Талалаев Владимир. Рагнарек

в поисках зажигалки. Но незнакомец опередил юнца, протягивая свою. На
блестящей черной поверхности золотом красовалась надпись: "Лунный Луч".
Тогда юный контрабандист, фыркнув от такой насмешки, поднес к сигарете
указательный палец. Лучик висящей за окном луны, падавший до этого на шляпу
незнакомцу, вдруг искривился и легким крылом коснулся белой курительной
палочки.
Трудно сказать, кто больше удивился: незнакомец или сам "нашаманивший"
контрабандист, когда сигарета зажглась полупрозрачным голубоватым огоньком,
но виду не подал ни один. Как будто все так и надо.
-- Силен, мужик, -- без особого энтузиазма прокомментировал человек в
черном.
-- Мерлин тоже не жаловался, -- как можно равнодушнее ответил Славик.
-- Кстати, он по прежнему живет в своей норе под дубом? --
поинтересовался неизвестный, закуривая новую сигарету.
Славик мгновенно понял, о каком Мерлине говорит незнакомец. Стало
немного неуютно... Но подавать вид?! Еще чего!
-- Говорят -- он нашел себе еще более неуютное обиталище, чем-то
сроднившее его с троллями из Заповедника...
-- Я никогда не понимал его вкусы. Друид-переросток! -- незнакомец явно
вспомнил какое-то досадное происшествие, но развивать тему не стал.
-- Что-нибудь передать ему при встрече?
-- Не стоит... Я к нему скоро сам наведаюсь... У него очередной
заказец, блин! Надеюсь -- на этот раз не меч...
Желая уйти от столь щекотливой темы, Славик решил зайти с другой
стороны:
-- Ну, на Меч, помнится, ни Мерлин, ни его подопечный не жаловались,
так? А вот... Как бы это попроще сказать... Сотоварищ Ваш, я его видел не
столь уж давно... Где он сейчас?
-- Прохлаждается, -- с неудовольствием ответил безымянный собеседник.
Он явно завидовал своему сотоварищу.
За такой беседой Славику захотелось промочить горло.
-- Неплохо бы и мне прохладиться, -- заметил мальчишка, вставая из-за
стола и направляясь к стойке.
Заказав себе кружку пива, юный контрабандист вернулся к этому
таинственному "кладезю информации". И раздосадовано вздохнул: из-под шляпы
раздавалось сонное посапывание, и жаринка сигареты была вновь неподвижна.
Выпустив струйку холодного дыма из своей сигареты, Славик решил все же
не будить этого странного субъекта.
-- Курить в помещении воспрещается, молодой и нахальный! -- прогремел
голос трактирщика. -- К Вам обращаюсь! Говорил ведь уже раз! Или помочь
выбраться за порог?!
Мальчишка не стал спорить с владетелем сего питного заведения. В
конце-концов, незнакомец иначе, как через дверь, не выйдет, а Арт иначе, как
через ту же дверь, не войдет. Так что никто не мешал покурить на пороге,
одной ногой в трактире, другой -- уже нет. Так и трактирщику сказать нечего,
и сквозняк внутрь дует...
Сказано -- сделано.

Славик курил, вдыхая холодный дым, и ароматы волнами залетали в
таверну, ничуть не тревожа посетителей... Опять появился поэтический зуд, и
сами собой сложились слова:

Холодный дым от незажженной сигареты,
Все покрывает, словно он не дым,
А цельный клок тумана серый...
От незажженной сигареты, прикуренной от той Луны,
Что нынче светит нам, от полнолунья.
И вновь летит в далекие края,
Туда, где нужен он, где нет забвенья.
Все...

