Женя почувствовал, как обессиленная страхом Маша упала на его руку. Надо было спускать вниз на первый этаж. Но, кажется, было уже поздно. Женя не увидел, скорее, почувствовал их присутствие. Когда они были совсем близко от лестничного пролета, Женя услыхал шорохи, которые доносились снизу, где не было больных, только дежурные палаты, родильные комнаты и подсобные помещения.
А потом раздался первый крик. Он был высокий и громкий, но быстро прекратился, как будто кричащему заткнули рот.
Шорох приближался.
Женя не стал ждать. Он повернул обратно и поволок за собой Машу. Кажется бесполезно, подумал он, чувствуя, как тяжело идет Маша. Каждый шаг ей давался с великим трудом. Страх и неизвестность полностью парализовали ее волю.
Они не оглядывались, но с каждой секундой, в палатах просыпались женщины, и начинался кошмар, который Женя уже видел. Только в этот раз он проходил в полной темноте. Они видели только горящие желтым огнем глаза, которые светлячками мелькали тут и там.
Мертвецы пробирались в палаты. Их было еще немного. Не больше десятка, и они разбегались по сторонам, поэтому Женю и Машу, они пока игнорировали. Наверно не замечали.
Все, что им оставалось сделать, это спрятаться за кадкой с пальмой с густой раскидистой кроной. Женя вовремя заметил ее, и они с Машей затаились в ожидании неизбежного. Он обнял ее и прижал лицом к себе. И он слышал, как по ее лицу льются слезы. Именно слышал. Не ощущал, не видел, а слышал. Кажется, Маша поняла, что эти существа вовсе не чеченские террористы, а куда страшнее их.
Очень не хотелось умирать.
Вакханалия смерти разгоралась с каждой секундой все сильнее и сильнее. Тварей становилось все больше и больше, и появились уже и те, которым не хватило жертв, и они в бешенстве метались в поисках. Женя понял, что сейчас их обнаружат, и с силой сжал автомат. Что ж, раз им суждено умереть, он будет драться до конца. Жаль, что магазин пуст. Можно было, по крайней мере застрелиться.
Это было последняя мысль.
Женя вздрогнул, потому что его ладонь внезапно обняла маленькая, неизвестно откуда взявшаяся горячая ладошка, и тихий детский голос прошептал:
– Идите сюда за мной. Тут есть выход!
7
Оля проснулась, потому что почувствовала на своей щеке теплую ладонь. Она открыла глаза и увидела Ваню.
– Ты? – она улыбнулась. Сказка продолжалась и таинственный мальчик похожий на Питера Пена, появился вновь.
Ваня прижал палец к губам. Это Оле уже было знакомо. Она знала, что надо вести себя тихо.
– Быстрее одевайся.
Оля послушно начала надевать прямо на ночнушку пижаму. Затем сунула ноги в шлепки и встала у кровати.
– Ваня, а я тебя все время искала, – она была так рада его приходу, что даже обняла его. – Где ты лежишь?
– Я не могу тебе этого сказать.
– Это тайна? Да? Но я умею хранить тайну. Ты хочешь конфету? Я специально ее для тебя храню. Мне мама принесла.
И она полезла в тумбочку за конфетой Гулливер, которую действительно оставила для мальчика. Ваня рукой остановил ее.
– Погоди, – сказал он. – Я все равно не ем конфет.
Оля посмотрела на него как на сумасшедшего.
– Не ешь конфет?
– Я не могу.
– Тебе нельзя?
– Да.
– Бедный! А мне тоже многого нельзя. Соленые помидоры, огурцы, копченую рыбу.
– Пошли. Нам надо отсюда уходить, – прошептал Ваня. – Быстрее!
И тут Оля заметила, что Ваня сегодня был не такой как прежде. Раньше он был беспечный и какой-то легкий что ли. А теперь, он как будто чего-то боялся. Тревога была на его еще по-детски слегка припухлом личике.
– Пойдем в наше место, – сказал Ваня и крепко вцепился в Олину руку.
