Страница:
— По какому именно?
Сьюзен не осталась в долгу — взглянула на собеседницу еще жестче.
— Что вы собираетесь оставить ребенка?
Сьюзен, будучи уже совершеннолетней, в бесплатных советах не нуждалась, и она решила дать это понять.
— Мисс Глэдстоун, мне уже почти двадцать два года. И меня, признаться, мало волнует мнение моих родителей на этот счет, особенно если я считаю, что так будет лучше для моего ребенка.
— А почему вы думаете, что вашему ребенку так будет лучше?
— Потому что я люблю его, люблю его отца и надеюсь, что настанет время, когда мы будем жить вместе.
— Значит, вы решили окончательно и бесповоротно?
— Да. — И впервые Сьюзен осознала, что это действительно так. — Я собираюсь оставить ребенка, — произнесла она вслух, словно ставя точку.
— Очень жаль! Существует множество семей, которые могли бы дать вашему ребенку все: любовь, нежность, заботу — в общем, счастливую, нормальную жизнь. Семей, которые отдали бы все на свете за возможность иметь собственных детей. Но увы…
Сьюзен, встав, заходила по гостиной.
— Мне не нужно втолковывать прописные истины, мисс Глэдстоун, я сама отлично знаю, что существует множество людей, которые живут по сравнению со мной в гораздо лучших условиях. Но пусть они берут на воспитание других детей, а не моего.
Мисс Глэдстоун покопалась в своем портфеле.
— Тогда думаю, вам нет нужды заполнять бланки.
— Вот именно.
«Забирай свои дурацкие бумаги и выметайся отсюда! — хотелось крикнуть ей. — А меня оставь в покое!» Теперь, когда решение было принято, ей хотелось остаться одной, хорошенько обо всем подумать и начать строить планы.
Она положила руку на свой огромный семимесячный живот и внезапно почувствовала непреодолимое желание убежать в свою комнату.
— Позовите, пожалуйста, следующую.
Сьюзен вылетела за дверь и, пробегая мимо Джинни, бросила:
— Твоя очередь, желаю удачи.
— Угу, — буркнула та в ответ.
Сьюзен влетела в свою комнату и несколько секунд не могла отдышаться. Сердце учащенно забилось. Может, не стоило в ее состоянии мчаться по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но ведь о стольком нужно подумать!
И к черту родителей, как-нибудь переживут.
Она выдернула из-под громадной стопки книг записную книжку и, схватив ручку, плюхнулась на кровать.
Итак, начнем.
Сначала — где найти работу? В Нью-Йорке, конечно, где же еще? А может, лучше в Бостоне? Нужно будет порасспрашивать Пи Джей. Вдруг там жизнь дешевле. Итак, Бостон. А почему, собственно, и нет? И от родителей подальше, и аспирантура там наверняка имеется. Деньги у нее есть: слава Богу, дедушка оставил наследство. Должно хватить, чтобы прокормиться, заплатить за квартиру, за няню и за обучение. Бабушка наверняка не будет против, если Сьюзен потратит деньги на обучение. А может, когда-нибудь она даже расскажет бабуле про своего ребенка. Может быть, бабуля придет к ней, сядет у детской кроватки и тихонько споет ему еврейскую песенку, будет шептать ему ласковые слова, как когда-то ей, Сьюзен, когда она была еще маленькая. Мечты, мечты…
А мысли неслись галопом все дальше и дальше…
После окончания аспирантуры она найдет другую работу, получше, будет преподавать английскую литературу.
А где, как не в Бостоне, крупном культурном центре страны? Сьюзен отбросила записную книжку в сторону. А может, к окончанию ею аспирантуры из Вьетнама приедет Дэвид? Что, если он вернется к ней? Тогда они заживут втроем: он, она и их ребенок.
Сьюзен закрыла глаза и глубоко вздохнула. Пора было отправляться на поиски Пи Джей.
— Пи Джей! Мне нужна твоя помощь! — прокричала она, врываясь к ней в комнату.
Пи Джей сидела на краешке кровати и пристально смотрела в окно.
— Наконец-то я приняла решение, — выпалила Сьюзен. — Только что беседовала с этой дурацкой инспекторшей и, черт подери, решилась: я оставляю ребенка.
Пи Джей на ее реплику не отреагировала.
— Я тоже с ней разговаривала, — лишь заметила она.
Сьюзен наконец-то обратила внимание на отсутствующий взгляд подруги.
— Ой, прости, ради Бога. Тебе, видно, не до меня, ты только что заполнила отказные бумаги.
Пи Джей кивнула.
— Паршиво пришлось?
— Да уж. Имя, фамилия, чем болела и когда. Потом то же самое про отца ребенка. Даже… — она помолчала, — как он выглядит. О Господи! Да какая им разница, какие у него волосы, каштановые или светлые! Все эти месяцы я старалась забыть, как выглядит этот подонок, а они заставили меня вспомнить.
— Ох, Пи Джей, мне ужасно жаль.
— Да ладно! Так что ты мне хотела сказать?
— Знаешь, Пи Джей, сегодня со мной приключилось удивительное: меня словно осенило, и я поняла, что мне нужно делать. Я никому не отдам своего ребенка. Не знаю, может, и не доведется мне больше увидеть Дэвида, но по крайней мере у меня останется его ребенок. Я все еще люблю его, люблю их обоих.
— Ты уверена, Сьюзен?
— Еще как! — ответила Сьюзен, искренне веря в свои слова. — Не знаю, какая из меня получится мать, но я приложу все усилия, чтобы вышла хорошая.
Пи Джей нахмурилась — похоже, она не одобряла намерений подруги.
— Но будет ли это честно по отношению к ребенку, Сьюзен, ты об этом подумала? Представляешь, каково ему придется расти без отца? У меня была подруга, чьи родители разошлись. Знаешь, как она страдала, ее дразнили все, кому не лень. Дети могут быть очень жестокими, поверь мне.
— Взрослые тоже, Пи Джей.
— Но может быть, твоему ребенку будет лучше в нормальной семье, с папой и мамой, которые будут пылинки с него сдувать?
Закурив, Сьюзен подошла к окну, открыла его, отодвинув в сторону стоявшие на подоконнике баночки с кремом и флаконы с лосьонами и духами, и выпустила струю дыма.
— Похоже, мисс Глэдстоун удалось тебя хорошенько обработать. Может быть, такая жизнь хороша для тебя, но не для меня.
— Я тебе не верю. Ты говоришь так только потому, что уверена, что Дэвид к тебе вернется.
— А он никогда и не бросал меня, Пи Джей, это я его бросила.
Сьюзен взглянула на огромный дуб за окном — осень уже окрасила его листву в золотистый цвет. Вот и закончилось лето.
— Он вернется, — уверенно добавила она.
Пи Джей встала и, коснувшись руки подруги, спросила:
— Что ты собираешься делать? Куда поедешь после рождения ребенка?
Сьюзен, обернувшись, улыбнулась.
— Это-то я и пришла с тобой обсудить. Мне нужна твоя помощь.
