жаться в стороне от них. И однако энты больше похожи на людей и
они скорее склонны к изменениям, чем эльфы, они быстрее прини-
мают цвет окружающего, так можно сказать.
Некоторые из моих родичей сейчас очень похожи на деревья,
и нужно что-то очень важное, чтобы разбудить их. И они говорят
лишь шепотом. Но некоторые из моих деревьев могут сгибать ветви
и разоваривать со мной. Эльфы, конечно, начали будить деревья,
учить их говорить и самим учится языку деревьев. Они очень хо-
тели говорить со всеми, эти старые эльфы. Но потом пришла вели-
кая тьма, и они уплыли за море или убежали в далекие долины и
спрятались там, и пели песни о днях, которые больше не вернут-
ся. О, когда-то давно сплошной лес стоял отсюда до гор луны, и
это был лишь восточный конец леса.
Какие это были дни! Было время, когда я мог целый день хо-
дить и петь и слышал только эхо собственного голоса в холмах. И
леса были подобны лесам лотлориена, только чаще, сильнее, моло-
же. А аромат в воздухе! Я проводил целые недели, только дыша.
Древобрад замолчал, продолжая идти и в то же время не из-
давая ни звука своими большими ногами. Потом снова начал бормо-
тать про себя, постепенно бормотание перешло в песню. Вскоре
хоббиты начали разбирать слова.
По ивовым лугам Тасаридана я бродил весной,
Ах! Вид и запах весны в Най-тасарион!
И я говорил, что это хорошо.
Я бродил летом в вязовых лесах Оссирианда!
Ах! Свет и музыка лета у семи рек Оссира!
И я думал, что это лучше всего.
К берегам Нелдорета я пришел осенью.
Ах! Золотое и красное листьев
осенью в Таур-ну-Нельдоре!
Это было больше моего желания
к сосновым лесам в нагорьях
Дорфониона я поднялся зимой.
Ах! Ветер, и белизна, и черные ветви
Зимой на Ород-ну-топе!
Голос мой поднимался и пел в небе.
А теперь все эти земли погребены.
Я пошел в Амбарон, в Тауреморну, в Алдоломе.
В мою собственную землю, в страну Фэнгорн,
Где корни длинны,
А годы лежат толще листьев
В Тауремормаломе.
Он кончил и зашагал дальше, и во всем лесу, сколько дости-
гало уха не было слышно ни звука.
День подходил к концу, и тьма сгущалась у стволов деревь-
ев. Наконец хоббиты увидели перед собой смутно поднимающуюся
крутую каменную местность: они подошли к подножью гор, к зеле-
ному основанию высокого метедраса. Вниз по склону спускался уз-
кий энтвош, шумно прыгая с камня на камень им навстречу. Справа
от ручья был длинный склон, покрытый травой, теперь серой в су-
мерках. Ни одного дерева не росло здесь и склон был открыт не-
бу; звезды сверкали в разрывах между облаками.
Древобрад поднимался по склону, не замедляя шага. Неожи-
данно хоббиты увидели перед собой широкое отверстие. Два боль-
ших дерева стояли здесь с обеих сторон, как живые столбы, но
ворот не было, кроме перекрещивающхся и переплетающихся ветвей.
Когда старый энт приблизился, деревья подняли свои ветви и
листья их задрожали. Это были вечно зеленые деревья, листья у
них темные и полированные, они сверкали в сумерках. За ними на-
ходилось широкое ровное место, как будто пол огромного зала,
врезанного в сторону холма. По обеим сторонам возвышались скалы
до пятидесяти футов высоты, и вдоль каждой стены стояли ряды
деревьев, которые ближе к стенам увеличивались в росте.
В дальнем конце скальной стены был изгиб - что-то вроде
мелкого залика с полукруглой крышей: это была единственная кры-
ша в зале, если не считать ветвей деревьев, которые закрывали
все небо зала, оставляя только узкий проход в середине. А ма-
ленький ручеек, сбегая со скал, образовывал занавес из капель
перед входом в изгиб в стене. Серебристые капли со звоном пада-
ли на землю. Вода снова собиралась в каменном басейне среди де-
ревьев и оттуда текла к выходу из зала, чтобы соединиться с
энтвошем в его путешествии по лесу.
-- Хм! Вот мы и пришли! - Сказал Древобрад, нарушая долгую
тишину. - Я принес вас сюда за семь тысяч энтийских шагов, но
сколько это будет в мерах вашей земли, я не знаю. Во всяком
случае мы у подножья последней горы. Часть названия этого места
на вашем языке звучала бы как желанный зал. Я люблю его. Мы ос-
танемся здесь на ночь.
Он поставил их на траву между рядами деревьев, и они пошли
за ним по направлению к большой арке. Хоббиты заметили, что
Древобрад при ходьбе не сгибал колен, но ноги его расходились
под большим углом. Он вначале ставил на землю свои большие пал-
цы (а они действительно были большие и очень широкие), а потом
уже всю ступню.
Несколько мгновений Древобрад стоял под дождем из падающих
капель, глубоко дыша, потом засмеялся и прошел внутрь. Там сто-
ял большой стол, но не было никаких стульев. В дальнем конце
углубления было почти совсем темно. Древобрад поднял два боль-
ших кувшина и поставил их на стол. Казалось, они были полны во-
ды, он подержал над ними руки, и они немедленно начали светить-
ся - один золотым, а другой богатым зеленым цветом; и это све-
чение рассеяло полутьму, как будто летнее солнце светило сквозь
кровлю из молодых деревьев. Оглянувшись, заметили хоббиты, что
деревья во дворе тоже начали светиться, вначале слабо, но пос-
тепенно свечение их усиливалось, пока каждый лист не налился
светом - золотым, зеленым или красным как мед, а стволы деревь-
ев стали похожи на столбы, высеченные из светящегося камня.
-- Ну, ну, теперь мы можем поговорить, - сказал Древобрад.
- Я думаю вы хотите пить. А может, вы и устали. Выпейте это!
Он отошел в глубину убежища, и они увидели там несколько
каменных кувшинов с тяжелыми крышками. Он снял одну из крышек и
большим ковшом наполнил три чашки, одну очень большую, а две
поменьше.
-- Это энтийский дом, - сказал он, - и в нем нет сидений.
Но вы можете сидеть на столе.
Подхватив хоббитов, он посадил их на большую каменную пли-
ту в шесть футов высотой; здесь они сидели, покачивая ногами и
потягивая напиток.
Он был похож на воду, на те глотки, что они делали из Энт-
воша у границ леса, но в нем был какой-то запах или привкус,
который трудно было бы описать: он был слаб и напомнил хоббитам
запах отдаленного леса, принесенный издалека холодным ночным
ветром. Действие напитка начало ощущаться в пальцах ног; подни-
маясь в каждый сустав, оно приносило оживление и бодрость во
все тело, вплоть до корней волос. И в самом деле хоббиты по-
чувствовали, что волосы у них на голове поднялись, начали рас-
качиваться и шевелиться. Что же касается Древобрада, то он вна-
чале опустил ноги в бассейн за аркой, потом одним длинным мед-
ленным глотокм выпил напиток из большой чашки. Хоббитам показа-
лось, что он никогда не остановится.
