Сташеф Кристофер. Маг при дворе ее величества (Маг - 1)

   - Не будем преувеличивать. Я уверен, что Малинго действовал не в полную силу.
   - Даже если и так. Ты остался жив, а это уже кое-что. Ведь он наверняка тебя вербовал и наверняка с угрозами.
   Щекотливая ситуация. Чтобы не навредить себе, пожалуй, надо было сказать правду. А там - будь что будет. Мэт приготовился к худшему.
   - Я не дал ему определенного ответа. Сказал, что мне нужно время подумать.
   - Ну и подумал?
   - Подумал. Но мне нужна информация.
   - Какая же? - вкрадчиво поинтересовался Стегоман.
   Мэт решил не обращать внимания на его тон.
   - Я понимаю, что Малинго - негодяй, а Астольф - его марионетка. Но кто на другой стороне? И чем они лучше?
   Наступило долгое-долгое молчание. Стегоман чуть не испепелил Мэта взглядом, прежде чем заговорить.
   - Да, ты точно пришел издалека, раз не знаешь о противниках Астольфа.
   - Зато когда они ссорились, Астольф и Малинго, я был свидетелем и...
   - Ссорились? - оживился Стегоман. - Вот любопытно. И что же ты вывел из их перебранки? Мэт отбарабанил:
   - Я вывел, что Астольф узурпировал трон полгода назад при помощи Малинго. Народ не чувствует себя осчастливленным, иначе Астольф не держал бы в городе солдат. И есть кучка баронов, которые хотят свергнуть Астольфа и Малинго и ведут что-то вроде партизанской войны.
   Стегоман кивнул.
   - Краешек ты ухватил. Но кого хотят бароны посадить на трон?
   - Вот тут краешек обрывается, - с сожалением признался Мэт. - Полный пробел. Кого же они хотят - или хотели?
   - Вернее все же "хотят", - отвечал дракон. - А если говорить про "хотели", то это был король Каприн Четвертый. Его придворный маг скончался, будучи в преклонных летах, а пока он подыскивал себе другого, Малинго повел Астольфа с его солдатами на Бордестанг. Сражение было коротким, но кровавым, и король Каприн в нем погиб.
   - А как же насчет "хотят"? Я про баронов. Кто у них теперь? Какой-то новый маг? Может, именно он и вызвал меня сюда?
   - А ты точно метишь, - сдержанно сказал Стегоман. - Малинго не может обезвредить баронов, а те не могут продвинуться ни на пядь к Бордестангу. Ты хорошо разгадываешь рифмованные загадки.
   Мэт вспыхнул.
   - Значит, мы имеем всего лишь хрупкое равновесие. У Астольфа и Малинго трон, у баронов - народ и изрядные земельные владения. Силы у сторон, я полагаю, примерно равные. Чтобы нарушить равновесие, надо ввести неожиданный фактор - меня, - и возок опрокинется.
   - Угу, - подозрительно буркнул дракон, - но кому это больше всего на руку?
   - Баронам, - не задумываясь, выпалил Мэт. - Все, что может сдвинуть дело с мертвой точки, они будут приветствовать, лишь бы это исходило не от Малинго.
   - Заманчивая теория, - пробурчал дракон. - Она хромает только в одном пункте: у баронов никакого мага нет.
   - Никакого-никакого? Стегоман нетерпеливо дернулся.
   - Ну, есть у них всякая мелочь: святые старцы, аббаты из монастырей и тому подобное. Но настоящего мага нет.
   - Гм-м. - Мэт закусил губу. - Ты уверен?
   - Уверен. Их главный козырь - принцесса, но она же в темнице.
   - Принцесса?! - вскричал Мэт. - Какая еще принцесса?
   Стегоман вздохнул.
   - Я забыл, что ты у нас новичок. Но все-таки странно, что ты о ней даже не слышал.
   - Да все дела, дела. Так что за принцесса?
   - Дочь короля Каприна. Законная наследница престола.
   - Удивительно, что она еще жива.
   - Не удивляйся. Она красавица. И Астольф хочет ее заполучить во что бы то ни стало.
   - Что же ему мешает?
