Томпсон Джон. Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 1

   — Я вспоминаю тот вечер.
   — Какой?
   — Тот, когда ты была в голубом платье.
   — Это платье мне подарила мама на мой день рождения, и я в нем пришла в школу.
   — Все ребята смотрели на тебя с восхищением.
   — А девушки с завистью.
   — Я это заметил. А еще в тот день ты меня поцеловала, помнишь?
   — Неужели?
   — Да. В школе у окна.
   — Ты так неумело целовался, что я удивилась.
   — Нечему удивляться. По-настоящему целоваться научила меня ты.
   — Я могла бы тебя научить еще много чему, но боюсь, ты мне нравишься таким.
   — Неумелым и робким?
   — Нет, застенчивым и скромным.
   — Я просто искренен.
   — За это я и люблю тебя. А за что ты любишь меня? Ведь ты любишь…
   — Да.
   — Знаешь, почему я так счастлива? — Спросила тогда его Лора.
   — Потому что у тебя такая нежная кожа, — ответил Джозеф.
   — Не-ет, — ласково улыбаясь и растягивая звуки, словно объясняла непонятливому ребенку, говорила Лора.
   — А почему? — спросил Джозеф.
   — А потому, что сегодня я поверила в то, что ты действительно любишь меня.
   Лора сняла со своей шеи серебряную цепочку, на которой было подвешено небольшое золотое сердечко, составленное из двух половинок.
   — И теперь, Джозеф, — сказала тогда она, — мое сердце будет принадлежать тебе.
   Она легко разделила две половинки сердечка и одну протянула парню.
   — Спасибо, Лора, эта половинка твоего сердца будет теперь всегда со мной.
   На лице Джозефа блуждала счастливая улыбка — ему не хотелось оставлять воспоминания.
   Дэйл Купер пристально смотрел на Джозефа. Тот, наконец, понял, что все-таки ему нужно ответить хоть что-то. И не важно, поверят ему или нет. Главное было — хоть что-то сказать. И он тяжело промолвил:
   — Я не знаю, сэр. Я не могу вам этого сказать, в самом деле не могу.
   Донна Хайвер сбежала по лестнице из своей спальни в гостиную. Посреди гостиной у низкого стола, в инвалидной коляске сидела ее мать с большим альбомом на коленях. Она что-то аккуратно раскрашивала маленькой кисточкой на большом листе. Донна остановилась в нескольких шагах.
   — Доброе утро, мама, что опять очень сильно болят ноги? — спросила девушка.
   — Здравствуй, родная. Как видишь, я опять сижу в инвалидной коляске.
   — Мама, а почему ты меня не разбудила. Ведь мне сегодня утром нужно было идти к шерифу. Он хотел со мной поговорить, — сказала Донна.
   — Утром позвонили от шерифа и сказали, что сегодняшняя встреча отменяется.
   Донна удобно устроилась рядом с матерью на низком мягком пуфике.
   — Мы тебя не разбудили потому, что хотели, чтобы ты хорошо отдохнула. Ведь ночью ты так сильно плакала во сне…
   Донна с удивлением посмотрела на мать, как бы не веря ее словам. Но взгляд миссис Хайвер был полон любви и внимания к своей дочери.
   — Это правда, мама?
   — Знаешь, дочь, мы так переживаем за тебя, — миссис Хайвер взяла руку дочери, погладила ее ладонь и легонько сжала, — мы с отцом очень переживаем за тебя,
   Донна.
   — Мама, я думаю, что ты поймешь меня. Это, может быть, тебе покажется очень странным. Получается, что я должна грустить, а у меня совсем другое на
   строение.
   — Что ты говоришь, дочка? Я никак не могу тебя понять, дорогая.
   — Знаешь, мама, мне кажется, что я одновременно вижу и прекрасный сон и ужасный кошмар.
   Дочь и мать несколько мгновений внимательно смотрели в глаза друг друга.
   Между ними были очень хорошие отношения и Донна привыкла рассказывать все свои самые сокровенные переживания матери. А женщина относилась к дочери с большим пониманием и уважением. Она всегда ее выслушивала, всегда помогала нужным советом. А если она не могла подсказать правильное решение, то просто поддерживала дочь своим участием.
