Стоддард Джеймс. Обманный Дом

   — Лающий Пёс на Залитой Луной Трясине, — произнесла пасть чудовища, тело которого продолжало срастаться. — Плачущие Глаза!
   Картер вскочил на ноги и бросился прочь. Теперь его гнал вперёд не только страх утраты Слов Власти. Он, некогда бывший повелителем и Хаоса, и Порядка, был беспомощен против их воплощений. Он бежал, и мысли его лихорадочно метались. Хаос не был живым существом, он был первородной стихией. Он напал на Картера, не повинуясь каким-либо логическим соображениям, но только потому, что сама его природа призывала его уничтожать даже тех, кто мог бы ему помочь. Можно было не сомневаться: Хаос вызван во Внешнюю Тьму, он материализовался в ответ на растущее могущество Порядка, это его реакция на действие силы — так вода устремляется в новое, только что вырытое искусственное русло. Но найдя Картера — того единственного, кто был способен его сдержать, Хаос напал на него. Правда, в прошлом Хаос пытался переманить Хозяина на свою сторону, но, видимо, уничтожить его Хаосу всегда хотелось гораздо сильнее.
   Позади послышался жуткий вой. Картер добрался до верхнего края обрыва и, обернувшись, увидел, что чудище мчится по дну ущелья и принюхивается. Наверное, оно потеряло след. Картер поплотнее запахнул Дорожный Плащ и посмотрел вперёд, где на краю унылой равнины чернел Обманный Дом. Картер на глаз прикинул расстояние. Он находился намного дальше того места, где заканчивались шеренги воинов-мутантов. Дом был довольно близко, и добежать до него по гладкой равнине можно было очень быстро. Картер снова оглянулся и не увидел чудовище. Оно потерялось, слилось с ночными тенями. А если Хаос настигнет его на равнине?
   Думать было некогда. Хотя бегущий по равнине человек виден любому, кто выглянет в окно, другого выбора не оставалось. По крайней мере так Картер мог отвести чудовище от Даскина и остальных товарищей. Он отдышался, снова поплотнее закутался в Дорожный Плащ, хоть и сомневался, что сумеет остаться невидимым на ровной, как блин, равнине, и, перевалив через край ущелья, пустился бегом, забыв обо всем.
   Он всегда гордился своими достижениями в спорте. Во время учёбы в Брэктон-колледже Картер преуспевал в фехтовании, боксе и лёгкой атлетике, но гораздо больше, чем спринт, ему удавался бег на дальние дистанции. Однако он старался поддерживать хорошую спортивную форму и теперь радовался тому, как слушаются его крепкие мышцы. Ему казалось, что так бежать он мог бы вечно. Но прошло уже десять лет со времени окончания колледжа, а до дома было гораздо дальше, чем казалось, и вскоре у Картера больно закололо в боку. Теперь он вовсе не был уверен в том, что одолеет всю дистанцию. Полы Плаща и тёплого пальто развевались и путались в ногах, острые камни кололи ступни даже через подмётки. Он еле дышал от страха и отчаянно желал остаться в живых.
   Услышав зловещий вой у края обрыва, Картер помчался ещё быстрее.
   До дома было уже совсем недалеко, когда хриплое дыхание, топот тяжёлых лап и утробный рык послышались у Картера за спиной. Обернувшись на бегу, он увидел, что чудовище догоняет его, увидел его жуткий, страшный, полу расплывшийся, сложенный из синеватой дымки лик, столь нелепый на теле гигантского пса. Картер понял, что ему не убежать от судьбы.
   Не было страха, равного этому. От зрелища хищных клыков леденела кровь. Картер бросился ничком наземь, решив положиться на спасительную гладкость равнины. Чудовище-Хаос не смогло затормозить так же быстро. Лицо Картера обдало затхлым дыханием, острые зубы клацнули, лишь едва промахнувшись, и зверя по инерции пронесло вперёд. Но в тот миг, когда он в прыжке завис над Картером, тот в отчаянии выставил над собой меч и рассёк чудищу брюхо. Оно пролетело по воздуху футов двадцать и рухнуло наземь.
