Тырин Михаил Юрьевич. Фантомная боль

   — Ложись, — сказала она.
   Антон покачал головой. Он взял ее за плечи и притянул к себе. Убедившись, что она не пытается отстраниться, он прижимал ее крепче и крепче, сдавливал, не думая, что может сделать ей больно. Он с тоской вспоминал, как давно его руки не касались ничего столь живого и близкого, и ему было страшно потерять это. Последние дни были для него черным ледяным океаном, полным безысходности. И наконец — что-то живое...
   — Ну, достаточно, — послышался чей-то нерешительный голос.
   Антон оторвался от Анны и с удивлением увидел, что в комнате есть другие люди. Совсем рядом стоял Сергеев, чуть дальше — полковник Шевцов. Еще здесь был молодой офицер-медик с каким-то устрашающим инструментом в руках. Впрочем, инструмент представлял собой всего лишь шприц-пистолет.
   — Анна, иди, — сказал Шевцов.
   Анна сделала несколько шагов, но не вышла, а лишь остановилась у двери. Сергеев подвинул стул, сел рядом с кроватью. В полевой форме, без своей бамбуковой палочки он смотрелся очень мужественно. Антон с удовлетворением подумал, что теперь он и другие, не менее мужественные люди займутся судьбой погибающей команды.
   — Говорить можешь?
   Антон кивнул. Он собрался с мыслями и попробовал начать, но вышла какая-то бессвязная фраза.
   — Может, хоть поесть ему дадите? — произнесла с негодованием Анна.
   — Дочь, я же просил выйти, — раздраженно сказал Шевцов. — Мы все сделаем как надо, не беспокойся.
   «Дочь? — с удивлением подумал Антон. — Неужели у него может быть такая дочь?»
   — Принесите что-нибудь из столовой! — крикнул Шевцов за дверь. Затем он тоже сел рядом.
   — Сержант убит, — сказал Антон. — Леденец — тоже. Обжора тяжело ранен. Остальные остались с ним и не могут уйти.
   Он не смотрел на лица Сергеева и Шевцова. Боялся найти там равнодушие. Он говорил медленно, с трудом вспоминая самое главное, подбирая слова и составляя из них предложения. Через несколько минут пришлось остановиться — принесли тарелку с остывшей кашей и стакан какао.
   Все было остывшее, невкусное, поданное кое-как, но все же это была еда. Антон с удивлением понял, что болезнь, от которой он так страдал только что, называется очень просто — голод.
   Как бы там ни было, силы начали возвращаться. Антон спустил ноги с кровати и смог разговаривать с полицейскими как равный, а не как полуживая говорящая кукла.
   — ...Я точно знаю, что технологическую информацию они черпают прямо из мозга инженера Моисеева, — заключил он. — Поэтому вы обязательно должны связаться с клиникой и объяснить все врачам. Но это — только первая часть проекта «Третий глаз». Первая и не самая главная. Мы так и не узнали, для чего они проводят опыты на бродягах и делают из них инвалидов, чего ради переделывают схему «Хризолита». Мне кажется, это известно только нескольким посвященным, но вряд ли они находятся здесь. Ищите их поближе к цивилизации.
   — Не знаю, стоит ли еще кого-то искать, — задумчиво сказал Сергеев. — Одного этого достаточно, чтоб начинать операцию.
   — Конечно! Начинайте скорей, ребята сидят в подвале без еды и ждут вас.
   — Да, конечно, но... — Сергеев в замешательстве глянул на Шевцова.
   — Но где доказательства? — продолжил за него Шевцов.
   — Какие доказательства? — удивленно спросил Антон.
   — Где файлы, снимки, схемы? — невозмутимо объяснил Шевцов. — Где твой мобильный компьютер, наконец?
   — Но я же сказал!..
   — Я помню, что ты сказал. Однако это лишь слова, верно?
   — Что значит, слова? — оторопел Антон.
   — Это значит, слова. И никто не может точно знать, что они соответствуют действительности.
