Стоддард Джеймс. Обманный Дом

   — Ты здоров? — спросил у него Картер, когда они шагали по Длинному Коридору.
   — Вполне, вот только злюсь на анархистов, на их тупоумие, их происки и умыслы. Ведь они, по идее, образованные люди.
   — Большинство, — подтвердил Картер. — Один из них, которого мне удалось захватить в плен в Иннмэн-Пике и который вскоре погиб, утверждал, что он — профессор истории.
   — Ну, значит, он ничему не научился в процессе своих исследований. И как только они могут думать, что разрушение Дома — высокая, прогрессивная цель?
   — Это идеализм, замешенный на зле, — вздохнул Картер. — Он ведёт к фашизму — или к анархии.
   — Грегори спас мне жизнь в Миддлкорте, — сказал Даскин.
   — Знаю. Я видел. Я в огромном долгу перед ним. Ещё никогда я не был так близок к гибели. Не скажется ли это на мне?
   Картер рассмеялся.
   — Если ты боишься стать трусом, этого можешь не опасаться Это тебе не грозит.
   — Нет, я не об этом. Просто… Во время наших общих странствий, когда мы с тобой бывали вдвоём, мне и в голову не приходило, что я могу умереть… умереть взаправду. А вчера я впервые увидел смерть так близко. Придёт такой день… и сомкнутся клыки, или пуля угодит в сердце, или меч сразит меня. Знаешь, это повод для раздумий.
   — Что верно, то верно, — сказал Картер.
 

СТРАНСТВИЯ

   Вернувшись во Внутренние Покои, Картер целый день посвятил совещанию с мистером Хоупом, во время которого обсуждались планы будущих странствий. Ещё два дня прошло в ожидании знаменитых архитекторов. Когда портье объявил об их прибытии, Хозяин и его дворецкий сидели в гостиной, пили горячий чай, беседовали о делах и поглядывали на снег за окнами, занавешенными золотистыми портьерами из дамасского шелка.
   Гости вошли в шляпах, пальто и перчатках, зябко поёживаясь от холода, сопровождавшего их во время путешествия по Длинному Коридору. Оба были немолоды. Один — высокий и худой, второй — маленький и полный.
   — Филлип Крейн, — представился коротышка, — а это Говард Макмертри, мой старший партнёр. Архитекторы к вашим услугам, сэр. Все верно, мистер Макмертри?
   — Можно и так сказать, — отозвался его спутник. — Но вернее — архитекторы на пенсии, пытающиеся составить каталог всей архитектуры Высокого Дома. Вряд ли нам когда-либо удастся завершить этот труд.
   — А я думаю — удастся, — возразил Крейн. — Ведь должна получиться книга, не так ли, мистер Макмертри?
   — Научная книга, в которой будет рассказано обо всех чудесах Эвенмера. Но мы давно не работаем, мы на пенсии, и вам это отлично известно.
   — Вы все время так говорите, мистер Макмертри. Но мы рады, что мы… на пенсии то есть. И работаем мы с вами вместе…
   — Сорок два года, — закончил за него Макмертри. — В одной фирме, основанной нашими отцами. Старое доброе заведение…
   — «Макмертри и Крейн», — продолжил Крейн. — Мы сохранили название. Сорок два чудесных года.
   — Некоторые из них были не так уж чудесны, — проворчал Макмертри.
   — Это как посмотреть, — возразил Крейн.
   — Только так и можно смотреть. А вы — пессимист, мистер Макмертри.
   — А вы — идеалист, мистер Крейн. Но мы оба, лорд Андерсон, как мы уже сказали, к вашим услугам.
   Лысину Макмертри обрамлял венчик седых волос, их пряди свисали до бровей. У него были удивительно тонкие пальцы и открытые, честные голубые глаза. Седины Крейна образовывали пышную гриву. Нос у него был картошкой, глаза — карие, озорные, окружённые сеточкой морщинок, образовавшихся от привычки часто смеяться.
