Тырин Михаил Юрьевич. Фантомная боль

   — Дорога наша. Надо платить.
   — За что? — с притворным удивлением спросил Самурай.
   — За проезд, — также удивленно ответил незнакомец, будто его вынудили объяснять очевидную вещь. — Заплатите — еще восемьдесят километров можете ехать спокойно. Немного берем.
   Антон заметил, что у всех бойцов руки уже блуждают по пуговицам курток, под которыми висели пистолеты. Он тоже коснулся через ткань своей кобуры-кармана, осторожно приспустил замок «молнии».
   — А кредитные карточки вы не принимаете? — спросил Самурай, не спеша подойдя к человеку.
   — Чего? — оторопел тот.
   — Ничего! — Самурай выхватил пистолет, ткнул его в лицо собеседнику. — У нас льготный проезд, понял? Катитесь отсюда на своей коляске.
   Незнакомец попятился, задумчиво пожевал свою резину.
   — Ладно, — мирно сказал он. — Как хотите...
   Он повернулся и вразвалочку пошел к своей машине.
   — Еще увидимся! — крикнул он, не оборачиваясь.
   — Обязательно! — ответил Самурай. — В ГУМе у фонтана. Телефончик оставь.
   «Гран-Трек» тронулся с места и, покашливая надорванным двигателем, умчался вперед. Команда молча проводила его глазами.
   — Поехали отсюда, — сказал Самурай.
   Но никто почему-то не тронулся с места. Все смотрели вперед — вслед уехавшей машине, туда, куда теперь должен был двигаться и «Ящер».
   — Надо было дать им денег, — покачал головой Печеный. — Мы еще толком ничего не сделали, а уже начинаются приключения.
   Самурай резко повернулся и одарил Печеного выразительным взглядом своих колючих немигающих глаз.
   — Всем приготовить оружие — и поехали отсюда! — повторил он, продолжая смотреть на Печеного. — Поехали!
   С каждой сотней метров дорога становилась все хуже. Иногда ее пересекали грязные ручьи, в которых было больше мазута, чем воды. Кое-где приходилось преодолевать поваленные деревья, «Ящер» тяжело вздыхал от натуги, переползая через них.
   Фургон проковылял не более полутора километров, когда Сержант вдруг присвистнул и сбавил скорость, и без того невысокую.
   Дорогу перегораживали две тяжелые самоходные платформы, на которых обычно перевозят сверхгабаритные грузы. Рядом прохаживались люди, неподалеку стоял и белый «Гран-Трек».
   — Что делать? — встревоженно спросил Сержант.
   Все ждали ответа от Самурая, но он молчал, кусая губы и со злостью глядя вперед. Оставалось только посочувствовать ему — как-никак именно он заварил эту кашу.
   — Проскочить с ходу сможем? — подал голос Обжора.
   — Не разгонимся, — удрученно покачал головой Сержант. — Смотри, дорога какая...
   Люди возле платформ перестали прохаживаться и остановились, терпеливо ожидая, когда «Ящер» приблизится. У большинства было оружие, демонстративно вывешенное на грудь.
   — Да ладно, не надо нервничать! — воскликнул Печеный. — Сейчас подъедем — и расплатимся. Скажем, извините, ребята, погорячились, ошибка вышла.
   — Мне это не нравится, — глухо проговорил Сержант.
   — Никому не нравится, — присоединился Обжора. — Я не собираюсь перед всякой падалью карманы выворачивать.
   — Ну вот и хорошо, — зловеще сказал Самурай. — Сейчас подъедем ближе, выскочим, рассредоточимся и перестреляем эту свору. Все как на учениях.
   — Как все просто, — усмехнулся Леденец. — А их, между прочим, больше. Всех не перестреляем.
   — А всех и не надо. Просто разгоним их по кустам, а сами спокойно проедем.
   — Спокойно? — не переставал сомневаться Леденец.