— И чем же я могу тебе помочь?
— Я решила поселиться в Бостоне.
— О Господи! — простонала Пи Джей. — Лучше выдумать не могла!
И она, подойдя к кровати, шлепнулась на нее.
— Пи Джей, я знаю, с этим городом у тебя связаны самые неприятные воспоминания, но…
— Вот именно!
— Но мне и в самом деле нужна твоя помощь. Уже октябрь. Ребенок родится меньше чем через два месяца.
Времени у меня осталось в обрез.
— Времени на что?
— Чтобы подыскать квартиру. Пи Джей, прошу тебя, давай поедем в Бостон. Ты знаешь город, а я нет. Помоги мне. Найдем подходящее жилье и вернемся обратно, а когда родится сын, я смогу отвезти его… — Она помолчала и, улыбнувшись, закончила:
— Домой.
— А откуда ты знаешь, что родится мальчик?
Сьюзен опять улыбнулась.
— Знаю, и все.
Даже если Пи Джей не хотелось ехать в Бостон, она и словом об этом не обмолвилась. Они продумали все до мелочей. Поп наверняка разрешит им взять фургончик.
Мисс Тейлор они скажут, что собираются в конце недели съездить в Ахмерст посмотреть, какие там есть учебные заведения, а сами отправятся в Бостон и подыщут для Сьюзен подходящее жилище.
Квартирка оказалась без особого комфорта, но дешевая, и, кроме того, никаких бумаг на аренду Сьюзен подписывать не заставили. Располагалась она на втором этаже старого здания на Массачусетс-авеню в Кембридже, что рядом с Бостоном. Хотя в квартире было четыре комнаты с высокими ротолками, сама площадь была небольшой: гостиная, столовая, две спальни, кухня и ванная, новизной не отличавшаяся. Водопроводные трубы были ветхими, а пол, как и полы на кухне, следовало заменить лет сто назад. В гостиной стоял камин, к которому хозяйка запретила даже прикасаться из-за его старости — мало ли что может случиться. Сьюзен спорить не стала, заметив лишь, что он придаст квартире неповторимое очарование старины.
— Интересно получается, — заметила Пи Джей. — Когда мы чего-то хотим, кажется, что лучшего на свете ничего нет.
— Это ты верно подметила, — согласилась Сьюзен. — Если бы родители нашли мне эту квартиру, я бы их знаешь куда послала… А сейчас она мне кажется самым прекрасным местом на земле.
Пи Джей прошлась по комнате.
— А куда ты поместишь ребенка? В комнату, которая» выходит окнами на улицу или в переулок? — ехидно спросила она.
— Наверное, в ту, которая окнами выходит в переулок, — не обращая внимания на ее сарказм, ответила Сьюзен. — Там, должно быть, меньше шума.
— Не скажи, — покачала головой Пи Джей.
— Да будет тебе, Пи Джей, не порть мне настроение.
— Извини, я не хотела. Просто эта квартира очень похожа на ту, которую я снимала до Ларчвуд-Холла.
— Но здесь будут жить не какие-то студенты, а настоящая семья. — Сьюзен задумчиво посмотрела в окно. — И парк совсем рядом, весной буду прогуливать там в колясочке ребенка. До знаменитой Чарльз-стрит рукой подать.
Может, мы даже будем переходить по мосту на другую сторону. Как ты думаешь, далеко отсюда до Бостона?
Пи Джей тоже поглядела в окно.
— Далековато. Но тебе с твоими длинными ногами дойти — раз плюнуть.
Сьюзен улыбнулась.
— Знаешь, Пи Джей, если бы Дэвид вернулся ко мне сейчас, счастливее меня не было бы никого на свете.
— Может, он и вернется, Сьюзен. Только помни, когда ребенок» появится на свет, он потребует от тебя массу забот, внимания, любви. Готова ли ты к этому? Насколько я тебя знаю, ты вечно зациклена сама на себе и ничего вокруг не замечаешь.
— Я за последнее время сильно изменилась, — заметила Сьюзен.
— Сомневаюсь, — покачала головой Пи Джей.
Проигнорировав ее колкий ответ, Сьюзен пошла на кухню. Посреди нее стояла на карачках хозяйка и отдирала от протертого линолеума что-то черное. Пи Джей пошла вслед за Сьюзен, и обе они остановились в дверях.
Пи Джей взглянула на Сьюзен и покачала головой, однако глаза ее смеялись.
— Наверное, придется приобрести какую-то мебель, самое необходимое. Закажу с доставкой на дом, — проговорила Сьюзен и, прислонившись к щербатой фарфоровой раковине, выписала чек в счет оплаты первых трех месяцев на проживание.
Хозяйка встала и подтянула чулок, скатившийся с пухлой коленки.
— Вы сможете впустить сюда грузчиков из магазина, если я закажу мебель? — спросила Сьюзен.
— Ну конечно. Буду дома сидеть их дожидаться, будьте уверены.
Женщина взяла чек и вручила Сьюзен ключи.
— Увидимся через пару месяцев, — бросила она на прощание и вышла, а Сьюзен опустилась на пол и расхохоталась.
— Нет, ты представляешь! — еле выговорила она. — Мать моя совсем обалдеет. Мало того, что я оставлю ребенка, так еще и опять домой на праздники не приеду.
Потом они вышли из квартиры и решили пообедать в каком-нибудь приличном заведении, которое отыскалось очень скоро.
— Давай отметим это событие, — предложила Сьюзен. — Я угощаю.
Они закатили шикарный обед: устрицы, мясо по-французски, а на десерт мороженое в вафельных стаканчиках.
Почувствовав, что больше в них ничего не влезет, девушки вышли из ресторана и поехали обратно в Ларчвуд. По дороге Сьюзен тараторила без умолку:
— Значит, так, нужно купить коляску, детскую кроватку и всякие там пеленки-распашонки. Нужно съездить в Бостон и все заказать. Как ты думаешь, они пришлют все это на дом?
— А я откуда знаю? — проговорила Пи Джей, не отрывая взгляда от окна. — Могут, наверное.
— Пи Джей, прошу тебя, ну развеселись хоть чуть-чуть.
Я знаю, тебе это скучно, может, даже неприятно, но постарайся меня понять. Со мной сейчас происходит самое замечательное: я чувствую, что наконец-то обрела себя и вырвалась из-под влияния родителей.
— Нет, мне вовсе не неприятно, честное слово. Просто сама я ребенка оставлять не собираюсь. Мне хочется одного — чтобы он побыстрее родился, и я смогла бы вернуться к своей прежней жизни. А тебе я не завидую.
В машине наступила тишина. Сьюзен думала о Дэвиде.
— Как ты думаешь, я смогу его отыскать? — спросила она Пи Джей.
Та лишь пожала плечами.
— Во всяком случае, попытаться стоит, хуже от этого не будет.
Сьюзен побарабанила пальцами по рулю.
— Что ж, попытаюсь, — тихонько прошептала она.