   Картер и Хоуп пожали гостям руки, усадили поближе к огню, налили горячего чая. Как только архитекторы согрелись, Хоуп задал им вопрос о Краеугольном Камне.
   — А-а-а… — понимающе протянул Крейн. — Краеугольный Камень! Да, мы многое знаем о нем. Можно сказать, мы эксперты по Краеугольному Камню.
   — Кое-что мы о нем знаем, — поправил коллегу Макмертри. — большей частью — легенды.
   — А я бы сказал: мы о нем знаем больше кого бы то ни было, — возразил Крейн. — Мы им интересовались. Табличка с клинописным текстом, некогда обнаруженная в нише, устроенной в основании вертикальной каменной плиты в южном Лофте, а теперь хранящаяся в Эйлириумском университете, содержит его описание. Согласно этому описанию, он представляет собой блок весом примерно в семь стоунов, двадцать восемь на двадцать восемь дюймов, с многочисленными надписями и знаками. Для того чтобы информировать вас более подробно, я должен свериться с моими записями.
   — Считается, что камень обладает некоей силой, — сказал Макмертри. — На этом настаивают все легенды.
   — Вам знакомы страны, примыкающие к Внешней Тьме? — спросил Картер.
   — Безусловно, — ответил Крейн.
   — В некоторой степени, — ответил Макмертри. — Мы провели три кошмарные недели в Шинтогвине.
   — Отлично провели время, — сказал Крейн. — Если бы не тамошняя солдатня.
   — Они обвинили нас в шпионаже, — объяснил Макмертри. — Мы едва ноги унесли.
   — Пришлось прибегнуть к дипломатии, — вздохнул Крейн. — Зубы заговорить, и всякое такое.
   — Презираю дипломатию, — пробурчал Макмертри.
   — Вот почему он всегда путешествует со мной, — объяснил Крейн. — Чтобы я время от времени спасал его жизнь. Архитектура в Шинтогвине и Эффини довольно оригинальна…
   — Уныла она, а не оригинальна, — проворчал Макмертри.
   — Что-то в тамошних постройках, знаете, такое — деревенское, что ли…
   — Страшный сон архитектора, — выразил своё мнение Макмертри.
   — Мы собираемся отправиться туда, — сказал лорд Андерсон и вытащил из кармана осколок камня. — В самое ближайшее время. Наш разговор должен остаться в тайне, джентльмены. Мы разыскиваем Краеугольный Камень, похищенный из Иннмэн-Пика. Вот его маленький осколок. — Протянув камень мистеру Макмертри, Картер ощутил пульсацию. — Не будет ли вам интересно сопровождать нас? Ваш опыт может нам очень пригодиться. Вы получите плату за свои услуги и благодарность от Внутренних Покоев.
   — На мой взгляд — камень как камень, — сказал Макмертри.
   — Это не так, — покачал головой Картер. — В нем содержится невероятной мощи энергия, которую никто, кроме меня, не ощущает.
   — Похоже, это очень опасно, как вам кажется, мистер Крейн? — проговорил Макмертри, возвратив Картеру осколок.
   — Похоже, это ужасно интересно, как вам кажется, мистер Макмертри?
   Архитекторы обменялись совершенно одинаковыми усмешками.
   — Конечно, мы пойдём, — сказал Крейн.
   — Не сможем отказаться от такой возможности, даже если это грозит нам гибелью, — добавил Макмертри.
   — А если хотя бы один из нас уцелеет, то мы все-таки допишем нашу книгу, верно я говорю, мистер Макмертри?
   — Не «допишем», мистер Крейн. И не «мы». Но я бы посвятил её вам.
   — А я — вам. Ну, так когда трогаемся?
   — Мои дипломаты разведывают обстановку в Шинтогвине, — ответил Картер. — Они должны вернуться через две недели.
   — Превосходно, — сказал Крейн.
   — Приемлемо, — сказал Макмертри.
