Никто не видел, как два существа, которые когда-то были людьми, словно шакалы терзают труп несчастного санитара. Никто. Потому что всем здесь было уже не до этого.
– Это что еще такое? – строго и гневно закричал Вальперин, когда увидел голую женщину, которая почему-то вошла в реанимационную палату. От возмущения он даже не обратил внимания на неестественно синий цвет вошедшей. А когда до него дошло, что происходящее, не укладывается ни в какие ворота, в палату вбежали еще два человека. Женщина в мешковине, которое когда-то было платьем, и мужик в пижаме и с черным, полуистлевшим как у утопленника лицом.
– Ой, мамочки! – закричала медсестра Зиночка, когда голая женщина прыгнула на нее и вцепилась зубами ей в лицо. И обе они повалились на пол.
Двое остальных бросились к столам, на которых под капельницами и прочими трубками лежали без сознания только что прооперированные люди. Трубки полетели на пол, столы опрокинулись, люди с них попадали на пол и становились жертвой ужасных монстров в получеловеческом обличье.
Вальперин стоял и смотрел на все это. Он не в силах был дать оценку происходящему, а потому не мог сдвинуться с места и что-нибудь предпринять.
То же самое было и с его напарником Звягиновым Валей. Он тоже застыл как изваяние и стоял с открытым ртом и глядел на Вальперина. Вдруг изо рта его полилась кровь, он застонал и повалился на пол. В спине у него торчали ножницы.
Вальперин увидел негодяя, который убил Валю. Он стоял на четвереньках. Рот его был весь в крови, глаза горели и с жадностью смотрели на Вальперина. Тот понял, что сейчас на него набросятся, и инстинктивно сделал шаг назад. Как раз вовремя. Потому что чудовище прыгнуло, как собака, и Вальперин ударил его по голове. От страха он ударил очень сильно, со всего размаха, и голова отвалилась, как отрубленная. Она покатилась, щелкая зубами, под ноги врачу и вцепилась в ботинок. Вальперин схватил ее за волосы, оторвал от себя, подбросил и как футбольный мяч пинул его. Голова улетела в открытую дверь.
А на врача нападал уже новый монстр. Вальперин был хорошим хирургом, а поэтому очень сильным, но даже ему пришлось туго в этой новой схватке, когда противник пытался укусить его, а он ему не давал. Они оба повалились на пол, и Вальперин оказался сверху. Он схватил врага за волосы и стал колотить его о пол. Волосы клочьями вываливались из головы мертвеца, теперь Вальперин уже понял, с кем имеет дело. Этот запах, этот цвет кожи, он знал отлично, еще с тех времен, когда был патологоанатомом.
Он победил, а потом ему на голову обрушили стол. Тяжелый металлический стол.
Вальперин умер мгновенно.
* * *
В палате никто не спал, потому что в начале больных разбудили автоматные выстрелы, потом они повторялись два раза, после чего уже заснуть было невозможно.
Это была женская палата терапевтического отделения. В ней было восемь человек, и все пациенты теперь не спали, а с тревогой прислушивались к тишине. А тишина была тяжелая и тревожная. Еще бы, ведь ее только что разорвали автоматные очереди. Что будет дальше? И кто это стрелял? Может в больницу ворвались террористы? Все эти вопросы рождались в головах женщин, но никто из них ответов на них не находил.
– Ой, бабоньки, а может это война? – спросила, прервав молчание, одна молодая больная, которая лечилась от гриппа.
– Дура, ты, Лизка, – сердито ответила ей тетя Даша, – это милиция маньяка ловит.
– А че так много стреляют-то? – спросила девушка, что лежала на соседней от нее койке.
– Стреляют? А поймать видно не могут, вот и стреляют. Что им еще делать-то?
– Ой, страшно-то как! – Лизка запряталась под одеяло. – А вдруг этот маньяк к нам ворвется? Что делать будем?
Тетя Даша повернулась на бок:
– К нам не ворвется. У нас отделение на ночь со всех сторон закрывается.
– А вдруг у него ключ есть?
– У кого?
– У маньяка этого? Вдруг он в нашем же отделении работает?
– Если так, то тогда конечно.
И тут в тишине раздался крик. Визгливый женский крик.
– Караул! – кричала неизвестная женщина. – Убивают!
В палате сразу началась паника. Лизка спрыгнула с кровати, подбежала к двери и включила свет.
