Тропов Иван. Клан быка

   Щебенка предательски разъехалась под копытами, и Леха чуть не рухнул.
   – Нет, ну ты че, не понял?! – оскалился альбинос. Леха опять переступил, чтобы держать черноухого перед собой, – черт с ним, с этим мелким психом, два здоровяка куда опаснее! – и опять оскользнулся на камнях. Ладно…
   Леха перестал крутиться. Чему быть, того не миновать.
   – Ты че молчишь, падла? – крикнул альбинос – Борзой, да?! Сейчас рога-то обломаем, петух рогатый!
   – Не, рога потом, – пробасил черноухий, не переставая кружить вокруг Лехи. – Сначала по ногам. По колену. Мв-цо! – сочно причмокнул он, изображая звук, с каким молоток вошел бы в сырой бифштекс – И нога в другую сторону. Прикинь, да?
   Он заржал. Альбинос улыбнулся, но сначала бросил быстрый взгляд на каштанового – тот невозмутимо стоял, все так же перекинув руки через биту, – и только потом старательно захихикал.
   Леха шоркал задними ногами, раздвигая верхний слой мелкой щебенки, предательски скользкой и подвижной. Ниже камни крупнее. Надежнее для опоры. С них можно сделать рывок.
   Всех троих, конечно, не завалить, но одного-то, вот этого черноухого, проткнуть можно. По крайней мере, попытаться…
   – Давайте, боровы, давайте, – сказал Леха. – Шутки у вас тупые, но вы давайте, тренируйте языки, вам пригодится…
   – Ты кого боровом назвал! – взвизгнул альбинос – Черноух, ты слышал?! Клык! – покосился он на каштанового…
   Но Леха на альбиноса уже не смотрел. Черноухий кабан взмахнул битой и рванулся навстречу…
   Но так и не добежал.
   Каштановый кабан – по-прежнему с совершенно равнодушным рылом, словно его тут вообще не было, – чуть выбросил вперед копыто и подсек ногу черноухого. Несильно, лишь едва коснулся – но точно. Ноги черноухого заплелись.
   Он рухнул на камни, растянувшись во весь рост, и взвыл. Вскочил, не переставая подвывать. Острые камешки распороли шкуру. На коленях, на груди, на локтях выступили сотни темно-алых капель, словно кровавый пот.
   – Клык, ты чего?… – тихонько пискнул альбинос, косясь на каштанового и пятясь за камни.
   – Бляха-муха! – взревел черноухий, разворачиваясь. – Да ты че, Клык? Совсем забурел, да?!
   Он рванулся на каштанового, а тот даже не шелохнулся. Еще и ухмылочка появилась.
   Черноухий подскочил к нему, замахнулся… И сдал назад. Лишь стоял, до хруста вцепившись в дубину обеими руками.
   – Сам остынешь или помочь? – лениво осведомился каштановый.
   – Крутой, да?! – зашелся черноухий. – Крутой?!
   От напряжения в руках его дубина мелко подрагивала.
   – Заткнулся, я сказал, – все так же тихо и почти ласково предложил Клык. Но было в его тоне что-то такое…
   Черноухий звучно сглотнул и отступил.
   А Клык шагнул к Лехе и добродушно оскалился:
   – Ну здорово, новичок.
   Леха покосился на черноухого – тот с тихой ненавистью глядел в затылок окольцованному. Альбинос все еще пугливо косясь то на каштанового, то на черноухого, то на Леху, потихоньку подбирался поближе.
   Да, эти двое натуральные психи. А вот этот, с кольцом, вроде ничего. Вменяемый. Да и масть тут, похоже, именно он держит.
   – И вам здрасьте, коли не шутите…
   – Как звать-то? – спросил каштановый.
   – Леха. Руки не подаю.
   Альбинос бросил взгляд на каштанового, потом на злого, но бессильного что-то сделать черноухого. И, видимо, что-то скалькулировалось там, за этими красненькими глазками. Он старательно захихикал, ловя Лехин взгляд.
   А каштановый шутки словно и не заметил. Помрачнел.
   – Леха… Тут знаешь, сколько Лех бегает?