 
   * * *
 
   Посланники вернулись с дурными новостями: шинтогвинские правители распорядились остановить их на границе, где послов продержали трое суток, после чего им было сказано, что в аудиенции отказано, а вход в страну запрещён. Ещё более неприятной оказалась весть от другого эмиссара: он сообщил о том, что Муммут Кетровиан — государство, граничащее с Шинтогвином и входящее в Белый Круг, закрыло все ворота из-за слухов не то о революции, не то об эпидемии, и теперь в эту страну никого не впускают и из неё никого не выпускают. То, что посланцам Картера не удалось добыть необходимых сведений, говорило о страшном заговоре, и потому Картер и Хоуп не спали, ломая головы над обдумыванием ситуации, несколько ночей подряд. Занимались они этим совершенно напрасно: к концу недели они не продвинулись ни на йоту.
   В четверг, поздно вечером, когда лампы уже были притушены, а за окнами выла метель, Сара помогла Картеру надеть Дорожный Плащ поверх самого тёплого пальто. Он обулся в тёплые сапоги, натянул перчатки, взял Меч-Молнию. А потом Сара повязала ему на шею красно-чёрный клетчатый шарф.
   — Я его связала для тебя, — сказала она. — Когда шея в тепле, и на сердце тепло. И ещё его можно использовать как шахматную доску.
   — Универсальная вещь? Но шахмат я с собой не беру. А как семафором им нельзя пользоваться?
   — Можно, — кивнула Сара, окинув мужа любовным взглядом, и улыбнулась. — Ты так укутан, что смог бы сойти за живой семафор.
   — Я такой, каким ты меня сделала.
   — Да нет, просто на тебе связанный мною шарф, вот и все. Они сошли вниз, держась за руки, и вошли в библиотеку, где их ждали Хоуп и Чант. Все лампы ярко горели. Вскоре появились Даскин и Грегори, затем — Макмертри и Крейн, а за ними — невысокого роста кривоногий лейтенант во главе отряда из четырнадцати воинов гвардии Белого Круга.
   — Лейтенант Нункасл прибыл в ваше распоряжение, — отрапортовал лейтенант. У него было простое, честное лицо, слева испещрённое оспинками, глаза навыкате, отчего в лице было что-то лягушачье, и длинные, щеголевато подкрученные усы. На груди лейтенанта блестело с десяток боевых наград, в том числе — весьма почётный Белый Крест Инглнука.
   Картер кивком указал на эту выставку регалий.
   — Глис говорил мне о том, что вы чрезвычайно опытны, лейтенант. Я у майоров не видел столько наград.
   — А я не хотел майором быть, сэр. Да и медали мне не больно были нужны. Человек — ведь он такой, какой есть, сколько бы на нем побрякушек ни висело. Но Глис заставляет меня носить все это. Когда уйдём подальше, я все награды в мешок сложу.
   — Вы из Иннмэн-Пика?
   — Да, сэр, я там родился и вырос.
   — Это была одна из причин, почему капитан Глис рекомендовал вас. Он решил, что это будет полезно.
   — Только скорее он хотел избавиться от меня, чтобы я под ногами у него не болтался, — криво усмехнулся Нункасл.
   — В этом я сомневаюсь. Отряд готов?
   — Готовы выступить по вашему приказу, сэр. Желаете обратиться к гвардейцам, сэр?
   — Да.
   Картер, окружённый своими союзниками, повернулся к гвардейцам.
   — Капитан Глис уже говорил вам о том, что путь наш ведёт через Шинтогвин во Внешнюю Тьму, где мы надеемся разыскать и Краеугольный Камень Эвенмера, и девушку, похищенную анархистами. Дело нам предстоит чрезвычайной важности. Если нас постигнет неудача, Эвенмер разрушится, и само Творение будет изменено навсегда. Ещё никогда столь большая ответственность не лежала на плечах столь немногих людей. Именно поэтому мы с капитаном Глисом самым тщательным образом отобрали вас за вашу храбрость, ум, ловкость во владении оружием и умение хранить тайну. Последнее наиболее важно: враги не должны узнать о нашей миссии. Ещё вот о чем: Хозяин чаще всего странствует один и пользуется потайными ходами, чрезвычайно важными для безопасности дома и известными только ему. Однако опасность слишком велика, придётся рискнуть, и я намерен провести вас этими потайными ходами. Все вы поклялись хранить молчание. Другого выхода у меня нет, хотя один из вас в конце концов может и предать Эвенмер.