   — Все, хватит ныть, — отрезал Самурай. — Я лезу в люк на крыше, вы ждете у открытой двери. Как только я начинаю стрелять — выпрыгиваете и открываете огонь. В таком темпе приближаемся к ним на расстояние уверенного огня и там закрепляемся. Десять минут постреляем — и можно ехать.
   Никто не возражал, но и не спешил соглашаться. Только Сержант, которому сейчас предстояло пассивно вести машину, хмуро поглядывал через плечо, ожидая окончательного решения.
   — Ты остаешься здесь, — приказал Самурай, посмотрев на Антона. — Нам велели довезти тебя невредимым.
   Антон покраснел. Но все, похоже, полностью согласились с решением Самурая.
   — Все равно у тебя автомата нет, — успокоил его Обжора.
   Самурай поднялся, щелкнул замками люка и опустил тускло блестящую лестницу.
   — Я пошел, — сказал он и начал забираться наверх.
   В распахнутый люк были видны верхушки кедров, припорошенные каким-то желтым налетом. Самурай протиснулся, втянул за собой автомат. «Ящер» медленно полз вперед, угрожающе рыча, как зверь, приготовившийся к атаке. Обжора щелкнул затвором автомата и перебрался поближе к двери.
   — Начали! — крикнул Самурай, и его автомат разразился серией коротких очередей.
   Обжора прыгнул первым и откатился к обочине, немедленно открыв стрельбу. Вслед за ним выскочили остальные. Грохот выстрелов долетал со всех сторон. Сержант вжался в кресло так, что его макушка была едва заметна над спинкой.
   — Помедленнее! — заорал сверху Самурай. — Ребята не успевают.
   Звякнуло и покрылось сеткой трещин боковое стекло — со стороны импровизированной баррикады тоже начали постреливать. Антон соскочил с сиденья и прижался к полу. Он только теперь осознал, что участвует не в игре и не в учениях, что вокруг летают настоящие пули, которые могут убивать по-настоящему.
   Самураю надоело торчать на крыше. Громыхая о ступени ботинками, он спустился и выскочил из фургона. Через секунду гулкие выстрелы его автомата стали доноситься с улицы.
   Некоторое время спустя стрельба стала затихать.
   — Разбегаются! — сообщил Сержант. — У них там только ружья да обрезы.
   В дверь вскочил запыхавшийся Леденец. Ни слова не говоря он повернулся и помог влезть Обжоре, который морщился от боли. Антон моментально вскочил и, подставив плечо, помог довести Обжору до кресла.
   — Ничего, ничего, просто ногу подвернул, — объяснил тот, не дожидаясь вопросов. — Уже проходит.
   Тем временем подоспели Печеный с Самураем.
   — Гони вперед, там уже никого нет! — крикнул Самурай. — Как думаешь, сможем растолкать эти телеги?
   — А что еще остается делать? — хмыкнул Сержант, не оборачиваясь.
   — Может, лучше объехать?
   — Нет! Полезем в болото — так там и останемся. — Самурай обернулся к остальным. — Суйте стволы в форточки — и смотрите в оба! — Он перелез к Сержанту. — Двигай помаленьку.
   «Ящер» рыкнул, выпустив облако дыма, и пошел на таран.
   — В деревьях кто-то шевелится, — сообщил через некоторое время Леденец.
   — Пусть, — отмахнулся Самурай. — Без нужды патроны не тратьте. Держитесь крепче...
   «Ящер» со скрежетом ударился в борт одной из платформ. Та покачнулась и сдвинулась совсем немного.
   — Ну что ты! — с досадой воскликнул Самурай. — Сильней надо было!
   — Машину разбить — дело нехитрое, — ответил Сержант. — А на чем дальше поедем?
   Он переключил передачу и вновь упер передок «Ящера» в платформу. На этот раз результат оказался почти нулевым — платформа только качалась, но не сдвигалась ни на сантиметр.
   — Я вижу троих! — крикнул Обжора. — Подбираются к нам.
   — Вон там еще двое, — присоединился Печеный. — И еще... Там пятеро или больше! Они стреляют!
