Тертлдав Гарри. Легион Видесса (Хроники пропавшего легиона - 3)

   - Дай мне уйти, ты, проклятый богами олух!.. Какое тебе дело до меня? Я ухожу на поиски моего друга. Я нужен вам не больше, чем он.
   - Ты же мужчина, а не ребенок, - мягко произнес Скилицез. Упрек был сделано умело и сильно задел грека - тот всегда гордился своей логикой.
   Скилицез обвел рукой всю линию горизонта.
   - Иди на поиски Виридовикса. Иди. - Как и Гуделин, Скилицез произносил имя галла очень тщательно. - Если хочешь, уходи. Но только куда ты пойдешь?
   - Почему?.. - начал было грек и остановился в замешательстве. Почесал подбородок. Борода, оказывается, была весьма ценным подспорьем в затруднительных размышлениях. - Что говорят ваши донесения? Где сейчас Авшар? - спросил он наконец.
   - Был к северо-западу от нас. Но эти новости уже могли устареть. Им несколько недель. Сейчас они, вероятно, ничего не стоят. Ты видел, как быстро передвигаются кочевники. Ни один закон не позволит проклятому князю-колдуну остаться с каким-либо кланом надолго.
   - На северо-западе? Что ж, этого достаточно.
   - Так ли? Я видел тебя в деле. У тебя нет опыта. Ты не умеешь находить следы и тропы. Да и дождь оставит тебе не слишком много примет, - безжалостно сказал Скилицез. - Даже если ты каким-то чудом догонишь своих врагов... Ты что, такой могучий воин и одолеешь их всех в одиночку? Разве этот меч поможет тебе? Ты вообще носишь его в мешке, а не на поясе!
   Горгид остановился. Скилицез прав. Он и не подумал о гладии, который дал ему Гай Филипп. Засунул оружие в мешок между свитками. Впервые за много лет грек хотел бы владеть оружием. Было унизительно даже подумать о том, что он не сможет остановить какого-нибудь грязного варвара, который захочет насладиться его мучениями и смертью.
   Горгид перерыл мешок и сердито бросил на землю гладий. Логика Панкина Скилицеза была несокрушимой.
   - Что ж, тогда на запад, - произнес грек, испытывая ненависть к самой горькой необходимости этих слов. Ананке, подумал он. Жизнь - самый жестокий повелитель.
   Скилицез протянул ему руку, сочувствуя, но грек не ответил на пожатие. Вместо этого он сказал:
   - Продолжай учить меня рубке на мечах, хорошо?
   Офицер кивнул в знак согласия.
   В мыслях Горгид издевался над собой, как только мог. Он оставил Видесс и отправился в степи, чтобы стать историком. Он хотел резко изменить свою жизнь. Да, вот уж что ему удалось. Да так, как он даже и не ожидал. Все то, что он выбросил из своей жизни давным-давно - женщины, оружие, - все они поджидали его в степи. И он нашел их в изобилии. Да, все, что угодно. Только не история, ради которой он, собственно, и предпринял путешествие. Смешно, но сейчас Горгида это не особенно беспокоило.
   Дождь все лил и лил с равнодушного неба.
   Глава пятая
   Отступление проходило лучше, чем Марк мог даже надеяться. Одержав победу, намдалени предпочитали преследовать разрозненные группы беглецов. Они вовсе не рвались дразнить большой, хорошо вооруженный и организованный отряд римлян. Несколько раз конники пытались было одолеть легионеров наскоком, но быстро отказывались от своей затеи и отправлялись на поиски более легкой добычи.
   - Трусы получают по заслугам, - заметила Неврат, проходя мимо тела видессианина, лежащего с копьем в спине. В ее голосе звенело презрение. Неврат билась плечом к плечу со своим мужем. Колчан ее был почти пуст, сабля окровавлена. На лбу краснела ссадина от камня, задевшего ее, к счастью, только рикошетом.