   Картер вскочил, бросился следом и, подбежав, мощнейшим ударом отсек голову монстра, после чего, не медля ни секунды, снова помчался к Обманному Дому. Не успел он отбежать и на десять шагов, как услышал позади хриплый голос:
   — Разверстая Пасть у Двери! Глава Брана Благословенного! Конец и Начало! Уроборос, Кусающий Собственный Хвост! Вот так и Я! Вернись! Тебе не уйти!
   Но Картер уже добежал до пустынного двора перед домом. Как ни страшно было ему сейчас, но угроза, исходящая от здания, наполнила его душу леденящим ужасом. Чёрные бревна, ониксовые блоки, скрюченные шпили, зловещие скульптуры на кровлях, острые, неприступные скаты крыш… Вблизи Обманный Дом производил устрашающее впечатление, он нависал чёрной громадой, лишённой какого бы то ни было архитектурного стиля — казалось, его фасад и порталы нарисованы неумелой детской рукой. От верхних окон вниз свисала листва каких-то вьющихся растений. Картер окинул здание одним отчаянным взглядом в поисках входной двери.
   Он бросился вдоль фасада, в ужасе прислушиваясь на бегу, не гонится ли вновь за ним Чудовище-Хаос, но слушать мешал скрип гравия под ногами. Фасад был снабжён множеством ниш и амбразур, но ни одной двери Картеру не попадалось.
   Увидев арку, ведущую во внутренний двор, он пробежал под ней, но и внутри, как ни искал, не обнаружил ни одной двери. Поняв, что угодил в тупик. Картер был близок к панике. Он развернулся, решив лицом к лицу встретить Пса-Хаоса. Тот прыгнул на Картера, Картер замахнулся мечом, ударил раз, другой — увы, мимо. Тогда он повернулся и побежал вдоль боковой стены дома. Споткнулся о камень, упал, вскочил, побежал снова.
   Вверх по стене вилась лиана с длинными, зловещими чёрными шипами. Картер подпрыгнул и, обдирая в кровь руки, поспешно взобрался вверх футов на десять, и тут преследующее его чудовище с разбега ударилось о стену всей своей тяжестью. Стена сотряслась, и Картер едва удержался. Глянув вниз, он увидел, что Хаос готовится к прыжку.
   Картер в отчаянии начал снова взбираться вверх, но когда он поравнялся с навесом, чудовище вцепилось в лиану мощными когтистыми лапами и полезло за ним. Оно догоняло Картера и было уже готово ухватить его за ноги, но в этот миг лиана не выдержала колоссального груза и оборвалась под самым карнизом. Картер, плохо отдавая себе отчёт в том, что делает, инстинктивно оттолкнулся ногой от головы чудища и подпрыгнул к карнизу. Он промахнулся, но сумел ухватиться за подпирающую карниз балку и повис на ней.
   Зубы щёлкнули рядом с его шеей и сомкнулись на заплечном мешке. Ещё мгновение — и Картер не удержался бы, но он из последних сил вцепился в балку. Лямки мешка оторвались, Картер обрёл свободу. Он подтянулся, взобрался на крышу и обернулся. Пёс-Хаос в злобе расшвыривал в стороны его пожитки.
   — Порог Безумия! — завыл Хаос и тщетно подпрыгнул вновь. — Пламя Проклятия! Беги, беги, но я догоню тебя! Я уничтожу тебя и весь этот Дом! Но ты что станешь делать? Ответь?!
   Но Картер ничего не стал отвечать, как не стал бы отвечать ветру, в котором слышится человеческая речь, ибо с Хаосом разговаривать опасно.
