лился. У старика было длиное лицо с высоким лбом, с глубокими
темными глазами, выражение которых было трудно понять, хотя
взгляд его был одновременно серьезным, благожелательным, немно-
го уставшим. Волосы и борода его были белые, но в бровях и вок-
руг ушей сохранилось много черных волос.
-- Приятный и в то же время неприятный, - пробормотал Гим-
ли.
-- Но продолжим, - сказал мягкий голос. - Двух из вас я
знаю по именам. Гэндальфа и очень хорошо знаю и понимаю, что он
ищет здесь помощи или совета. Но вы, Теоден, повелитель марки
Рохана, известный своими благородными деяниями и еще более из-
вестный благородством дома эорлов. О достойный сын Тенгела! По-
чему вы не пришли сюда раньше и как друг? Как я хотел увидеть
вас, могущественный король западных земель, и особенно в эти
последние годы, чтобы предостеречь вас от неразумных и злых со-
ветов окружавших вас! Но разве сей час пришел слишком поздно?
Несмотря на нанесенное мне оскорбление, в котором, увы! Приняли
участие и люди Рохана, я все еще могу помочь вам, спасти вас от
неизбежной гибели, если вы и дальше пойдете по дороге, по кото-
рой начали идти. Я один могу помочь вам сейчас.
Теоден открыл рот, как бы собираясь заговорить, но ничего
не сказал. Он посмотрел на Сарумана, глядевшего на него темными
торжественными глазами, потом на Гэндальфа; казалось, он колеб-
лется. Гэндальф не сделал ни знака; он стоял молча, как камень,
как человек, терпеливо ожидающий призыва, который еще не при-
шел. Всадники вначале зашевелились, одобрительно бормоча, потом
тоже замолчали, очарованные. Им казалось, что Гэндальф никогда
не говорил так прекрасно и достойно их повелителя. Грубыми и
высокомерными казались теперь все его слова, обращенные к Тео-
дену. И в сердцах воинов запала тень, страх перед гибелью марки
во тьме, куда вел их Гэндальф, в то время как Саруман стоял у
двери освобождения, и держа ее полуоткрытой, давал пробиться
лучу света. Наступило тяжелое молчание.
Его внезапно прервал гном Гимли.
-- Слова этого колдуна стоят на головах, - заявил он, сжи-
мая рукоять топора. - Если на языке Ортханка помощь означает
разрушение, а спасение - порабощение, тогда все ясно. Но мы
пришли сюда не как просители.
-- Мир! - сказал Саруман, и на короткое мгновение голос
его стал менее мягким и вкрадчивым, в глазах блеснул огонек и
исчез. - Я пока говорю не с вами, Гимли, сын Глоина! Ваш дом
далеко, и вы не имеете отношения к беспокойствам и заботам на-
ших земель. Но не ваша вина в том, что вы оказались вовлеченны-
ми в наши дела, поэтому я не осуждаю вас за ту роль, что вы
сыграли, - а роль эта, несомненно злая. Но прошу вас: позвольте
мне вначале поговорить с королем Рохана, моим соседом и некогда
- моим другом.
-- Что вы скажете, король Теоден? Хотите ли сохранить мир
со мной и использовать мои знания, собранные за много лет? Бу-
дем ли мы держать совместный совет против злых дней и возмес-
тить взаимные оскорбления совместными добрыми делами, чтобы ва-
ши земли процветали?
Теоден по-прежнему не отвечал. Поражен ли он был гневом
или сомнением, никто не мог сказать. Заговорил Эомер.
-- Повелитель выслушайте меня! - сказал он. - Теперь мы
чувствуем опасность, о которой нас предупреждали. Прибыли ли мы
как победители или должны стоять удивленные старым лжецом с ме-
дом на раздвоенном языке? Так говорил бы загнанный волк, обра-
щаясь к собакам, если бы смог. Уж такую помощь сможет оказать
он вам! Все, что он хочет, это выпутаться из трудного положе-
ния. Но неужели вы будете вести переговоры с этим мастером пре-
дательства и убийства? Вспомните Теодреда у бродов и могилу Га-
мы в пропасти Хэлма!
-- Если говорить о ядовитых языках, то что сказать о ва-
шем, юная змея? - сказал Саруман, и все почувствовали сдержива-
емый гнев в его голосе. - Но подождите, Эомер, сын Эомунда! -
Продолжал он снова мягким голосом. - Каждый должен довольство-
ваться своим уделом. Ваш удел - сила рук и доблесть. Из-за них
вы заслужили высокую честь. Убивайте врагов вашего повелителя и
довольствуйтесь этим. Не вмешивайтесь в политику, которой вы не
понимаете. Но, может быть, если вы станете королем, вы поймете
то, что король осторожно и заботливо должен выбирать себе дру-
зей. Дружбу Сарумана и могущество Ортханка не так просто отбро-
сить в сторону, какие бы обиды, реальные или мнимые, не лежали
между нами. Вы выиграли сражение, но не войну. В следующий раз
вы можете обнаружить тень леса у своих дверей: он своенравен,
бесчувственен и не любит людей.
Но, повелитель Рохана, можно ли назыать меня убийцей, если
погибли в битве доблестные люди? Если вы начали войну без необ-
ходимости, потому что я не хотел ее, - тогда люди будут уми-
рать. Но если я убийца из-за этого, в таком случае весь дом
Эорла состоит из убийц: ваши предки вели много войн и убили
множество противников. Но с некоторыми противниками был впос-
ледствии заключен мир. Я говорю, король Теоден: пусть будет
между нами мир и дружба. Теперь слово за вами.
-- У нас будет мир, - сказал Теоден наконец, хрипло и с
услием. Несколько всадников радостно воскликнули. Теоден поднял
руку. - Да, у нас будет мир, когда исчезнете вы и все ваши соз-
дания - и все создания вашего черного хозяина, которому вы хо-
тели предать нас. Вы лжец, Саруман, и растлитель человеческих
сердец. Вы протягиваете мне руку, а я вижу только коготь лапы
Мордора. Какая жестокость и какое лицемерие! Даже если вы бы
вели войну только со мной - а это не так: будь вы хоть в десять
раз мудрей, вы не имеете права руководить мной по своему жела-
нию, - даже если так, что вы скажете о своих факелах в Вестфол-
де и о детях, которые лежат там мертвыми? Ваши слуги изрубили
тело Гамы перед воротами Хорнбурга уже после его смерти. Только
когда вы повиснете на висилице в собственном окне пищей для во-
рон, только тогда у нас будет мир с вами и с Ортханком. Я гово-
рю от имени всего дома Эорла. Пусть я недостойный потомок своих
предков, но я не буду лизать ваши руки. Попробуйте с кем-нибудь
другим. Но, боюсь, ваш голос утратил свое очарование.
Всадники смотрели на Теодена, как люди, очнувшиеся от сна.
Хрипло, как карканье старого ворона, звучал в ушах голос их по-
велителя - после музыки слов Сарумана... Сам Саруман на время
из-за гнева утратил контроль над собой. Он перегнулся через пе-
рила, как будто хотел ударить короля своим посохом. Многим по-
казалось, что они видят змею, изготовившуюся для прыжка.