   - Да, такова награда за бегство без всякого порядка, - согласился Гай Филипп. Поражение не слишком огорчило старшего центуриона. В своей долгой жизни он не раз уже переживал и победы, и разгромы. - У поражения есть свои пути, как есть они и у победы. Мои ребятки неплохо бились у Сукрона, хотя тогда нас побили. Да и в битве под Тусцией - тоже. Разбили бы мы этого мальчишку наголову и отослали бы в Рим, не появись старуха так не вовремя... Гай Филипп улыбнулся при этом воспоминании.
   - Старуха?.. Мальчишка?.. - Неврат недоуменно посмотрела на него.
   - А, девочка, все это было много лет назад, в той земле, откуда мы все родом... Видессиане, знаешь ли, не единственные любители помахать мечами и затеять гражданскую войну... Что ж, тогда я выбрал проигравших.
   - Так ты был с Серторием? - спросил Марк. Он знал, что старший центурион принадлежал к партии Мария. После того как Сулла разгромил последних приверженцев Мария в Италии, Квинт Серторий отказался уступить победителю Испанию. Местные жители и иберийские племена присоединились к нему. Серторий вел жестокую партизанскую войну целых восемь лет, пока не был предательски убит одним из своих офицеров.
   - Ну да. Что с того? - вызывающе спросил Гай Филипп. Раз приняв чью-либо сторону, он сохранял ей преданность навсегда.
   - Да нет, ничего, - отозвался трибун. - Должно быть, хороший был солдат, раз выстоял против Помпея Великого.
   - "Великого"? - Гай Филипп сплюнул в дорожную пыль. - Великого по сравнению с кем? Я уже говорил: если бы Метеллий не спас свое сало под Тусцией, то Помпей до сих пор бегал бы от нас. Если бы смог, конечно. Ты знаешь, что мы его там ранили?
   - Нет. Я был тогда совсем мальчишкой.
   - Да, пожалуй. Я в те годы был моложе, чем ты сейчас. - Гай Филипп обтер лицо ладонью. Волосы на его покрытой шрамами руке были седыми. - Неважно, кто кого разбил в этой битве. В любом случае, любую войну выигрывает время.
   Солнце склонилось к западу, когда легионеры увидели наконец свой лагерь. У палисада громоздились убитые всадники и павшие лошади. Вдали, на почтительном расстоянии, небольшой отряд намдалени внимательно изучал римский лагерь. Увидев приближающихся легионеров, островитяне умчались.
   Муниций встретил Скавра у ворот. По тому, как он отдал салют, Марк увидел: молодой офицер испытывает огромное облегчение при виде старшего командира.
   - Рад видеть тебя, - проговорил Муниций неуверенно.
   - А я рад видеть тебя, - ответил Марк. И повысил голос, чтобы его могли слышать все: - Полчаса на сборы! Свернуть палатки, собрать женщин и детей! Мы выступаем. Опоздавшие могут потом извиняться перед намдалени, потому что нас к тому времени уже не будет, чтобы выслушивать ваши оправдания.
   - Я знал, что что-то случилось, - говорил Муниций трибуну, пока в лагере кипела работа. - Сначала побежали кочевники. Потом показались видессиане и солдаты Дракса - те наступали имперцам на пятки. Значит, Аптранд предал?..
   - Нет. Это сделали его люди. Аптранд убит.
   - Вот оно что... - Муниций заскрипел зубами. Его широкие ладони сжались в кулаки. - Я так и подумал. То-то мне показалось, будто я узнаю кое-кого из этих бездельников, которые пытались перебраться через палисад. Ты уже видел, как горячо мы их встретили. Они отскочили, будто ошпаренные. Удрали охотиться за менее боевыми пташками. Вроде тех имперцев, что пробежали мимо деревьев. Муниций замялся. Неуверенное выражение снова проступило на его крепком лице. Надеюсь, мы поступили правильно. Тут были... э-э... некоторые... хотели, чтобы мы открыли ворота и присоединились к намдалени.
