ли, как они молча смотрят друг на друга. Серая фигура человека
Арагорна, сына Арахорна, была высока и крепка, как камень, рука
его лежала на рукояти меча; он выглядел как король, приведший
из туманного моря своих подданных. Перед ним стояла фигура ста-
рика, белая, как озаренная внутренним светом, согнутая под гру-
зом лет. Однако обладающая властью, сильнее могущества короля.
-- Разве я не сказал правду, Гэндальф, - спросил Арагорн,
- что вы можете прийти туда, куда захотите, быстрее меня? И я
опять говорю: вы наш предводитель и наше знамя. Повелитель Тьмы
имеет девять слуг, но у нас есть один, сильнее этих Девяти -
белый всадник. Он прошел через огонь и пропасть, и они должны
бояться его. И мы пойдем туда, куда он поведет нас.
-- Да, мы все пойдем за вами, - согласился Леголас. - Но
вначале мне очень хочется услышать, Гэндальф, что произошло с
вами? Расскажите свим друзьям, как вы спаслись.
-- Я и так задержался надолго, - ответил Гэндальф. - Вре-
мени мало. Но даже если бы я затратил целый год, я не рассказал
бы вам всего.
-- Тогда расскажите, что хотите и что позволяет вам время,
- сказал Гимли. - Давайте, Гэндальф, расскажите, как вы боро-
лись с Балрогом!
-- Не упоминайте его имени! - сказал Гэндальф, и на мгно-
вение лицо его исказилось от боли; он сидел молча и выглядел
старым, как смерть.
-- Долго я падал, - медленно сказал он наконец, как будто
воспоминания давались ему с трудом. - Долго я падал, и он падал
со мной. Его огонь был вокруг меня.Я был обожжен. Потом мы упа-
ли в глубокую воду и все вокруг покрыл мрак. Вода была холодна,
как прикосновение смерти, она почти заморозила мое сердце.
-- Глубока пропасть, перекрытая мостом Дорина, и никто не
измерял ее, - прибавил Гимли.
-- Но у нее есть дно, за пределами света, - сказал Гэн-
дальф. - Туда я упал наконец, к самому основанию камня. Он все
еще был со мной. Огонь его погас, и он превратился в покрытое
слизью существо, более сильное чем удав.
Мы боролись глубоко под землей, где не знают хода времени.
Вновь и вновь рубил я его, пока наконец он не скрылся в темном
туннеле. И эти туннели не были сделаны народом Дорина, Гимли,
сын Глоина. Глубоко, глубоко - глубже самых глубоких шахт гно-
мов, земля кишит безымянными существами. Даже Саурон не знает
их. Они старше его. Я бродил там, но не буду говорить об этом,
чтобы не омрачать сияние дня. В этом отчаянии моей единственной
надеждой был мой противник, и я преследовал его, идя за ним по
пятам. Он и привел меня снова к тайным ходам Казад-Дума: слиш-
ком хорошо знал он их. Мы поднимались вверх, пока не достигли
основания бесконечной лестницы.
-- Она давно потеряна, - сказал Гимли. - И многие говорят,
что она существует лишь в легендах, а другие утверждают, что
она разрушена.
-- Она существует и она не разрушена, - сказал Гэндальф. -
Она поднимается из глубочайшего подземелья к высочайшему пику,
извиваясь спиралью из многих тысяч ступенией, пока наконец не
приводит в башню Дорина, вырезанную в скале Зирагзигил, вершине
Сильвертайн.
Здесь, над Келебдилом, находится одинокое отверстие в сне-
гу, и перед ним узкая прощадка, крошечный островок над туманным
миром. Солнце ярко светит там. Но ниже лежит толстый слой обла-
ков. Он выбрался в это отверстие, и когда я последовал за ним,
он вновь вспыхнул пламенем. Никого не было вокруг, иначе спустя
века пели бы песни о битве на вершине. - И неожиданно Гэндальф
рассмеялся. - Но о чем бы говорилось в этих песнях? Те, кто
глядел снизу, решили бы, что на вершине бушует буря. Они услы-
шали бы удары грома и увидели бы молнии, ударявшие Келебдил и
отскакивающие огненными языками. Не довольно ли этого? Большой
столб дыма поднимался над нами, дыма и пара. Лед растекался
дождем. Я сбросил своего врага вниз, и он упал с огромной высо-
ты, ударившись о склон горы. Затем тьма овладела мной, я лишил-
ся мыслей, я бродил вне времени на далеких дорогах, о которых я
не буду ничего рассказывать.
Обнаженным явился я на свет - и вот родился вновь и лежал
обнаженным на вершине горы. Башня за мной разрушилась в пыль,
отверстие исчезло; разбитая лестница покрылась обгоревшими об-
ломками камня. Я был один, забытый, без надежды услышать хотя
бы звук рога с земли. Я лежал, глядя вниз и вверх, и звезды
кружились над моей головой, и каждый день был длинным, как зем-
ной век. Слабо доносился до моих ушей гул со всех земель: рож-
дение и смерть, песни и плач, и медленный стон перегруженного
камня. Там и нашел меня в конце концов Гвайхир Крылатый Влады-
ка, подобрал и унес.
"Я осужден быть твоей ношей, друг, в нужде", - сказал я
ему.
"Вы были ношей, - отвечал он, - но не сейчас. Вы теперь в
моих когтях легче, чем лебединое перо. Солнце просвечивает
сквозь вас. Я думаю, что я вам не нужен: и если я вас выпущу,
вы тихонько опуститесь на землю вас понесет ветром".
"Не выпускай меня, - выдохнул я, снова ощущая в себе
жизнь, - неси меня в Лот-Лориен".
"Это и поручила мне госпожа Галадриэль, которая послала
меня на ваши поиски", - ответил крылатый владыка.
Так я оказался в Карас-Галадоне и обнаружил, что вы уже
ушли оттуда. Я жил там, в безвременном времени этой земли. Выз-
доровев, я обнаружил, что одет во все белое. Я давал советы и
сам получал их. Потом незнакомыми дорогами направился сюда и
принес с собой послания некоторым из вас. Арагорну меня просили
передать следущее:
Элессар, Элессар! Где теперь твой народ?
Почему далеки так дунедайн?
Близок час, когда выйдет забытый вперед,
И серый отряд уже одет.
Но ведущая к морю тропинка темна,
И дорога, тебе предстоящая - мертвых страна.
Леголасу она послала такие слова:
Леголас! Как долго жил ты весело и без забот!
Бойся крика птиц у моря, у соленых дальних вод!
Если до тебя крик чаек ветер донесет -
Никогда уже покоя сердце эльфа не узнает.
Гэндальф замолчал и закрыл глаза.
-- Значит, мне она ничего не передала? - спросил Гимли и
опустил голову.
-- Темны ее слова, - заметил Леголас, - и мало значат они
для тех, кто получил их.
-- Это не утешение, - сказал Гимли.
-- Неужели вы хотели бы, чтобы она открыто говорила с вами
о вашей смерти? - спросил Леголас.
-- Да, если ей больше нечего сказать.
-- Что это? - спросил Гэндальф, открывая глаза. - Да, я
думаю, что могу догадаться, что означают ее слова. Прошу проще-
ния, Гимли! Я задумался над смыслом ее посланий. Вам она тоже
послала слова, не темные и не печальные.
