Сташеф Кристофер. Маг с привидениями

* * *

   Проснулись на рассвете, на скорую руку позавтракали и уже укладывали в мешки дорожные пожитки, когда из кустов вышла пука, но на сей раз в обличье лошади. Она позволила Розамунде сесть на нее верхом, но и близко не подпустила никого из мужчин. Сэр Оризан поблагодарил пуку за то, что она согласилась везти принцессу, а сержант Брок на всякий случай перебросил через плечо болу. Мэт зашагал рядом с пукой, гадая, как такое возможно — в обличье женщины пука была просто неотразима, а в виде лошади в лучшем случае — симпатична. Наверное, какой-нибудь жеребец возымел бы на этот счет иное мнение, но Мэт решил поинтересоваться кое-чем:
   — Скажи, пожалуйста, если ты, конечно, не имеешь ничего против такого... личного вопроса... Но... каково твое истинное обличье?
   Рыжая кобыла повернула к Мэту голову и озадаченно вопросила:
   — А что такое «истинное обличье»?
   Одно то, что лошадь заговорила человеческим голосом, вызывало озноб.
   Розамунда, восседавшая верхом на кобыле, пояснила:
   — Это тот вид, который имеем при появлении на свет и который смертным изменять на дано. Смертные лишь растут, взрослеют.
   — А-а-а, — понимающе кивнула лошадь. — Но если бы вам это было по силам, вы бы меняли обличье, и поэтому такого понятия, как «истинное обличье», не существует.
   — Платон бы с тобой не согласился, — вздохнул Мэт. — Но не сказал бы, что мне не терпится сразиться в философском диспуте с оборотнем.
   Извилистый путь уводил отряд в глубь страны посреди прекрасных изумрудных холмов. Дорога все время шла на подъем и чем дальше, тем вернее уводила путников на северо-запад. Наконец, после трех дней пути они зашли в ложбину между двумя холмами. Ложбина была усеяна невысокими скалами, позолоченными лучами заходящего солнца Пука остановилась. Остановились и все остальные.
   — Насколько я понимаю, заночуем здесь? — решил внести ясность Мэт.
   — Если доживете до ночи, — отвечала пука. Мэт сразу встревожился:
   — Если доживем? А что нам может помешать, скажи на милость?
   В это мгновение из леса вышли люди в куртках, коротких штанах и подвязанных кожаными ремешками сандалиях. Вид у всех них был суровый и решительный, как, собственно, и у копий, которыми они незамедлительно нацелились в странников.
   — И сзади тоже, — процедил сквозь зубы сержант Брок.
   Мэт решился бросить быстрый взгляд через плечо. Ирландцы, казалось, появляются со всех сторон. Еще немного — и они окружили Мэта и его товарищей.
   Один из вооруженных людей оказался старше остальных — в его бороде сверкала седина. Он задал какой-то вопрос по-гэльски.
   Мэт обреченно развел руками:
   — Как же я могу ответить на его вопрос.
   — Честно, — посоветовала пука. — Слезай-ка с моей спины, девица.
   Розамунда проворно спрыгнула на землю.
   Предводитель ирландцев повторил свой вопрос, но на сей раз он задал его более сурово.
   Пука обратилась в обнаженную женщину.
   Ирландцы ахнули и затаили дыхание. Некоторые из них перекрестились и стали, жутко вытаращив глаза, пятиться к лесу. Остальные стояли словно вкопанные.
   Пука еще некоторое время простояла, озаренная заходящим солнцем, дабы закрепить достигнутый успех. Затем она крикнула сэру Оризану:
   — Позвольте снова позаимствовать ваш плащ, сэр рыцарь.
   Сэр Оризан с готовностью сорвал с плеч плащ и набросил его на пуку. Обалдевшие ирландцы захлопали глазами и очнулись от чар. Другие — те, что крестились и пятились, попятились еще дальше.
   Вождь ирландцев что-то гневно выкрикнул. Пука устремила на него дерзкий взор и что-то властно ответила ему по-гэльски.