   — Отец мне сказал, что вчера ночью ты ушла для того, чтобы встретиться с Джозефом.
   — Но это между нами, мама, — Донна погладила по руке миссис Хайвер.
   — Ну конечно, дочь, это все останется между нами, — женщина приготовилась услышать что-то очень сокровенное, очень тайное от своей дочери. И она боялась лишним словом или движением помешать дочери поделиться с ней секретом.
   — Лора и Джозеф встречались последние два месяца, но об этом никто кроме меня не знал, — сказала Донна, пристально глядя в глаза матери. — Он так хорошо влиял на нее. Но ты, мама, даже не представляешь, насколько Лора запуталась. Вчера ночью я обязательно должна была его увидеть. Ведь мы с Джозефом были
   самыми близкими для Лоры людьми. Теперь я чувствую себя так неловко, у меня на душе буквально кошки скребут.
   — Но почему, почему, ангел мой? — женщина прикоснулась к волосам дочери, — почему, ты можешь мне рассказать. Ведь я никому ничего не скажу.
   — Да, да, мама, я могу и хочу рассказать тебе все.
   — Ну, тогда говори, я слушаю, — голос миссис Хайвер сделался очень ласковым.
   — Потому что мы с Джозефом поняли, что все это время постепенно мы начинали любить друг друга. У меня теперь такое странное ощущение, как будто я предала мою лучшую подругу.
   На лице Донны блуждала растерянная улыбка, на глаза наворачивались слезы. Было трудно понять, то ли
   То ли слезы от горя, что погибла ее лучшая подруга, то ли это слезы радости, что девушка, наконец, встретилась с любовью.
   — И если это правда, то почему же я так счастлива? — Донна виновато улыбнулась. Женщина сокрушенно опустила голову и крепко сжала руки дочери.
   — Дорогая моя, — сказала миссис Хайвер, — жизнь очень сложная и порой так тяжело отделить добро от зла и понять, кто виноват, а кто прав…
   Донна подалась к ней и упала на колени, тихо плача. Миссис Хайвер принялась гладить дочь по волосам, говоря:
   — Дорогая, поверь мне, что все будет хорошо, все уладиться.
   — Правда, мама? Ты так думаешь?
   — Конечно, родная. Все станет на свои места.
   — И мне будет легче?
   — Да, обязательно. Горе не может быть бесконечным.
   — Но почему же мне тогда так больно?
   — Потому что погибла твоя подруга, потому что ты думаешь, будто ты виновата перед ней…
   — А разве нет моей вины?
   — Конечно, нет. У каждого своя судьба.
   — Мама, а мы будем вместе с Джозефом?
   — Время покажет.
   Мать и дочь еще долго говорили о том, как они любят друг друга, что не нужно сильно переживать, не надо плакать. Что, в принципе, жизнь не такая уж скверная штука.
   Донна вздрагивала все реже и реже.
   А когда она оторвала свое заплаканное лицо от колен матери, оно было светлым и чистым, и на нем блуждала радостная умиротворенная улыбка.
   После допроса Джозефа Хэрвэя по коридору полицейского участка озабоченно прохаживались Дэйл Купер и Гарри Трумен. Они уже успели выпить по чашке крепкого черного кофе и съесть по два бутерброда, приготовленных заботливой секретаршей Люси.
   За кофе Дэйл Купер, не переставая, восхищался местной кухней, красотами пейзажей окрестностей Твин Пикса. Больше всего внимания он уделил удобствам своего номера в отеле, порекомендованном ему Гарри Труменом.
   — Слушай, Гарри, — говорил специальный агент ФБР, — я смотрю, ты здесь очень неплохо устроился.
   — О чем это ты, Дэйл?
   — Да вот, все вокруг тебя тут бегают, суетятся, варят тебе кофе, приносят тебе домашние бутерброды…
   — Да, просто у нас очень добрые и отзывчивые люди.
   — Ну об отзывчивости ваших людей ты бы лучше не говорил. Если бы они были такими добрыми, я бы здесь не оказался.