   - Некоторые? - переспросил трибун, сразу поняв, что имеет в виду Муниций. - С этим я разберусь, не беспокойся. - Он хлопнул офицера по спине. - Все правильно, Секст. Ну, иди, забери Ирэн и детей. Я хочу, чтобы между нами и Драксом было хотя бы небольшое расстояние, прежде чем он решит отдать своим приятелям приказ остановить грабежи и организованно покончить с нами.
   "А Дракс может сделать это в любой момент", - подумал Марк, когда Муниций ушел. Возможно, он уже сейчас готовится уничтожить легион. А может, отложит до утра. Если бы трибун был на месте барона, он атаковал бы легион немедленно. Но Дракс прослужил наемником куда дольше, чем Скавр. Когда перед намдалени было столько трофеев, их командир просто не осмеливался приказать им снова броситься в бой.
   Мог бы, мог бы, мог бы... Хорошо бы еще Дракс не был таким непредсказуемым.
   Лагерь бурлил, как известь в уксусе. Солдаты и их семьи перекрикивались, бегая взад-вперед.
   - Олухи... - пробормотал Гай Филипп. - Если бы эти глупые курицы оставались в палатках своих орлов, их было бы куда проще собрать.
   - Да, если только орлы еще целы, чтобы их разыскать, - сказал Марк.
   Старший центурион нехотя кивнул. По сравнению с другими, эта битва не была такой страшной и не стоила легиону многих жертв. Самый тяжелый удар принял на себя видессианский центр. И все же, как в любом бою, солдаты погибали. Слишком много их было, убитых. Слишком много. Кто знает, как скоро наступит время, когда у Марка больше не останется римлян?..
   На центральной площади лагеря трудился Стипий. Он делал все, что мог, чтобы только облегчить страдания раненых в этот проклятый день. Скавр невольно отдал жрецу дань уважения. Лицо целителя было бледным, как мел, - тяжкая работа вымотала его. Стипий торопился от одного стонущего раненого к другому. Он не залечивал раны до конца, довольствуясь тем, что давал солдату возможность выжить и долечиться потом. Время от времени Стипий вливал в себя вино. Видя, как напряженно он работает, Марк решил закрыть глаза на пьянство.
   Хелвис стояла у палатки трибуна. Они торопливо обнялись. Скавр принялся сворачивать палатку. Мальрик помогал ему - вернее, думал, что помогает. Марк рявкнул на мальчика, чтобы тот отошел в сторону и не путался под ногами. Мысли трибуна были заняты случившимся; руки машинально сворачивали тент.
   - Даже теперь, когда мы победили, ты не хочешь присоединиться к нам? спросила его Хелвис.
   - Оглянись по сторонам, - посоветовал Скавр. - Видишь? Вот это единственное "мы", которое я знаю. Мне кажется, ты давно уже могла понять это.
   За палисадом что-то выкрикнули на диалекте намдалени. Марк не разобрал слов из-за поднятого вокруг шума. Но выговор был восточный, с Островов.
   - Только это "мы"? - спросила Хелвис. В ее голосе прозвучали опасные нотки. - А если бы там, за палисадом, был Сотэрик? Что бы сделал?
   Марк выдавил воздух из свернутого тента и связал его кожаной тесьмой. Интересно, какую роль сыграл шурин в сегодняшней катастрофе?
   - Сотэрик? Сейчас, думаю, я убил бы его.
   Неизвестно, какой ответ она приготовила заранее. Слова застыли у нее на губах.
   Трибун устало проговорил.
   - На тебе нет никаких цепей, дорогая. Но если ты собираешься идти со мной, тебе лучше бы называть "мы" людей в нашем лагере, и никого другого. Решай сама. У меня нет времени спорить.
   Не слишком ли он жесток с ней? Вынесет ли она еще и это?..
   Но Дости так уютно свернулся у нее на руках. Он захныкал было, но Хелвис успокоила малыша, сперва по привычке, потом - с нежностью.
   Малыш. Скавр. Хелвис поглядела на сына, на мужа, тронула свой живот.
   - Я с тобой, - сказала она наконец.