– Дверь закрой! Быстрее! Дверь, говорю закрой! – закричала ей тетя Даша.
– Как я ее закрою?
– Кровать надо приставить. Ой, господи!
Дверь открылась, словно с той стороны ее кто-то сильно ударил.
– Ой, – Лизка схватилась за лоб, потому что ее сильно ударило дверью. Но в следующий момент ей было уже не до этого. Она увидала странное существо, похожее на огромную обезьяну. Оно смотрело на нее, и глаза у него горели желтоватым огнем. – Маньяк! Мама! Мамочка.
Она судорожно стала креститься. А в палате уже стоял громкий визг. Остальные женщины тоже увидели страшное существо.
Лиза закрылась руками, чтобы не видеть это, словно в наивной детской надежде, что таким образом чудовище не тронет ее.
Но чудовище тронуло. Оно заверещало и кинулось на женщину высоким сильным прыжком, который сбил жертву и повалил ее на пол. В ужасе кричали женщины, видевшие все это. Они ничего не понимали. Что происходит? Они визжали и не слышали, как точно также громко кричат и в других палатах, на других этажах, в других отделениях.
Первой опомнилась тетя Даша. Она в одной ночной сорочке, босая перепрыгнула через Лизу и рвущее ее чудовище, выскочила из палаты и побежала, словно ей было всего двадцать лет, а не пятьдесят девять. Но уже через несколько шагов она пожалела, что покинула палату, потому что в коридоре оказалось намного страшнее. Двери всех палат были открыты на распашку, и в них творилось что-то страшное, потому что оттуда доносились ужасные вопли и крики, плач, проклятия и стоны. Здесь в коридоре тоже были люди, в пижамах и ночных сорочках, в белых халатах, всего наверно человек десять. Они носились по коридору, а за ними гонялись точно такие же существа, что ворвалось в тети Дашину палату. И их было великое множество. Не меньше полусотни. И все они охотились на людей, как львы в саванне охотятся на стаю газелей, которых им удалось окружить и застать врасплох.
Тетя Даша остановилась и в изнеможении повалилась на колени. Силы оставили ее. Глаза не хотели верить тому, что видели. Это все неправда. Такого не может быть. Она просто сошла с ума. Упырей не бывает. Это все старые сказки, которые она слышала когда-то в детстве. Сказки про оживших мертвецов, которые хотят напиться горячей человеческой крови, чтобы ожить вновь и превратить весь мир в царство мертвых, королем которого будет Сатана.
Женщина застонала, когда сразу трое упырей заметили ее и вцепились со всех сторон в живую плоть. Их зубы сомкнулись на ее горле и…
* * *
– Виктор Иванович! Там что-то страшное творится. – Клавочка вбежала в операционную. Она была зеленее, чем ее хирургическое одеяние. – Кто-то на людей нападает. И милиция тоже… Стреляют, орут, дерутся.
Хирург Давлеев укоризненно покачал головой.
– Ты, что, Морозова, эфиром надышалась?
Клава Морозова покраснела от негодования, но не успела она ничего сказать, как из-за закрытой двери стали доноситься душераздирающие крики. Хирургическая бригада замерла в недоумении. Теперь слова девушки не казались им глупой шуткой.
– Пойду, посмотрю, что там, – предложил Володя Степанов. Можно, Виктор Иванович?
– Валяй, – ответил хирург и снова взялся за скальпель. – Продолжаем.
Но продолжить им не удалось, потому что когда ассистент Степанов открыл дверь операционной, ему в лицо полетел стул. Он не успел увернуться и с раскроенным черепом рухнул на пол.
Страшного вида человек, весь растрепанный и окровавленный появился в дверном проеме. В глазах его были ужас и боль.
– Помогите! – прохрипел он и сразу же после этих слов повалился на Степанова. Вся спина его была словно изорвана, торчали клочья кожи и мяса, виднелись ребра.
Хирурги остолбенели, не в силах понять происходящее. А в помещение уже лезли какие-то твари, очень похожие на людей, только голые, черные, покрытые багровой слизью с горящими круглыми глазами. С рычанием и хрипами они ворвались в операционную, увидели Степанова и человека с разорванной спиной и попрыгали на них, как свора собак нападает на помойную кучу, в которую вылили свежие отходы.