   Леха смотрел на это добродушное – пожалуй, даже слишком добродушное – кабанье рыло, и вдруг почему-то вспомнился сатир. Перед тем, как его выбросило из обучалки. Что-то сатир хотел сказать, что-то очень важное.
   Клык, не получив ответа, прищурился, и добродушие резко пошло на убыль. Брови сначала вопросительно приподнялись, потом кабан посмурнел…
   – Скворцов, – наконец сказал Леха.
   – Скво! – тут же предложил альбинос и захихикал, косясь на Клыка и черноухого. Но те на него внимания не обратили, и альбинос умолк.
   – Надолго к нам? – спросил Клык. – Аферист? Ворюга? Убил кого?
   Леха опять тихонько огляделся по сторонам. Какие-то подозрительные допросики начались… Чего им надо-то? Может, лучше все же свалить от них?
   – Какой-то он подозрительный, – тихонько влез альбинос.
   На этот раз Клык оглянулся на альбиноса и, кажется, чуть ухмыльнулся. А когда поглядел на Леху, от былого добродушия не осталось и следа.
   – А может, затанцевал кого против воли? – спросил Клык. – Какую-нибудь малолетнюю малолеточку?
   – У нас здесь таких любят, – снова вставил альбинос – Неж-жно. По очереди…
   Леха нахмурился…
   А потом сообразил и облегченно хмыкнул. Вот ведь нагнали туману! Не могли прямо в лоб спросить. Ну, с этой-то стороны все чисто. Авария – это самое безобидное преступление. Что по букве закона, что по их понятиям.
   – Да нет, – сказал Леха. – Какое там… В машину чужую вмазался, вот и попал.
   Леха усмехнулся: ну все, разобрались? Кончились непонятен?
   – Просто авария? – нахмурился Клык. – И за просто аварию в тюрягу? Да так, что к нам сюда попал?…
   – Нц-нц-нц… – Альбинос картинно покачал головой. – Да, сколько народу за аварии сажают. Прямо ужас… Кого ни спроси, всех за аварии, и все пустяковые… Ужас, ужас, что творится.
   Клык мрачно кивнул. Не альбиносу, скорее каким-то своим мыслям.
   – Ну, не просто… – признал Леха. – Помощник депутата какой-то был…
   – Помощник депутата? И опять «какой-то»? – Клык становился все мрачнее и мрачнее
   – Ужас, сколько у нас помощников депутатов в аварии попадает! – не унимался альбинос. И вдруг перестал кривляться. – Нет, вы как хотите, а есть в нем что-то подозрительное. Точно каких-нибудь малолеточек по подъездам сторожил…
   Клык мрачно кивнул. Снял дубину с плеч. Альбинос и черноухий тоже подобрались.
   Леха вздохнул и стал рассказывать про аварию подробно. И про самоубийцу, и про девчушку на заднем сиденье крошечного кабриолета, и про «ниссан» с помощником депутата…
   Кабаны кивали и терпеливо слушали. На удивление внимательно, не перебивали. Только Клык пару раз кое-что уточнил. Леха честно вспоминал фамилию, как выглядел тот помощник депутата…
   – Бляха-муха! – вдруг зашипел черноухий сквозь зубы. Его всего передернуло, будто ему в спину всадили булавку. Он потерял равновесие и заскользил по осыпающимся камням, но устоял. – Пойдем, Клык. А то…
   Черноухий осекся, закусив губу. Его вдруг всего скрутило. Рыло налилось кровью, глаза чуть не вылезали из орбит. Через закушенную губу вырвался стон.
   – Пош-шли, Клык… – просипел черноухий, стиснув зубы. – Блин, как камни в почках…
   Морщась от боли, оскальзываясь и оступаясь на камнях, он побежал вниз, к тем странным металлическим джунглям.
   – Клык, ну я тоже того, да? Побегу тогда, да? – Альбинос заискивающе улыбнулся, ловя взгляд Клыка.
   Запрета не последовало – Клык его вообще словно не заметил, – и альбинос побежал следом за черноухим.
   – Это не камни в почках, это тимуровцы в лесу… – сказал Клык. – Ладно, новенький, живи. Вроде нормальный мужик… В общем, не мешай жить другим, и все будет нормалек, ага? Ну, бывай, еще свидимся! В самом деле пора.