-- Гимли, сыну Глоина, - сказала она, - вы передайте при-
ветствие его госпожи. Носитель локона, куда бы ты ни пошел, мои
мысли с тобой. Но будь осторожен и используй топор не против
всякого дерева!
-- В счастливый час вы вернулись к нам, Гэндальф! - воск-
ликнул гном, подпрыгивая и напевая что-то на странном языке
гномов. - Идемте! - Закричал он, хватая топор. - Голова Гэн-
дальфа в безопасности, но мы должны найти другую, к которой я
могу приложиться своим топором.
-- Этого не придется долго искать, - сказал Гэндальф,
вставая с камня. - Идемте! Мы истратили все время, которое от-
ведено на встречу расставшихся друзей. Нужно торопиться.
Он вновь завернулся в свой старый изорванный плащ и пошел
впереди. Следуя за ним они быстро спустились с высокого убежища
и пошли по лесу вдоль берега Энтвоша. Они не произнесли ни сло-
ва, пока не стояли вновь на траве за пределами фэнгорна. Их ло-
шадей не было видно.
-- Они не вернулись, - констатировал Леголас. - Поход бу-
дет утомительным.
-- Я не могу идти. Время не позволяет, - сказал Гэндальф.
Подняв голову, он испустил долгий пронзительный свист. Звук
этот был так ясен и резок, что все стояли пораженные, услышав
такой звук из старых, окруженных бородой уст. Трижды свистнул
он; и тут им показалось, что восточный ветер донес до них сла-
бое отдаленное ржание. Вскоре послышался топот копыт, вначале
лишь как слабое дрожание земли, которое ощутил только Арагорн,
который лег на траву, потом топот становился все громче и гром-
че.
-- Скачет больше чем одна лошадь, - заметил Арагорн.
-- Конечно, - сказал Гэндальф. - Мы все слишком тяжелая но-
ша для одной.
-- Их три, - сказал Леголас, глядя на равнину. - Смотрите,
как они бегут! Вот Хасуфель, а рядом с ней мой друг Арод! Но
впереди скачет другой конь, очень большой конь. Я таких не ви-
дел раньше.
-- И не увидите, - сказал Гэндальф. - Это Обгоняющий Тень.
Он вождь мауров, предводителей лошадей, и даже Теоден, король
Рохана, никогда не ездил на лучшем. Разве он не сияет как се-
ребро? Разве не бежит он ровно, как быстрый ручей? Он пришел ко
мне, это конь белого всадника. Мы вместе поскачем на битву.
Когда старый колдун говорил эти слова, большая лошадь под-
нялась по склону холма и поскакала к ним; шерсть ее сверкала,
грива развевалась на ветру. Остальные две следовали за ней.
Увидев Гэндальфа, Обгоняющий Тень замедлил бег и громко заржал;
потом, подскакав к нему, он склонил свою гордую гоову и уткнул-
ся носом в шею старика.
Гэндальф приласкал его.
-- Далек путь от Раздола, мой друг, - сказал он. - Но ты
мудр, быстр и всегда приходишь вовремя. Далекая предстоит нам
дорога.
Скоро проскакали и две другие лошади и спокойно останови-
лись, как бы ожидая приказов.
-- Мы немедленно отправляемся в Исдуселд, зал вашего хозяина
Теодена, - серьезно сказал гэндальф, обращаясь к ним. Они нак-
лонили головы. - Время не ждет, поэтому, с вашего позволения,
мои друзья, мы отправимся. Мы просим вас скакать со всей ско-
ростью. Хасуфель понесет Арагорна, а Арод - Леголаса. Я посажу
перед собой Гимли, и Обгоняющий Тень понесет нас обоих. Мы по-
дождем только, пока они напьются.
-- Теперь я частично разгадал одну ночную загадку, - ска-
зал Леголас, легко вспрыгивая на спину Арода. - Ускакали ли они
от жажды или страха, наши лошади встретили Обгоняющего Тень,
своего вождя и приветствовали его с радостью. Вы знали, что они
поблизости, Гэндальф?
-- Да, я знал, - сказал колдун. - Я мысленно просил его
торопиться, потому что еще вчера он был далеко к югу от этих
земель. Он может быстро отнести меня назад.
Гэндальф поговорил с Обгоняющим Тень, и конь быстро понес
его вперед, примеряясь однако к ходу остальных лошадей. Через
некоторое время он быстро свернул и, выбрав место с отлогим бе-
регом, перешел реку и поскакал на юг по плоской равнине, где не
росло ни одного дерева. Ветер гнал бесконечные волны по многим
милям травы. Не было видно ни малейшего признака дороги или
тропы, но обгоняющий тень не останавливался и не колебался.
-- Он отправился прямо к залам теодена у склонов белых
гор, - сказал Гэндальф. - И так будет быстрее. К востоку, где
пролегает главная дорога, земля тверда, но обгоняющий тень зна-
ет здесь все болота и ямы.
Много часов скакали они по лугам и речным долинам. Часто
трава была так высока, что доходила всадникам до колен, и их
лошади, казалось, плыли в серо-зеленом море. Они проскакали
много скрытых омутов и миновали множество влажных предательских
болот, но Обгоняющий Тень всюду находил путь, а другие лошади
шли по его следу. Солнце медленно опускалось на запад. Глядя
вперед всадники на мгновение увидели, как будто красное пламя
поднялось по траве. С двух сторон отроги гор светились красным.
Поднялся дым и, закрыв солнечный диск, окрасил все в кровавый
цвет.
-- Там лежит проход Рохана, - сказал Гэндальф. - Он к за-
паду от нас. Там Изенгард.
-- Я вижу большой дым, - сказал Леголас. - Что бы это мог-
ло быть?
-- Сражение и война! - ответил Гэндальф. - Вперед!
Они ехали в лучах заходящего солнца, ехали в сумерках и в
надвигающейся ночи. Когда они наконец остановились и спешились,
даже Арагорн выглядел усталым. Гэндальф позволил им отдохнуть
лишь несколько часов. Леголас и Гимли спали, Арагорн лежал на
спине, вытянувшись во весь рост, но Гэндальф стоял, опираясь на
посох и глядя во тьму на восток и на запад. Все молчали, не бы-
ло ни признака живых существ. Когда они снова встали, небо было
затянуто длинными облаками, подгоняемыми холодным ветром. Под
холодным лунным светом двинулись они в путь так же быстро, как
и днем.
Часы проходили, а они продолжали двигаться. Гимли задремал
и упал бы с лошади, если бы Гэндальф не подхватил его и не раз-
будил. Хасуфель и Арод, усталые, но гордые следовали за своим
неутомимым предводителем, серая тень которого была едва видна
впереди. Пролетали мили. Луна ушла на западе за облака.
Стало холоднее. Медленно тьма на востоке сменялась серым
рассветом. Слева, далеко, над черными стенами эмин муила, под-
нимались красные столбы света. Яркий и чистый, начинался расс-
вет. Ветер дул вдоль дороги, сгибая траву. Неожиданно Обгоняю-
щий Тень остановился и заржал. Гимли указал вперед.