   — Разгоняйся и бей! — закричал Самурай, потеряв самообладание.
   — Нельзя бить! — заорал в ответ Сержант. — И машину раскурочим, и сами побьемся. Я еще попробую.
   За дорогой послышались первые робкие хлопки. Две пули звонко щелкнули где-то о железное тело «Ящера».
   — Бегут к нам! — крикнул Леденец. — Их уже толпа целая!
   — Вы как хотите, а я... — пробормотал Обжора и выпустил в сторону леса несколько коротких очередей.
   — Это что за черт?! — раздался изумленный голос Печеного. — Смотрите, вон сзади!
   Повод для изумления был. По дороге вслед «Ящеру» мчался четырехмостовой тягач-"бульдог". Тот самый, с алой розой на передке.
   — Ну, все... — обреченно выдохнул Обжора.
   — Что все?! — крикнул Самурай. — Занимаем оборону по периметру. И не тряситесь — патронов у нас хватит, стенки крепкие.
   — Мне-то что делать? — разволновался Сержант. — Стрелять или еще пробовать?
   — Ты пробуй. Остальные по местам. — Обжора перекатился к задней двери фургона, распахнул ее ногой и взял тягач на прицел.
   — Сейчас покувыркаетесь, — злобно прошипел он.
   И вдруг Обжора, сделав удивленные глаза, опустил автомат. Тягач резко сбавил скорость, а уже знакомый маленький шофер помахал рукой и что-то крикнул, высунувшись в окошко.
   Через несколько секунд тягач подкатил почти вплотную и бамперы двух машин едва ли не соприкоснулись.
   — Держитесь, буду толкать, — прокричал маленький шофер и снова помахал рукой.
   — Вы поняли?! — ликующе воскликнул Сержант и схватился за руль. Двигатели двух могучих машин завыли в унисон, и наконец мертвая точка оказалась преодолена.
   Перегородившие дорогу платформы покачнулись, заскрипели, медленно поползли в стороны. Одна из них уперлась колесом в огромное бревно, вросшее в обочину, наклонилась, встала набок и перевернулась, тяжело ухнув в черное болото и погрузившись в него почти наполовину.
   Путь был свободен. Сержант, не теряя ни секунды, переключил передачу, и «Ящер» рванул вперед, боднув бампером стоящий у обочины «Гран-Трек». Тягач с красной розой шел сзади, не отставая.
   — Надо останавливаться, — сказал Сержант через некоторое время. — Колесо пробито, машину трудно удерживать.
   — Если надо — останавливайся, — ответил Самурай.
   — Ага... Сейчас, за поворот уйдем — и буду тормозить.
   В тот момент, когда Сержант останавливал машину, из-за туч вышло солнце. В полутемном фургоне сразу протянулись от стены к стене несколько светящихся нитей — солнечные лучи высветили пулевые пробоины в теле фургона.
   — Не такие уж крепкие стенки оказались, — поежился Обжора. — Могли бы и укрепить.
   — Кто ж знал, что мы еще по дороге в историю вляпаемся, — пожал плечами Самурай.
   — Знали. Раз оружие нам дали — значит, знали.
   Тягач с красной розой остановился чуть позади. Маленький шофер и его усатый напарник выпрыгнули из кабины и лениво приблизились, доставая сигареты. Навстречу им также неторопливо выступил Обжора.
   — Все живы? — с кривой усмешкой поинтересовался водитель тягача.
   — Живы, — кивнул Обжора.
   — В первый раз здесь?
   — А что?
   — Ничего. Хорошо, что не стали платить жиганам. Можно сказать, повезло.
   — Это почему?
   — Если б они узнали, что у вас есть деньги, все равно догнали бы по дороге и... Много тут таких было.
   — А вас они почему не догонят? У вас денег нет?
   — Мы здесь давно, а вы новички.
   Обжора хмыкнул и замолчал. Стало слышно, как бряцает инструментами Сержант, меняющий колесо.