-- Висилица и вороны! - засвистел он, и все вздрогнули от
этой отвратительной перемены. - Старый дурак! Что такое дом
Эорла, как не крытый соломой сарай, где пирует банда пьяных в
дым разбойников, а их отродье возитс на полу с собаками? Слиш-
ком долго они сами избегали висилицы!. Но петля приближается,
медленно, но неотвратимо. Все вы будете висеть в ней! - Голос
его изменился, как будто он медленно овладевал собой. - Не
знаю, откуда я беру терпение для разговоров с вами. Мне вы не
нужны, не нужны ваши адьютанты, убегающие быстрее, чем скачущий
вперед Теоден, хозяин лошадей. Я уже давно предлагал вам союз,
видимо превышающий пвозможность вашего разума. Предлагаю его
снова, чтобы те, кого вы ведете по неверной дороге, могли уви-
деть правильный выбор. Вы хвастали, что нанесли мне оскорбле-
ние. Да будет так. Убирайтесь к своим хижинам!
Но вы, Гэндальф! Вами я действительно огорчен, за вас я
стыжусь. Как могли вы принять участие в такой компании? Вы гор-
ды, Гэндальф, и не без прчины, у вас благородный ум и глаза,
способные видеть далеко и глубоко. Даже сейчас неужели вы не
прислушиваетесь к моему совету?
Гэндальф шевельнулся и посмотрел вверх:
-- Что скажете вы такого, чего не сказали во время нашей
последней встречи? - поинтересовался он. - Или вы хотите взять
свои слова обратно?
Саруман помолчал.
-- Взять назад? - пропел он, как бы в изумлении. - Взять.
Я пытался дать вам совет для вашего же добра, но вы не пожелали
меня слушать. Вы горды и не любите советов: у вас хватает
собственной мудрости. Но в данном случае вы ошибаетесь, непра-
вильно понимаете мои намерения. Боюсь, что в стремлении переу-
бедить вас я потерял терпение. Я сожалею об этом. У меня нет к
вам недоброжелательности. Вот даже сейчас, когда вы вернулись в
обществе злобных и невежественных союзников. И почему бы мне
желать вам зла? Разве мы оба не члены высокого и древнего сою-
за, самого замечательного в Среднеземелье? Наша дружба выгодна
нам обоим. Мы можем попрежнему действовать вместе, излечивать
недостатки мира. Давайте поймем друг друга и избавим этих млад-
ших собратьев от необходимости делать выбор! Пусть ждут нашего
решения! Для общего блага я согласен забыть прошлое и принять
вас вновь. Разве вы не хотите поговорить со мной? И разве вы не
подниметесь ко мне?
Так велика была сила голоса Сарумана, что никто, слышавший
его, не мог остаться незатронутым. Но теперь очарование голоса
было другим. Теперь это было мягкое увещевание доброго короля
ошибающемуся, но любимому министру. Они слышали слова не пред-
назначенные для них, непослушные дети или грубые слуги, подслу-
шивающие беседу старших и размышляющие, насколько она будет оп-
ределять их участь. Из возвышенного материала были сделаны эти
двое, почтенного и мудрого. Неизбежен был их союз. Гэндальф
поднимется в башню, чтобы обсудить глубокие мысли, недоступные
их пониманию, в высоких комнатах Ортханка. Дверь заним закроет-
ся, а они останутся снаружи и будут ждать назначенной работы
или наказания. Даже в мозгу Теодена оформилась мысль, как тень
сомнения: "он нас предаст, он пойдет, мы останемся".
И вдруг Гэндальф рассмеялся. Наваждение исчезло, как дым.
-- Саруман, Саруман! - сказал Гэндальф, все еще смеясь. -
Саруман, вы неверно выбрали путь в жизни. Вы должны были бы
стать королевским шутом и зарабатывать на хлеб себе и на коло-
тушки, передразнивая королевских советников. - Он помолчал, пы-
таясь справиться со своим весельем. - Понять друг друга? Боюсь,
вы меня не понимаете. Но, Саруман, вас я понимаю теперь слишком
хорошо. Я лучше помню ваши аргументы и дела, чем вы предполага-
ете. Когда я в последний раз навещал вас, вы были тюремщиком
Мордора, и туда-то должен был быть послан я. Нет, гость, кото-
рый был вынужден бежать с крыши, дважды подумает, прежде чем
прийти снова. Нет, я не думаю, что поднимусь к вам. Но послу-
шайте меня, Саруман, в последний раз! Не хотите ли вы спустить-
ся? Изенгард оказался менее сильным, чем он вам представлялся.
То же может произойти и с другими вещами, в которые вы верите.
Не лучше ли оставить их на время хотя бы? Повернуться к новому,
может быть? Подумайте хорошо, Саруман! Не хотите ли спуститься?
Тень пробежала по лицу Сарумана, потом лицо его смертельно
побледнело. Прежде чем он сумел справиться с собой, все увидели
муку разума, терзаемого сомнением, боящегося остаться и бояще-
гося выйти из убежища. Секунду он колебался. Все затаили дыха-
ние. Потом Саруман заговорил, и голос его был пронзителен и хо-
лоден. Высокомерие и ненависть звучали в нем.
-- Спущусь ли я? - насмехался он. - Неужели невооруженный
человек выйдет за дверь к грабителям и убийцам? Я достаточно
хорошо слышу вас отсюда. Я не дурак и не верю вам, Гэндальф.
Они не стоят открыто на моей лестнице, но я знаю, где они скры-
ваются и ждут вашего приказа, эти дикие лесные демоны.
-- Предатели всегда недоверчивы, - устало ответил Гэн-
дальф. - Но вы можете не бояться за свою шкуру. Я не хочу ни
убивать, ни повредить вам, как вы думаете. И у меня хватит
власти, чтобы защитить вас. Я дам вам последнюю возможность.
Можете свободно оставить Ортханк, если хотите.
-- Звучит хорошо, - усмехнулся Саруман. - Вполне в манере
Гэндальфа Серого, очень снисходительно и ласково. Не сомнева-
юсь, что вы найдете Ортханк просторным и удобным, и потому мой
уход устраивает вас. Но зачем мне уходить? И что вы понимаете
под словом "свободно"? Я убежден, что у вас есть условия.
-- Причины для ухода вы можете увидеть из своего окна, -
ответил Гэндальф. - Другие причины легко придут вам на ум. Ваши
слуги уничтожены или рассеяны, соседи стали вашими врагами, вы
обманули своего нового хозяина или пытались это сделать. И ког-
да его глаз обратится сюда, это будет красный глаз гнева. Но
когда я говорю вам "свободно", я имею в виду свободно - свобод-
но от уз, от цепей или приказов. Вы сможете пойти куда угодно,
Саруман, даже в Мордор, если захотите. Но в начале вы должны
будете отдать мне ключ от Ортханка и ваш посох. Они будут зало-
гом вашего поведения; я верну вам их позже, если вы того заслу-
жите.
Лицо Сарумана мертвенно побледнело, исказилось гневом, в
глазах вспыхнул красный огонь. Он свирепо расмеялся.
-- Позже! - воскликнул он, и голос его прозвучал, как
вопль. - Позже! Да когда вы получите такие ключи от Барад-Дура,
и короны семи королей и жезл пяти колдунов, и пару сапог, на
много размеров больших, чем те, что теперь на вас. Скромный
план. Но я не помогу вам в этом. У меня есть чем заняться. Не
будьте глупцом. Если хотите иметь со мной дело, уходите и возв-
ращайтесь более рассудительным! И не берите с собой головорезов
и весь этот сброд, что цепляется за ваш хвост! До свидания!