   — По своей воле — нет, сэр, — сказал один гвардеец.
   — Только под пытками, — добавил другой.
   — Ребята у меня надёжные, — сказал Нункасл. — Но должен заметить, ничего подобного не бывало со времён Войн за Жёлтую Комнату. Огромная ответственность.
   Картер улыбнулся:
   — Я целиком и полностью уверен в каждом из вас. Вы — лучшие воины в Эвенмере. Первая часть нашего странствия лежит по Унылому Переходу. Вы понимаете, что это значит. Для тех, кто там никогда не бывал, скажу: подготовиться к этому невозможно, но держитесь вместе, действуйте слаженно, и тогда мы быстро одолеем этот участок пути.
   Лорд Андерсон повернулся к Саре. Та сжала его руки в своих и улыбнулась, но глаза её были полны печали.
   — Найди её, Картер. Найди Лизбет и приведи её сюда.
   — Найду, — сказал он и страстно поцеловал жену. Его спутники тактично отвернулись.
   — Доброй охоты, Хозяин, — сказал Чант. — Ступайте осторожно по «той опаснейшей тропе, в конце которой, как известно, Твердыня Чёрная стоит».
   — Спасибо, Чант, за доброе напутствие, — печально усмехнулся Картер, хотя прекрасно понимал, что только так Чант умеет выражать свою любовь.
   Енох ушёл с очередным обходом часов, а Хоуп присутствовал, и вид у него был самый удручённый. Картер тепло пожал ему руку.
   — Береги дом, Уильям. Если сумею, буду посылать весточки. Постарайся не волноваться.
   — Постараюсь, как смогу. Углублюсь в исследования. Быть может, некоторые из них окажутся небесполезными. Мы позаботились о том, чтобы все вы были снабжены шинтогвинской одеждой — мало ли, вдруг вам придётся маскироваться. Вот и все. Будь осторожен, Картер.
   Затем Хозяин повёл отряд из двадцати человек вдоль стеллажей.
   Дипломаты и важные персоны частенько появлялись во Внутренних Покоях именно в библиотеке — словно сходили со страниц книг в реальную жизнь. Ребёнком Картер так и думал и только позднее узнал, что проходы между стеллажами служили уникальными воротами, и таких больше не было во всем Эвенмере. Дважды он покидал Дом этим путём, и оба раза путешествия ему предстояли неприятные, ибо когда Хозяин попадал в эти переходы, запечатлённые в его сознании карты Эвенмера становились совершенно бесполезными.
   Отряд размеренно шагал вдоль книжных полок, и Картер внимательно смотрел на ряды книг. Он искал проход, который трудно найти, если не искать специально, и очень легко пропустить.
   И вот наконец он краешком глаза заметил колебание воздуха, чем-то напоминавшее знойное марево, между полками. Как только Картер приблизился к этому месту, все вокруг замерцало, утратило чёткость очертаний. Перед Картером возник чёрный провал, абсолютно невещественный проем в стеллажах, где стояли книги раздела «География». По мере приближения проем расширялся, и вот наконец Картер ступил в него и оказался в темноте, тёплой, как парное молоко.
   Для тех, кто наблюдал бы за происходящим, все выглядело бы так, как если бы Картер и его спутники теряли свою материальность и исчезали в колеблющемся воздухе.
   «Того лица, что я искал, я там не находил, не слышал голоса того, что жаждал услыхать. Незримый некто в воздухе царил, мешая поискам моим», — звучал и плыл над процессией голос Чанта.