   — Ну, бывайте, — шофер раздавил окурок и повернулся.
   — Подожди, — негромко позвал Обжора. — Почему вы это сделали?
   — Что? — удивился шофер.
   — Почему вы нам помогли?
   — Как это почему? Потому, что это дорога.
   — Ну, дорога. Но ведь там мы с вами...
   — Там был базар, а здесь — дорога. Если бы ты устроил такое на дороге, мой напарник просто всадил бы тебе в живот картечину — и все дела. Понятно?
   — Не особо.
   — Еще поймешь. Счастливо оставаться.
   Тягач взвыл парой своих двигателей, обогнул «Ящер» и вскоре стал невидим за деревьями. К Обжоре приблизился Самурай.
   — Что он тебе сказал?
   — Ничего нового. Здесь, как и везде: дают — бери, бьют — беги, отнимают — не давай. А если просят — дай с избытком.
   Когда Сержант закончил ремонт и запустил двигатель, Антон вспомнил, что так и не разобрался со своим мобильным компьютером. Однако он успел только включить его и мельком просмотреть каталоги. Потому что «Ящер» свернул с дороги и пополз по просеке, подминая под себя кустарник и ломая молодые деревца. Началась такая тряска, что Антон никак не мог попасть пальцем в нужные участки сенсорного экрана.
   Машина двигалась чуть быстрее пешехода. Сержант пообещал, что просека скоро кончится, и можно будет прибавить скорости, да и земля сделается ровнее. Оставалось только надеяться.
   Действительно, примерно через час деревья расступились и машина начала двигаться вдоль заболоченного берега узкого, но очень длинного озера с неподвижной зеленоватой водой. Скорость увеличить не удалось — «Ящер» то и дело проваливался в чавкающие грязевые ямы либо тяжело переваливался через стволы лежащих кедров. Вокруг витал неживой запах химикатов, а на том берегу можно было разглядеть проржавевшие металлические конструкции и десятки таких же ржавых труб, выползших из-за деревьев и присосавшихся к мертвой глади озера.
   По всему чувствовалось, что близка промышленная зона. Кое-где за деревьями уже виднелись металлические мачты и верхушки самых высоких зданий. «Ящер» добрался-таки до места, где озеро переходило в крошечную речушку — этим местом оказалась плотина. Перебравшись через нее, машина вышла на долгожданную ровную дорогу. Впрочем, никакая она была не ровная, но после непрерывной тряски, провалов, буксовки показалась верхом комфорта.
   Тайга здесь была редкой и чрезвычайно замусоренной. Среди голых, высохших кедров почти не было места, свободного от ржавого железа и груд самого разнообразного хлама. Частенько на глаза попадались брошенные бульдозеры, грузовики, строительные агрегаты.
   — Может, остановимся поужинать? — деловито предложил Обжора.
   — Место не очень аппетитное, — процедил Печеный. — Раньше надо было, когда через лес ехали.
   — Уже скоро приедем на исходную точку, — отозвался Сержант. — Там и поужинаем, и переночуем, наверно.
   Самурай взглянул на часы.
   — Да, — вздохнул он. — Сегодня никуда уже не пойдем.
   Через несколько минут дорога вывела к изгибу широкой, хотя и здорово обмелевшей реки. Тайги здесь уже не было — все вокруг как будто выстригла гигантская бритва. Вдоль берега торчало несколько десятков компактных нефтеперегонных колонн. Берега были завалены гнилыми бревнами, строительным мусором, все тем же ржавым железом и брошенными машинами. Виднелось несколько строений — совершенно ветхих и уже ни на что не годных.
   Сержант остановил машину и откинулся на спинку кресла, отдуваясь.
   — Можно считать, приехали.
   — С чего ты так решил? — спросил Печеный, выглянув в окно.
   — С чего надо. Это исходная точка, отсюда мы должны начать поиск.
   Самурай вылез первым и прошелся вперед по дороге.