   — Да нет, Дэйл, я о другом, просто все, кто работают у меня в полицейском участке люди не случайные. Я их долго отбирал.
   — А-а, ну понятно. Они прошли, наверное, длительное собеседование с тобой. И я смотрю, вы хорошо притерлись друг к другу.
   — Ну да. В общем-то, все относятся ко мне неплохо, и я отвечаю своим подчиненным тем же.
   — Да, хорошо тебе живется. Я бы не отказался занять твое место.
   — Ну, ладно, ладно, Дэйл. Не надо меня подсиживать. Твоя должность тоже, по-моему, неплохая. Да и платят тебе, видимо, побольше, чем шерифу.
   — Давай о деньгах не будем. А бутерброды действительно замечательные.
   — Люси просто мастер по бутербродам, каждый день готовит какие-нибудь новые и кормит ими весь полицейский участок. Хорошая девушка. Правда, она несколько нервная и заторможенная…
   — Слушай, шериф, а она этими своими бутербродами и задержанных кормит?
   — Ну знаешь, разные есть люди…
   — Но зато она очень прилежная и исполнительная. И если ей что-нибудь поручить, то можно быть уверенным, что свое дело она доведет до конца во что бы то ни стало.
   Гарри покосился на стеклянную перегородку, за которой сидела Люси. Та явно прислушивалась к разговору своего шефа с Купером. Но когда Дэйл повернул голову в сторону Люси, та тут же схватила телефонную трубку, показывая, что она очень занята работой и ей не до шефа и не до специального агента ФБР.
   Мужчины еще некоторое время постояли у окна, полюбовались на голубоватый горизонт, на озеро, на серое небо. Вокруг озера по берегу росли гигантские темно-зеленые ели.
   — Слушай, Гарри, так как, ты говоришь, они называются, эти мохнатые красавицы?
   — Ты о чем это, Дэйл? — не понял Гарри.
   — Да я о деревьях, которые здесь повсюду…
   — А-а-а. Это ели Добсона.
   — Говоришь, Добсона? Надо запомнить.
   Дэйл вытащил из кармана свой низменный черный диктофон, щелкнул клавишей:
   — Даяна, запомни, деревья, которые растут в окрестностях Твин Пикса, такие огромные темно-зеленые называются елями Добсона. И если я их буду называть «елями Дикенса», ты, пожалуйста, исправляй меня на «ели Добсона». Все.
   Дэйл щелкнул кнопкой диктофона и спрятал его в нагрудный карман пиджака.
   — Ну что будем делать, шериф?
   Шериф потер лоб.
   — Я думаю, нам не мешало бы допросить тех двух парней.
   — Как, ты говоришь, их зовут? — поинтересовался Дэйл.
   — Майкл и Боб.
   — Хорошо. Давай их допросим прямо сейчас, не откладывая дело в долгий ящик. У нас еще с тобой будет много встреч, а время нужно экономить.
   — Я согласен. Давай, Дэйл.
   Шериф снял телефонную трубку и громко сказал:
   — Приведите, пожалуйста, задержанных из второй камеры: Боба и Майкла.
   В ответ послышался голос полицейского:
   — Слушаюсь, сэр.
   — Вот и хорошо. Прямо сейчас, — Гарри повернулся к Дэйлу и предложил: — Пойдем в мой кабинет.
   — Нет, я лучше постою тут в коридоре. Смотри, какая красота вокруг, — сказал Дэйл.
   — Ладно, как хочешь. Я уже этого всего насмотрелся. Меня от всего этого тошнит, — честно признался шериф.
   Но тут в полицейский участок зашел Эд Малкастер. Его лоб был заклеен с правой стороны широкой полосой пластыря. Дэйл при виде гиганта Эда с белым крестом пластыря на лбу заулыбался. Но Эд посмотрел на него так сурово, что Дэйл решил спрятать свою улыбку подальше.
   Шериф вместе со специальным агентом подошли к Большому Эду.
   — Познакомься поближе, Эд. Это специальный агент ФБР Дэйл Купер.
   Эд протянул свою широкую крепкую ладонь сотруднику ФБР. Тот подал свою. Его маленькая рука почти целиком спряталась в огромной ладони Эда.