   Марк ограничился коротким кивком. В это время он засовывал палатку в мешок. Мешок был тесным, он заглатывал тент, как удав кролика. Но самое удивительное - маленький походный сундучок вместился туда тоже. Стол и складной стул придется бросить - нет времени складывать их и привязывать к мулу. Марк взвалил мешок себе на спину. Римляне были сами себе лучшими вьючными мулами.
   На лице Хелвис появилось странное выжидательное выражение. Марк нетерпеливо зашагал к воротам, когда ее слова заставили его остановиться.
   - Бывает так, дорогой, что ты заставляешь меня вспоминать Хемонда.
   - Что?..
   Он замер, ошеломленный. Она редко говорила о покойном отце Мальрика. Упоминание о Хемонде причиняло трибуну беспокойство. Когда она по ошибке называла его именем своего первого мужа, Марк становился раздражительным.
   - Клянусь Игроком! - Она что-то вспомнила и улыбнулась, ее глаза потеплели. - Когда Хемонд хотел, чтобы я что-то сделала, он смеялся, шутил, подталкивал меня... А ты... Бросаешь кусок прямо на стол, как мясник: лопай или убирайся под лед.
   Уши Марка запылали
   - Где же сходство?
   - Ты знал Хемонда. Он всегда добивался своего, будь вокруг хоть пожар, хоть потоп. И ты - ты тоже. Вот и сейчас тебе это удалось. - Она вздохнула. Что ж, я готова...
   Легионеры построились в каре. Посередине оставили пустое пространство, предназначенное для раненых солдат и женщин с детьми.
   Как и предполагал Марк, намдалени наступали им на пятки. Без кавалерийского прикрытия легионеры ничего не могли с этим поделать. Но пока что Скавр считал себя счастливчиком - островитяне только наблюдали. Судя по веселому шуму голосов, раздающемуся из брошенного лагеря, Дракс позволил своим людям пограбить вволю.
   Видессиане - беглецы из разбитой армии - присоединялись к отряду Скавра, по одному, по двое. Некоторые были пешими, другие - конными. Марк позволял им оставаться с отрядом. Иные были неплохими солдатами. Что до конников, то они были вдвойне полезны, хотя бы в качестве разведчиков.
   Один из них принес весть о судьбе Зигабена. Намдалени захватили его в плен. Что ж, еще одна плохая новость в череде других. Марк был огорчен, но вовсе не удивлен. Именно это он и ожидал услышать.
   - Откуда ты это знаешь? - спросил трибун видессианского солдата.
   - Я был там. Видел своими глазами. - Деревенский выговор солдата напомнил Скавру о Фостии Апокавке.
   Имперец дерзко уставился на трибуна. Самоуверенный и наглый, как любой столичный житель. И очень не любит вопросы, особенно - обвиняющие.
   - Они стащили его с лошади! Лед Скотоса!.. Не будь он ранен, им бы это никогда не удалось. Чума на всех намдалени!..
   - Так ты видел, как его захватывали в плен, и ничего не сделал? угрожающе спросил Зеприн Красный.
   Великан-халогай, ветеран императорской гвардии, он до сих пор не избыл позора Марагхи: тогда ему не довелось пасть вместе со своими соотечественниками, защищая Маврикия. В том не было вины Зеприна: император послал его принять командование левым крылом армии. Но халогай все равно не переставал винить себя. Теперь, держа в руке двойной топор, он яростно глядел на усталого видессианского солдата.
   - Какой же, проклятье, после этого из тебя воин?
   Видессианин нагло ухмыльнулся и сплюнул.
   - Живой, вот какой, - парировал он. - И это намного лучше, чем мертвый.
   Он в упор поглядел на пыхтящего от злости халогая.
   Красное лицо Зеприна побагровело от гнева. Он прорычал что-то на своем языке. Прежде, чем Марк или злосчастный видессианин успели двинуться с места, двойной топор взметнулся молнией и обрушился на голову дезертира. Удар был так силен, что пробил и шлем, и череп, разрубив голову до зубов. Солдат рухнул на землю. Он был мертв еще до того, как топор остановился.
   Халогай выдернул оружие из тела.