Он повернулся, собираясь уйти с балкона.
-- Назад, Саруман! - повелительным голосом сказал Гэн-
дальф. К удивлению остальных, Саруман повернулся и как бы про-
тив своей воли подошел к перилам и повис на них, тяжело дыша.
Лицо его исказилось и покрылось морщинами. Руки тяжело свисали
по бокам и скорчились, как когти.
-- Я не разрешил вам уйти, - строго сказал Гэндальф. - Я
еще не кончил. Вы стали глупцом, Саруман, и мне вас жаль. Вы
еще можете отвернуться от глупости и зла и послужить добру. Но
вы выбрали другое - остаться и до конца пытаться осуществить
свой подлый план. Оставайтесь! Но предупреждаю: возврата не бу-
дет! Даже если к вам протянутся темные руки с востока, Саруман!
- воскликнул он, и голос его звучал властно и повелительно. -
Смотрите, я не Гэндальф Серый, которого вы предали. Я Гэндальф
Белый, преодолевший смерть. У вас нет теперь цвета, и я изгоняю
вас из совета!
Он поднял руку и медленно проговорил ясным холодным голо-
сом:
-- Саруман, ваш посох сломан, - послышался треск, посох в
руках Сарумана раскололся, и верхняя часть его упала к ногам
Гэндальфа. - Идите! - Сказал Гэндальф.
С криком Саруман упал навзничь и пополз к дверям. В тот же
момент тяжелый сверкающий предмет, вращаясь, упал сверху. Уда-
рившись о перила балкона и пролетев рядом с головой Гэндальфа,
он ударился в ступеньку, на которой тот стоял. Железные перила
зазвенели и прогнулись. Ступенька же треснула и раскололась. Но
сам предмет остался невредимым. Это был хрустальный шар, тем-
ный, но сверкающий изнутри красным алмазом пламени. Он покатил-
ся по лестнице и направил свой бег к глубокой луже. Пин подбе-
жал и подобрал его.
-- Мошенник! - воскликнул Эомер. Но Гэндальф стоял непод-
вижно.
-- Нет, это не Саруманом брошено, - сказал он, - и даже не
по его просьбе, я думаю. Шар вылетел из окна высоко вверху.
Прощальный подарок мастера Змеиного Языка, как мне кажется, но
плохо нацеленный.
-- Может, он потому и нацелился плохо, что не мог решить,
кого он ненавидит больше: вас или Сарумана, - сказал Арагорн.
-- Может быть и так, - согласился Гэндальф. - Мало прият-
ного доставлял этот союз им обоим: они грызли друг друга слова-
ми. Но наказание заслуженное. Если когда-либо Змеиный Язык вый-
дет из Ортханка живым, это будет гораздо больше, чем он заслу-
живает.
Эй, парень, я не просил тебя брать это! - воскликнул он,
резко оборачиваясь и видя, как Пин поднимается по ступеням,
медленно, как бы неся тяжелый груз. Он торопливо спустился
навстречу хоббиту, взял у него темный шар и закутал его в свой
плащ.
-- Я позабочусь об этом, - сказал он. - Не думаю, чтобы
Саруман хотел выбросить эту вещь.
-- Но у него могут найтись другие вещи, - заметил Гимли. -
Если разговор окончен, то пойдемте отсюда, пока нас не заброса-
ли камнями.
-- Разговор окончен, - сказал Гэндальф. - Идемте.
Они повернулись спинами к дверям Ортханка и спустились по
ступенькам. Всадники с радостью приветствовали короля и Гэн-
дальфа. Чары Сарумана были разрушены: они видели, как Саруман
повиновался приказу, как ....
-- Ну, это сделано, - сказал Гэндальф. - Теперь я должен
увидеться с Древобрадом, рассказать ему, как обстоят дела.
-- Он, вероятно, догадывается, - сказал Мерри. - Мог ли
разговор закончиться иначе?
-- Маловероятно, - ответил Гэндальф, - хотя одно время
равновесие висело на волоске. Но у меня были причины пытаться,
и из-за жалости и по другим причинам. Впервые Саруман увидел,
что власть его голоса слабеет. Он не может быть одновременно
тираном и советником. Когда заговор созрел, он не может оста-
ваться в тайне. Я дал Саруману последнюю возможность - отка-
заться и от Мордора и от собственных замыслов и возместить на-
несенный ущерб, помогая нам. Он знает наши нужды. И он мог бы
принести нам большую пользу. Но он предпочел отказаться и сох-
ранить за собой Ортханк. Он не хочет слушать, хочет только ко-
мандовать. Он живет теперь в ужасе перед тенью Мордора, но все
еще надеется справиться с бурей. Несчастный глупец! Он погиб-
нет, если власть Востока протянет свои руки к Изенгарду. Мы не
можем разрушить Ортханк извне, но Саурон - кто знает, на что он
способен?
-- А если Саурон не захватит Ортханк? Что вы с ним сделае-
те? - спросил Пин.
-- Я? Ничего! - ответил Гэндальф. - Я ничего с ним не сде-
лаю. Мне не нужно господство. Что станет с Саруманом? Не могу
сказать. Мне жаль, что так много прежде хорошего гноится в этой
башне. Но для нас дела пока идут неплохо. Неожиданны повороты
судьбы! Часто ненависть поражает сама себя! Думаю, что даже ес-
ли бы мы смогли войти в Ортханк, вряд ли мы нашли бы что-либо
более ценное, чем этот шар, который бросил в нас Змеиный Язык.
Резкий крик, неожиданно прекратившийся, донесся из окна.
-- Кажется, Саруман согласен со мной, - усмехнулся Гэн-
дальф. - Идемте! Оставим их.
Они вернулись к развалинам ворот. Не успели они войти под
арку, как из тени под грудой камней, где они стояли, вышли Дре-
вобрад и еще дюжина энтов. Арагорн, Гимли и Леголас с удивлени-
ем смотрели на них.
-- Здесь три моих товарища, Древобрад, - сказал колдун. -
Я говорил тебе о них, но вы их еще не видели, - и он назвал их
одного за другим.
Старый энт смотрел на них долго и внимательно и по очереди
говорил с каждым. И последним он обратился к Леголасу.
-- Значит, вы пришли из Чернолесья, мой добрый эльф? Это
был когда-то очень большой лес.
-- Он до сих пор большой, - сказал Леголас. - Но не нас-
только велик, чтобы мы, в нем живущие, не хотели бы видеть но-
вые деревья. Я бы очень хотел побывать в лесе Фэнгорна. Я про-
шел только по его опушке, но мне очень не хотелось уходить от
него.
Глаза Древобрада блеснули от удовольствия.
-- Надеюсь, ваше желание осуществится до того, как эти
холмы состарятся, - сказал он.
-- Я приду, если позволит судьба, - сказал Леголас. - Я
договорился со своим другом, что если все кончится хорошо, мы с
ним вместе посетим Фэнгорн - с вашего позволения.
-- Любой эльф, пришедший с вами, будет встречен с ра-
достью, - сказал Древобрад.