   Он хлопнул Леху по плечу и тоже припустил к зеркальному хаосу.
   Леха хмуро глядел им вслед. Тимуровцы?…
   Знать бы еще, с чем это едят. Похоже, Пупсики и Красотки в обучалке – это действительно были всего лишь цветочки…
   Нет, надо выбираться отсюда! А то через неделю-две кончится Леха Скворцов. А вместо него будет еще один псих, вроде этих альбиноса и черноухого. Надо выбираться! Только вот как?…
   Леха еще раз огляделся, на этот раз пристальнее, и невольно пригнулся, почти рухнул на камни, толком еще не сообразив, что же его так насторожило.
   Хмыкнул. Да, рефлексы – вторая натура.
   Возле ближнего озерца воздух стал желтоватым, помутнел, наполнился сполохами. Над землей повис туманный шар, из каких в обучалке выходили игроки…
   Леха шагнул за валун, невольно прикидывая, как лучше будет атаковать…
   Но туманный шар развалился, истаивая, а никакого игрока там не было.
   От удивления Леха даже перестал прятаться и выпрямился.
   Вместо игрока из тумана вывалился сатир. Рухнул на четвереньки, быстро огляделся. Потом, уже неспешно, поднялся и стал отряхиваться. Еще раз осмотрелся.
   Заметил каштанового кабана – Клыком его звать, кажется? Тот уже добежал до металлических джунглей, но его широкая спина еще мелькала между зеркальными переплетениями. Задержался на нем взглядом. Нехорошим таким взглядом…
   И потопал к Лехе.
   – Это кто был? – сразу набросился он на Леху, как боевой петух. – Три поросенка, главный с кольцом в носу? Да?!
   – Да… – Леха малость опешил. Он вообще не ожидал увидеть здесь сатира. А уж такой напор… – А что?
   – Говорил с ними?!
   Сатир умудрился нависнуть над Лехой, хотя и был всего метр с кепкой.
   – Ну да…
   – А за что попал, спрашивали?
   – Ну спрашивали.
   – А ты?!
   – Что я?
   – Сказал? – Сатир сгреб Леху за складки шкуры на шее, словно за ворот рубашки. – Сказал?!
   – Ну сказал…
   – Честно? Как все было?
   – Правду и сказал. А что такого-то? Обычная авария, ничего особо крамольного… Да в чем дело-то?!
   Леха тряхнул головой, сбрасывая ручонки сатира. После двухметровых кабанов он уже никакого уважения не внушал – так, мелкий шибздик.
   – Кретин! – рявкнул сатир. – И что, все-все им рассказал?
   Леха с трудом сдержался, чтобы не приложить этого мелкого приставучку с языком без костей.
   – Ну сказал! И что дальше?!
   – Что дальше… – передразнил сатир. – На минуту одного оставил – и вот, посмотрите на него! Уже вляпался! Саллага рогатая…
   – Да в чем дело-то?!
   – В чем дело, в чем дело… А в том, что думать надо! А-а, – сатир махнул рукой, – теперь-то что, поздно уже. Молись своему парнокопытному богу, чтобы пронесло…
   Леха тихо зарычал. Вот зараза! То пугает, то партизанку на допросе строит! Леха шагнул к этому шибздику, навис над ним.
   – Ну рассказал я им, за что попал, и что? Что ужасного-то? Я же ничего такого не сделал, простая авария!
   – Да не в тебе дело, придурок! В них дело, понимаешь?!
   – А что с ними такое? – нахмурился Леха. Пожал плечами: – Ну да, двое полные психи. Но они же так, на подхвате. А держит масть у них нормальный мужик вроде.
   – Психи? И нормальный мужик?… – Сатир криво ухмыльнулся.
   – Ну, справедливый… – Леха никак не мог подобрать нужное слово. – Надежный.
   – Ох, салажка ты тупенькая… – Сатир душераздирающе вздохнул, почти до стона. Покачал головой. – Менты, когда им кого-то нужно расколоть, да чтобы быстро и с гарантией, что они делают, а? Правильно. Играют в доброго следователя и в злого. А урки, думаешь, тупее ментов?