   — Слушай, Эд. Как поживает твой кокосовый орех? — улыбаясь, спросил шериф, глядя на белый крест, украшавший левую сторону лба Эда Малкастера.
   — Знаешь, Гарри, могло быть и хуже. Так что, можно считать, что я отделался легкими ссадинами.
   — Ну да, ничего себе, легкая ссадина, у тебя и мозги могли через эту дырку выскочить. А, Эд?
   — Могли, но, как видишь, не выскочили. Я жив и здоров. А мозги у меня не такие уж и маленькие, — иронично отшутился Большой Эд.
   — Кстати, Джозеф — это ваш родственник? — поинтересовался Купер.
   — Да, я его дядя. Парень работает у меня на бензоколонке в мастерской. Поэтому я и присматриваю за ним.
   — Кем работает?
   — Чинит моторы.
   — Все ясно, — сказал Дэйл Купер.
   — Гарри, я пришел узнать, как там дела с Джозефом? — обратился Эд к шерифу. — Вы еще долго будете держать его под арестом?
   — Я думаю, что его можно выпустить под вашу ответственность, — сказал Купер.
   — Но ведь ему предъявлено какое-то обвинение? — поинтересовался Эд.
   — У меня были некоторые сомнения на его счет, но парень все прояснил и, насколько я понимаю, он никого не убивал.
   — Хорошо, — вздохнул Большой Эд, — спасибо, Гарри, тебе и спасибо вам.
   — Эд, послушайте, — сказал Дэйл, — мы его, конечно, выпустим, потому что держать парня в полицейском участке уже нет никакого смысла.
   — Хорошо, — вновь повторил Большой Эд.
   — Послушай, но ты, пожалуйста, присматривай за ним, — сказал шериф, — потому что нам, видимо, придется выпустить и этих двух — Боба и Майкла.
   — Да, я обязательно присмотрю за парнем, — сказал Эд.
   Договорить не дал резкий телефонный звонок, который раздался за стеклянной перегородкой, где сидела секретарша Люси. Девушка схватила трубку.
   — Да, офис шерифа Твин Пикса вас слушает. Чем могу помочь? Да, да, он здесь, пригласить к телефону? Пожалуйста. Секундочку. — Люси опустила телефонную трубку и приподнялась из-за стола и выглянула сквозь небольшое окошко.
   — Специальный агент Дэйл Купер, вас к телефону. Подойдите, пожалуйста, вызывает доктор Альберт Розенфельд. По-моему, звонок междугородний.
   Дэйл сразу же подошел к телефону. Но отдавать трубку Люси не спешила.
   — Знаете, — кокетливо сказала она, — такое впечатление, что звонят с улицы. Так хорошо слышно. Я слышу даже, как шумит ветер, как шелестят деревья.
   Специальный агент ФБР почти вырвал трубку из рук кокетливой Люси и плотно прижал ее к уху.
   — Да, Альберт, говори, я тебя слышу. Это Дэйл Купер.
   А в это время Большой Эд и шериф уже совершенно дружелюбно, потому что рядом с ними никто не стоял, продолжали разговор.
   — Слушай, Эд, а я вначале подумал, что это твоя красотка Надин что-то пронюхала о твоих отношениях с Нормой и ударила тебя скалкой по голове.
   — Подожди, Гарри, я тебе хочу сказать что-то очень важное.
   — Если хочешь, то говори.
   — Знаешь, здесь что-то не так.
   — Где не так? — уточнил шериф.
   — Ну с этой дракой. Понимаешь, мне кажется, что мне чего-то подсыпали в пиво. Я же, как ты знаешь, такой парень, что с одного удара меня не так-то легко свалить.
   А я даже не помню, как меня ударили, как сбили с ног.
   — Ну что ж, бывает. Бывает и на таких здоровяков, как ты, находится кто-то, кто еще сильнее, — пошутил шериф.
   — Слушай, Гарри, давай я тебе расскажу все по порядку, а ты сам сможешь сделать надлежащие выводы.
   — Хорошо, давай.