-- Друг, о котором я говорю, не эльф, - сказал Леголас. -
Я имею в виду Гимли, сына Глоина. - Гимли низко поклонился, и
топор выскользнул у него из-под пояса и покатился по земле.
-- Хум, хм! Ах, вот оно что! - сказал Древобрад, глядя на
него темными глазами. - Гном с топором! Хум! Я хорошо отношусь
к эльфам, но вы просите слишком многого! Какая странная дружба!
-- Может она и странная, - согласился Леголас, - но пока
Гимли живет, я не приду в Фэнгорн один. Его топор предназначен
не для деревьев, а для орочьих шей. О Фэнгорн, хозяин леса Фэн-
горн! Сорок два орка зарубил он в битве.
-- Ху! Эта история получше! - обрадовался Древобрад. - Ну,
ну, дела пойдут так, как они и должны идти. Нет необходимости
торопиться им навстречу. А сейчас мы должны на некоторое время
расстаться. День приближается к концу, однако Гэндальф говорит,
что вы должны уйти до наступления ночи, а повелитель Марки хо-
чет поскорее вернуться в свой дом.
-- Да, мы должны идти, и идти немедленно же, - подтвердил
Гэндальф. - боюсь, что нам придется забрать у вас ваших храни-
телей ворот. Но вы хорошо справитесь и без них.
-- Может и справлюсь, - сказал Древобрад. - но мне жаль
расставаться с ними. Мы стали друзьями за такое короткое время,
что мне показалось, будто я стал торопливым. Но ведь они были
единственной новостью, которую я увидел под солнцем и луной за
много-много лет. Я не забуду их. Я внес их имена в длинный спи-
сок. И энты будут их помнить:
Энты рождены из земли, как горы,
Они ходят широко и пьют воду.
Голодны, как охотники, хоббиты-дети,
Смешливый народ, маленькие люди.
Они останутся нашими друзьями, пока обновляются листья.
Прощайте! И если узнаете новости в вашей приятной земле, в Уде-
ле, пошлите мне слово! Вы знаете, что я имею в виду: что-нибудь
об энтийских женах. Приходите сами, если сможете.
-- Мы придем! - сказали Мерри и Пин вместе и торопливо от-
вернулись. Древобрад некоторое время молча смотрел на них, за-
думчиво покачивая головой. потом обернулся к Гэндальфу.
-- Значит Саруман не уйдет? - сказал он. - Я так и думал.
Его сердце прогнило, как у черного хуорна. Даже если бы я был
побежден и все мои деревья уничтожены, я бы не стал прятаться
один в темной норе.
-- Но вы ведь не хотели заполнить весь мир своими деревья-
ми и задушить всех остальных живых существ, - сказал Гэндальф.
- Саруман остается нянчить свою ненависть и плести новые сети,
если сможет. У него ключ от Ортханка. ему нельзя позволить сбе-
жать.
-- Конечно, нет! Энты присмотрят за этим, - сказал Древоб-
рад. - Саруман не сможет поставить ногу за пределами башни без
моего позволения. Энты будут караулить его.
-- Хорошо! - согласился Гэндальф. - На это я и расчитывал.
Теперь я могу заняться другими делами, сняв с себя эту заботу.
Но будьте бдительны! Вода сошла. Боюсь, что теперь недостаточно
просто поставить часовых у башни. Я не сомневаюсь, что под Орт-
ханком есть глубокие подземные ходы и что Саруман надеется
вскорости выбраться незамеченным. Я прошу вас снова пустить во-
ду и делать это, Пока Изенгард не превратится в стоячее озеро
или пока вы не найдете сток. Когда все подземные проходы будут
затоплены или выходы обнаружены, то тогда Саруману придется ос-
таться в башне и смотреть из окна.
-- Предоставьте это энтам! - сказал Древобрад. - мы обыщем
всю долину с начала до конца и заглянем под каждый булыжник...
Деревья снова будут жить здесь, старые дикие деревья. Мы назо-
вем этот лес сторожевым. Ни одна белка не выйдет отсюда без мо-
его ведома. предоставьте это энтам! И пройдет семь раз столько
времени, сколько он пытал нас, но мы не устанем сторожить Сару-
мана.
Солнце опускалось за длинный западный отрог гор, когда
Гэндальф со своими товарищами и король с всадниками Рохана вые-
хали из Изенгарда. Гэндальф посадил перед собой Мерри, а Ара-
горн - Пина . Два королевских воина поскакали вперед и быстро
скрылись из виду. Остальные ехали неторопливо.
Энты торжественными рядами, как статуи, стояли у ворот,
подняв свои длиные руки и не издавая ни звука. Проехав немного
по извивающейся дороге, Мерри и Пин оглянулись. Небо было еще
освещено, но длиные тени протянулись через Изенгард, серые раз-
валины погрузились во тьму. Виден был один лишь Древобрад, на
расстоянии похожий на пень от большого дерева. Хоббиты вспомни-
ли свою первую встречу с ним далеко отсюда на краю леса Фэн-
горн.
Они подьехали к столбу с белой рукой. Столб стоял попреж-
нему, но рука была сброшена и разбита на мелкие куски. прямо
посредине дороги лежал указательный палец; ноготь его, ранее
бывший красным, почернел.
-- Энты уделили внимание даже мелким деталям, - сказал
Гэндальф.
Они ехали дальше, и вечер опустился на долину.
-- Мы будем ехать всю ночь, Гэндальф? - спросил некоторое
время спустя Мерри. - не знаю, как вы чувствуете себя, когда на
вас цепляется мелкий сброд. Но сброд устал и был бы рад перес-
тать цепляться и полежать.
-- Значит, ты слышал это? - спросил Гэндальф. - Не мучься.
Будь доволен, что другие слова не были нацелены в тебя. Он хо-
рошо разглядел вас. Если тебя это утешит, могу сказать, что ты
и Пин занимаете его мысли больше всех нас. Кто вы, как вы ока-
зались здесь и почему, что вы знаете, были ли вы захвачены, и
если это так, как же вы спаслись, если все орки погибли - имен-
но эти маленькие загадки беспокоят великий ум Сарумана.Мможете
даже считать это комплиментом, Мерриадок. И можете считать
честно, что он задумался о вас.
-- Спасибо, - сказал Мерри. - Но гораздо большая честь -
цепляться за ваш хвост, Гэндальф. Из-за того, что в этой пози-
ции можно задать вопрос вторично, если в первый раз не получишь
ответа. Мы будем так ехать всю ночь?
Гэндальф засмеялся.
-- Неукротимый хоббит! У всех колдунов должны быть под
присмотром одни-два хоббита, чтобы думать над своими словами и
правильно выражать свои мысли. Прошу прощения. Надо уделить
внимание даже таким мелким проблемам. Мы будем ехать несколько
часов, не торопясь, пока не проедем к концу долины. Завтра мы
поедем быстрее.
Вначале мы думали прямо из Изенгарда направиться в коро-
левский дом в Эдорасе по равнинам. Поездка потребовала бы нес-
колько дней. Но потом мы изменили план. Вестники направлены в
пропасть Хэлма. Они предупредят, что король вернется завтра.
Оттуда он со множеством воинов направится по горной тропе в
Дунхарроу. Отныне никто не будет передвигаться по равнинам
вдвоем или втроем, если этого можно избежать.