   - Трусливый ублюдок, - прорычал он, вытирая лезвие об одежду убитого. Солдат, который не защищает своего повелителя, не заслуживает иной участи.
   - Мы могли бы узнать от него новости, - напомнил Марк.
   Однако на этом дело и закончилось. Если бы дрогнули и побежали легионеры, их могли бы подвергнуть децимации: каждый десятый был бы казнен за трусость. До того как поступить на военную службу, Скавр считал это наказание ужасным, варварским. Теперь же он даже не содрогался, думая об этом. Такая перемена вызвала в его душе стыд. Война, подумал Марк, калечит всех, кто к ней прикасается.
   Аранд был широким мутным потоком; один берег от другого отделяли почти двести метров. Мостов через реку имелось достаточно, однако солдаты Дракса установили у каждого сторожевые вышки. Кроме того, переправы охранялись отрядами всадников. Возможно, легионерам удалось бы пробиться к переправам, но это заняло бы немало времени. А как раз времени у Скавра не было.
   К счастью, Драксу было за кем охотиться. В противном случае он ни за что не дал бы римлянам трех дней относительной передышки. Барон теперь уподобился псу, вокруг которого разбросано такое количество костей, что он просто теряется - за какую сперва ухватиться. Скавр, в свою очередь, ощущал себя зайцем: ловушки захлопывались вокруг него одна за другой.
   Надеясь на чудо, на невозможное, он послал несколько видессиан из своего отряда, чтобы те расспросили крестьян: нет ли поблизости брода. Трибун не без основания полагал, что местные крестьяне будут куда откровеннее со своими соотечественниками, нежели с чужаками, вроде римлян.
   Марк едва сдержал крик радости, когда Апокавк привел невысокого, коренастого, на диво ушастого крестьянина, который напрямую спросил, сколько ему заплатят за брод. Еще один жулик, подумалось трибуну. Однако Марк ответил:
   - Десять золотых, но только на другом берегу реки.
   - Будешь распят, если врешь, - добавил Гай Филипп.
   Крестьянин недоуменно почесал голову. Видессиане понятия не имели о распятии. Но угроза в голосе старшего центуриона была ему вполне внятна.
   Крестьянин повел легионеров на восток, вдоль Аранда, пока они не ушли так далеко, что их нельзя было увидеть ни с одного моста. Затем остановился, выискивая какую-то ему одному известную примету.
   - Здесь, - сказал он наконец, указывая на реку и удовлетворенно кивая.
   - Где?
   Для Скавра эта полоса воды не отличалась от любой другой.
   - Распять этого лживого ублюдка, - снова встрял Гай Филипп, но по-латыни.
   Крестьянин, не поняв, о чем он говорит, подошел к воде, снял тунику и ступил в воду. Вскоре вода добралась до его больших ушей. Скавр уже серьезно задумывался над тем, как же поступить с этим прохвостом. Придется ведь что-то с ним делать... Крестьянин, однако, ничуть не смутился. Мокрый, он расплылся в улыбке.
   - Весеннее половодье еще не спало, как я надеялся. Идите смело за мной. Глубже уже не будет.
   Удерживая меч над головой, трибун последовал за проводником. Высокий рост имел свои преимущества - вода достигала лишь подбородка. По двое, по трое легионеры следовали за своим командиром.
   - По три человека, не больше, - предупредил проводник. - Брод не очень-то широкий.
   Крестьянин неуклюже брел вперед, расплескивая вокруг себя воду, - два шага влево, шаг вправо. Иногда он останавливался, прощупывая дно.
   - Пусть смилостивятся над нами боги, если проклятые намдалени сейчас обрушатся на нас, - пробормотал Гай Филипп, тревожно озираясь по сторонам. Он случайно сделал неловкий шаг в сторону и погрузился с головой. Через мгновение старший центурион вынырнул, отплевываясь и ругаясь.
   Марк порадовался тому, что его солдат обучали плавать. Даже оступившись на узком броде, они могли спастись. К счастью, течение Аранда было здесь не слишком сильным. Легион потерял только одного человека, васпураканина. Бедняга захлебнулся прежде, чем его успели вытащить. Горцы плавать не умели. Реки их родины были мелкими. Летом они почти пересыхали, весной бурлили по камням, а зимой промерзали до камней.