-- Смотрите! - воскликнул он, и они подняли свои усталые
глаза. Перед ними возвышались горы мха, увенчанные белыми спо-
рами. Травянистая местность поднималась холмами и опускалась в
туманные темные долины, не тронутые заревом рассвета. По ним
пролегал их путь в сердце гор. Сразу перед ними широко открыва-
лась долина среди холмов. В глубине ее они увидели высокий холм
с одинокой вершиной; у входа в долину, как часовые, стояли оди-
наковые холмы. У ног путников, как серебряная нить, извивался
ручей. У его истока показались первые лучи солнца.
-- Говорите, Леголас! - сказал Гэндальф. - Расскажите нам,
что видите перед собой!
Леголас посмотрел вперед, прикрывая глаза от восходящего
солнца.
-- Я вижу белый ручей, вытекающий из снегов, - сказал он.
- Там, где он выходит из тени долины, возвышается к востоку зе-
леный холм. Ров, мощная стена и колючая изгородь окружает его.
За стеной видны крыши домов; в центре на зеленой террасе стоит
большой дворец. Мне кажется, что крыша его покрыта золотом. Ее
блеск озаряет всю землю. Золотые столбы у входа во дворец. Там
стоят люди в блестящих кольчугах; но остальные внутри двора
спят.
-- Эдорас называется этот двор, - пояснил Гэндальф, - а
золотой зал - зовется Исдуселд. Здесь живет Теоден, сын Тенге-
ла, король Марки Рохана. Мы приходим сюда с начинающимся днем.
Ясная дорога лежит перед нами. Но ехать нужно осторожно: приб-
лижается война, и рохирримы, повелители лошадей не спят, даже
если так кажется издали. Не обнажайте оружие, не говорите высо-
комерных слов, пока мы не окажемся перед троном теодена.
Утро было ясное, пели птицы, когда путники подвехали к
ручью. Он быстро бежал по равнине, поворачивая к подножью хол-
мов и образуя широкую петлю, устремляясь навстречу энтвошу.
Земля была зеленая; по влажным лугам и по травянистым берегам
ручья росло множество ив. Через ручей вел брод, подходы к кото-
рому были утоптаны лошадьми. Путники миновали его и оказались
на ведущей вверх широкой дороге с колеей.
У подножья холма, окруженного стеной, они оказались в тени
множества высоких зеленых курганов. На их западных склонах тра-
ва была белой, как будто покрытой снегом: среди травы светилось
бесчисленное количество маленьких цветов.
-- Смотрите! - сказал Гэндальф. - Как прекрасны и ярки
глаза травы. Вечными называют их, потому что они цветут круглый
год и растут в местах, где лежат мертвые люди. Смотрите: мы
пришли к великим могилам, где лежат предки теодена.
-- Семь могил слева и девять справа, - сказал Арагорн. -
Много поколений сменилось с тех пор, как был построен золотой
зал.
-- Пятьсот раз с тех пор опадали красные листья в черно-
лесье, где мы живем, - сказал Леголас, - хотя для нас это малый
промежуток времени.
-- Но для всадников Марки это было очень давно, - сказал
Арагорн, - для них рассказы о строительстве этого дворца - ле-
генда, теряющаяся в тумане времен. Теперь они называют эту зем-
лю своим домом, своей собственностью, и язык их изменился и от-
личается от языка их северных родственников.
Он тихим голосом запел песню на языке, незнакомом эльфам и
гномам; но они слушали, потому что их околдовала суровая мело-
дия.
-- Вероятно, это язык рохирримов, - предположил Леголас, -
он похож на эту землю; он богат и обширен, но в то же время
жесток и строг, как горы. Но я не понимаю слов, чувствую только
печаль, свойственную смертным людям.
-- Вот как это звучит на общем языке, - сказал Арагорн,
насколько я могу перевести.
Где теперь лошадь и всадник?
Где рог, который трубил когда-то?
Где теперь пламя пылает?
Где волосы, яркие, словно золото?
Где теперь песни арфы?
Где луки, стрелы, шлем и кольчуга?
Где же весна и где жатва?
Где поле, изборожденное плугом?
Они ушли, словно ветер,
Прошедший по полю густой волной.
Они ушли, словно песня,
Как дождь далекий в степи пустой.
Кто может собрать легкий пепел
Давно сгоревшей сосны лесной?
Кто может услышать песню,
За море ушедшую давней весной?
Так говорил давным-давно забытый поэт в Рохане, вспоминая
как высок и прекрасен был Эорл юный, ехавший с севера. Его конь
Фолароф, отец лошадей, был крылатый. Так поют люди по вечерам.
С этими словами путники миновали молчаливые могилы. Подни-
маясь по извилистой дороге на зеленый склон холма, они подвеха-
ли наконец к широкой обветренной стене и воротам Эдораса.
Здесь сидело много воинов в ярких кольчугах. Они вскочили
и преградили им путь копьями.
-- Стойте, чужеземцы! - воскликнули они на языке Риддер-
марка, потребовав, чтобы путники сказали им свои имена и дело,
которое привело их сюда. В глазах их было удивление, но не было
дружелюбия; и они мрачно поглядывали на Гэндальфа.
-- Я хорошо понимаю вашу речь, - ответил он им, - но мало
кто из чужеземцев умеет это. Почему вы не говорите на общем
языке, как это принято на западе, если хотите, чтобы вам отве-
тили?
-- Такова воля короля Теодена: никто не должен пройти че-
рез эти ворота, если он не знает наш язык и если он не друг
нам, - ответил один из стражников. - Мы никого не пропускаем,
кроме наших людей и тех, кто пришел из Гондора. Кто вы, одетые
так странно и едущие верхом на лошадях, подобных нашим? Никогда
не видели мы столь необычных всадников, не видели такого гордо-
го коня, как один из тех, что несут вас. Это один из мааров,
если только на наши глаза не наложено заклятие. Говорите, может
вы колдуны, шпионы Сарумана, привидения, посланые им? Говорите,
и побыстрее!
-- Мы не привидения, - ответил Арагорн, - и ваши глаза вас
не обманывают. Это ваши собственные лошади, как вы, несомненно,
догадались. Но вор-конокрад редко возвращается к конюшне. Вот
эти Хасуфель и Арод, данные нам два дня назад Эомером, третьим
маршалом Марки. Мы привели их обратно, как и обещали ему. Разве
Эомер не вернулся и не предупредил о нашем прибытии?
Беспокойство промелькнуло в глазах всадника-стражника.
-- Об Эомере я ничего вам не скажу, - ответил он. - Если
то, что вы говорите, правда, тогда король Теоден, несомненно,
вас захочет выслушать. Может, ваш приход и не совсем неожида-
нен. Две ночи назад к нам приходил Змеиный Язык и сказал, что
по приказу Теодена ни один чужеземец не должен пройти через во-
рота.
-- Змеиный Язык? - переспросил Гэндальф, пристально вгля-
дываясь в стражника. - Не говорите больше ничего! Но мое дело
не к Змеиному Языку, а к самому повелителю Марки. Я тороплюсь.
Пошлите сообщить о нашем приходе! - глаза Гэндальфа сверкнули.