   Вождь некоторое время таращил на нее глаза, затем приложил руку к сердцу и что-то ответил. Пука обернулась к Мэту и сообщила:
   — Я сказала им, что вам можно доверять, хоть вы и иноземцы. Можете без страха идти с ними. Они не причинят вам зла, покуда я буду рядом.
   — Ну... спасибо, — неуверенно поблагодарил пуку Мэт и обернулся к своим спутникам. — Уберите оружие, друзья.
   Розамунда выпростала руку из-под накидки. Мэт задумался: какой длины у нее кинжал? Рыцарь и сержант убрали руки с рукояток мечей.
   — Ладно, мы идем, — сказал Мэт.
   Пука что-то сказала предводителю ирландцев по-гэльски — скорее всего нечто вроде «Веди», поскольку и вождь, и его люди тут же подняли копья к плечам и во главе с вождем зашагали по лощине. Ирландцы по-прежнему держались так, что иноземцы как бы были окружены, но, похоже, никто из них более не намеревался нападать на Мэта и его товарищей. Время от времени ирландцы бросали на пуку взгляды, полные восхищения и страха.
   Мэт шагал следом за вождем ирландцев. А что еще ему оставалось?
   Они прошагали около мили. Солнце закатилось, светила луна... В конце концов процессия приблизилась к дубовой роще, где росли невероятно толстые и старые деревья, густо поросшие омелой, посеребренной светом лун. Из-под деревьев вышли семеро людей в белых, отливавших серебром балахонах. Они выстроились клином, острие которого было нацелено на Мэта. Первым к Мэту обратился седовласый старец. Он протянул руку и нараспев проговорил нечто по-гэльски.
   Мэт пожал плечами и покачал головой.
   — Он спрашивает, кто ты такой и зачем пришел, — перевела пука.
   — Ясно, — кивнул Мэт. — Скажи ему, что мы — это принцесса Розамунда и ее свита и что мы ищем тело бретанглийского принца Бриона.
   Пука нечто быстро проговорила по-гэльски. Главный друид обвел Мэта и его спутников изумленным взглядом и пытливо всмотрелся в лицо Мэта. Когда он ответил, голос его прозвучал намного более уважительно, чем сначала.
   — Я сказала ему, кто ты такой и каков твой титул, — пояснила пука.
   — Что ж, теперь мне и придется с ними договариваться, — вздохнул Мэт. — Спроси у него...
   Пука не дала ему договорить.
   — Нет, не буду. Ты сказал ему, что главная здесь — принцесса. Вот пусть она и задает ему вопросы.
   — Но на самом деле отряд наш возглавляет лорд маг! — возразила Розамунда.
   — Во всяком случае, здесь важнее твое слово, девица, — строго проговорила пука. — Выходи-ка вперед и поговори с друидом!
   Розамунда повиновалась, однако взгляд у нее был неуверенный и растерянный.
   — И о чем же мне у него спросить?
   Мэт открыл было рот, чтобы подсказать принцессе, какой задать вопрос, но его опередила пука:
   — Спроси о том, что у тебя на сердце.
   Розамунда нерешительно посмотрела на главного друида и спросила:
   — Не могли бы вы сказать мне, где лежит принц Брион?
   Друид ответил ей по-гэльски.
   — Он спрашивает, почему ты хочешь знать об этом, — перевела пука.
   Розамунду словно прорвало:
   — Потому, что он был товарищем моей юности! Потому, что из всех братьев он был единственным, кто меня не мучил и не оскорблял! Потому, что он защищал меня от своих братцев, потому, что он всегда был честен и чист помыслами! Потому, что он был раним и я могла обижать его своими придирками... О, как я сожалею теперь о том, что была с ним так резка порою! И как я только могла так себя вести!
   — Похоже, ты так себя вела потому, что была влюблена в него, но боялась себе в этом признаться, — сделала вывод пука. — Ведь ты была помолвлена с его братом.