Когда они выехали на подъездную аллею, ведущую к Ларчвуд-Холлу, шел одиннадцатый час вечера. Над входной дверью светился фонарь.
— Как ты думаешь, мисс Тейлор ждет нас? — спросила Сьюзен.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась Пи Джей.
Сьюзен поставила машину в гараж. Они вышли из нее и поднялись по ступенькам.
— Только помни, никому ни слова, — предупредила Сьюзен. — Ни единому человеку.
— Не беспокойся, — ответила Пи Джей.
Девушки вошли в дом.
Мисс Тейлор сидела в своем кабинете, освещенном лишь настольной лампой под шелковым абажуром.
— Вижу, вы добрались в целости и сохранности, — вяло проговорила она.
Девушки переглянулись — может, что-то случилось?
— Да, мы очень удачно съездили, мисс Тейлор, — сказала Сьюзен. — Спасибо, что отпустили нас.
— Пи Джей, извини нас, пожалуйста, но мне нужно поговорить со Сьюзен кое о чем наедине, — заметила мисс Тейлор, обращаясь к Пи Джей.
Та взглянула на Сьюзен, потом на мисс Тейлор.
— Ну конечно, пойду к себе. Спокойной ночи. — И она вышла.
«Начинается, — подумала Сьюзен. — Мисс Тейлор знает.
Эта чертовка инспекторша ей все доложила».
— Садись, дорогая, — пригласила мисс Тейлор.
Сьюзен послушно села.
— Что-нибудь случилось?
— Мисс Глэдстоун сообщила мне, что ты решила оставить ребенка.
Сьюзен почувствовала, как к горлу подкатила тошнота.
— Это еще не точно, — соврала она. — Я только подумываю об этом.
— Ну что ж, дорогая, если будет желание обсудить этот вопрос, я всегда к твоим услугам.
И это все?
— Да, Сьюзен, звонила мама. Просила тебя перезвонить ей сегодня. Думаю, еще не слишком поздно.
Значит, звонила мама? Неужели мисс Глэдстоун и ей обо всем сообщила?
— Ну что вы, конечно, нет. Я могла бы позвонить прямо сейчас.
— Очень хорошо, не буду тебе мешать.
И мисс Тейлор, встав со своего кресла, вышла в холл.
«Странно, — подумала Сьюзен. — С чего бы ей уходить? А впрочем, что тут странного. Она думает, что мама начнет меня отговаривать. Ну почему все они обращаются со мной, как с ребенком?! Я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, как жить дальше!» Ну ничего, отговорить ее мама не сможет, как и не в ее власти отнять у нее впервые испытанное чувство независимости и безудержного счастья. Пускай язвит, пускай подкалывает! Этот номер у нее не пройдет ни сегодня, ни впредь.
Сьюзен сняла трубку и продиктовала телефонистке номер их домашнего телефона, а сама тут же записала его в журнал для оплаты. Мать сняла трубку после первого же гудка.
— Сьюзен? — проговорила она, даже не поздоровавшись.
— Да, мама, это я. Ну как ты?
— Отлично, просто отлично.
Голос матери на сей раз был напрочь лишен обычных ворчливых ноток. Странно.
— Мисс Тейлор сказала мне, что ты звонила.
— Да. Сьюзен, я сегодня кое-что узнала.
Так, начинается.
— Звонил твой приятель по институту.
— Дэвид?
Сердце застучало в груди как бешеное.
— Нет, не Дэвид, а Аллан. У него есть известия относительно Дэвида, которые, как он считает, тебе было бы интересно узнать. Правда, не очень радостные.
— Аллан? — Значит, сосед Дэвида по комнате каким-то образом отыскал ее родителей. — Что он сказал, мама?
Сьюзен уже начала терять терпение.
— Это касается Дэвида.
Она изо всех сил вцепилась в телефонную трубку.
— Он, оказывается, отправился во Вьетнам.
— Да, мама, я знаю.
Ну быстрее же, быстрее!
— Так вот, он попал в список без вести пропавших.
Трубка выпала у Сьюзен из рук.
Сьюзен набрала номер телефона Аллана. Да, он звонил, да, это правда — Дэвид считается без вести пропавшим: пропал, когда ходил в разведку, в сентябре, 14-го числа. Больше он ничего не знает.
Сьюзен сидела, ничего не соображая. Но где Дэвид сейчас? Жив ли, нет ли? А что, если его пытают? Казалось, сердце готово было разорваться на мелкие кусочки.
— Зачем он поехал туда, Аллан? — всхлипнула она. — Ну зачем?
— Он сказал, что ты бросила его, Сьюзен. А потом, после покушения на Кеннеди у него не осталось никаких надежд, он разуверился во всем.
— О Господи! Это все из-за меня.
— Нет, не казни себя, Сьюзен, ведь он не погиб, а только пропал без вести. Его найдут, вот увидишь!
— Аллан, а ты мне позвонишь, когда его найдут?
— Ну конечно.
Сьюзен продиктовала ему номер телефона в Ларчвуде.
— Я пробуду здесь еще пару месяцев, а потом перееду в Бостон и сразу же сообщу свой номер телефона.
— Ты сейчас учишься?
Сьюзен помялась.
— Нет, живу у друзей, — наконец ответила она и после секундной паузы добавила:
— О Господи, Аллан! Как бы я хотела хоть чем-то помочь!
— Чем тут поможешь? Единственное, что ты можешь сделать, это помолиться.
Пи Джей сидела на веранде Ларчвуда, наслаждаясь теплым октябрьским деньком. Когда Сьюзен попросила ее поехать с ней в Бостон, первым побуждением Ни Джей было отказаться. Нет, она не желает больше видеть этого города, который опять напомнил бы ей о Фрэнке! Но Сьюзен была так взволнована, что Пи Джей стало ее жаль.
Подруг у нее никогда не было, одни приятели-мальчишки.
Ей очень не хотелось потерять Сьюзен, за последнее время они очень сблизились. Поэтому и согласилась.
К счастью, квартира, которую сняла Сьюзен, располагалась по другую сторону реки. Этот район Пи Джей знала плохо. Вроде бы Бостон, и вроде бы нет. Запах не тот, незнакомый, непривычный… Неподалеку от будущего жилища Сьюзен находилась крупная кондитерская фабрика, и в воздухе стоял одуряюще-сладковатый аромат.
Пи Джей вздохнула. Трудно поверить, что со времени их поездки в Бостон прошла только неделя. Как все изменилось! Мечты Сьюзен развеялись как дым. Она почти не говорила с Пи Джей об исчезновении Дэвида. Вместо этого замучила ее воспоминаниями о старых друзьях, о тех, кто хорошо знал ее и был близко знаком с Дэвидом. Большую часть свободного времени она проводила, разговаривая по телефону. Это напомнило Пи Джей о том, что за стенами Ларчвуда их всех ждет совершенно другая жизнь: у каждой своя и самое главное — не имеющая никакого отношения к теперешней. Но для Пи Джей возврат к этой жизни настанет позже, чем для остальных. Сегодня только 19 октября, а родить она должна где-то в районе Рождества — самой последней из всех. Остальные уедут из Ларчвуда, а Пи Джей останется. Одна…
Из дома донесся пронзительный телефонный звонок.
