могилу.
-- Большой ущерб причинил Саруман мне и всей этой земле, -
сказал он, - и я буду помнить это, когда мы встретимся.
Солнце уже склонилось к западным холмам, когда наконец Те-
оден, Гэндальф и их сопровождающие выехали вниз по долине. Их
провожало множество людей: всадники, вестфолдцы, старые и моло-
дые, женщины и дети, вышедшие из пещер. Ясными голосами пели
они песню победы, но когда их глаза упали на лес, они замолча-
ли: они боялись деревьев и не знали, что произойдет дальше.
Всадники подвехали к лесу и остановились: люди и лошади -
все боялись ступить дальше. Деревья были серыми и зловещими и
между ними лежал туман. Концы их длинных качающихся ветвей сви-
сали вниз, как ищущие пальцы, корни поднимались из земли, как
конечности странных чудовищ, и темные провалы открывались под
ними. Но Гэндальф проехал вперед, ведя за собой отряд, и там,
где дорога на Хорнбург вступала в лес, всданики видели просвет,
как большие ворота, крытые аркой из могучих ветвей; и Гэндальф
проехал в него, и все последовали за ним. К своему удивлению,
они увидели, что дорога и глубокий ручей рядом с ней проходят
через лес; небо над дорогй было открытым и полным золотого све-
та. Но с обеих сторон стеной, одетой во мрак, стояли деревья,
теряясь в непроницаемой тени; всадники слышали треск и стон
ветвей, далекие крики, гул бессловных голосов, гневно бормочу-
щих что-то. Не было видно ни орков, ни других живых существ.
Леголас и Гимли теперь ехали вместе на одной лошади; они
держались поближе к Гэндальфу, потому что Гимли побаивался де-
ревьев.
-- Здесь жарко, - сказал Леголас Гэндальфу. - Я чувствую
вокруг себя велкий гнев. Разве вы не слышите, как воздух стучит
в уши?
-- Да, - ответил Гэндальф.
-- Что стало с жалкими орками? - спросил Леголас.
-- Этого, я думаю, никто не узнает.
Некоторое время они ехали в молчании, но Леголас все время
посматривал по сторонам и то и дело останавливался бы, прислу-
шиваясь к звукам леса, если бы Гимли позволил ему.
-- Самые странные деревья, которые я только видел, - ска-
зал он. - А я видел множество дубов, выросших из желудя и сос-
тарившихся. Хотел бы я иметь досуг теперь для того, чтобы похо-
дить между ними: у них есть голоса, и, может быть, со временем
я научился бы понимать их.
-- Нет, нет! - возразил Гимли. - Оставим их! Я чувствую их
мысли: ненависть ко всему, что ходит на двух ногах, они говорят
о разрывании и раздавливании.
-- Не ко всем, кто ходит на двух ногах, - возразил Лего-
лас. - Я думаю, тут вы ошибаетесь. Они ненавидят орков. Они не
отсюда и мало знают об эльфах и людях. Далеко лежат долины, где
они выросли. Из глубоких лощин Фэнгорна, Гимли, вот откуда они
пришли, как мне кажется.
-- Тогда это самый опасный лес в Среднеземелье, - сказал
Гимли. - Я благодарен им за ту роль, что они сыграли, но они
мне не нравятся. Вы можете считать их удивительными, но я видел
большее чудо в этой земле, более прекрасное, чем все, что на
ней растет, мое сердце полно этим.
Странны обычаи людей, Леголас. Здесь перед нами одно из
чудес северного мира, и что же они говорят? Пещеры, говорят
они. Пещеры! Норы, чтобы прятаться во время войны, чтобы хра-
нить там корм для скота! Мой добрый Леголас, знаете ли вы, как
велики и прекрасны подземелья в пропасти Хэлма? Туда шли бы
бесконечные процессии гномов, чтобы взглянуть на них, если бы
об этом стало известно. Да они платили бы чистым золотом за од-
ну только возможность взглянуть!
-- Я бы заплатил золотом, чтобы меня избавили от этого, -
сказал Леголас.
-- Вы не видели их, поэтому я прощаю вашу шутку, - сказал
Гимли. - Но вы говорите, как глупец. Вы считаете прекрасными
залы, в которых живут ваши короли в Чернолесье и которые им
давным-давно помогали строить гномы? Они лишь лачуги в сравне-
нии с подземельями, которые я видел здесь - неизмеримо огромные
залы, полные прекрасной музыки воды, которая капает в озера
прекрасные, как Колед-Зарам при свете звезд.
И, Леголас, когда факелы зажжены и люди ходят по песчаному
дну под отражающими эхо куполами, ах! Тогда, Леголас, драгоцен-
ные камни, хрусталь и жилы руды сверкают за полированными сте-
нами; и свет преломляется в мраморе, прозрачном, как рука коро-
левы Галадриэль. Там колонны белого, шафранового и глубоко ро-
зового цвета, Леголас, изваянные в формах, возможных лишь во
сне: они выходят из многоцветного пола, навстречу сверкающим
подвесам крыши - развевающиеся крылья, занавеси, прекрасные,
как замершие облака, копья, знамена, башни висячих дворцов!
Спокойные озера отражают их: сверкающим мир смотрит из темных
бассейнов, покрытых чистым стеклом; города, равных которым не
представлял себе и Дурин во сне, тянутся улицами и площадями со
множеством колонн в темные глубины, куда не проникает свет. И
бульк - падает серебряная капля, и круги на стекле заставляют
все башни раскачиватся и сгибаться, как водоросли и кораллы в
морском гроте. Потом наступает вечер: башни и дворцы тускнеют и
вянут - факелы переходят в другие залы и в другой сон. Там зал
тянулся за залом, Леголас, пещера открывалась за пещерой, купол
за куполом, лестница за лестницей; а извивающиеся тропы уводят
в самое сердце горы. Пещеры! Подземелья пропасти Хэлма! Счаст-
лив случай, приведший меня сюда! Я хотел бы остаться там.
-- Тогда я желаю вам для вашего счастья, Гимли, - сказал
эльф, - чтобы вы благополучно вернулись с войны и снова увидели
все это. Но не рассказывайте об этом своим родственникам. Судя
по вашему рассказу, им там мало что осталось делать. Люди этой
земли, видимо, достаточно мудры, чтобы молчать: одна семья гно-
мов с молотками и зубилами может многое тут разрушить.
-- Нет, вы не понимаете, - горячился Гимли. - Ни один гном
не прикоснется к такой красоте. Ни один потомок Дурина не будет
разрабатывать эти пещеры для камня или руды, даже если бы тут
было множество золота и бриллиантов. Разве вы срубаете весной
цветущую ветвь дерева, чтобы разжечь костер? Мы заботились бы
об этих клумбах цветущего камня, но не беспокоили бы их. С ос-
торожным искусством, крошку за крошкой, маленький обломок скалы
в крайнем случае в самые беспокойные дни, - так мы работали бы,
и по мере того как проходили годы, мы открывали бы новые пути,
новые залы, еще таящиеся в глубинах, куда не заглядывает даже
луч света через расщелину в своде. И светильники, Леголас! Мы
устроили бы светильники, развесили бы лампы, как когда-то в Ка-
зад-Думе; и когда мы захотели бы, мы отгоняли бы ночь, которая
лежит там с того времени, как были созданы эти холмы, а когда
бы мы захотели отдыха, мы гасили бы эти огни.