   Розамунда, вся дрожа, резко обернулась к пуке.
   — И как только этот друид посмел сказать такое.
   — А он ничего такого не говорил, — покачала головой и усмехнулась пука. — Это я сказала.
   Она повернула голову к друиду и произнесла короткую фразу.
   Друид торжественно склонил голову и что-то ответил.
   — Он говорит, что ты, безусловно, имеешь право узнать о судьбе принца.
   — А ты ему что сказала? — потребовала ответа Розамунда.
   — Я ему сказала, что ты — невеста принца Бриона, поскольку обручена с наследником престола Бретанглии, — без тени смущения отвечала пука.
   Розамунда ахнула, но воспротивиться не успела, поскольку главный друид отступил в сторону и жестом пригласил ее в рощу. Остальные шестеро друидов расступились, стали кланяться и манить Розамунду в глубь рощи.
   — Следует ли мне идти? — заколебалась Розамунда.
   — Ты сама знаешь, что надо, — сказала ей пука. — Наберись храбрости.
   — Мы пойдем следом за вами, — успокоил принцессу Мэт и очень обрадовался, когда пука ничего не возразила в ответ на его заверения.
   Розамунда медленно тронулась вперед мимо выстроившихся в два ряда друидов. Мэт, шагнув за ней, вдруг понял, что пука с ними не пошла. Он обернулся и увидел, что пука о чем-то беседует с главным друидом. Устремив взгляд вперед, Мэт увидел Розамунду, застывшую в нерешительности под аркой, образованной ветвями дубов, у входа в рощу.
   — Смелее, ваше высочество, — шепнул ей на ухо сэр Оризан. — Чтобы ни ожидало вас впереди, это важно для спасения вашего принца.
   — Он не мой! — по привычке возразила Розамунда.
   Сэр Оризан с ней спорить не стал.
   Вся дрожа, вошла Розамунда в рощу, похожую на темный склеп, но в тот же миг отовсюду хлынул свет. Мириады светлячков закружились в танце вокруг людей, лунный свет проник сквозь листву. Стало так светло, что, оглядевшись по сторонам, спутники увидели, что под деревьями чисто, подлеска нет, только клевер и мох. В дальнем краю поляны ветви дубов переплелись так плотно, что образовывали крышу. Лунный свет, проникая под этот навес, образовывал подобие серебристого озерца.
   В этом серебристом овале стоял помост, возвышение высотой в четыре фута, а на нем — гроб без крышки, а в гробу лежало тело мертвенно-бледного человека. Розамунда не удержалась и вскрикнула, но тут же прижала ладонь к губам.
   — Да, это Брион, — с грустью промолвил сэр Оризан. — Но его бы не положили здесь, если бы он был мертв, миледи. Подойдите к нему и посмотрите на него получше.
   Медленно, со страхом приблизилась Розамунда к гробу, дрожа как в лихорадке. Тронувшись следом за ней, Мэт разглядел, что возле гроба сидят двое друидов. Заметив приближение процессии, они встали и отошли назад.
   Розамунда подошла к гробу, взглянула на Бриона и в ужасе ахнула. Затем она нерешительно протянула руку и прикоснулась к длинной зияющей ране прямо между нижним краем шлема и краем нагрудника.
   Сэр Оризан, встав рядом с принцессой, придирчиво осмотрел рану и негромко проговорил:
   — Направление удара было избрано неверно, и до сердца меч не достал, но крови все равно он потерял много.
   С криком отчаяния Розамунда упала на безжизненное тело принца.
   — О Брион! Почему я была так жестока к тебе? Как я могла быть настолько слепа, как могла не замечать того тепла, той доброты, которые ты дарил мне? Как я могла притворяться, что не чувствую дрожи всякий раз, как вижу тебя, когда смотрю на твое прекрасное лицо, в твои чудные глаза? Неужто теперь я должна страдать из-за своей глупости, неужто сердце мое будет разбито до конца дней моих и я буду одинока всегда, сколько бы людей меня ни окружало?!