   — Встанем лучше вон там, под навесом, — сказал он, вернувшись. — Отклонимся от исходной точки, просто чтоб на дороге не торчать.
   — Мы не отклонимся. Исходная точка дана с точностью до пятисот метров. Так что весь этот берег, вон тот пустырь и даже те два ангара за рекой — это все исходная точка.
   Солнце уже сползло к горизонту. Все вокруг почернело и стало зловещим, остатки давно не работающих сооружений казались поднявшимися из земли скелетами.
   Все выбрались из фургона и собирали вокруг палки для костра — их было здесь предостаточно. Только Обжора сидел в стороне и колдовал с радиостанцией. Проходя мимо него, Антон задержался посмотреть. Обжора сразу обернулся.
   — Иди себе мимо, не стой.
   — Почему?
   — Потому. С передатчиком работаю только я. Остальным незачем смотреть, как я это делаю.
   — А как же режим радиомолчания?
   — Не волнуйся, я передаю всего два бита информации. Нужно сообщить, что мы вышли на исходный.
   Антон свалил дрова рядом с костром и сел неподалеку, глядя, как Печеный раскладывает концентраты по компактным посудинам из металлоткани.
   — Надо собрать крупных веток и заложить ими машину, пока не стемнело, — предложил Сержант. — Не стоит оставлять ее на виду.
   — Лучше просто сжечь, — ответил Самурай. — Если у нас все пойдет по плану, она нам не понадобится. Кстати, можем в ней сегодня переночевать.
   — Только нужно оставить кого-то на стреме.
   — Интересно, кто захочет? — ухмыльнулся Обжора.
   — Ничего интересного, — ответил Сержант. — Дежурства по два часа, по очереди. Я готов первым.
   — Нет, ты будешь спать, — сказал Самурай. — Ты и так почти сутки за рулем. Первым дежурю я. Потом Обжора, потом Печеный, потом Антоха. А там и вставать пора.
   — А про меня забыли? — напомнил Леденец.
   — Тебя я пока не знаю. Поэтому можешь спать.
   Леденцу стоило обидеться, но он только пожал плечами и отвернулся.
   Наконец Печеный закончил со своей стряпней. Все расселись кружком и молча поели. Про лежащие в фургоне бутыли со спиртным никто даже не вспомнил.
   — Я все думаю, чего здесь не хватает? — произнес Печеный.
   — Телевизора, — высказался Обжора.
   — Комаров не хватает. Вроде вечер, и прохладно, и река рядом, а комаров нет. Даже как-то не по себе.
   — Мне бы твои проблемы, — немедленно отозвался Леденец.
   — А какие у тебя проблемы? — буркнул Печеный. — Дрыхни всю ночь, пока другие тебя охраняют.
   — Кончай, — лениво остановил его Самурай.
   В фургоне Антон забрался в свое кресло с ногами и долго сидел скорчившись, прислушиваясь к тишине. Тишина пугала. Хотелось слышать хоть что-то — крики ночных птиц, шум ветра, плеск воды в реке. Ничего этого не было. Лишь изредка из-за стен фургона доносился приглушенный хруст, заставляя вздрагивать. Но это гремели камни под ногами бродящего кругами Самурая.
   На рассвете его разбудил Печеный.
   — Давай, походи вокруг, — сказал он, будто извиняясь. — Я подремлю еще малость.
   Антон вышел на улицу и сразу замерз. Пришлось вытянуть из воротника капюшон и завязать его поплотнее. Вокруг стоял жиденький полупрозрачный туман. Однако в нем не было той свежести, которую несет обычно раннее утро. Стойкий химический аромат даже усилился.
   Антон походил немного вокруг навеса, затем стал смотреть в сторону реки. Туман там был подвижен, он плыл тягучими белыми пластами. Единственное движение в окружающем пейзаже.
   Через минуту Антону почудилось какое-то беспокойство возле самого берега. Он замер и даже присел, не отрывая взгляда от груды почерневших щепок, на которых явно что-то шевелилось.