-- Вы тронули меня, Гимли, - сказал Леголас. - Я никогда
раньше не слышал, чтобы вы так говорили. Вы почти заставили ме-
ня жалеть, что я не видел эти пещеры. Давайте заключим дого-
вор:если мы оба благополучно пройдем через ожидающие нас разные
опасности, то отправимся вместе в новое путешествие. Вы посити-
те со мной Фэнгорн, а я с вами пойду смотреть пропасть Хэлма.
-- Это не совсем то возвращение, которое я выбрал бы, -
ответил Гимли. - Но я вынесу Фэнгорн, если получу ваше обещание
вернуться в пещеры и разделить со мной восхищение перед ними.
-- Даю вам свое обещание, - сказал Леголас. - Но увы! На
время мы должны оставить мысли о пещерах и о лесе. Смотрите! Мы
подошли к концу деревьев. Далеко ли Изенгард, Гэндальф?
-- Около пятнадцати лиг полета ворона Сарумана, - ответил
Гэндальф. - Пять от устья лощины до брода, а затем еще десять
до ворот Изенгарда. Но мы не должны проделать весь путь этой
ночью.
-- А когда мы придем туда, что мы увидим там? - спросил
Гимли. - Вы, может знаете, а я даже не могу догадаться.
-- Я сам не знаю определнно, - ответил колдун. - Я был там
вчера вечером, но с тех пор могло случиться многое. Однако, я
думаю, что вы не скажете, что наше путешествие было напрасным.
Наконец отряд миновал деревья и оказался на дне лощины,
где ответвлялась дорога к пропасти Хэлма от дороги, ведущей из
Эдораса к броду через Изен. Выехав на опушку леса, Леголас ос-
тановился и с сожалением оглянулся. Потом издал неожиданный
возглас.
-- Там глаза! - сказал он. - Глаза, глядящие из тени под
деревьями. Я никогда не видел таких глаз.
Остальные, удивленные его возгласом, остановились и огля-
нулись; Леголас собирался уже двинуться назад.
-- Нет, нет! - воскликнул Гимли. - Делайте что хотите в
вашем безумии, но раньше уж спустите меня с этой лошади. Я не
желаю видеть никаких глаз!
-- Стойте, Леголас Зеленолист! - сказал Гэндальф. - Не
возвращайтесь в лес, еще не время.
Еще не успел он закончить, как из деревьев выступили три
странные фигуры. Они были не ниже троллей: двенадцать и больше
футов ростом. Их сильные тела, крепкие, как у молодых деревьев,
были одеты во что-то серое и коричневое. Руки и ноги у них были
длинные, со множеством пальцев; волосы у них были неподвижны,
бороды - серозеленые, как мох. Они пристально смотрели на се-
вер. Неожиданно они поднесли свои длинные руки ко рту и послали
звенящий возглас, чистый, как звук рога, но более музыкальный и
варьирующийся. На их возглас ответили; повернувшись, всадники
увидели, что по траве движутся другие создания того же рода.
Они быстро шли с севера, идя цепочкой, как журавли в полете; но
их огромные шаги позволяли им двигаться быстрее журавлей в по-
лете. Всадники громко воскликнули в удивлении и некоторые поло-
жили руки на рукояти мечей.
-- В оружии нет необходимости, - сказал Гэндальф. - Это
всего лишь пастухи. Они не враги. Мы их в сущности даже не ин-
тересуем.
Казалось, так оно и есть: пока он говорил, высокие сущест-
ва вошли в лес, даже не взглянув в сторону всадников, и исчезли
в нем.
-- Пастухи! - сказал Теоден. - Где же их стада? Кто они,
Гэндальф? Ведь ясно, что, по крайней мере для вас, они не нез-
накомы.
-- Они пастухи деревьев, - ответил Гэндальф. - Давно ли вы
слышали о них сказки у костра? Многие дети в нашей стране смог-
ли бы ответить на ваш вопрос. Вы видели энтов, о король, энтов
из леса Фэнгорн, который на вашем языке называется Энтвуд. Вы
думали, что это название дано лишь по прихоти фантазии? Нет,
Теоден, это вы для них лишь случайный персонаж: все годы от
Эорла Юного до Теодена Старого для них лишь незаметный промежу-
ток, а все деяния вашего дома касаются и интересуют их весьма
мало.
Король помолчал.
-- Энты! - сказал он наконец. - В тени легенд я, кажется,
немного начинаю понимать чудо деревьев. Я дожил до того, чтобы
увидеть странные дни. Долго мы ухаживали за своими лошадьми,
строили наши дома, работали нашими инструментами или скакали на
помощь войскам Минас Тирита. И это мы называли жизнью людей,
жизнью мира. Мы мало беспокоились о том, что лежит за границами
нашей земли. У нас были песни об этих существах, но мы позабыли
их, оставив только детям, как безобидный обычай. А теперь песни
ожили, пришли к нам и ходят живые под солнцем.
-- Вы должны радоваться, король Теоден, - сказал Гэндальф.
- Не только маленькая жизнь людей теперь в опасности, но также
и жизнь существ, которых вы считали персонажами легенд. У вас
есть союзники, хотя вы о них можете и не знать.
-- Но я должен и печалиться, - возразил Теоден. - Ибо
счастье на войне изменчиво, и не может ли получиться так, что
многое прекрасное и удивительное уйдет далеко за пределы сред-
неземелья?
-- Может быть, - сказал Гэндальф. - Невозможно полностью
ликвидировать зло, нанесенное Сауроном, как невозможно сделать
так, как будто его и не было. На такие дни мы осуждены. Продол-
жим наш путь!
Отряд повернул от лощины и леса и двинулся к броду. Лег-
лас неохотно последовал за другими. Солнце село, но когда они
выехали из тени холмов и посмотрели на запад, в сторону прохода
Рохана, они увидели, что небо еще красное. Вокруг сгущалась
тьма и летело множество чернокрылых птиц. Некоторые из них с
мрачными криками пролетали над головами всадников, возвращаясь
к своим гнездам в скалах.
-- Пожиратели падали нашли себе занятие на поле битвы, -
константировал Эомер.
Они ехали теперь медленно в сгущающейся темноте. Медленно
восходила луна, приближавшаяся к полнолунию, и в ее холодном
серебряном свете травянистая равнина вздымалась и опускалась,
как море. Проехав около четырех часов от разветвления дорог,
они приблизились к бродам. Длинные склоны быстро спускались к
реке, текущей в своем каменистом русле между высокими, заросши-
ми травой берегами. Ветер донес до них волчий вой. Всадники
ехали с тяжелыми сердцами, вспоминая многих людей, павших в
этих местах.