-- Да, я пойду, - медленно ответил тот. - Но какие имена
должен я сообщить? И что мне сказать о вас? Вы кажетесь старым
и усталым, но я чувствую в вас силу и какую-то власть.
-- Ты хорошо видишь и хорошо говоришь, - заметил колдун. -
Я Гэндальф. Я вернулся. И смотрите! Я привел назад коня. Это
великий Обгоняющий тень, который не покоряется ничьей руке. А
рядом со мной Арагорн, сын Арахорна, потомок королей - он нап-
равляется в Мундбург. Здесь также наши товарищи: эльф Леголас и
гном Гимли. Иди и скажи своему хозяину, что мы у ворот и хотим
поговорить с ним, если он позволит нам пройти в его зал.
-- Странные имена вы носите! Но я сообщу их, как вы проси-
те, и узнаю волю своего господина, - сказал стражник. - Подож-
дите здесь немного, и я принесу вам ответ. Но не надейтесь на
многое! Сейчас темные дни.
Он быстро ушел, оставив чужеземцев под бдительными взгля-
дами своих товарищей.
Через некоторое время он вернулся.
-- Следуйте за мной! - сказал он. - Теоден разрешил вам
войти; но любое оружие, которое у вас есть, будь это просто по-
сох, вы должны оставить у порога. Стражники его сохранят.
Темные ворота раскрылись. Путешественники цепочкой прошли
мимо стражников. Они увидели шурокую дорогу, выложенную больши-
ми плитами и ведущую на верх, к широким пролетам каменных сту-
пеней. Много деревянных домов с темными дверями миновали они.
Рядом с дорогой в каменном канале тек быстрый ручей с чистой
водой, журча и всплескивая. Наконец они пришли на вершину хол-
ма. Здесь на зеленой террасе стояла платформа, из подножья ко-
торой вытекал ручей: источником его служило каменное изваяние
лошадинной головы; под ней находился каменный бассейн, куда
устремлялась вначале вода. Наверх вела широкая каменная лестни-
ца, на верху ее с обеих сторон были белые, высеченные из камня
сидения. Здесь сидели другие стражники, положив на колени обна-
женные мечи. Золотые волосы опускались им на плечи; солнце от-
ражалось в больших щитах, ярко горели их длинные кольчуги; они
казались выше обычных людей.
-- Двери перед вами, - сказал стражник. - Я должен вер-
нуться к своим обязанностям у ворот. Прощайте! И пусть повели-
тель Марки будет милостив к вам.
Он повернулся и быстро двинулся назад по дороге. Остальные
поднялись по лестнице к высоким стражникам. Молча стояли они
наверху, не произнося ни слова, пока Гэндальф не ступил на мо-
щеную площадку над лестницей. Тут стражники неожиданно при-
ветствовали путников на своем языке.
-- Привет, пришельцы издалека! - сказали они и повернули
мечи рукоятями к путникам в знак мира. Зеленые камни сверкнули
в солнечном свете. Один из стражников выступил вперед и загово-
рил на общем языке.
-- Я страж ворот Теодена, - сказал он. - И мое имя Гама. Я
должен попросить вас сложить оружие, прежде чем вы войдете.
Леголас отдал ему в руки свой нож с серебряной рукоятью,
лук и колчан.
-- Берегите их, - сказал он, - потому что они из золотого
леса и сама госпожа Галадриэль дала их мне.
Удивление промелькнуло в глазах человека, и он торопливо
положил оружие к стене, как бы боясь притронуться к нему.
-- Я обещаю вам, что ни один человек не притронется к не-
му.
Арагорн стоял в нерешительности.
-- Я не хочу откладывать меч или доверять Андрил другому
человеку, - сказал он.
-- Такова воля Теодена, - сказал Гама.
-- Я не уверен, что воля Теодена, сына Тенгела, пусть даже
он повелитель Марки, должна возобладать над волей Арагорна, сы-
на Арахорна, потомка Элендила.
-- Это дом Теодена, а не Арагорна, даже если он король
Гондора, - сказал гама, быстро ступая к двери и преграждая
путь. Меч в его руке теперь был обращен острием к путникам.
-- Пустой разговор, - сказал Гэндальф. - требование Теоде-
на беспочвенно, но бесполезно отказываться. У короля есть право
требовать повиновения, разумен его приказ или неразумен.
-- Верно, - сказал Арагорн, - и я выполнил бы приказ хозя-
ина дома, будь это даже лесная хижина, если бы речь шла о дру-
гом мече, а не об Андриле.
-- Каким бы ни было его название, - сказал гама, - вы по-
ложите его, если не хотите в одиночку стражаться с воинами Эдо-
раса.
-- Не в одиночку! - сказал Гимли, трогая пальцем лезвие
своего топора и мрачно глядя на стражника, как будто это было
молодое дерево, которое Гимли задумал срубить топором. - Не в
одиночку!
-- Тише, тише! - сказал Гэндальф. - Мы же друзья. Или
должны быть друзьями: если мы поссоримся, единственной наградой
нам будет смех Мордора. У меня срочное дело. Вот по крайней ме-
ре мой меч, добрый Гама. Береги его. Он называется Гломдринг, и
он сделан эльфами давным-давно. Позвольте же мне пройти. Идем-
те, Арагорн.
Арагорн медленно отстегнул меч и сам приложил его к стене.
-- Здесь я оставлю его, - сказал он, - но советую вам не
трогать его и никому не позволять его трогать. В этих эльфий-
ских ножнах лежит меч, который был сломан и теперь сплавлен
вновь. Тельчер первым изготовил его в древние времена. Смерть
ждет любого человека, кроме потомка Элендила, обнажившего этот
меч.
Стражник отступил назад на шаг и с изумлением посмотрел на
Арагорна.
-- Кажется, вы прилетели на крыльях песен из забытых дней,
- сказал он. - Все будет, как вы говорите, господин.
-- Ну, - сказал Гимли, - в компании андрила мой топор мо-
жет остаться здесь без стыда. - И он положил топор на пол. - А
теперь ведите нас говорить с вашим хозяином.
Стражник стоял в нерешительности.
-- Ваш посох, - обратился он к Гэндальфу. - Простите меня,
но его тоже нужно оставить у двери.
-- Глупость! - сказал Гэндальф. - Предусмотрительность -
это одно, а невежливость - это совсем другое. Я стар. Если я не
буду опираться на посох при ходьбе, мне придется сидеть здесь и
ждать, пока Теоден сам не придет поговрить со мной.
Арагорн засмеялся.
-- У каждого есть что-нибудь слишком дорогое, чтобы дове-
рить это другому. Но неужели вы лишите старика его поддержки?
-- Посох в руке колдуна может быть не просто опорой ста-
рости, - сказал гама. Он с сомнением посмотрел на ясеневый по-
сох, на который опирался Гэндальф. - Но в трудных случаях чело-
век должен полагаться на свой рассудок. Я верю, что вы друзья и
люди чести, у вас нет злых целей. Можете войти.