– Ты чего-то боишься? – спросила его девочка. – Может, тебя кто-нибудь обидел?
Мальчик не ответил. Шурша босыми ногами о линолеум, он тянул Олю прочь из палаты.
– Быстрее, – чуть не со слезами воскликнул он. – А то они сейчас придут.
– Кто?
– Вурдалаки! – широко раскрыв и без того огромные глаза, прошептал Ваня.
Фильм «Вий» Оля смотрела несколько раз, и ей сразу стало страшно. Она чуть не упала, когда поняла, что сказал мальчик, и тоже с силой вцепилась в его руку. Ей захотелось бежать. Ване она поверила сразу. Он не мог соврать.
А потом она в ужасе остановилась и чуть не описалась, потому что прямо перед ними в двух шагах стояла, вернее даже не стояла а висела в воздухе, не касаясь ногами пола, Зоя Ужасная.
И сейчас она была действительно ужасная. Такая ужасная, какая она никогда не была. Синяя, с огромными круглыми глазами, с растрепанными волосами и в залитом черными пятнами больничном халате.
Когда произошло несчастье с медсестрой, и дети узнали про ее ужасный конец, в отделении среди них сразу возникли многочисленные слухи, один нелепее и фантастичнее другого. Превозмогая страх возникший от убийства, маленькие пациенты Больницы Скорой помощи бурно обсуждали, кто же мог убить Зою Ужасную. Никто ее не жалел. Детям не присущи ложные сочувствие и сострадание. Если они кого-то ненавидят и боятся, они никогда его не пожалеют. Даже в смерти. А Зою ненавидели и боялись все. Про нее и при жизни ходили страшные легенды, в которых она мучила детей, пользуясь служебным положением, а тех, кто становился ей ненавистен, она просто убивала при помощи шприца с ядом, душила подушкой и прочее другое. Поэтому версии про ее убийство тоже крутились около этого. Одни утверждали, что Зою убил какой-нибудь отчаявшийся родитель, мстивший за своего погубленного ребенка, другие говорили, что это ребенок, которого она хотела убить той ночью, стал сопротивляться и сам убил ее, ну и нашлись, конечно, такие, которые клялись, что Зою убили призраки. Духи убиенных ею детей пришли с того света и прикончили ее.
Дети очень часто бывают наиболее близкими к истине.
А теперь дух самой Зои вернулся в больницу к ненавистным ей детям.
Увидев Олю и Ваню, она злобно зашипела и протянула к ним руки. Девочка взвизгнула и с криком «Мама!» шарахнулась назад. Ваню она увлекла с собой, но тот тут же выдернул свою руку и пошел на Зою Ужасную.
Зоя зашипела и открыла усеянный острыми зубами рот, с губ ее полилась пена, глаза вспыхнули. Оля подумала, что ей снится страшный сон, и в этот миг она пожалела, что Ваня выбрал для дружбы именно ее. И тут же она испугалась за мальчика. Ведь сейчас Зоя разорвет его.
Однако этого не случилось.
Произошло обратное. Оля не поверила своим глазам, но Ваня начал светиться ярким и белым, словно солнечный день светом. Зоя отшатнулась от мальчика, а тот сделал к ней несколько шагов. Чудовище отступало перед мальчиком. Ваня вытянул вперед правую руку, направил ладонью к Зое, и выпустил из нее весь свой свет в женщину-вурдалака.
Ваня сразу перестал светиться, а на том месте, где только что была Зоя, сверкнула яркая вспышка, послышалось шипение, так шипят капли воды, когда падают на раскаленную плиту. И Зои не стало. Только облачко вонючего дыма, да несколько горсточек пепла медленно спускались к полу.
Мальчик облегченно вздохнул и повернулся к Оле. Протянул ей руку и сказал:
– Я пришел спасти тебя. И я тебя спасу. Пойдем.
И Оля послушно схватила его маленькую теплую ладошку, и они побежали к тому месту, где уже один раз побывали.
– Не включай свет, – сказал Ваня, когда они оказались в маленьком закутке с запертой дверью. – Пошарь руками и найди ключ.