   Сатир помолчал, давая Лехе переварить.
   – Что молчишь, рогатое? Что, самому-то никак не додуматься, что и менты и урки – одна народность?! Все различие только в форме да в том, что в урки попадают те, кто понахрапистее, посмелее и посообразительнее! Которым нужно все и сразу! Они лучше любых ментов знают, как вышибать инфу из упрямых баранов вроде тебя! Вот и играют в психа-отморозка и справедливого дядечку, у которого все типа по понятиям! Что, это так трудно сообразить, рогатое?!
   Леха невольно попятился от такого напора.
   Ну уж прям и играют. Прямо труппа Большого театра, а не случайные психи-отморозки. Хотя…
   Леха нахмурился, вспоминая. Тот мелкий альбинос, он и в самом деле какой-то…
   Да нет, нет! Леха мотнул головой, отгоняя дурацкие мысли. Так и до паранойи недалеко!
   – Да ладно тебе! Какие из них актеры? Самые обычные отморозки. Натуральные…
   Бум! – по долине прокатился гулкий удар.
   Леха невольно покосился на озера, на клубящиеся над ними тяжелые тучи. Но это был не гром.
   А сатир сразу развернулся к зеркальным джунглям.
   Где-то далеко – и кажется, да, где-то за этим скопищем странных железяк – простучала короткая очередь, еще раз. И тут гулкие удары повалились один за другим – бум, бум, бум, бум…
   И затихло.
   Леха и сатир стояли, уставившись на железный лес, ждали. Но ударов больше не было. Очередей тоже не слышно.
   – Психи, говоришь? – пробурчал сатир. – Ну-ну…
   – Это что? – спросил Леха, невольно понижая голос и все косясь на зеркальную чащу.
   – Да твои поросята своих собирателей замочили. Что-то быстро они с ними разделались для откровенных психов, нет? – Сатир почесал ухо, потер кольцо. – Видать, хорошо спелись твои поросята. Поди, все по ролям делают, не только тебя. Прям Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф… Тьфу! – с чувством сплюнул сатир.
   – Подожди… Какие еще «собиратели»?
   – Да самые обычные собиратели, мать их поблядушку! Старатели! Манчкины! Тимуровцы! Называй, как хочешь! – Сатир замолчал, глядя на Леху. – Ах да, ты же совсем дикий, ни хрена не соображаешь… О господи! Вот ведь наказание…
   Леха молчал и терпеливо ждал, пока словесный поток войдет в русло и сатира вынесет на что-то осмысленное. Уже начал привыкать к этому словоблудию.
   – Лес видишь? – кивнул сатир на железные раскоряки, режущие глаз тысячами солнечных осколков.
   – Лес?… Это какие-то мачты электропередачи…
   – Обычные блиндажные дубы, – пожал плечами сатир.
   – Блиндажные?… Дубы?…
   – Блиндажные! Дубы! – рассвирепел сатир. – Что, совсем русский язык не понимаешь? Каждое слово будешь по сто раз переспрашивать, рогатое?!
   Леха еще раз всмотрелся в странное нагромождение. На самых верхних сверкающих «ветвях» висели какие-то мелкие черные штуки, похожие на обгорелые лохмотья…
   – А черное тряпье на ветках? – спросил Леха.
   – Это не тряпье, это листья.
   – Черные?
   – Да, черные! Или ты думал, на стальных ветвях тебе будут зеленые расти, с хлорофиллом?! – рявкнул сатир. – А черные, чтобы на солнце раскалялись. Чтобы шел термоэффект между ними и холодными корнями. Там, внутри ствола, типа проводов, что ли… Все просчитано, короче. Хоть сейчас в реал перетаскивай. Наши программеры, они такие. Им только дай волю и нормальную зарплату, а потом отойди и не мешай. Они каждому комару присобачат по нейронной сети, чтобы летал реалистично…
   – А почему блиндажные-то? – хмуро спросил Леха.
   – Ну как… Не видишь, что ли? Стволы – как трубы. На куски режешь, и сразу настил для блиндажа можно делать. Или дома складывать. Или частокол ставить. Ну а вместо желудей там…
   – Стоп! – сказал Леха.