Дорога углубилась в лощину, где по обеим сторонам возвыша-
лись поросшие травой насыпи, и подошла к реке. Здесь в дно реки
было уложено несколько плоских камней, и между ними пролегал
брод для лошадей, который вел с берега к крошечному островку
посредине реки. Всадники взглянули на реку и увидели странную
картину: они ожидали увидеть быстро текущую воду и услышать ее
журчание, но все было тихо. Русло реки было сухим - голая галь-
ка и серый песок.
-- Что случилось с этим опасным местом? - спросил Эомер. -
Какая болезнь поразила реку? Много прекрасных вещей уничтожил
Саруман. Неужели и источники Изена тоже?
-- Кажется, что так, - ответил Гэндальф.
-- Увы! - заметил Теоден. - Должны ли мы пересечь эту по-
лосу, где пожиратели падали поглотили так много добрых всадни-
ков из Рохана?
-- Таков наш путь, - сказал Гэндальф. - Жаль погибших лю-
дей; но волки гор не пожирают их. Они пируют над телами своих
друзей орков - такова дружба этих племен. Идемте!
Они спустились к реке, и когда подвехали близко, волки
прекратили выть и убежали. Ужас напал на них при виде Гэндальфа
и Обгоняющего Тень, сверкающих при свете луны как серебро.
Всадники перебрались через реку, и из тьмы берегов за ними сле-
дили горящие глаза.
-- Смотрите! - сказал Гэндальф. - Друзья поработали здесь.
Они увидели, что посредине островка насыпана могильная на-
сыпь, окруженная камнями и усаженная множеством копий.
-- Здесь лежат люди Марки, погибшие в этом месте, - пояс-
нил Гэндальф.
-- Пусть отдыхают здесь! - сказал Эомер. - И долго после
того, как заржавеют и сгниют их копья, будет стоять их могила,
охраняя броды через реку!
-- Это тоже ваша работа, Гэндальф, друг мой? - спросил Те-
оден. - Вы многое успели сделать за вечер и ночь.
-- С помощью Обгоняющего Тень и других, - ответил Гэн-
дальф. - Я ехал долго и далеко. Но здесь, у могилы, я должен
сказать вам: многие пали в битве у бродов, но меньше, чем гово-
рят слухи. Больше было рассеяно, чем убито; я собрал всех, кого
смог найти. Некоторых я послал с Эркенбрандом. Другим я поручил
сооружиние могилы. Теперь они присоединились к вашему маршалу
Элфхелму. Он со множеством всадников послан в Эдорас. Саруман,
насколько я знаю, все свои силы направил против вас, все его
слуги оставили свои дела и поручения и направились к пропасти
Хэлма, земля кажется пустой от врагов. Но я боюсь все же, что
волчьи всадники и грабители могут напасть на Медуселд, пока он
не охраняется никем. Но теперь, я думаю, вам этого бояться не
следует: ваш дом благополучно ждет вашего возвращения.
-- Я буду счастлив увидеть его вновь, - сказал Теоден, -
хотя я не сомневаюсь, что мое пребывание там будет недолгим.
С этими словами отряд попрощался с островом и могилой на
нем и поднялся на противоположный берег Изена. Они рады были
покинуть эти зловещие, мрачные броды. Когда они отвехали, вой
волков возобновился.
Древняя мощеная дорога вела от Изенгарда к броду. Некото-
рое время она шла вдоль реки, поворачивая вместе с ней на вос-
ток, а потом на север; но наконец она отошла от реки и направи-
лась прямо к воротам Изенгарда. Они находились на горном склоне
в западной части долины, в шестидесяти милях от ее устья. Они
ехали не по дороге, а рядом: земля здесь была ровной и твердой,
на многие мили ее покрывала короткая и упругая трава. Теперь
всадники ехали быстрее, и к полуночи броды остались более чем в
пяти лигах позади. Здесь они остановились, закончив свое ночное
путешествие, потому что король устал. Они приблизились к под-
ножью туманных гор, и длинные отроги Нан-Гурунира протянулись
им навстречу. Темная долина простиралась перед ними: луна зашла
на западе, и холмы закрыли ее свет. Но из глубин долины подни-
мался высокий столб дыма и пара; поднимаясь, он ловил лучи за-
ходящей луны и простирал свои сверкающие серебром волны под
звездным небом.
-- Что вы об этом думаете, Гэндальф? - спросил Арагорн. -
Можно подумать, что горит долина колдуна.
-- Под долиной в последнее время часто поднимался дым, но
такого я никогда не видел, - заметил Эомер. - Это скорее пар,
чем дым. Саруман варит какое-то колдовское зелье для нас. Мо-
жет, он вскипятил всю воду в Изене, поэтому-то река и высохла.
-- Может быть, - согласился Гэндальф. - И завтра мы узна-
ем, что он делает. Теперь отдохнем немного, если сможем.
Они разбили лагерь у реки Изкен; она попрежнему была мол-
чаливой и пустой. Позже среди ночи часовой поднял тревогу, и
все вскочили. Луна зашла. Ярко светили звезды. Но над землей
ползла тьма, более темная, чем сама ночь. Она ползла по обоим
сторонам реки, направляясь на север.
-- Оставайтесь на месте! - приказал Гэндальф. - Не обна-
жайте оружия! Ждите и она пройдет мимо.
Вокруг них собрался туман. Наверху слабо сверкало несколь-
ко звезд, но со всех сторон поднялись стены непроницаемой тьмы.
Всадники оказались на узкой полосе между движущимися башнями
тьмы. Они слышали голоса, шепчущие и стонущие, как бесконечный
шумный вздох; земля под ними дрожала. Им показалось, что это
продолжалось очень долго. Но наконец тьма и звуки исчезли, рас-
таяли за горными отрогами.
Далеко к югу, под Хорнбургом, в середине ночи послышался
громкий шум, как будто в долине подул сильный ветер; земля
дрогнула. Все воины испугались, никто не смел двинуться вперед.
Но утром они вышли из крепости и были изумлены: мертвые орки
исчезли, исчезли и деревья. По всей долине трава была вытоптана
и потемнела, как будто гигантские пастухи провели здесь большие
стада скота... В миле от ворот Хэлма в земле была выкопана ог-
ромная яма, и над ней были нагромождены холмом камни. Люди ре-
шили, что здесь похоронены убитые орки. Но так ли это и были ли
среди них орки, убежавшие в лес, никто не мог сказать, потому
что ни один человек не решился поставить ногу на холм. Впос-
ледствии его называли курганом смерти, и никакая трава не росла
на нем. Странные деревья больше никогда не видели в долине, они
ночью ушли в далекие темные лощины Фэнгорна. Так отомстили они
оркам.
Король и его отряд больше не спали этой ночью, но больше
ничего странного они не видели и не слышали, за одним исключе-
нием - река рядом с ними неожиданно ожила. Послышался шум воды,
текущей по руслу и журчащей у камней. Утром Изен, как всегда,
струил свои воды в берегах.