Они оба опустились на корточки и стали искать ключ. Так как Оля уже один раз здесь была, она быстро нашла ключ и открыла дверь. Они осторожно вошли в темный коридор, и Оля стала щупать стену в поисках выключателя.
– Я ничего не вижу, – жалобно протянула Оля, потому что боялась, что Ваня опять запретит включать свет. Но мальчик ничего не говорил, и она щелкнула тумблером.
Коридор осветился тусклыми по двадцать пять ватт пыльными лампочками.
– Теперь запри дверь, – прошептал Ваня. – Быстрее!
Оля обнаружила, что ключ, которым она отперла замок, все еще у нее в руке, и послушно заперла дверь.
– Пойдем! – Ваня уже тянул ее за руку.
И только они сделали первые шаги прочь от двери, как в нее что-то стукнулось, и раздались глухие голоса.
– Там люди? – спросила Оля. Ваня кивнул. – Они просят, чтобы мы их пустили.
Ваня грустно опустил глаза и отрицательно покачал головой:
– Нельзя. Они опоздали.
– На них тоже напали вурдалаки? – Оля вспомнила Зою и задрожала от ужаса.
– Да.
И они побежали к двери, которая была в середине коридора. К двери в заброшенную котельную.
– Но тут же закрыта дверь! – вспомнила Оля. – Как мы ее откроем?
И действительно дверь, как и в прошлый раз, была закрыта только на задвижку, но сил отодвинуть ее у Оли не было. Она лишь бессильно пыталась маленькими пальчиками отодвинуть ее, пыхтела, сопела, по лицу девочки лились слезы, но все было бесполезно.
– Помоги же! – обратилась она к Ване, хотя прекрасно понимала, что если даже у нее не выходит, то у семилетнего малыша это тем более не получится. – Ты же волшебник.
Волшебник поковырялся в носу и пожал худенькими плечиками.
– Этого я не могу сделать.
– Что же нам делать? Тут нужен кто-нибудь взрослый и сильный! – воскликнула чуть не плача Оля.
И они в отчаянии сели на корточки, облокотившись спиной к неприступной двери, и стали ждать неизвестно чего. А до них из-за обоих коридорных дверей, как с той, так и с другой стороны, неслись вопли, крики, плач, стоны людей и визг и рычание вурдалаков.
Оля опустила лицо в коленки и тихо почти неслышно заплакала. Плечи ее мелко вздрагивали. Ваня пытался ее успокоить. Обнял ее и погладил по голове, а потом он вдруг встал и куда-то убежал. Потом прибежал и горячо зашептал девочке в ухо:
– Там за другой дверью двое взрослых. Они спрятались, и их пока никто не видит. Побежали быстрее откроем им и позовем к нам. Они откроют дверь!
Неизвестно откуда взялись силы, страх прошел сам собой. Оля побежала к двери, открыла щеколду, приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель. Там действительно были люди. Взрослые люди. Молодые. Парень и смешная толстая девушка.
Парень был к ней ближе, и Оля схватила его за руку…
8
Только невероятно сильное стремление, во что бы то ни стало спасти своего еще не родившегося ребенка, позволило Маше вынести весь этот кошмар, который происходил у нее на глазах. И хотя она была очень близка к обмороку, она смогла найти в себе силы, чтобы не сдаться и очень хорошо все поняла, когда Женя показал ей открывшуюся вдруг дверь, которая, оказывается, была у них за спиной. Затем Маша увидела испуганную детскую физиономию. Это была девочка лет девяти-десяти в розовой пижаме и шлепках на босу ногу.
Она поняла, что у них появился шанс остаться в живых.
У ее ребенка появился шанс родиться на свет.
Маша не думала, о том, что это за девочка и откуда она взялась. В данный момент это было неважно. Женя помог ей, и Маша сделал первый шаг, который вдруг отозвался в ней неожиданной болью. Маша тихо застонала. Терпеть было можно. И они, стараясь оставаться незамеченными, вошли в спасительную дверь.