Опять звонят Сьюзен. Бедняжка! Дэвид, похоже, навсегда ушел из ее жизни. Пи Джей подумала о других девочках.
Джесс. Ее мечты о примирении с отцом такие зыбкие.
Джинни. Та вообще никак не может найти себя в этой жизни. Да и она сама не лучше. Единственная ее мечта — скорее покончить с этим постылым одиночеством. Интересно, испытывала ли мама подобное чувство? Почему она никогда не рассказывала ей, что у нее был ребенок? Ну почему? Особенно сейчас. Почему упорно скрывала? Может, мама ненавидит ее за то, что она забеременела, будучи не замужем, тем самым напомнив ей о собственном темном прошлом?
Дверь отворилась, и на веранду вошла мисс Тейлор.
— Утро сегодня просто чудесное, — заметила Пи Джей. — Стоят последние теплые денечки!
Мисс Тейлор не ответила. Пи Джей бросилась в глаза ее необычная бледность.
— Что случилось, мисс Тейлор? С вами все в порядке?
Хозяйка села рядом в плетеное кресло. — Пи Джей заметила, что она дрожит.
— Пи Джей, — с трудом выговорила она. — О Господи, даже не знаю, как тебе сказать.
— О чем? Что случилось?
Мисс Тейлор накрыла своей жилистой рукой ее руку.
— Боюсь, у меня плохие новости.
Плохие новости?
— О Дэвиде? О Боже! Бедная Сьюзен!
Мисс Тейлор ласково погладила Пи Джей по руке.
— Милая моя, только что звонила твоя мама.
Мама? Что-то случилось с мамой?
— Мы подумали, будет лучше, если я сама тебе скажу, чем ты услышишь по телефону.
Пи Джей почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Что произошло, мисс Тейлор? — едва выдохнула она.
Мисс Тейлор тяжело вздохнула.
— Твой отец, Пи Джей…
— Что? Что случилось с папой?
— У него был сердечный приступ…
Пи Джей порывисто вскочила с кресла.
— Что?! О Господи, нет! Только не это!
Она бросилась к двери, а в голове билась одна-единственная мысль — папа, папочка, нет…
— Я должна ею видеть! — закричала она. — Поп сможет отвезти меня туда?
— Пи Джей, милая ты моя… — тихонько прошептала мисс Тейлор.
Пи Джей бросила на нее яростный взгляд.
— Он обязан это сделать! Мне нужно во что бы то ни стало повидать папу! Бедный мой папочка! Когда это случилось? На работе?
— Да. Но, Пи Джей, боюсь, ты не поняла.
Пи Джей взглянула на хозяйку пансионата. Лицо бледное, губы, как обычно, накрашенные ярко-красной помадой, дрожат… Вдруг больно сжалось сердце, и она все поняла.
— Он умер?
Мисс Тейлор опустила глаза.
— Умер…
Пи Джей застыла.
— Умер… — эхом повторила она.
Через минуту она уже звонила домой. Трубку взял брат.
— Джуниор? Это я, Пи Джей.
— А, привет.
Какой у него отрешенный, взрослый голос!
— Джуниор, это правда?
— Да.
— О Господи! — едва выдохнула она. — Как это случилось?
— Может, тебе дать маму?
— А она может говорить?
— Мам! — закричал Джуниор. — Это Пи Джей.
Пи Джей представила себе мать. Наверное, сидит на кухне, уставившись в пустоту, на коленях блокнот. Взяла его, чтобы записать, что следует выполнить, но не до того — сил нет. Как же ей хотелось быть там! Снова почувствовать такое теплое, успокаивающее объятие. Только вот кто ее теперь обнимет? Мама? Разве она когда-нибудь ее обнимала? Ох, папочка…
— Пи Джей? — наконец послышался голос матери.
Казалось, что она находится за тридевять земель. А может, так оно и было.
— Мама, как ты? — шмыгая носом, спросила Пи Джей.
— Со мной все в порядке.
Голос прозвучал настолько уверенно, что Пи Джей поразилась.
— Мама, мне просто не верится…
— Знаю.
— Как это случилось?
Секунду помолчав, мать ответила:
— Он был на работе. И вдруг упал, ударившись головой об стол. Вызвали «скорую», но было уже поздно.
В коротких предложениях уместился весь страшный смысл случившегося.
— Нет, этого не может быть! Только не папа! — зарыдала Пи Джей.
Горе схватило ее в свои цепкие объятия. Ну почему, почему именно ее папа! Ведь она видела его две недели назад! Он выглядел вполне здоровым, разве что немного испуганным: боялся рассказать ей о постыдном прошлом матери, что Пи Джей была просто обязана знать.
— Мама, он что, плохо себя чувствовал? — рыдая, проговорила Пи Джей.
— Врачи сказали, что сердечные приступы обычно бывают вызваны стрессами, а их у него в последнее время было предостаточно благодаря тебе.
Пи Джей машинально покрутила телефонный провод.
— Когда похороны?
— Послезавтра. Отец всегда просил, если умрет первым, чтобы я не тянула с похоронами.
— Поп Хайнс отвезет меня домой.
Молчание.
— Алло, мама!
— Ты не приедешь ни при каких обстоятельствах!
Пи Джей стояла как громом пораженная.
— Почему?
— Ты меня слышала! — донесся до нее шипящий голос матери. — Может, забыла, что ты уже на седьмом месяце?
«Ах ты, сука! Сука паршивая! — хотелось завопить Пи Джей. — А как же ты сама? Ведь ты ничем не лучше меня!
Я все о тебе знаю! Все!»
Но она обещала отцу молчать об этом и обещание свое сдержит.
— Мама…
Но та не дала ей и слова сказать:
— Я не допущу, чтобы тебя здесь увидели и поняли, до чего ты докатилась! Думаю, что ты этого не сделаешь, хотя бы из уважения к отцу.
Пи Джей почувствовала — возражать бесполезно, матери ничего не докажешь.
— Я скажу знакомым, что тебя направили продолжать обучение в Европе и что я не стала сообщать тебе о смерти отца, — продолжала мать и закончила:
— Не могу поверить, что ты так поступила с нами! Отец этого не заслужил.
Единственное, чего ей хотелось, это встать под душ, смыть с себя горе, смыть с себя чувство вины. Пи Джей стояла под горячими струями воды, которые больно били по телу, вцепившись в белую полиэтиленовую штору, словно та способна была дать ей силы выстоять и жить дальше.
«Папочка, — шептали непослушные губы. — Папочка… неужели это я во всем виновата?» Она прислонилась к стене и обхватила руками свой огромный живот. «Господи, папа! Неужели это я свела тебя в могилу? Может быть, и правда ты умер со стыда за свою дочь?»
Сьюзен не осталась в долгу — взглянула на собеседницу еще жестче.
— Что вы собираетесь оставить ребенка?