   — Ну, во-первых, если бы моя старушка Надин пронюхала об отношениях с Нормой, то думаю, что я пластырем не отделался бы, — Эд большим пальцем прикоснулся ко лбу. — Я бы, мне кажется, уже играл в оркестре «Райские звезды», а не стоял здесь и не разговаривал с тобой.
   — Ха! Да, Надин — женщина крутая, от нее можно ожидать чего угодно. Угораздило же тебя связаться с ней.
   — Да, не повезло.
   — А как у тебя с Нормой? — спросил шериф.
   — А у тебя с Джози?
   — Думаю, тоже неплохо.
   — Правильно думаешь. У всех свои проблемы. У кого-то большие, а у кого-то… малые.
   — Самые большие, по-моему, у Надин.
   — Но подожди, Гарри, дело в общем-то не в этом. Вечером в кафе я встречался с Нормой. Я видел, как туда вошла Донна, как ее схватили Бобби и Майк. Я хотел помочь ей, но у меня вдруг закружилась голова, потемнело в глазах и не помню, кто меня ударил. Мне кажется, Гарри, что мне чего-то подсыпали в пиво, ведь за стойкой бара стоял Жак Рено.
   На лице шерифа появилась явная озабоченность. Он пытался сопоставить факты, рассказанные Эдом.
   Специальный агент ФБР озабоченно говорил в трубку:
   — Да, да, да. Альберт, ты меня слышишь? Можешь везти своих ребят.
   — На один день я отдаю труп в ваше полное распоряжение. Но послушай, Альберт, только на один день, только на один. Похороны должны быть в понедельник, обязательно. Тут я ничего не могу сделать. Ты меня понял? А, и еще, Альберт, — на лице специального агента ФБР появилась блаженная счастливая улыбка, — послушай, если ты будешь ехать с севера, то я тебе могу порекомендовать одно замечательное место. Нет, не морг! Там готовят такой вкусный пирог с вишнями, что просто пальчики оближете. Нет, не в морге! Такого вы ни в Нью-Йорке, ни Вашингтоне не отведаете в самом лучшем ресторане, — медиальный агент ФБР Дэйл Купер причмокнул языком. — Обязательно, обязательно остановись и попробуй тот пирог. Не пожалеешь, я тебе клянусь, уж я-то в кулинарии разбираюсь, поверь мне. Может быть даже лучше, чем ты в трупах.
   Люси приняла трубку из рук специального агента ФБР Дэйла Купера с благоговением, как будто он передал ей какую-то важную культовую вещь.
   Прямо у стеклянной перегородки Дэйл вытащил из внутреннего кармана пиджака свой неизменный черный диктофон. Он привычно щелкнул клавишей, поднес диктофон ко рту.
   — Даяна, ты меня слышишь? Конечно же, слышишь. Только что я разговаривал с доктором Розенфельдом. Ты знаешь, какие у меня с ним отношения после предыдущего дела. Он обещал помочь и сделать все, что в его силах. Я очень надеюсь на результаты паталогоанатомической экспертизы. Думаю, Альберт и на этот раз выручит меня. И его находки сдвинут расследование с мертвой точки. До встречи.
   — Послушай, Дэйл. Извини, если помешал.
   — Ничего.
   Купер спрятал диктофон в карман.
   — Кто это тебе звонил?
   — Из Вашингтона, наш сотрудник, лучший эксперт ФБР. Он разбирается в трупах, как я в кофе.
   — Тогда надеюсь, он нам поможет.
   — Я тоже.
   — Будем надеяться вместе.
   — Шериф, если кто-то будет звонить, что сказать? — встряла в разговор мужчин Люси.
   — Скажи, что мы ушли ловить форель. Не задавай глупых вопросов — не первый год в полиции.
   Люси смутилась, долго копалась в столе, вытащила бутерброды, от которых ещё шел пар.
   — Специальный агент Купер, позвольте вас угостить домашним бутербродом с паштетом из дикой утки.
   Люси подала на пластиковой тарелочке большой аппетитный бутерброд.
   Шериф сглотнул слюну и тут же пожалел о своих нелюбезных словах. Но Дэйл смилостивился и, разломив бутерброд, угостил шерифа.
   — Спасибо, Дэйл.
   — Спасибо, Люси.