Все это произошло меньше, чем за три секунды.
Маша с удивлением обнаружила, что они оказались в каком-то темном длинном коридоре, больше походившем на подвал. Она встретилась взглядом с Женей и только сейчас увидела, как он был бледен. Волосы у него были мокрые от пота, руки дрожали. Тем не менее, он сразу осмотрел дверь и запер ее на щеколду.
– Сюда! – тихо позвала их за собой девочка.
Они послушно пошли за ней. Женя помогал Маше идти. Женщине было очень тяжело.
– Мне трудно идти, – пожаловалась она. – Ноги свело.
– Как-нибудь, как-нибудь, – как-то по-старушечьи суетливо пробормотал Женя.
А Маша смотрела на девочку. Какая милая и славная. Она подумала, что это ангел, который слетел с неба, чтобы помочь им.
Но все-таки спросила:
– Ты откуда, девочка? Как тебя зовут?
– Я из детского корпуса. Меня зовут Оля. Оля Воронцова, – послушно как школьница, ответила девочка.
«Оля Воронцова, – подумала Маша. – Разве у ангелов бывают фамилии?»
– Вот сюда. – Оля привела их к какой-то массивной железной двери. – Там можно спрятаться. А мы открыть не смогли.
«Почему она говорит мы?» – про себя удивилась Маша.
Женя оставил ее у стены, Маша сразу облокотилась об нее, и занялся дверью. Ему не понадобилось много ума, чтобы открыть ее. Он лишь сильно всем телом налег на дверь и миллиметр за миллиметром стал отодвигать железную щеколду.
Две двери открылись одновременно. Железная, которая нужна была им и та, которую они только что миновали.
Если Олина дверь была крепкая и надежная, то роддомовская была почти фанерная. Здоровенный мертвец просто прошел ее насквозь, она с треском разлетелась на щепки, а он, расставив руки в стороны, с торжествующим воплем, брызгая пеной, приближался к Маше.
Она сразу узнала его.
Тот самый маньяк, который несколько раз так сильно напугал ее, шел прямо к ней с явным намерением обнять ее и разорвать. И хотя он был в этот раз без очков, почему-то выше на целую голову, чем был прежде, голый, с кривыми волосатыми ногами, длинными почти до пола руками, почерневший и лысый, но это был он.
– Вурдалак! – закричала Оля.
Маша завизжала.
Оля с тихим писком шмыгнула в открывшуюся дверь.
Женя столкнулся с монстром, когда тот был в полуметре от Маши. Он кинулся на него, как разъяренный тигр, и просто вшиб его в стену. Затем отшвырнул его от жены и размозжил ему голову прикладом автомата, который так и оставался у него в руках.
А к ним спешили новые жаждущие.
– Сюда! – изо всех сил закричала Оля.
Женя втолкнул к Оле Машу, зашел сам и всем телом навалился на дверь и закрыл ее.
– Тут замок! – опять закричала Оля.
Женя посмотрел вниз. Замка он не увидел, зато прекрасный вваренный в железо большущий засов был, и Женя со скрежетом задвинул его в тот самый момент, когда в дверь с той стороны, навалились, застучали, зацарапались и взвыли от бессильной злобы вурдалаки, как назвала их девочка Оля.
Они были спасены.
По крайней мере, сейчас до них не доберутся.
Женя огляделся по сторонам и сразу узнал котельную. Котлы, печи, и трубы, трубы, трубы. Явно она была заброшенная.
– Вот в это окно можно бежать, – сказала Оля.
И они увидели окно. Большое с решетками. Вернее зарешечена была только его половина. Другая была просто со стеклом.
– Тут же второй этаж! – воскликнул Женя. – С чего ты решила, что мы через него выпрыгнем?
Сам Женя прыгнул бы, не задумываясь. Но с ним была беременная женщина и ребенок. Им это явно не по силам.
– Мне Ваня сказал! – громко ответила девочка.
– Кто тебе сказал? Какой такой Ваня? Где он?