   Слезы текли по ее щекам, и она не скрывала их.
   — Но подари мне хотя бы это — то, чего я должна была бы жаждать, когда ты был жив... Подари хотя бы это, и я буду помнить об этом всю жизнь, помнить так, словно это было по-настоящему!
   Ее светлые кудри упали на лицо принца, она склонилась и прижалась губами к его губам и поцеловала холодные уста принца долгим поцелуем — таким, чтобы запомнить его на всю жизнь...
   Тело принца напряглось. И вдруг его голова едва заметно дрогнула, губы разжались и охватили губы Розамунды. Розамунда от изумления и испуга замерла, но не отстранилась, не прервала поцелуй. Она целовала и целовала Бриона и поливала его слезами. Медленно, неловко, скованно приподнялась рука в доспехах и обвила плечи принцессы, но так робко, всего на миг, и тут же отдернулась — казалось, Брион испугался, что плечи девушки не выдержат тяжести его руки.
   Наконец им не хватило воздуха, и Розамунда подняла голову и выпрямилась. Широко открыв глаза, она смотрела на принца радостным и изумленным взглядом... и испуганным тоже, но только теперь это не был страх перед сверхъестественным.
   — Я и не знала... — прошептала она. — И не думала... что это возможно...
   — А я только мечтал об этом, — хрипло, но при этом нежно проговорил принц. — И я не знал, как это прекрасно, но теперь, когда знаю, могу лишь желать, чтобы это повторилось.
   Он крепче обнял Розамунду, а она с готовностью прижалась к нему.
   Мэт подошел и шепнул сэру Оризану:
   — Вообще-то время от времени людям полагается дышать.
   Рыцарь обернулся к Мэту. Он просто сиял от радости, в глазах его стояли слезы.
   — Еще надышатся, еще успеют, лорд Мэтью. Теперь на все хватит времени, когда она пробудила его. Пусть же она пробудит в нем и жажду жизни.
   — Быть может, нам стоит отвернуться, — предложил Мэт, — дело-то личное...
   Сэр Оризан пожал плечами:
   — Вам виднее, вы ведь целитель.
   — Тогда нам лучше остаться здесь, — машинально проговорил Мэт.
   В конце концов он решил, что непрерывные поцелуи могут пагубно сказаться на кислородном снабжении организма Бриона, и решительно шагнул к помосту.
   — Прошу вас, ваше высочество... Вероятно, ваши поцелуи заставили его кровь вновь потечь по жилам, но увы, они не в состоянии добавить ни галлона к той крови, которую он потерял.
   Розамунда взглянула на рану Бриона и с испуганным вскриком отступила. Присмотревшись, Мэт заметил, что края раны закровоточили.
   — Как же мне... может недоставать крови... если она заставила... мое сердце... биться так часто? — тяжело дыша, выговорил Брион.
   Тело его напряглось, выгнулось дугой, но Мэт бережно уложил его на спину.
   — Все верно, ваше величество. Прежде сердце у вас билось настолько медленно, что любой принял бы вас за мертвеца. Оставалось только гадать, почему вы не подвергаетесь тлену. Вместе с сердцем и все прочие ваши органы стали работать медленнее, и теперь им предстоит привыкнуть к обычному ритму. Но если сразу вынудить их заработать, как раньше, вы погибнете по-настоящему.
   — Лежи спокойно! — приказала Розамунда своему принцу, побледнев от страха. Она решительно положила руку на нагрудник Бриона.
   Брион накрыл ее тонкую руку своей, закованной в латы, и заглянул в ее глаза.
   — Повинуюсь, если ты этого желаешь, но молю тебя, коснись своей рукой не бесчувственного железа, но живой плоти.
   Розамунда пару мгновений непонимающе глядела на него, затем вытянула руку из-под латной рукавицы и прижала ко лбу Бриона.
   — Ты так холоден!
   — От твоего прикосновения я вмиг согреюсь.