   На три фута выше макушки Картера блестели стекла неосвещённого окна. Безвкусная лепнина, обрамлявшая окно, позволяла, упираясь ногами и цепляясь руками, подобраться к нему. Картер полез вверх и только тут ощутил боль в левом предплечье. Оказывается, острые шипы лианы насквозь прорвали ткань плаща и пальто и в кровь расцарапали ему руку. Картер скривился от боли, но продолжил подъем. Первые два фута дались ему с трудом, но затем он нашёл опору в виде статуи с головой ухмыляющегося карлика и туловищем, составленным из цифр и непонятных знаков — странной смеси математики и искусства. Взобравшись по статуе, Картер без труда дотянулся до подоконника.
   Окно было самое обычное, но, увы, оно оказалось заперто. Картер разбил стекло рукоятью меча, открыл шпингалет и, подцепив створку кончиком лезвия, распахнул её и нырнул в кромешную темноту.
 
   Как только Пёс-Хаос напал на гвардейцев Белого Круга, Грегори утащил Даскина за груду валунов, и тем, вероятно, спас жизнь не только другу, но и себе, поскольку чудовище сеяло смерть повсюду, круша доспехи и ломая кости. Даскин видел, как пали Лейбер и Брэкетт, перекушенные гигантскими челюстями. Остальные гвардейцы разбежались, а чудовище стояло, завывая и щёлкая зубами всего в десяти футах от того места, где притаились Грегори и Даскин. Они по-пластунски поползли в сторону между камнями. Страшный зверь рычал и обнюхивал землю.
   Но вот, взревев и ощетинившись, он заметил Картера и исчез из поля зрения друзей. Даскин, не поняв, почему чудовище так внезапно убежало, не поднял головы. Он видел, какой могущсственной силой обладает этот зверь, и понимал, что против него не выстоять ни одному человеку. Издалека доносились крики и звуки боя, но их заглушали стоны раненых анархистов, потому Даскин не знал, что сейчас с Псом-Хаосом сражается его брат. А потом наступило безмолвие, и друзья отважились выглянуть из-за укрытия. Ни Нункасла, ни всех остальных они не увидели, второй отряд анархистов был уже на подходе.
   — Мы потеряли своих, — заключил Грегори.
   — Да, и Картера тоже! — воскликнул Даскин. — Нужно найти его.
   — Искать нет времени. Он Хозяин. Он способен позаботиться о себе, и, быть может, мы встретимся с ним на пути к Дому. Поспешим, не то они нас настигнут.
   Друзья выскользнули из-за камней и довольно долго пробирались крадучись, чтобы на попасться на глаза врагам. Даскин тщетно пытался высмотреть товарищей, гадая, сколько же осталось в живых.
   Несколько часов друзья пробирались по ущелью и наконец, изнемогая от усталости, бросились на землю среди скал и перекусили вяленым мясом. Но даже утоление голода не обрадовало их — настолько они устали. Ложась спать, Даскин не мог думать ни о чем, кроме брата. Он верил в силу Хозяина, однако утрата им Слов Власти потрясла Даскина до глубины души. Он только себе отводил роль человека, способного на сомнения и смятение духа, а Картера считал горой, которую невозможно сдвинуть с места, человеком непоколебимым и бескомпромиссным. Если он погиб…
   Даскин повернулся на другой бок и прогнал мрачную мысль. С упрямым юношеским идеализмом веря в силу Добра, он и помыслить не мог о том, что и Зло тоже могущественно. Картер был Хозяином. Прежде чем он погибнет, разверзнутся небеса. Но ведь и его отец был великим человеком, и все же погиб. И мать Даскина поглотило Зло, во многом ею сотворённое. Даскин лёг на спину, дабы не думать ни о том, ни о другом. Сара часто напоминала ему, что все — в руке Господней. С этой мыслью Даскин забылся тревожным сном, в котором ему снился Картер, которого укачивал на громадных белых ладонях какой-то великан. Но лица великана Даскин не рассмотрел.