На рассвете всадники готовы были двинуться в путь.Рассвет
был серым и бледным, восхода солнца они не видели. Воздух был
насыщен туманом, и почва вокруг была покрыта паром. Всадники
медленно ехали, на этот раз по дороге. Она была широкой и твер-
дой, хорошо сохранившейся. Сквозь туман слева от себя они смут-
но видели горные отроги. Они вступили в Нан Гурунир - долину
колдуна. Она была защищена со всех сторон, вход в нее был отк-
рыт только с юга. Когда-то она была прекрасной и зеленой, и че-
рез нее протекал Изен, глубокий и сильный до того, как он выхо-
дил на равнины: его питало множество горных ручьев и речек, и
по его течению лежала богатая плодородная земля.
Теперь было не так. Под самыми стенами Изенгарда были
участки, обрабатываемые рабами Сарумана, но вся остальная часть
долины заросла сорняками. По земле стлалась ежевика и, взбира-
ясь на склоны, образовывала небольшие пещеры, где селились ди-
кие звери. Ни одного дерева не росло здесь, но в траве видны
были еще пни древних деревьев, срубленных топором. Это была пе-
чальная страна, теперь молчаливая, если не считать шума горных
ручьев. Отовсюду поднимались дым и пар, образуя непроницаемый
слой облаков. Всадники не разговаривали. Многие в глубине своих
сердец усомнились, спрашивая себя, какой зловещий конец ждет их
путешествие.
После того, как они проехали несколько миль, дорога стала
шире, она была выложена большими плоскими камнями, обработанны-
ми и пригнанными друг к другу с большим искусством; ни в одном
соединении не было ни стебелька травы. Глубокие каналы, полные
журчащей воды, шли с обех сторон дороги. Неожиданно перед ними
появился высокий столб. Он был черный, на вершине его был уста-
новлен камень, обработанный в виде большой белой руки. Ее палец
указывал на север. Всадники поняли, что недалеко должны нахо-
диться ворота Изенгарда; в сердцах они ощущали тяжесть, но их
глаза не могли проникнуть сквозь туман впереди.
Под защитой горных отрогов в глубине долины колдуна бес-
численные годы находилось место, которое люди называли Изенгар-
дом. Частично Изенгард был сделан природой, но колоссальные ра-
боты людей древности сделали его таким, каков он есть; и Сару-
ман здесь жил долгое время и не сидел сложа руки.
Большая кольцевая каменная стена, видом своим напоминающая
холм, окружала Изенгард, отходя от горного отрога и возвращаясь
к нему. В этой стене был сделан только один вход - большая арка
в южной части стены. Здесь в скале был пробит глубокий туннель,
с обеих сторон его закрывали мощные железные двери. Они были
сделаны так искусно - на больших петлях державшихся на больших
стальных столбах и врезанных в скалу, - что когда они открыты,
их можно было распахнуть легким толчком... Открывались они бе-
шумно. Тот, кто проходил глубокий, отражающий эхо туннель, ви-
дел равнину, большой круг, плоский и похожий на большую мелкую
чашку; от одного ее края до другого было не менее мили. И ког-
да-то она была зеленой, на ней росли ряды фруктовых деревьев,
орошаемых ручьями, которые стекали с гор в озеро. Но в поздние
дни Сарумана здесь нельзя было увидеть ни одного зеленого лис-
тика. Дороги были выложены плоскими камнями, темными и тверды-
ми, а по краям их вместо деревьев шли длинные ряды столбов, не-
которые из которых были из мрамора, другие из меди или железа,
соединенные тяжелыми цепями.
С внутренней сторны в стене было врезано множество комнат,
залов, проходов, так что со всех сторон глядели бесчисленные
окна и темные двери. Здесь жили тысячи рабочих, слуг, рабов и
воинов с огромными запасами оружия; в глубоких подземельях ниж-
них уровней содержали и кормили волков. Вся равнина тоже была
изрыта. Глубокие шахты уходили под землю; входы в них прикрыва-
ли низкие насыпи и каменные купола, так что в лунную ночь рав-
нина Изенгарда напоминала кладбище гигантских беспокойных мерт-
вецов, потому что земля здесь дрожала. Подземные ходы многими
пролетами и спиралями уходили в глубокие подземелья; здесь была
сокровищница Сарумана, его арсеналы, кладовые, кузницы и огром-
ные печи. Бесконечно вертелись здесь железные колеса и гремели
молоты. Ночью из вентиляционных отверстий вырывались столбы па-
ра, освещенные снизу красным отблеском, или голубым, или нео-
быкновенно зеленым.
Все дороги меж цепей сходились к центру. Здесь стояла баш-
ня удивительной формы. Она была построена строителями древнос-
ти, выровнявшими кольцо Изенгарда, и казалась сделанной не ис-
кусством людей, но выросшей из костей земли во времена древней
пытки холмов. Это был остров из черной блестящей твердой скалы,
из нее поднимались четыре могучих столба, соединяющихся вместе
на высоте и ограненных со всех сторон. Вершины их были остры,
как острия копий, а стороны - как ножи. Между ними находилась
узкая площадка, мощеная полированным камнем со странными изоб-
ражениями. Здесь человек мог стоять на высоте в шестьсот футов
над равниной. Таков был Ортханк, цитадель Сарумана, и название
это (случайно или специально) имело два значения: на языке эль-
фов оно означало Клин-Гора, но на древнем языке людей Марки -
Искушенный Разум.
Сильным и удивительным местом был этот Изенгард и прекрас-
ным в старину; здесь жили великие повелители, правители Гондора
на западе и мудрецы, наблюдавшие звезды. Но Саруман преобразо-
вал его для своих целей, сделал лучше, как он думал, начинил
изобретениями и искусствами, на которые он потратил свою муд-
рость, и хотя он считал это своей выдумкой, на самом деле все
это пришло из Мордора; то, что он сделал, было лишь миниатюрной
копией, детской моделью огромной крепости, арсенала, тюрьмы,
мощных печей Барад-Дура, башни тьмы, которая не терпела сопер-
ничества, смеялась над лестью, высокомерная в своей гордости и
неизмеримой силе.
Такова была крепость Сарумана, как говорили о ней слухи:
ибо на памяти людей Рохана никто не проходил в ее ворота, за
исключением немногих, таких как Змеинный Язык, кто проходил
тайно и никому не рассказывал о том, что знал.
Гэндальф подвехал к большому столбу с рукой и миновал
его; когда всадники сделали то же самое, они с удивлением обна-
ружили, что рука больше не кажется белой. Она как будто была
вымазана засохшей кровью; приглядевшись внимательней, они уви-
дели, что у нее красные ногти. Не обращая на нее внимания, Гэн-
дальф ехал в туман, и всадники неохотно последовали за ним.
Повсюду вокруг, как после внезапного наводнения, стояли лужи,
все углубления были залиты водой, из-под камней с журчанием вы-
бегали ручейки.
Наконец Гэндальф остановился и подозвал всех к себе; под-
вехав, они увидели, что туман рассеивается и показывается солн-
це. Прошел час после полудня. Они пришли к дверям Изенгарда.
Но двери, изогнутые и сломанные, лежали на земле. Повсюду
вокруг лежали обломки камней, куски скал, наваленные в груды.
