьме в святое место хода нет.
   - Говорю вам, она прощена! - Алисанда вспыхнула от гнева. - Кто вы такие, чтобы сомневаться в моих словах?
   Заправила поежился от ее грозного голоса, но упрямо сказал:
   - Никто не сомневается, леди, но даже особу благородных кровей могли обмануть.
   Алисанда хотела было возразить, но только метнула глазами молнии.
   Однако сэр Ги одобрительно закивал.
   - Разумная мысль, добрый человек. Однако и мы тоже видели, что она исповедалась и получила отпущение грехов. Крестьянина не удалось сбить.
   - Что с того, господин рыцарь? И благородных людей можно обвести вокруг пальца. На то есть чары и морок. И мало ли что колдунья умеет навести на человека.
   - Верно, верно. - Сэр Ги пожевал усы, потом вскинул взгляд на Алисанду. Та поджала губы.
   - Ну хватит! - не выдержал Мэт. - Не будем же мы торчать тут до второго пришествия, обсуждая природу разных феноменов! Они предлагают дельный тест, и я в нем никакого вреда не вижу. Причастие так причастие.
   Толпа триумфально загудела, и все разом окружили лошадь Саессы. Мэт увидел, как взметнулись на воздух клочья серой ткани, и слез с дракона, хватаясь за меч. Но железная рука легла на его запястье, сэр Ги молча покачал головой. А из-за его спины Алисанда выкрикнула:
   - Слушайте мое повеление! Оставьте ее! Движение толпы замерло. Испуганные глаза недоуменно обратились на принцессу. Тихо поругиваясь, крестьяне отпустили Саессу.
   - Расступитесь и дайте ей пройти! - приказала принцесса.
   Народ расступился, и Саесса вышла вперед, кутаясь в разорванный плащ. Бледная, потрясенная, но по-прежнему со смиренным выражением, она тихо попросила Алисанду:
   - Отдайте меня им, пусть растерзают. Я не стану их осуждать, ибо это справедливо.
   - Только я знаю, что справедливо, а что нет; умереть тебе или остаться в живых! - отвечала принцесса.
   Мэт покосился на Алисанду с уважением. Да, тут царственность была не пустым звуком.
   Принцесса задумчиво посмотрела на толпу.
   - В этом их испытании есть смысл, и нас оно не слишком задержит. Алисанда перевела взгляд на Саессу. - Что скажешь? Пойдешь в церковь?
   - С радостью! Моя жизнь отныне будет протекать в молитвах, и я жажду таинства евхаристии. Изумленный гул прошел по толпе.
   - Тихо! - прикрикнула на крестьян Алисанда. - Это же то, чего вы добивались. Мы идем в церковь!
   Сэр Ги усмехнулся и подал руку Саессе, помогая ей сесть в седло. Алисанда поехала первой. Саесса - за ней в окружении крестьян.
   - Слушай, Стегоман!
   - Слушаю, маг. - Не хотелось бы думать о плохом, но, может, нам на всякий случай держаться поближе к Саессе?
   - Мудрая мысль.
   И дракон подтянулся к толпе, окружавшей экс-ведьму.
   - А батюшка-то не пришел, Джоанна, заметила?
   - Угу, - отвечала Джоанна, - а кому, как не батюшке, идти с нами на такое дело. Что ж это он?
   - Да молол что-то, будто это графскому управляющему решать, - презрительно сказала женщина. - Дескать, простой народ судить права не имеет. Будто тут какие сомнения есть.
   - Это он нарочно темнит, - мрачно сказала Джоанна. - Подумай, кума, бросил нас на целую неделю в разгар мая месяца. Слыхано ли такое?.. - Она повернула голову и увидела, что Мэт подслушивает. - Тес!
   Кума тоже взглянула на Мэта, оседлавшего дракона, и опустила глаза в землю.
   До деревни было всего пару миль. Они вступили на улочку, образованную ветхими лачугами, крытыми соломой, в конце улочки возвышалось островерхое здание посолиднее, со звонницей. Когда толпа взошла по ступеням на паперть, массивные двери распахнулись, и на пороге встал священник с выбритой тонзурой, с нечесаными черными волосами, с двухдневной щетиной на щеках и красными глазами. Сложения он был крепкого, мускулистого, брюшко выступало под сутаной.