– Вот же он! – словно удивилась чему-то девочка и ткнула в пустоту рядом с собой.
Но Женя ее уже не слушал. Он подбежал к окну и посмотрел вниз.
– Там лестница! – крикнула уже за его спиной Оля.
Точно лестница. Женя увидел ее и понял, что они спасены. Она была буквально в метре от окна, надо сделать лишь два шага и они окажутся на чудесной пожарной лестнице, на который были даже самые настоящие ступени, а вовсе не перекладины, и которая шла вниз с уклоном в сорок пять градусов. Ее для них видимо создал сам Господь.
Женя с сияющими от счастья глазами повернулся к Маше и вздрогнул от боли.
Потому что лицо его жены было до неузнаваемости искажено болью.
– Что с тобой? – кинулся он к ней. – Мы же сейчас уйдем отсюда. Милая, любимая, родная моя! Маша, что с тобой?
– Я не могу, – с трудом превозмогая ужасную боль, которая родилась там, в низу живота, произнесла она. – Женя, у меня, кажется, начались схватки.
– Какие схватки? Что ты говоришь? Ведь еще рано!
Не могла же она сейчас объяснять ему, что после встречи с маньяком, с мертвым маньяком, который чуть не добрался до ее ребенка, у нее начались преждевременные роды. А воды сошли еще там, в коридоре, когда все это только началось.
С тихим стоном женщина стала опускаться на пол. Встретилась с испуганным взглядом девочки-ангела и виновато ей улыбнулась:
– А ты беги.
Оля помотала головой. Ну, уж нет, никуда она без взрослых не убежит. Ваня стоял рядом с ней и молчал. Он тоже не собирался пока уходить.
Женя подхватил Машу и не дал ей упасть. Он чувствовал, что сам сейчас свалится в обморок.
– У меня роды, – прошептала ему Маша. – Преждевременные.
– Что же делать? Может, я тебя вынесу на руках?
– Нет. Нельзя. Я не выдержу. Лучше положи меня на стол.
Стол стоял прямо посередине. Когда-то это был верстак для работы по железу.
Женя подошел к столу, и обнаружил на нем чью-то шубу. Что ж, это было кстати. Откуда она взялась? С ума сойдешь, если будешь обо всем думать. Он аккуратно положил жену на стол.
Неслышно рядом с ним встала Оля.
Маша застонала. Слезы градом полились по ее лицу.
– Больно? – спросил Женя.
– Больно! – простонала Маша. – Видишь там краны? Приготовь воду.
– Зачем? Ты, что хочешь пить?
– Женя, – облизывая языком пересохшие губы, сказала Маша, – ты сейчас будешь принимать у меня роды. Я тебе объясню, как это делается.
9
«Глупцы! Неужели они думали меня убить?» – подумал Сергей, медленно и мучительно приходя в сознание.
Он открыл глаза и попробовал пошевелиться. Он был уверен в том, что сейчас все тело отзовется на его желание пронзительной болью. Но этого не случилось. Боли он не почувствовал.
Сергей удивился. Разве это не его изрешетили пулями? Разве это не в него стреляли из автоматов? Он стал ощупывать себя и не нашел ни единой раны. Все было целым и невредимым. Удивительно!
Сергей сел и скрестил ноги.
Может, ничего не было? Может, все ему только приснилось? Не было вооруженных людей. Не было Димки. Не было Вали.
Нет, они были! Все было!
Но тогда почему он лежит тут? Почему его никто не арестовывает? Почему на руках нет наручников?
Мысль о наручниках внезапно рассмешила Сергея. Любые кандалы и цепи слетят с него, лишь только он этого захочет.
Интересно, долго он тут лежит?
Он посмотрел на окружающий воздух и понял, что достаточно долго. И тут медленно в его душу начал вползать страх. Проклятье! Ведь он не выполнил того, что должен. Он не принес последней жертвы! Обстоятельства оказались сильнее его.
Что же будет?
Сергей стал лихорадочно оглядываться вокруг себя, а потом подумал, что это он так суетится? Ведь ничего страшного не произошло. Кому и что он обязан?