   Он проснулся через несколько часов, пожалел о том, что не захватил карманных часов, но порадовался, что никто не нарушил их отдыха. Даскин со вздохом поднялся, от его вздоха проснулся Грегори, и они наскоро позавтракали сухарями и вяленым мясом. Грегори принялся скатывать походное одеяло, а Даскин забрался вверх по склону ущелья и выглянул за край. Они подошли к Дому гораздо ближе. Даскин отчётливо видел здание сзади и решил, что пути до него остаётся всего два часа, если они с Грегори пойдут по дну петляющего ущелья. Затем он рассмотрел пса-гиганта. Тот бродил вокруг дома и принюхивался. Если бы не эта тварь, они с Грегори за десять минут перебежали бы равнину. Картер недовольно поморщился, спустился к Грегори, и они продолжили путь.
   — Многое бы отдал за яблочко, — пробормотал Грегори.
   — А я — за солнышко, — отозвался Даскин. — Было б солнышко, тогда мы бы и яблочко нашли.
   — Тут о солнце и мечтать нечего. Его тут не было никогда. Эта часть Вселенной пуста.
   — Знобит меня при взгляде на этот дом, — признался Картер. — Огней почти нет, и стережёт его чудовище. Такое впечатление, что дом почти заброшен.
   — Как думаешь, зачем анархистам он понадобился? Зачем они строят его здесь, во Внешней Тьме?
   — Да придурки они, вот и все. Рвутся к власти, как когда-то моя мать.
   — Но уж не все же до одного, — не согласился Грегори. — Многие жизнь отдали в борьбе за дело. А те, кого мы в плен брали, производили впечатление людей образованных.
   — Это верно, — признал Даскин. — Они умные люди. Но они ненормальные, если думают, что им под силу изменить всю Вселенную. Какой чудовищный эгоизм!
   — Наверное. Но обладая могуществом Краеугольного Камня, они могут и добиться своей цели. Даскин покачал головой.
   — Молю Бога, чтобы этого не случилось. Ой, мы с тобой об этом спорили не раз, и я всегда прекрасно понимал твою точку зрения. Порой Вселенная кажется жутким местечком. Смерть, жестокость, несправедливость, нищета. И все же их дело не может быть правым.
   — Потому что мир создан таким? Но разве нам не следует пытаться его усовершенствовать? Разве колесо — порождение Зла? Разве в огне и паре кроется что-то порочное? Анархисты, безусловно, экстремисты, но мы живём в экстремальном мире. Разве мы можем равнодушно позволить ребёнку жить впроголодь, если в наших силах ему помочь? Вот смотрю я на эту тьму, и мне хочется, чтобы вместо неё был сплошной свет.
   — Ты говоришь, как соблазнённый.
   Даскин не смотрел на Грегори, но словно увидел, как тот пожал плечами.
   — Ну ты же знаешь, я просто люблю поиграть с разными идеями, повертеть ими так и сяк, посмотреть, что в них сходится, что нет.
   — Ещё как знаю, — вздохнул Даскин. — Замечательно рассуждать об абстрактном голодающем ребёнке, но вот тут-то ты как раз и ошибаешься. Анархисты взяли в плен одного невинного ребёнка, Лизбет, и заставили её жить в одиночестве и тоске ради осуществления собственных планов.
   — Во имя блага многих людей, — возразил Грегори. — Они многим пожертвовали ради следования философии анархизма. Разве один человек — это слишком большая жертва ради спасения всего человечества?
   — Порой мне кажется, что слишком большая, — ответил Даскин.
   — Ради спасения сотен тысяч детей? — не отступался Грегори. — Да ты бы и сам жизнь отдал за такое.
   — Мне хотелось бы так думать, и все же я с тобой не согласен. Быть может, это и бессмысленно, но Лизбет не просила о том, чтобы её приносили в жертву. Ей не предоставили выбора. Пусть бы анархисты сами жертвовали собой, но требовать этого от ребёнка… Разве можно доверить таким людям всю Вселенную?
   — Может быть, нельзя, но ведь мы доверяем наш мир всяким правительствам, а нашу жизнь — лидерам этих правительств. А весь Дом доверен твоему брату.