   Картер собрал свой отряд в широком коридоре, где не было ни панелей на стенах, ни даже плинтусов. На ощупь стены казались вполне обычными, но были лишены какого-либо цвета и неразличимы в свете фонарей. Воздух здесь стоял тёплый и удивительно сухой. Казалось, люди вошли туда, куда не проникал воздух изнутри и вообще не сказывались никакие капризы погоды.
   — Ага… — проговорил Крейн и направил луч своего фонаря в ту сторону, откуда они пришли. — Вы только посмотрите, мистер Макмертри!
   Там, где, по идее, следовало бы остаться библиотеке, виднелся высокий портал из зеленого малахита, обрамлённый изображениями двенадцати апостолов, восседавших на тронах, в окружении воскресших из мёртвых. Выше портала располагались изображения херувима и серафима, их крылья образовывали арку, а ещё выше был изображён Бог-Отец на престоле, но его изображение было затянуто дымкой. Все фрагменты величественного входа были украшены резьбой. Здесь можно было увидеть четырех всадников Апокалипсиса, скачущих по тверди небесной, и Люцифера, падающего с небес подобно звезде. На створках были нарисованы сцены Страшного Суда, а в нижнем углу изображён агнец, над ним — яркая звезда. Весь портал был виден неясно, его словно закрывала тонкая пелена.
   — Ужасающее зрелище, мистер Крейн, — сказал Макмертри. Кровь в жилах стынет. Простому смертному в эти двери не войти, я бы так сказал.
   — Вы совершенно правы, — подтвердил Картер. — Проход здесь разрешён только обитателям Внутренних Покоев либо официально приглашённым.
   — Жаль, нет времени слепки изготовить, — вздохнул Крейн. Такую красоту все должны увидеть. Мы могли бы заработать состояние на демонстрации такого сокровища.
   — Или жизни бы лишились, — заметил Нункасл. — Не зря же это место называется «Унылым Переходом». Вам не захочется задерживаться тут. Есть предания о людях, которые навсегда заблудились в здешних лабиринтах, превратились в тени и теперь бродят здесь — невидимые, неощутимые, лишённые смерти до скончания времён.
   — Предрассудки, — заключил Макмертри.
   — А вы пройдите хоть милю, тогда скажете, — отозвался Нункасл.
   — На картах помечено только пять выходов отсюда, — сказал Картер. — Каждый из них пересекает Длинный Коридор и уводит в определённую часть Дома. Пользование любым другим переходом может завершиться трагедией, и заблудившиеся крайне редко возвращаются во Внутренние Покои. Но нам нечего опасаться, пока мы будем держаться в главном коридоре. Здесь мы точно пройдём незамеченными: никто не осмелится устроить наблюдательный пункт в этих переходах.
   Хотя Картер и старался всеми силами демонстрировать спокойствие и уверенность, на самом деле странствия по Унылому Переходу его страшили. Без карт он был как слепой и, глядя вперёд, особого энтузиазма не испытывал. Как бы то ни было, он отдал приказ трогаться в путь, и отряд зашагал вперёд. Первым шёл Нункасл. Все, охваченные волнением, шли молча и прислушивались. Время от времени кто-то пытался завести песню или рассказать анекдот или историю, но быстро умолкал, понимая, что это неуместно. Сухое тепло, поначалу такое благостное, скоро стало назойливым. Люди на ходу снимали шапки, пальто, доспехи, перчатки. У всех со лба стекали струйки пота. В боковых ответвлениях то и дело появлялись призрачные силуэты, заставлявшие задуматься о чудесах и ужасах, слишком пугающих для того, чтобы существовать в действительности. Люди словно шли по тропам, проторённым ангелами, в чьих бессмертных сияющих ликах могли вот-вот отразиться их собственные глаза.