   — Я вру?
   — Не обязательно врешь. Можно сказать так: ты видишь это по-своему. И возможно, ошибаешься. Только представь: мы поверим тебе на слово, начнем операцию и вдруг найдем там совсем не то, что нужно, — Шевцов говорил терпеливо и вполне доброжелательно, словно объяснял ребенку, почему нельзя прыгать с зонтиком с небоскреба. — В каком положении мы тогда окажемся?
   Антон смотрел на него, широко раскрыв глаза, и пытался понять — может, это шутка? Не должен взрослый человек, старший офицер так спокойно говорить о схемах и файлах, когда трое живых людей ждут его помощи в сыром подвале, подыхая от голода.
   — Я могу допустить и то, что ты... э-э... умышленно искажаешь факты, — полковник подлил масла в огонь. — Для того, чтобы выручить своих приятелей, которые по глупости попали в неприятности.
   — Попали в неприятности? — едва слышно повторил Антон, чувствуя, как по коже бегут мурашки.
   — Ну, успокойся, — он дружески похлопал его по плечу. — Пойми сам — мы военные люди, солидная организация. Мы не можем начать столь серьезное дело, отталкиваясь лишь от... — он запнулся.
   — От бредней больного придурка? — утвердительно спросил Антон.
   — Ну зачем...
   — Не надо! — Антон вскочил. — Именно так вы думаете.
   Шевцов поморщился и встал.
   — Ладно, поговорим чуть позже, — он кивнул врачу и вышел.
   Офицер-медик шагнул было вперед, переложив из руки в руку свой шприц. Но Сергеев остановил его жестом, а затем и вовсе попросил выйти.
   Антон сел на кровать, глядя в сторону.
   — Я ничего не могу поделать, — мягко сказал Сергеев. — Он мой начальник. И руководитель операции.
   — Я понимаю, — холодно сказал Антон.
   — И, к сожалению, он прав, — осторожно добавил Сергеев. — Никто не начнет операции без юридической платформы. Это по-настоящему серьезно.
   — А двое убитых — не серьезно?
   — Ну выслушай меня. То, что ты сказал — очень важно. И если это окажется правдой, операция безусловно начнется, и все пройдет благополучно. Вы уже сделали девяносто процентов работы — вы все выяснили. Теперь нужно доставить доказательства. Сейчас Шевцов разговаривает с советниками и экспертами, решает, как это лучше сделать. Наверняка найдется простое и эффективное решение. Возможно, уже к утру ребята будут среди своих — сытые и довольные.
   — Я не понимаю, зачем трудности себе придумывать? — воскликнул Антон. — Ну разве мало я рассказал? Оружие, убийства, «циклопы» — разве этого недостаточно? Хотите, прямо сейчас покажу, где стоит антенна «Спейс-Контроль».
   — Антенна сама по себе мало что значит, — покачал головой Сергеев.
   — Зато все остальное много значит! Хотите, дам показания под запись? Я же все это видел, я живой свидетель!
   Сергеев опустил глаза и покачал головой.
   — Ты не свидетель. Ты преступник. Ты пришел с оружием в частные владения, ты проникал в здания, копался в закрытой информации, ты стрелял, уничтожал имущество, возможно, даже, убивал. Твое имя не должно фигурировать ни в одном документе операции. Ты просто фантом.
   — Фантом... — с ненавистью повторил Антон. — Но разве фантом может умирать от ран? Разве он может чувствовать боль? Разве из фантома может течь кровь?
   Сергеев уже устал от этого разговора.
   — Я ничего не могу поделать, — повторил он. — Поверь, совсем ничего.
   Некоторое время они молчали — один с досадой, другой с чувством вины и растерянности.
   — Анна и в самом деле дочка полковника?
   — Да. А что?
   — Она не похожа на него. Совсем не похожа.
   Сергеев, уловив скрытый смысл в словах Антона, лишь горестно вздохнул.