Большая арка сохранилась, но за ней лежала пропасть без крыши:
-- Большой ущерб причинил Саруман мне и всей этой земле, -
сказал он, - и я буду помнить это, когда мы встретимся.
Солнце уже склонилось к западным холмам, когда наконец Те-
оден, Гэндальф и их сопровождающие выехали вниз по долине. Их
провожало множество людей: всадники, вестфолдцы, старые и моло-
дые, женщины и дети, вышедшие из пещер. Ясными голосами пели
они песню победы, но когда их глаза упали на лес, они замолча-
ли: они боялись деревьев и не знали, что произойдет дальше.
Всадники подвехали к лесу и остановились: люди и лошади -
все боялись ступить дальше. Деревья были серыми и зловещими и
между ними лежал туман. Концы их длинных качающихся ветвей сви-
сали вниз, как ищущие пальцы, корни поднимались из земли, как
конечности странных чудовищ, и темные провалы открывались под
ними. Но Гэндальф проехал вперед, ведя за собой отряд, и там,
где дорога на Хорнбург вступала в лес, всданики видели просвет,
как большие ворота, крытые аркой из могучих ветвей; и Гэндальф
проехал в него, и все последовали за ним. К своему удивлению,
они увидели, что дорога и глубокий ручей рядом с ней проходят
через лес; небо над дорогй было открытым и полным золотого све-
та. Но с обеих сторон стеной, одетой во мрак, стояли деревья,
теряясь в непроницаемой тени; всадники слышали треск и стон
ветвей, далекие крики, гул бессловных голосов, гневно бормочу-
щих что-то. Не было видно ни орков, ни других живых существ.
Леголас и Гимли теперь ехали вместе на одной лошади; они
держались поближе к Гэндальфу, потому что Гимли побаивался де-
ревьев.
-- Здесь жарко, - сказал Леголас Гэндальфу. - Я чувствую
вокруг себя велкий гнев. Разве вы не слышите, как воздух стучит
в уши?
-- Да, - ответил Гэндальф.
-- Что стало с жалкими орками? - спросил Леголас.
-- Этого, я думаю, никто не узнает.
Некоторое время они ехали в молчании, но Леголас все время
посматривал по сторонам и то и дело останавливался бы, прислу-
шиваясь к звукам леса, если бы Гимли позволил ему.
-- Самые странные деревья, которые я только видел, - ска-
зал он. - А я видел множество дубов, выросших из желудя и сос-
тарившихся. Хотел бы я иметь досуг теперь для того, чтобы похо-
дить между ними: у них есть голоса, и, может быть, со временем
я научился бы понимать их.
-- Нет, нет! - возразил Гимли. - Оставим их! Я чувствую их
мысли: ненависть ко всему, что ходит на двух ногах, они говорят
о разрывании и раздавливании.
-- Не ко всем, кто ходит на двух ногах, - возразил Лего-
лас. - Я думаю, тут вы ошибаетесь. Они ненавидят орков. Они не
отсюда и мало знают об эльфах и людях. Далеко лежат долины, где
они выросли. Из глубоких лощин Фэнгорна, Гимли, вот откуда они
пришли, как мне кажется.
-- Тогда это самый опасный лес в Среднеземелье, - сказал
Гимли. - Я благодарен им за ту роль, что они сыграли, но они
мне не нравятся. Вы можете считать их удивительными, но я видел
большее чудо в этой земле, более прекрасное, чем все, что на
ней растет, мое сердце полно этим.
Странны обычаи людей, Леголас. Здесь перед нами одно из
чудес северного мира, и что же они говорят? Пещеры, говорят
они. Пещеры! Норы, чтобы прятаться во время войны, чтобы хра-
нить там корм для скота! Мой добрый Леголас, знаете ли вы, как
велики и прекрасны подземелья в пропасти Хэлма? Туда шли бы
бесконечные процессии гномов, чтобы взглянуть на них, если бы
об этом стало известно. Да они платили бы чистым золотом за од-
ну только возможность взглянуть!
-- Я бы заплатил золотом, чтобы меня избавили от этого, -
сказал Леголас.
-- Вы не видели их, поэтому я прощаю вашу шутку, - сказал
Гимли. - Но вы говорите, как глупец. Вы считаете прекрасными
залы, в которых живут ваши короли в Чернолесье и которые им
давным-давно помогали строить гномы? Они лишь лачуги в сравне-
нии с подземельями, которые я видел здесь - неизмеримо огромные
залы, полные прекрасной музыки воды, которая капает в озера
прекрасные, как Колед-Зарам при свете звезд.
И, Леголас, когда факелы зажжены и люди ходят по песчаному
дну под отражающими эхо куполами, ах! Тогда, Леголас, драгоцен-
ные камни, хрусталь и жилы руды сверкают за полированными сте-
нами; и свет преломляется в мраморе, прозрачном, как рука коро-
левы Галадриэль. Там колонны белого, шафранового и глубоко ро-
зового цвета, Леголас, изваянные в формах, возможных лишь во
сне: они выходят из многоцветного пола, навстречу сверкающим
подвесам крыши - развевающиеся крылья, занавеси, прекрасные,
как замершие облака, копья, знамена, башни висячих дворцов!
Спокойные озера отражают их: сверкающим мир смотрит из темных
бассейнов, покрытых чистым стеклом; города, равных которым не
представлял себе и Дурин во сне, тянутся улицами и площадями со
множеством колонн в темные глубины, куда не проникает свет. И
бульк - падает серебряная капля, и круги на стекле заставляют
все башни раскачиватся и сгибаться, как водоросли и кораллы в
морском гроте. Потом наступает вечер: башни и дворцы тускнеют и
вянут - факелы переходят в другие залы и в другой сон. Там зал
тянулся за залом, Леголас, пещера открывалась за пещерой, купол
за куполом, лестница за лестницей; а извивающиеся тропы уводят
в самое сердце горы. Пещеры! Подземелья пропасти Хэлма! Счаст-
лив случай, приведший меня сюда! Я хотел бы остаться там.
-- Тогда я желаю вам для вашего счастья, Гимли, - сказал
эльф, - чтобы вы благополучно вернулись с войны и снова увидели
все это. Но не рассказывайте об этом своим родственникам. Судя
по вашему рассказу, им там мало что осталось делать. Люди этой
земли, видимо, достаточно мудры, чтобы молчать: одна семья гно-
мов с молотками и зубилами может многое тут разрушить.
-- Нет, вы не понимаете, - горячился Гимли. - Ни один гном
не прикоснется к такой красоте. Ни один потомок Дурина не будет
разрабатывать эти пещеры для камня или руды, даже если бы тут
было множество золота и бриллиантов. Разве вы срубаете весной
цветущую ветвь дерева, чтобы разжечь костер? Мы заботились бы
об этих клумбах цветущего камня, но не беспокоили бы их. С ос-
торожным искусством, крошку за крошкой, маленький обломок скалы
в крайнем случае в самые беспокойные дни, - так мы работали бы,
и по мере того как проходили годы, мы открывали бы новые пути,
новые залы, еще таящиеся в глубинах, куда не заглядывает даже
луч света через расщелину в своде. И светильники, Леголас! Мы
устроили бы светильники, развесили бы лампы, как когда-то в Ка-
зад-Думе; и когда мы захотели бы, мы отгоняли бы ночь, которая
лежит там с того времени, как были созданы эти холмы, а когда
бы мы захотели отдыха, мы гасили бы эти огни.
