Точинов Виктор Павлович. Герои. Другая реальность (сборник)

   Далее молодой человек повел себя чересчур решительно для корреспондента. Он явился к грешнику вторично, на сей раз – вооруженный пистолетами.
   – Удивительно, как страсть к раскрытию истины движет французскими журналистами! – скажешь ты, читатель. – Наши бы не стали с опасностью для жизни домогаться услышать бредни старика, стоящего одной ногой в могиле. Ишь ты, и тут нас Европа обскакала.
   Угодно ли тебе знать, что выпытал корреспондент «Сьекль» у господина Баржетона де Камюзо? Потерпи малость, о пылкий читатель, а пока не желаешь ли дальнейших похождений Гайде, Валентины, Максимилиана, каторжника Бенедетто, Луизы, Эжени и, разумеется, загадочного злодея?
   Но сдается нам, ты уже устал от романа «Графиня Монте-Кристо». Тебе уже понятно, что после многих перипетий, включая погони, похищения, шантаж и прочие прелести приключенческих романов, Гайде отыщет Альбера де Морсера и вручит ему сундук с золотом. Брак Луизы с набобом тоже кажется делом решенным – после нескольких приступов острой ревности набоб раскается, и Луиза сделается госпожой Потемкиной-Тавричес. А Альберу свататься не к кому – автор оставил в его распоряжении либо замужнюю даму Гайде, либо Эжени, вздумавшую было стать злодейкой. Эжени, строя козни Гайде, конечно же, столкнется с Альбером, они вспомнят свою прежнюю вражду, но потом, вместе спасая похищенную Валентину и истребляя главного злодея, помирятся. Повенчаться с Гайде он все равно не может, а взять в супруги Эжени – все равно, что вступить в брак с землетрясением. Подобные особы менее всего способны осчастливить мужа. Некоторое их число появилось и у нас, они действительно стригут волосы и даже курят трубки. Поэтому, хотя пара и слилась в поцелуе, мы надеемся, что до свадьбы дело не дойдет.
   Но автор не все концы с концами свел. Он как с самого начала грозился открыть некую тайну, так до самой последней строчки не собрался сделать это. Хотя все мы ждали с нетерпением и даже умоляли шепотом: ну, автор, голубчик, не томи! Представляем, как сетовали прелестные любительницы тайн, раскрываемых на предпоследней странице! Положительно, автор умудрился показать себя женоненавистником.
   Но гораздо любопытнее «Графини Монте-Кристо» история автора сего романа, ты уж поверь нам, читатель. Ибо тут-то и едет сюрприз на сюрпризе, да еще сюрпризом погоняет.
   Итак, молодой французский журналист пробрался во двор к господину Баржетону де Камюзо. Тут ему не повезло – он подвергся нападению псов и вынужден был их пристрелить. На это ушли заряды в обоих пистолетах. Вооруженные слуги ветерана загнали корреспондента в угол и грозились отправить его на тот свет, а тело спустить в речку – так оно и у нас частенько делается. Но вдруг появился некий господин и строго приказал им отпустить жертву. Сам же обратился к корреспонденту весьма любезно и оказался сущим благодетелем – даже велел отворить ворота и вывел молодого человека на улицу. Между ними завязалась беседа, и спаситель, к великому удивлению спасенного, вдруг назначил ему свидание.
   Их встреча состоялась на следующий день в доме великодушного господина. Он представился доктором, имеющим хорошую практику, и назвал свое имя – господин Орас Бьяншон. Имя было известно журналисту, потому что доктор имел знакомства в литературных кругах. Господин Бьяншон уже не первый год пользовал больного господина Баржетона де Камюзо и нашел в нем кладезь неких редких симптомов, так что готовился даже писать статью в ученый журнал. Но он не предполагал, что болезни страдальца сопутствуют галлюцинации. Поэтому, наслушавшись о госте с того света, он решил расспросить журналиста, уж не был ли он тем ночным гостем. Доктор даже пообещал держать втайне странный способ корреспондента наносить визиты, он даже не расспрашивал о причинах такого вторжения, ему лишь хотелось знать правду о своем больном.
   Журналист был ловок в расспросах, к тому же, он сумел добиться расположения врача, рассказав, что лез через забор на пари с такими же молодыми шутниками. В результате не он рассказывал господину Бьяншону, как появился в окошке, а господин Бьяншон исправно доложил ему о всех бреднях пациента.
   Дальнейшее переведено нами дословно из «Сьекль».