   — Да, но Дом сам выбрал его. Я бы даже сказал — его избрал Господь. Так сказал Бриттл, когда явился Картеру и Хоупу.
   — И ты в это на самом деле веришь?
   — Конечно, верю. Почему бы мне в это не верить?
   — Само собой, твой брат и мистер Хоуп люди достойные…
   — Вот именно. Мой брат никогда не лжёт.
   — Но он мог ошибиться. Наверняка он до сих пор сильно переживает то, что в детстве из-за него были утрачены Ключи Хозяина, что затем отцу пришлось покинуть Эвенмер. А когда он узнал, что отец погиб, какой человек бы на его месте не стал искать для себя оправдания? И какое оправдание может утешить сильнее, чем изъявление Божьей воли?
   — Ты думаешь, это была галлюцинация? А как же Хоуп? Он что, тоже фантазирует?
   — Нет, только не мистер Хоуп. Он человек честный. И все же он поднялся от простого юриста до управляющего громадной империей. Не он первый из тех, кто мог и проглядеть некую странность в поведении своего господина — проглядеть, дабы не лишиться места. А потом он подписывался под этой историей с явлением Бриттла, действуя из наилучших побуждений: поначалу руководствуясь желанием помочь твоему брату в горе, а потом — исключительно из соображений верноподданности. А может быть, чудо видел только твой брат. Может быть, он разговаривал со стеной, где ему померещился Бриттл. Разве мог Хоуп, который всегда отрицает все фантастическое, на самом деле поверить в то, что Картер видел покойного дворецкого, когда он сам не видел ровным счётом ничего и никого?
   — А я думаю, что нет ничего невероятного, — упрямо произнёс Даскин. — По крайней мере до тех пор, пока мы высказываем гипотезы. Но, полагаю, в данном случае все было не так. Разве только потому, что произошло чудо, следует утверждать, что это невозможно? Первобытному человеку трактор бы показался чудом. Разве мы не вольны поверить в то, что событие действительно произошло, если так утверждают два человека? Если бы ты и Сара сказали мне, что идёт дождь, разве я непременно должен был бы подойти к окну и проверить, так ли это, или мне следовало бы предположить, что на самом деле никакой дождь не идёт, только потому, что вы сказали, что идёт? И если двое уважаемых мною людей говорят, что видели ожившего покойника, почему я должен называть их лжецами?
   — Тонко подмечено, — похвалил друга Грегори. — Но вот только дожди идут куда как чаще, чем мёртвые воскресают. — Он хлопнул друга по плечу. — Редко ли мы вели такие разговоры, кузен? Сколько ангелов уместятся на острие иглы? Если настоящее — это всего лишь текущее время, если прошлого и будущего не существует, потому что первое уже миновало, а второе ещё не наступило, как мы можем говорить: «давным-давно» или «в далёком будущем». Какова природа Вселенной и суть возраста человека? О чем мы только с тобой не спорили?
   Даскин хмыкнул. Раздражение как рукой сняло.
   — Когда нам было по двадцать, мы были хуже. Вспомнить только, как мы спорили ночи напролёт в Эйлириуме, в Арворкор-колледже — ты, я, Девин и Вестон, уверенные в том, что знаем ответы на все вопросы на свете. Тогда мы были просто-напросто напыщенными умниками.
   — Нас так учили, — возразил Грегори. — Помнишь профессора Беллгроува?
   — Старого льва? Мы над ним подсмеивались. Все в университете потешались над ним.
   — Но при этом мы его обожали.
   — Ты обожал, это точно. Если он и не был анархистом, то их философию он знал получше их самих. Но спорить он не умел. Он был тем запалом, который разжигал нас и сподвигал на споры до утра.
   — Ты знаешь, что он умер? — спросил Грегори.
   — Вот как? Нет, я не знал. А когда это случилось?
   — Я думал, ты слышал. Он был анархистом, и его убил твой брат во время ночной потасовки в Кидине.
   Даскин резко остановился и схватил Грегори за руку.