   Антон поразмыслил — будить ли остальных или разобраться со своим открытием самостоятельно. Наконец решил сходить сам.
   Переложив в руку пистолет, он двинулся к реке. Уже через несколько десятков шагов стало ясно, что на берегу стоит лошадь. Самая обыкновенная, хотя и невероятно изможденная, с выгнутыми внутрь ногами и неопределенного цвета шкурой, покрытой коркой грязи.
   Лошадь копалась в обломках человеческого скелета. Сначала Антону показалось, что она обгладывает кости, но потом, подойдя ближе, он понял, что животное больше интересуется кучей древесных отходов, на которых был рассыпан скелет. Лошадь подбирала что-то из этой кучи, грызла длинными желтыми зубами и перекатывала во рту, надеясь нащупать хоть один съедобный кусочек коры. Заметив Антона, она прервала свою трапезу и несколько секунд косилась на него, ожидая дальнейших действий незнакомца. Потом потеряла к нему всякий интерес и снова занялась своими костями.
   Антона передернуло. Он на мгновение представил себе человека, который жил здесь, работал, на что-то надеялся, может, ждал окончания срока контракта и возвращения домой, а дождался того, что какая-то одичавшая лошадь расталкивает его кости своей мордой, ища под ними завтрак.
   Вернувшись, Антон увидел Печеного, который разводил костер, стуча зубами от холода.
   — Не спится больше, — сказал он. — Надо хоть ребятам покушать сделать. А ты где был?
   — Там, на берегу, лошадь, — сказал Антон.
   — Чья? — Печеный удивленно вскинул глаза, сразу насторожившись.
   — Ничья. Дикая.
   Печеный хмыкнул, задумчиво покачал головой.
   — Она точно ничья?
   — Она сама уже полутруп. Никто не стал бы держать такую.
   Печеный наклонился, пробуя раздуть огонь.
   — Слей бензин из бака, — посоветовал Сержант, который только что вылез из фургона и встал рядом, обхватив себя руками. Он оценивающе посмотрел на Антона. — Ты как, готов? Сейчас с тобой пойдем.
   — Куда? — не сразу понял Антон.
   — Искать... — вздохнул Сержант и обвел мир долгим невеселым взглядом.
   Антон вдруг понял, что сейчас им действительно придется разойтись в разные стороны и затеряться среди мертвых пустырей и молчаливых зданий-скелетов. Три маленькие группы, три крошечных островка жизни, перенесенных из большого и шумного, расцвеченного огнями мира в окоченевшее безмолвие, похожее на картинку из страшной сказки.
   В этот момент время вдруг стало физически ощутимым — последние минуты вместе были, как вкус чудесного лакомства, которое вот-вот растает во рту.
   Все уже проснулись и грелись вокруг костра. Печеный молча выставил рядом почерневшую кастрюльку со своим варевом, бросил стопку смятых тарелок.
   — Не хочется уходить, — сказал Антон. Первым с ним согласился Самурай:
   — Да... Хорошо бы всем вместе и дальше идти, но... Нужно осмотреть широкую полосу, а для этого придется разойтись.
   — А расходиться опасно, — заметил Печеный.
   — Пока никакой опасности нет. Если появится — будем, конечно, думать...
   Обжора надел ранец со своим передатчиком, попрыгал на месте.
   — Оставь здесь, — посоветовал Сержант. — Охота с собой лишнюю тяжесть таскать? Если что-то найдем, вернешься и все передашь.
   — А если не будет времени вернуться?
   Самурай полез в свою сумку и достал сверток из серой бумаги. Внутри лежало несколько сухих корок-концентратов. Их Самурай отложил в сторону, а бумагу разгладил на коленях и осторожно разделил на два слоя. На одном из них оказалась карта.