Наконец он поставил чашку.
-- Ах! Ах! - Вздохнул он. - Хм, хум, нам теперь легче бу-
дет разговаривать. Вы можете сидеть на полу, а я лягу; это не
даст напитку подняться в голову и усыпить меня.
Справа в убежище стояла большая кровать на низких ножках,
всего лишь в фут высотой, покрытая толстым слоем сухой травы и
папоротника. Древобрад, лишь чуть-чуть изогнувшись в середине,
мягко опустился на эту кровать, положил руки под голову, глядя
в потолок, на котором мелькали пятна света как бывает при дви-
жении листвы на слонечном свете. Мерри и Пин сели рядом с ним
на подушки из травы.
-- Теперь рассказывайте и не торопитесь! - сказал Древоб-
рад.
Хоббиты начали рассказывать историю своих приключений с
выхода из хоббитании... Рассказывали они не очень последова-
тельно, потому что постоянно перебивали друг друга, и Древобрад
часто останавливал говорящего и возвращался к какому-то раннему
пунку или перепрыгивал вперед задавая вопросы о последующих со-
бытиях. Хоббиты ничего не сказали о кольце и не объяснили, по-
чему и куда они шли, а он об этом не спрашивал.
Он черезвычайно интересовался всеми черными всадниками,
Элрондом, Раздолом и Старым Лесом, Томом Бомбандилом, подзе-
мельями Мории, Лотлориеном и Галадриэлью. Он снова и снова зас-
тавлял их описывать Удел. Поэтому поводу он сделал странное
заключение:
-- Вы там никого не видели... Хм... Энтов? Ну, не энтов, а
энтийских жен?
-- Энтийских жен? - Переспросил Пин. - А они похожи на
вас?
-- Да, хм... Ну... Нет. Я теперь уж и не знаю, - задумчиво
сказал Древобрад. - Но мне кажется, что им понравилась бы ваша
страна.
Особенно интересовался Древобрад всем, что касалось Гэн-
дальфа, а также делами Сарумана. Хоббиты очень жалели, что мало
знали о них, лишь смутный рассказ Сэма о том, что Гэндальф го-
ворил на совете. Но они совершенно точно вспомнили, что Углук
со своим отрядом пришел из Изенгарда и говорил о Сарумане как о
своем хозяине.
-- Хм, хум! - Сказал Древобрад, когда их рассказ наконец
подошел к битве орков и всадников Рохана. - Ну, ну! Целая охап-
ка новостей. Вы не сказали мне всего, но я не сомневаюсь, что
вы выполняли желание Гэндальфа. Готовится что-то очень большое,
больше, чем я могу видеть. Может, я узнаю это в хорошее время
или в плохое. Клянусь корнем и ветвями, но какое странное дело:
появляется маленький народец, которого не было в старых спис-
ках, и смотрите! Девять забытых всадников начинают охотиться за
ними, Гэндальф берет его в великое путешествие, Галадриэль при-
нимает его в каро галадоно, а орки приследуют его на всем про-
тяжении диких земель. Как будто их подхватил шторм. Надеюсь,
они выдержат его!
-- А вы сами? - Спросил Мерри.
-- Хум, хм, я не беспокоюсь из-за больших войн, - сказал
Древобрад, - они касаются больше эльфов и людей. Это дело кол-
дунов: колдуны всегда беспокоились о будущем. Я ни на чьей сто-
роне, потому что нет никого на моей стороне, если мы меня пони-
маете: никто не заботится о деревьях так, как я, даже эльфы в
наши дни. Но я все же и сейчас предпочитаю эльфов остальным:
эльфы давным давно избавили нас от немоты; это великий дар, и
его нельзя забыть, хотя наши пути с тех пор разошлись. И, ко-
нечно, есть существа, на чьей стороне я не могу быть, я всегда
против них... Эти... Бурарум, - он издал глубокое и неодобри-
тельное бормотание, - эти орки и их хозяева.
Я обеспокоился, когда тень легла на чернолесье, но когда
она переместилась в Мордор, я на некоторое время успокоился -
Мордор далеко отсюда. Но, кажется, ветер поворачивает на запад
и увядание всего леса не так уж далеко. Старый энт ничем не мо-
жет отразить бурю, он должен или выстоять, или упасть.
Но теперь Саруман! Саруман - это сосед, за ним я могу ус-
ледить. Мне кажется, что я должен сделать что-то. Я часто заду-
мывался раньше, что мне делать с Саруманом.
-- Кто такой Саруман? - спросил Пин. - Вы знаете его исто-
рию.
-- Саруман - колдун, - ответил Древобрад. - Больше я ниче-
го не могу сказать. Я не знаю истории колдунов. Они появились
вскоре после того, как большие корабли впервые приплыли по мо-
рю. Но приплыли ли они на этих кораблях, я не знаю. Саруман
считался великим среди колдунов. Он начал бродить и вмешиваться
в дела людей и эльфов некоторое время назад - вы, наверное,
сказали бы: давным-давно. И он поселился в ангреносте, или
Изенгарде, как его называют люди Рохана. Сначала он сидел тихо,
но его известность начала расти. Говорят, его выбрали главой
совета; но это не пошло ему на пользу. Я удивился бы, если бы
Саруман не обратился бы ко злу. Но во всяком случае раньше он
не причинял беспокойств своим соседям. Я часто разговаривал с
ним. Раньше он частенько бродил по моим лесам. В те дни он был
вежлив, всегда спрашивал моего позволения (по крайней мере,
когда встречал меня), и он очень охотно слушал. Я рассказывал
ему множество вещей, которые он никогда не узнал бы сам и он
никогда не отвечал мне тем же. Не могу припомнить, чтобы он
рассказывал мне что-нибудь. И он все более и более становился
скрытным: лицо его, как я вспоминаю теперь, все более и более
напоминало лицо в каменной стене, окно со ставнями внутри.
Я думаю, что теперь понимаю, что он замыслил. Он захотел
стать властью. У него вместо мозга механизм из стали и колес, и
он не заботится о растениях, по крайней мере, если они не слу-
жат ему для каких-то целей. Теперь ясно, что он черный преда-
тель. Он сыязался с грязным народом, с орками. Брм, хум! Хуже
того: он что-то готовит с ними, что-то опасное. Эти изенгардцы
хуже злых людей. Знак зла, которым помечает великая тьма орков,
не дает им выносить свет солнца, но рки Сарумана могут выносить
его, даже если и ненавидят. Как он добился этого? Может, это
люди измененные Саруманом? А может, он смешал расы - людей и
орков? Это его дело - черное зло!
Древобрад некоторое время бормотал, как бы про себя произ-
нося глубокие подземные энтийские проклятия.
-- Недавно я начал размышлять, почему орки осмеливаются
проходить через мои леса так свободно, - продолжал он. - Только
позже я догадался, что виноват в этом Саруман, что он уже давно
разведал все пути и раскрыл мои тайны. Теперь он и его подлые
слуги чинят опустошение. Вниз по границам они срубили деревья -
хорошие деревья! Неоторые они просто подрубили и оставили
гнить, но большинство сплавлено по воде в Ортханк. В Изенгарде
все время поднимается дым.