   - Не что, а кто. Малинго. Ему это вовсе не с руки. Женившись на принцессе, узурпатор станет законным королем. Правда, только если она пойдет за него добровольно, чтобы брачная церемония была должным образом обставлена. А она за него не пойдет.
   - Ее можно понять. Вообще-то Астольф в самом деле говорил что-то о дерзкой девице в подземелье. Похоже, что его терпение на исходе.
   - Именно, - мрачно сказал Стегоман. - Полгода назад он бросил ее в темницу делить компанию с крысами. По слухам, он уже подумывает о пытках. Но принцесса не сдается.
   Мэт одобрительно кивнул.
   - Девушка с характером. - И восхищенно добавил: - Настоящая живая принцесса в заточении! Стегоман пытливо посмотрел на него.
   - Что, смертный, у тебя сложился план действий?
   - Зови меня Мэт, - предложил Мэт. - Будем знакомы.
   - Хорошо, Мэт так Мэт, - согласился дракон. - Твой план?
   Мэт пожал плечами.
   - Я просто подумал, что лучше: сидеть тут и ждать, пока меня пристукнет Малинго, или, благо есть предлог, самому пойти искать, неприятностей?
   Стегоман с минуту поразмыслил, потом погромыхал своим зубчатым гребНем. Боюсь, что ты прав. Сидючи тут, ничего хорошего не дождешься. Но как ты собираешься выбраться из этих глухих стен?
   - На звонкой рифме. Поэзия загнала меня сюда, она же и вызволит.
   Он смолк, собираясь с мыслями. Дракон не сводил с него глаз. Мэт начал:
   Вот сидит девица в каменной темнице
   И коса ее при ней, а не на улице.
   Было б интересно к ней присоединиться,
   О том о сем поговорить - глядишь,
   Чего и сбудется...
   Он хотел было перейти ко второй строфе, но тут дракон гаркнул:
   - Берегись!
   Мэт едва уклонился от огненного залпа, недоумевая, что могло разозлить Стегомана.
   - Я что-то не так сказал?
   - Нет, только собирался сказать. Ты чуть было не исчез отсюда!
   - Правильно. Мы же все обсудили и приняли решение.
   - Ну да. Решили, что тебе больше по вкусу бросить вызов слепой судьбе, чем видеть тут и дожидаться погибели. Все так. Но неужели ты думаешь, что драконы любят такие тесные и нездоровые помещения больше, чем люди?
   - О! - Мэт хлопнул себя по лбу. - Прости, я, кажется, немного поторопился.
   - Да, и чуть было не избавил меня от своего общества.
   - Понимаю твою точку зрения. - Мэт смерил взглядом напряженную морду дракона. - Мне надо выпустить тебя первым. Куда бы тебе хотелось?
   - Куда угодно, лишь бы место было открытое.
   - Значит, равнина. - Мэт закатал рукава. - Как насчет равнины с ручейком?
   - С ручейком, с речкой, с болотом, мне все едино. Лишь бы выбраться отсюда.
   Мэт кивнул и завел классическое:
   Берег заросший и дикий
   ?озы, цветочные чащи.
   Что же, дракон уходящий,
   Iюхай чабрец, и гвоздики.
   Там ни тревог, ни потери,
   Заросли роз - эглантерий.
   Фиалки цветут в постели
   Oкура вздохнет на теле.
   Ветер благоуханный
   Пей, Стегоман, устами
   Aот он, удел желанный
   Тех. кто в тюрьме устали...
   Глухо и тяжело стукнуло, и Мэт остался один в камере, только пламя гигантской свечи накренилось от порыва ветра. Мэт глубоко вздохнул, уже чувствуя, как стягиваются вокруг неведомые силы. Сейчас он более чем когда-либо был уверен, что они подчинятся его словам.
   Он подумал мельком, зачем это ему надо было класть в постель дракону фиалки и заставлять его пить ветер устами? Большого смысла в этом он не видел, но раз поэт счел нужным написать так, не Мэту его судить.
   Однако сейчас на повестке дня стояло другое - стишок про узницу.
   Вот сидит девица в каменной темнице
   И коса ее при ней, а не на улице...
   Силы собирались вокруг - как статическое электричество к громоотводу. Вот-вот проскочит искра.
   Было б интересно к ней присоединиться,
   О том о сем поговорить - глядишь.
   Чего и сбудется...
   В ощущении силового поля было теперь даже что-то зловещее. Мэт подумал: а что, если, стянув к себе такие мощные силы, он не сумеет найти императив, повелительную формулу, русло для разрядки магического поля?
   Что, в самом деле, прицепить к этому стишку в качестве ударной фразы? А?
   На счастье или на беду
   Сейчас сквозь стенку к ней пройду!
   Беззвучный взрыв потряс темницу, пол вырвался из-под ног Мэта, огромная рука подхватила и тут же отпустила его. Он огляделся, тяжело дыша, обливаясь потом, - и увидел принцессу.
   Глава 4
   Девушка была самой красивой из всех, кого видел Мэт: чистое, бледное личико, тонкие арки бровей над огромными голубыми глазами с пушистыми ресницами, прямой, чуть вздернутый носик, пухлые алые губки и волны золотых волос, струящиеся по плечам и по высокой груди.
   И это без ванны и без соответствующего костюма! Грязные порыжевшие лохмотья, облачавшие ее, были, вероятно, когда-то длинным платьем со шнуровкой и с узкими рукавами, выглядывающими из других - широких, свободных.
   Принцесса смотрела на него в упор, как бы пытаясь сообразить, кто это ангел или демон. Мэт решил сразу ее просветить.
   - Привет. - Он сумел беззаботно улыбнуться. - Я - здешний новый маг. А вы, должно быть, принцесса.
   Ее глаза сверкнули, и она поднялась с низкого кресла движением львицы, завидевшей газель.
   - Вы - маг? Это правда? Вы меня не обманываете, сэр?
   - Ну, я не самый главный маг на свете, но кое-что у меня, кажется, получается.
   - Похоже на правду, раз вы смогли сюда проникнуть. Зачем пожаловали?
   - Э... я просто услышал, что тут есть одна леди, которая нуждается в помощи. Не могу ли я быть вам полезен?
   - Можете. Если вы в самом деле ко мне. - Она медленно выпрямилась во весь рост. - Откуда вы явились, сэр?
   Мэт замялся.
   - Уф, это длинная история.
   - Ничего, у меня сейчас нет срочных дел. - К такой внешности еще и чувство юмора! - Прошу вас, рассказывайте.
   - Я из другого мира. В сущности, из другой вселенной. Я сидел себе там спокойно, и вдруг - раз! - оказался здесь. Я имею в виду - в Бордестанге.
   Она сделала большие глаза.
   - Вас приколдовали к нашему миру?
   - Можно понять и так. Хотя приколдовали - сильно сказано, по-моему.
   - А по-моему, нет. - Она была в высшей степени уверена в себе, и это несколько угнетало собеседника. - Разве не какой-нибудь колдун заманил вас к нам?
   - Не думаю. Единственный колдун, которого я пока что тут встретил, - это Малинго, а он явно был удивлен, увидев меня.
   - Тогда, вероятно, вы правы, вас переместил не злой волшебник. Но если не злой, значит, добрый. Какой-нибудь маг. - Минутку, - запротестовал Мэт. По-моему, это спорное предположение, ведь...
   - А по-моему, нет, - перебила его принцесса. - Иначе как бы вам удалось спастись от Малинго?
   - Я просто сказал ему, что пока не могу принять решение, на чьей я стороне, и он дал мне время подумать. Принцесса подняла брови.
   - Значит, ему нужна ваша Сила. Не в его правилах оставлять жизнь волшебнику, если тот ему неподвластен. Он вас замуровал?
   - Он меня - что? Вы, вероятно, имеете в виду - бросил в темницу? Да, в камеру по соседству с солониной.
   - И конечно же, в камеру с заклинаниями, чтобы нельзя было сбежать. Как же вы обошли это?
   - Камеру с чем? - озадачился Мэт. - С чего вы взяли?
   - Я слышала, как стражники разговаривали у меня под дверью. Малинго заклял страшным заклятьем каждую камеру.
   Словно бы часовой механизм затикал у Мэта в голове.
   - Вот почему на этот раз я почувствовал вокруг себя особо мощные силы! Похоже, у меня больше власти, чем я думал.
   - И она вам еще пригодится, - сказала принцесса тоном, не допускающим возражений. - Зачем вы перенеслись в мою камеру?
   - Ну... - Мэт смутился и развел руками. - Мне кажется, это так ясно. Прекрасная принцесса в заточении и все такое прочее...
   - Значит, вы решили принять мою сторону? - Она посмотрела ему прямо в глаза пристальным, испытующим взглядом. - Хорошенько подумайте. Если вы окажете мне хотя бы малейшую помощь, колдун и его лжекороль убьют вас при первом же удобном случае.
   Мэт слушал ее, мысленно прокручивая ситуацию со всех сторон. Негодование перешло в решимость, граничащую с безрассудством. "Не так ли рождается самоуважение?" - подумал Мэт и сказал:
   - Что уж тут особенного выбирать? Другую сторону я видел.
   Радость заиграла в глазах принцессы.
   - Значит, вы со мной?
   Мэт торжественно поклонился.
   - Располагайте мной, ваше величество.
   - Высочество. Я еще не коронована. Пока что я - принцесса Алисанда, не более того.
   - Рад познакомиться, - вежливо сказал Мэт. - А я - Мэтью Мэнтрел.
   - Добро пожаловать, маг Мэтью! - Она коснулась его плеч обеими руками. - И я вас умоляю, уйдемте отсюда.
   Мэт слегка надулся от гордости. Первый раз в жизни ему представился случай произвести впечатление на девушку!
   Однако он вспомнил, что гордиться еще рано.
   - Уф, это не так-то легко. Я новичок в ремесле мага. Я пробую себя буквально несколько часов. Алисанда в испуге вскинула голову.
   - Вы открыли в себе Силу так недавно?
   - Дела обстоят еще хуже, - признался Мэт. - Это вообще первое испытание моих сил. - Он сам удивился, услышав себя. И вдруг понял, что знал это всю жизнь, но только сейчас признался. Горькая пилюля. - Так что я не слишком уверен в себе. Это может плохо для вас кончиться.
   - Может. Но я уверена, что кончится хорошо. Вы - мой единственный шанс, да мне другого и не надо. Я ставлю на вас, рискуя жизнью и королевством, и я уверена, что вы не подведете.
   Ее совершенная, стопроцентная уверенность даже несколько обескураживала. Мэт собрался с духом.
   - Надеюсь, вы не ошибаетесь.
   - Нет, не ошибаюсь. - Это была простая констатация факта. - Выведите же нас отсюда.
   Мэт сделал глубокий вдох и одной рукой обнял принцессу. Это оказалось куда приятнее, чем можно было ожидать, учитывая обстоятельства.
   Он решил для надежности почти повторить заклинание, выпустившее на волю дракона:
   Берег заросший и дикий
   Eугом пройдешь, как садом,
   И не удержишься взглядом,
   Чтоб не припасть к гвоздикам.
   И снова колоссальные силы сосредоточились вокруг него, ища разрядки. А что, если они выберут громоотводом его самого?
   Но женщина стояла подле с видом гордым и решительным, хотя нельзя сказать, что вовсе бесстрашным, и Мэт не мог выдать свои сомнения.
   Хватит хлебать баланду
   Aыстренько рядом встали
   Aот он, удел желанный
   Всех, кто в тюрьме устали...
   Там ни тревог, ни потери,
   Заросли роз - эглантерий,
   Ну - раз, два, три - полетели!
   Мир повернулся на девяносто градусов. Ураганный ветер ударил Мэту в лицо, свет ослепил глаза, рев заполнил уши. Принцесса прильнула к нему, но, к несчастью, Мэт был не в той форме, чтобы оценить это. Если он и припал к ней, то как к чему-то относительно прочному в этом безумном мире, пережидая, пока земля вернется под ноги.
   Мало-помалу вещи приобрели оседлость, почва затвердела, солнечный свет перестал резать глаза. Мэт перевел дух и огляделся.
   Они были в лесу, на берегу ручейка. Направо открывался просторный, залитый солнцем луг. Налево, вдоль ручья, росло множество цветов. Мэт распознал дикий чабрец и фиалки. Розы - вероятно, эглантерий, свисали с низких ветвей... прямо над головой дракона!
   - Стегоман! Дракон обернулся.
   - А, это опять ты, самый бестолковый из магов! А я-то думал, что избавился от тебя насовсем.
   Мэту надо было срочно спасать свой престиж.
   - Ты что, спятил? Кто тебя освободил, разве не я?
   - Ты говорил про открытую равнину, - напомнил дракон. - А загнал меня в лес.
   - Ну, не стоит ждать от мира совершенства. - Мэт обвел рукой вокруг. - Мне кажется, место приятное.
   - Мне тоже так казалось, - ворчливо отозвался дракон, - пока ты не приволокся следом. Или ты уже успел соскучиться?
   - Угу, - кивнул Мэт.
   Принцесса оттолкнулась от него, хотя и не вполне уверенно.
   - К кому вы меня привели, сэр? Этот ручной зверь - ваш дружок?
   - Ручной? - взревел Стегоман и поджег огненным дыханием пару кустов и полосу земли. - Я - ручной? Какое вероломштво! Какая наглая ложь!
   Мэт отпрянул в сторону, увлекая за собой Алисанду.
   - Осторожнее! Его заносит, когда он расходится... Опомнись, Стегоман! Леди просто поторопилась с выводами!
   Дракон замер на вдохе, затуманенно тараща глаза.
   - Что ты шкажал?
   - Недоразумение! Леди подумала, что мы раньше встречались и даже дружили. Не будешь же ты осуждать ее за это?
   - Да, я вижу, что ошиблась! - крикнула принцесса. - Конечно, вы не ручной, а свободный, как все ваше племя!
   Дракон свесил набок голову, обдумывая ее слова. Пока он думал, Мэт сбросил свою шикарную, купленную на распродаже куртку и стал сбивать ею огонь с кустов. Куртка несколько обуглилась, но пожар, невольно устроенный драконом, был ликвидирован.
   Алисанда тем временем заговаривала зубы Стегоману.
   - Такой могучий и прекрасный, силой равный титанам, с дивной гладкой чешуей на крепких мышцах - нет, вы не способны напасть на беззащитную девушку!
   Ее воркующий голос взбунтовал в Мэте все железы внутренней секреции. Он кое-как усмирил их и вспомнил о хороших манерах.
   - Ваше высочество, позвольте представить вам Стегомана, странника из племени драконов... Стегоман, это - ее высочество принцесса Алисанда.
   Принцесса приосанилась, облекаясь в достоинство, как в невидимый плащ, и церемонно склонила голову.
   - Счастлива познакомиться, господин Стегоман. Хотя я предпочитаю знакомства в более официальной обстановке.
   Наблюдая за Стегоманом, Мэт почувствовал, что королевский титул производит впечатление даже на демократа. Дракон выпучил глаза, потом чуть ли не разостлался по земле.
   - Мое почтение, ваше высочество! И повернулся к Мэту.
   - Значит, тебе удалось! Может, у тебя больше Силы, чем ты говорил? Или это то, что называется "дуракам везет"?
   Мэт открыл было рот, чтобы подтвердить последнее, но тут Алисанда вскричала: "Ах!" - и он обеспокоенно взглянул на нее.
   Большими от восторга глазами принцесса озиралась вокруг. - Ах, свежий воздух! И деревья! И небо! Солнце, благодатное солнце! И вода! - Она подбежала к ручью. - Проточная, чистая вода!
   Упав на колени, она зачерпнула пригоршню и поднесла к губам.
   Мэт любовался ею: такая стройная, гибкая, грациозная!
   Она вспорхнула с земли, вскинув голову, отбросив на спину волосы, и погрозила им пальцем.
   - Подите прочь, господин маг, я вас очень прошу. Не глазейте на меня. И вы тоже, господин Стегоман. Я полгода была лишена доступа к воде. С вашего позволения, я искупаюсь.
   Мэта слегка покоробило от ее вызывающего тона, но причин для отказа не было.
   - А вы уверены, что тут безопасно?
   - Пошли, пошли, - запыхтел Стегоман. - Оставим леди в покое. Мы будем недалеко. В случае чего леди нам крикнет. Пускай примет ванну. Какие чудовища эти тюремщики - полгода держать даму без воды!
   Он вперевалку зашагал в сторону луга, и Мэт - за ним. Не мог же он быть менее джентльменом, чем ящер.
   - Господин маг!
   Мэт оглянулся.
   - Да, ваше высочество.
   - Я содрогаюсь при мысли, что придется снова надеть эти лохмотья! Принцесса опустила взгляд на свое бывшее платье. - Вы не могли бы сотворить мне какой-нибудь наряд, чтобы на нем не было шестимесячной грязи?
   - О да, конечно. - Мэт согласно закивал, чувствуя себя чрезвычайно неловко. - О чем речь!
   - Я буду вам благодарна всеми своими фибрами! - воскликнула она, скрываясь за колючим кустом.
   Мэт подумал, что эта девушка склонна к преувеличениям. Но потом представил, как бы фибры его тела отнеслись к рубашке, которую носишь не снимая шесть месяцев подряд, и решил, что, пожалуй, не такое уж это преувеличение.
   - А ты и впрямь маг, как я погляжу! Мэт вздрогнул от удивления. Неужели он слышит в голосе Стегомана уважительные нотки?
   - Не более, чем когда мы встретились. Во всяком случае, ничему новому я с тех пор не научился.
   - Значит, ты сам не знал своих способностей, - констатировал дракон. Как, например, ты разъял волшебный обруч, которым Малинго стянул камеру принцессы? Ведь это было самое лютое и самое сильное заклинание из его набора!
   У Мэта упало сердце при мысли, что он померился силой с Малинго, хоть и не лицом к лицу.
   - Да я ничего особенного не делал. Просто почитал стихи, какие пришли на память, - и вот мы здесь.
   - Ты что же, не знал, каким силам бросаешь вызов?
   - Может, и знал. - Мэт вспомнил свои ощущения: как будто он побывал в центре динамо-машины. - Но мне ничего другого не оставалось.
   - Я-то был уверен, что ты просто по дурости лезешь на рожон. - Дракон смотрел на него задумчивыми глазами. - Но ты здесь, его чары разорваны. Надо думать, ты прибегнул к какому-то неизвестному заклинанию.
   - Неизвестному Малинго, ты хочешь сказать? - Мэт поджал губы. - Что ж, вполне вероятная гипотеза. Все стихи, что сидят у меня в голове, - это старье для того мира, откуда я пришел, но здесь они вполне могут сойти за товар первой свежести.
   Стегоман оробел.
   - Новое заклинание! Немыслимо! И очень опасно! Мэт весь превратился в слух.
   - Скажешь, почему?
   - Скажу непременно. Магия - ремесло неуловимое. У нее нет ни принципов, ни правил. Это скорее искусство, но такое, чья сила проявляется мгновенно. Поэтому добрые волшебники и перерывают старые книги в поисках забытых заклинаний; все их сообщество только и делает что роется в пыльных манускриптах. Учение для них - это жизнь, это все. Их влечет сам поиск, нахождение старого знания, нового для них. О том, чтобы извлекать из него пользу, они думают меньше всего.
   - Настоящие ученые, - сказал Мэт. - Их, наверное, не так уж и много.
   - Крайне мало. Зато колдуны растут на каждом кусте.
   Мэт нахмурил брови.
   - Колдовству легче выучиться?
   - Именно. Надо только найти черную книгу. И тут сбоев обычно не бывает. Я думаю, силы Тьмы за этим присматривают.
   Мэт с содроганием представил себе картину печатного станка, энергично стучащего в недрах ада.
   - И Малинго просто вызубрил наизусть одну черную книгу? Всего-то?
   - Одну или две, не важно. Он не станет себя расходовать на поиск новых заклинаний - если только не появится более сильный противник. Его время полностью занято стяжательством и выявлением возможных врагов, пока они еще не окрепли. Иногда он подвергает какую-нибудь свою жертву пыткам, чтобы поразвлечься. Так обстоит дело с колдунами: они рассматривают свою Силу только как средство удовлетворения желаний. К чему им искать что-то новое?
   - А маги зарылись в книжные страницы. - Мэт покачал головой. - Это никуда не годится. Кто-то должен время от времени вводить новое в обиход - иначе не будет изменений в структуре власти.
   Стегоман лукаво взглянул на него.
   - Странная мысль. Хотя ты думаешь в правильном направлении. Примерно раз в сто лет является человек, который дает миру новое заклинание. Однако, насколько мне известно, выковать новое заклинание - все равно что пройти по острию ножа над ямой с огнем и ядовитыми змеями.
   - У тебя очень живописные сравнения. - Мэт проглотил ком в горле, подумав, что он подвергал себя риску, о котором говорит Стегоман, каждый раз, как произносил заклинание. Ведь по здешним меркам они все были новые. Хуже того, старых он вообще не знал.
   Пожалуй, Стегоману можно верить - стоит только вспомнить концентрацию вокруг себя сил при исходе из темницы. Нетрудно представить короткое замыкание в собственном теле, оставляющее от него только обуглившуюся, дымящую оболочку.
   Мэт вздрогнул и отодвинул от себя это видение.
   - Если начать о чем-нибудь таком думать, недолго и потерять вкус к магии.
   - Да, недолго, - согласился дракон. - Но у тебя уже нет выбора.
   - Как это нет? - вскинулся Мэт. - Я - свободная личность. Не захочу - и не буду ничего делать.
   - Несомненно, - сухо заметил дракон. - Малинго, конечно, будет уважать твою свободу. Мэт все понял и опустил глаза.
   - Я связал себя! А ведь всю жизнь только этого и старался избежать!
   И похолодел, услышав как бы со стороны свои слова. Он никогда этого раньше не формулировал. Почему же решился теперь?
   Только потому, что наконец-то связал себя.
   Глава 5
   Мэт почувствовал, как тараторки-гоблины протопали вверх по его позвоночнику и расположились в мозгу.
   - Стегоман!
   - Да?
   - Я загублю нас всех, помяни мое слово. Добром его не кончится. Еще одно чудо - и я пущу нас всех под откос, потому что мне совершенно непонятно, что Я такое делаю.
   - Спокойно, - сказал дракон. - Ты что - уже помер? А разве мало ты уже натворил чудес?
   - Действительно. - Мэт глубоко и прерывисто вздохнул. - Полезно, когда тебе напоминают о реальности. Спасибо. - Он проглотил ком в горле и стал рассуждать здраво: - Когда я произношу заклинание, вокруг, по моему ощущению, стягиваются какие-то силы - силы магического порядка. Это, несомненно, какая-то форма энергии - типа электромагнитных волн. А раз так, ею должны управлять определенные законы...
   - Законы? Что за бред? У чудес - законы? Мэт пожал плечами.
   - Почему, у чудес вполне могут быть свои законы. Ну а уж у энергетических полей - просто в обязательном порядке. И если я эти законы вычислю, тогда я смогу манипулировать таинственной энергией.
   - Что, что? - пробурчал дракон. - Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься подвести законы под волшебство?
   - Именно на это я и нацелен. Хотя и допускаю, что искать порядок в такой особой форме энергии - дело скорее поэта, чем ученого.
   - Не знаю, как насчет ученых, но поэт для этого дела точно подходит. Самые великие из магов - непременно поэты.
   - Ага, вот я, значит, какого ранга... Не тут у вас магией действительно правят рифмы, то бишь слова. А любому идиоту от литературы известно, что слово не есть вещь, а только символ вещи. Поэт выстраивает символы так, чтобы они били в цель.
   - Значит, маг, он же поэт, проделывает такую же штуку с магическими силами?
   - Именно. - Мэт твердо кивнул. - Слова - это только форма, в которые поэт и маг вкладывают свою энергию. И даже небольшого ее количества довольно, чтобы стронуть с места залежи энергии магической, которые расположены повсюду.
   - Стронуть с места?
   - Ну да. Стронуть и направить куда надо. Как из звуков поэт - маг формует свои мысли, так и из магической руды он выковывает те орудия, которые ему нужны. И когда стихотворение завершено - о чудо! - магическая энергия устремляется туда, куда ей прикажут.