Охранники подняли тяжелый брус на двери и медленно повер-
нули ее внутрь на петлях. Путники вошли. Внутри им показалось
темно и тепло после чистого воздуха на холме. Зал был длинным,
полным тени и полусвета; могучие столбы поддерживали очень вы-
сокий потолок. Тут и там яркие столбы солнечного света падали
Арагорна, сына Арахорна, была высока и крепка, как камень, рука
его лежала на рукояти меча; он выглядел как король, приведший
из туманного моря своих подданных. Перед ним стояла фигура ста-
рика, белая, как озаренная внутренним светом, согнутая под гру-
зом лет. Однако обладающая властью, сильнее могущества короля.
-- Разве я не сказал правду, Гэндальф, - спросил Арагорн,
- что вы можете прийти туда, куда захотите, быстрее меня? И я
опять говорю: вы наш предводитель и наше знамя. Повелитель Тьмы
имеет девять слуг, но у нас есть один, сильнее этих Девяти -
белый всадник. Он прошел через огонь и пропасть, и они должны
бояться его. И мы пойдем туда, куда он поведет нас.
-- Да, мы все пойдем за вами, - согласился Леголас. - Но
вначале мне очень хочется услышать, Гэндальф, что произошло с
вами? Расскажите свим друзьям, как вы спаслись.
-- Я и так задержался надолго, - ответил Гэндальф. - Вре-
мени мало. Но даже если бы я затратил целый год, я не рассказал
бы вам всего.
-- Тогда расскажите, что хотите и что позволяет вам время,
- сказал Гимли. - Давайте, Гэндальф, расскажите, как вы боро-
лись с Балрогом!
-- Не упоминайте его имени! - сказал Гэндальф, и на мгно-
вение лицо его исказилось от боли; он сидел молча и выглядел
старым, как смерть.
-- Долго я падал, - медленно сказал он наконец, как будто
воспоминания давались ему с трудом. - Долго я падал, и он падал
со мной. Его огонь был вокруг меня.Я был обожжен. Потом мы упа-
ли в глубокую воду и все вокруг покрыл мрак. Вода была холодна,
как прикосновение смерти, она почти заморозила мое сердце.
-- Глубока пропасть, перекрытая мостом Дорина, и никто не
измерял ее, - прибавил Гимли.
-- Но у нее есть дно, за пределами света, - сказал Гэн-
дальф. - Туда я упал наконец, к самому основанию камня. Он все
еще был со мной. Огонь его погас, и он превратился в покрытое
слизью существо, более сильное чем удав.
Мы боролись глубоко под землей, где не знают хода времени.
Вновь и вновь рубил я его, пока наконец он не скрылся в темном
туннеле. И эти туннели не были сделаны народом Дорина, Гимли,
сын Глоина. Глубоко, глубоко - глубже самых глубоких шахт гно-
мов, земля кишит безымянными существами. Даже Саурон не знает
их. Они старше его. Я бродил там, но не буду говорить об этом,
чтобы не омрачать сияние дня. В этом отчаянии моей единственной
надеждой был мой противник, и я преследовал его, идя за ним по
пятам. Он и привел меня снова к тайным ходам Казад-Дума: слиш-
ком хорошо знал он их. Мы поднимались вверх, пока не достигли
основания бесконечной лестницы.
-- Она давно потеряна, - сказал Гимли. - И многие говорят,
что она существует лишь в легендах, а другие утверждают, что
она разрушена.
-- Она существует и она не разрушена, - сказал Гэндальф. -
Она поднимается из глубочайшего подземелья к высочайшему пику,
извиваясь спиралью из многих тысяч ступенией, пока наконец не
приводит в башню Дорина, вырезанную в скале Зирагзигил, вершине
Сильвертайн.
Здесь, над Келебдилом, находится одинокое отверстие в сне-
гу, и перед ним узкая прощадка, крошечный островок над туманным
миром. Солнце ярко светит там. Но ниже лежит толстый слой обла-
ков. Он выбрался в это отверстие, и когда я последовал за ним,
он вновь вспыхнул пламенем. Никого не было вокруг, иначе спустя
века пели бы песни о битве на вершине. - И неожиданно Гэндальф
рассмеялся. - Но о чем бы говорилось в этих песнях? Те, кто
глядел снизу, решили бы, что на вершине бушует буря. Они услы-
шали бы удары грома и увидели бы молнии, ударявшие Келебдил и
отскакивающие огненными языками. Не довольно ли этого? Большой
столб дыма поднимался над нами, дыма и пара. Лед растекался
дождем. Я сбросил своего врага вниз, и он упал с огромной высо-
ты, ударившись о склон горы. Затем тьма овладела мной, я лишил-
ся мыслей, я бродил вне времени на далеких дорогах, о которых я
не буду ничего рассказывать.
Обнаженным явился я на свет - и вот родился вновь и лежал
обнаженным на вершине горы. Башня за мной разрушилась в пыль,
отверстие исчезло; разбитая лестница покрылась обгоревшими об-
ломками камня. Я был один, забытый, без надежды услышать хотя
бы звук рога с земли. Я лежал, глядя вниз и вверх, и звезды
кружились над моей головой, и каждый день был длинным, как зем-
ной век. Слабо доносился до моих ушей гул со всех земель: рож-
дение и смерть, песни и плач, и медленный стон перегруженного
камня. Там и нашел меня в конце концов Гвайхир Крылатый Влады-
ка, подобрал и унес.
"Я осужден быть твоей ношей, друг, в нужде", - сказал я
ему.
"Вы были ношей, - отвечал он, - но не сейчас. Вы теперь в
моих когтях легче, чем лебединое перо. Солнце просвечивает
сквозь вас. Я думаю, что я вам не нужен: и если я вас выпущу,
вы тихонько опуститесь на землю вас понесет ветром".
"Не выпускай меня, - выдохнул я, снова ощущая в себе
жизнь, - неси меня в Лот-Лориен".
"Это и поручила мне госпожа Галадриэль, которая послала
меня на ваши поиски", - ответил крылатый владыка.
Так я оказался в Карас-Галадоне и обнаружил, что вы уже
ушли оттуда. Я жил там, в безвременном времени этой земли. Выз-
доровев, я обнаружил, что одет во все белое. Я давал советы и
сам получал их. Потом незнакомыми дорогами направился сюда и
принес с собой послания некоторым из вас. Арагорну меня просили
передать следущее:
Элессар, Элессар! Где теперь твой народ?
Почему далеки так дунедайн?
Близок час, когда выйдет забытый вперед,
И серый отряд уже одет.
Но ведущая к морю тропинка темна,
И дорога, тебе предстоящая - мертвых страна.
Леголасу она послала такие слова:
Леголас! Как долго жил ты весело и без забот!
Бойся крика птиц у моря, у соленых дальних вод!
Если до тебя крик чаек ветер донесет -
Никогда уже покоя сердце эльфа не узнает.
Гэндальф замолчал и закрыл глаза.
-- Значит, мне она ничего не передала? - спросил Гимли и
опустил голову.
-- Темны ее слова, - заметил Леголас, - и мало значат они
для тех, кто получил их.
-- Это не утешение, - сказал Гимли.
-- Неужели вы хотели бы, чтобы она открыто говорила с вами
о вашей смерти? - спросил Леголас.
-- Да, если ей больше нечего сказать.
-- Что это? - спросил Гэндальф, открывая глаза. - Да, я
думаю, что могу догадаться, что означают ее слова. Прошу проще-
ния, Гимли! Я задумался над смыслом ее посланий. Вам она тоже
послала слова, не темные и не печальные.