Будь он проклят, корень и ветви! Многие из этих деревьев
были моими друзьями, я знал их от ореха и желудя: многие умели
говорить, и голоса их утрачены теперь. И сейчас только пни и
заросли ежевики там где когда-то был поющий лес. Я был слишком
бездеятелен. Я упустил время. Это нужно прекратить.
Древобрад рывком приподнялся на кровати, встал и затопал к
столу. Светящиеся сосуды испускали два потока пламени. Глаза
Древобрада засверкали зеленым огнем, борода поднялась и стала
похожа на большой веник.
-- Я прекращу это! - взревел он. - И вы пойдете со мной.
Вы можете помочь мне.И таким образом вы поможете и своим друзь-
ям - если не остановить Сарумана, у Рохана и Гондора будет враг
не только впереди, но и сзади. Наши дороги лежат вместе - на
Изенгард!
-- Мы пойдем с вами, - сказал Мерри. - И сделаем все, что
сможем.
-- Да! - сказал Пин. - Я хочу увидеть свержение белой ру-
ки. Я хочу быть там, даже если от меня будет мало пользы: я ни-
когда не забуду Углука и переход через Рохан.
-- Хорошо! Хорошо! - сказал Древобрад. - Но я говорю то-
ропливо. Не следует торопиться. Мне стало жарко. Я должен охла-
диться и подумать: легче кричать "остановлю!" Труднее сделать
это.
Он прошел к арке и некоторое время стоял под дождем ка-
пель. Потом засмелялся и отряхнулся, и там, где с него падали
на землю капли, они вспыхивали красными и зелеными искрами.
Вернувшись, он снова лег на кровать и замолчал.
Через некоторое время хоббиты снова услышали его бормота-
ние. Казалось, он что-то считал по пальцам.
-- Фэнгорн, финглас, фландриф, да, да, - вздохнул он. -
Беда в том, что нас осталось слишком мало, - сказал он, повора-
чиваясь к хоббитам. - Только трое осталось из первых энтов, что
ходили по лесам до наступления тьмы: только я, Фэнгорн, и Финг-
лас, и Фландриф - если использовать эльфийские имена, можете
называть их Лиственный Локон и С-Кожей-Из-Коры, если вам так
больше нравится. И из нас троих Финглас и Фландриф не очень по-
лезны для нашего дела. Лиственный Локон стал очень сонлив, поч-
ти как дерево, он все лето стоит неподвижно и в полусне, и лу-
говая трава вырастает ему по колено. Он весь покрыт лиственным
волосами. Зимой он просыпается, но в последнее время он слишком
малоподвижен и не может далеко ходить. С-кожей-из-коры живет на
горных склонах к западу от Изенгарда. Именно там и произошли
самые большие неприятности. Он был ранен орками, и большинство
его Древесного стада убито и уничтожено. Он ушел высоко в горы
и живет там среди любимых берез и не спускается вниз. Конечно,
есть немалое число более молодых энтов, если я только сумею по-
говорить с ними, если я смогу разбудить их. Мы неторопливый на-
род. Как жаль, что нас так мало!
-- Почему же вас мало, если вы так давно живете в этой
стране? - спросил Пин. - А может, многие умерли?
-- О нет! - Сказал Древобрад. - Никто не умер сам по себе.
Некоторые за долгие годы, конечно, погибли от несчастных случа-
ев, еще больше уподобились деревьям. Но здесь никогда нас не
было много, и число наше не увеличивалось. Уже очень давно,
ужасное количество лет у нас нет детей. Понимаете, мы потеряли
своих жен.
-- Как печально! - сказал Пин. - Как могло случиться, что
они все умерли?
-- Они не умерли, - ответил Древобрад. - Я не говорил, что
они умерил. Мы потеряли их, я сказал. Мы потеряли их и не можем
найти. - Он вздохнул. - Я думал, все знают об этом. Среди людей
и эльфов от чернолесья до гондора известны песни о том, как эн-
ты искали своих жен. Их не могли совсем забыть.
-- Боюсь, что эти песни не преодолели горы и не известны в
уделе, - сказал Мерри. - Не расскажите ли вы нам больше или не
споете ли одну из песен?
-- Да, расскажу, - сказал Древобрад, по-видимому довольный
их просьбой. - Но я не могу рассказывать подробно, только весь-
ма коротко. Мы должны вскоре закончить наш разговор: завтра мы
созовем совет, предстоит много работы, возможно, начнется путе-
шествие.
-- Это необыкновенный и печальный рассказ, - начал древоб-
рад после паузы. - Когда мир был молод, а леса обширны и дики,
энты и их женщины - были и этнтийские девушки, ах! Красота
Фимбретиль, легконогой гибкой ветви, во дни моей нежной юности!
- Они ходили вместе и селились вместе. Но наши сердца росли по-
разному: энты отдавали свою любовь тому, что встречали в мире,
а их жены другим вещам, энты любили большие деревья, дикие леса
и склоны высоких холмов, они пили воду из горных рек и ели
только те плоды, что падали с деревьев. И эльфы научили их ра-
зоваривать, и он разговаривали с деревьями. А энтийские девушки
и женщины занялись меньшими деревьями и лугами, что лежат в
солнечном сиянии у подножия лесов, они видели терн в чаще, и
дикое яблоко, и ягоду цветущую весной, и зеленые водяные расте-
ния летом, и зрелые травы в осенних полях. Они не хотели разго-
варивать со всеми этими растениями, они хотели, чтобы растения
слушали их и повиновались им. Женщины энтов приказывали им рас-
ти в соответствии со своими желаниями, выращивать листья и при-
носить плоды, которые им бы понравились, женщины энтов хотели
порядка, и совершенства, и мира (под которым они понимали вот
что: растения должны оставаться там, где они их посадили). Поэ-
тому они стали устраивать сады и жить в них. А энты продолжали
бродить и приходили в сады лишь изредка. Затем, когда тьма
пришла на север, энтийские женщины пересекли великую реку и
устроили новые сады, и ухаживали за полями, и мы видели их еще
реже. После того, как тьма была отогнана, земля энтийских жне
богато расцвела, а их поля были полны зерна. Многие люди учи-
лись искусству обращения с растениями у энтийских жен и высоко
чтили их; но мы для них стали только легендой, тайной в сердце
леса. Но мы все еще здесь, а все сады энтийских жен исчезли,
теперь люди называют их коричневыми землями.
Я вспоминаю, что когда-то очень давно - во времена войны
между сауроном и людьми моря - ко мне пришло желание снова уви-
деть Фимбертиль. Она по-прежнему была прекрасна в моих глазах,
когдая я в последний раз видел ее, хотя и не очень похоже на
энтийскую женщину в старину. Потому что энтийские жены согну-
лись и потемнели от своей работы; волосы их выгорели на солнце
до цвета спелого зерна, а щеки их стали похожи на красные ябло-
ки. Но их глаза оставались глазами нашего племени. Мы пересекли
андуин и пришли в их холодную землю, но обнаружили ее пустын-
ной: она была сожжена и разграблена всюду, куда бы мы ни шли.