Второе, что увидели чудовища, был пациент, лежащий на операционном столе. Вернее не он привлек их внимание, а его разрез в брюшной полости, который уже пора было зашивать. Он как раз наполнился кровью, потому что его, конечно же, забыли прочистить. Твари зарычали и, не обращая на хирургов внимания, бросились к столу.
Хирург Виктор Иванович опомнился и отбросил первого нападавшего ударом кулака в сторону. Он был до глубины возмущен, что на его пациента, на его пациента, которому он только что спас жизнь, покусились какие-то ублюдки. И не важно, кто они такие, черти или еще кто, он никому не позволит… Единственное, что удивило Давлеева, было то, что один из них был до боли ему знаком. Если бы не абсурдность ситуации, он поклялся бы чем угодно, что перед ним его бывший учитель, великий хирург и ученый Безруков Егор Васильевич. И хотя он невероятно уродлив и все черты его искажены до невероятности, все-таки это он.
Безрукова Давлеев уважал при жизни до подобострастия, однако сейчас это не помешало ему, поднять его и швырнуть на остальных тварей. Те зарычали от злобы и оскалили зубы. И снова бросились в атаку. Давлеев приготовился защищаться.
Но их было слишком много. Они просто оттеснили людей своей массой, а Виктор Иванович, который не захотел отступить, повалился увешанный ими до такой степени, что его просто не стало видно.
Затем такая же судьба постигла и Клаву Морозову, а за ней и всех остальных.
Никто так до конца и не понял, что все-таки произошло.
* * *
Паша Ведерников – вахтер при служебном входе, как всегда мирно почивал за своим роскошным старинным столом, который лет пятнадцать назад стоял в кабинете главврача, а потом, когда туда поставили новую мебель, спустился сюда. Сон у вахтера был крепкий, а в это время суток служебным ходом никто не пользуется, и он его давно запер. Не разбудили его ни выстрелы автоматов, которые гремели у него, почитай, что над ухом, ни последующие за ним шум и возня. Он спал и не знал, что творится в больнице.
Однако ему пришлось проснуться, когда что-то тяжелое и вонючее навалилось на него, запыхтело, захрюкало и защелкало зубами.
Дома Паша держал двух овчарок и одного миттельшнауцера, и все свое свободное время тратил на их обучение. В городском клубе он был известным человеком и мастерски натаскивал собак своих друзей и знакомых. Поэтому ему не стоило никакого труда сбросить с себя напавшее на него существо и вскочить со стула на ноги.
– Ты чего, козел, офонарел? – закричал он, когда увидел типа, который на него напал. Пашу его вид нисколько не удивил. Он работал в больнице достаточно давно и видел и не такое. Подумаешь мужик, ну и что, что черный, может с перепою. А может он буйный шизофреник? – Сбежать хочешь?
Мужик злобно посмотрел на Пашу, глаза у него были как у больной овчарки, и напал снова.
– А, так ты не врубаешься, сука!
И Паша дал ему ногой прямо в челюсть. Что ж, удар был на совесть, но все же он никак не ожидал, что отлетит вся голова, а обезглавленное тело еще сделает несколько шагов в его сторону, нелепо размахивая руками.
– Ты, че, мужик? – пробормотал Паша. – В натуре!
И тут он понял, что только что совершил убийство. Поняв это, схватился за голову. Сидеть он не хотел. Как же так вышло? Ведь он же не хотел никого убивать!
Послышались быстрые шаркающие и почему-то прихрамывающие шаги. Паша вздрогнул. Он понял, что надо бежать, пока его не увидели рядом с трупом.
Но он не успел, потому что из коридора выскочило сразу три человека, и все они очень были похожи на того, которого он только что прикончил. В полумраке их было трудно разглядеть, но Паша вдруг понял, что никакие это все не люди, а неизвестно кто, и что они также как и первый хотят напасть на него. Он это почувствовал инстинктом, который выработался у него за годы работы с животными.
И они напали на него.
И вот тут Паше Ведерникову, который вообще-то мало чего боялся в этой жизни, стало по настоящему страшно. Особенно после того, когда он понял, что нападавшие ничего не боятся. Ничего. Даже смерти.
Все-таки он был ловок и силен и без труда справился со всеми тремя. Ему было почему-то очень противно иметь с ними дело. Такой омерзительный запах шел, от их грязных немытых тел, что просто хотелось проблеваться.
Запыхавшись, он встал и прислушался. И то, что он услышал, отнюдь не улучшило его настроения. Он понял, что в Больнице Скорой помощи творилось что-то неладное. Что-то очень нехорошее, если не сказать, ужасное.