   Священник и толпа скрестили взгляды. Наконец заправила откашлялся, но священник опередил его:
   - Что сие значит, Арвид? Что это вы прете на церковь, как ватага разбойников? Вы не переступите этот порог, пока в ваших сердцах не будет благоговения.
   - Благоговения? - с издевкой переспросил Арвид. - Кто бы говорил про благоговение! Да тебе по утрам тошно слушать, как звонят к мессе, потому что у тебя в голове мутно от вина. Безобразничать надо поменьше!
   - Ладно, ладно, - пробурчал священник. - Но я никогда в жизни не выйду служить мессу, пока не раскаюсь.
   - Святая правда, - раздалось из задних рядов, - то-то у нас мессы никак не дождешься.
   В толпе заулюлюкали, но священник усмирил шутников взглядом.
   - Когда во мне нет благоговения, я в церковь не вхожу. И от вас требую не более того! - Его голос звучал угрожающе. - Найдется среди вас тот, кто посмеет войти мимо меня?
   Толпа робко зашумела, люди переминались с ноги на ногу, но войти в церковь никто не осмелился.
   - Да мы здесь не затем, святой отец, - сказал наконец Арвид.
   Священник поборол ухмылку.
   - А зачем же?
   - Ведьма! - крикнул Арвид, и толпа взвыла. Священник не изменился в лице, но глаза его расширились, и голос выдал тревогу:
   - Ведьма? Среди моей паствы?
   - Ну да, как волк среди охотников, святой отец, - объяснил Арвид. Взгляни на нее.
   Толпа расступилась, явив Саессу взору священника.
   Его лицо внезапно смягчилось - он словно бы узнал ее. Правда, выражение это было мимолетным.
   Узнала его и Саесса. В ее лице не дрогнул ни единый мускул, но глаза вдруг призывно заблестели. Мэт почувствовал внезапный интерес к телу, линии которого едва намечались под грубой тканью плаща.
   Миг спустя плечи ее поникли, губы крепко сжались, аура обольщения улетучилась.
   Всего этого никто не заметил, потому что Арвид трубил победу:
   - Вот она, похотливая ведьма Саесса, выбили из-под нее пакостный ее трон, вот она перед вами, в смирении и покаянии!
   Глаза священника были прикованы к Саессе. Он пробормотал неразборчиво, еле слышно что-то вроде: "Да простит меня Господь".
   Потом помотал головой, стряхивая оцепенение, и взглянул на Арвида.
   - Это и есть ведьма?
   - Она самая, и ты это знаешь, - сурово сказал Арвид: - Загляни себе в душу, патер Брюнел.
   - Загляну, не сомневайся, - отвечал священник. - Зачем вы привели ее сюда?
   - Я скажу!
   Крестьяне освободили проход принцессе, и она подъехала к ступеням церкви на своей лошадке.
   Патер Брюнел нахмурился, но все же склонил голову в приветствии.
   - С кем имею честь разговаривать, миледи?
   - С особой высокого происхождения, и это все, что вам следует знать. Что же касается ведьмы, то она раскаялась и путешествует под моим покровительством.
   Священник вытаращился на нее, явно скандализованный.
   - Ей отпустили грехи, святой отец, - объяснила Алисанда, - и теперь она направляется на запад, в монастырь святой Синестрии.
   Священнику свело рот от волнения. Он тяжело сглотнул и выговорил:
   - Красивая сказка, миледи, но верится с трудом.
   - Так же думала и твоя паства, потому-то мы и пришли сюда - пусть увидят, что Саесса может спокойно войти в Божий храм, предстать перед дарохранительницей и получить причастие. Тогда твои крестьяне убедятся, что грехи ей действительно отпущены и что она снова под крылом Господа.
   Священник не очень-то доверчиво кивнул.
   - Что ж, входите. Храм Божий для тех, кто ищет Его. Если она угодна Спасителю, храм принадлежит ей так же, как всякому.
   И он поспешно скрылся в недрах церкви.
   Крестьяне зашумели, неодобрительно перешептываясь.
   Алисанда призвала их:
   - Входите же! Разве не этого вы желали? Толпа смолкла, глазея на нее. Тогда Алисанда приказала:
   - Ну же, ведите ведьму!