-- Вы тронули меня, Гимли, - сказал Леголас. - Я никогда
раньше не слышал, чтобы вы так говорили. Вы почти заставили ме-
ня жалеть, что я не видел эти пещеры. Давайте заключим дого-
вор:если мы оба благополучно пройдем через ожидающие нас разные
опасности, то отправимся вместе в новое путешествие. Вы посити-
те со мной Фэнгорн, а я с вами пойду смотреть пропасть Хэлма.
-- Это не совсем то возвращение, которое я выбрал бы, -
ответил Гимли. - Но я вынесу Фэнгорн, если получу ваше обещание
вернуться в пещеры и разделить со мной восхищение перед ними.
-- Даю вам свое обещание, - сказал Леголас. - Но увы! На
время мы должны оставить мысли о пещерах и о лесе. Смотрите! Мы
подошли к концу деревьев. Далеко ли Изенгард, Гэндальф?
-- Около пятнадцати лиг полета ворона Сарумана, - ответил
Гэндальф. - Пять от устья лощины до брода, а затем еще десять
до ворот Изенгарда. Но мы не должны проделать весь путь этой
ночью.
-- А когда мы придем туда, что мы увидим там? - спросил
Гимли. - Вы, может знаете, а я даже не могу догадаться.
-- Я сам не знаю определнно, - ответил колдун. - Я был там
вчера вечером, но с тех пор могло случиться многое. Однако, я
думаю, что вы не скажете, что наше путешествие было напрасным.
Наконец отряд миновал деревья и оказался на дне лощины,
где ответвлялась дорога к пропасти Хэлма от дороги, ведущей из
Эдораса к броду через Изен. Выехав на опушку леса, Леголас ос-
тановился и с сожалением оглянулся. Потом издал неожиданный
возглас.
-- Там глаза! - сказал он. - Глаза, глядящие из тени под
деревьями. Я никогда не видел таких глаз.
Остальные, удивленные его возгласом, остановились и огля-
нулись; Леголас собирался уже двинуться назад.
-- Нет, нет! - воскликнул Гимли. - Делайте что хотите в
вашем безумии, но раньше уж спустите меня с этой лошади. Я не
желаю видеть никаких глаз!
-- Стойте, Леголас Зеленолист! - сказал Гэндальф. - Не
возвращайтесь в лес, еще не время.
Еще не успел он закончить, как из деревьев выступили три
странные фигуры. Они были не ниже троллей: двенадцать и больше
футов ростом. Их сильные тела, крепкие, как у молодых деревьев,
были одеты во что-то серое и коричневое. Руки и ноги у них были
длинные, со множеством пальцев; волосы у них были неподвижны,
бороды - серозеленые, как мох. Они пристально смотрели на се-
вер. Неожиданно они поднесли свои длинные руки ко рту и послали
звенящий возглас, чистый, как звук рога, но более музыкальный и
варьирующийся. На их возглас ответили; повернувшись, всадники
увидели, что по траве движутся другие создания того же рода.
Они быстро шли с севера, идя цепочкой, как журавли в полете; но
их огромные шаги позволяли им двигаться быстрее журавлей в по-
лете. Всадники громко воскликнули в удивлении и некоторые поло-
жили руки на рукояти мечей.
-- В оружии нет необходимости, - сказал Гэндальф. - Это
всего лишь пастухи. Они не враги. Мы их в сущности даже не ин-
тересуем.
Казалось, так оно и есть: пока он говорил, высокие сущест-
ва вошли в лес, даже не взглянув в сторону всадников, и исчезли
в нем.
-- Пастухи! - сказал Теоден. - Где же их стада? Кто они,
Гэндальф? Ведь ясно, что, по крайней мере для вас, они не нез-
накомы.
-- Они пастухи деревьев, - ответил Гэндальф. - Давно ли вы
слышали о них сказки у костра? Многие дети в нашей стране смог-
ли бы ответить на ваш вопрос. Вы видели энтов, о король, энтов
из леса Фэнгорн, который на вашем языке называется Энтвуд. Вы
думали, что это название дано лишь по прихоти фантазии? Нет,
Теоден, это вы для них лишь случайный персонаж: все годы от
Эорла Юного до Теодена Старого для них лишь незаметный промежу-
ток, а все деяния вашего дома касаются и интересуют их весьма
мало.
Король помолчал.
-- Энты! - сказал он наконец. - В тени легенд я, кажется,
немного начинаю понимать чудо деревьев. Я дожил до того, чтобы
увидеть странные дни. Долго мы ухаживали за своими лошадьми,
строили наши дома, работали нашими инструментами или скакали на
помощь войскам Минас Тирита. И это мы называли жизнью людей,
жизнью мира. Мы мало беспокоились о том, что лежит за границами
нашей земли. У нас были песни об этих существах, но мы позабыли
их, оставив только детям, как безобидный обычай. А теперь песни
ожили, пришли к нам и ходят живые под солнцем.
-- Вы должны радоваться, король Теоден, - сказал Гэндальф.
- Не только маленькая жизнь людей теперь в опасности, но также
и жизнь существ, которых вы считали персонажами легенд. У вас
есть союзники, хотя вы о них можете и не знать.
-- Но я должен и печалиться, - возразил Теоден. - Ибо
счастье на войне изменчиво, и не может ли получиться так, что
многое прекрасное и удивительное уйдет далеко за пределы сред-
неземелья?
-- Может быть, - сказал Гэндальф. - Невозможно полностью
ликвидировать зло, нанесенное Сауроном, как невозможно сделать
так, как будто его и не было. На такие дни мы осуждены. Продол-
жим наш путь!
Отряд повернул от лощины и леса и двинулся к броду. Лег-
лас неохотно последовал за другими. Солнце село, но когда они
выехали из тени холмов и посмотрели на запад, в сторону прохода
Рохана, они увидели, что небо еще красное. Вокруг сгущалась
тьма и летело множество чернокрылых птиц. Некоторые из них с
мрачными криками пролетали над головами всадников, возвращаясь
к своим гнездам в скалах.
-- Пожиратели падали нашли себе занятие на поле битвы, -
константировал Эомер.
Они ехали теперь медленно в сгущающейся темноте. Медленно
восходила луна, приближавшаяся к полнолунию, и в ее холодном
серебряном свете травянистая равнина вздымалась и опускалась,
как море. Проехав около четырех часов от разветвления дорог,
они приблизились к бродам. Длинные склоны быстро спускались к
реке, текущей в своем каменистом русле между высокими, заросши-
ми травой берегами. Ветер донес до них волчий вой. Всадники
ехали с тяжелыми сердцами, вспоминая многих людей, павших в
этих местах.