   « – Бедный мой пациент послал за мной с раннего утра. Я приехал к нему так скоро, как только смог, – сказал мой собеседник. – Он был в отчаянии и толковал о своей скорой кончине. Я расспросил его и узнал о ночном явлении призрака. „В комнате моей горела хорошая лампа, и я видел его так же ясно, как вас при свете дня. Я узнал его, это был он – и он совершенно не переменился с той поры! Верно говорят, что на том свете ко всем возвращается облик их молодости, – говорил г-н Баржетон де Камюзо. – Он молча глядел на меня, и в его глазах я читал более укора, чем если бы он предстал предо мной опутанный водорослями, с безумным взором утопающего“.
 
   – Очевидно, бедный ваш пациент оказался в незавидном положении человека, который когда-то в молодости не смог или побоялся прийти на помощь утопающему, – отвечал я. – Может статься, он просто не умеет плавать. Но совесть не разбирает таких подробностей. Судя по всему, больной – просто чрезвычайно совестливый человек.
 
   Невзирая на ранний час, на столе г-на Бьяншона уже стояла бутылка бордо и он, к большой моей радости, успел выпить стакан или два. Поэтому доктор был более откровенен, чем полагалось бы при его профессии. Но в нашем случае мы можем только поблагодарить его за эту откровенность, поскольку она помогла раскрыть тайну, омрачавшую существование нескольких ни в чем не повинных людей.
 
   – Между нами говоря, он просто старый неудачливый пройдоха, – произнес доктор. – Друг мой, я знаю свет и я встречал таких людей. Я бы даже сказал, что существует особый тип людей, слабых духом, но чрезвычайно злопамятных. Во всех своих бедах, происходящих от их собственных недостатков, они винят других людей, и настолько себя в этом убеждают, что принимаются мстить. Обычно им мало что удается, потому что они плохо приспособлены к действию, но распустить гнусную сплетню и наслаждаться результатом – вполне в их силах и в их духе. Но мой несчастный пациент, кажется, сумел натворить больших бед. И теперь он ждет возмездия.
 
   – Не утопил же он человека своими руками?
 
   – Вот в этом я не уверен, – задумчиво сказал Бьяншон. – Видите ли, он утверждает, что ему являлся той ночью покойный генерал де Труавиль. А смерть генерала до сих пор загадка. Что заставило его выйти на яхте в открытое море без экипажа, но с горячо любимой женой? Есть даже подозрение, что он взял с собой детей. Яхту штормом выкинуло на берег, тела не найдены. Загадочное дело, очень загадочное!
 
   – Знали ли вы генерала де Труавиля в молодости? – спросил я.
 
   – Нет, сударь, не имел чести. Я вообще не был с ним знаком.
 
   – Сдается, все это как-то связано с их совместным прошлым. Ведь генерал много лет назад оборонял Янину, а г-н Баржетон де Камюзо и еще двое нормандцев, как мне удалось узнать, служили там под его началом. После гибели Али-паши они почти одновременно вернулись во Францию. Но карьера генерала была удачной, а Баржетон не смог добиться успеха. Всем своим благополучием он обязан женитьбе.
 
   – Да, он женат, и жена ненавидит его так, как только может женщина ненавидеть мужчину. Дело в том, мой друг, что женился-то он обманом. Молодая богатая вдова еще до замужества полюбила генерала де Труавиля, но родители отдали ее замуж за другого. Пока де Труавиль воевал в Греции, она овдовела. Наш пройдоха вернулся раньше генерала, который тогда был всего лишь полковником, первым делом отправился к бедной женщине и сообщил ей о смерти ее возлюбленного. Она, поклявшись вечно носить траур, по его наущению уехала скорбеть в Нормандию, в некий Богом забытый городишко, где у нее была недвижимость. Он поспешил следом, поселился там вместе с боевыми своими товарищами, которых подучил, как нужно лгать бедной женщине. Кончилось все плачевно. Когда де Труавиль, вернувшись наконец, отыскал ее, она уже была женой моего пациента. Конечно, она узнала правду, и вскоре супруги разъехались. Но наш пройдоха успел наложить лапу на ее приданое.
 
   Я знал, что г-н Баржетон де Камюзо вступил в выгодный брак, но про обстоятельства услышал впервые. Теперь стало понятно, в чем провинились перед загадочным автором романа «Графиня Монте-Кристо» Жиродо и Дюканж. Женщина, которая знала от мужа и его приятелей подробности осады Янины, которая горела желанием разоблачить злодея, вполне могла оказаться автором книги!
 