   — Ты шутишь
   — Нет. Беллгроув не просто изучал философию анархистов. Он был одним из них.
   Даскину показалось, что земля уходит у него из-под ног.
   — Он на самом деле был анархистом? Да, конечно, он всегда сочувствовал их убеждениям, но я никогда не воспринимал его высказываний всерьёз. Я понятия не имел…
   — Немногие знали об этом. Я был одним из немногих. Он как-то раз при мне проговорился.
   — Но ты мне никогда не рассказывал!
   — Он взял с меня слово молчать.
   — И ты хранил клятву? Анархист преподавал в Арворкоре! Да ведь ты должен был непременно известить об этом власти!
   — Я дал слово.
   Даскин отвернулся, и друзья продолжили путь.
   — Весь мир — вверх тормашками. Старый чудак Беллгроув погиб в Кидине, под покровом ночи, от руки моего брата! Какая глупая и печальная смерть для такого мудрого человека…
   Потом они долго шли молча. В голове Даскина метались тысячи мыслей. Он казался самому себе наивным глупцом. Верно, он не знал Беллгроува близко — он знал его ровно настолько, насколько знают студенты любимых преподавателей, воспринимая их отстраненно, внешне. Но Даскина всегда восхищали могучий баритон профессора, львиная грива его волос, его взгляд — воплощённые мудрость и уверенность. И Картер был вынужден его убить…
   Без происшествий друзья добрались до отрезка ущелья, располагавшегося позади Обманного Дома, и взобрались по склону вверх. Перед ними стоял Дом — огромный, пугающий, резкий и странный, раскинувшийся в обе стороны по равнине. Даскин поёжился.
   — Видишь хоть одного часового? — прошептал он.
   — Ни души, — отозвался Грегори. — Странно, правда?
   — Да нет, если этот Дом сам себя охраняет. Архитектура непонятная какая-то, ни одной двери не могу разглядеть.
   В этот момент из-за угла выбежал Пёс-Хаос. Он хищно принюхался, царапая когтями камни, подвывая и скуля. Пробежал в одну сторону, в другую, развернулся к ущелью, где затаились друзья, но тут же отвернулся и исчез за углом. По непрерывному вою было нетрудно проследить за тем, куда он направился.
   До Дома Даскин и Грегори добирались, наверное, целую вечность. Даскин чувствовал, как бешено колотится его сердце в такт с топающими по камням подмётками. Держа наготове пистолеты, друзья подбежали к Дому. Как и Картер, они не смогли отыскать двери. Вскоре вой страшного пса послышался совсем близко, и Даскин от страха затаил дыхание. Друзья в отчаянии искали вход, внезапно Грегори остановился возле одного из камней кладки, тронул его рукой и проговорил:
   — А это что такое?
   Раздался еле слышный щелчок, и часть каменной кладки выехала вперёд, открыв перед друзьями потайной вход.
   — Отличная работа, — прошептал Даскин и одобрительно похлопал Грегори по спине.
   Они нырнули в потайной вход и оказались в просторной комнате. Вой Пса-Хаоса слышался уже совсем рядом, и друзья принялись в отчаянии искать механизм, с помощью которого можно было бы поскорее закрыть отверстие в стене. На счастье, Даскину удалось отыскать рычаг, и хотя тот почти целиком проржавел, фальшивая кладка послушно встала на место, и друзья оказались в абсолютной темноте.
 
   Когда на отряд с тыла напал Пёс-Хаос, Филлип Крейн решил, что им с Макмертри очень повезло: они в этот момент находились ближе к первому ряду гвардейцев. Несколько воинов Белого Круга были мгновенно убиты жутким чудовищем. Поскольку оба архитектора опытными бойцами не были, они тут же обратились в бегство и вскоре уже были далеко впереди и чуть справа от отряда. Они слышали, как рычит разбушевавшийся зверь, как кричат погибающие люди, но вот на миг наступила тишина.
   Мистер Крейн отважился оглянуться через плечо.