Паша понял, что лучшее, что он может сейчас сделать, так это бежать отсюда. Дикие вопли, редкие пистолетные выстрелы и короткие автоматные очереди, подсказали ему это.
А где-то совсем неподалеку уже слышались шаги, которые он вовсе не хотел слышать еще раз.
Паша кинулся к двери, судорожным движением достал ключ и долго не мог вставить его в замочную скважину. За спиной уже снова зашаркали шаги. Вахтер вздрогнул и наконец-то попал куда нужно. Повернулся ключ. Щелкнул замок, и дверь открылась.
Ведерников облегченно вздохнул и сделал шаг вперед. А потом…
Потом ему показалось, что дверь не пустила его и втолкнула обратно. Паша закричал от ужаса и сделал еще попытку. И все повторилось вновь.
На него накинулись с трех сторон целая куча ублюдков. Их мощные челюсти сжались, и острые зубы вошли в тело. Паше стало жарко, по тело ручьями полился горячий пот, а потом он понял, что это не пот, а кровь. Закружилась голова, и боль стала уже не такой ощутимой, сразу захотелось упасть и уснуть. Паша подумал о том, что очень хочется спать, и больше уже ни о чем н думать не мог.
А маленькая тесная проходная, половину метража которой занимал вахтерский стол, тем временем наполнилась ублюдками. Они дрались между собой за то, что когда-то было Пашей Ведерниковым, а когда не за что стало драться, они стали кидаться в открытую дверь, пытаясь выбраться наружу. Но с ними дверь поступила точно так же, как несколько минут назад с вахтером. Она не выпускала их.
Пока никто не мог покинуть Больницу Скорой помощи.
5
Когда Женя остался в кабинете, куда его приволокли, наедине с угрюмым парнем, его охватили самые противоречивые чувства. Мысли в голове разбегались. Он не мог понять, что с ним произошло за этот последний час. Почему вообще он оказался здесь, кто эти люди, и чего они от него хотят. Они говорят, что они из милиции, и это его совершенно не радовало, наоборот, пугало. И какого дьявола ему понадобилось брать с собой этот дурацкий нож? Что он с ним собирался делать? О, Господи, от всего этого можно сойти с ума!
Неожиданно для себя Женя рассмеялся тихим беззвучным смехом. Парень посмотрел на него и стал еще более угрюмым, чем прежде.
А потом они услышали выстрелы.
Угрюмый даже привстал с дивана, лицо его исказилось напряженным вниманием. Женя даже не сразу понял, что слышит выстрелы. Такого он никогда не слышал. Сухой треск, громкий, отдающий в уши. Совсем не то, что слышишь в кино.
Выстрелы длились несколько секунд, но им обоим они показались вечностью. Словно на самом деле где-то рядом шел настоящий бой.
Женя хотел встать, но угрюмый парень положил ему на плечо руку и силой заставил сесть на место.
Выстрелы прекратились.
Угрюмый облегченно вздохнул. Вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, потом посмотрел на Женю и протянул ему сигарету:
– Будешь?
– Спасибо, – Женя хоть и не хотел курить, но сигарету взял и прикурил. В наручниках это было очень неудобно и непривычно.
– Кажись, взяли, – сказал парень. Он не спускал с Женя глаз и следил за каждым его движением. – Видно крутой мужик оказался, раз такой шум устроил. Его прикончили, твоего дружка-то.
Женя посмотрел на него и удивленно спросил:
– Вы что, товарищ, какого дружка?
– А то не знаешь?
– Понятия не имею.
– А если не имеешь, то и не надо, – с какой-то даже радостью согласился парень.
Несколько минут они молчали. Одновременно затягиваясь сигаретами и пуская дым, смотрели друг на друга. Парень смотрел хитро, словно хотел сказать, «Врешь, меня, мол, не проведешь!», а Женя силился понять, что они все имеют в виду, задавая странные вопросы. Хотя конечно их тоже можно понять. Что он, Женя Александров, делает в это время в Больнице Скорой помощи, да еще с ножом в руках?
Но на этот вопрос он и сам толком ответить не мог.
И вновь тишину прервали выстрелы. Угрюмый парень вздрогнул и позеленел. Продолжения он явно не ожидал.