Энтийских женщин нигде не было. Долго мы звали и долго искали;
мы спрашивали у всех, кого встречали, куда ушли энтийские жен-
щины. Некоторые говорили, что никогда не видели их; другие го-
ворили, что видели, как наши женщины шли на запад, третьи - на
восток, четвертые - на юг. Но нигде, куда бы мы ни пошли, мы их
не находили. Горе наше было велико. Но дикий лес звал, и мы
вернулись к нему. Много лет возвращались мы туда и искали своих
женщин, идя далеко по всем сторонам и окликая их по их прекрас-
ным именам. А теперь энтийские женщины - лишь воспоминание для
нас, и бороды наши длинны и седы. Эльфы сочинили много песен о
поиске энтов, и некоторые из этих песен перешли в языки людей.
Но мы не сочиняем песен об этом, мы удовлетворялись пением
прекрасных имен, когда мы думали о наших женщинах. Мы верим,
что снова встретимся с ними, когда придет время, и, может, мы
найдем землю, где сможем быть вместе и быть счастливыми. Но
предсказано, что это произойдет лишь тогда, когда мы утратим
все, что имеем. Возможно, что наконец это время прбилизилось.
Ибо если Саурон в древности уничтожил сады, то теперь враг
стремиться уничтожить и все леса.
У эльфов есть песня об этом, по крайней мере так я ее по-
нял. Ее пели по берегам великой реки. Заметьте, она никогда не
была энтийской песней: по-энтийски это была бы очень длинная
песня. Но мы знаем ее и иногда напеваем про себя. Вот как зву-
чит она на вашем языке:
Энт Когда от сна встает весна.
Когда земля весной полна,
Когда поет весенний лес
И луг приветствует весну,
Вернись ко мне и назови
Прекраснейшей мою страну.
Жена энта Когда сады цветут весной,
Когда цветет весь шар земной,
Когда пчела летит к цветку
И щебет птиц похож на смех
Я не приду к тебе опять.
Моя земля прекрасней всех.
Энт Когда лето придет в холмы,
Когда деревья видят сны,
Когда роща зноем полна
И ручей чуть струится по дну,
Вернись ко мне и назови
Самой лучшей мою страну.
Жена энта Когда лето греет сады,
Когда соком полны плоды,
Когда мед так чист и душист
И поляна цветов полна.
Я останусь здесь и скажу:
Лучше лучших страна моя.
Энт Когда солнце прячет лучи,
Когда ветер звенит в ночи,
Когда снег всю землю покрыл
И мертва и тверда земля,
Я иду, я зову тебя,
Не могу я жить без тебя.
Жена энта Когда ветер ломает ветвь
И никто не желает петь,
Когда тьма победила свет
И ручьи уже не журчат,
Я ищу тебя и я жду тебя,
Не могу я жить без тебя.
Оба Вместе по длинной дороге под горьким дождем
Мы на запад пойдем и счастливую землю найдем.
Древобрад кончил петь.
-- Вот как все это было, - сказал он. - Разумеется, это
эльфийская песня с легким сердцем, быстрыми словами и скорым
концом. Я скажу даже, что она красива. Но энты могли бы сказать
больше по этому поводу, если бы у них было время. А теперь я
должен встать и немного поспать. Где вы встанете?
-- Мы обычно спим лежа, - ответил Мерри. - Нам будет хоро-
шо и на этом месте.
-- Ложитесь чтобы спать? - Сказал Древобрад. - Конечно.
Хм, хум, я стал забывчив: это песня заставила меня перенестись
в древние времена. Я решил, что говорю с малышами-энтами. Може-
те лечь на кровать. Я иду постоять под дождем. Доброй ночи!
Мерри и Пин взобрались на кровать и закутались в мягкую
траву и папоротник. Трава была свежей, теплой и приятно пахла.
Свет погас, свечение деревьев тоже прекратилось. Но они видели
стоящего под аркой Древобрада. Он стоял неподвижно с руками
поднятыми над головой. Яркие звезды светили с неба и освещали
воду, которая падала на его руки и голову и капала сотнями се-
ребряных капель к его ногам. Слушая звон капель, хоббиты усну-
ли.
Проснувшись они обнаружили, что во дворе сверкает холод-
ное яркое солнце. По небу плыли клочья высоких облаков, подго-
няемые свежим восточным ветром. Древобрада не было видно, но
когда Мерри и Пин мылись в бассейне у арки, они услышали его
бормотание и пение, и Древобрад появился в проходе между де-
ревьями.
-- Хо, хо! Доброе утро, Мерри и Пин! - Прогудел он, увидев
их. - Вы долго спите. Я уже сделал сегодня много сотен шагов.
Теперь мы попьем и пойдем на Энтмут.
Он налил им две полные чашки из каменного кувшина, но на
этот раз из другого. Вкус напитка был другим, чем накануне: бо-
лее густой и земной, более материальный, более похожий на пищу,
так сказать.Пока хоббиты пили, сидя на краю кровати и прикусы-
вая кусочки эльфийского хлеба (больше потому, что привыкли же-
вать за завтраком, чем потому что хотели есть), Древобрад сто-
ял, напевая по-эльфийски или на каком-то странном языке и глядя
на небо.
-- А где Энтмут? - Спросил Пин.
-- Ху, а? Энтмут? - Переспросил Древобрад, поворачиваясь.
- Это не место, это собрание Энтов - а это происходит не часто
в наши дни. Но я добился у многих обещания прийти. Мы встретим-
ся на своем обычном месте, люди называют его Дорндингл. Оно к
югу отсюда. Мы должны быть там в полдень.Вскоре они выступили в
путь. Древобрад нес хоббитов на руках, как и накануне. Выйдя со
двора, они повернули направо, переступили через ручей и двину-
лись на юг вдоль подножья большого склона с редкими деревьями.
Выше хоббиты увидели заросли березы и рябины, а дальше темный
сосновый бор. Скоро древобрад свернул немного в сторону от хол-
ма и пошел по густому лесу, где деревья были больше, выше и
толще, чем когда-либо виденные хоббитами. Некоторое время они
ощущали слабое чувство удушья, которое охватило их, когда они
впервые вошли в лес, но скоро оно прошло. Древобрад не разгова-
ривал с ними. Он что-то глухо и задумчиво бормотал про себя, но
Мерри и Пин не могли уловить ни одного слова. Было похоже на
бум, бум, румбум, бурар, бум, бум, дарар, бум, бум, дарар, бум
и так далее с постоянным изменением мелодии и ритма. Время от
времени хоббитам казалось, что они слышат ответ: гудение и дро-
жащие звуки, которые, казалось, приходили из-под земли или от
ветвей у них над головой, а может, и от стволов деревьев, но
Древобрад не останавливался и не поворачивал головы.
Они шли уже довольно долго - Пин пытался считать "энтий-
ские шаги", но быстро сбился после трех сотен, - когда Древоб-
рад пошел медленнее. Неожиданно он остановился, опустил хобби-
тов на землю и поднес согнутые ладони ко рту, так что они обра-
они скорее склонны к изменениям, чем эльфы, они быстрее прини-
мают цвет окружающего, так можно сказать.