-- Гимли, сыну Глоина, - сказала она, - вы передайте при-
ветствие его госпожи. Носитель локона, куда бы ты ни пошел, мои
мысли с тобой. Но будь осторожен и используй топор не против
всякого дерева!
-- В счастливый час вы вернулись к нам, Гэндальф! - воск-
ликнул гном, подпрыгивая и напевая что-то на странном языке
гномов. - Идемте! - Закричал он, хватая топор. - Голова Гэн-
дальфа в безопасности, но мы должны найти другую, к которой я
могу приложиться своим топором.
-- Этого не придется долго искать, - сказал Гэндальф,
вставая с камня. - Идемте! Мы истратили все время, которое от-
ведено на встречу расставшихся друзей. Нужно торопиться.
Он вновь завернулся в свой старый изорванный плащ и пошел
впереди. Следуя за ним они быстро спустились с высокого убежища
и пошли по лесу вдоль берега Энтвоша. Они не произнесли ни сло-
ва, пока не стояли вновь на траве за пределами фэнгорна. Их ло-
шадей не было видно.
-- Они не вернулись, - констатировал Леголас. - Поход бу-
дет утомительным.
-- Я не могу идти. Время не позволяет, - сказал Гэндальф.
Подняв голову, он испустил долгий пронзительный свист. Звук
этот был так ясен и резок, что все стояли пораженные, услышав
такой звук из старых, окруженных бородой уст. Трижды свистнул
он; и тут им показалось, что восточный ветер донес до них сла-
бое отдаленное ржание. Вскоре послышался топот копыт, вначале
лишь как слабое дрожание земли, которое ощутил только Арагорн,
который лег на траву, потом топот становился все громче и гром-
че.
-- Скачет больше чем одна лошадь, - заметил Арагорн.
-- Конечно, - сказал Гэндальф. - Мы все слишком тяжелая но-
ша для одной.
-- Их три, - сказал Леголас, глядя на равнину. - Смотрите,
как они бегут! Вот Хасуфель, а рядом с ней мой друг Арод! Но
впереди скачет другой конь, очень большой конь. Я таких не ви-
дел раньше.
-- И не увидите, - сказал Гэндальф. - Это Обгоняющий Тень.
Он вождь мауров, предводителей лошадей, и даже Теоден, король
Рохана, никогда не ездил на лучшем. Разве он не сияет как се-
ребро? Разве не бежит он ровно, как быстрый ручей? Он пришел ко
мне, это конь белого всадника. Мы вместе поскачем на битву.
Когда старый колдун говорил эти слова, большая лошадь под-
нялась по склону холма и поскакала к ним; шерсть ее сверкала,
грива развевалась на ветру. Остальные две следовали за ней.
Увидев Гэндальфа, Обгоняющий Тень замедлил бег и громко заржал;
потом, подскакав к нему, он склонил свою гордую гоову и уткнул-
ся носом в шею старика.
Гэндальф приласкал его.
-- Далек путь от Раздола, мой друг, - сказал он. - Но ты
мудр, быстр и всегда приходишь вовремя. Далекая предстоит нам
дорога.
Скоро проскакали и две другие лошади и спокойно останови-
лись, как бы ожидая приказов.
-- Мы немедленно отправляемся в Исдуселд, зал вашего хозяина
Теодена, - серьезно сказал гэндальф, обращаясь к ним. Они нак-
лонили головы. - Время не ждет, поэтому, с вашего позволения,
мои друзья, мы отправимся. Мы просим вас скакать со всей ско-
ростью. Хасуфель понесет Арагорна, а Арод - Леголаса. Я посажу
перед собой Гимли, и Обгоняющий Тень понесет нас обоих. Мы по-
дождем только, пока они напьются.
-- Теперь я частично разгадал одну ночную загадку, - ска-
зал Леголас, легко вспрыгивая на спину Арода. - Ускакали ли они
от жажды или страха, наши лошади встретили Обгоняющего Тень,
своего вождя и приветствовали его с радостью. Вы знали, что они
поблизости, Гэндальф?
-- Да, я знал, - сказал колдун. - Я мысленно просил его
торопиться, потому что еще вчера он был далеко к югу от этих
земель. Он может быстро отнести меня назад.
Гэндальф поговорил с Обгоняющим Тень, и конь быстро понес
его вперед, примеряясь однако к ходу остальных лошадей. Через
некоторое время он быстро свернул и, выбрав место с отлогим бе-
регом, перешел реку и поскакал на юг по плоской равнине, где не
росло ни одного дерева. Ветер гнал бесконечные волны по многим
милям травы. Не было видно ни малейшего признака дороги или
тропы, но обгоняющий тень не останавливался и не колебался.
-- Он отправился прямо к залам теодена у склонов белых
гор, - сказал Гэндальф. - И так будет быстрее. К востоку, где
пролегает главная дорога, земля тверда, но обгоняющий тень зна-
ет здесь все болота и ямы.
Много часов скакали они по лугам и речным долинам. Часто
трава была так высока, что доходила всадникам до колен, и их
лошади, казалось, плыли в серо-зеленом море. Они проскакали
много скрытых омутов и миновали множество влажных предательских
болот, но Обгоняющий Тень всюду находил путь, а другие лошади
шли по его следу. Солнце медленно опускалось на запад. Глядя
вперед всадники на мгновение увидели, как будто красное пламя
поднялось по траве. С двух сторон отроги гор светились красным.
Поднялся дым и, закрыв солнечный диск, окрасил все в кровавый
цвет.
-- Там лежит проход Рохана, - сказал Гэндальф. - Он к за-
паду от нас. Там Изенгард.
-- Я вижу большой дым, - сказал Леголас. - Что бы это мог-
ло быть?
-- Сражение и война! - ответил Гэндальф. - Вперед!
Они ехали в лучах заходящего солнца, ехали в сумерках и в
надвигающейся ночи. Когда они наконец остановились и спешились,
даже Арагорн выглядел усталым. Гэндальф позволил им отдохнуть
лишь несколько часов. Леголас и Гимли спали, Арагорн лежал на
спине, вытянувшись во весь рост, но Гэндальф стоял, опираясь на
посох и глядя во тьму на восток и на запад. Все молчали, не бы-
ло ни признака живых существ. Когда они снова встали, небо было
затянуто длинными облаками, подгоняемыми холодным ветром. Под
холодным лунным светом двинулись они в путь так же быстро, как
и днем.
Часы проходили, а они продолжали двигаться. Гимли задремал
и упал бы с лошади, если бы Гэндальф не подхватил его и не раз-
будил. Хасуфель и Арод, усталые, но гордые следовали за своим
неутомимым предводителем, серая тень которого была едва видна
впереди. Пролетали мили. Луна ушла на западе за облака.
Стало холоднее. Медленно тьма на востоке сменялась серым
рассветом. Слева, далеко, над черными стенами эмин муила, под-
нимались красные столбы света. Яркий и чистый, начинался расс-
вет. Ветер дул вдоль дороги, сгибая траву. Неожиданно Обгоняю-
щий Тень остановился и заржал. Гимли указал вперед.