   Когда трибун выбрался на южный берег реки, видессианский крестьянин встретил его с протянутой рукой. Скавр внимательно посмотрел на него и полез в мокрый кошель.
   - А что, если ты продашь эту тайну первому же намдалени, который проедет мимо?
   Он ожидал оправданий, но был разочарован. С прямотой наемника парень ответил:
   - Я сделал бы это, да только зачем намдалени броды? Они держат все мосты.
   - Нет, вы только послушайте его! - воскликнул Сенпат Свиодо. Он был занят своей лютней, не промокла ли драгоценная певучая подруга. - Что ж удивляться тому, что эти видессиане постоянно грызутся между собой?
   - Пожалуй, ты прав.
   Марк заплатил проводнику десять золотых. Крестьянин внимательно осмотрел каждую монету, попробовал на зуб, чтобы убедиться, что они сделаны из настоящего мягкого золота.
   - Недурно, - заметил наконец крестьянин. - Я мог бы сломать зуб на одной из монет Ортайяса, которую ты дал мне, да только это была лишь одна монета. Остальные девять - настоящие.
   Кошеля у крестьянина не было, поэтому он сунул деньги в рот. Щека отвисла под их тяжестью.
   - Премного благодарен, господин, - невнятно молвил он.
   - Прими и нашу благодарность, - ответил Скавр.
   Детишки пищали и плескали друг в друга водой, когда легионеры и женщины переносили их через реку. Некоторых женщин тоже пришлось нести на руках - иные были слишком малы ростом.
   Хелвис, высокая и сильная, перешла брод сама и перенесла Дости. С Мальриком ей помог один из легионеров. Льняная блуза и длинная, тяжелая шерстяная юбка плотно облепили ее прекрасную фигуру, когда Хелвис выходила из воды.
   Трибун нехотя отвел от нее глаза.
   На берегу кружком мрачно сидели солдаты Гагика Багратони, оплакивая своего утонувшего товарища. Это печальное зрелище заставило Марка спросить у крестьянина:
   - Почему бы не отметить брод длинными шестами? Так он был бы безопаснее.
   - Ага. И пусть все знают, где он находится. - Местный житель покачал головой. - Нет уж, благодарю покорно.
   - А тебе-то какая польза от этой тайны? - начал было Марк, однако, увидев, что видессианин снова тянет к нему раскрытую ладонь, сказал: - Ладно. У меня не хватит денег заплатить тебе за каждое слово.
   - Наверное, - согласился крестьянин. Он подождал, пока последний легионер выйдет на берег, а затем стал переходить реку в обратном направлении. Добравшись до берега, крестьянин обнаружил, что кто-то успел спереть его тунику. Марк ожидал, что крестьянин вспыхнет от злости, но этого не произошло. Голый, в чем мать родила, видессианин забрался в кусты и исчез из виду.
   - Больно ему надо переживать из-за такой ерунды, - сказал Сенпат Свиодо и, смеясь, надул левую щеку. - Он получил десять золотых. Неплохой навар за старую рухлядь.
   На южном берегу Аранда тоже были намдалени. Легионеры шли уже второй день, когда вдруг наткнулись на двух островитян. Намдалени восседали на лошадях со спокойной самоуверенностью людей, чувствующих себя повелителями. Эта наглая самоуверенность растворилась как дым, едва они вышли из дубовой рощицы и вдруг оказались перед колонной солдат Скавра. Марк увидел, как всадники обменялись испуганными взглядами. Замешательство длилось лишь мгновение. После этого намдалени как сумасшедшие поскакали через пшеничное поле к реке, жестоко ударяя шпорами лошадей.
   На секунду Марк, увидев перед собой солдат Княжества, тоже замешкался. Затем он вспомнил о том, что у него имеется конный отряд - наследство Зигабена.
   - В погоню! - крикнул он.