В этот раз стреляли намного дольше, с интервалами, и среди выстрелов можно было уловить и человеческие крики. Теперь уже не было никакого сомнения. Рядом шел самый настоящий бой. Он напрягся и достал пистолет, потом вспомнил, что у него есть рация, обрадовался и вытащил ее тоже. Не заметил, как рядом с ним упали ключи от наручников. Зато Женя увидел. А парень попытался выйти на связь, но ничего не вышло. Рация шипела, хрустела, щелкала, но ничего похожего на человеческую речь из нее не доносилось. Пистолет он почему-то нацелил на Женю и смотрел на него взглядом, который с каждой секундой наполнялся безумием.
Теперь Женя испугался. Ему очень не понравился этот взгляд, а еще больше глядящее ему прямо в лицо дуло пистолета. Такого он еще никогда не видел. Молодой человек вдруг понял, что сама смерть смотрит ему в глаза и думает, стоит ли забирать его к себе.
Видимо в этот раз не стоило.
Дверь с шумом открылась, и в нее ввалился омоновец с автоматом в руке. Он выглядел бы очень нелепо в белом больничном халате, если бы не был с ног до головы покрыт кровью.
Угрюмый тут же направил пистоле в его сторону и несколькими выстрелами в грудь свалил пришедшего. Пистолет у него был снят с предохранителя и поставлен на автоматическую стрельбу. И только потом он уставился опустевшими глазами на то, что натворил.
Женя никогда в жизни не видел, как умирают люди. Тем более он никогда не видел, как убивают людей. Теперь он увидел.
Что за безумная ночь!
И опять он ничего не понял. Разве такое вообще может происходить?
Дальше началось такое, что о каком-либо понимании, вообще стало невозможно и мечтать.
Ужас сменился кошмаром.
На упавшего омоновца влезло существо похожее на обезьяну, косматое и отвратительное. Оно испустило вой и стало терзать мертвое тело. К нему присоединилось еще одно такое же существо, но первое отогнало его от добычи. Тогда оно увидело угрюмого парня и испустило удовлетворенный крик. Сделало к нему несколько шагов.
Женя с трудом разобрал в этом чудовище человеческое существо. Однако у него был такой вид, словно он пролежал в земле несколько лет и теперь вылез наружу.
Так подумал Женя. Он и не знал, насколько он был прав.
А парень ничего не думал. Он просто видел, как на него шло чудовище, и открыл по нему огонь. Про убитого им омоновца он уже забыл. Ему было уже не до товарища. Тем более, что тому уже помочь было нельзя.
Выстрелы не принесли монстру никакого урона. Не обращая внимания на пули, которые с чавканьем проходили сквозь него, он широкими тяжелыми шагами достиг человека, обнял его и схватился с ним в схватке, одновременно впиваясь ему оскаленным с желтыми зубами ртом прямо в лицо и быстро его поедая. Так что визг жертвы захлебнулся его же собственной кровью.
Женя увидел все это, и вдруг неожиданно понял, что не пройдет и нескольких секунд, и то же самое случится с ним. Каким-то седьмым чувством он понял, что эти двое не единственные, кто желает человеческой плоти. Кто они? Об этом думать было некогда. Надо было спасаться.
Он вскочил с дивана, одновременно подбирая с пола ключи от наручников, подбежал к чудовищу, терзавшему омоновца, и ударом ноги скинул тварь с его тела. Та жалобно заскулила и отлетела достаточно далеко, чтобы он успел вырвать из рук убитого автомат. После того, как он увидел, как погиб его охранник, Женя не пытался стрелять, а действовал оружием только как дубиной, держа автомат за ствол.
Четыре чудовища напали на него с трех сторон одновременно, но Женя крутанулся на месте и четыре головы были разбиты словно гнилые тыквы. Удар получился замечательный, но Женя не стал выяснять, насколько сильный урон нанес он противнику, а побежал по коридору. На бегу, не сразу, ему удалось освободиться от наручников и отшвырнуть их за спину.
Теперь в его голове было только одна мысль.
«Маша!»
Ему было наплевать на то, что творится здесь в этой трижды проклятой больнице, которая уже успела выпить из него столько крови. Пусть тут соберется хоть весь Ад, ему все равно. Только Маша. Только она и ее драгоценная жизнь волновали его больше всего.
Еще два мертвеца, а то, что это были мертвецы, Женя догадался, выскочили ему навстречу, но он их просто сбил со своего пути, словно это были маленькие дети.