   День, ночь, время — ничто не имело значения в этом тоскливом, безликом туннеле. Священный трепет охватывал путников чем дальше, тем сильнее. Они шли, как очарованные сомнамбулы, и взгляды их были полны отчаяния. Безмолвно разбили лагерь, безмолвно поели и легли спать, крепко прижимая к груди собственные души, будто детей, боящихся темноты.
   На третий день отряд прошёл мимо двустворчатой дубовой двери с медной ручкой, казавшейся совершенно невероятной в этих призрачных переходах. Это был первый из пяти выходов, ведущий к Озеру Книг. Все как один обернулись и ещё долго шли, глядя на обычную дверь, как глядела бы команда корабля-призрака, обречённого на вечное плавание, на огни проплывающего мимо сухогруза.
   Они шли ещё два дня и миновали ещё одну дверь. Эта вела в Уз, где находилась штаб-квартира гвардии Белого Крута. И вновь люди с тоской устремили к ней взгляды, а один гвардеец даже негромко вскрикнул — так, словно за этой дверью ждала его жена или возлюбленная. Отчаяние овладевало отрядом. Те, что помоложе, беззвучно плакали, сами не зная отчего.
   Упав духом, они шли и шли вперёд, и наконец показалась третья дверь — цель их странствия. Люди зашептались, прибавили шагу и в конце концов пустились по коридору бегом. Гулко звучал в тишине топот ног. Так потерпевшие кораблекрушение в отчаянии пытаются вплавь догнать исчезающие за горизонтом паруса.
   Воины принялись нажимать на запертую дверь, в безумии стучать по ней. Нункасл громким окриком велел им разойтись, а Картер снял со связки серебряный ключ и торопливо вставил его в замочную скважину. Затем он распахнул дверь, и отряд поспешно рванулся в проем. Люди жадно вдыхали прохладный воздух Эвенмера. Нункасл в изнеможении опустился на пол. Его подчинённые последовали его примеру.
   Картер закрыл за собой дверь, старательно запер её и тряхнул головой — видимо, для того, чтобы окончательно прийти в себя.
   — Отвратительно, — сказал Даскин. — Мерзко.
   — Никогда ничего подобного не испытывал, — признался Крейн.
   — Всякий раз, когда я туда вхожу, я клянусь себе, что этот раз — последний, — проговорил Картер.
   — Ничего удивительного, — понимающе произнёс Даскин. — Я туда больше ни за что не сунусь.
   Они попали в длинную комнату без окон, но при этом светлую. Пол здесь был устлан белым ковром, стены тоже были белые, по углам стояли фигуры атлантов, подпиравших потолок. Янтарное панно изображало сцену из «Калевалы», в которой Вяйнемуйнен с мечом в руке приближался к великану Випунену. На плече великана росла берёза, из подбородка — ольха, на лбу — дуб.
   — Есть в этом Унылом Переходе что-то величественное, — сказал один из гвардейцев. — Что-то под стать божественной святости.
   — Там жуткое отчаяние, — возразил другой.
   — Нет, там недалеко до безумия, — проговорил третий. — Там веет холодом и одиночеством старости.
   На всех Унылый Переход произвёл разное впечатление, но все клялись, что по доброй воле ни за что бы туда не вернулись.
   — Как знать… Может, и придётся, — сказал Нункасл, поднимаясь на ноги. — Я сам уже шесть раз там побывал, да только от этого не легче. А за этой комнатой есть другая, побольше, для гостей. Изнутри можно запереться на засов в целях предосторожности, поскольку в дозоре стоять сейчас ни у кого ни сил, ни духу не хватит. Ну, пошли, пошли!
   Гвардейцы послушно побрели за своим командиром. Комната действительно оказалась симпатичная и уютная. Стены были разрисованы изображениями рыб-мечей и китов. Высокий потолок подпирали белые колонны, пол был вымощен плитками с цветами подсолнухов. Вдоль одной стены протянулась галерея тёмного дуба, а на ней расположилась небольшая библиотека. В большом круглом очаге в самом центре комнаты были сложены дрова. Вскоре отряд уже сидел у огня, и все с аппетитом уплетали печёную картошку с солониной.