   Сатир может болтать без умолку сколько угодно, только все, о чем он болтает, совершенно не важно.
   А важно – как отсюда выбраться.
   Леха шагнул к сатиру, зажав его между валунами, и начал допрос.
   Это Кремневая долина. В седьмой зоне «Генодрома».
   Вообще седьмая зона – это огромная территория, двести на двести игровых верст. Кремневая долина на самом востоке.
   В центре зоны пустыня. На севере есть переход в шестую зону. На западе – почти на другом конце зоны – в восьмую.
   И если в обучалку игроки входили просто – вваливались в любом месте, то здесь все иначе. Войти в зону можно либо из соседних зон, если игрок уже в игре, либо через специальные места в городах. В седьмой зоне есть большой город, еще несколько мелких.
   – Значит, игроки сюда редко добираются? – спросил Леха.
   – Смотря кто. Тут ведь много не то чтобы игроков, а так… – сатир неопределенно покрутил пальчиками в воздухе, – чтобы видимость жизни создавали. Не всем же героями быть, должен кто-то и массовку создавать, шестерить на вторых ролях. В магазинах за прилавками стоять, в барах задницей крутить и разговоры поддерживать… Таких почти бесплатно пускают. А то еще и приплачивают.
   – Подожди… – Леха натурально опешил. – Ты сказал, приплачивают?
   – Ну! Приплачивают! Со слухом плохо?
   – А деньги-то откуда тогда?
   – О господи! Вот ведь тупой! Я же говорю: смотря кому! Тем, кто массовку создает, тем почти бесплатно или даже подкармливают. А тем, кто приходит кайф получать… Ну, сама подписка на право играть недорого стоит, долларов восемьсот, кажется…
   – Недорого?! Восемь сотен за один год – это недорого?!
   – Год? Ой, рогатое, не смеши меня. В месяц! Но эти восемь сотен так, для разгону. Потому что, чтобы полноценным героем стать, надо и оружие купить, и броню, и напарников нанять, и вообще… Покупаешь как бы у торговцев, что в игре. Но игровые деньги-то откуда возьмешь? Ага, на настоящие покупай. Один к одному. Так что насколько у кого хватит… Но, думаю, в среднем штуки по две в месяц с каждого америкоса сдирают, а то и по три. Леха помотал головой, отказываясь верить.
   – На игру? Три тысячи в месяц?!!
   – А что?
   Сатир удивленно глядел на Леху. Кажется, его это совершенно не удивляло.
   – Это психом надо быть! Чтобы за виртуальные автоматы, броню… Три тысячи… Да за это в реале можно больше купить!
   Сатир прищурился, разглядывая Леху. И вдруг ухмыльнулся:
   – Э-э… Да ты совсем бычок-однолетка, да? Ох, салага рогатая… Ты думаешь, они сюда ради чисто игры приходят? Думаешь, они сюда приходят просто проверить, кто сообразительнее? Чтобы пару часов свободного времени убить?
   – Ну…
   – Щаз!
   – А зачем тогда?
   – Ой, ну как с ребенком… Те, кто просто поиграть хотят, так они просто и играют! В других местах! В разные шутеры рубятся. Или в стратегии, где солдатиков надо двигать и где все в самом деле только от ума и скорости реакции зависит. А в такие игры, как эта, – в ролевые – совсем для другого приходят. Понял, нет?
   – Нет. Если не играть, то зачем? Не понимаю.
   – Да чего тут понимать-то? За мечтами сюда приходят! За ощущением власти. Чтобы героем себя почувствовать. Значительным стать, пусть и на пару часов. Чтобы не ты шестеренкой крутился с утра до вечера, а чтобы мир вокруг тебя вертелся, как вокруг пупа земли!
   Леха не перебивал. Просто молча не понимал. А сатира, кажется, понесло:
   – Ох… Ну как бы тебе… Ну, вот представь: сидит этот жирный америкос в каком-нибудь отделе по продажам авиационных двигателей, получает свои сто штук в год, а то и двести, а толку-то? Живот набьет, закладную на дом выплатит, старый «мерин» на новый поменяет, жену заведет… А для души-то? Ведь за эти сто штук он каждый день на работу, а там перед старшим менеджером хвостом виляет, в глаза заглядывает… Шестерка, хоть и в костюме за пару тысяч. Хоть и катается на «мерине», но в душе-то знает, что шестерка. Холоп беспородный. Подлизывайся и других холопов подсиживай. Начальника слушай и улыбайся, улыбайся, улыбайся. И даже собственной секретутке по заднице не хлопнешь – тут же по судам затаскает. Как в клетке. Восемь часов в день, не считая внеурочных. И так всю жизнь. Из года в год. Понимаешь?
   – Ну допустим… А к игре-то это каким боком?
   – Да в том-то и дело, что для них это не игра! Для них там, днем в офисе, – вот это кошмарный сон каждый день. А жизнь, настоящая, – здесь! Когда он вечером домой летит и сразу виртуальный шлем натягивает, и сюда. Потому что здесь он что хочет, то и делает. И девку в баре шлепнет, и та ему еще улыбаться должна, а то и виртуальный минет сделает за какую-то десятку баксов. А за три сотни может нанять в напарники живого русского, который будет за ним хвостиком ходить и к каждому слову прислушиваться, стрелять, куда прикажут, да еще лебезить и поддакивать бесплатно. А за четыре сотни хоть двух белорусов, а можешь четырех китайцев. И по сравнению с ними – он уже босс, царь и бог. И что по сравнению с этим жалкие пара штук в месяц, которые он в своем офисе за два дня отбивает, не особенно утруждаясь?
   Леха молчал, пытаясь уложить это все в голове.
   – Теперь понял?
   – Ну… Не знаю. Все равно. Ненормально это как-то…
   – Нормально, ненормально! Кого это волнует, пока деньги капают? Это ведь…
   – Стоп! Подожди!
   Опять его понесло! Куда-то в совершенно ненужную сторону! И, что хуже всего, вместе с ним поплыл по этому потоку слов ни о чем, уже забыв, что надо-то…
   Американцы, китайцы, авиационные двигатели и виртуальные минеты за десять долларов… Пусть каждый сходит с ума, как хочет! Главное, выбраться отсюда. А все это…
   Стоп!
   Вдруг все то, что говорил сатир, словно подсветили с другой стороны. Если взглянуть на это трезво, как бы со стороны…
   Стоп, стоп, стоп… Может быть, это даже хорошо, что словесный поток сатира притащил к авиационным двигателям и виртуальным минетам…
   А ведь это, кажется, идея! Так-так-так… Если сатир хотя бы наполовину не врет, то дело здесь организовано всерьез? Но тогда…
   – А кто это все организовал?
   – В смысле? Тебе фамилии нужны, что ли? На хрена? – Теперь уже сатир опешил.
   – Да нет! Госструктура это организовала или частная фирма? Кто этим занимается сейчас?
   Организовать все это, всю эту гигантскую игру, и вывести ее на окупаемость – под силу ли такое госструктурам с их извечным пофигизмом и раздолбайством?
   Но если это сделали частники… Тогда и все остальное здесь должно быть сделано по уму?…
   – А тебе-то какое дело? – прищурился сатир.
   Леха раздраженно выдохнул. Опять этот шибздик из себя партизанку на допросе строит!
   – Ну, так государственная или частная?
   – А черт его разберет… – пожал плечами сатир. – Заключенных государство поставляет. Деньги частные. Крыша, пиар и налоговые льготы от патриархии. ЗАО «Заветами Иеговы». Ну, там, «око за око и зуб за зуб»… Читал? Серверы лично митрополит окроплял. А что?
   Леха только хлопал глазами.
   Нет, он многого ожидал от родного государства, но… но всему же есть пределы?!
   Мысль, такая важная, куда-то выскользнула… А глаза дернулись на движение. Далеко внизу в долине, возле озерец.
   Двое… Нет, две женщины. В комбинезонах, похожих на военные, только не из камуфляжной ткани, а из голубой пятнистой джинсовки. Кажется, даже без брони. Да и оружие… Какие-то мелкокалиберные карабины с короткими стволами. Разделаться с такими раз плюнуть. Но…
   Вроде они сюда не собираются идти, остановились на берегу озера.
   – Чего там? – встрепенулся сатир.
   Он не видел, зажатый между валунами больше его роста. Попытался вылезти из закутка, но Леха задвинул его обратно.
   Тетки сюда не лезут? Не лезут. Так на фига их трогать? Пусть делают, что хотят…
   Есть дела поважнее.
   – Выходит, фирма частная? – спросил Леха, – И деньги здесь считать умеют?
   – Не заметил еще, что ли? – хмыкнул сатир. – Ты даже не представляешь, насколько здесь умеют считать деньги. Уж поверь мне. Да.
   – Значит, то, как ведут себя заключенные, проверяют часто?
   – Ты сколько в обучалке продержался, когда начал дурить?
   – А здесь? Так же часто проверяют?
   – Ты к чему клонишь, рогатое? – нахмурился сатир. – Ты не тяни кота за яйца, ты прямо скажи, какую еще глупость надумал. Ну?
   Глупость… А вот и не глупость. Если деньги на ветер здесь не бросают, то должно сработать.
   – Ну надсмотрщики здесь есть? – прямо спросил Леха.
   – Надсмотрщики?… Модеры есть. Ну, модераторы. Человек десять – чтобы в каждой зоне порядок поддерживали. Но они за нами не следят. Их работа – новичкам сопли подтирать. Тем, которые только испытательный срок проплатили, три дня. Ну и надо, чтобы они полноценно на игру подсели, чтобы нормально подписались, по полной программе. И чтобы они игру не бросили, когда их тут в первый раз обворовали или прибили, – тут-то модеры и нужны, успокаивать и простенькие советы давать. Аватарки-то здесь просто так не воскресают…
   – Кто?…
   – Что «кто»?
   – Ава… – Леха замялся. Ну и словечко! Как рикошет между двух стен…
   – Аватары, – повторил сатир. – Ну, тело персонажа…
   Леха кивнул. Понятно.
   – Они же здесь не воскресают, – с готовностью продолжил сатир. – Убили – все, забудь. Заводи новое тело. А каждое тело – за отдельную плату. Ну, чтобы ботами-помощниками все не запрудили. Можно, правда, как бы завещания оставлять, Чтобы потом забрать вещички своего бывшего перса, и…
   – Подожди! – вклинился Леха. Боты-помощники, завещания, новички, модеры… Вот ведь плетет, вот ведь накручивает! Опять чуть главное за всем этим не похоронил!
   – А есть здесь что-то вроде карцера?
   – Карцер? – Сатир хмыкнул и покачал головой. – Ох, рогатое… Ты еще не понял, что ли? Это все – один большой карцер.
   – Да нет! Модеры эти, они могут как-то воздействовать на нас, на заключенных? Ну, если кто-то будет вести себя не так, как им надо…
   – В смысле?… На путь истинный наставлять? Да вроде никого не приходится. Все сами прекрасно все понима… – Сатир осекся. Внимательно уставился на Леху. – Подожди-ка, рогатое… «Кто-то» – это ты кого имеешь в виду?
   Леха молчал, хмуро глядя на этого шибздика, готового прогибаться под любого, кто сильнее, хоть десять раз на дню.
   – Ты че, не понял?! – взорвался сатир. – Опять умничать решил?! Мало тебе того, что из обучалки раньше срока выперли, так ты и здесь выпендриваться собрался? Я же тебе… Ы!!!
   Сатир подпрыгнул, словно его прижгли раскалённой сковородой.
   – Ты чего? – напрягся Леха.
   – Чего, чего… – зашипел сатир. – На минимум опустил, называется, раздолбай склеротичный… Все, хватит трепа! Это тебе обедню прозвонили. Не хочешь делом заняться, игроков погонять? Где-то недалеко должен быть еще один, с-сука…
   – Две.
   – Чего?
   – Две женщины. Да вон они. – Леха кивнул за валун, к которому прижал сатира.
   Женщины уже накачали надувную лодку и выплыли на середину озерца. Брюнетка гребла маленьким веслом. Блондинка достала сачок и что-то вылавливала из воды.