Кто-то прыгнул на него сверху, но к счастью промахнулся, и человек побежал дальше. Женя неожиданно для себя открыл, что знает Больницу Скорой помощи, как свои пять пальцев, и безошибочно бежал в сторону, где было родильное отделение больницы.
Но до туда далеко, а врагов на пути становилось все больше и больше, куда больше, чем их жертв. Вся больница вдруг наполнилась мертвецами, и деться от них было совершенно некуда. Женя начал уставать, но останавливаться было нельзя. Только то, что он бежал, спасало его от гибели. Стоит остановиться, и он уже не сумеет противостоять ловким и сильным живым мертвецам.
Вот он забежал в коридор, который по какой-то случайности пустовал. Он пробежал по нему и оказался в отделении, где мертвецов не было.
Были только испуганные и ничего не понимающие люди. Дежурные врачи, сестры, больные в халатах и пижамах, нянечки.
Ага, мертвецы еще не добрались сюда.
Увидев человека с автоматом, они все разом шарахнулись от него назад. Но тут же опомнились, потому что Женя не собирался открывать по ним огонь.
К нему тут же кинулся один врач, низенький, носатый и с бородой, похожий на пирата из мультика.
– Послушайте, молодой человек, вы не можете объяснить нам, что происходит? Мы пытались звонить, телефоны не работают, мы посылали людей, но они бесследно исчезли. Никто не вернулся.
Женя остановился и долго не мог отдышаться.
– Не ходите туда, – наконец смог произнести он. – Там смерть.
И снова от него шарахнулись.
Женя увидел на себе перепуганные взгляды, растерянные лица и понял, что он не спасет никого, если расскажет правду. Настоящую правду.
Ему не поверят.
– Там чеченские террористы, – неожиданно для себя выдумал он. – Они всех убивают, хватают заложников. Их очень много. Сто, нет, двести. Спасайтесь, бегите. Попробуйте забаррикадировать дверь.
А по коридору раздались гулкие быстрые шаги. По каменным плитам стучали сапоги.
Кто-то бежал.
Люди хором закричали от ужаса и рассыпались в стороны. Женя оглянулся и облегченно вздохнул.
Это был человек. В военной форме и тоже с автоматом.
* * *
Они сразу поняли, что серьезно влипли. Правда, они еще не знали, насколько серьезно они влипли. Но неприятности могли оказаться большими. И в первую очередь работа. Ее им больше не видеть, как собственных ушей. Да и разборки с ментами не сулили ничего хорошего.
А тут опять начали гореть трубы.
Скрутили их серьезно. Они лежали на полу все четверо на солидном расстоянии друг от друга. Омоновцы тоже были не дураки. И от подобной безысходности Олегом начала овладевать тоска.
– Браток, – обратился он к одному из тех, кто его охранял. – Слышь, браток? Мне бы сигаретку.
Вместо сигареты он получил хороший удар сапогом в ребро.
Что ж, все правильно. Он бы на его месте поступил бы точно также.
Сначала, сразу после захвата, их куда-то поволокли. Вели очень долго, но потом что-то случилось, и их всех заставили лечь на пол.
Когда где-то недалеко началась серьезная заварушка, Олег впервые пожалел, что ему пришла такая нелепая мысль, прийти в эту чертову больницу. В конце концов, они ведь могли оторваться и бензином.
Потом одна перестрелка кончилась и их конвоиры, которых было человек двадцать, стали тревожно переговариваться, и Олег понял, что у них пропала связь с руководством операцией.
В голове стало яснее. В ней появилась надежда, что в этот раз они опять обманут судьбу. Он осторожно посмотрел на Вована, встретился с ним взглядом и понял, что тот думает то же самое.
Все они были профессионалами.
И Олег осторожно занялся наручниками. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы с помощью подобранной спички, которую уронил закуривший омоновец, тихо без щелканья звено за звеном расширить один наручник и освободить запястье.
Охранники ничего не заметили. Они явно были растеряны и не очень сознавали, что делать дальше. Новых приказов не поступало, а действовать самостоятельно никто не решался.
А потом стрелять начали опять, много и беспорядочно. И Олег сразу определил характер этих выстрелов.
Где-то шел бой. Самый настоящий бой. Это вовсе не было стрельбой на поражение по одиночной мишени. Это была свалка, и, похоже, что стрелявших застали врасплох. Вот только выстрелов противника никак нельзя было угадать.