-- Ничего или двойная помощь - вот ваш обычай! - сказал
темными глазами, выражение которых было трудно понять, хотя
взгляд его был одновременно серьезным, благожелательным, немно-
го уставшим. Волосы и борода его были белые, но в бровях и вок-
руг ушей сохранилось много черных волос.
-- Приятный и в то же время неприятный, - пробормотал Гим-
ли.
-- Но продолжим, - сказал мягкий голос. - Двух из вас я
знаю по именам. Гэндальфа и очень хорошо знаю и понимаю, что он
ищет здесь помощи или совета. Но вы, Теоден, повелитель марки
Рохана, известный своими благородными деяниями и еще более из-
вестный благородством дома эорлов. О достойный сын Тенгела! По-
чему вы не пришли сюда раньше и как друг? Как я хотел увидеть
вас, могущественный король западных земель, и особенно в эти
последние годы, чтобы предостеречь вас от неразумных и злых со-
ветов окружавших вас! Но разве сей час пришел слишком поздно?
Несмотря на нанесенное мне оскорбление, в котором, увы! Приняли
участие и люди Рохана, я все еще могу помочь вам, спасти вас от
неизбежной гибели, если вы и дальше пойдете по дороге, по кото-
рой начали идти. Я один могу помочь вам сейчас.
Теоден открыл рот, как бы собираясь заговорить, но ничего
не сказал. Он посмотрел на Сарумана, глядевшего на него темными
торжественными глазами, потом на Гэндальфа; казалось, он колеб-
лется. Гэндальф не сделал ни знака; он стоял молча, как камень,
как человек, терпеливо ожидающий призыва, который еще не при-
шел. Всадники вначале зашевелились, одобрительно бормоча, потом
тоже замолчали, очарованные. Им казалось, что Гэндальф никогда
не говорил так прекрасно и достойно их повелителя. Грубыми и
высокомерными казались теперь все его слова, обращенные к Тео-
дену. И в сердцах воинов запала тень, страх перед гибелью марки
во тьме, куда вел их Гэндальф, в то время как Саруман стоял у
двери освобождения, и держа ее полуоткрытой, давал пробиться
лучу света. Наступило тяжелое молчание.
Его внезапно прервал гном Гимли.
-- Слова этого колдуна стоят на головах, - заявил он, сжи-
мая рукоять топора. - Если на языке Ортханка помощь означает
разрушение, а спасение - порабощение, тогда все ясно. Но мы
пришли сюда не как просители.
-- Мир! - сказал Саруман, и на короткое мгновение голос
его стал менее мягким и вкрадчивым, в глазах блеснул огонек и
исчез. - Я пока говорю не с вами, Гимли, сын Глоина! Ваш дом
далеко, и вы не имеете отношения к беспокойствам и заботам на-
ших земель. Но не ваша вина в том, что вы оказались вовлеченны-
ми в наши дела, поэтому я не осуждаю вас за ту роль, что вы
сыграли, - а роль эта, несомненно злая. Но прошу вас: позвольте
мне вначале поговорить с королем Рохана, моим соседом и некогда
- моим другом.
-- Что вы скажете, король Теоден? Хотите ли сохранить мир
со мной и использовать мои знания, собранные за много лет? Бу-
дем ли мы держать совместный совет против злых дней и возмес-
тить взаимные оскорбления совместными добрыми делами, чтобы ва-
ши земли процветали?
Теоден по-прежнему не отвечал. Поражен ли он был гневом
или сомнением, никто не мог сказать. Заговорил Эомер.
-- Повелитель выслушайте меня! - сказал он. - Теперь мы
чувствуем опасность, о которой нас предупреждали. Прибыли ли мы
как победители или должны стоять удивленные старым лжецом с ме-
дом на раздвоенном языке? Так говорил бы загнанный волк, обра-
щаясь к собакам, если бы смог. Уж такую помощь сможет оказать
он вам! Все, что он хочет, это выпутаться из трудного положе-
ния. Но неужели вы будете вести переговоры с этим мастером пре-
дательства и убийства? Вспомните Теодреда у бродов и могилу Га-
мы в пропасти Хэлма!
-- Если говорить о ядовитых языках, то что сказать о ва-
шем, юная змея? - сказал Саруман, и все почувствовали сдержива-
емый гнев в его голосе. - Но подождите, Эомер, сын Эомунда! -
Продолжал он снова мягким голосом. - Каждый должен довольство-
ваться своим уделом. Ваш удел - сила рук и доблесть. Из-за них
вы заслужили высокую честь. Убивайте врагов вашего повелителя и
довольствуйтесь этим. Не вмешивайтесь в политику, которой вы не
понимаете. Но, может быть, если вы станете королем, вы поймете
то, что король осторожно и заботливо должен выбирать себе дру-
зей. Дружбу Сарумана и могущество Ортханка не так просто отбро-
сить в сторону, какие бы обиды, реальные или мнимые, не лежали
между нами. Вы выиграли сражение, но не войну. В следующий раз
вы можете обнаружить тень леса у своих дверей: он своенравен,
бесчувственен и не любит людей.
Но, повелитель Рохана, можно ли назыать меня убийцей, если
погибли в битве доблестные люди? Если вы начали войну без необ-
ходимости, потому что я не хотел ее, - тогда люди будут уми-
рать. Но если я убийца из-за этого, в таком случае весь дом
Эорла состоит из убийц: ваши предки вели много войн и убили
множество противников. Но с некоторыми противниками был впос-
ледствии заключен мир. Я говорю, король Теоден: пусть будет
между нами мир и дружба. Теперь слово за вами.
-- У нас будет мир, - сказал Теоден наконец, хрипло и с
услием. Несколько всадников радостно воскликнули. Теоден поднял
руку. - Да, у нас будет мир, когда исчезнете вы и все ваши соз-
дания - и все создания вашего черного хозяина, которому вы хо-
тели предать нас. Вы лжец, Саруман, и растлитель человеческих
сердец. Вы протягиваете мне руку, а я вижу только коготь лапы
Мордора. Какая жестокость и какое лицемерие! Даже если вы бы
вели войну только со мной - а это не так: будь вы хоть в десять
раз мудрей, вы не имеете права руководить мной по своему жела-
нию, - даже если так, что вы скажете о своих факелах в Вестфол-
де и о детях, которые лежат там мертвыми? Ваши слуги изрубили
тело Гамы перед воротами Хорнбурга уже после его смерти. Только
когда вы повиснете на висилице в собственном окне пищей для во-
рон, только тогда у нас будет мир с вами и с Ортханком. Я гово-
рю от имени всего дома Эорла. Пусть я недостойный потомок своих
предков, но я не буду лизать ваши руки. Попробуйте с кем-нибудь
другим. Но, боюсь, ваш голос утратил свое очарование.
Всадники смотрели на Теодена, как люди, очнувшиеся от сна.
Хрипло, как карканье старого ворона, звучал в ушах голос их по-
велителя - после музыки слов Сарумана... Сам Саруман на время
из-за гнева утратил контроль над собой. Он перегнулся через пе-
рила, как будто хотел ударить короля своим посохом. Многим по-
казалось, что они видят змею, изготовившуюся для прыжка.