Славик не успел досочинить следующую строку: кто-то ткнулся в его ногу.
Это была большая всклокоченная собака с вислыми ушами. Она уставилась
на юного контрабандиста полными мольбы и вселенской печали голодными
глазами.
-- Явно у тебя в роду спаниели были, -- улыбнулся мальчишка,
присаживаясь и поглаживая псинку. -- Вон как выразительно просишь!.. Жаль
только, угостить тебя нечем...
Пес встопорщил свою серую шерсть и снова ткнулся носом в колено
Славика.
-- Ох, горе ты мое! Ну нету у меня еды, только сигарета. Но ты ведь не
куришь, правда?
Пес неопределенно махнул хвостом.
-- Ладно, не смотри так печально, а то я расплачусь! Разревусь! Ну
погоди, зайду и уволоку бутерброд у того типа в шляпе. Ты ведь не
побрезгуешь краденым бутербродом, а, лохматенция?
Пес облизнулся, словно уже слопал тот бутерброд.
Славик неслышно скользнул в трактир, прикрывая собою дымящую сигарету.
Подойти к столику -- пара пустяков. Но...
Типа в черной шляпе на месте не оказалось. Его вообще нигде не было
видно. Только бутерброд сиротливо лежал на столе.
-- Лопай, псинка! Хозяин бутерброда все равно куда-то замылился. И
откуда ж он такой тут на наши головы взялся?
Пес мгновенно проглотил бутерброд, благодарно облизнулся и вдруг
членораздельно произнес:
-- Этот был втор-р-рой!
Опешив, Славик машинально спросил:
-- А кто же первый?
Пес открыл было пасть, но тут из кустов неподалеку раздался истошный
кошачий мяв. И серая псина, оглушительно залаяв, метнулась на звук.
Треск подминаемых кустов сменился шумом скоротечной борьбы. Затем
оттуда взмыл свечой в небо крылатый кошачий силуэт. За ним ринулся в небеса
пес, тот же самый, но -- не менее крылатый, чем кот.
-- Бред какой-то! -- мотнул головой Славик. -- Свихнуться можно!
-- Можно, можно... -- согласился знакомый голос рядом. -- Это что ж
такое, молодой человек! Я тут, понимаешь ли, прилетаю с утра пораньше, спешу
к этой стальной забегаловке, а меня никто не встречает! Хорошо хоть, два
местных неформала помогли мне дотащить мои вещи до башни Загорского.
-- Нашел где остановиться, -- пожал плечами мальчишка. -- Впрочем, уж
кому-кому, а тебе-то не привыкать, верно?
-- Не уклоняйся от ответов, непобедимо опаздывающий!
-- Это я-то опаздывающий?! Да я тут с полвосьмого тусуюсь!
-- С полвосьмого чего?
-- Ну -- с девятнадцать тридцати! -- Славик уже почувствовал неладное,
но остановиться не мог.
-- А я ж тебе человеческим языком говорил: восемь ноль ноль. Восемь, а
не двадцать! Утро, а не вечер!
-- Человеческие языки бывают разные, -- буркнул Славик. -- В восемь
утра я еще и спать не ложился... Ну что, пойдем или сперва перекусим тут, а?