   — Все ко мне, — сказал он. — Разобьемся по маршрутам. Обжора и Леденец идут от этой вышки — вон она стоит — в направлении насосной станции. Сержант с Антоном двигаются налево, до эстакады, которая висит над болотом. Там сразу поворачиваете направо и идете вдоль болота, пока не доберетесь до ангаров. Собираемся около реки, вот здесь. Место приметное, там раньше была пристань. Как отметимся, снова расходимся и продолжаем искать. Запоминайте карту.
   Все обступили Самурая и разглядывали мятый листок, что лежал у него на коленях. На карте было нарисовано только самое главное, поэтому она казалась простой и понятной. На ней легко узнавался ландшафт.
   — Все запомнили? — нетерпеливо спросил Самурай.
   — А что, с собой ее взять нельзя? — поинтересовался Леденец.
   — С собой — нельзя, — ответил Самурай, после чего разорвал карту, а клочки бросил в костер. — Ну... Продышались — и пошли.
   Антон шагал за Сержантом и постоянно оборачивался, пока не потерял из вида последнего бойца команды. Последним он видел Печеного.
   — Чего искать, я так и не понял, кстати, — проворчал Сержант.
   — Людей, — безразлично отозвался Антон. — Сначала нужно найти людей, а потом уж решать, что делать дальше.
   — Ну, найдем мы людей, и что с того? Пытать их, что ли? Я даже не знаю, что у них спрашивать. Так же не делается!
   — Помнишь, что ты мне сказал, когда мы познакомились? — сказал Антон. — Любая операция должна быть хорошо продумана и проработана. Нашу операцию никто не прорабатывал. Мы все должны придумать сами.
   — Чувствую, тяжело будет придумывать.
   — Если бы было легко, этим занялся бы оперотряд. Ты же сам все это знаешь. Не понимаю, чем ты недоволен.
   — Ничем, — ответил Сержант. — Просто не нравятся мне эти места.
   Они двигались по хорошо утрамбованной дороге вдоль скопления длинных приземистых зданий, похожих на фермы. Стены зданий были сделаны из серого низкокачественного бетона, который уже весь растрескался, а пластиковые крыши во многих местах обвисли рваными лохмотьями.
   — Посмотри, там какая-то железная хреновина, — сообщил Сержант. — Кажется, это и есть наша эстакада.
   Действительно, впереди начиналось болото. Его предваряло скопление больших луж с черной водой, которые с каждым шагом становились все обширнее, сливались, пока не перешли в сплошную тусклую поверхность. Из воды кое-где торчали тонкие стволы молодых кедров, наклонившихся в одну сторону из-за слабого, но постоянного течения.
   Над болотом поднималась ажурная металлическая конструкция, несшая на себе куда-то за деревья пучок тонких труб.
   Сержант подошел, пнул эстакаду ботинком.
   — Вроде крепкая. Я, пожалуй, влезу на эту штуку, погляжу, что вокруг делается.
   Он передал Антону свою сумку и автомат и начал карабкаться по сплетению ржавых балок и уголков, уворачиваясь от мусора, который от тряски посыпался сверху.
   — Чисто, — сообщил Сержант через пару минут. — Никого нет, никаких людей. Правда, впереди большой цех, этажей семь. Но он совсем развалюха, там никто жить не станет.
   — Все равно надо осмотреть, — сказал Антон. — Может, хоть следы найдем.
   — Осмотрим. — Сержант спрыгнул на землю, отряхнул руки. — Только осторожно. Может, там плиты уже на голову валятся.
   Здание, о котором говорил Сержант, выделялось на фоне серого неба уродливой кособокой коробкой. Строительный пластик давно облетел с его стен, обнажив лестницы, трубы, колонны и остатки механизмов, когда-то здесь работавших. Подойти к стенам цеха оказалось непросто — повсюду темнели невысыхающие маслянистые лужи. Антон подумал, что Сержант, пожалуй, прав — жить здесь вряд ли кто станет.
   — Может, я и сюда влезу? — предложил Сержант. — Оттуда, с такой высоты, вообще всю округу, наверно, видно.
   Он видел, что карабкаться по ветхим лестницам опасно, и спрашивал совета у напарника.