   Вскоре появился Шевцов с прямоугольным кожаным футляром в руках. По его лицу Антон понял, что ничего обнадеживающего он не услышит.
   — Это — компьютер, — сообщил Шевцов, подняв руку с футляром. — Точно такой же «Титан», только без маскировки и без переделок. Намек понятен?
   — Какой еще намек? — медленно проговорил Антон.
   — Тебе придется вернуться на нефтяной комбинат, — полковник умолк, будто ждал, что сейчас Антон начнет кричать, лезть с кулаками и совершать прочие неразумные поступки.
   Антон молча слушал, что будет дальше.
   — Ничего особенного в этом нет, — Шевцов начал торопиться, каждую секунду опасаясь, что Антон проявит-таки свой характер и не даст ему закончить такую простую и разумную мысль. — Пробраться в одиночку на огромный завод вовсе не трудно. Подключиться к локальной сети — для тебя это раз плюнуть. Нужную информацию ты уже нашел. Останется только скопировать.
   Антон заметил, что и Сергеев смотрит на него с некоторой опаской. Похоже, и он ждал, что «простая и разумная» идея Шевцова вызовет приступ ярости.
   — Ты ведь сможешь это сделать? — осторожно поинтересовался полковник.
   Антон мог попробовать. Даже если бы не надеялся — все равно пошел бы. Потому что ничего другого не оставалось. Самурай и Печеный каждую минуту ждали его, сидя рядом с беспомощным, страшно страдающим Обжорой.
   Но Антон не торопился сказать: «Да, я это сделаю». Потому что тогда эта холеная полицейская свинья вздохнет с облегчением, тогда она избавится от проблемы, перевалив ее на плечи человека-фантома.
   «А ведь он от меня зависит, — подумал Антон. — Что, если я откажусь? Что будет с его карьерой и репутацией?»
   Однако Шевцов воспринял молчание Антона как согласие.
   — Вот и хорошо, — бодро сказал он. — Ты можешь отдохнуть еще немного, если хочешь, но лучше отправиться поскорей. Там уже стоит машина, в ней еда, медикаменты. И оружие — на всякий случай. Идем...
   Антон догадался, что его зашептывают, как ядовитую змею. Вежливо объясняют, разжевывают, как идиоту, остерегаясь всякого неосторожного слова. Но это лишь сейчас, пока он здесь, пока он нужен — и одновременно опасен. А стоит только уйти, покинуть лагерь, как в спину полетят неслышимые проклятия. Что ж, плевать...
   Он молча вышел в дверь, окунувшись в сырую ночную прохладу. Полицейские устроили свою временную базу в заброшенном рабочем поселке. По обе стороны узкой расчищенной улицы стояли одинаковые деревянные дома в два этажа. Расставленные рядом с ними походные осветители резали глаза холодным электрическим светом. Такой же свет давали фары многочисленных машин, стоящих или медленно передвигающихся неизвестно куда. Повсюду слонялись бойцы оперотряда в одинаковой форме, им было скучно, они жаждали спиртного и развлечений.
   Антон поежился, запахнул воротник куртки. Шевцов вел его куда-то на край поселка. Сергеев некоторое время шагал рядом, но потом пробормотал что-то и отделился — видимо, счел за лучшее «уйти по делам».
   Наконец впереди показалась фанерная будка, рядом с которой нависал импровизированный шлагбаум и топтались трое спецназовцев. Здесь же стоял полноприводный «Вектор» без номерных знаков.
   — Вот твоя машина, — сказал Шевцов.
   Антон реально осознал, что ему придется сесть за руль и поехать. За шлагбаумом сгущалась ночная темень, там не было ни фонарей, ни вооруженных полицейских, ни кухни. Антона передернуло.
   — Как я доберусь? — хмуро спросил он.
   — Там на сиденье карта... Да она тебе и не нужна — тут все время прямо по дороге, а там — сам увидишь.
   Шевцов вновь был самим собой. Он увидел, что Антона больше не нужно убеждать и уговаривать.