Сьюзен, будучи уже совершеннолетней, в бесплатных советах не нуждалась, и она решила дать это понять.
— Мисс Глэдстоун, мне уже почти двадцать два года. И меня, признаться, мало волнует мнение моих родителей на этот счет, особенно если я считаю, что так будет лучше для моего ребенка.
— А почему вы думаете, что вашему ребенку так будет лучше?
— Потому что я люблю его, люблю его отца и надеюсь, что настанет время, когда мы будем жить вместе.
— Значит, вы решили окончательно и бесповоротно?
— Да. — И впервые Сьюзен осознала, что это действительно так. — Я собираюсь оставить ребенка, — произнесла она вслух, словно ставя точку.
— Очень жаль! Существует множество семей, которые могли бы дать вашему ребенку все: любовь, нежность, заботу — в общем, счастливую, нормальную жизнь. Семей, которые отдали бы все на свете за возможность иметь собственных детей. Но увы…
Сьюзен, встав, заходила по гостиной.
— Мне не нужно втолковывать прописные истины, мисс Глэдстоун, я сама отлично знаю, что существует множество людей, которые живут по сравнению со мной в гораздо лучших условиях. Но пусть они берут на воспитание других детей, а не моего.
Мисс Глэдстоун покопалась в своем портфеле.
— Тогда думаю, вам нет нужды заполнять бланки.
— Вот именно.
«Забирай свои дурацкие бумаги и выметайся отсюда! — хотелось крикнуть ей. — А меня оставь в покое!» Теперь, когда решение было принято, ей хотелось остаться одной, хорошенько обо всем подумать и начать строить планы.
Она положила руку на свой огромный семимесячный живот и внезапно почувствовала непреодолимое желание убежать в свою комнату.
— Позовите, пожалуйста, следующую.
Сьюзен вылетела за дверь и, пробегая мимо Джинни, бросила:
— Твоя очередь, желаю удачи.
— Угу, — буркнула та в ответ.
Сьюзен влетела в свою комнату и несколько секунд не могла отдышаться. Сердце учащенно забилось. Может, не стоило в ее состоянии мчаться по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но ведь о стольком нужно подумать!
И к черту родителей, как-нибудь переживут.
Она выдернула из-под громадной стопки книг записную книжку и, схватив ручку, плюхнулась на кровать.
Итак, начнем.
Сначала — где найти работу? В Нью-Йорке, конечно, где же еще? А может, лучше в Бостоне? Нужно будет порасспрашивать Пи Джей. Вдруг там жизнь дешевле. Итак, Бостон. А почему, собственно, и нет? И от родителей подальше, и аспирантура там наверняка имеется. Деньги у нее есть: слава Богу, дедушка оставил наследство. Должно хватить, чтобы прокормиться, заплатить за квартиру, за няню и за обучение. Бабушка наверняка не будет против, если Сьюзен потратит деньги на обучение. А может, когда-нибудь она даже расскажет бабуле про своего ребенка. Может быть, бабуля придет к ней, сядет у детской кроватки и тихонько споет ему еврейскую песенку, будет шептать ему ласковые слова, как когда-то ей, Сьюзен, когда она была еще маленькая. Мечты, мечты…
А мысли неслись галопом все дальше и дальше…
После окончания аспирантуры она найдет другую работу, получше, будет преподавать английскую литературу.
А где, как не в Бостоне, крупном культурном центре страны? Сьюзен отбросила записную книжку в сторону. А может, к окончанию ею аспирантуры из Вьетнама приедет Дэвид? Что, если он вернется к ней? Тогда они заживут втроем: он, она и их ребенок.
Сьюзен закрыла глаза и глубоко вздохнула. Пора было отправляться на поиски Пи Джей.
— Пи Джей! Мне нужна твоя помощь! — прокричала она, врываясь к ней в комнату.
Пи Джей сидела на краешке кровати и пристально смотрела в окно.
— Наконец-то я приняла решение, — выпалила Сьюзен. — Только что беседовала с этой дурацкой инспекторшей и, черт подери, решилась: я оставляю ребенка.
Пи Джей на ее реплику не отреагировала.
— Я тоже с ней разговаривала, — лишь заметила она.
Сьюзен наконец-то обратила внимание на отсутствующий взгляд подруги.
— Ой, прости, ради Бога. Тебе, видно, не до меня, ты только что заполнила отказные бумаги.
Пи Джей кивнула.
— Паршиво пришлось?
— Да уж. Имя, фамилия, чем болела и когда. Потом то же самое про отца ребенка. Даже… — она помолчала, — как он выглядит. О Господи! Да какая им разница, какие у него волосы, каштановые или светлые! Все эти месяцы я старалась забыть, как выглядит этот подонок, а они заставили меня вспомнить.
— Ох, Пи Джей, мне ужасно жаль.
— Да ладно! Так что ты мне хотела сказать?
— Знаешь, Пи Джей, сегодня со мной приключилось удивительное: меня словно осенило, и я поняла, что мне нужно делать. Я никому не отдам своего ребенка. Не знаю, может, и не доведется мне больше увидеть Дэвида, но по крайней мере у меня останется его ребенок. Я все еще люблю его, люблю их обоих.
— Ты уверена, Сьюзен?
— Еще как! — ответила Сьюзен, искренне веря в свои слова. — Не знаю, какая из меня получится мать, но я приложу все усилия, чтобы вышла хорошая.
Пи Джей нахмурилась — похоже, она не одобряла намерений подруги.
— Но будет ли это честно по отношению к ребенку, Сьюзен, ты об этом подумала? Представляешь, каково ему придется расти без отца? У меня была подруга, чьи родители разошлись. Знаешь, как она страдала, ее дразнили все, кому не лень. Дети могут быть очень жестокими, поверь мне.
— Взрослые тоже, Пи Джей.
— Но может быть, твоему ребенку будет лучше в нормальной семье, с папой и мамой, которые будут пылинки с него сдувать?
Закурив, Сьюзен подошла к окну, открыла его, отодвинув в сторону стоявшие на подоконнике баночки с кремом и флаконы с лосьонами и духами, и выпустила струю дыма.
— Похоже, мисс Глэдстоун удалось тебя хорошенько обработать. Может быть, такая жизнь хороша для тебя, но не для меня.
— Я тебе не верю. Ты говоришь так только потому, что уверена, что Дэвид к тебе вернется.
— А он никогда и не бросал меня, Пи Джей, это я его бросила.
Сьюзен взглянула на огромный дуб за окном — осень уже окрасила его листву в золотистый цвет. Вот и закончилось лето.
— Он вернется, — уверенно добавила она.
Пи Джей встала и, коснувшись руки подруги, спросила:
— Что ты собираешься делать? Куда поедешь после рождения ребенка?
Сьюзен, обернувшись, улыбнулась.
— Это-то я и пришла с тобой обсудить. Мне нужна твоя помощь.
— И чем же я могу тебе помочь?
— Я решила поселиться в Бостоне.
— О Господи! — простонала Пи Джей. — Лучше выдумать не могла!