-- Висилица и вороны! - засвистел он, и все вздрогнули от
этой отвратительной перемены. - Старый дурак! Что такое дом
Эорла, как не крытый соломой сарай, где пирует банда пьяных в
дым разбойников, а их отродье возитс на полу с собаками? Слиш-
ком долго они сами избегали висилицы!. Но петля приближается,
медленно, но неотвратимо. Все вы будете висеть в ней! - Голос
его изменился, как будто он медленно овладевал собой. - Не
знаю, откуда я беру терпение для разговоров с вами. Мне вы не
нужны, не нужны ваши адьютанты, убегающие быстрее, чем скачущий
вперед Теоден, хозяин лошадей. Я уже давно предлагал вам союз,
видимо превышающий пвозможность вашего разума. Предлагаю его
снова, чтобы те, кого вы ведете по неверной дороге, могли уви-
деть правильный выбор. Вы хвастали, что нанесли мне оскорбле-
ние. Да будет так. Убирайтесь к своим хижинам!
Но вы, Гэндальф! Вами я действительно огорчен, за вас я
стыжусь. Как могли вы принять участие в такой компании? Вы гор-
ды, Гэндальф, и не без прчины, у вас благородный ум и глаза,
способные видеть далеко и глубоко. Даже сейчас неужели вы не
прислушиваетесь к моему совету?
Гэндальф шевельнулся и посмотрел вверх:
-- Что скажете вы такого, чего не сказали во время нашей
последней встречи? - поинтересовался он. - Или вы хотите взять
свои слова обратно?
Саруман помолчал.
-- Взять назад? - пропел он, как бы в изумлении. - Взять.
Я пытался дать вам совет для вашего же добра, но вы не пожелали
меня слушать. Вы горды и не любите советов: у вас хватает
собственной мудрости. Но в данном случае вы ошибаетесь, непра-
вильно понимаете мои намерения. Боюсь, что в стремлении переу-
бедить вас я потерял терпение. Я сожалею об этом. У меня нет к
вам недоброжелательности. Вот даже сейчас, когда вы вернулись в
обществе злобных и невежественных союзников. И почему бы мне
желать вам зла? Разве мы оба не члены высокого и древнего сою-
за, самого замечательного в Среднеземелье? Наша дружба выгодна
нам обоим. Мы можем попрежнему действовать вместе, излечивать
недостатки мира. Давайте поймем друг друга и избавим этих млад-
ших собратьев от необходимости делать выбор! Пусть ждут нашего
решения! Для общего блага я согласен забыть прошлое и принять
вас вновь. Разве вы не хотите поговорить со мной? И разве вы не
подниметесь ко мне?
Так велика была сила голоса Сарумана, что никто, слышавший
его, не мог остаться незатронутым. Но теперь очарование голоса
было другим. Теперь это было мягкое увещевание доброго короля
ошибающемуся, но любимому министру. Они слышали слова не пред-
назначенные для них, непослушные дети или грубые слуги, подслу-
шивающие беседу старших и размышляющие, насколько она будет оп-
ределять их участь. Из возвышенного материала были сделаны эти
двое, почтенного и мудрого. Неизбежен был их союз. Гэндальф
поднимется в башню, чтобы обсудить глубокие мысли, недоступные
их пониманию, в высоких комнатах Ортханка. Дверь заним закроет-
ся, а они останутся снаружи и будут ждать назначенной работы
или наказания. Даже в мозгу Теодена оформилась мысль, как тень
сомнения: "он нас предаст, он пойдет, мы останемся".
И вдруг Гэндальф рассмеялся. Наваждение исчезло, как дым.
-- Саруман, Саруман! - сказал Гэндальф, все еще смеясь. -
Саруман, вы неверно выбрали путь в жизни. Вы должны были бы
стать королевским шутом и зарабатывать на хлеб себе и на коло-
тушки, передразнивая королевских советников. - Он помолчал, пы-
таясь справиться со своим весельем. - Понять друг друга? Боюсь,
вы меня не понимаете. Но, Саруман, вас я понимаю теперь слишком
хорошо. Я лучше помню ваши аргументы и дела, чем вы предполага-
ете. Когда я в последний раз навещал вас, вы были тюремщиком
Мордора, и туда-то должен был быть послан я. Нет, гость, кото-
рый был вынужден бежать с крыши, дважды подумает, прежде чем
прийти снова. Нет, я не думаю, что поднимусь к вам. Но послу-
шайте меня, Саруман, в последний раз! Не хотите ли вы спустить-
ся? Изенгард оказался менее сильным, чем он вам представлялся.
То же может произойти и с другими вещами, в которые вы верите.
Не лучше ли оставить их на время хотя бы? Повернуться к новому,
может быть? Подумайте хорошо, Саруман! Не хотите ли спуститься?
Тень пробежала по лицу Сарумана, потом лицо его смертельно
побледнело. Прежде чем он сумел справиться с собой, все увидели
муку разума, терзаемого сомнением, боящегося остаться и бояще-
гося выйти из убежища. Секунду он колебался. Все затаили дыха-
ние. Потом Саруман заговорил, и голос его был пронзителен и хо-
лоден. Высокомерие и ненависть звучали в нем.
-- Спущусь ли я? - насмехался он. - Неужели невооруженный
человек выйдет за дверь к грабителям и убийцам? Я достаточно
хорошо слышу вас отсюда. Я не дурак и не верю вам, Гэндальф.
Они не стоят открыто на моей лестнице, но я знаю, где они скры-
ваются и ждут вашего приказа, эти дикие лесные демоны.
-- Предатели всегда недоверчивы, - устало ответил Гэн-
дальф. - Но вы можете не бояться за свою шкуру. Я не хочу ни
убивать, ни повредить вам, как вы думаете. И у меня хватит
власти, чтобы защитить вас. Я дам вам последнюю возможность.
Можете свободно оставить Ортханк, если хотите.
-- Звучит хорошо, - усмехнулся Саруман. - Вполне в манере
Гэндальфа Серого, очень снисходительно и ласково. Не сомнева-
юсь, что вы найдете Ортханк просторным и удобным, и потому мой
уход устраивает вас. Но зачем мне уходить? И что вы понимаете
под словом "свободно"? Я убежден, что у вас есть условия.
-- Причины для ухода вы можете увидеть из своего окна, -
ответил Гэндальф. - Другие причины легко придут вам на ум. Ваши
слуги уничтожены или рассеяны, соседи стали вашими врагами, вы
обманули своего нового хозяина или пытались это сделать. И ког-
да его глаз обратится сюда, это будет красный глаз гнева. Но
когда я говорю вам "свободно", я имею в виду свободно - свобод-
но от уз, от цепей или приказов. Вы сможете пойти куда угодно,
Саруман, даже в Мордор, если захотите. Но в начале вы должны
будете отдать мне ключ от Ортханка и ваш посох. Они будут зало-
гом вашего поведения; я верну вам их позже, если вы того заслу-
жите.
Лицо Сарумана мертвенно побледнело, исказилось гневом, в
глазах вспыхнул красный огонь. Он свирепо расмеялся.
-- Позже! - воскликнул он, и голос его прозвучал, как
вопль. - Позже! Да когда вы получите такие ключи от Барад-Дура,
и короны семи королей и жезл пяти колдунов, и пару сапог, на
много размеров больших, чем те, что теперь на вас. Скромный
план. Но я не помогу вам в этом. У меня есть чем заняться. Не
будьте глупцом. Если хотите иметь со мной дело, уходите и возв-
ращайтесь более рассудительным! И не берите с собой головорезов
и весь этот сброд, что цепляется за ваш хвост! До свидания!