   — В компьютере стоит радиомодем, — сообщил он. — Передашь все прямо оттуда, все равно никакой маскировки уже не получится. Так что можешь не возвращаться, а ждать нас там.
   — Я так и понял, — сказал Антон, — что нам всем необязательно было возвращаться.
   Шевцов открыл дверь машины.
   — Садись, — вдруг он увидел что-то и остановил Антона жестом. — Подожди, тут же рацию еще не сняли. Я схожу подгоню связиста. Подожди минутку...
   Антон посмотрел ему вслед и сплюнул. Надо же, рацию пожалел! Может, он еще и автослесаря позовет, чтоб снять запасное колесо и лишние сиденья. Все равно ведь не пригодится, не пропадать же добру!
   — Поедешь? — донесся голос из будки.
   — Поеду, — ответил Антон, искоса взглянув на часовых.
   Сутулый боец отбросил окурок и начал поднимать шлагбаум. Антон влез в кабину, завел двигатель, включил печку. Жаркая волна поднималась от пола, но его все равно била дрожь. Он с ледяной завистью смотрел на спецназовцев, которые пили кофе из бумажных стаканчиков, прикуривали друг у друга, смеялись. Как же это должно быть здорово — чувствовать за спиной надежный тыл.
   Через минуту в стекло постучались.
   — Шпунтик, открой!
   Антон поспешно распахнул дверь, выбрался из кабины. Анна стояла перед ним, набросив на плечи форменный полевой бушлат, и пристально заглядывала ему в глаза, словно что-то искала там. Возможно, ей хотелось определить, с каким настроем уезжает Антон, что чувствует.
   Ничего утешительного в его глазах она, конечно, не нашла.
   — Хорошо, что ты еще не уехал.
   — Скоро уеду.
   — Я знаю. Я пойду на пульт и буду ждать от тебя известий. Хочу, чтоб ты знал — я буду сидеть у мониторов, пока не дождусь.
   — Да ладно...
   — Я серьезно.
   — А если не дождешься?
   — Прекрати такие вещи говорить перед дорогой!
   Она хотела еще что-то добавить, но ее перебил крик часового:
   — Ну ты едешь, или мне шлагбаум закрывать?
   — Сейчас поеду, — ответил Антон и вновь повернулся к Анне. — Пойдем в кабину. Здесь холодно.
   — Полковник знает, что ты здесь? — спросил он, когда они сидели рядом в машине.
   — Отец? Наверно, нет, я ничего ему не говорила, — пожала плечами Анна. — А что?
   — Да так, ничего... Ты тоже считаешь, что нельзя начинать операцию прямо сейчас?
   — Какая разница, если от меня тут ничего не зависит?
   — А все-таки.
   — Ну, Антон... — Анна вздохнула, неохотно заводя этот тяжелый разговор. — Им виднее, они профессионалы. Постарайся их понять...
   — Нет! — решительно ответил Антон. — Никогда я не смогу их понять.
   — Зря! Мы тоже очень переживали за всех вас...
   — Вы переживали за свои медали и звания! — почти крикнул Антон.
   Анна нахмурилась и ничего не ответила. Вероятно, поняла, что Антону сейчас бесполезно что-либо объяснять.
   — Я придумал одну штуку, — сказал он. — Хочешь посмотреть?
   — Какую штуку? — еще больше нахмурилась Анна.
   — Ну, хочешь?
   Не дожидаясь ответа, Антон включил передачу и взялся за руль.
   — Сейчас увидишь...
   «Вектор» издал натужный вой, покачнулся — и рванул с места.
   x x x
   Первые секунды Анна молчала, глядя вперед и пытаясь понять, что это значит. Потом спохватилась:
   — Что ты придумал?!
   — Хочу дать твоему папаше урок порядочности, — ответил Антон, скривившись в злой усмешке. — Пусть прочувствует, что значит отправлять живого человека в ад. Меня он за человека не считает, а вот ты — в самый раз.