И она, подойдя к кровати, шлепнулась на нее.
— Пи Джей, я знаю, с этим городом у тебя связаны самые неприятные воспоминания, но…
— Вот именно!
— Но мне и в самом деле нужна твоя помощь. Уже октябрь. Ребенок родится меньше чем через два месяца.
Времени у меня осталось в обрез.
— Времени на что?
— Чтобы подыскать квартиру. Пи Джей, прошу тебя, давай поедем в Бостон. Ты знаешь город, а я нет. Помоги мне. Найдем подходящее жилье и вернемся обратно, а когда родится сын, я смогу отвезти его… — Она помолчала и, улыбнувшись, закончила:
— Домой.
— А откуда ты знаешь, что родится мальчик?
Сьюзен опять улыбнулась.
— Знаю, и все.
Даже если Пи Джей не хотелось ехать в Бостон, она и словом об этом не обмолвилась. Они продумали все до мелочей. Поп наверняка разрешит им взять фургончик.
Мисс Тейлор они скажут, что собираются в конце недели съездить в Ахмерст посмотреть, какие там есть учебные заведения, а сами отправятся в Бостон и подыщут для Сьюзен подходящее жилище.
Квартирка оказалась без особого комфорта, но дешевая, и, кроме того, никаких бумаг на аренду Сьюзен подписывать не заставили. Располагалась она на втором этаже старого здания на Массачусетс-авеню в Кембридже, что рядом с Бостоном. Хотя в квартире было четыре комнаты с высокими ротолками, сама площадь была небольшой: гостиная, столовая, две спальни, кухня и ванная, новизной не отличавшаяся. Водопроводные трубы были ветхими, а пол, как и полы на кухне, следовало заменить лет сто назад. В гостиной стоял камин, к которому хозяйка запретила даже прикасаться из-за его старости — мало ли что может случиться. Сьюзен спорить не стала, заметив лишь, что он придаст квартире неповторимое очарование старины.
— Интересно получается, — заметила Пи Джей. — Когда мы чего-то хотим, кажется, что лучшего на свете ничего нет.
— Это ты верно подметила, — согласилась Сьюзен. — Если бы родители нашли мне эту квартиру, я бы их знаешь куда послала… А сейчас она мне кажется самым прекрасным местом на земле.
Пи Джей прошлась по комнате.
— А куда ты поместишь ребенка? В комнату, которая» выходит окнами на улицу или в переулок? — ехидно спросила она.
— Наверное, в ту, которая окнами выходит в переулок, — не обращая внимания на ее сарказм, ответила Сьюзен. — Там, должно быть, меньше шума.
— Не скажи, — покачала головой Пи Джей.
— Да будет тебе, Пи Джей, не порть мне настроение.
— Извини, я не хотела. Просто эта квартира очень похожа на ту, которую я снимала до Ларчвуд-Холла.
— Но здесь будут жить не какие-то студенты, а настоящая семья. — Сьюзен задумчиво посмотрела в окно. — И парк совсем рядом, весной буду прогуливать там в колясочке ребенка. До знаменитой Чарльз-стрит рукой подать.
Может, мы даже будем переходить по мосту на другую сторону. Как ты думаешь, далеко отсюда до Бостона?
Пи Джей тоже поглядела в окно.
— Далековато. Но тебе с твоими длинными ногами дойти — раз плюнуть.
Сьюзен улыбнулась.
— Знаешь, Пи Джей, если бы Дэвид вернулся ко мне сейчас, счастливее меня не было бы никого на свете.
— Может, он и вернется, Сьюзен. Только помни, когда ребенок» появится на свет, он потребует от тебя массу забот, внимания, любви. Готова ли ты к этому? Насколько я тебя знаю, ты вечно зациклена сама на себе и ничего вокруг не замечаешь.
— Я за последнее время сильно изменилась, — заметила Сьюзен.
— Сомневаюсь, — покачала головой Пи Джей.
Проигнорировав ее колкий ответ, Сьюзен пошла на кухню. Посреди нее стояла на карачках хозяйка и отдирала от протертого линолеума что-то черное. Пи Джей пошла вслед за Сьюзен, и обе они остановились в дверях.
Пи Джей взглянула на Сьюзен и покачала головой, однако глаза ее смеялись.
— Наверное, придется приобрести какую-то мебель, самое необходимое. Закажу с доставкой на дом, — проговорила Сьюзен и, прислонившись к щербатой фарфоровой раковине, выписала чек в счет оплаты первых трех месяцев на проживание.
Хозяйка встала и подтянула чулок, скатившийся с пухлой коленки.
— Вы сможете впустить сюда грузчиков из магазина, если я закажу мебель? — спросила Сьюзен.
— Ну конечно. Буду дома сидеть их дожидаться, будьте уверены.
Женщина взяла чек и вручила Сьюзен ключи.
— Увидимся через пару месяцев, — бросила она на прощание и вышла, а Сьюзен опустилась на пол и расхохоталась.
— Нет, ты представляешь! — еле выговорила она. — Мать моя совсем обалдеет. Мало того, что я оставлю ребенка, так еще и опять домой на праздники не приеду.
Потом они вышли из квартиры и решили пообедать в каком-нибудь приличном заведении, которое отыскалось очень скоро.
— Давай отметим это событие, — предложила Сьюзен. — Я угощаю.
Они закатили шикарный обед: устрицы, мясо по-французски, а на десерт мороженое в вафельных стаканчиках.
Почувствовав, что больше в них ничего не влезет, девушки вышли из ресторана и поехали обратно в Ларчвуд. По дороге Сьюзен тараторила без умолку:
— Значит, так, нужно купить коляску, детскую кроватку и всякие там пеленки-распашонки. Нужно съездить в Бостон и все заказать. Как ты думаешь, они пришлют все это на дом?
— А я откуда знаю? — проговорила Пи Джей, не отрывая взгляда от окна. — Могут, наверное.
— Пи Джей, прошу тебя, ну развеселись хоть чуть-чуть.
Я знаю, тебе это скучно, может, даже неприятно, но постарайся меня понять. Со мной сейчас происходит самое замечательное: я чувствую, что наконец-то обрела себя и вырвалась из-под влияния родителей.
— Нет, мне вовсе не неприятно, честное слово. Просто сама я ребенка оставлять не собираюсь. Мне хочется одного — чтобы он побыстрее родился, и я смогла бы вернуться к своей прежней жизни. А тебе я не завидую.
В машине наступила тишина. Сьюзен думала о Дэвиде.
— Как ты думаешь, я смогу его отыскать? — спросила она Пи Джей.
Та лишь пожала плечами.
— Во всяком случае, попытаться стоит, хуже от этого не будет.
Сьюзен побарабанила пальцами по рулю.
— Что ж, попытаюсь, — тихонько прошептала она.
Когда они выехали на подъездную аллею, ведущую к Ларчвуд-Холлу, шел одиннадцатый час вечера. Над входной дверью светился фонарь.
— Как ты думаешь, мисс Тейлор ждет нас? — спросила Сьюзен.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась Пи Джей.