   Сначала видессиане заколебались, словно им и на ум не приходило схватиться с намдалени. Но ободряющие крики пехотинцев придали им мужества - как и вид удирающих в панике врагов. Островитяне были всего в нескольких сотнях метров от преследователей, когда вдруг исчезли за небольшим холмом.
   Имперцы вернулись, гордо гарцуя. Одну лошадь они вели в поводу, а в руках несли две хорошие кольчуги и два конических шлема с пластиной для носа и щелями для глаз.
   - А где другой конь? - спросил их кто-то.
   - Пришлось прикончить.
   - Идиоты! Растяпы! Олухи! Коновалы!
   Шутливые ругательства видессиане приняли как похвалу. Да, собственно, так оно и было.
   - Что ж, все к лучшему, - философски заметил Гаи Филипп. - Они снова почувствуют себя мужчинами. Нам от этого только польза.
   - Ты прав, - отозвался Марк. - Но сколько же солдат у Дракса? Я надеялся, что он только держит оборону по Аранду против тех сил, которые смогли наскрести видессиане. Но похоже, он двинулся прямо на них. Широко шагает, а?
   - Хм... - Старший центурион подумал с минуту. - Если он слишком растянет свои силы, йезды отрезвят его быстро, не знаю уж, что он там о них думает.
   - Верно, - признал Марк. Он не видел ни одного кочевника почти полтора года. Так легко было забыть о йездах в безумном клубке гражданских войн. С другой стороны, без йездов этих войн и не случилось бы. Иезды проходили по далеким холмам, как раскаты отдаленного грома.
   - Не такие уж отдаленные, - фыркнул Гай Филипп, когда Скавр поделился с ним своими мыслями.
   Дубовая рощица оказалась больше, чем предположил поначалу Скавр. Она растянулась на несколько километров. Быть может, это часть богатого поместья. Под порывами ветра шелестели листья и покачивались наполовину созревшие желуди. Между деревьями слышалось хрюканье кабана. Все свиньи любят желуди.
   Легионеры шли по траве, наступая на палую листву, лежавшую еще с прошлой осени. Шуршание листьев успокаивало, как глухой шум прибоя.
   Затем послышались отдаленные шаги. Вскоре с легионерами столкнулся раненый солдат. Его грудь тяжело вздымалась. Кровь стекала из глубокой ссадины на лбу прямо на тунику. Ужас на его лице сменился недоверчивой радостью, когда он узнал среди легионеров видессианских всадников.
   - Хвала Фосу! - выдохнул он и заговорил так торопливо, что слова, казалось, набегали друг на друга. - Спасите! Скорее, мой господин! Эти чужеземные дьяволы! Они убивают! Там!..
   - Намдалени? - спросил Марк.
   Боги, неужели им не будет предела?..
   Раненый кивнул. Марк резко спросил:
   - Сколько?
   Раненый развел руками.
   - Сотня. Больше. - Он нетерпеливо подпрыгивал на месте, забыв даже о своей ране. - Во имя милосердия Фоса! Скорее!
   - Две манипулы, - решил трибун.
   Гай Филипп мрачно кивнул в знак согласия. Солдаты Княжества были сильными воинами.
   Тем же отрывистым тоном трибун продолжал:
   - Блез, ты!.. И ты, Гагик!
   Багратони понял приказ, хотя Скавр говорил по-латыни. Накхарар что-то крикнул на своем гортанном языке; в ответ васпуракане качнулись назад, ударяя копьями о щиты. Отряд накхарара был слишком велик для манипулы. Сотня намдалени будет окружена силами, превосходящими ее по численности, по крайней мере, в три раза.
   Гай Филипп встряхнул раненого видессианина, который вдруг ослабел. Теперь он оседал на землю, дрожа от пережитого. Смерть задела его совсем близко, лишь чудом выпустив из своих когтей.
   - Куда идти, ты?.. - требовательно спросил ветеран.
   - На первой развилке - налево, на второй - направо, - был ответ. Раненый отер лоб рукавом, недоверчиво посмотрел на кровь, потом перегнулся пополам, и его стошнило.