Он повернулся, собираясь уйти с балкона.
-- Назад, Саруман! - повелительным голосом сказал Гэн-
дальф. К удивлению остальных, Саруман повернулся и как бы про-
тив своей воли подошел к перилам и повис на них, тяжело дыша.
Лицо его исказилось и покрылось морщинами. Руки тяжело свисали
по бокам и скорчились, как когти.
-- Я не разрешил вам уйти, - строго сказал Гэндальф. - Я
еще не кончил. Вы стали глупцом, Саруман, и мне вас жаль. Вы
еще можете отвернуться от глупости и зла и послужить добру. Но
вы выбрали другое - остаться и до конца пытаться осуществить
свой подлый план. Оставайтесь! Но предупреждаю: возврата не бу-
дет! Даже если к вам протянутся темные руки с востока, Саруман!
- воскликнул он, и голос его звучал властно и повелительно. -
Смотрите, я не Гэндальф Серый, которого вы предали. Я Гэндальф
Белый, преодолевший смерть. У вас нет теперь цвета, и я изгоняю
вас из совета!
Он поднял руку и медленно проговорил ясным холодным голо-
сом:
-- Саруман, ваш посох сломан, - послышался треск, посох в
руках Сарумана раскололся, и верхняя часть его упала к ногам
Гэндальфа. - Идите! - Сказал Гэндальф.
С криком Саруман упал навзничь и пополз к дверям. В тот же
момент тяжелый сверкающий предмет, вращаясь, упал сверху. Уда-
рившись о перила балкона и пролетев рядом с головой Гэндальфа,
он ударился в ступеньку, на которой тот стоял. Железные перила
зазвенели и прогнулись. Ступенька же треснула и раскололась. Но
сам предмет остался невредимым. Это был хрустальный шар, тем-
ный, но сверкающий изнутри красным алмазом пламени. Он покатил-
ся по лестнице и направил свой бег к глубокой луже. Пин подбе-
жал и подобрал его.
-- Мошенник! - воскликнул Эомер. Но Гэндальф стоял непод-
вижно.
-- Нет, это не Саруманом брошено, - сказал он, - и даже не
по его просьбе, я думаю. Шар вылетел из окна высоко вверху.
Прощальный подарок мастера Змеиного Языка, как мне кажется, но
плохо нацеленный.
-- Может, он потому и нацелился плохо, что не мог решить,
кого он ненавидит больше: вас или Сарумана, - сказал Арагорн.
-- Может быть и так, - согласился Гэндальф. - Мало прият-
ного доставлял этот союз им обоим: они грызли друг друга слова-
ми. Но наказание заслуженное. Если когда-либо Змеиный Язык вый-
дет из Ортханка живым, это будет гораздо больше, чем он заслу-
живает.
Эй, парень, я не просил тебя брать это! - воскликнул он,
резко оборачиваясь и видя, как Пин поднимается по ступеням,
медленно, как бы неся тяжелый груз. Он торопливо спустился
навстречу хоббиту, взял у него темный шар и закутал его в свой
плащ.
-- Я позабочусь об этом, - сказал он. - Не думаю, чтобы
Саруман хотел выбросить эту вещь.
-- Но у него могут найтись другие вещи, - заметил Гимли. -
Если разговор окончен, то пойдемте отсюда, пока нас не заброса-
ли камнями.
-- Разговор окончен, - сказал Гэндальф. - Идемте.
Они повернулись спинами к дверям Ортханка и спустились по
ступенькам. Всадники с радостью приветствовали короля и Гэн-
дальфа. Чары Сарумана были разрушены: они видели, как Саруман
повиновался приказу, как ....
-- Ну, это сделано, - сказал Гэндальф. - Теперь я должен
увидеться с Древобрадом, рассказать ему, как обстоят дела.
-- Он, вероятно, догадывается, - сказал Мерри. - Мог ли
разговор закончиться иначе?
-- Маловероятно, - ответил Гэндальф, - хотя одно время
равновесие висело на волоске. Но у меня были причины пытаться,
и из-за жалости и по другим причинам. Впервые Саруман увидел,
что власть его голоса слабеет. Он не может быть одновременно
тираном и советником. Когда заговор созрел, он не может оста-
ваться в тайне. Я дал Саруману последнюю возможность - отка-
заться и от Мордора и от собственных замыслов и возместить на-
несенный ущерб, помогая нам. Он знает наши нужды. И он мог бы
принести нам большую пользу. Но он предпочел отказаться и сох-
ранить за собой Ортханк. Он не хочет слушать, хочет только ко-
мандовать. Он живет теперь в ужасе перед тенью Мордора, но все
еще надеется справиться с бурей. Несчастный глупец! Он погиб-
нет, если власть Востока протянет свои руки к Изенгарду. Мы не
можем разрушить Ортханк извне, но Саурон - кто знает, на что он
способен?
-- А если Саурон не захватит Ортханк? Что вы с ним сделае-
те? - спросил Пин.
-- Я? Ничего! - ответил Гэндальф. - Я ничего с ним не сде-
лаю. Мне не нужно господство. Что станет с Саруманом? Не могу
сказать. Мне жаль, что так много прежде хорошего гноится в этой
башне. Но для нас дела пока идут неплохо. Неожиданны повороты
судьбы! Часто ненависть поражает сама себя! Думаю, что даже ес-
ли бы мы смогли войти в Ортханк, вряд ли мы нашли бы что-либо
более ценное, чем этот шар, который бросил в нас Змеиный Язык.
Резкий крик, неожиданно прекратившийся, донесся из окна.
-- Кажется, Саруман согласен со мной, - усмехнулся Гэн-
дальф. - Идемте! Оставим их.
Они вернулись к развалинам ворот. Не успели они войти под
арку, как из тени под грудой камней, где они стояли, вышли Дре-
вобрад и еще дюжина энтов. Арагорн, Гимли и Леголас с удивлени-
ем смотрели на них.
-- Здесь три моих товарища, Древобрад, - сказал колдун. -
Я говорил тебе о них, но вы их еще не видели, - и он назвал их
одного за другим.
Старый энт смотрел на них долго и внимательно и по очереди
говорил с каждым. И последним он обратился к Леголасу.
-- Значит, вы пришли из Чернолесья, мой добрый эльф? Это
был когда-то очень большой лес.
-- Он до сих пор большой, - сказал Леголас. - Но не нас-
только велик, чтобы мы, в нем живущие, не хотели бы видеть но-
вые деревья. Я бы очень хотел побывать в лесе Фэнгорна. Я про-
шел только по его опушке, но мне очень не хотелось уходить от
него.
Глаза Древобрада блеснули от удовольствия.
-- Надеюсь, ваше желание осуществится до того, как эти
холмы состарятся, - сказал он.
-- Я приду, если позволит судьба, - сказал Леголас. - Я
договорился со своим другом, что если все кончится хорошо, мы с
ним вместе посетим Фэнгорн - с вашего позволения.
-- Любой эльф, пришедший с вами, будет встречен с ра-
достью, - сказал Древобрад.