-- Смотрите! - воскликнул он, и они подняли свои усталые
глаза. Перед ними возвышались горы мха, увенчанные белыми спо-
рами. Травянистая местность поднималась холмами и опускалась в
туманные темные долины, не тронутые заревом рассвета. По ним
пролегал их путь в сердце гор. Сразу перед ними широко открыва-
лась долина среди холмов. В глубине ее они увидели высокий холм
с одинокой вершиной; у входа в долину, как часовые, стояли оди-
наковые холмы. У ног путников, как серебряная нить, извивался
ручей. У его истока показались первые лучи солнца.
-- Говорите, Леголас! - сказал Гэндальф. - Расскажите нам,
что видите перед собой!
Леголас посмотрел вперед, прикрывая глаза от восходящего
солнца.
-- Я вижу белый ручей, вытекающий из снегов, - сказал он.
- Там, где он выходит из тени долины, возвышается к востоку зе-
леный холм. Ров, мощная стена и колючая изгородь окружает его.
За стеной видны крыши домов; в центре на зеленой террасе стоит
большой дворец. Мне кажется, что крыша его покрыта золотом. Ее
блеск озаряет всю землю. Золотые столбы у входа во дворец. Там
стоят люди в блестящих кольчугах; но остальные внутри двора
спят.
-- Эдорас называется этот двор, - пояснил Гэндальф, - а
золотой зал - зовется Исдуселд. Здесь живет Теоден, сын Тенге-
ла, король Марки Рохана. Мы приходим сюда с начинающимся днем.
Ясная дорога лежит перед нами. Но ехать нужно осторожно: приб-
лижается война, и рохирримы, повелители лошадей не спят, даже
если так кажется издали. Не обнажайте оружие, не говорите высо-
комерных слов, пока мы не окажемся перед троном теодена.
Утро было ясное, пели птицы, когда путники подвехали к
ручью. Он быстро бежал по равнине, поворачивая к подножью хол-
мов и образуя широкую петлю, устремляясь навстречу энтвошу.
Земля была зеленая; по влажным лугам и по травянистым берегам
ручья росло множество ив. Через ручей вел брод, подходы к кото-
рому были утоптаны лошадьми. Путники миновали его и оказались
на ведущей вверх широкой дороге с колеей.
У подножья холма, окруженного стеной, они оказались в тени
множества высоких зеленых курганов. На их западных склонах тра-
ва была белой, как будто покрытой снегом: среди травы светилось
бесчисленное количество маленьких цветов.
-- Смотрите! - сказал Гэндальф. - Как прекрасны и ярки
глаза травы. Вечными называют их, потому что они цветут круглый
год и растут в местах, где лежат мертвые люди. Смотрите: мы
пришли к великим могилам, где лежат предки теодена.
-- Семь могил слева и девять справа, - сказал Арагорн. -
Много поколений сменилось с тех пор, как был построен золотой
зал.
-- Пятьсот раз с тех пор опадали красные листья в черно-
лесье, где мы живем, - сказал Леголас, - хотя для нас это малый
промежуток времени.
-- Но для всадников Марки это было очень давно, - сказал
Арагорн, - для них рассказы о строительстве этого дворца - ле-
генда, теряющаяся в тумане времен. Теперь они называют эту зем-
лю своим домом, своей собственностью, и язык их изменился и от-
личается от языка их северных родственников.
Он тихим голосом запел песню на языке, незнакомом эльфам и
гномам; но они слушали, потому что их околдовала суровая мело-
дия.
-- Вероятно, это язык рохирримов, - предположил Леголас, -
он похож на эту землю; он богат и обширен, но в то же время
жесток и строг, как горы. Но я не понимаю слов, чувствую только
печаль, свойственную смертным людям.
-- Вот как это звучит на общем языке, - сказал Арагорн,
насколько я могу перевести.
Где теперь лошадь и всадник?
Где рог, который трубил когда-то?
Где теперь пламя пылает?
Где волосы, яркие, словно золото?
Где теперь песни арфы?
Где луки, стрелы, шлем и кольчуга?
Где же весна и где жатва?
Где поле, изборожденное плугом?
Они ушли, словно ветер,
Прошедший по полю густой волной.
Они ушли, словно песня,
Как дождь далекий в степи пустой.
Кто может собрать легкий пепел
Давно сгоревшей сосны лесной?
Кто может услышать песню,
За море ушедшую давней весной?
Так говорил давным-давно забытый поэт в Рохане, вспоминая
как высок и прекрасен был Эорл юный, ехавший с севера. Его конь
Фолароф, отец лошадей, был крылатый. Так поют люди по вечерам.
С этими словами путники миновали молчаливые могилы. Подни-
маясь по извилистой дороге на зеленый склон холма, они подвеха-
ли наконец к широкой обветренной стене и воротам Эдораса.
Здесь сидело много воинов в ярких кольчугах. Они вскочили
и преградили им путь копьями.
-- Стойте, чужеземцы! - воскликнули они на языке Риддер-
марка, потребовав, чтобы путники сказали им свои имена и дело,
которое привело их сюда. В глазах их было удивление, но не было
дружелюбия; и они мрачно поглядывали на Гэндальфа.
-- Я хорошо понимаю вашу речь, - ответил он им, - но мало
кто из чужеземцев умеет это. Почему вы не говорите на общем
языке, как это принято на западе, если хотите, чтобы вам отве-
тили?
-- Такова воля короля Теодена: никто не должен пройти че-
рез эти ворота, если он не знает наш язык и если он не друг
нам, - ответил один из стражников. - Мы никого не пропускаем,
кроме наших людей и тех, кто пришел из Гондора. Кто вы, одетые
так странно и едущие верхом на лошадях, подобных нашим? Никогда
не видели мы столь необычных всадников, не видели такого гордо-
го коня, как один из тех, что несут вас. Это один из мааров,
если только на наши глаза не наложено заклятие. Говорите, может
вы колдуны, шпионы Сарумана, привидения, посланые им? Говорите,
и побыстрее!
-- Мы не привидения, - ответил Арагорн, - и ваши глаза вас
не обманывают. Это ваши собственные лошади, как вы, несомненно,
догадались. Но вор-конокрад редко возвращается к конюшне. Вот
эти Хасуфель и Арод, данные нам два дня назад Эомером, третьим
маршалом Марки. Мы привели их обратно, как и обещали ему. Разве
Эомер не вернулся и не предупредил о нашем прибытии?
Беспокойство промелькнуло в глазах всадника-стражника.
-- Об Эомере я ничего вам не скажу, - ответил он. - Если
то, что вы говорите, правда, тогда король Теоден, несомненно,
вас захочет выслушать. Может, ваш приход и не совсем неожида-
нен. Две ночи назад к нам приходил Змеиный Язык и сказал, что
по приказу Теодена ни один чужеземец не должен пройти через во-
рота.
-- Змеиный Язык? - переспросил Гэндальф, пристально вгля-
дываясь в стражника. - Не говорите больше ничего! Но мое дело
не к Змеиному Языку, а к самому повелителю Марки. Я тороплюсь.
Пошлите сообщить о нашем приходе! - глаза Гэндальфа сверкнули.