   – А где теперь проживает г-жа Баржетон де Камюзо? – спросил я.
 
   – Сам бы я желал это знать! Если состояние больного ухудшится, его судьбу придется решать родственникам, а он о них никому ни слова не говорит, да и занимаются этим обычно жены.
 
   – Не может быть, чтобы он не знал ее адреса.
 
   – Я допускаю, что она нарочно запутала следы, зная его мелкий и мстительный характер. Ведь он при мне еще ни о ком хорошо не отзывался. Все виноваты перед ним, все должны оказывать ему благодеяния! А коли человек не желает с ним знаться, то становится злейшим врагом. Есть люди, мой юный друг, которым нельзя давать в руки деньги. Имея скромный доход, они лишь лелеют планы мести, в худшем случае – делятся ими с друзьями. А заполучив крупные суммы, начинают что-то предпринимать.
 
   – Кого, кроме покойного генерала, он числит во врагах?
 
   Господин Бьяншон вздохнул.
 
   – Мне кажется, что он уже посчитался с этими людьми, и со дня на день следует ждать появления в окошке его спальни окровавленного господина Ранглара или господина де Бельфора.
 
   Я насторожился – оба имени были мне знакомы в детстве, но что сделалось с этими людьми – я не знал.
 
   – Странно, что он не оставил у себя на службе тех двух нормандцев, которые столь удачно выполнили его поручение. С ними он бы чувствовал себя гораздо спокойнее, – сказал я.
 
   – Они слишком много знают о его делах, и он предпочитает, чтобы они жили подальше от Парижа, – был ответ. – Эти бывшие солдаты наверняка помогли ему отомстить Ранглару и де Бельфору. По крайней мере, если верить моему пациенту, именно он устроил грандиозное банкротство Ранглара и довел бедныгу де Бельфора до сумасшедшего дома».