   — Чудовище ушло, мистер Макмертри, но наши солдаты отходят под прямым углом от нас. Лучше бы поспешить, если мы хотим догнать их.
   Коллеги сменили направление, однако догнать отряд не успели: Нункасл вместе со своими подчинёнными угодил в ловушку. Их со всех сторон окружили анархисты, до тех пор, вероятно, сидевшие в засаде.
   — Сдавайтесь! — прозвучал голос командира анархистов. — Вы окружены.
   Нункаслу не оставалось ничего другого, как сдаться. Анархисты числом втрое превосходили отряд, ещё не успевший толком оправиться после нападения чудовища.
   — Делайте, как они говорят, ребята. Мы и так уже потеряли людей более чем достаточно для одной ночи.
   Крейн потянул Макмертри за рукав. Они прятались за грудой больших камней.
   — Все хуже и хуже, — обречённо проговорил Макмертри. — Что же нам делать, мистер Крейн?
   — Помочь мы им ничем не можем, по крайней мере — пока, мистер Макмертри. И здесь нам оставаться опасно — ведь чудище рыщет где-то неподалёку. Предлагаю идти вперёд. Быть может, нам удастся проскользнуть в Дом следом за отрядом.
   — И что потом, мистер Крейн? Ведь мы с вами не воины.
   — Как — что потом? Искать Краеугольный Камень, само собой. Ведь в этом и состоит наша миссия.
   — А я думал, мы всего лишь советники.
   — Вовсе нет. Вовсе нет. Ведь вы воевали в своё время, если на то пошло.
   — Сорок лет назад.
   — Но ведь ваша храбрость не вытекла из вас, как из бутылки с плохо пригнанной пробкой, а, мистер Макмертри? Будет вам. Это все так увлекательно!
   — Вам это кажется увлекательным именно потому, что вы-то как раз не воевали, мистер Крейн. Нет, нам следует вернуться в Эвенмер и дать знать остальным обо всем, что тут стряслось. — Однако, произнося эти разумные речи, мистер Макмертри уже шагал рядом с коллегой следом за пленными. — Если я не выживу, мне бы хотелось, чтобы на титульном листе нашей совместной книги был помещён мой портрет — пусть это будет нечто вроде посвящения мне.
   — Можете на это рассчитывать, — усмехнулся Крейн. — Если, конечно, вам не повезёт и вы не останетесь в живых. А останетесь — выйдет чересчур напыщенно.
   — Да, пожалуй.
   — Дурной тон.
   Анархисты гнали пленных вперёд. Судя по всему, они опасались нового нападения чудовища. Вскоре они поравнялись со входом в пещеру, спрятанным за тёмными скалами, и, не зажигая факелов и фонарей, вошли туда, погоняя пленников.
   Немного выждав, архитекторы также подошли ко входу в пещеру и растерялись. Некоторое время до них доносился звук шагов анархистов, затем послышалось клацанье закрывающихся железных ворот.
   — Я пойду первым, мистер Макмертри.
   — Быть может, нам стоит пойти вместе.
   — Это может оказаться опасно. Лучше кому-то одному рискнуть.
   Долговязый Макмертри выпрямился во весь рост и вынул из кармана пистолет.
   — Я, как вы справедливо заметили, мистер Крейн, воевал. Коллеги обменялись совершенно одинаковыми усмешками.
   — В таком случае — после вас, сэр, — сказал Крейн. — Но и я тоже не безоружен. — И он выразительно похлопал по карману пальто.
   — Ну, так вооружитесь, мистер Крейн. Вооружитесь. Толку никакого, если пистолет будет томиться у вас в кармане. Только постарайтесь не пальнуть мне в спину.
   Они вошли в пещеру, на ощупь добрались до поворота и увидели впереди тусклый свет. В расщелине между камнями горел газовый рожок, еле-еле освещавший кованые ворота, запертые на замок. За решёткой тянулся коридор со стенами, забранными дубовыми панелями.