   — Это верно, а еще скорее он согреется, если почаще кормить его куриным бульоном и давать ему немного пива. — Мэт снял с плеча дорожный мешок и принялся распаковывать его. — Сержант! — крикнул он. — Снимите с принца доспехи — только очень осторожно!
   Сержант Брок послушно шагнул к гробу, но Розамунда свирепо прошептала:
   — Не прикасайтесь к нему! Это моя работа!
   Сержант испуганно отшатнулся, и Розамунда немного смягчилась:
   — Ладно, будете брать у меня части доспехов. Складывайте их, чтобы затем протереть и начистить.
   Она принялась осторожно снимать с Бриона доспехи. Броку пришлось помочь ей с нагрудником, но не потому, что тот был так уж тяжел, а более из-за неуклюжести этой детали. Затем Розамунда нахмурилась и попросила сержанта:
   — Я приподниму принца, сержант, а вы вытаскивайте доспехи из-под него... — Она подвела руку под плечи Бриона и, поднатужившись, приподняла его туловище. Сэр Оризан шагнул было, чтобы помочь ей, но она резко проговорила:
   — Нет! Он мой!
   — Пусть это так и будет, — прошептал Брион, глядя на возлюбленную умиленным взором. — Пусть так и будет до конца моих дней.
   Розамунда смущенно посмотрела на него, покраснела и отвела взгляд.
   — Вы вытащили пластину, сержант? Благодарю вас.
   Она бережно опустила Бриона и отстегнула крючки, которыми крепилась на плечах кольчуга. При ее прикосновении Брион радостно вздохнул, а она снова зарделась.
   — Теперь моя очередь, — заявил Мэт и локтем отстранил принцессу. Та хотя и неохотно, но все же повиновалась.
   — Воды, пожалуйста, — попросил Мэт у друидов. Один из них подошел, держа в руках металлическую чашу. За Мэтом он наблюдал с любопытством и пытливостью. Мэт вынул из мешка одну из заранее заготовленных стерильных повязок, окунул ее в воду и промыл рану. Розамунда следила за действиями Мэта столь же пристально, как и друиды. Затем Мэт сказал:
   — Задержите дыхание, принц.
   Розамунда наклонилась, чтобы поцеловать Бриона.
   — Что ж, можно и таким способом, — согласился Мэт и обработал рану прихваченным из дому антисептиком, большей частью состоящим из чистого спирта. Брион даже не шевельнулся. — Ну вот, а я еще переживаю, что у меня обезболивающего нет с собой... — пробормотал Мэт, закрыл пузырек пробкой и убрал его в мешок. — Хорошо, ваше высочество, можете прервать процедуру.
   Розамунда неохотно прервала поцелуй. Затем она помогла Мэту наложить на рану повязку от шеи до подмышки, от чего Брион снова расплылся в блаженной улыбке.
   Мэт отступил и придирчиво осмотрел принца.
   — Вот все, чем я пока могу помочь. Повязку нужно будет время от времени менять, но, на мой взгляд, злодею удалось поранить только мягкие ткани.
   — Я с него глаз не спущу, — пообещала Розамунда.
   — Ну, может быть, не стоит действовать настолько буквально, — смущенно проговорил Мэт и отвернулся к выходу из рощи. В следующее мгновение он обернулся и посоветовал. — Да, снимите с него остальные доспехи. — Затем он сурово сказал сержанту и рыцарю. — Пойдемте, господа. Думаю, во всем остальном ее высочеству помогут друиды.
   Нехотя, то и дело оглядываясь, сэр Оризан и сержант Брок последовали за Мэтом.
   За деревьями Мэт увидел ожидавшего их главного друида. Прежде чем тот успел сказать хоть слово, Мэт опустил на траву мешок и поинтересовался:
   — Скажите, почему вы сберегли сына вашего врага?

Глава 21

   — Именно потому, что он — сын нашего врага, — улыбнулся друид. — Все жители Эрина ненавидят Драстэна.
   — Или по крайней мере в обиде на него, — уточнил Мэт. — Насколько я понимаю, он пытался захватить ваш остров, но это ему не удалось.