Дорога углубилась в лощину, где по обеим сторонам возвыша-
лись поросшие травой насыпи, и подошла к реке. Здесь в дно реки
было уложено несколько плоских камней, и между ними пролегал
брод для лошадей, который вел с берега к крошечному островку
посредине реки. Всадники взглянули на реку и увидели странную
картину: они ожидали увидеть быстро текущую воду и услышать ее
журчание, но все было тихо. Русло реки было сухим - голая галь-
ка и серый песок.
-- Что случилось с этим опасным местом? - спросил Эомер. -
Какая болезнь поразила реку? Много прекрасных вещей уничтожил
Саруман. Неужели и источники Изена тоже?
-- Кажется, что так, - ответил Гэндальф.
-- Увы! - заметил Теоден. - Должны ли мы пересечь эту по-
лосу, где пожиратели падали поглотили так много добрых всадни-
ков из Рохана?
-- Таков наш путь, - сказал Гэндальф. - Жаль погибших лю-
дей; но волки гор не пожирают их. Они пируют над телами своих
друзей орков - такова дружба этих племен. Идемте!
Они спустились к реке, и когда подвехали близко, волки
прекратили выть и убежали. Ужас напал на них при виде Гэндальфа
и Обгоняющего Тень, сверкающих при свете луны как серебро.
Всадники перебрались через реку, и из тьмы берегов за ними сле-
дили горящие глаза.
-- Смотрите! - сказал Гэндальф. - Друзья поработали здесь.
Они увидели, что посредине островка насыпана могильная на-
сыпь, окруженная камнями и усаженная множеством копий.
-- Здесь лежат люди Марки, погибшие в этом месте, - пояс-
нил Гэндальф.
-- Пусть отдыхают здесь! - сказал Эомер. - И долго после
того, как заржавеют и сгниют их копья, будет стоять их могила,
охраняя броды через реку!
-- Это тоже ваша работа, Гэндальф, друг мой? - спросил Те-
оден. - Вы многое успели сделать за вечер и ночь.
-- С помощью Обгоняющего Тень и других, - ответил Гэн-
дальф. - Я ехал долго и далеко. Но здесь, у могилы, я должен
сказать вам: многие пали в битве у бродов, но меньше, чем гово-
рят слухи. Больше было рассеяно, чем убито; я собрал всех, кого
смог найти. Некоторых я послал с Эркенбрандом. Другим я поручил
сооружиние могилы. Теперь они присоединились к вашему маршалу
Элфхелму. Он со множеством всадников послан в Эдорас. Саруман,
насколько я знаю, все свои силы направил против вас, все его
слуги оставили свои дела и поручения и направились к пропасти
Хэлма, земля кажется пустой от врагов. Но я боюсь все же, что
волчьи всадники и грабители могут напасть на Медуселд, пока он
не охраняется никем. Но теперь, я думаю, вам этого бояться не
следует: ваш дом благополучно ждет вашего возвращения.
-- Я буду счастлив увидеть его вновь, - сказал Теоден, -
хотя я не сомневаюсь, что мое пребывание там будет недолгим.
С этими словами отряд попрощался с островом и могилой на
нем и поднялся на противоположный берег Изена. Они рады были
покинуть эти зловещие, мрачные броды. Когда они отвехали, вой
волков возобновился.
Древняя мощеная дорога вела от Изенгарда к броду. Некото-
рое время она шла вдоль реки, поворачивая вместе с ней на вос-
ток, а потом на север; но наконец она отошла от реки и направи-
лась прямо к воротам Изенгарда. Они находились на горном склоне
в западной части долины, в шестидесяти милях от ее устья. Они
ехали не по дороге, а рядом: земля здесь была ровной и твердой,
на многие мили ее покрывала короткая и упругая трава. Теперь
всадники ехали быстрее, и к полуночи броды остались более чем в
пяти лигах позади. Здесь они остановились, закончив свое ночное
путешествие, потому что король устал. Они приблизились к под-
ножью туманных гор, и длинные отроги Нан-Гурунира протянулись
им навстречу. Темная долина простиралась перед ними: луна зашла
на западе, и холмы закрыли ее свет. Но из глубин долины подни-
мался высокий столб дыма и пара; поднимаясь, он ловил лучи за-
ходящей луны и простирал свои сверкающие серебром волны под
звездным небом.
-- Что вы об этом думаете, Гэндальф? - спросил Арагорн. -
Можно подумать, что горит долина колдуна.
-- Под долиной в последнее время часто поднимался дым, но
такого я никогда не видел, - заметил Эомер. - Это скорее пар,
чем дым. Саруман варит какое-то колдовское зелье для нас. Мо-
жет, он вскипятил всю воду в Изене, поэтому-то река и высохла.
-- Может быть, - согласился Гэндальф. - И завтра мы узна-
ем, что он делает. Теперь отдохнем немного, если сможем.
Они разбили лагерь у реки Изкен; она попрежнему была мол-
чаливой и пустой. Позже среди ночи часовой поднял тревогу, и
все вскочили. Луна зашла. Ярко светили звезды. Но над землей
ползла тьма, более темная, чем сама ночь. Она ползла по обоим
сторонам реки, направляясь на север.
-- Оставайтесь на месте! - приказал Гэндальф. - Не обна-
жайте оружия! Ждите и она пройдет мимо.
Вокруг них собрался туман. Наверху слабо сверкало несколь-
ко звезд, но со всех сторон поднялись стены непроницаемой тьмы.
Всадники оказались на узкой полосе между движущимися башнями
тьмы. Они слышали голоса, шепчущие и стонущие, как бесконечный
шумный вздох; земля под ними дрожала. Им показалось, что это
продолжалось очень долго. Но наконец тьма и звуки исчезли, рас-
таяли за горными отрогами.
Далеко к югу, под Хорнбургом, в середине ночи послышался
громкий шум, как будто в долине подул сильный ветер; земля
дрогнула. Все воины испугались, никто не смел двинуться вперед.
Но утром они вышли из крепости и были изумлены: мертвые орки
исчезли, исчезли и деревья. По всей долине трава была вытоптана
и потемнела, как будто гигантские пастухи провели здесь большие
стада скота... В миле от ворот Хэлма в земле была выкопана ог-
ромная яма, и над ней были нагромождены холмом камни. Люди ре-
шили, что здесь похоронены убитые орки. Но так ли это и были ли
среди них орки, убежавшие в лес, никто не мог сказать, потому
что ни один человек не решился поставить ногу на холм. Впос-
ледствии его называли курганом смерти, и никакая трава не росла
на нем. Странные деревья больше никогда не видели в долине, они
ночью ушли в далекие темные лощины Фэнгорна. Так отомстили они
оркам.
Король и его отряд больше не спали этой ночью, но больше
ничего странного они не видели и не слышали, за одним исключе-
нием - река рядом с ними неожиданно ожила. Послышался шум воды,
текущей по руслу и журчащей у камней. Утром Изен, как всегда,
струил свои воды в берегах.