Глава 12

Лес становился все темней, но теплело еще быстрей, чем солнце падало к
горизонту.
Замок Лорда Кащея остался далеко позади, и ни одна тварь не рискнула
преследовать молодого нахала. Ни стражи, ни птички, ни подлетевшие в
последний момент к замку ведьмы.
Снега остались далеко позади, а здесь уже пробивались травинки,
зеленели листочки на деревьях. Впереди -- аромат цветов, смешанный с хвоей.
Интересно -- есть ли в этих лесах живность, или одна только нежить, как у
Кащея?
В ответ на эти мысли в кустах зашуршало. Откуда-то из глубины леса
донесся непонятный то ли стон, то ли вздох.
Справедливо рассудив, что героизм не в том, чтобы храбриться перед
самим собой, Крагер выхватил меч. Теперь можно встретить врага во всеоружии.
Разумеется, если вздыхает в кустах враг, а не какой-нибудь влюбленный эльф,
которого бросила и супруга, и любовница.
Кусты неслышно расступились, и на тропу выскочил единорог. Он уставился
на бессмертного янтарным глазом, и гневно фыркнул. Щелевидный зрачок то
сужался, то увеличивался, и казалось, что происходит это не от освещения, а
по прихоти самого животного.
"Так, по главному признаку я уже многовато лет не смогу обуздать эту
скотину"... -- пронеслось в мозгу Крагера, и он впервые пожалел, что был
столь любвеобилен. -- "Посмотрим, поможет ли меч..."
Клинок просто отказался подчиняться хозяину. Единорог словно сковал
руку паренька. Захотелось бросить меч, пасть на колени и ждать, пока в твою
грудь вонзится острый витой рог. Такой же, как тот, за пазухой... А затем...
Что будет "затем", Крагер не захотел додумывать. Осторожно опустив меч,
он небрежно облокотился на него и со всем презрением, на какое был способен,
вынул из-за пазухи трофей.
-- Слышь, скотина, если не уберешься, то я своим мечом махну разик и
сделаю себе еще одну дудку, понял?! Смотри, что я сделал с одним уже...
И он протянул флейту к самой морде единорога. Глаза зверя расширились,
их зрачки стали почти круглыми. Взглянув на витой музыкальный инструмент,
единорог вдруг склонился в почтении. Постоял так секунд десять и прыгнул в
темноту. В мозгу Крагера возникло какое-то смутное ощущение. Перевести его
дословно было невозможно. Что-то типа преклонения пред прародителем, которое
излучал зверь.
-- Никогда не был предком лошадей, а тем более рогатых, -- с напускным
презрением выдавил из себя Райен, -- Но если это избавляет меня от ненужного
боя... Тем более -- и куда бы я засунул второй рог?..
Лес ответил новыми стонами и вздохами. Ну ладно, это мы уже слышали...
Полчаса прошло в упорном вышагивании по тропинкам. Стоны не удалялись,
но и не приближались. Они звучали то спереди, то сзади, то по бокам... А
один раз даже из-под земли. И только небо было молчаливо, как никогда на
Земле...
Солнце уже упало за горизонт, но кровавые отблески гуляли по листве
впереди. Потянуло характерным запахом дыма.
-- О, или это лесной пожар, или я сейчас отдохну у огонька туристов! --
обрадовался паренек...

...У костра сидели двое. С виду они напоминали обыкновенных земных
"автостопщиков" -- те же капюшоны от дождя, натянутые по самые уши, те же
плащи неопределенной расцветки, и даже "тормозок" между ними валяется...
Будь Крагер пообразованнее, он бы сравнил "туристов" со странствующими
монахами, но единственным приемлемым храмом он почитал Храм Бахуса, а у
тамошней братии одеяния немного иные...
-- Здоров, мужики! -- обратился к незнакомцам Райен. -- К огоньку
пустите? А то свежо уже...
Незнакомцы переглянулись и, не промолвив ни слова, кивнули на бревно
напротив.
Дважды приглашать не пришлось. Крагер присел, вытянув ноги и блаженно
расслабившись. Но сапоги снимать не решился: не стоит распугивать
гостеприимных путников ароматами портянок.
Незнакомцы тем временем достали из мешка пузатую флягу и кусок сушеного
мяса. Отломили треть куска и кинули Крагеру прямо через костер. Поблагодарив
хозяев таким же молчаливым кивком, он впился зубами в еду. Жесткое соленое
мясо вязло в зубах, но -- все лучше, чем пустота в брюхе.
"Монахи" сделали по крупному глотку и завинтили флягу.
-- Могли бы и мне предложить... -- обиделся паренек.
Путники вновь переглянулись, один из них пожал плечами и кивнул. Фляга
перелетела вслед за куском мяса.
-- О-о-о... У-у-у... Э-э-э... -- Крагер пожалел, что отхлебнул этого
напитка... Конечно, не спирт, но недалеко... Да еще и запах... Пожалуй,
пьющих ТАКОЕ портянками не испугаешь... Интересно, из чего они такую гадость
готовят?
Жуткая гримаса невольно перекосила физиономию Райена. И, словно в ответ
на недовольство, написанное на его лице, оба путника скинули капюшоны. Их
лица неуловимо заструились, превращаясь в жуткие полузвериные морды. Злобно
оскалившись, они зарычали.
-- Э-э, мужики, вы не так поняли! Я ничего не имею против этой выпивки!
-- заторопился Райен. -- Очень даже вкусная штука!
И тут из-за его спины раздалось до боли знакомым тоном:
-- Бросьте оружие и пройдемте с нами в отделение Святой Инквизиции!
-- И тут копы! -- выдохнул Крагер, хватаясь за свой двуручник. Оборотни
в то же мгновение прыгнули. Прямо через огонь. Они пронеслись с обеих сторон
от бессмертного, на ходу обнажая длинные кривые сабли.
Обернувшийся Райен узрел трех воинов в позолоченных доспехах с красными
плащами и красным же плюмажем на полностью закрывающих голову шлемах. Сквозь
Т-образные прорези поблескивали наглые самоуверенные глаза.
-- И тут паладины! -- хором рыкнули оборотни, кидаясь на патруль.
Их сабли звонко сталкивались с клинками рыцарей Инквизиции, рикошетили
от золоченых нагрудников. Но и патрульные не могли пока обезоружить ни
одного из нападающих.
В Райене боролось два желания. Первое -- посоревноваться в скорости
бега с самим собой и победить. А второе -- чувство солидарности с этими вот
путниками, что поделились с ним едой и питьем, и к которым ни с того ни с
сего придолбались эти три титулованных копа божиих.
Пока мозги занимались сортировкой непосильной информации, руки сами
сделали выпад. И Крагер оказался посреди жаркой схватки. Увы -- но у золотых
вояк были неплохие учителя. Уже пять минут мечемашества -- а порезов ни у
одной из сражающихся сторон.
И тут один из оборотней, тот, что кидал Райену флягу, ухитрился и
вогнал свой клинок прямо в смотровую щель шлема. Со звуком крушения на
складе металлоизделий вояка рухнул под ноги Крагеру, увлекая за собой клинок
оборотня и сбив паренька с ног. Как оказалось -- это спасло чужанину жизнь:
в тот самый момент один из уцелевших рыцарей сжал в руке маленький, не
больше глаза, сфероид. Из сплющенного до состояния диска предмета вырвалась
зеленая молния и ударила в стоявшего за Крагером оборотня. Он всхлипнул,
словно задохнувшись, и побелел. Побелел буквально, обратившись в изваяние из
добротнейшего мрамора. Второй оборотень тут же получил клинком по голове, и
какое-то время, пока не упал, напоминал сказочных двухголовых огров.
И все же кидать меч и сдаваться Крагеру не захотелось и сейчас. Он
ринулся в атаку и так звезданул очередного атакующего, что меч застрял в его
доспехах. Увы, выдернуть его в пылу битвы невозможно, а прыгать к арбалету
-- далековато... И тогда... Крагер сам не поверил, что его рука делает
это... Он выхватил из-за пазухи рог единорога. Рыцарь опешил на миг. И этот
миг стал ему роковым. Крагер ударил.
Рог пробил толщу доспехов и глубоко вонзился в грудь вояки. Подержав
его там, паренек выдернул костяную флейту, на которой не оказалось ни
кровинки.
Обливаясь кровью, последний вояка упал к ногам Райена и, дернувшись,
замер.
Крагер склонился над оборотнем. Мертв, увы... Второго можно и не
смотреть...
Выдернув меч из поверженного воителя Инквизиции, паренек срезал клинком
первый слой дерна. Второй... Копать мечом неудобно, но оставлять тела
непогребенными -- не по чести будет...
Спустя три часа все пять тел сокрылись в братской могиле: трое в
золотых доспехах, один -- в плаще с клобуком, и мраморная статуя.
Крагер шел к городу по чужому и непонятному миру, и не видел, как
зашевелилась земля на могиле, и как сквозь нее выбрался на полянку молодой
единорог с желтыми глазами. Вылез и заровнял копытом землю на захоронении. А
затем скрылся в чаще, как и не было его...