   Говорили мало и довольно быстро уснули, а во сне всем привиделся Унылый Переход, и этот сон помог окончательно избавиться от гнетущей тоски, навеянной странствием. Только Картер не смог заснуть, невзирая на невероятную усталость. Он лежал без сна рядом со своими крепко спящими спутниками и думал о Лизбет, о Саре, но больше — о страшном нарушении равновесия, которое он ощущал всюду в Доме и которое поджидало на каждом шагу, словно жадная и алчная пасть. Сжимая в руке осколок Краеугольного Камня, Картер забылся тревожным сном. Пульсация Камня затягивала его во мрак темнее ночи.
 
   Проснулись поздно. Дрова в очаге догорели, в комнате стало холодно. Люди, как малые дети, протёрли заспанные глаза и принялись бродить по комнате в поисках растопки. Растопку и дрова вскоре обнаружили — они лежали аккуратно сложенной горкой возле одной стены. Плотно позавтракав, отряд без лишних слов тронулся в дальнейший путь.
   За счёт странствия по Унылому Коридору они оставили далеко позади Наллевуат и теперь находились в трех днях пути от него, в стране под загадочным названием «Уздечка Сута». Поскольку Картер хотел пройти незамеченным, он вёл отряд извилистым путём, по узким потайным ходам с дощатыми стенами и полами и низкими потолками, где громко звучали шаги. Лорд Андерсон гадал, сколько же миль он прошагал по таким вот тесным туннелям с тех пор, как стал Хозяином.
   Через восемь часов путники оказались в комнате с низким потолком и дощатым полом, покрашенным жёлтой краской, местами облупившейся. Рядом с каменным очагом обнаружили шкатулку, в которой лежали деревянные солдатики, карты, нарисованные неумелой детской рукой, и клочок бумаги, свёрнутый свитком и перевязанный золотистой ленточкой. Свиток представлял собой хартию некоего «Тайного Общества Симраны» (название было написано с орфографическими ошибками). Манифест требовал от членов общества «защищать страну от преступников, бродяг и пиратов».
   — И как только дети могли найти дорогу сюда? — удивился Грегори.
   Картер улыбнулся, вспомнив о своих детских разведывательных вылазках.
   — Их привело сюда любопытство. Наверное, это было для них величайшее приключение — свой собственный тайный мир. Я завидую их открытию. Но вы посмотрите — бумага такая хрупкая, она готова рассыпаться! Автор этой хартии сейчас старше любого из нас.
   — Думаю, они одолели пиратов, — усмехнулся Грегори. — Уже несколько десятков лет ни одного пирата никто и в глаза не видел.
   Картер улыбнулся.
   — Ну так давайте поужинаем в этих священных покоях и немного передохнем. Вскоре нам придётся пересечь Длинный Коридор, и мне бы хотелось сделать это до рассвета, когда народу поменьше.
   В очаге сохранились древние дрова, и вскоре там весело заплясало пламя. Еду не готовили — перекусили хлебом и вяленым мясом. Несмотря на усталость, люди завели дружеские беседы, обменивались шутками. Гвардейцы много лет вместе служили и любили Нункасла, который был с ними не слишком суров. Они и к Хозяину уже начали понемногу привыкать — ведь он вёл себя как самый обычный человек.
   — А местечко замечательное, — озорно сверкая карими глазами, заметил Крейн и взглянул на своего партнёра, который даже сидя был выше него ростом. — Что скажете, мистер Макмертри?
   — Вот если бы тут окно было… — уклончиво отозвался Макмертри и вытащил карманные часы. — Правда, сейчас уже больше шести…
   — И на улице так или иначе темно, — закончил Крейн и откинул назад серебристую гриву. — Так что ничего бы мы все равно не увидели. А эти потайные ходы проложены с величайшей изобретательностью. Я так понимаю, что в Доме их великое множество.