   — Верно, не удалось, — кивнул друид и помрачнел. Лица его спутников также посуровели. — Он потерпел неудачу, но его солдаты погубили множество наших воинов, изнасиловали множество наших женщин и спалили почти сотню деревень. Только потом нам удалось изгнать их с острова. Нет, не за что нам любить Драстэна, короля Бретанглии.
   — Но зачем же тогда вы решили помочь его сыну?
   — Ты считаешь нас невежественными дикарями? — гневно вопросил один из младших друидов.
   Верховный жрец поднял руку, дав тем самым знак своему соратнику не вмешиваться.
   — Вести из Бретанглии доносятся до нас с опозданием на два дня, так же как и вести обо всем, что происходит в Европе, да и во всем мире. Наша магия чего-то стоит.
   — Я просто потрясен, — усмехнулся Мэт. — А скажите, монголы завоевали Китай?
   Старик удивленно заморгал, но задал Мэту свой вопрос:
   — Под названием «Китай» вы имеете в виду большую страну на востоке? Или ту, что южнее ее?
   — Ту, что на востоке, — кивнул Мэт. — Насколько я понимаю, монголы и Индию завоевали.
   — Если так ты называешь страну индов — нет, не завоевали, хотя и много раз пытались.
   — Понятно, — кивнул Мэт.
   Вот ведь интересно: в обоих мирах действовали примерно одни и те же крупные социальные силы.
   — Немногие из тех, кто владеет магией, стали бы пользоваться ею для обретения знаний, особенно для обретения знаний о том, что происходит в мире.
   — Такие маги наверняка не живут столь близко к стране, которая прежде пыталась захватить их страну и продолжает вынашивать такие замыслы, — с насмешливой улыбкой ответил верховный друид.
   — Следовательно, вы хотите быть осведомлены обо всем, что происходит в Бретанглии, — понимающе кивнул Мэт. — Следовательно, вы узнали и о том, что Петронилла взбунтовалась против Драстэна.
   — Узнали и возрадовались, — подтвердил верховный друид. — Узнали мы и том, какова была роль Бриона в бунте его матери.
   — Еще мы знаем о том, что он — прославленный рыцарь и благородный человек, — добавил один из друидов.
   — С ним связаны надежды эринцев на мир, — сказал третий.
   — Мы не могли позволить ему пасть на поле боя, имея хоть малейшую возможность спасти его, — подвел итог верховный друид.
   — Значит, это вы похитили его с помощью магии.
   Верховный друид улыбнулся.
   — Кое-чего друиды-притворщики, расположившиеся в Бретанглии, не продумали. А не продумали они того, что кто угодно, переодетый жрецом этой религии, может появиться среди них, а поэтому они не могут отличить истинного друида от такого же, как они сами. Так что несколько эринских друидов отправились в Бретанглию, как только там вспыхнул бунт, и пристально наблюдали за Брионом. И когда он был ранен, мы произнесли заклинание, при помощи которого жизнь в нем замерла, и перенесли его сюда.
   — И эти чары могли быть сняты только поцелуем девственницы, — догадался Мэт.
   — Девственницы, влюбленной в него, — уточнил верховный друид.
   — Я, собственно, примерно так и думал, — кивнул Мэт. — Но тогда вы знали и о том, что сюда попадет Розамунда.
   — Мы сделали все, что могли, ради ее побега и ради того, чтобы она направилась сюда, — подтвердил друид.
   — И ради того, чтобы заодно сюда направился я, — добавил Мэт, несколько задетый. — Понимаете, как правило, я терпеть не могу, если кто-то мною управляет, переставляет с места на место, как пешку при игре в шахматы. Насколько я понимаю, вам известно о том, что король Драстэн умер?
   — Известно, — кивнул верховный друид. — Но насколько мы знаем Джона, он может оказаться еще хуже, чем его отец.
   Мэт согласно опустил голову.