Некоторые из моих родичей сейчас очень похожи на деревья,
и нужно что-то очень важное, чтобы разбудить их. И они говорят
лишь шепотом. Но некоторые из моих деревьев могут сгибать ветви
и разоваривать со мной. Эльфы, конечно, начали будить деревья,
учить их говорить и самим учится языку деревьев. Они очень хо-
тели говорить со всеми, эти старые эльфы. Но потом пришла вели-
кая тьма, и они уплыли за море или убежали в далекие долины и
спрятались там, и пели песни о днях, которые больше не вернут-
ся. О, когда-то давно сплошной лес стоял отсюда до гор луны, и
это был лишь восточный конец леса.
Какие это были дни! Было время, когда я мог целый день хо-
дить и петь и слышал только эхо собственного голоса в холмах. И
леса были подобны лесам лотлориена, только чаще, сильнее, моло-
же. А аромат в воздухе! Я проводил целые недели, только дыша.
Древобрад замолчал, продолжая идти и в то же время не из-
давая ни звука своими большими ногами. Потом снова начал бормо-
тать про себя, постепенно бормотание перешло в песню. Вскоре
хоббиты начали разбирать слова.
По ивовым лугам Тасаридана я бродил весной,
Ах! Вид и запах весны в Най-тасарион!
И я говорил, что это хорошо.
Я бродил летом в вязовых лесах Оссирианда!
Ах! Свет и музыка лета у семи рек Оссира!
И я думал, что это лучше всего.
К берегам Нелдорета я пришел осенью.
Ах! Золотое и красное листьев
осенью в Таур-ну-Нельдоре!
Это было больше моего желания
к сосновым лесам в нагорьях
Дорфониона я поднялся зимой.
Ах! Ветер, и белизна, и черные ветви
Зимой на Ород-ну-топе!
Голос мой поднимался и пел в небе.
А теперь все эти земли погребены.
Я пошел в Амбарон, в Тауреморну, в Алдоломе.
В мою собственную землю, в страну Фэнгорн,
Где корни длинны,
А годы лежат толще листьев
В Тауремормаломе.
Он кончил и зашагал дальше, и во всем лесу, сколько дости-
гало уха не было слышно ни звука.
День подходил к концу, и тьма сгущалась у стволов деревь-
ев. Наконец хоббиты увидели перед собой смутно поднимающуюся
крутую каменную местность: они подошли к подножью гор, к зеле-
ному основанию высокого метедраса. Вниз по склону спускался уз-
кий энтвош, шумно прыгая с камня на камень им навстречу. Справа
от ручья был длинный склон, покрытый травой, теперь серой в су-
мерках. Ни одного дерева не росло здесь и склон был открыт не-
бу; звезды сверкали в разрывах между облаками.
Древобрад поднимался по склону, не замедляя шага. Неожи-
данно хоббиты увидели перед собой широкое отверстие. Два боль-
ших дерева стояли здесь с обеих сторон, как живые столбы, но
ворот не было, кроме перекрещивающхся и переплетающихся ветвей.
Когда старый энт приблизился, деревья подняли свои ветви и
листья их задрожали. Это были вечно зеленые деревья, листья у
них темные и полированные, они сверкали в сумерках. За ними на-
ходилось широкое ровное место, как будто пол огромного зала,
врезанного в сторону холма. По обеим сторонам возвышались скалы
до пятидесяти футов высоты, и вдоль каждой стены стояли ряды
деревьев, которые ближе к стенам увеличивались в росте.
В дальнем конце скальной стены был изгиб - что-то вроде
мелкого залика с полукруглой крышей: это была единственная кры-
ша в зале, если не считать ветвей деревьев, которые закрывали
все небо зала, оставляя только узкий проход в середине. А ма-
ленький ручеек, сбегая со скал, образовывал занавес из капель
перед входом в изгиб в стене. Серебристые капли со звоном пада-
ли на землю. Вода снова собиралась в каменном басейне среди де-
ревьев и оттуда текла к выходу из зала, чтобы соединиться с
энтвошем в его путешествии по лесу.
-- Хм! Вот мы и пришли! - Сказал Древобрад, нарушая долгую
тишину. - Я принес вас сюда за семь тысяч энтийских шагов, но
сколько это будет в мерах вашей земли, я не знаю. Во всяком
случае мы у подножья последней горы. Часть названия этого места
на вашем языке звучала бы как желанный зал. Я люблю его. Мы ос-
танемся здесь на ночь.
Он поставил их на траву между рядами деревьев, и они пошли
за ним по направлению к большой арке. Хоббиты заметили, что
Древобрад при ходьбе не сгибал колен, но ноги его расходились
под большим углом. Он вначале ставил на землю свои большие пал-
цы (а они действительно были большие и очень широкие), а потом
уже всю ступню.
Несколько мгновений Древобрад стоял под дождем из падающих
капель, глубоко дыша, потом засмеялся и прошел внутрь. Там сто-
ял большой стол, но не было никаких стульев. В дальнем конце
углубления было почти совсем темно. Древобрад поднял два боль-
ших кувшина и поставил их на стол. Казалось, они были полны во-
ды, он подержал над ними руки, и они немедленно начали светить-
ся - один золотым, а другой богатым зеленым цветом; и это све-
чение рассеяло полутьму, как будто летнее солнце светило сквозь
кровлю из молодых деревьев. Оглянувшись, заметили хоббиты, что
деревья во дворе тоже начали светиться, вначале слабо, но пос-
тепенно свечение их усиливалось, пока каждый лист не налился
светом - золотым, зеленым или красным как мед, а стволы деревь-
ев стали похожи на столбы, высеченные из светящегося камня.
-- Ну, ну, теперь мы можем поговорить, - сказал Древобрад.
- Я думаю вы хотите пить. А может, вы и устали. Выпейте это!
Он отошел в глубину убежища, и они увидели там несколько
каменных кувшинов с тяжелыми крышками. Он снял одну из крышек и
большим ковшом наполнил три чашки, одну очень большую, а две
поменьше.
-- Это энтийский дом, - сказал он, - и в нем нет сидений.
Но вы можете сидеть на столе.
Подхватив хоббитов, он посадил их на большую каменную пли-
ту в шесть футов высотой; здесь они сидели, покачивая ногами и
потягивая напиток.
Он был похож на воду, на те глотки, что они делали из Энт-
воша у границ леса, но в нем был какой-то запах или привкус,
который трудно было бы описать: он был слаб и напомнил хоббитам
запах отдаленного леса, принесенный издалека холодным ночным
ветром. Действие напитка начало ощущаться в пальцах ног; подни-
маясь в каждый сустав, оно приносило оживление и бодрость во
все тело, вплоть до корней волос. И в самом деле хоббиты по-
чувствовали, что волосы у них на голове поднялись, начали рас-
качиваться и шевелиться. Что же касается Древобрада, то он вна-
чале опустил ноги в бассейн за аркой, потом одним длинным мед-
ленным глотокм выпил напиток из большой чашки. Хоббитам показа-
лось, что он никогда не остановится.