Сьюзен поставила машину в гараж. Они вышли из нее и поднялись по ступенькам.
— Только помни, никому ни слова, — предупредила Сьюзен. — Ни единому человеку.
— Не беспокойся, — ответила Пи Джей.
Девушки вошли в дом.
Мисс Тейлор сидела в своем кабинете, освещенном лишь настольной лампой под шелковым абажуром.
— Вижу, вы добрались в целости и сохранности, — вяло проговорила она.
Девушки переглянулись — может, что-то случилось?
— Да, мы очень удачно съездили, мисс Тейлор, — сказала Сьюзен. — Спасибо, что отпустили нас.
— Пи Джей, извини нас, пожалуйста, но мне нужно поговорить со Сьюзен кое о чем наедине, — заметила мисс Тейлор, обращаясь к Пи Джей.
Та взглянула на Сьюзен, потом на мисс Тейлор.
— Ну конечно, пойду к себе. Спокойной ночи. — И она вышла.
«Начинается, — подумала Сьюзен. — Мисс Тейлор знает.
Эта чертовка инспекторша ей все доложила».
— Садись, дорогая, — пригласила мисс Тейлор.
Сьюзен послушно села.
— Что-нибудь случилось?
— Мисс Глэдстоун сообщила мне, что ты решила оставить ребенка.
Сьюзен почувствовала, как к горлу подкатила тошнота.
— Это еще не точно, — соврала она. — Я только подумываю об этом.
— Ну что ж, дорогая, если будет желание обсудить этот вопрос, я всегда к твоим услугам.
И это все?
— Да, Сьюзен, звонила мама. Просила тебя перезвонить ей сегодня. Думаю, еще не слишком поздно.
Значит, звонила мама? Неужели мисс Глэдстоун и ей обо всем сообщила?
— Ну что вы, конечно, нет. Я могла бы позвонить прямо сейчас.
— Очень хорошо, не буду тебе мешать.
И мисс Тейлор, встав со своего кресла, вышла в холл.
«Странно, — подумала Сьюзен. — С чего бы ей уходить? А впрочем, что тут странного. Она думает, что мама начнет меня отговаривать. Ну почему все они обращаются со мной, как с ребенком?! Я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, как жить дальше!» Ну ничего, отговорить ее мама не сможет, как и не в ее власти отнять у нее впервые испытанное чувство независимости и безудержного счастья. Пускай язвит, пускай подкалывает! Этот номер у нее не пройдет ни сегодня, ни впредь.
Сьюзен сняла трубку и продиктовала телефонистке номер их домашнего телефона, а сама тут же записала его в журнал для оплаты. Мать сняла трубку после первого же гудка.
— Сьюзен? — проговорила она, даже не поздоровавшись.
— Да, мама, это я. Ну как ты?
— Отлично, просто отлично.
Голос матери на сей раз был напрочь лишен обычных ворчливых ноток. Странно.
— Мисс Тейлор сказала мне, что ты звонила.
— Да. Сьюзен, я сегодня кое-что узнала.
Так, начинается.
— Звонил твой приятель по институту.
— Дэвид?
Сердце застучало в груди как бешеное.
— Нет, не Дэвид, а Аллан. У него есть известия относительно Дэвида, которые, как он считает, тебе было бы интересно узнать. Правда, не очень радостные.
— Аллан? — Значит, сосед Дэвида по комнате каким-то образом отыскал ее родителей. — Что он сказал, мама?
Сьюзен уже начала терять терпение.
— Это касается Дэвида.
Она изо всех сил вцепилась в телефонную трубку.
— Он, оказывается, отправился во Вьетнам.
— Да, мама, я знаю.
Ну быстрее же, быстрее!
— Так вот, он попал в список без вести пропавших.
Трубка выпала у Сьюзен из рук.
Сьюзен набрала номер телефона Аллана. Да, он звонил, да, это правда — Дэвид считается без вести пропавшим: пропал, когда ходил в разведку, в сентябре, 14-го числа. Больше он ничего не знает.
Сьюзен сидела, ничего не соображая. Но где Дэвид сейчас? Жив ли, нет ли? А что, если его пытают? Казалось, сердце готово было разорваться на мелкие кусочки.
— Зачем он поехал туда, Аллан? — всхлипнула она. — Ну зачем?
— Он сказал, что ты бросила его, Сьюзен. А потом, после покушения на Кеннеди у него не осталось никаких надежд, он разуверился во всем.
— О Господи! Это все из-за меня.
— Нет, не казни себя, Сьюзен, ведь он не погиб, а только пропал без вести. Его найдут, вот увидишь!
— Аллан, а ты мне позвонишь, когда его найдут?
— Ну конечно.
Сьюзен продиктовала ему номер телефона в Ларчвуде.
— Я пробуду здесь еще пару месяцев, а потом перееду в Бостон и сразу же сообщу свой номер телефона.
— Ты сейчас учишься?
Сьюзен помялась.
— Нет, живу у друзей, — наконец ответила она и после секундной паузы добавила:
— О Господи, Аллан! Как бы я хотела хоть чем-то помочь!
— Чем тут поможешь? Единственное, что ты можешь сделать, это помолиться.
ПИ ДЖЕЙ
Странно было снова оказаться в Бостоне. Старинные здания, скрытые раскидистыми кленами с янтарной листвой, шум машин, снующих по узким улочкам, такой родной и знакомый запах влажной булыжной мостовой. Бостон и осенью не спутать ни с одним другим городом.Пи Джей сидела на веранде Ларчвуда, наслаждаясь теплым октябрьским деньком. Когда Сьюзен попросила ее поехать с ней в Бостон, первым побуждением Ни Джей было отказаться. Нет, она не желает больше видеть этого города, который опять напомнил бы ей о Фрэнке! Но Сьюзен была так взволнована, что Пи Джей стало ее жаль.
Подруг у нее никогда не было, одни приятели-мальчишки.
Ей очень не хотелось потерять Сьюзен, за последнее время они очень сблизились. Поэтому и согласилась.
К счастью, квартира, которую сняла Сьюзен, располагалась по другую сторону реки. Этот район Пи Джей знала плохо. Вроде бы Бостон, и вроде бы нет. Запах не тот, незнакомый, непривычный… Неподалеку от будущего жилища Сьюзен находилась крупная кондитерская фабрика, и в воздухе стоял одуряюще-сладковатый аромат.
Пи Джей вздохнула. Трудно поверить, что со времени их поездки в Бостон прошла только неделя. Как все изменилось! Мечты Сьюзен развеялись как дым. Она почти не говорила с Пи Джей об исчезновении Дэвида. Вместо этого замучила ее воспоминаниями о старых друзьях, о тех, кто хорошо знал ее и был близко знаком с Дэвидом. Большую часть свободного времени она проводила, разговаривая по телефону. Это напомнило Пи Джей о том, что за стенами Ларчвуда их всех ждет совершенно другая жизнь: у каждой своя и самое главное — не имеющая никакого отношения к теперешней. Но для Пи Джей возврат к этой жизни настанет позже, чем для остальных. Сегодня только 19 октября, а родить она должна где-то в районе Рождества — самой последней из всех. Остальные уедут из Ларчвуда, а Пи Джей останется. Одна…
Из дома донесся пронзительный телефонный звонок.