   — Пожалуйста, специальный агент. Всегда рада вам помочь.
   — Неплохо бы чашечку кофе.
   — Сейчас приготовлю, — угодливо сказала Люси, вставая с места.
   — Сиди на телефоне, — жуя бутерброд, сказал шериф, и они с Дэйлом вошли в его кабинет, плотно прикрыв дверь.

Глава 10

   Надин открывает Норме секрет, как сделать карниз для штор бесшумным, а Норма-то ожидала совсем другого от жены своего любовника. — Все ночные страхи Роберта и Майкла улетучились, их выпустили из-за решетки. — Заядлый рыболов Питер Мартелл готовит кофе по своему рецепту — этот напиток Дэйлу Куперу не забыть до конца своих дней. — Бенжамин Хорн и Кэтрин Мартелл, занимаясь любовью в загородном мотеле, не забывают о делах, говорят о пожаре на лесопилке Пэккардов. — Посещение Донной Хайвер миссис Палмер, которое закончилось истерикой матери Лоры.
   Пока мужчины разговаривали в полицейском участке, и нижнем зале универмага Хорна, в отделе, где продавались игрушки и прочие электронные приспособления случайно столкнулись две женщины.
   Одна из них была Надин, жена Большого Эдда. Другая — его любовница, Норма. Они столкнулись в дверях, там, где по игрушечной железной дороге носился с диким свистом маленький паровозик начала века с семью зелеными вагонами. Макет повторял все окрестности Твин Пикса. Он был точь-в-точь таким же, как городок сто лет назад:
   Открывались шлагбаумы, мигали лампочки семафором. Поезд останавливался у небольшой деревянной станции, давал три коротких свистка, снова срывался с места, уносясь по кольцу железной дороги к зеркальной поверхности озера, сделанной из настоящего зернила. На его берегу стояли маленькие фигурки рыбаков и широкополых ковбойских шляпах. Они навсегда застыли над зеркальной поверхностью в желании выудить огромную форель, которой так славились местные водоемы.
   — Привет, Надин, — первой поздоровалась Норма.
   — А, это ты, Норма, здравствуй, здравствуй, — сухо заговорила Надин, поблескивая своим одним глазом.
   Она держала в руках, прижимая к груди, огромный бумажный пакет, доверху набитый упаковками с ватными тампонами.
   Норма держала в руках два аккуратных пакета.
   — Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Норма, не зная, о чем можно разговаривать с женой своего любовника.
   — Я могла бы и тебя спросить о том же, — ответила Надин, пытливо всматриваясь одним глазом в уложенные светлые волосы Нормы. — Но я тебе все скажу сама, я тебе объясню, почему я здесь.
   Надин поправила черную повязку на левом глазу, которая делала ее похожей на злого атамана пиратского корабля.
   — Я тебе все расскажу, — она сложила губы трубочкой и негромко присвистнула. — Вчера мой Эд купил в магазине новые шторы. Представляешь, бежевый тюль, такой легкий и красивый, почти прозрачный. Но
   очень дорогой, хороший тюль. Ты понимаешь, о чем я говорю.
   — Да, понимаю. Эд купил бежевый тюль. Это очень хорошо. В чем же тогда проблема, Надин?
   — Нет, ты не поняла меня. Эд купил бежевый тюль и мы с ним вешали его целый день. Знаешь, Норма, я не спала целую ночь. Я сидела на диване напротив окон и смотрела на карнизы, на эту материю, на этот бежевый тюль.
   — Зачем? — недоуменно пожала плечами Норма.
   — Ну как? Неужели ты не понимаешь?
   — Нет, не понимаю.
   — Хорошо. Тогда слушай, я тебе все объясню. — Надин приблизила свое лицо прямо к Норме и зашептала, глядя ей прямо в глаза:
   — К четырем часам утра я придумала, как сделать карниз бесшумным, совершенно бесшумным, чтобы не было этого мерзкого скрипенья. Вжик-вжик, вжик-вжик — ну знаешь, как скрипит карниз? И как это раздражает? Вжик-вжик, вжик-вжик. Эду это тоже не нравится, а мне… я вообще не могу слышать этот мерзкий звук. Вжик-вжик, вжик-вжик.
   Лицо Нормы сделалось недовольным. Ей уже надоело слушать и разговаривать с Надин. Хотя Норма и понимала, что женщина немного не в себе и поэтому продолжала терпеливо выслушивать ее рассказы и признания.
   — И вот в четыре часа утра я додумалась, как сделать карнизы бесшумными. Но я не спала не только из-за карнизов. Ты же знаешь, что Эда забрали в больницу и я ждала, когда он вернется. Ждала и все время открывала и закрывала шторы. Вжик-вжик, вжик-вжик.
   — Хорошо, хорошо, Надин, я все поняла. Ну и что ты придумала?
   — А нужны всего лишь ватные тампоны.
   Она вытащила одну упаковку и сжала ее в руке.
   — Нужны только ватные тампоны и тогда эти штуки, эти вжик-вжик больше скрипеть не будут. — Она зло улыбнулась, глядя в глаза Норме, развернулась и заспешила к выходу, явно собираясь совершенствовать конструкцию карниза с помощью ватных тампонов, которых у нее было штук 50 в огромных пакетах.
   Эд сидел в вестибюле полицейского участка, ожидая, когда же, наконец, выйдет его племянник Джозеф. Он поглядывал на полицейских, которые спешили по коридору, переговаривался с Люси. От нечего делать он помог двум рабочим поменять плафон в коридоре и удовлетворенный тем, что как-то смог занять время, вновь опустился на диван. Наконец, в сопровождении сержанта появился Джозеф. Он был угрюм, руки держал в карманах брюк и избегал смотреть в глаза своему дяде. Большой Эд подхватился с дивана.
   — Послушай, Эд, ты что, внес за меня залог? — поинтересовался Джозеф.
   — Да нет, Гарри отпустил тебя, я просто поговорил с ним.
   — Слушай, а мама еще не приехала? — спросил Джозеф.
   — Нет, пока не приехала.
   — Так она ни о чем не знает?
   — Пока нет. Ну ладно, что мы здесь стоим, пойдем отсюда, — сказал Эд, набрасывая на плечи теплую куртку.
   — Послушай, — сказал Джозеф, — мне будет нужна твоя помощь, чтобы они не напали врасплох.
   — Ладно, парень, я об этом позаботился, большой Эд обнял за плечи Джозефа и они покинули полицейский участок.
   А в это время в комнате для допросов за большим столом сидели Майк и Боб. Напротив них устроился, скрестив на груди руки и пытливо разглядывая их, шериф Гарри Трумэн. Шериф молчал. Молчание делалось уже слишком невыносимым и затянутым.
   Шериф ожидал, когда же, наконец, появится специальный агент ФБР Дэйл Купер. Он уже привык к тому, и смирился с тем, что все в его полицейском участке стал решать и всем распоряжается этот молодой симпатичный парень.
   Наконец, дверь распахнулась. Ребята все это время постукивали по крышке стола пальцами и пытливо поглядывали, не опуская глаза в пол, на шерифа.
   Дэйл Купер широко распахнул дверь и вальяжной походкой вошел в помещение. Он пилочкой полировал ногти. Специальный агент ФБР тоже не спешил начинать разговор. Он довольно долго молчал, а потом широко улыбнулся и, как будто впервые увидев ребят, изумился:
   — О, Майк, Бобби, какие хорошие парни. Ну что, пока мы не начали серьезный разговор, признавайтесь во всем. Вы-то уже за ночь успели сговориться, уточнили все свои нужные показания, договорились о самых незначительных деталях, ну, знаете, ребята, чтобы не было каких-либо мелких расхождений, на которых так любят ловить полицейские.
   Дэйл взглянул на шерифа. Тот удовлетворенно кивал головой, явно довольный тем, как начал допрос специальный агент ФБР.
   — Да нам, собственно, и не о чем было сговариваться, — сказал Боб.
   — Да, да, о чем мы с ним могли сговариваться? — кивнул на своего приятеля Майк. — К тому же шериф нам сказал, что нас забрали за драку.
   — А это не была драка, это была самая настоящая самооборона. И на нас напали.