Наконец он поставил чашку.
-- Ах! Ах! - Вздохнул он. - Хм, хум, нам теперь легче бу-
дет разговаривать. Вы можете сидеть на полу, а я лягу; это не
даст напитку подняться в голову и усыпить меня.
Справа в убежище стояла большая кровать на низких ножках,
всего лишь в фут высотой, покрытая толстым слоем сухой травы и
папоротника. Древобрад, лишь чуть-чуть изогнувшись в середине,
мягко опустился на эту кровать, положил руки под голову, глядя
в потолок, на котором мелькали пятна света как бывает при дви-
жении листвы на слонечном свете. Мерри и Пин сели рядом с ним
на подушки из травы.
-- Теперь рассказывайте и не торопитесь! - сказал Древоб-
рад.
Хоббиты начали рассказывать историю своих приключений с
выхода из хоббитании... Рассказывали они не очень последова-
тельно, потому что постоянно перебивали друг друга, и Древобрад
часто останавливал говорящего и возвращался к какому-то раннему
пунку или перепрыгивал вперед задавая вопросы о последующих со-
бытиях. Хоббиты ничего не сказали о кольце и не объяснили, по-
чему и куда они шли, а он об этом не спрашивал.
Он черезвычайно интересовался всеми черными всадниками,
Элрондом, Раздолом и Старым Лесом, Томом Бомбандилом, подзе-
мельями Мории, Лотлориеном и Галадриэлью. Он снова и снова зас-
тавлял их описывать Удел. Поэтому поводу он сделал странное
заключение:
-- Вы там никого не видели... Хм... Энтов? Ну, не энтов, а
энтийских жен?
-- Энтийских жен? - Переспросил Пин. - А они похожи на
вас?
-- Да, хм... Ну... Нет. Я теперь уж и не знаю, - задумчиво
сказал Древобрад. - Но мне кажется, что им понравилась бы ваша
страна.
Особенно интересовался Древобрад всем, что касалось Гэн-
дальфа, а также делами Сарумана. Хоббиты очень жалели, что мало
знали о них, лишь смутный рассказ Сэма о том, что Гэндальф го-
ворил на совете. Но они совершенно точно вспомнили, что Углук
со своим отрядом пришел из Изенгарда и говорил о Сарумане как о
своем хозяине.
-- Хм, хум! - Сказал Древобрад, когда их рассказ наконец
подошел к битве орков и всадников Рохана. - Ну, ну! Целая охап-
ка новостей. Вы не сказали мне всего, но я не сомневаюсь, что
вы выполняли желание Гэндальфа. Готовится что-то очень большое,
больше, чем я могу видеть. Может, я узнаю это в хорошее время
или в плохое. Клянусь корнем и ветвями, но какое странное дело:
появляется маленький народец, которого не было в старых спис-
ках, и смотрите! Девять забытых всадников начинают охотиться за
ними, Гэндальф берет его в великое путешествие, Галадриэль при-
нимает его в каро галадоно, а орки приследуют его на всем про-
тяжении диких земель. Как будто их подхватил шторм. Надеюсь,
они выдержат его!
-- А вы сами? - Спросил Мерри.
-- Хум, хм, я не беспокоюсь из-за больших войн, - сказал
Древобрад, - они касаются больше эльфов и людей. Это дело кол-
дунов: колдуны всегда беспокоились о будущем. Я ни на чьей сто-
роне, потому что нет никого на моей стороне, если мы меня пони-
маете: никто не заботится о деревьях так, как я, даже эльфы в
наши дни. Но я все же и сейчас предпочитаю эльфов остальным:
эльфы давным давно избавили нас от немоты; это великий дар, и
его нельзя забыть, хотя наши пути с тех пор разошлись. И, ко-
нечно, есть существа, на чьей стороне я не могу быть, я всегда
против них... Эти... Бурарум, - он издал глубокое и неодобри-
тельное бормотание, - эти орки и их хозяева.
Я обеспокоился, когда тень легла на чернолесье, но когда
она переместилась в Мордор, я на некоторое время успокоился -
Мордор далеко отсюда. Но, кажется, ветер поворачивает на запад
и увядание всего леса не так уж далеко. Старый энт ничем не мо-
жет отразить бурю, он должен или выстоять, или упасть.
Но теперь Саруман! Саруман - это сосед, за ним я могу ус-
ледить. Мне кажется, что я должен сделать что-то. Я часто заду-
мывался раньше, что мне делать с Саруманом.
-- Кто такой Саруман? - спросил Пин. - Вы знаете его исто-
рию.
-- Саруман - колдун, - ответил Древобрад. - Больше я ниче-
го не могу сказать. Я не знаю истории колдунов. Они появились
вскоре после того, как большие корабли впервые приплыли по мо-
рю. Но приплыли ли они на этих кораблях, я не знаю. Саруман
считался великим среди колдунов. Он начал бродить и вмешиваться
в дела людей и эльфов некоторое время назад - вы, наверное,
сказали бы: давным-давно. И он поселился в ангреносте, или
Изенгарде, как его называют люди Рохана. Сначала он сидел тихо,
но его известность начала расти. Говорят, его выбрали главой
совета; но это не пошло ему на пользу. Я удивился бы, если бы
Саруман не обратился бы ко злу. Но во всяком случае раньше он
не причинял беспокойств своим соседям. Я часто разговаривал с
ним. Раньше он частенько бродил по моим лесам. В те дни он был
вежлив, всегда спрашивал моего позволения (по крайней мере,
когда встречал меня), и он очень охотно слушал. Я рассказывал
ему множество вещей, которые он никогда не узнал бы сам и он
никогда не отвечал мне тем же. Не могу припомнить, чтобы он
рассказывал мне что-нибудь. И он все более и более становился
скрытным: лицо его, как я вспоминаю теперь, все более и более
напоминало лицо в каменной стене, окно со ставнями внутри.
Я думаю, что теперь понимаю, что он замыслил. Он захотел
стать властью. У него вместо мозга механизм из стали и колес, и
он не заботится о растениях, по крайней мере, если они не слу-
жат ему для каких-то целей. Теперь ясно, что он черный преда-
тель. Он сыязался с грязным народом, с орками. Брм, хум! Хуже
того: он что-то готовит с ними, что-то опасное. Эти изенгардцы
хуже злых людей. Знак зла, которым помечает великая тьма орков,
не дает им выносить свет солнца, но рки Сарумана могут выносить
его, даже если и ненавидят. Как он добился этого? Может, это
люди измененные Саруманом? А может, он смешал расы - людей и
орков? Это его дело - черное зло!
Древобрад некоторое время бормотал, как бы про себя произ-
нося глубокие подземные энтийские проклятия.
-- Недавно я начал размышлять, почему орки осмеливаются
проходить через мои леса так свободно, - продолжал он. - Только
позже я догадался, что виноват в этом Саруман, что он уже давно
разведал все пути и раскрыл мои тайны. Теперь он и его подлые
слуги чинят опустошение. Вниз по границам они срубили деревья -
хорошие деревья! Неоторые они просто подрубили и оставили
гнить, но большинство сплавлено по воде в Ортханк. В Изенгарде
все время поднимается дым.
Будь он проклят, корень и ветви! Многие из этих деревьев
были моими друзьями, я знал их от ореха и желудя: многие умели
говорить, и голоса их утрачены теперь. И сейчас только пни и
заросли ежевики там где когда-то был поющий лес. Я был слишком
бездеятелен. Я упустил время. Это нужно прекратить.
Древобрад рывком приподнялся на кровати, встал и затопал к
столу. Светящиеся сосуды испускали два потока пламени. Глаза
Древобрада засверкали зеленым огнем, борода поднялась и стала
похожа на большой веник.
-- Я прекращу это! - взревел он. - И вы пойдете со мной.
Вы можете помочь мне.И таким образом вы поможете и своим друзь-
ям - если не остановить Сарумана, у Рохана и Гондора будет враг
не только впереди, но и сзади. Наши дороги лежат вместе - на
Изенгард!
-- Мы пойдем с вами, - сказал Мерри. - И сделаем все, что
сможем.
-- Да! - сказал Пин. - Я хочу увидеть свержение белой ру-
ки. Я хочу быть там, даже если от меня будет мало пользы: я ни-
когда не забуду Углука и переход через Рохан.
-- Хорошо! Хорошо! - сказал Древобрад. - Но я говорю то-
ропливо. Не следует торопиться. Мне стало жарко. Я должен охла-
диться и подумать: легче кричать "остановлю!" Труднее сделать
это.
Он прошел к арке и некоторое время стоял под дождем ка-
пель. Потом засмелялся и отряхнулся, и там, где с него падали
на землю капли, они вспыхивали красными и зелеными искрами.
Вернувшись, он снова лег на кровать и замолчал.
Через некоторое время хоббиты снова услышали его бормота-
ние. Казалось, он что-то считал по пальцам.
-- Фэнгорн, финглас, фландриф, да, да, - вздохнул он. -
Беда в том, что нас осталось слишком мало, - сказал он, повора-
чиваясь к хоббитам. - Только трое осталось из первых энтов, что
ходили по лесам до наступления тьмы: только я, Фэнгорн, и Финг-
лас, и Фландриф - если использовать эльфийские имена, можете
называть их Лиственный Локон и С-Кожей-Из-Коры, если вам так
больше нравится. И из нас троих Финглас и Фландриф не очень по-
лезны для нашего дела. Лиственный Локон стал очень сонлив, поч-
ти как дерево, он все лето стоит неподвижно и в полусне, и лу-
говая трава вырастает ему по колено. Он весь покрыт лиственным
волосами. Зимой он просыпается, но в последнее время он слишком
малоподвижен и не может далеко ходить. С-кожей-из-коры живет на
горных склонах к западу от Изенгарда. Именно там и произошли
самые большие неприятности. Он был ранен орками, и большинство
его Древесного стада убито и уничтожено. Он ушел высоко в горы
и живет там среди любимых берез и не спускается вниз. Конечно,
есть немалое число более молодых энтов, если я только сумею по-
говорить с ними, если я смогу разбудить их. Мы неторопливый на-
род. Как жаль, что нас так мало!
-- Почему же вас мало, если вы так давно живете в этой
стране? - спросил Пин. - А может, многие умерли?
-- О нет! - Сказал Древобрад. - Никто не умер сам по себе.
Некоторые за долгие годы, конечно, погибли от несчастных случа-
ев, еще больше уподобились деревьям. Но здесь никогда нас не
было много, и число наше не увеличивалось. Уже очень давно,
ужасное количество лет у нас нет детей. Понимаете, мы потеряли
своих жен.
-- Как печально! - сказал Пин. - Как могло случиться, что
они все умерли?
-- Они не умерли, - ответил Древобрад. - Я не говорил, что
они умерил. Мы потеряли их, я сказал. Мы потеряли их и не можем
найти. - Он вздохнул. - Я думал, все знают об этом. Среди людей
и эльфов от чернолесья до гондора известны песни о том, как эн-
ты искали своих жен. Их не могли совсем забыть.
-- Боюсь, что эти песни не преодолели горы и не известны в
уделе, - сказал Мерри. - Не расскажите ли вы нам больше или не
споете ли одну из песен?
-- Да, расскажу, - сказал Древобрад, по-видимому довольный
их просьбой. - Но я не могу рассказывать подробно, только весь-
ма коротко. Мы должны вскоре закончить наш разговор: завтра мы
созовем совет, предстоит много работы, возможно, начнется путе-
шествие.
-- Это необыкновенный и печальный рассказ, - начал древоб-
рад после паузы. - Когда мир был молод, а леса обширны и дики,
энты и их женщины - были и этнтийские девушки, ах! Красота
Фимбретиль, легконогой гибкой ветви, во дни моей нежной юности!
- Они ходили вместе и селились вместе. Но наши сердца росли по-
разному: энты отдавали свою любовь тому, что встречали в мире,
а их жены другим вещам, энты любили большие деревья, дикие леса
и склоны высоких холмов, они пили воду из горных рек и ели
только те плоды, что падали с деревьев. И эльфы научили их ра-
зоваривать, и он разговаривали с деревьями. А энтийские девушки
и женщины занялись меньшими деревьями и лугами, что лежат в
солнечном сиянии у подножия лесов, они видели терн в чаще, и
дикое яблоко, и ягоду цветущую весной, и зеленые водяные расте-
ния летом, и зрелые травы в осенних полях. Они не хотели разго-
варивать со всеми этими растениями, они хотели, чтобы растения
слушали их и повиновались им. Женщины энтов приказывали им рас-
ти в соответствии со своими желаниями, выращивать листья и при-
носить плоды, которые им бы понравились, женщины энтов хотели
порядка, и совершенства, и мира (под которым они понимали вот
что: растения должны оставаться там, где они их посадили). Поэ-
тому они стали устраивать сады и жить в них. А энты продолжали
бродить и приходили в сады лишь изредка. Затем, когда тьма
пришла на север, энтийские женщины пересекли великую реку и
устроили новые сады, и ухаживали за полями, и мы видели их еще
реже. После того, как тьма была отогнана, земля энтийских жне
богато расцвела, а их поля были полны зерна. Многие люди учи-
лись искусству обращения с растениями у энтийских жен и высоко
чтили их; но мы для них стали только легендой, тайной в сердце
леса. Но мы все еще здесь, а все сады энтийских жен исчезли,
теперь люди называют их коричневыми землями.
Я вспоминаю, что когда-то очень давно - во времена войны
между сауроном и людьми моря - ко мне пришло желание снова уви-
деть Фимбертиль. Она по-прежнему была прекрасна в моих глазах,
когдая я в последний раз видел ее, хотя и не очень похоже на
энтийскую женщину в старину. Потому что энтийские жены согну-
лись и потемнели от своей работы; волосы их выгорели на солнце
до цвета спелого зерна, а щеки их стали похожи на красные ябло-
ки. Но их глаза оставались глазами нашего племени. Мы пересекли
андуин и пришли в их холодную землю, но обнаружили ее пустын-
ной: она была сожжена и разграблена всюду, куда бы мы ни шли.
Энтийских женщин нигде не было. Долго мы звали и долго искали;
мы спрашивали у всех, кого встречали, куда ушли энтийские жен-
щины. Некоторые говорили, что никогда не видели их; другие го-
ворили, что видели, как наши женщины шли на запад, третьи - на
восток, четвертые - на юг. Но нигде, куда бы мы ни пошли, мы их
не находили. Горе наше было велико. Но дикий лес звал, и мы
вернулись к нему. Много лет возвращались мы туда и искали своих
женщин, идя далеко по всем сторонам и окликая их по их прекрас-
ным именам. А теперь энтийские женщины - лишь воспоминание для
нас, и бороды наши длинны и седы. Эльфы сочинили много песен о
поиске энтов, и некоторые из этих песен перешли в языки людей.
Но мы не сочиняем песен об этом, мы удовлетворялись пением
прекрасных имен, когда мы думали о наших женщинах. Мы верим,
что снова встретимся с ними, когда придет время, и, может, мы
найдем землю, где сможем быть вместе и быть счастливыми. Но
предсказано, что это произойдет лишь тогда, когда мы утратим
все, что имеем. Возможно, что наконец это время прбилизилось.
Ибо если Саурон в древности уничтожил сады, то теперь враг
стремиться уничтожить и все леса.
У эльфов есть песня об этом, по крайней мере так я ее по-
нял. Ее пели по берегам великой реки. Заметьте, она никогда не
была энтийской песней: по-энтийски это была бы очень длинная
песня. Но мы знаем ее и иногда напеваем про себя. Вот как зву-
чит она на вашем языке:
Энт Когда от сна встает весна.
Когда земля весной полна,
Когда поет весенний лес
И луг приветствует весну,
Вернись ко мне и назови
Прекраснейшей мою страну.
Жена энта Когда сады цветут весной,
Когда цветет весь шар земной,
Когда пчела летит к цветку
И щебет птиц похож на смех
Я не приду к тебе опять.
Моя земля прекрасней всех.
Энт Когда лето придет в холмы,
Когда деревья видят сны,
Когда роща зноем полна
И ручей чуть струится по дну,
Вернись ко мне и назови
Самой лучшей мою страну.
Жена энта Когда лето греет сады,
Когда соком полны плоды,
Когда мед так чист и душист
И поляна цветов полна.
Я останусь здесь и скажу:
Лучше лучших страна моя.
Энт Когда солнце прячет лучи,
Когда ветер звенит в ночи,
Когда снег всю землю покрыл
И мертва и тверда земля,
Я иду, я зову тебя,
Не могу я жить без тебя.
Жена энта Когда ветер ломает ветвь
И никто не желает петь,
Когда тьма победила свет
И ручьи уже не журчат,
Я ищу тебя и я жду тебя,
Не могу я жить без тебя.
Оба Вместе по длинной дороге под горьким дождем
Мы на запад пойдем и счастливую землю найдем.
Древобрад кончил петь.
-- Вот как все это было, - сказал он. - Разумеется, это
эльфийская песня с легким сердцем, быстрыми словами и скорым
концом. Я скажу даже, что она красива. Но энты могли бы сказать
больше по этому поводу, если бы у них было время. А теперь я
должен встать и немного поспать. Где вы встанете?
-- Мы обычно спим лежа, - ответил Мерри. - Нам будет хоро-
шо и на этом месте.
-- Ложитесь чтобы спать? - Сказал Древобрад. - Конечно.
Хм, хум, я стал забывчив: это песня заставила меня перенестись
в древние времена. Я решил, что говорю с малышами-энтами. Може-
те лечь на кровать. Я иду постоять под дождем. Доброй ночи!
Мерри и Пин взобрались на кровать и закутались в мягкую
траву и папоротник. Трава была свежей, теплой и приятно пахла.
Свет погас, свечение деревьев тоже прекратилось. Но они видели
стоящего под аркой Древобрада. Он стоял неподвижно с руками
поднятыми над головой. Яркие звезды светили с неба и освещали
воду, которая падала на его руки и голову и капала сотнями се-
ребряных капель к его ногам. Слушая звон капель, хоббиты усну-
ли.
Проснувшись они обнаружили, что во дворе сверкает холод-
ное яркое солнце. По небу плыли клочья высоких облаков, подго-
няемые свежим восточным ветром. Древобрада не было видно, но
когда Мерри и Пин мылись в бассейне у арки, они услышали его
бормотание и пение, и Древобрад появился в проходе между де-
ревьями.
-- Хо, хо! Доброе утро, Мерри и Пин! - Прогудел он, увидев
их. - Вы долго спите. Я уже сделал сегодня много сотен шагов.
Теперь мы попьем и пойдем на Энтмут.
Он налил им две полные чашки из каменного кувшина, но на
этот раз из другого. Вкус напитка был другим, чем накануне: бо-
лее густой и земной, более материальный, более похожий на пищу,
так сказать.Пока хоббиты пили, сидя на краю кровати и прикусы-
вая кусочки эльфийского хлеба (больше потому, что привыкли же-
вать за завтраком, чем потому что хотели есть), Древобрад сто-
ял, напевая по-эльфийски или на каком-то странном языке и глядя
на небо.
-- А где Энтмут? - Спросил Пин.
-- Ху, а? Энтмут? - Переспросил Древобрад, поворачиваясь.
- Это не место, это собрание Энтов - а это происходит не часто
в наши дни. Но я добился у многих обещания прийти. Мы встретим-
ся на своем обычном месте, люди называют его Дорндингл. Оно к
югу отсюда. Мы должны быть там в полдень.Вскоре они выступили в
путь. Древобрад нес хоббитов на руках, как и накануне. Выйдя со
двора, они повернули направо, переступили через ручей и двину-
лись на юг вдоль подножья большого склона с редкими деревьями.
Выше хоббиты увидели заросли березы и рябины, а дальше темный
сосновый бор. Скоро древобрад свернул немного в сторону от хол-
ма и пошел по густому лесу, где деревья были больше, выше и
толще, чем когда-либо виденные хоббитами. Некоторое время они
ощущали слабое чувство удушья, которое охватило их, когда они
впервые вошли в лес, но скоро оно прошло. Древобрад не разгова-
ривал с ними. Он что-то глухо и задумчиво бормотал про себя, но
Мерри и Пин не могли уловить ни одного слова. Было похоже на
бум, бум, румбум, бурар, бум, бум, дарар, бум, бум, дарар, бум
и так далее с постоянным изменением мелодии и ритма. Время от
времени хоббитам казалось, что они слышат ответ: гудение и дро-
жащие звуки, которые, казалось, приходили из-под земли или от
ветвей у них над головой, а может, и от стволов деревьев, но
Древобрад не останавливался и не поворачивал головы.
Они шли уже довольно долго - Пин пытался считать "энтий-
ские шаги", но быстро сбился после трех сотен, - когда Древоб-
рад пошел медленнее. Неожиданно он остановился, опустил хобби-
тов на землю и поднес согнутые ладони ко рту, так что они обра-