Опять звонят Сьюзен. Бедняжка! Дэвид, похоже, навсегда ушел из ее жизни. Пи Джей подумала о других девочках.
Джесс. Ее мечты о примирении с отцом такие зыбкие.
Джинни. Та вообще никак не может найти себя в этой жизни. Да и она сама не лучше. Единственная ее мечта — скорее покончить с этим постылым одиночеством. Интересно, испытывала ли мама подобное чувство? Почему она никогда не рассказывала ей, что у нее был ребенок? Ну почему? Особенно сейчас. Почему упорно скрывала? Может, мама ненавидит ее за то, что она забеременела, будучи не замужем, тем самым напомнив ей о собственном темном прошлом?
Дверь отворилась, и на веранду вошла мисс Тейлор.
— Утро сегодня просто чудесное, — заметила Пи Джей. — Стоят последние теплые денечки!
Мисс Тейлор не ответила. Пи Джей бросилась в глаза ее необычная бледность.
— Что случилось, мисс Тейлор? С вами все в порядке?
Хозяйка села рядом в плетеное кресло. — Пи Джей заметила, что она дрожит.
— Пи Джей, — с трудом выговорила она. — О Господи, даже не знаю, как тебе сказать.
— О чем? Что случилось?
Мисс Тейлор накрыла своей жилистой рукой ее руку.
— Боюсь, у меня плохие новости.
Плохие новости?
— О Дэвиде? О Боже! Бедная Сьюзен!
Мисс Тейлор ласково погладила Пи Джей по руке.
— Милая моя, только что звонила твоя мама.
Мама? Что-то случилось с мамой?
— Мы подумали, будет лучше, если я сама тебе скажу, чем ты услышишь по телефону.
Пи Джей почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Что произошло, мисс Тейлор? — едва выдохнула она.
Мисс Тейлор тяжело вздохнула.
— Твой отец, Пи Джей…
— Что? Что случилось с папой?
— У него был сердечный приступ…
Пи Джей порывисто вскочила с кресла.
— Что?! О Господи, нет! Только не это!
Она бросилась к двери, а в голове билась одна-единственная мысль — папа, папочка, нет…
— Я должна ею видеть! — закричала она. — Поп сможет отвезти меня туда?
— Пи Джей, милая ты моя… — тихонько прошептала мисс Тейлор.
Пи Джей бросила на нее яростный взгляд.
— Он обязан это сделать! Мне нужно во что бы то ни стало повидать папу! Бедный мой папочка! Когда это случилось? На работе?
— Да. Но, Пи Джей, боюсь, ты не поняла.
Пи Джей взглянула на хозяйку пансионата. Лицо бледное, губы, как обычно, накрашенные ярко-красной помадой, дрожат… Вдруг больно сжалось сердце, и она все поняла.
— Он умер?
Мисс Тейлор опустила глаза.
— Умер…
Пи Джей застыла.
— Умер… — эхом повторила она.
Через минуту она уже звонила домой. Трубку взял брат.
— Джуниор? Это я, Пи Джей.
— А, привет.
Какой у него отрешенный, взрослый голос!
— Джуниор, это правда?
— Да.
— О Господи! — едва выдохнула она. — Как это случилось?
— Может, тебе дать маму?
— А она может говорить?
— Мам! — закричал Джуниор. — Это Пи Джей.
Пи Джей представила себе мать. Наверное, сидит на кухне, уставившись в пустоту, на коленях блокнот. Взяла его, чтобы записать, что следует выполнить, но не до того — сил нет. Как же ей хотелось быть там! Снова почувствовать такое теплое, успокаивающее объятие. Только вот кто ее теперь обнимет? Мама? Разве она когда-нибудь ее обнимала? Ох, папочка…
— Пи Джей? — наконец послышался голос матери.
Казалось, что она находится за тридевять земель. А может, так оно и было.
— Мама, как ты? — шмыгая носом, спросила Пи Джей.
— Со мной все в порядке.
Голос прозвучал настолько уверенно, что Пи Джей поразилась.
— Мама, мне просто не верится…
— Знаю.
— Как это случилось?
Секунду помолчав, мать ответила:
— Он был на работе. И вдруг упал, ударившись головой об стол. Вызвали «скорую», но было уже поздно.
В коротких предложениях уместился весь страшный смысл случившегося.
— Нет, этого не может быть! Только не папа! — зарыдала Пи Джей.
Горе схватило ее в свои цепкие объятия. Ну почему, почему именно ее папа! Ведь она видела его две недели назад! Он выглядел вполне здоровым, разве что немного испуганным: боялся рассказать ей о постыдном прошлом матери, что Пи Джей была просто обязана знать.
— Мама, он что, плохо себя чувствовал? — рыдая, проговорила Пи Джей.
— Врачи сказали, что сердечные приступы обычно бывают вызваны стрессами, а их у него в последнее время было предостаточно благодаря тебе.
Пи Джей машинально покрутила телефонный провод.
— Когда похороны?
— Послезавтра. Отец всегда просил, если умрет первым, чтобы я не тянула с похоронами.
— Поп Хайнс отвезет меня домой.
Молчание.
— Алло, мама!
— Ты не приедешь ни при каких обстоятельствах!
Пи Джей стояла как громом пораженная.
— Почему?
— Ты меня слышала! — донесся до нее шипящий голос матери. — Может, забыла, что ты уже на седьмом месяце?
«Ах ты, сука! Сука паршивая! — хотелось завопить Пи Джей. — А как же ты сама? Ведь ты ничем не лучше меня!
Я все о тебе знаю! Все!»
Но она обещала отцу молчать об этом и обещание свое сдержит.
— Мама…
Но та не дала ей и слова сказать:
— Я не допущу, чтобы тебя здесь увидели и поняли, до чего ты докатилась! Думаю, что ты этого не сделаешь, хотя бы из уважения к отцу.
Пи Джей почувствовала — возражать бесполезно, матери ничего не докажешь.
— Я скажу знакомым, что тебя направили продолжать обучение в Европе и что я не стала сообщать тебе о смерти отца, — продолжала мать и закончила:
— Не могу поверить, что ты так поступила с нами! Отец этого не заслужил.
Единственное, чего ей хотелось, это встать под душ, смыть с себя горе, смыть с себя чувство вины. Пи Джей стояла под горячими струями воды, которые больно били по телу, вцепившись в белую полиэтиленовую штору, словно та способна была дать ей силы выстоять и жить дальше.
«Папочка, — шептали непослушные губы. — Папочка… неужели это я во всем виновата?» Она прислонилась к стене и обхватила руками свой огромный живот. «Господи, папа! Неужели это я свела тебя в могилу? Может быть, и правда ты умер со стыда за свою дочь?»