   — Куда ты меня везешь? — проговорила Анна, не поняв еще сути происходящего.
   — Я решил взять тебя с собой на задание.
   — Останови машину!
   Антон покачал головой и больше ничего не сказал. Анна дернула было ручку замка, но двери были заблокированы. Некоторое время она судорожно пыталась что-то сделать, потом откинулась на спинку кресла, уставившись вперед. Даже в полумраке кабины было заметно, как она побледнела.
   «Они меня не жалели. Никто! — подзадоривал себя Антон. — И я их жалеть не буду. Никого...»
   На самом деле он чувствовал себя ужасно. Не утешало даже то, что он делает это не для себя.
   — Нас все равно догонят, — спокойно сказала Анна.
   — Нет, — ответил Антон. — Никто не знает, где ты. Сама же сказала. И часовые не видели, как ты садилась, я специально посмотрел. Пока тебя хватятся...
   — Зачем ты это делаешь?
   — Поговорим об этом, когда вернемся на базу.
   Антону стоило большого труда казаться хладнокровным. В какой-то момент он уже был готов развернуться и отвезти Анну обратно. Но он лишь стиснул зубы и мысленно вызвал облик сытого, самоуверенного и равнодушного к чужим жизням полковника Шевцова. Это помогло. Шевцову недолго оставалось быть самоуверенным...
   «Вектор» прекрасно шел по этой старой разъезженной дороге. Антон старался гнать быстрее, и при этом тряска почти не чувствовалась. Анна молчала, отвернувшись к окну. «Что же я делаю! — с болью подумал Антон, украдкой взглянув на нее. — Она же просто женщина, которой нет дела до чужих игр. Просто слабая, хрупкая женщина...»
   Через пару часов на фоне светлеющего холодного неба обозначились башни и громоотводы комбината. Антон остановил машину.
   — И что дальше? — ледяным голосом спросила Анна.
   Антон понял, что в этой жизни он потерял еще одного друга.
   — Скажи, тебе жаль нас хоть немного? — спросил он.
   — Может быть. Немного...
   Антон попытался разозлиться — все равно задушевного разговора не получалось. Он протянул Анне микрофон радиостанции.
   — Соединись с базой.
   Она взглянула на него недоверчиво.
   — С базой?
   — Да-да, свяжись со своими радистами.
   Анна пощелкала переключателями, через несколько секунд в динамике раздался сонный голос:
   — «Метеостанция-три» на связи.
   Антон выхватил микрофон.
   — Эй, «метеостанция», быстро мне Шевцова.
   Невидимый радист опешил, испугавшись, что так грубо нарушен режим радиомаскировки.
   — Э-э... Это метеостанция, — сдавленно проговорил он.
   — Я непонятно сказал? — хладнокровно ответил Антон.
   В динамике защелкало — систему переключали на индивидуальную рацию полковника.
   — Инженерная группа, слушаю, — прозвучал знакомый голос.
   — Как себя чувствуете, господин инженер? — хладнокровно поинтересовался Антон. — Наверно, дочурку ищете, места себе не находите?
   — Ах ты!.. — прохрипела рация.
   — Она путешествует со мной, — быстро проговорил Антон. — Если хотите с ней повидаться, можете нас догнать. Только поспешите. И не забудьте сотню вооруженных бойцов — здесь все-таки постреливают...
   — Где вы находитесь? — Шевцов попробовал взять себя в руки.
   — На дороге, возле въезда на нефтехим, — охотно ответил Антон. — А сейчас собираемся въехать на территорию. Вам просто необходимо поторопиться.
   — Ты лжешь! Где вы находитесь?
   Антон посмотрел на Анну и протянул ей микрофон.
   — Он говорит правду, — сказала Анна, чуть помедлив.
   — Ты этого не сделаешь, — с угрозой произнес Шевцов.
   — А что мне остается?
   — Ты этого не сделаешь. Ты испугаешься, — чувствовалось, что полковник едва удерживается от крика. — Ты трус! Ты прикрываешься женщиной!.. Ты... Ты грязная тварь!