   — Он столь же алчен, но гораздо менее умен. И если честно, я не считаю Драстэна таким уж неисправимым злодеем. Просто-напросто он был совершенно равнодушен к чувствам всех остальных людей. А вот Джон жаждет отомстить — отомстить всему человечеству.
   Верховный друид печально покачал головой:
   — Этого мы и боялись. И еще: не был ли принц Джон любимчиком Драстэна?
   — Был, — кивнул Мэт, — но не потому, что был похож на Драстэна. Просто он умел подлизываться, подхалимничать, притворяться.
   — Если он останется королем, — заключил верховный друид, — народ Бретанглии запомнит его как самого худшего монарха в своей истории.
   — Нисколько не сомневаюсь, — отозвался Мэт и, припомнив историю своего мира, добавил:
   — То есть он будет настолько ужасен, что бретангличане поклянутся, что впредь у них никогда больше не будет короля по имени Джон.
   — И такое отношение он может заслужить хотя бы тем, что поддерживает этих... как вы их называете, друидов-шарлатанов?
   — Мнимых друидов, — отозвался Мэт.
   — Верное название, — сухо проговорил верховный друид. — Они даже своих богов не называют теми именами, что были приняты у бриттов, а смешивают их с эринскими и галльскими.
   — Благодарю за то, что выразили согласие с моим определением, — кивнул Мэт. — Кстати, вы позволите мне здесь произнести имя их главного друида?
   — Боитесь привлечь его внимание? — понимающе улыбнулся верховный друид. — Не бойтесь. Его чары не настолько сильны, чтобы он замечал, как кто-то произносит его имя. Но даже если бы ему это было под силу, наши охранные заклинания сильнее всех его чар.
   Это было сказано с такой уверенностью, что Мэт понял: здешние друиды уже проводили какие-то эксперименты на сей предмет. От этой мысли ему сразу стало намного спокойнее.
   — Так что, — уверенно начал он, — вы полагаете, что одной только поддержкой Ниобита и мнимых друидов, которых он возглавляет, Джон вполне может заработать себе титул наихудшего короля?
   — Нисколько в этом не сомневаюсь, — заверил его верховный друид. — Наши разведчики непрестанно трудятся, с помощью магических кристаллов мы можем заглянуть туда, куда нет входа простым людям. Поддельные друиды не теряли времени даром. Они уже обратили в свою веру весь юг Бретанглии — тот полуостров, что граничит с Меровенсом. Они разослали своих миссионеров и в глубь страны. Там, где эти шарлатаны уже закрепились, они овладели душами людей настолько, что те уже наслаждаются зрелищем принесения людей в жертву богам. Они укладывают несчастных на каменные алтари и прознают их сердца медными ножами. Они в своих проповедях говорят о том, что так и должно быть, о том, что любой, пожелавший забрать то, что принадлежит соседу, имеет право взять, что его душе угодно. Поэтому каждый готов посягнуть на имущество соседа, сильные бьют и убивают слабых, а их жен и дочерей делают заложницами своей похоти. Прежде крестьяне боялись солдат, которые насиловали их жен и дочерей во время войны. Теперь же каждый из них страшится ножей и серпов своих соседей. В южных графствах уже царит сущий хаос, но люди в середине страны, напившись поднесенного мнимыми друидами вина, одурманенные устраиваемыми ими оргиями, глухи к воплям, доносящимся с юга.
   — Но это дело жителей Бретанглии, — непонимающе нахмурился Мэт. — Ведь они — ваши враги. С какой же стати вам переживать за них?
   — А вам? — ответил вопросом на вопрос верховный друид. — Только не говорите мне, что вы за них не переживаете, ибо если бы все было иначе, вы бы не явились сюда, пытаясь им помочь.
   — Все просто, — пожал плечами Мэт. — Я не желаю, чтобы Бретанглия пошла войной на Меровенс. Теперь, когда я своими глазами увидел, что творят мнимые друиды, мне бы хотелось остановить их, пока они не распространили эту напасть и на мою страну.