* * *

У стен города Райен еще не отошел от пережитой потасовки, а потому
стучался в запертые на ночь ворота и сапогами, и рукоятью меча. Удары
попадали по окованной железом деревянной створке, а последний съездил по
высунувшейся в смотровое окошко заспанной физиомордии стражника.
-- Ой!
-- Извините. Так впустите вы меня или нет?! Я тут на фиг промерзаю, на
меня тут посреди леса то гопники наезжают, то оборотни, а тут меня даже не
пускают в безопасное место!
-- А откуда я знаю, что ты сам не оборотень? -- резонно вопросил из-за
двери стражник. -- Не велено пущать, и все тут! Мало ли кто по дорогам ночью
шляется! А вдруг ты агент Кащея?
-- Если ты, башка ушибленная, сейчас же не распахнешь эту дверцу, то
когда я ее таки разнесу, я из тебя такого агента сделаю, ни один Кащей не
узнает!
Стражник скрылся где-то в недрах караулки и вернулся минут через пять,
когда смотровое окошко стараниями Крагера уже увеличилось до размеров
калитки. Вздохнув, он покачал головой:
-- Если бы наши солдаты воевали с врагом с таким усердием, как ты с
воротами, то мы бы давно стали властелинами вселенной... Входи, раз уж
собрался. Добро пожаловать в стольный град Вольдар. Прошу наведаться в
караулку и оставить автограф в гостевой книге...
Запыхавшийся от рубки мечом Крагер довольно кивнул и потопал вослед
стражнику.
-- Так бы и сразу... Ну, где тут нужно закорючку поставить?
-- Вот здесь, вот здесь и еще вот здесь... А, черт, забыл про последнее
постановление -- еще и вот здесь.
-- Готово. Ну, спасибо, ребята, подскажите, где тут можно гостиницу
найти или трактир... Э, что-то не так?
-- Так, так... Просто не торопитесь, достославный воитель. Подорожную
оплатить надобно. Две монеты, значится. А еще -- надеюсь получить с
благородного воителя компенсацию на ремонт ворот, ибо ночью в такую дыру
разве что дракон не залезет...
-- Эх, -- вздохнул разочарованный Крагер. -- Кредитка от "ЭТРЭ-Банка"
подойдет? У меня там пятьсот еще, вроде, осталось. Впрочем, можете на компе
проверить...
Посмотрев на физиономии стражников, он уже не очень уверенно протянул
пластиковую карточку с кристаллом на торце.
-- Что это за фитюлька? -- раздраженно рыкнул капитан. -- Ты мне
золотом давай или медью!
-- Извиняй, но наличкой я не таскаю, только кредитка есть. Может,
сбегаю в ближайший банкомат, обналичу чуток...
-- Слышь, ты не ругайся тут, ты золото давай!
-- Ща дам... -- Крагер недобро ухмыльнулся и дал. Капитан грохнулся,
как стоял. Плашмя. Подойдя к оставшимся двум стражникам, Райен ленивым
движением изъял у них табельные алебарды и выкинул их за дверь.
-- Никогда не считай себя крутым, найдутся и покруче тебя... -- Крагер
хмыкнул и направился к выходу. Кто ж знал, что напророчил он сам себе: в
караулку входил целый отряд стражи. Так, такое количество не раскидать. Да и
вообще -- начинать проживание в городе с драки с властями -- неэстетично.
Лучше вот так! И с приятной улыбкой Райен метнул им под ноги огненное яйцо
из сумочки на поясе. С карканьем тварючка распахнула неокрепшие еще крылышки
и воспарила над головами ужаснувшихся стражей. Воспользовавшись суматохой,
паренек выскочил за дверь и захлопнул ее за собой.
-- Если балрога вовремя не выпустить, мясо может подгореть, -- и он
щелкнул засовом.
За спиной послышалось деловитое покашливание. Райен взвился ужом,
хватаясь за меч. Последнее, что он увидел -- это две фигуры в
ослепительно-белых доспехах и плащах и зеленое кольцо света, несущееся прямо
в него. И стало темно.

* * *

Крагер очнулся от мощного толчка, которым его спровадили в камеру.
Точнее, это была не камера, а зал допросов, но тусклое освещение оного
навевало мысль о застенках. Двое здоровенных клериков в белоснежных плащах и
доспехах подтащили еще недвижимого бессмертного к стене и усадили на пол.
Из-за их массивных фигур появился толстенький человечек в коричневой рясе с
золотой восьмилучевой звездой на длинной, толстой, того же металла, цепи. В
полумраке помещения ее острые тонкие лучи слегка светились.
Деловито оглядев парализованного подростка, святой отец с опаской снял
с него арбалет, с такими же предосторожностями вытащил из-за пазухи
рог-флейту. Поморщился. Заглянул в сумочку на поясе, но тут же отпрянул,
увидев огненные шарики. Немного поразмыслив, он просто снял с юноши пояс.
Затем стал осматривать наручные часы, размышляя, как бы их снять, не
дотронувшись до неизвестного, возможно опасного, а, значит, колдовского
предмета.
-- Нет, ЭТО пусть он сам снимет. Я еще не видел такого колдовства, я не
знаю от него оберега.
-- Но парализ, Ваше Преосвященство?!...
-- Снимите парализ! Мы в священных стенах, он не сможет колдовать!
Только сначала прикуйте его к стене.
-- Как скажете, Ваше Преосвященство... -- пожал плечами клерик и
коснулся своим посохом лба Райена. Юный Крагер почувствовал, что может
пошевелиться. Двое церковных магов взяли подростка за руки и защелкнули на
запястьях холодные браслеты цепей.
Инквизитор нагнулся и, поглядев Крагеру прямо в глаза, мягко улыбнулся:
-- Приветствую тебя в ЦДП, дружок! Каяться будем? Сними-ка свой
браслетик, а?
-- А чо, самому снять слабо? Очко репит?
Ответом на столь наглое поведение была хорошая зуботрещина. Райен
напрягся, но, покосившись на арбалет второго клерика, передумал нарушать
закон второй щеки и лишь облизал кровь, выступившую на разбитой губе.
-- Фиг тебе, церковная задница!
-- Не снимешь -- с рукой отсечем, -- мягко пояснил священник.
В коие веки в голове бессмертного возник план, но в таком случае ему с
этими часами ни в коем случае нельзя было расставаться.
-- Ну-ну. Отсекайте, отсекайте! -- Райен изобразил на лице самую подлую
гримасу, на какую только был способен. Почуяв какой-то подвох, церковник
гневно взглянул на опасный предмет и, выпрямившись пригрозил:
-- Твой браслет не спасет тебя на Священном Костре!
-- Да иди ты со своим костром знаешь куда!
Инквизитор лишь недобро усмехнулся и направился к выходу из пыточной,
жестом позвав за собой клериков.
-- Допрос, приговор и казнь -- завтра... -- от двери заявил он.
Толстая стальная дверь с грохотом захлопнулась и Райен остался в
одиночестве. По крайней мере, он так считал. Пока откуда-то слева не
раздался измученный голос:
-- Зря ты с ним так, парень. Если б покаялся, то, может, просто голову
отрубили бы.
-- Ты кто? -- Крагер обернулся на голос. Слева, у стены, на полу сидел
еще один прикованный.
-- Мэнни... Мэннигар, демонолог... Я вчера раскаялся и Беркфим обещал
мне просто отсечение.
-- Мне тоже, -- послышалось из противоположного угла.
-- О, сколько же вас тут вокруг! -- притворно засокрушался Райен.
-- Двое всего, -- ответствовал тот же голос.
Во втором углу оказалась весьма миловидная девушка.
-- За что тебя, красавица?
-- За ведьмовство ее, -- ответил за нее Мэннигар.
-- Меня можете не спрашивать... -- хмыкнул бессмертный.
-- А что тебя спрашивать, если и так видно, что ты чернокнижник и
колдун.
Райен посмотрел на демонолога, изобразив легкое недоумение. И тот
пояснил:
-- У тебя следы от побоев зажили за минуту. Даже губа разбитая. Это
раз. А во-вторых, что я, арбалет Лорда Кащея не узнаю? Его рук работа,
встречался раньше с теми... в ком оставались некоторые его изделия...
-- А, ну его, Кащея... Дурак дураком был, только замок большой.
-- Был?! -- демонолог смолк минут на сорок. Девица тоже.
И тогда Крагер приступил к осуществлению своего плана. Нагнув руку с
часами, он активировал их лазер, направив тоненький лучик на браслет,
сжимающий вторую руку. Благо -- длина цепи позволяла двигать руками
более-менее свободно. Вскоре браслет заискрился, и капельки расплавленного
металла полетели на пол. Запахло горелым мясом: железяка немилосердно
раскалилась. Было нестерпимо больно, и утешало только одно: после отключения
лазера рана заживет еще быстрее, чем возникла.
Перерезать вторую цепь было сложней, но, изловчившись, Райен поймал
мечущимся лучиком одно из отдаленных звеньев. Сложность была в том, что
перепиливать цепи надо было не до конца, иначе ничего не получится.
Погасив лазер, он сердито обернулся к демонологу и грозно произнес:
-- Проболтаетесь -- и жабы на сковороде будут счастливее вас!
Промолчите -- спасу и вас из этого подвальчика. Выбирайте сами.