   — Мне было у кого поучиться. И хватит об этом. Объявляйте общий сбор, а мы поехали.
   — Дай микрофон Анне!.. — крикнул Шевцов, но Антон уже выключил рацию.
   — Я попыталась бы понять тебя, — проговорила Анна, — если б ты не вынуждал меня действовать против моего отца.
   — Я не ссорился бы с твоим отцом, — в тон ей ответил Антон, — если бы там, в подвале, не гнили заживо трое моих друзей. Один из них, между прочим, уже калека. А твоему отцу нет до них дела. Вы все, наверно, забыли даже, как их зовут и как они выглядят.
   — Представь себе, помню!
   — Им от этого не легче. Кто-то должен сказать за них слово, а кроме меня, некому. Думай про меня, что хочешь.
   В голосе Антона не было ни агрессивности, ни цинизма. На самом деле он оправдывался. Просто желал показать этой женщине, что он не такой подонок, каким его теперь считают, что для него в жизни есть что-то святое. Оставалось только сожалеть, что его понятия о нравственности не совпадали с идеалами Анны и ее отца.
   Он и не подозревал до сего дня, какая это мука — разочаровывать в себе человека, которого почти любишь...
   «Вектор» уже мчался среди заводских кварталов. Гулкое эхо тенью летело вслед. Северная ночь была на исходе — уже можно было выключать фары. Антону пришлось несколько раз свериться с картой, прежде чем он нашел забор, за которым начинались владения Мусы.
   Все так же горел яркий свет у ворот, так же гудели вентиляторы и грохотали машины внутри.
   — Дай своим пеленг, — сказал Антон, постучав пальцем по рации. — А то ведь не поверят...
   Анна не спорила. Антон был совершенно прав.
   Он остановил машину возле будки охранника и посигналил.
   — Эй, барбос! — крикнул он, когда из приоткрытой двери высунулась сонная физиономия. — Сообщи начальству, мы приехали сдаваться!
   Последние слова потонули в реве огромного автокрана, который появился сзади и немедленно начал сигналить.
   — Кого сдавать? — переспросил охранник, прикладывая к уху ладонь.
   Вновь затрубил автокран, требуя, чтобы букашка-"Вектор" не загораживал въезда.
   — Проезжай, не задерживай, — махнул рукой охранник. — Там спросишь.
   — Как хочешь, — развел руками Антон и взялся за руль.
   Его удивило, как легко удалось въехать на территорию. По логике, после того, что натворил здесь «Фантом», повсюду должны быть дополнительные наряды и усиленные патрули. Но с другой стороны, все считают, что «Фантом» бежал и вряд ли вернется.
   Анна с беспокойством озиралась.
   — Что это за место?
   — Та самая разведбаза, которую мы нашли, — равнодушно ответил Антон. И добавил: — Для вас нашли.
   — Больше похоже на какие-то грязные мастерские.
   — Одно другому не мешает.
   Антон вывел машину на обочину одного из переездов и выключил двигатель.
   — Удивительное дело, — сказал он. — Мы приехали сдаваться, а нас спокойно пропустили и не обращают внимания. Знать бы раньше — не надо было бы затевать всю эту операцию. Просто прислали бы инспектора с красной палочкой под мышкой... А может, нам с тобой пока в столовую сходить, чайку попить? Тут чай хороший.
   — Хватит городить ерунду! — разозлилась Анна, не отрывая настороженного взгляда от окон.
   — Ладно, не буду. Эх, если бы не ты, побежал бы сейчас к ребятам в подвал...
   — Ну так беги!
   — А за тобой кто будет смотреть? У меня нет привычки бросать человека без помощи. В отличие от вашего ведомства... Ты дала связистам пеленг?
   — Дала... Правда, не получила пока подтверждения.
   — Как ты думаешь, они быстро соберутся?
   — Боишься?