-- Да, я пойду, - медленно ответил тот. - Но какие имена
должен я сообщить? И что мне сказать о вас? Вы кажетесь старым
и усталым, но я чувствую в вас силу и какую-то власть.
-- Ты хорошо видишь и хорошо говоришь, - заметил колдун. -
Я Гэндальф. Я вернулся. И смотрите! Я привел назад коня. Это
великий Обгоняющий тень, который не покоряется ничьей руке. А
рядом со мной Арагорн, сын Арахорна, потомок королей - он нап-
равляется в Мундбург. Здесь также наши товарищи: эльф Леголас и
гном Гимли. Иди и скажи своему хозяину, что мы у ворот и хотим
поговорить с ним, если он позволит нам пройти в его зал.
-- Странные имена вы носите! Но я сообщу их, как вы проси-
те, и узнаю волю своего господина, - сказал стражник. - Подож-
дите здесь немного, и я принесу вам ответ. Но не надейтесь на
многое! Сейчас темные дни.
Он быстро ушел, оставив чужеземцев под бдительными взгля-
дами своих товарищей.
Через некоторое время он вернулся.
-- Следуйте за мной! - сказал он. - Теоден разрешил вам
войти; но любое оружие, которое у вас есть, будь это просто по-
сох, вы должны оставить у порога. Стражники его сохранят.
Темные ворота раскрылись. Путешественники цепочкой прошли
мимо стражников. Они увидели шурокую дорогу, выложенную больши-
ми плитами и ведущую на верх, к широким пролетам каменных сту-
пеней. Много деревянных домов с темными дверями миновали они.
Рядом с дорогой в каменном канале тек быстрый ручей с чистой
водой, журча и всплескивая. Наконец они пришли на вершину хол-
ма. Здесь на зеленой террасе стояла платформа, из подножья ко-
торой вытекал ручей: источником его служило каменное изваяние
лошадинной головы; под ней находился каменный бассейн, куда
устремлялась вначале вода. Наверх вела широкая каменная лестни-
ца, на верху ее с обеих сторон были белые, высеченные из камня
сидения. Здесь сидели другие стражники, положив на колени обна-
женные мечи. Золотые волосы опускались им на плечи; солнце от-
ражалось в больших щитах, ярко горели их длинные кольчуги; они
казались выше обычных людей.
-- Двери перед вами, - сказал стражник. - Я должен вер-
нуться к своим обязанностям у ворот. Прощайте! И пусть повели-
тель Марки будет милостив к вам.
Он повернулся и быстро двинулся назад по дороге. Остальные
поднялись по лестнице к высоким стражникам. Молча стояли они
наверху, не произнося ни слова, пока Гэндальф не ступил на мо-
щеную площадку над лестницей. Тут стражники неожиданно при-
ветствовали путников на своем языке.
-- Привет, пришельцы издалека! - сказали они и повернули
мечи рукоятями к путникам в знак мира. Зеленые камни сверкнули
в солнечном свете. Один из стражников выступил вперед и загово-
рил на общем языке.
-- Я страж ворот Теодена, - сказал он. - И мое имя Гама. Я
должен попросить вас сложить оружие, прежде чем вы войдете.
Леголас отдал ему в руки свой нож с серебряной рукоятью,
лук и колчан.
-- Берегите их, - сказал он, - потому что они из золотого
леса и сама госпожа Галадриэль дала их мне.
Удивление промелькнуло в глазах человека, и он торопливо
положил оружие к стене, как бы боясь притронуться к нему.
-- Я обещаю вам, что ни один человек не притронется к не-
му.
Арагорн стоял в нерешительности.
-- Я не хочу откладывать меч или доверять Андрил другому
человеку, - сказал он.
-- Такова воля Теодена, - сказал Гама.
-- Я не уверен, что воля Теодена, сына Тенгела, пусть даже
он повелитель Марки, должна возобладать над волей Арагорна, сы-
на Арахорна, потомка Элендила.
-- Это дом Теодена, а не Арагорна, даже если он король
Гондора, - сказал гама, быстро ступая к двери и преграждая
путь. Меч в его руке теперь был обращен острием к путникам.
-- Пустой разговор, - сказал Гэндальф. - требование Теоде-
на беспочвенно, но бесполезно отказываться. У короля есть право
требовать повиновения, разумен его приказ или неразумен.
-- Верно, - сказал Арагорн, - и я выполнил бы приказ хозя-
ина дома, будь это даже лесная хижина, если бы речь шла о дру-
гом мече, а не об Андриле.
-- Каким бы ни было его название, - сказал гама, - вы по-
ложите его, если не хотите в одиночку стражаться с воинами Эдо-
раса.
-- Не в одиночку! - сказал Гимли, трогая пальцем лезвие
своего топора и мрачно глядя на стражника, как будто это было
молодое дерево, которое Гимли задумал срубить топором. - Не в
одиночку!
-- Тише, тише! - сказал Гэндальф. - Мы же друзья. Или
должны быть друзьями: если мы поссоримся, единственной наградой
нам будет смех Мордора. У меня срочное дело. Вот по крайней ме-
ре мой меч, добрый Гама. Береги его. Он называется Гломдринг, и
он сделан эльфами давным-давно. Позвольте же мне пройти. Идем-
те, Арагорн.
Арагорн медленно отстегнул меч и сам приложил его к стене.
-- Здесь я оставлю его, - сказал он, - но советую вам не
трогать его и никому не позволять его трогать. В этих эльфий-
ских ножнах лежит меч, который был сломан и теперь сплавлен
вновь. Тельчер первым изготовил его в древние времена. Смерть
ждет любого человека, кроме потомка Элендила, обнажившего этот
меч.
Стражник отступил назад на шаг и с изумлением посмотрел на
Арагорна.
-- Кажется, вы прилетели на крыльях песен из забытых дней,
- сказал он. - Все будет, как вы говорите, господин.
-- Ну, - сказал Гимли, - в компании андрила мой топор мо-
жет остаться здесь без стыда. - И он положил топор на пол. - А
теперь ведите нас говорить с вашим хозяином.
Стражник стоял в нерешительности.
-- Ваш посох, - обратился он к Гэндальфу. - Простите меня,
но его тоже нужно оставить у двери.
-- Глупость! - сказал Гэндальф. - Предусмотрительность -
это одно, а невежливость - это совсем другое. Я стар. Если я не
буду опираться на посох при ходьбе, мне придется сидеть здесь и
ждать, пока Теоден сам не придет поговрить со мной.
Арагорн засмеялся.
-- У каждого есть что-нибудь слишком дорогое, чтобы дове-
рить это другому. Но неужели вы лишите старика его поддержки?
-- Посох в руке колдуна может быть не просто опорой ста-
рости, - сказал гама. Он с сомнением посмотрел на ясеневый по-
сох, на который опирался Гэндальф. - Но в трудных случаях чело-
век должен полагаться на свой рассудок. Я верю, что вы друзья и
люди чести, у вас нет злых целей. Можете войти.
Охранники подняли тяжелый брус на двери и медленно повер-
нули ее внутрь на петлях. Путники вошли. Внутри им показалось
темно и тепло после чистого воздуха на холме. Зал был длинным,
полным тени и полусвета; могучие столбы поддерживали очень вы-
сокий потолок. Тут и там яркие столбы солнечного света падали