И сразу пришло облегчение. Сергей схватился за голову.
– А ведь я чуть не стал убийцей! – воскликнул он.
Господи! Он чуть не убил Димку. Маленького мальчика! За что? Возможно ли это? Какое счастье, что он не сделал этого!
Сергей встал на ноги, и слегка шатаясь, побрел по пустому коридору. Теперь у него было лишь одно желание – как можно скорее убраться отсюда. Тут же была дана клятва, что он никогда больше сюда не вернется.
Он прошел достаточно много, прежде чем понял, что вокруг него творится что-то не то. Слишком пусто было вокруг. Больница словно вымерла. Он не чувствовал в ней присутствия людей, и это оказалось для него новым неприятным открытием. Сразу стало невыносимо тоскливо и одиноко.
– Куда все подевались? – сам себя спросил Сергей.
Он видел совершенно иную картину, чем была до его появления здесь. По больнице словно пронесся смерч, который, разрушив все, унес с собой и все живое. Лишь ветер гулял по темным коридорам. Ярко вспыхивали и гасли, а потом снова загорались электрические лампочки. Скрипели и хлопали двери опустевших палат и кабинетов. Гулким эхом отдавался каждый его шаг.
Сергей начал подозревать, что он явный и непосредственный виновник всего этого. Но каким способом он мог все это натворить?
И вдруг внезапно его осенила мысль, от которой сразу пришло облегчение.
Людей эвакуировали из больницы.
Конечно, и как он сразу не догадался? Тут была такая стрельба, что наверно что-то случилось, что потребовало срочной эвакуации больных и медперсонала.
Может даже и он, будучи уже без сознания, что-нибудь наговорил.
Тогда ему тоже надо торопиться.
Сергей побежал к выходу.
Дверь была открыта настежь, когда он до нее добрался. Но только он сделал шаг по направлению к ней, как она с приглушенным грохотом захлопнулась.
Сергей растерялся. Он остановился и сделал шаг назад.
Дверь открылась.
Пришло второе зрение и показало, что это обман. Дверь не была открытой.
Это очень не понравилось Сергею. Он разозлился. Решительно пошел вперед и попытался открыть дверь. Ему это не удалось. Она открывалась внутрь, но было такое ощущение, что снаружи ее держали гигантские железные руки. Сергей прочитал про себя заклинание, дающее силу, и попытался вновь. Дверь поддалась, но открылась лишь на пару сантиметров.
Сергей сосредоточился и попытался открыть дверь при помощи другого заклинания. И опять ничего не вышло. Это было сильнее его. Сергей плюнул от досады и стал искать другой выход. Каково же было его удивление, когда он не увидел его во всей Больнице Скорой помощи. Все двери были заблокированы тем же способом, что и эта.
И окна тоже.
– Ну что, колдун, не получается? – раздался за спиной Сергея насмешливый голос. – Попробуй еще раз.
Сергей резко обернулся. Он уже знал кто это.
Это опять был он. В парадном костюме, в белой рубашке с галстуком.
«А ведь отец терпеть не мог галстуков», – подумал Сергей.
– Ты прав, – засмеялся отец и стащил с шеи галстук. – Я действительно не носил галстук.
Сергея даже затрясло от ненависти.
– Ты? – воскликнул он. – Что тебе еще от меня надо?
– То же, что и прежде. Ведь ты не сделал того, что должен был сделать.
– Как хорошо, что я этого не сделал, – пробормотал Сергей.
Отец удивленно вскинул брови.
– Я думал, что ты расстроен этим и спешил к тебе, чтобы помочь все исправить. Еще есть возможность.
– О чем ты говоришь?
– О жертве. Невинной жертве. Как ты не понимаешь?
– Хватит! – закричал Сергей. – Жертв больше не будет!
– Но разве тебе больше не хочется узнать правду?