На рассвете всадники готовы были двинуться в путь.Рассвет
был серым и бледным, восхода солнца они не видели. Воздух был
насыщен туманом, и почва вокруг была покрыта паром. Всадники
медленно ехали, на этот раз по дороге. Она была широкой и твер-
дой, хорошо сохранившейся. Сквозь туман слева от себя они смут-
но видели горные отроги. Они вступили в Нан Гурунир - долину
колдуна. Она была защищена со всех сторон, вход в нее был отк-
рыт только с юга. Когда-то она была прекрасной и зеленой, и че-
рез нее протекал Изен, глубокий и сильный до того, как он выхо-
дил на равнины: его питало множество горных ручьев и речек, и
по его течению лежала богатая плодородная земля.
Теперь было не так. Под самыми стенами Изенгарда были
участки, обрабатываемые рабами Сарумана, но вся остальная часть
долины заросла сорняками. По земле стлалась ежевика и, взбира-
ясь на склоны, образовывала небольшие пещеры, где селились ди-
кие звери. Ни одного дерева не росло здесь, но в траве видны
были еще пни древних деревьев, срубленных топором. Это была пе-
чальная страна, теперь молчаливая, если не считать шума горных
ручьев. Отовсюду поднимались дым и пар, образуя непроницаемый
слой облаков. Всадники не разговаривали. Многие в глубине своих
сердец усомнились, спрашивая себя, какой зловещий конец ждет их
путешествие.
После того, как они проехали несколько миль, дорога стала
шире, она была выложена большими плоскими камнями, обработанны-
ми и пригнанными друг к другу с большим искусством; ни в одном
соединении не было ни стебелька травы. Глубокие каналы, полные
журчащей воды, шли с обех сторон дороги. Неожиданно перед ними
появился высокий столб. Он был черный, на вершине его был уста-
новлен камень, обработанный в виде большой белой руки. Ее палец
указывал на север. Всадники поняли, что недалеко должны нахо-
диться ворота Изенгарда; в сердцах они ощущали тяжесть, но их
глаза не могли проникнуть сквозь туман впереди.
Под защитой горных отрогов в глубине долины колдуна бес-
численные годы находилось место, которое люди называли Изенгар-
дом. Частично Изенгард был сделан природой, но колоссальные ра-
боты людей древности сделали его таким, каков он есть; и Сару-
ман здесь жил долгое время и не сидел сложа руки.
Большая кольцевая каменная стена, видом своим напоминающая
холм, окружала Изенгард, отходя от горного отрога и возвращаясь
к нему. В этой стене был сделан только один вход - большая арка
в южной части стены. Здесь в скале был пробит глубокий туннель,
с обеих сторон его закрывали мощные железные двери. Они были
сделаны так искусно - на больших петлях державшихся на больших
стальных столбах и врезанных в скалу, - что когда они открыты,
их можно было распахнуть легким толчком... Открывались они бе-
шумно. Тот, кто проходил глубокий, отражающий эхо туннель, ви-
дел равнину, большой круг, плоский и похожий на большую мелкую
чашку; от одного ее края до другого было не менее мили. И ког-
да-то она была зеленой, на ней росли ряды фруктовых деревьев,
орошаемых ручьями, которые стекали с гор в озеро. Но в поздние
дни Сарумана здесь нельзя было увидеть ни одного зеленого лис-
тика. Дороги были выложены плоскими камнями, темными и тверды-
ми, а по краям их вместо деревьев шли длинные ряды столбов, не-
которые из которых были из мрамора, другие из меди или железа,
соединенные тяжелыми цепями.
С внутренней сторны в стене было врезано множество комнат,
залов, проходов, так что со всех сторон глядели бесчисленные
окна и темные двери. Здесь жили тысячи рабочих, слуг, рабов и
воинов с огромными запасами оружия; в глубоких подземельях ниж-
них уровней содержали и кормили волков. Вся равнина тоже была
изрыта. Глубокие шахты уходили под землю; входы в них прикрыва-
ли низкие насыпи и каменные купола, так что в лунную ночь рав-
нина Изенгарда напоминала кладбище гигантских беспокойных мерт-
вецов, потому что земля здесь дрожала. Подземные ходы многими
пролетами и спиралями уходили в глубокие подземелья; здесь была
сокровищница Сарумана, его арсеналы, кладовые, кузницы и огром-
ные печи. Бесконечно вертелись здесь железные колеса и гремели
молоты. Ночью из вентиляционных отверстий вырывались столбы па-
ра, освещенные снизу красным отблеском, или голубым, или нео-
быкновенно зеленым.
Все дороги меж цепей сходились к центру. Здесь стояла баш-
ня удивительной формы. Она была построена строителями древнос-
ти, выровнявшими кольцо Изенгарда, и казалась сделанной не ис-
кусством людей, но выросшей из костей земли во времена древней
пытки холмов. Это был остров из черной блестящей твердой скалы,
из нее поднимались четыре могучих столба, соединяющихся вместе
на высоте и ограненных со всех сторон. Вершины их были остры,
как острия копий, а стороны - как ножи. Между ними находилась
узкая площадка, мощеная полированным камнем со странными изоб-
ражениями. Здесь человек мог стоять на высоте в шестьсот футов
над равниной. Таков был Ортханк, цитадель Сарумана, и название
это (случайно или специально) имело два значения: на языке эль-
фов оно означало Клин-Гора, но на древнем языке людей Марки -
Искушенный Разум.
Сильным и удивительным местом был этот Изенгард и прекрас-
ным в старину; здесь жили великие повелители, правители Гондора
на западе и мудрецы, наблюдавшие звезды. Но Саруман преобразо-
вал его для своих целей, сделал лучше, как он думал, начинил
изобретениями и искусствами, на которые он потратил свою муд-
рость, и хотя он считал это своей выдумкой, на самом деле все
это пришло из Мордора; то, что он сделал, было лишь миниатюрной
копией, детской моделью огромной крепости, арсенала, тюрьмы,
мощных печей Барад-Дура, башни тьмы, которая не терпела сопер-
ничества, смеялась над лестью, высокомерная в своей гордости и
неизмеримой силе.
Такова была крепость Сарумана, как говорили о ней слухи:
ибо на памяти людей Рохана никто не проходил в ее ворота, за
исключением немногих, таких как Змеинный Язык, кто проходил
тайно и никому не рассказывал о том, что знал.
Гэндальф подвехал к большому столбу с рукой и миновал
его; когда всадники сделали то же самое, они с удивлением обна-
ружили, что рука больше не кажется белой. Она как будто была
вымазана засохшей кровью; приглядевшись внимательней, они уви-
дели, что у нее красные ногти. Не обращая на нее внимания, Гэн-
дальф ехал в туман, и всадники неохотно последовали за ним.
Повсюду вокруг, как после внезапного наводнения, стояли лужи,
все углубления были залиты водой, из-под камней с журчанием вы-
бегали ручейки.
Наконец Гэндальф остановился и подозвал всех к себе; под-
вехав, они увидели, что туман рассеивается и показывается солн-
це. Прошел час после полудня. Они пришли к дверям Изенгарда.
Но двери, изогнутые и сломанные, лежали на земле. Повсюду
вокруг лежали обломки камней, куски скал, наваленные в груды.
Большая арка сохранилась, но за ней лежала пропасть без крыши: