Томпсон Джон. Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 1

   Майк смотрел в лицо Дэйлу Куперу. Но прочесть на нем что-либо он не мог. Дэйл снисходительно улыбался, внимательно разглядывая ноготь большого пальца левой руки.
   — Все правильно. Все правильно, ребята, — сказал Дэйл и поднес большой палец прямо к глазам. Он дунул на него и смахнул белесую пыль. — Все правильно вы говорите, ребята, и поэтому можете идти.
   Ребята, явно разочарованные таким допросом, удивленно посмотрели вначале на шерифа, потом на специального агента. Они-то настроились на долгий и нудный допрос. Они обо всем сговорились сидя в камере и уточнили даже самые незначительные детали. А тут вдруг так сразу: можете быть свободны. Ребята даже опешили, а Боб был изумлен настолько, что даже развел руки в стороны и широко раскрыл рот.
   Наконец, обрадованные таким поворотом дел, ребята заспешили к двери.
   Но едва они переступили порог, как их остановил грозный окрик шерифа. Гарри забросил ноги на стол и тоже разглядывал свои ногти. Но он понимал, что никогда не сможет довести свои руки до такого совершенства, как у специального агента ФБР.
   — Так вот, ребята, я вам советую, — парни остановились и повернули головы к Куперу, — я вам советую молиться за здоровье Джозефа Хэрвэя, вы меня поняли?
   — Да.
   — Если с ним что-нибудь случится, не дай Бог, вам, ребята, несдобровать, — сказал Дэйл Купер и сунул блестящую пилочку в нагрудный карман пиджака.
   Едва стихли в коридоре шаги Майка и Бобби, как специальный агент Дэйл Купер посмотрел на вальяжно расположившегося в кресле шерифа и громко, глядя в потолок, сказал:
   — Гарри, что это ты расселся, развалился? Я понимаю, теплая комната, мягкий свет, хочется немножко отдохнуть. Но нам еще много с кем надо встретиться, побывать в очень многих местах.
   — Знаешь, Дэйл, я, честно говоря, решил заняться медициной, — шериф рисовал на листе блокнота маленькие крестики.
   Он нарисовал уже три строки таких крестиков, а теперь принялся их обводить кружочками.
   — Медициной? — изумился Дэйл, — не вижу никакой связи.
   — Ну как же, мне все больше начинает казаться, что я становлюсь доктором Ватсоном, а ты…
   — А, ясно-ясно…
   В доме Пэккардов было тепло и тихо. Питер Мартелл, крепкий нестарый мужчина возился у кухонного стола. На большой разделочной доске лежало три форели среднего размера. Полчаса назад они были выловлены и одном из окрестных ручьев.
   Остро отточенным ножом Питер чистил мелкую плотную чешую. Рыбы серебристо поблескивали. Их тушки уже подернула светлая пелена. Они уже не отливали, как прежде, всеми цветами радуги. Яркие пятнышки вдоль хребта погасли, сделались тусклыми и едва заметными. Питер удовлетворенно посматривал на только что выловленную рыбу. Он явно гордился своими успехами на рыбалке. Ведь недаром он считался одним из лучших рыболовов в Твин Пиксе.
   Как-то незаметно жена отстранила его от всех дел, связанных с управлением лесопилкой и он все свободное время отдавал рыбалке, своему самому любимому делу. Он мог ходить на озеро, на ручей, на небольшую речушку каждый день, невзирая ни на стужу, ни на холодный пронзительный ветер. Он самозабвенно относился к своему увлечению и давно прослыл рыболовом-фанатиком. Даже когда над ним подшучивали, Пит воспринимал шутки приятелей очень миролюбиво.
   Отворилась дверь, ведущая из коридора в кухню. Но Пит даже не обернулся на звук открываемой двери. Он аккуратно обводил ножом плавники форели, счищая последние чешуйки.
   — Доброе утро, Пит, — сказала, входя в кухню Джози Пэккард.
   — Доброе утро, Джози.
   — Послушай, — немного медленно подбирая слова, проговорила Джози, — как ты проспал?
   Пит улыбнулся:
   — Послушай, Джози, ты так еще до сих пор и не выучила как следует английский язык. Нужно говорить не «как ты проспал», а «как тебе спалось».
   — Ну ладно, Питер, ты же понял, что я хотела сказать. Так как тебе спалось?
   — Я, Джози, уже забыл, что спал этой ночью, так давно проснулся. Видишь, уже успел поймать три рыбы и почистить их.
   — Ну ладно, — замялась Джози, — я хочу поблагодарить тебя за то, что ты поддержал меня вчера в разговоре с Кэтрин.
   — Да ладно, — Пит махнул рукой и вновь вернулся к своим рыбам. — Джози, я заступился за тебя, потому что Кэтрин была не права. Ты же знаешь, я всегда поступаю справедливо, и если временами сержусь на тебя, то это только из-за моей честности.
   — Все равно, спасибо тебе, Пит. Я очень благодарна, — призналась Джози.
   Питер подмигнул ей. Но тут над столом зазвенело сигнальное устройство. Кто-то уже стоял возле калитки их усадьбы. Лицо Питера сделалось серьезным и настороженным.
   — Кого это несет с самого утра? — сказал он Джози.
   Та недоуменно пожала плечами. В их дом редко кто заходил. Пит потянулся, включил кнопку на переговорном устройстве и спросил:
   — Кто там?
   Из динамика послышался голос шерифа Гарри Трумена:
   — Пит, это я, шериф. Но я не один. Со мной специальный агент ФБР Дэйл Купер. Мы бы хотели переговорить с Джози Пэккард.
   Питер нажал кнопку, которая освобождала замок калитки, и вопросительно посмотрел на Джози.
   — Пит, я даже не знаю, что привело их сюда.
   — Ну ладно, — сказал Пит Мартелл, — мы сейчас обо всем узнаем.
   Джози поспешно вышла из кухни. Ей нужно было переодеться. Ведь на ней после сна было только шелковое зеленое кимоно. Пит остался в кухне встречать гостей. Он быстро сполоснул руки от рыбьей чешуи, вытер их полотенцем и прямо у входных дверей нос в нос столкнулся с шерифом и Купером.
   — Проходите, — пригласил их Пит в дом.
   Мужчины прошли. Пит усадил их перед невысоким столиком на мягком, обитом кожей диване.
   — А где Джози? — спросил Гарри.
   — Сейчас придет, только переоденется, подождите не много.
   — Ждали мужчины довольно долго. Наконец, в коридоре послышались торопливые шаги Джози, и она вместе с Питером зашла в гостиную. В руках Джози держала поднос с двумя пустыми чашками. Пит Мартелл нес большой кофейник. Гарри и Дэйл тут же поднялись.
   — Знакомься, Джози, — представил Гарри, — это специальный агент ФБР Дэйл Купер.
   Джози подала руку, и Дэйл несильно пожал ее.
   — Да мы уже, можно сказать, почти знакомы, — сказала Джози Гарри, — я же вчера видела мистера Купера на городском собрании. Так что мог бы и не представлять.
   — Очень приятно было познакомиться с вами, миссис Пэккард, — сказал Купер.
   Джози пригласила жестом гостей присесть и поставила на стол белые фарфоровые чашки.
   — Джентльмены, — сказала Джози, — можно вам предложить по чашечке кофе?
   — О! Миссис Пэккард, вы только что произнесли волшебное слово.
   — Неужели? — изумилась Джози.
   — Да ладно, — сказал Гарри. — Мой друг Дэйл — настоящий кофеман и он забывает обо всех делах, как только услышит запах горячею свежего кофе.
   — Хорошо, тогда я налью.
   Питер Мартслл низко склонился над столом и замер с кофейником над чашкой Дэйла.
   — Мистер Купер, а какой кофе вы предпочитаете?
   Дэйл сказал, глядя в глаза Джози:
   — Черный как безлунная ночь.
   — Ну тогда, в самом деле, я налью вам настоящий черный кофе.
   Налив кофе в чашки, Пит удалился.
   — Ну что ж, миссис Пэккард, я думаю, мы сразу приступим к делу, вы не против? — Дэйл посмотрел в глаза китаянке.
   Та согласно кивнула головой. Она даже не притронулась к своей чашечке. Легкий пар поднимался над ароматным напитком. Дэйл, хоть и смотрел на Джози, но, ощущая аромат кофе, все-таки скосил взгляд на чашку. Гарри, не отрываясь, смотрел на Джози.
   Наконец, Дэйл взял себя в руки и спросил:
   — Миссис Пэккард, Лора Палмер приходила к вам два раза в неделю, чтобы заниматься английским языком.
   Немногословная китаянка вместо ответа кивнула головой.
   — А когда вы видели ее в последней раз?
   — Это было в день гибели, — немного грустно сказала Джози. — Она пришла ко мне утром. Мы немного позанимались и больше я ее не видела.
   — Так вы занимались?
   — Конечно.
   — А во сколько она ушла, вы не помните?
   — Через час после начала занятий. Так как всегда, — сказала Джози.
   — Как вам показалось, как она выглядела?
   Гарри все время переводил взгляд с Купера, когда тот спрашивал, на Джози, когда та отвечала.
   — Она показалась мне немного взволнованной, — сказала Джози. — Но она почти никогда не была спокойной, так что я тогда не обратила на это внимание. Я же не знала, что произойдет. Хотя… погодите, она сказала одну вещь, которая мне запомнилась. Я сейчас припомню.
   Джози немного наморщила лоб, а потом, вспомнив, щелкнула пальцами и произнесла:
   — Да, вот о чем она говорила. Это дословно, она точно так сказала: «Теперь, миссис Пэккард, я понимаю, что вы чувствуете в связи со смертью вашего мужа».
   — А что она имела в виду? — напряженно всматриваясь в лицо китаянки, спросил Дэйл.
   — Трудно сказать, — призналась Джози. — Но после того, что случилось с самой Лорой, эти слова постоянно возвращаются ко мне. Они постоянно звучат у меня в ушах в самое неподходящее время. Я никак не могу избавиться от них, может быть, именно потому, что не понимаю их смысла. Не могу догадаться, что именно имела в виду Лора, когда произносила их. Но в этих словах, согласитесь, есть что-то таинственное. Они, мистер Купер, преследуют меня как навязчивая мелодия.
   Тут зазвонил телефон:
   — Извините, — сказала Джози и пошла к аппарату, который располагался в прихожей.
   Трумэн проводил Джози взглядом.
   Дэйл Купер, наконец-то, смог заняться кофе. Он и взял чашечку, повертел ее в руках. Кофе еще не успел остыть. Он несколько раз глубоко втянул в себя аромат чудесного напитка, а потом вдруг резко повернулся к шерифу.
   — Послушай, Гарри, как давно ты встречаешься с Джози?
   Шериф встрепенулся. Он совсем не ожидал такого вопроса. Он мог предположить, что Дэйл спросит его о чем угодно: о смерти Лоры, о Бобби или о том, как погиб муж Джози. Он бы согласился даже на вопрос о том, как называются эти мохнатые местные ели. Но к такому вопросу он не был готов и растерялся.
   Дэйл смотрел на него ехидно улыбаясь. Наконец, не выдержав этой ехидной улыбки, Гарри тяжело вздохнув, спросил:
   — Ну, Дэйл, а ты-то откуда узнал?
   — Ну, Гарри, это же видно по тебе, по твоему лицу.
   — Да, Дэйл, от тебя ничего не скроешь.
   Дэйл, довольный собой, отхлебнул маленький глоток кофе, как раз такой, чтобы только почувствовать вкус напитка. Он растягивал удовольствие.
   — Может быть, хоть чем-то я тебя удивлю, — сказал Гарри, — я встречаюсь с ней не так уж долго — всего шесть недель.
   — А когда умер ее муж? — спросил Дэйл.
   — Вот муж-то ее умер достаточно давно. Так что совесть моя чиста.
   Дэйл кончил смаковать первый глоток.
   — Знаешь, Гарри, довольно пикантный кофе готовят у вас в Твин Пиксе. Такой мне никогда не доводилось пить.
   Гарри недоуменно пожал плечами и отхлебнул из своей чашки.
   — Что-то не пойму, всегда Джози мне подавала немного другой кофе.
   Но тут в гостиную вбежал встревоженный Пит Мартелл:
   — Господа, господа, не спешите пить кофе, вы мне не поверите, но произошло такое…
   Дэйл застыл с чашкой возле самых губ.
   — А что случилось?
   — Вы мне не поверите. Но я только что открыл кофейник и обнаружил в нем рыбий хвост. Он, наверное, приклеился к крышке и свалился в кофейник. Так что извините меня.
   Питер буквально вырвал чашки с горячим кофе из рук Дэйла и Гарри.
   — Извините, извините, господа, — не переставая, кивать головой, Пит унес их в кухню.
   Мужчины переглянулись.
   Шериф положил ладонь на живот и скорчил ужасную мину, а Дэйл Купер растерянно вращал глазами, не зная, что предпринять: то ли побежать в туалет, то ли сдержать первый позыв рвоты. Но больше всего его убивало то, что он, такой гурман и любитель кофе, не смог сразу же распознать в аромате рыбный запах. Его утешало только то, что форель тоже королевская и очень благородная рыба, если, в общем-то, это могло утешить.
   Джози стояла в холле дома, плотно прижав трубку к уху. На другом конце провода она слышала голос Кэтрин Мартелл. Голос Кэтрин был злой, и женщина не скрывала своей досады.
   — Послушай, Джози, ты хоть знаешь, во сколько нам обошлась твоя вчерашняя эскапада? И вообще, ты хоть знаешь, что означает слово «эскапада»?
   Вместо ответа Джози тяжело вздохнула.
   — Простой лесопилки вчера стоил нам 87 тысяч долларов. Ты понимаешь это? Твой покойный муж Эндрю, а мой брат, не одобрил бы подобное.
   Кэтрин зло бросила трубку на рычаг и Джози услышала короткие гудки.
   Джози еще несколько мгновений постояла с трубкой в руках, но потом повесила ее на рычаг и пошла в гостиную, где ее ожидали специальный агент ФБР Дэйл Купер и шериф Гарри Трумен.
   А в кухне в это время Питер тщательно отчищал кофейник, пытаясь избавиться от навязчивого запаха рыбы. Хвост форели лежал рядом на разделочной доске.
   Когда Джози вошла в гостиную, мужчины поднялись со своих мест.
   — В чем дело, Джози? — спросил Гарри, глядя в озабоченное лицо китаянки.
   — Скажите, пожалуйста, что такое «эс-ка-па-да», — по слогам произнесла последнее слово Джози.
   Дэйл тут же ответил. Казалось, у него в голове находится толковый словарь английского языка.
   — Эскапада — это глупая ненужная выходка, часто переломный или предательский трюк.
   Джози, услышав ответ, закивала головой.
   «Откуда же мне звонила Кэтрин?» — вертелась навязчивая мысль в голове Джози.
   «На лесопилке ее не было, дома ее тоже нет, с самого раннего утра».
   Лишь только Питер ушел на рыбалку, Джози слышала, как Кэтрин выскользнула из дома и умчалась куда-то на своем автомобиле.
   А Кэтрин в это время была в загородном мотеле, в пятнадцати милях от Твин Пикса. К тому же она была не одна. В номере находился Бенжамин Хорн. Кэтрин лежала в постели, закутавшись в голубоватую простыню.
   Мужчина расхаживал по номеру, спешно одеваясь. И завязывал галстук, поправляя узел, отворачивал пирит рубашки.
   — Послушай, почему ты все время спешишь, куда-то удалиться? — недовольно произнесла Кэтрин, глядя на быстро одевавшегося мужчину.
   — Знаешь, уже прошло больше часа, — ответил Бенжамин Хорн, одергивая рубаху.
   — Когда-то мы с тобой проводили здесь целые дни, — недовольно возразила Кэтрин и привстала с постели.
   Мужчина рассматривал ее в большом настенном зеркале.
   Бенжамин взял с комода фужер на тонкой ножке с шампанским и сделал несколько глотков.
   — За сладость наших встреч, Кэтрин, когда час кажется днем, — сладким голосом сказал мужчина.
   — Хватит, хватит, Бен, ты эти слова можешь говорить своим горничным, а я не такая, как они.
   — Перестань, Кэтрин, — попробовал он успокоить ее.
   — Я не могу отдаваться тебе где угодно и когда угодно, в каких-то чуланах.
   — Прости, Кэт, я не хотел оскорбить твои тонкие чувства, — мужчина поставил бокал на комод.
   — Знаешь, я привыкла, что мы решаем все наши деловые вопросы, не забывая об удовольствии.
   — Для меня это едино, — широко развел руки Бенжамин Хорн.
   — И не называй меня, пожалуйста, «дорогая», старый кобель! — уже зло добавила Кэтрин, демонстрируя свои округлые, еще не утратившие свежесть плечи.
   Ее нимало не заботило, что простыня сползла, обнажив полную тяжеловесную грудь.
   Но Бенжамин уже одевал пиджак, одергивал рукава.
   — Правда, я тоже не школьница, — уже более миролюбиво сказала Кэтрин. — Так что мы будем делать?
   — Возможно, ничего и не придется делать. Еще парочка таких трагедий местного масштаба и лесопилка сама дойдет до банкротства без нашей помощи.
   Бенжамин вновь подошел к комоду и наполнил свой бокал шампанским.
   — Но знаешь, при нынешних темпах понадобятся годы, чтобы предприятие разорилось. Оно довольно рентабельно и работает очень неплохо. И к тому же, мой болван муженек может заглянуть в бухгалтерские книги и обнаружить эту незадачливую двойную арифметику.
   — Послушай, Кэтрин, а может быть, уже пора устроить небольшой пожар, — отхлебнув изрядную дозу шампанского, сказал Бенжамин Хорн.
   — Ты говоришь об удовольствии? Я вся — огонь.
   — Нет, я говорю о лесопилке Пэккарда, — мужчина поставил бокал и склонился над Кэтрин.
   — Там кругом валяется сухое дерево, — шепотом сказала Кэтрин и сладко потянулась.
   Простыня сползла еще ниже. Мужчина склонился над женщиной и поцеловал ее в обнаженную ногу.
   — Как-нибудь ночью, — сказал он.
   — Как-нибудь ночью, — прошептала женщина.
   — Случайная искра, — сказал мужчина.
   — Да, да, случайная искра, — томно закатывая глаза, вторила ему Кэтрин.
   — Теперь я прекрасно понимаю, как часы превращаются в целые дни, в дни сладости, — Кэтрин откинулась на подушку, а Бенжамин принялся сбрасывать с себя пиджак и развязывать галстук. Он буквально впился в грудь женщины.
   В доме Палмеров царила гнетущая тишина. В гостиной на диване, поджав под себя ноги, сидела мать Лоры Сарра. Она не знала, чем себя занять, страшно тоскуя по своей дочери. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как о ней.
   Миссис Палмер все время чудились шаги, ей казалось, что смерть Лоры — это страшное наваждение и что дочь сейчас войдет в дом и все объяснит. Скажет, что уехала на пикник и задержалась, не смогла предупредить мать и отца.
   Сарра хоть и понимала, что обманывает себя, но не переставая убеждала себя в том, что Лора жива. Она никак не могла смириться со смертью дочери.
   Раздался звонок во входную дверь. Сарра встрепенулась, но не могла заставить себя подняться и пойти открыть дверь. Она услышала торопливые шаги мужа, услышала, как открылась входная дверь.
   — Боже, сотвори чудо, — шептала Сарра, — сделай так, чтобы это была Лора.
   Но открылась дверь в гостиную и на пороге появилась Донна Хайвер в сопровождении Лиланда. Мистер Палмер держал в руках стакан виски, с которым он уже не расставался с самого утра. Он осторожно, стараясь не шуметь, подошел к жене:
   — Дорогая, пришла Донна Хайвер, она хочет поговорить с тобой.
   — Хорошо, — кивнула головой Сарра. Лиланд вернулся к Донне, взял ее за руки.
   — Послушай, постарайся не волновать ее. Она такая слабая и очень нервная. Постарайся занять немного времени.
   — Хорошо, — сказала Донна и слегка сжала руку Лиланда. — Я постараюсь быть осторожной, не буду волновать ее.
   — Хорошо, помни о чем я тебя просил, — сказал Лиланд.
   Донна прошла и села на стул напротив миссис Палмер. Женщина носовым платком вытерла покрасневшие глаза, посмотрела на Донну.
   — Знаешь что, Донна, я не нахожу себе места. Я не знаю, что мне делать, я так тоскую по Лоре.
   Донна согласно кивнула головой. А миссис Палмер продолжала:
   — Ведь тебе ее тоже недостает? — с надеждой в голосе спросила она.
   — Конечно, — согласилась Донна.
   — Я так тоскую, так тоскую по ней, сквозь рыдания в голосе говорила миссис Палмер.
   Она уже не могла сдерживать себя, закрыла глаза и поджала губы. Ее тело сотрясал плач.
   Донна сочувственно смотрела на миссис Палмер, на ее глаза навернулись слезы.
   — Я так тоскую, — повторяла миссис Палмер. По ее щекам бежали крупные слезы.
   Донна, чтобы хоть как-то успокоить мать Лоры, положила свою ладонь на ее руки.
   Миссис Палмер как будто только и ждала этого. Она крепко сжала руку девушки и принялась гладить ее. Сарра все сильней и сильней сжимала веки. Ей казалось, что она держит руку Лоры. Она боялась открыть глаза и убедиться, что ошибается. Она плакала. А Донна отвечала на ее пожатия легкими движениями руки.
   Вдруг, внезапно, миссис Палмер встрепенулась, подняла голову, открыла глаза. Донна прямо-таки отшатнулась от ее сумасшедшего взгляда.
   — Лора, Лора, это ты, — воскликнула Сарра. — Девочка моя, Лора, дорогая моя, девочка, Лора.
   Миссис Палмер обхватила Донну за плечи и прижала к себе. Донна даже не пробовала переубедить ее, не пробовала вырваться. Она застыла, не зная, что ей делать, не решаясь растревожить женщину.
   А миссис Палмер все повторяла:
   — Лора, Лора, дорогая, ты вернулась.
   — Миссис Палмер, — чуть слышно, наконец, произнесла Донна.
   Рука Сарры вздрогнула, она отшатнулась от Донны и непонимающе посмотрела ей в лицо.
   — Лора, — еще раз прошептала Сарра.
   И вдруг, поняв, что Лоры нет, что перед ней сидит Донна, женщина истошно закричала. Ее тело забилось в конвульсиях, страшный крик резал по ушам Донны.
   В гостиную вбежал перепуганный мистер Палмер. Он бросился к жене:
   — Сарра, Сарра, успокойся, что случилось?
   Донна пыталась объяснить отцу Лоры, но тот даже не слушал ее. Он схватил жену за руки и пробовал успокоить. Но Сарра вырывалась, кричала и билась в конвульсиях. Донна, перепуганная до смерти, поднялась и тихо удалилась из дома своей подруги.

Глава 11

   Разговор помощника шерифа Хогга с набожными родителями Ронни Пуласки, но Хогг не успевает расспросить их как следует — появляется таинственный однорукий мужчина в красной рубашке. — Ссора Одри Хорн с отцом. — Бенжамин Хорн сетует, что потерял дочь. — Бесконечный спор мистера Таундеша с сыном о его долге перед обществом. — Дэйл Купер и Гарри Трумэн наконец-то нашли место, где им не подсунут хороший кофе. — Леди-С-Поленом хочет открыть шерифу и специальному агенту имя убийцы Лоры Палмер, но… — Вновь вишневый пирог — лучший в мире, и все остальное… — Лео Джонсон находит неожиданное применение носку и мылу.
   Возле одной из палат реанимационного отделения больницы Твин Пикса, на обтянутом кожей диване сидели убитые горем родители Ронни Пуласки. Ее отец, немолодой, с обветренным лицом, рабочий лесопилки Янов обнимал за плечи полную пожилую женщину. Мать Ронни, казалось, онемела. Она мерно покачивалась из стороны в сторону и тяжело вздыхала. Время от времени она поднимала голову и смотрела на большое застекленное окно, которое отделяло палату от коридора. Там за стеклом, на больничной кровати лежала ее дочь Ронни. К рукам были прикреплены датчики, из локтевого сгиба торчала игла капельницы. К носу тянулись прозрачные трубки аппарата искусственного дыхания. На осциллографах бежали неровные линии, показывающие биение сердца девушки, ритм ее дыхания. Ронни лежала закрыв глаза. Мерно поднималась и опускалась гофрированная трубка аппарата искусственного дыхания.
   — Простите, мистер и миссис Пуласки, — подошел к родителям Ронни полицейский Хогг.
   Он остановился в двух шагах от дивана, на котором сидели родители Ронни. Янов приподнял голову:
   — А, это вы, Хогг.
   — Я уже говорил с вами, но хочу уточнить еще несколько деталей. Значит, никто из вас не видел Ронни после того, как она вернулась из школы?
   — Да, — кивнула головой мать Ронни, — она утром ушла в школу, и больше мы ее не видели.
   — Так значит, она после школы сразу отправилась на работу, в универмаг? — уточнил Хогг, пытливо заглядывая в глаза матери Ронни.
   — Да, — сказал Янов.
   — Она была продавщицей, — добавила женщина. — Она работала в отделе парфюмерии.
   — Да, дочь всегда шутила, — добавил отец, — что это самая ароматная работа в мире, продавать духи и косметику.
   Не выдержав, мать Ронни разрыдалась.
   — Извините, — сказал Хогг, — что причиняю вам неудобства. — Я понимаю сейчас ваше состояние. Так что простите, я пойду.
   Хогг краем глаза заметил, как в конце коридора раскрылись створки лифтовой кабины, и на площадку вышел незнакомый мужчина в красной рубашке. Внимание Хогга привлекло то, что мужчина был без одной руки. Рукав красной рубашки был заправлен под ремень брюк.
   Заметив, что полицейский смотрит на него, мужчина как-то странно дернулся и поспешил скрыться за поворотом.
   — Извините меня, — еще раз сказал Хогг и бросился по коридору.
   Но когда он завернул за угол, то никого не увидел.
   Лишь в конце коридора блестели сталью застекленные двери. Хогг приблизился к ним, распахнул. Тут же ему по глазам резанул синий свет ультрафиолетовой лампы, и полицейский прочитал табличку на следующих дверях: «Морг».
   Он прислушался. Нигде не было слышно шагов. Но заходить в морг Хоггу не хотелось. Правда, он дернул ручку дверей, ведущих туда, но они оказались запертыми. «В конце концов, мало ли кто это был» — подумал полицейский и вышел вновь в ярко освещенный коридор.
   Одри Хорн в кабинете отца включила на всю громкость магнитофон и, стоя в самом центре, на большом мягком ковре, медленно раскачивалась в такт музыке.
   Ее танец был нетороплив, сомнабуличен и очень тягуч. Она закатывала глаза, слегка приподнимала руки, потягивалась. Музыка, хоть и была медленной, но звучала очень громко.
   Распахнулась широкая дверь кабинета и недовольный дочерью, в черном официальном костюме, в комнату вошел мистер Хорн. Одри даже не шелохнулась, услышав как раскрылась дверь. Она продолжала все так же меланхолично покачиваться.
   Мистер Хорн раздосадованно подбежал к магнитофону и выключил музыку. Девушка стояла, не оборачиваясь к отцу. Она узнала его по шагам.
   — Одри, сколько раз я просил, чтобы ты не беспокоила шумом моих клиентов и гостей.
   Одри, все так же, не поворачиваясь, громко сказала:
   — Наверное, четыре тысячи раз, отец.
   — Одри, строгим голосом начал мистер Хорн, — Джулия мне сказала, что ты заходила к норвежцам как раз в тот момент, когда они готовы были подписать контракт. А после твоего появления они вдруг резко засобирались домой.
   Мистер Хорн вытащил из кармана бесцветную губную помаду и принялся медленно водить ею по растрескавшимся губам.