– Какую правду? О чем ты говоришь? – Сергей даже рассмеялся. – Что ты еще мне хочешь наврать? Что моя мать не моя мать? И ее я тоже должен зарезать? Или сжечь? Что, говори? Молчишь? Да тебе просто нечего больше сказать! Потому что все это выдумка, так же как то, что Димка Валин сын. Только такой идиот как я мог этому поверить. Но это ты виноват. Ты заставил меня поверить! Свел с ума. Но больше тебе этого не удастся. Призрак, или кто ты там? Дух? Сатана? Мефистофель? Воланд? Я больше тебе не послушен!
– Теперь тебе придется это сделать, – сказал отец. – Отступать больше некуда. Ты вступил на этот путь и пришел почти к финишу. Тебе осталось сделать всего лишь один шаг. И ты его сделаешь!
– Нет! Ни за что!
Теперь пришла очередь отца посмеяться всласть.
– Сынок, куда ты денешься? – сквозь смех сказал он. – Ведь ты давно уже среди нас. Ты наш от мозга до костей. В тебе даже наша кровь! Хочешь убедиться? Попробуй!
Сергей в изумлении сделал шаг назад, но отец быстро приблизился к нему вплотную, поднял руку, из пальцев которой мгновенно выросли железные когти, и вонзил их сыну в шею. Тот застонал от боли и пошатнулся.
– Посмотри! – отец протянул ему окровавленную руку. – Вот она. Ты видишь? Она же черная.
По его руке действительно густыми каплями стекали черные ручьи.
– Ты опять обманываешь меня! – простонал Сергей.
Отец обнял его и прижал к себе.
– Нет. Это не обман. Это спасение. Я хочу спасти тебя. Ведь ты хочешь быть моим сыном. Хочешь? Конечно, хочешь. Так стань им. Это так просто. Принеси мне жертву, и все двери и окна в этом склепе откроются. И ты получишь свободу! А вместе с ней и власть! За тобой пойдет мой легион. Ты поведешь его. Ты! Ты понесешь в мир знамя нового царствия. Мой сын! Ты станешь бессмертным! Ты будешь новым Мессией.
– Какой легион? Какой Мессия? Все ложь. Мне ничего не нужно. Отпусти меня!
– Не могу. Теперь ты, так или иначе, мой. Или сын, или вечный мученик. Выбирай!
Сергей встретился с отцом взглядом и снова застонал. В этот раз от наступившего вдруг неожиданного блаженства. Во взгляде отца было столько любви и нежности к нему. Столько затаенной грусти и печали. Борьба в его душе вспыхнула с новой силой.
– Что я должен сделать? Кого убить?
– Ребенка. Всего лишь невинного ребенка. Он скоро родится. И он должен достаться нам. И тогда эта ловушка откроется, и весь мир будет принадлежать нам. Тебе в первую очередь. Ведь это ты будешь моим наместником здесь на земле. Пойдем! Я покажу тебе, где это.
Отец взял Сергея за руку и повел за собой. Глаза его горели диким восторгом, который тут же передался и Сергею.
10
Это было последнее испытание, которое судьба послала Жене и Маше Александровым.
Схватки были самыми настоящими и болезненными. Когда Женя с помощью Оли положил Машу на стол. Она уже была вся покрыта холодным потом и громко стонала. У нее болело все тело, острые как удары ножей, приступы боли вспыхивающие в пояснице привели к тому, что она не несколько секунд даже потеряла сознание.
Женя не знал, что ему делать. Он потерялся, и лишь тупо смотрел на жену, и ее боль передавалась ему. Когда она потеряла сознание, он тоже обессилено опустился на пол и закрыл глаза. Этого он не вынесет. Сердце в груди стучало так сильно и бешено, что казалось, сейчас вырвется наружу. От полного своего бессилия Женя сжал кулаки и вцепился в них зубами. И не почувствовал боли от укусов, хотя по пальцам потекла кровь, Он стал слизывать ее языком. Где-то в глубине стали рождаться конвульсии, какие бывают признаками рыданий. Он был уверен, что Маша умерла.
– Женя, – позвал его голос. Маша пришла в себя.