-- Друг, о котором я говорю, не эльф, - сказал Леголас. -
Я имею в виду Гимли, сына Глоина. - Гимли низко поклонился, и
топор выскользнул у него из-под пояса и покатился по земле.
-- Хум, хм! Ах, вот оно что! - сказал Древобрад, глядя на
него темными глазами. - Гном с топором! Хум! Я хорошо отношусь
к эльфам, но вы просите слишком многого! Какая странная дружба!
-- Может она и странная, - согласился Леголас, - но пока
Гимли живет, я не приду в Фэнгорн один. Его топор предназначен
не для деревьев, а для орочьих шей. О Фэнгорн, хозяин леса Фэн-
горн! Сорок два орка зарубил он в битве.
-- Ху! Эта история получше! - обрадовался Древобрад. - Ну,
ну, дела пойдут так, как они и должны идти. Нет необходимости
торопиться им навстречу. А сейчас мы должны на некоторое время
расстаться. День приближается к концу, однако Гэндальф говорит,
что вы должны уйти до наступления ночи, а повелитель Марки хо-
чет поскорее вернуться в свой дом.
-- Да, мы должны идти, и идти немедленно же, - подтвердил
Гэндальф. - боюсь, что нам придется забрать у вас ваших храни-
телей ворот. Но вы хорошо справитесь и без них.
-- Может и справлюсь, - сказал Древобрад. - но мне жаль
расставаться с ними. Мы стали друзьями за такое короткое время,
что мне показалось, будто я стал торопливым. Но ведь они были
единственной новостью, которую я увидел под солнцем и луной за
много-много лет. Я не забуду их. Я внес их имена в длинный спи-
сок. И энты будут их помнить:
Энты рождены из земли, как горы,
Они ходят широко и пьют воду.
Голодны, как охотники, хоббиты-дети,
Смешливый народ, маленькие люди.
Они останутся нашими друзьями, пока обновляются листья.
Прощайте! И если узнаете новости в вашей приятной земле, в Уде-
ле, пошлите мне слово! Вы знаете, что я имею в виду: что-нибудь
об энтийских женах. Приходите сами, если сможете.
-- Мы придем! - сказали Мерри и Пин вместе и торопливо от-
вернулись. Древобрад некоторое время молча смотрел на них, за-
думчиво покачивая головой. потом обернулся к Гэндальфу.
-- Значит Саруман не уйдет? - сказал он. - Я так и думал.
Его сердце прогнило, как у черного хуорна. Даже если бы я был
побежден и все мои деревья уничтожены, я бы не стал прятаться
один в темной норе.
-- Но вы ведь не хотели заполнить весь мир своими деревья-
ми и задушить всех остальных живых существ, - сказал Гэндальф.
- Саруман остается нянчить свою ненависть и плести новые сети,
если сможет. У него ключ от Ортханка. ему нельзя позволить сбе-
жать.
-- Конечно, нет! Энты присмотрят за этим, - сказал Древоб-
рад. - Саруман не сможет поставить ногу за пределами башни без
моего позволения. Энты будут караулить его.
-- Хорошо! - согласился Гэндальф. - На это я и расчитывал.
Теперь я могу заняться другими делами, сняв с себя эту заботу.
Но будьте бдительны! Вода сошла. Боюсь, что теперь недостаточно
просто поставить часовых у башни. Я не сомневаюсь, что под Орт-
ханком есть глубокие подземные ходы и что Саруман надеется
вскорости выбраться незамеченным. Я прошу вас снова пустить во-
ду и делать это, Пока Изенгард не превратится в стоячее озеро
или пока вы не найдете сток. Когда все подземные проходы будут
затоплены или выходы обнаружены, то тогда Саруману придется ос-
таться в башне и смотреть из окна.
-- Предоставьте это энтам! - сказал Древобрад. - мы обыщем
всю долину с начала до конца и заглянем под каждый булыжник...
Деревья снова будут жить здесь, старые дикие деревья. Мы назо-
вем этот лес сторожевым. Ни одна белка не выйдет отсюда без мо-
его ведома. предоставьте это энтам! И пройдет семь раз столько
времени, сколько он пытал нас, но мы не устанем сторожить Сару-
мана.
Солнце опускалось за длинный западный отрог гор, когда
Гэндальф со своими товарищами и король с всадниками Рохана вые-
хали из Изенгарда. Гэндальф посадил перед собой Мерри, а Ара-
горн - Пина . Два королевских воина поскакали вперед и быстро
скрылись из виду. Остальные ехали неторопливо.
Энты торжественными рядами, как статуи, стояли у ворот,
подняв свои длиные руки и не издавая ни звука. Проехав немного
по извивающейся дороге, Мерри и Пин оглянулись. Небо было еще
освещено, но длиные тени протянулись через Изенгард, серые раз-
валины погрузились во тьму. Виден был один лишь Древобрад, на
расстоянии похожий на пень от большого дерева. Хоббиты вспомни-
ли свою первую встречу с ним далеко отсюда на краю леса Фэн-
горн.
Они подьехали к столбу с белой рукой. Столб стоял попреж-
нему, но рука была сброшена и разбита на мелкие куски. прямо
посредине дороги лежал указательный палец; ноготь его, ранее
бывший красным, почернел.
-- Энты уделили внимание даже мелким деталям, - сказал
Гэндальф.
Они ехали дальше, и вечер опустился на долину.
-- Мы будем ехать всю ночь, Гэндальф? - спросил некоторое
время спустя Мерри. - не знаю, как вы чувствуете себя, когда на
вас цепляется мелкий сброд. Но сброд устал и был бы рад перес-
тать цепляться и полежать.
-- Значит, ты слышал это? - спросил Гэндальф. - Не мучься.
Будь доволен, что другие слова не были нацелены в тебя. Он хо-
рошо разглядел вас. Если тебя это утешит, могу сказать, что ты
и Пин занимаете его мысли больше всех нас. Кто вы, как вы ока-
зались здесь и почему, что вы знаете, были ли вы захвачены, и
если это так, как же вы спаслись, если все орки погибли - имен-
но эти маленькие загадки беспокоят великий ум Сарумана.Мможете
даже считать это комплиментом, Мерриадок. И можете считать
честно, что он задумался о вас.
-- Спасибо, - сказал Мерри. - Но гораздо большая честь -
цепляться за ваш хвост, Гэндальф. Из-за того, что в этой пози-
ции можно задать вопрос вторично, если в первый раз не получишь
ответа. Мы будем так ехать всю ночь?
Гэндальф засмеялся.
-- Неукротимый хоббит! У всех колдунов должны быть под
присмотром одни-два хоббита, чтобы думать над своими словами и
правильно выражать свои мысли. Прошу прощения. Надо уделить
внимание даже таким мелким проблемам. Мы будем ехать несколько
часов, не торопясь, пока не проедем к концу долины. Завтра мы
поедем быстрее.
Вначале мы думали прямо из Изенгарда направиться в коро-
левский дом в Эдорасе по равнинам. Поездка потребовала бы нес-
колько дней. Но потом мы изменили план. Вестники направлены в
пропасть Хэлма. Они предупредят, что король вернется завтра.
Оттуда он со множеством воинов направится по горной тропе в
Дунхарроу. Отныне никто не будет передвигаться по равнинам
вдвоем или втроем, если этого можно избежать.
-- Ничего или двойная помощь - вот ваш обычай! - сказал