* * *

Наутро святоша явился для допроса. Поставив двух клериков у двери, он
возложил на стол конфискованные у Крагера предметы.
-- Это Ваша сумка?
-- Ну, моя. А что?
-- И огненные яйца в ней Ваши?
-- Ну, не мои, но мне принадлежат, -- неприлично хохотнул Райен.
-- И арбалет огненный тоже Ваш?
-- У Вас есть другое мнение, Отче Беркфим?
-- Тут вопросы задаю я! -- визгливо плюнул священник.
-- Ну, мой.
-- Не нукайте, не одолжение делаете!
-- Да мой, мой, только не визжи! И так всего заплевал!
-- И рог, во флейту переделанный, тоже Ваш?
-- Ну не тебе же его наставили!
-- Отвечай по существу, дьяволово отродье!
-- Вообще-то он принадлежит единорогу, но он мне его одолжил. У меня
есть на него разрешение.
-- Стало быть, ты готов признать, что собственноручно убил священное
животное? -- инквизитор аж запел от радости.
-- Не уверен, -- зевнул Крагер. -- Я его в Замке Кащея нашел. Как раз
за пол-часа до того, как прибил хозяина замка. Вот в этом признаться могу.
-- Разборки между приспешниками Шайтана меня не интересуют, -- отрезал
святоша. -- Хотя, если бы ты отправил туда же и всех его ведьм, ты облегчил
бы нам нашу святую миссию. Но -- вернемся к опознанию магических предметов.
Итак, этот меч -- тоже Ваш?
-- Бли-и-ин! -- не выдержал паренек. -- Ну меч-то каким макаром стал
магическим?! Мой это меч, мой! Им еще мой прапрадед головы рубил!
-- Так Вы утверждаете, что меч, легко прорубающий доспех и не тупящийся
при этом -- Ваш.
-- А чей же еще?! Конечно, мой! Из стандартного сплава. А хотите, я Вам
по секрету расскажу, как этот сплав готовить? Только я не доверяю этим
Вашим... у двери... Надеюсь, за подобный секрет Вы меня отпустите. Подойдите
поближе, я шепну его Вам. Э-э-э, бумагу-то возьмите, Отче, там много писать
надо будет...
Беркфим подошел к скованному пленнику, в одной руке сжимая перо, в
другой -- свиток. Вытянулся, готовясь услышать секрет.
Крагер на мгновение напрягся. С тонким треньканьем лопнули обе цепи, и
в то же мгновение Райен со всей силы треснул инквизитора по вискам. Тело
шумно упало на пол. Но, несмотря на тщедушность, божий наглец был живуч.
Одним прыжком парнишка подскочил к столу и выхватил из сумочки один из
огненных шаров. Вставил его в рот стонущего на полу и, удерживая челюсти
жертвы, крикнул вскинувшим посохи клерикам:
-- Вы! Посохи на пол! Живо! Иначе ваш шеф проглотит огненную птичку!
Интересно, получит ли он Премию Чаплина, когда он ее родит?.. Хотите узнать?
Два посоха стукнулись об пол.
-- А теперь -- живо расковывать этих двоих, что в углах! Я сказал --
живо! Во, сразу виден навык!.. Мэнни, лапушка, не делай вид, что не можешь
стоять на ногах! Возьми посох и парализуй этих двух олухов!
-- Посохом клериков могут пользоваться только клерики... -- осторожно
возразил старик.
-- Я не понял! Что, только клерик может огреть другого клерика посохом
по башке?
-- А-а-а, ты об этом! Тогда с удовольствием!
И дедуля так приложил первому клерику, что посох, треснув, испустил
зеленую молнию и парализовал второго.