   — Бояться ты должна. А я свое уже отбоялся. Слушай, а что твой папаша со мной теперь сделает?
   — А тебе разве не объяснили, что случится, если ты не будешь слушаться начальства?
   — Понятно... Ну, это не самое страшное.
   Антон протер рукавом запотевшее стекло и выглянул наружу. Иногда мимо проходили люди, но никто не обращал на «Вектор» особого внимания. Похоже, здесь частенько бывали посторонние машины.
   Спокойствие не нарушалось ничем, и быстро потянуло в сон. Антон увидел, что Анна сидит с прикрытыми глазами. Похоже, она уже перестала нервничать, и это было хорошо.
   — Почему отец взял тебя в экспедицию? — спросил он. — Все-таки опасно...
   — Тебе этого не понять.
   — Я попробую.
   Анна повернулась и пристально посмотрела Антону в глаза.
   — Каждый, кто сюда поехал, — сказала она, — что-то получит. Либо медаль, либо звание, не говоря уж про денежные премии. И не так уж это казалось опасно.
   — Хочешь медаль?
   — Антон, — проговорила Анна, теряя терпение. — Ты можешь понять, что я — обычный человек? Я уже давно хочу перевестись в международный отдел. Но для этого у меня просто не хватает звездочек на погонах. Другого шанса получить звание в ближайшие пять лет у меня не будет.
   — Так странно все это... Одни лежат в грязи с простреленной головой, другие хотят премию и звание. И все они делают одно и то же дело.
   — Я же говорила, ты не поймешь.
   — Нет, я все понял. Я такой же человек.
   Антон закрыл глаза и почувствовал, что безудержно проваливается в сон. Иначе и быть не могло — за последние дни он ни разу нормально не поспал.
   «Хорошо бы проснуться, когда все уже кончится», — с грустью подумал он.
   Однако через несколько минут в стекло вежливо постучали. Антон вскинулся, лихорадочно протерев стекло ладонью. На улице было уже почти светло, и там маячил белый овал незнакомого лица. Стук повторился, и Антон опустил стекло.
   — Вы не могли бы... — начал говорить рослый парень с карабином на локте, но вдруг осекся, широко распахнув глаза.
   — Спокойно! — сразу предупредил Антон.
   — Ты... Как... — начал запинаться охранник, пятясь и перекладывая оружие в руку.
   — Спокойно, — повторил Антон, демонстрируя максимум дружелюбия. — Мы никуда не денемся.
   — Руки на руль, — потребовал охранник.
   — Нет проблем! — широко улыбнулся Антон.
   — И второй... вторая тоже. И не дергаться, а то... — Парень покрутил головой, ища своих, потом полез за пазуху за рацией.
   — Ты не будешь в нас стрелять... — миролюбиво начал Антон.
   — Я не стрелять буду, я тебе глотку вырву! — неожиданно взорвался охранник. — Только ребят позову, чтоб все видели!
   — Ты не будешь стрелять, — настоял Антон. — Если ты умный человек, то сейчас же свяжешься с начальством и скажешь, что на территории находится офицер Экономической полиции...
   — Можешь болтать все, что угодно. Но лучше бы тебе сейчас молиться.
   «Надо было выбросить автомат из кабины, — подумал Антон. — А то парень увидит и начнет стрелять с перепугу...»
   — Подумай сам, — сказал он, повышая голос, — разве я появился бы здесь, если бы тебя боялся?
   — Если бы ты знал, что с тобой сейчас будет, — ответил охранник, — то не появился бы здесь.
   — Я появился не один! — напомнил Антон. — Со мной офицер ЭКОПОЛа, а через несколько минут будет еще сотня. Если хочешь дополнительных неприятностей, можешь нас расстрелять. Ясно?
   Последнее слово Антон произнес четко и громко, почти выкрикнул. Чтоб охранник не подумал, что это блеф.
   Тот, кажется, засомневался. Возможно, заметил одетую на Анне форму.
   — Не шевелиться, — буркнул он и приблизил к губам свою рацию.