   После беседы со старым врачом отважный журналист отправился собирать сведения о господах Рангларе и де Бельфоре. Сведения эти были неутешительны. Ранглар разорился и, оставив толпу разъяренных кредиторов, исчез вместе с семьей. Господин де Бельфор, судья с доселе не запятнанной репутацией, стал главным героем скандала, после которого оказался в приюте для душевнобольных. Речь шла о страшных вещах – кровосмешении, убийстве младенцев, и из сострадания к тебе, любезный читатель, мы не станем перечислять всех обвинений. Скажем лишь, что три четверти оказались злобной выдумкой, но вылечить беднягу так и не удалось.
   Ты убежден, читатель наш, что журналисты – сплошь люди светские, их можно видеть на всех театральных премьерах, они носят фраки при любых обстоятельствах, а коли вдруг окажутся без денег – за одну бессонную ночь пишут книгу, которая расходится с бешеным успехом. Так вообрази же себе молодого человека, сотрудника «Сьекль», в обществе двух страшных громил, едва ли не наемных убийц, и сам он выглядит немногим лучше в синей блузе парижского мастерового, всклокоченный, не выпускающий из руки свинчатки (на французский лад – кастета). Вообрази его на козлах кареты, которая по виду своему достойна того, чтобы возить на ней в ад грешные души. Вообрази его ночью на улице нормандского городка, в маске, следящим, не подадут ли тайного знака от задних дверей кабачка...
   Удалось это тебе? Знак подан, совиное уханье оглашает улочку, стучат копыта – сперва медленно, затем все быстрее, карета несется во всю конскую прыть, ибо лошади достойны лучшей парижской запряжки! Ветер свистит в ушах, бледный месяц несется сквозь клочковатые тучи, отчаянно свистит разбойник на запятках! Так, именно так возвращается в мир попранная справедливость!
   Карета останавливается у заброшенной мельницы, из нее вытаскивают огромный тюк, двое волокут его по лестнице, третий освещает им дорогу факелом. Ударом ноги распахивают дверь. Тюк падает на пол, раздается стон, похожий на мычание. Да, это похищенный человек. С его головы сдергивают мешок. Кляп во рту искажает черты лица, но страшный сабельный шрам ни с чем не перепутаешь – это преуспевающий трактирщик Дюканж.
   – Настало время задавать вопросы, – говорит молодой человек в маске. – От твоих ответов зависит твоя жизнь. Выньте изо рта у него кляп.
   Трактирщик в ужасе. Тщетно пытается он угадать, кто его похитители. Он настолько взволнован, что первые вопросы приходится повторить.
   – Почему ты участвовал в обмане ни в чем не повинной женщины? Почему поклялся, что своими глазами видел смерть полковника де Труавиля?
   – Негодяй Баржетон напоил меня и уговорил...
   – Врешь! Чтобы заставить солдата лжесвидетельствовать, нужно иметь власть над ним! Каким образом приобрел Баржетон власть над тобой?
   – Он заплатил мне...
   – Врешь. У него не было тогда денег, чтобы расплачиваться с пособниками. Очевидно, жизнь надоела тебе. Я узнаю все, что мне требуется, у твоего сообщника Жирудо. А ты проведешь эту ночь под мельничным колесом. Ночь, утро для которой не наступит никогда.
   – Пощадите, пощадите! – вопит пленник. – Я все скажу! Он знал о моем проступке... он грозился обнародовать его... меня убили бы!..
   – Не ошибусь, если скажу, что речь идет о военной добыче. Когда Янина была захвачена турками, не одни лишь они мародерствовали – кое-кто из французских артиллеристов тоже испачкал руки в окровавленном золоте! Я знаю больше, чем ты думаешь, мерзавец.
   – Но кто вы, сударь? Ваш голос кажется мне знакомым...
   – Стоя на пороге ада, ты увидишь мое лицо!
   Маска слетает, Дюканж кричит не своим голосом.
   – Ага! Ты узнал меня! Рассказывай же все, подлая тварь. Только чистосердечное раскаяние спасет тебя. Ибо я, вернувшись из могилы, наделен страшным правом карать за прегрешения.
   И начинается гнусная исповедь трактирщика. Он невпопад перечисляет все пакости и интриги господина Баржетона де Камюзо. Он рассказывает, как этот человек пытался стать посредником для Хуршид-паши в подкупе наложницы Василики, как полковник де Труавиль начал было расследоватьэто дело, но не успел, поскольку Василики всех опередила, он поделился и многими иными подробностями касательно судьбы дочери Янинского паши. Рассказал он также, что, кроме господ де Труавиля, Ранглара и де Бельфора, жертвами мстителя стали и иные люди, виновные лишь в том, что, когда он вернулся из Греции без денег и без славы, отказались дать ему в долг крупные суммы.
   Да, изумленный читатель, во всем, как всегда, виноваты деньги. Баржетон вернулся во Францию израненный и озлобленный. Ему казалось, что весь белый свет в долгу перед ним лишь потому, что он испытывает боль при каждом движении. Он не стал просить помощи и сочувствия – он стал их требовать.
   Пойти к господину де Труавилю он, возможно, не решился. Какое-то время он, скорее всего, скрывался от человека, возлюбленную которого подло украл. Правды не узнает никто и никогда. А если и пошел – то, скорее всего, был изгнан с позором, поскольку военные люди очень строги в вопросах чести.
   Первый, к кому он направил свои грешные стопы, мог быть барон Ранглар, бывший его соученик, талантливый и опытный финансист. Но Ранглару вряд ли понравились обещания вернуть долг из богатого приданого. Затем он мог посетить своего дальнего родственника де Бельфора. То тоже явно имел основания не доверять Баржетону. Еще несколько человек поступили схожим образом.
   Наконец предателю удалось стать мужем несчастной женщины. Некоторое время он жил с ней в Нормандии. Затем они расстались.
   Баржетон оказался в полном одиночестве, а злобный и завистливый характер мешал ему находить радость в простой и размеренной жизни. Пытаясь развлечься, он свел знакомство с актерами и каждый раз, наезжая в Париж, кутил с ними и с многообещающими молодыми драматургами, среди которых был господин Дюма. Каким-то непостижимым образом этот человек втерся в окружение будущего знаменитого писателя. И одним из первых узнал о замысле романа «Граф Монте-Кристо».
   Это был всего лишь замысел, господин Дюма имел в своем распоряжении только историю сапожника Пико. Вскоре после выхода в свет романа «Граф Монте-Кристо» эта история была обнародована, и мы писали о ней в нашем журнале. Господин Дюма еще только начинал выстраивать сложное здание будущего своего произведения и нуждался в историях из жизни, которые мог бы использовать.
   Именно тогда господин Баржетон де Камюзо понял, какой клад дался ему в руки. Он стал проявлять о писателе неслыханную заботу и за рюмкой дорогого вина рассказывать ему об осаде Янины, свидетелем которой он был, о подделках векселей и прочих документов молодым Рангларом (тут мы, уважаемый читатель, можем лишь предполагать правду, но что иное мог бы Баржетон вменить в вину удачливому финансисту?), о семейных тайнах де Бельфора.
   Неудивительно, что господин Дюма ухватился за эти истории, решив, что они, как нарочно, подоспели к началу работы над романом. Своим талантливым пером он начертал образ Фернана Мондего, в котором всякий бы угадал генерала де Труавиля. Он изобразил помышляющего лишь о деньгах барона Данглара и заставил его отдать горячо любимую дочь за каторжника (Данглар был списан с господина Ранглара, а история о помолвке с каторжником – из приключений сапожника Пико, который именно так проучил одного из своих неприятелей). То же касается и де Бельфора.
   Господин Баржетон де Камюзо был бессилен причинить вред отважному и благородному господину де Труавилю, честному Ранглару, неподкупному де Бельфору. Тайна капитуляции Янины, которой владел этот мерзавец, более касалась его самого, и он не мог ее обнародовать, не выказав себя при этом гнусным предателем. И он нашел способ сделать из правды о гибели паши Янинского ложь, в которую поверят тысячи французов. Ибо талант господина Дюма таков, что любой домысел под его пером преображается и внушает несокрушимое доверие. Господин Баржетон де Камюзо сделал себя беспристрастным свидетелем, а де Труавиля – предателем. Разумеется, при таком взгляде на дело наложница Василики оказалась невинной страдалицей. И историю о том, как полковник-предатель продал работорговцу дочь своего несчастного покровителя, наш злодей тоже преподнес в наилучшем виде, искусно собрав ее из нескольких действительно имевших место фактов. Он даже пересказал своими словами контракт между работорговцем и полковником, но был чересчур усерден и упомянул год по мусульманскому летоисчислению, а славный наш литератор не удосужился проверить. Главное – господин Дюма понял, что именно прекрасной Гайде недостает в сюжете, и охотно, как говорят рыболовы, проглотил подброшенную наживку.
   Подлец все рассчитал правильно. Он знал, что свет примется доискиваться, с кого списал господин Дюма своего Фернана Мондего, графа де Морсера. Все нити вели к несчастному де Труавилю. И бессильны были бы попытки де Труавиля оправдаться – что бы он ни сообщил о своих приключениях в Янине, свет более поверил бы строкам романиста, чем рассказам офицера. Пятно бесчестия легло бы на него, и до конца его дней у него за спиной шептались бы: вот тот, с кого сам Дюма списал предателя и негодяя!
   Мы можем лишь догадываться, что творилось в душе у несчастного генерала (а также у финансиста, у прокурора де Бельфора и еще нескольких человек), когда они читали, выпуск за выпуском, роман «Граф Монте-Кристо». Генерал не стал дожидаться сцены, где разоблачают Фернана Мондего. Выстрелить себе в висок означало подписаться под всеми обвинениями, которые предъявлены Фернану Мондего, и генерал предпочел инсценировать кораблекрушение. Он позаботился о будущности своих детей, отправив сына и дочь в пансионы за пределами Франции, сделав для них новые документы, а также положив на их счета немалую сумму денег. Преданная супруга генерала решила разделить его участь.
   Но перед тем, как взойти на борт яхты «Мерседес», она написала письмо сыну и оставила это письмо в надежных руках. Она умоляла свое дитя не верить никаким оговорам и обелить репутацию несчастного отца. Также она рассказывает историю подлинной Гайде в надежде, что юноша, возмужав, отыщет ее – потому что и она, возможно, нуждается в помощи.
   Видишь ли теперь, изумленный читатель, насколько жизнь любопытнее, занятнее и страшнее романа «Графиня Монте-Кристо»? Разумеется, читать о подвигах прекрасной графини – прелюбезное занятие, особливо сидя дома на диване и приказывая Антипке подбросить дров в печку. В приключениях парижского журналиста нет главного, что ищем мы в романах, – нежной страсти. Он ни в кого не влюблен, а ежели и влюблен, то откладывает сватовство и помолвку до завершения своего розыска по делу Баржетона де Камюзо. Он почти ни слова не пишет о женщинах, и только уделяет немного внимания супруге несчастного предателя, на первых порах считая ее автором романа.
   И теперь самое время вернуться к роману «Графиня Монте-Кристо».
   Газета «Сьекль» опубликовала расследование своего сотрудника. Никто ни в чем не обвинял господина Дюма, ставшего жертвой подлеца. Репутация генерала де Труавиля была обелена. То же произошло с репутациями прочих жертв негодяя Баржетона де Камюзо. Тут объявилась и его беглая супруга. Поддержанная общественным мнением, она начала судебный процесс, ратуя за возвращения своего приданого, и есть основания полагать, что ее ждет победа. Поскольку детей у этой дамы нет, наследниками ее по завещанию станут сын и дочь покойного генерала де Труавиля.
   Тем, собственно, и закончился цикл статей «Сьекль». И французская публика вынуждена была этим удовлетвориться.
   Но мы, уважаемый читатель, знали, что ежели преподнесем тебе лишь перевод из парижской газеты, то ты останешься весьма недоволен. Поскольку вопросов у тебя уже возникло множество, и ты их непременно все записал на бумажке. Мы ведь так и не сообщили, кем оказался загадочный автор романа «Графиня Монте-Кристо». Опять же, наши милые читательницы непременно хотят знать, кем же оказался безымянный молодой журналист, с такой отвагой восстановивший справедливость. А кое-кто из них и догадался...
   Да, милые дамы, это был сын генерала де Труавиля Анри-Этьен де Труавиль, очень похожий на своего отца в молодости, во время осады Янины. Получив воспитание в Бельгии и оставив пансион, он отправился под чужим именем во Францию. У него было только письмо матери, в котором она умоляла отомстить за нее и за несчастного отца, который предпочел смерть бесчестию. Прибыв в Париж, он стал наводить справки о давних событиях, устроившись для этого корреспондентом в «Сьекль», и когда в свет вышла книга «Графиня Монте-Кристо», проявил столько энергии, идя по следам ее героев.
   Откуда мы знаем об этом?
   Тут, дорогие дамы (да и кавалеры также!), приготовьтесь к самому романтическому приключению, какое только возможно.
   О том, что наши сотрудники проводят свое расследование тайны «Графини Монте-Кристо», знали некоторые лица в том мире, который представляется людям несведущим сказочно прекрасным, куда стремятся неопытные юноши и девицы в погоне за славой. Это мир кулис.
   И вот однажды поздно вечером к дому одного из наших журналистов подъехала наемная карета. Оттуда вышла закутанная в черный плащ дама, сопровождаемая кавалером в маске. Они поднялись во второй этаж, и кавалер велел доложить о себе, назвавшись именем, под которым несколько лет назад известен был в закулисном мире. Наш журналист, сидевший в известном мужском неглиже, переполошился – он никак не ожидал такого визита.
   Дама вошла – и стало ясно, что она принадлежит к высшему свету. Все в ней было аристократично до предела – и тонкий аромат духов, и ручка в черной перчатке, и тонкие кружева, золотистые блонды, выбившиеся из-под плаща, и белокурые локоны, которые не могли скрыть шелковый капюшон и бархатная маска, и узенький башмачок, который наш сотрудник, хоть и был взволновал беспредельно, успел разглядеть, когда незнакомка садилась на стул.
   Она по-французски просила своего спутника ненадолго оставить ее наедине с журналистом, и по тому, как спокойно он вышел, можно было понять, что они состоят в законном браке.
   – О сударь, – сказала эта прелестная замаскированная дама, – я знаю, что вы с друзьями вашими расследуете тайну романа «Графиня Монте-Кристо». У меня есть сведения о судьбе некоторых людей, с который господин Дюма, а вслед за ним и господин Мистигри списали своих героев. Я могу поделиться с вами этими сведениями, но при условии: чтобы вы не доискивались более, куда скрылись и чем занимаются упомянутые в обоих романах дамы. Своим вмешательством вы можете им навредить.
   Разговор был короток. Дама поблагодарила нашего сотрудника за доброту и внимание, после чего уехала, а он остался в недоумении: не было ли это явление сонной грезой? И даже более того – около недели он испытывал признаки самой настоящей влюбленности, хотя не видел лица своей дамы, а лишь вдыхал ароматы и слышал божественный голос. О читательницы, сделайте из этого должный вывод – не лишайте нас тайны, давайте нам возможность мечтать о тех сокровищах красоты, что скрыты под черным шелковым плащом и прелестной полумаской!