   Множество рук потянулось к Саессе. Она оттолкнула их и сама вступила в церковь.
   Алисанда взяла за плечо ближайшего к ней крестьянина и, спрыгнув с седла, передала ему поводья.
   - Привяжи лошадь, любезный.
   Затем вошла в церковь, сопровождаемая сэром Ги.
   Мэт шепнул Стегоману:
   - Будь наготове. Может, придется уходить чуть поспешнее, чем хотелось бы.
   - Это уж будь спокоен, - отвечал дракон.
   И Мэт соскользнул вниз, присоединившись к своим. Толпа втиснулась следом.
   Саесса медленно шла к алтарю, сложив у груди ладони, склонив голову. Толпа притихла, затаила дыхание как один человек. Саесса преклонила колени перед дарохранительницей. Минуту-другую спустя полилась ее молитва.
   В толпе зашушукались, но тут из ризницы вышел патер Брюнел. Он был выбрит на скорую руку и в епитрахили. Не лишенной достоинства походкой подошел он к Саессе, поглядел на нее задумчиво, затем повернулся к дарохранительнице и встал на колени. Чувство, выразившееся на его лице, можно было бы назвать симпатией, омраченной печалью.
   Пока он шептал молитвы, крестьяне снова начали роптать, а их заводила потребовал:
   - Не мешкай, святой отец! Причастие! Патер Брюнел взглянул на него через плечо, вздохнул и поднялся на ноги. Подошел к алтарю, открыл дарохранительницу и вынул чашу. Затем, повернувшись лицом к толпе, он поднял чашу вверх.
   Крестьяне попадали на колени, мгновенно превратившись в общину верующих, и все глаза устремились на руки священника, которыми он вынул из чаши маленькую облатку. Умиление и трогательная торжественность были на его лице, когда он протянул руку с облаткой к толпе, бормоча: - Ессе Agnus Dei, ecce qui tollis peeatta mundi <Вот агнец Божий, взявший грехи мира. (лат.)>.
   - Domine, - пронеслось по толпе, - non sum dig-nus lit intres sub tectum meam, sed tantum die verbo, et sanabitur anima mea <Господи, я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и исцелится душа моя. (лат.)>.
   - Domine, non sum dignus, - шепотом повторила Caecca, поднимая голову.
   Мэт, потрясенный, увидел ручейки слез на ее щеках. "О Боже, умеют же люди принимать все абсолютно всерьез!"
   Нежностью светилось лицо патера Брюнела, когда он сошел вниз и положил облатку на язык Саессе.
   Губы ее сомкнулись, плечи задрожали, она низко опустила голову.
   Крестьяне смотрели, затаив дух.
   Патер Брюнел на минуту прикрыл веки и склонил голову над чашей. Потом повернулся, чтобы поместить ее обратно в дарохранительницу.
   И тут крестьян как прорвало.
   - Это фокус!
   - Облатка была неосвященная!
   - Да и церковь сама не лучше!
   - Патер Брюнел осквернил ее своими грехами! Гневная складка пролегла меж бровей священника.
   - Кто смеет так говорить обо мне? - прогремел он, и выкрики толпы свелись к сварливому шепоту. Только Арвид крикнул громко:
   - Скажешь, что это не так, святой отец?
   - Скажу! Я никогда не совершал кощунства в этом храме. Бог тому свидетель!
   Растерянностью отозвались в толпе его слова. Патер Брюнел понизил голос. Гнев его схлынул, осталась одна непреклонная уверенность.
   - Я грешил, да, тяжко и часто, да простит меня Господь. Я - человек, и у меня слабая воля и сильные желания. - Его глаза скользнули в сторону Саессы, потом обратились в толпу, выхватывая из нее сочувствующие лица. - Но согрешивши, я не входил в храм, не получив отпущения грехов у другого священника, и к нему я шел босыми ногами! Чтобы я осквернил эту церковь?! Никогда!
   Его голос громовым раскатом прокатился над головами толпы, и многие вздрогнули в страхе. Но Арвида было не пронять.
   - На словах-то это так, патер, а как на самом деле? И кто поручится, что ведьма не заслуживает казни на костре?