Страница:
Ее вопрос заставил ученого улыбнуться. - Нет, я свалился, если конечно это можно так назвать, вот оттуда, - указал он на звезду своей системы.
Девушка взглянула в указанном направлении. - Вон та, самая яркая звезда... - Тиштрия*?! - воскликнула Зуммуриада с восторгом. - Возможно, здесь она так именуется. Но мы называем ее Войра. - Мы? - изумилась собеседница. - Да, я и мой народ, - пояснил пришелец. - А разве там кто-то живет? - На Войре? Нет. Это всего лишь звезда нашей системы, а мы... ученый резко запнулся, осознав, что просветил девушку больше, чем то было дозволено. - Ну, что мы только обо мне и говорим? Скажи мне лучше, как тебя зовут? - Зачем вам это знать, блестящий Тиштрий? - Я Оннес, а не Тиштрий. Я ведь сказал тебе свое имя, так будь добра, скажи мне и свое.
______________ * Тиштрия - эта звезда отождествлялась с Сириусом, альфой Большого Пса. Самая яркая звезда после Солнца. Видимость вечером в апреле, всю ночь зимой, после полуночи с октября, не видно совсем - май-июнь. В так называемом зороастрийском календаре божеству Тиштрию отводится четвертый месяц и 13-й день каждого месяца. Тиштрию посвящен хвалебный гимн Авесты (Яшт 8 "Тиштр-яшт").
Зуммуриада, приведя отрывок из яшта, посвященного звезде Тиштрия, добавила и собственный ответ в стихотворной форме.
Мы почитаем Тиштрия,
Прекрасного и мощного,
Светящегося, светлого,
Целебного и яркого,
Летящего в пространстве
К воде широкой моря.
Так пусть блестящий Тиштрий,
Издалека лучащийся,
Правдивыми словами,
Искусными речами
Не вопрошает имя
Молящейся ему.
- И что же это значит? - с любопытством спросил Оннес.
А девушка снова ответила ему авестийской строфой:
Поистине прекрасный,
Блестящий, славный Тиштрий
Достоин всего мира
Молитв и восхвалений.
И если снизошел он
К его зовущей имя,
Пусть сам узнает имя,
К которой он пришел.
- Ну ладно, если ты не желаешь говорить мне своего имени, я сам
узнаю его... Тебя зовут...
Ученый сосредоточился и еще глубже проник в сознание девушки, но если говорить с ней оказалось легко, посредством мысленного контакта, то получить какую-нибудь информацию не представилось возможным. Оннес удивился силе ее мыслей.
"Это невозможно! - мысленно воскликнул он, дивясь ее разуму. - Я и не знал, что жители Анариса так высоко интеллектуально развиты".
Прекратив оказывать давление на сознание юной красавицы (так как больший натиск мог нанести вред ее разумному существованию), ученый прибегнул к другому пути разузнать информацию. - Если ты не скажешь свое имя, Тиштрий никогда больше не прилетит сюда. - Он сделал шаг по направлению к морю, но девушка, не желая сердить мнимое божество, попыталась смягчить его гнев следующими строками:
Не уходи, о Тиштрий!
Лучистый, благодатный,
Могучий и бессмертный,
Хранящий семя вод,
По славе высочайшей,
От Внука Вод снишедший.
В сиянии летящий,
Блестящий и счастливый,
Могущественный Тиштрий
Целительным бывает,
Когда он почитаем,
Доволен и любим.
Скажу свое я имя
Тебе, блестящий Тиштрий,
Чтобы доволен был
Молящейся тебе.
Мне имя - Зуммуриада,
Чужим я - Гюлистан.
Оннес удовлетворился ответом красавицы. Зуммуриада же, дав ему желанный ответ, собралась уйти. И ученый, вопреки своему желанию, не стал задерживать ее на побережье. - А завтра ты придешь? - спросил он. - Зачем? - Потому что Тиштрий просит тебя, - решив использовать в своих интересах имя божества, промолвил тот.
Зеленоглазая красавица, ничего не ответив, зашагала в сторону города. Оннес остался стоять на берегу. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не превратилась в темную, едва заметную точку, и не исчезла с поля зрения. Простояв там еще несколько минут, ученый с Шатры направился к морю. Перевоплотившись в одного из морских обитателей, он поплыл к подводной базе.
Голос и образ очаровательной жительницы надземного мира в тот день, да и в последующие тоже, не покидали пришельца с далекой планеты. Более трех месяцев он приходил в вечерние часы на ту часть берега, где повстречал прекрасную деву, но она так и не появилась там. Когда переживания Оннеса достигли апогея, ему захотелось самому пуститься на поиски Зуммуриады, но сделать этого он не мог. Он и так отступил от устава Галактического Научного Центра Шатры, заговорив с ней, и пойти еще на большие нарушения Оннес не осмелился.
Г л а в а 26
ИСС. НОЯБРЬ 333 ГОДА ДО Н. Э. Не следовало сдаваться на деле, если на словах был героем. Цицерон
Еще во время болезни, узнав о выступлении войск противника из Месопотамии и продвижении Дария в Сирию, Александр выслал Пармениона со значительной частью македонской армии остановить врага на дороге в Киликию. Пройдя города Исс и Мириандр, старый полководец дошел до Байланского перевала и выставил здесь заслон, забыв при этом о втором переходе через гору Аман, где находились Аманские ворота, которые также назывались Львиным проходом.
После смерти Мемнона Александра больше не тревожила война на Эгейском море. Он знал, что новому командующему без наемников не справиться с задачей. После успешного завоевания македонянами опорных пунктов персов в Карии, угроза с тыла перестала существовать, а значит, атаку надлежало продолжить с большей активностью. По огромному войску, которое собрал Дарий, македонскому царю стало ясно, что его противник не уклоняется от битвы, а сам навязывает ее. Многочисленная армия Дария, которая в два-три раза превышала войско Александра, перейдя Евфрат, подошла к подножью Амана и вступила в город Сохи. Сюда же прибыл и огромный обоз "Великого царя" и его придворных, которые не представляли себе военного похода без жен и детей, евнухов и слуг.
Обнаружив, что Байланский перевал занят македонянами, Дарий решил дать бой именно на этой широкой равнине, где численное преимущество его войска могло способствовать одержанию победы, несмотря на выучку воинов противника.
Однако прошла неделя, а Александр все еще не выходил на поле рати. Великий царь, я ведь предупреждал, что он не явится на битву, - уверенно проговорил Атропат, сатрап Мидии. - Он болен и, вероятно, смертельно. Полагаю, это не ты организовал? - с надменным подозрением взглянул Дарий на него, но так как сатрап промолчал, царь продолжил: - Надеюсь, этот македонский мальчишка не вздумал обратиться в бегство? Напрасно, что ли мы собрали войско и прибыли сюда? - возмущенно всплеснул он руками. - Этого, царь, можете не опасаться, - вмешался в разговор Аминта, знатный македонянин, бежавший из родины в Персиду. - Я знаю нрав Александра. Он не станет уклоняться от боя. Возможно, он действительно серьезно болен. - В таком случае, я сам нападу на него в Киликии. Войско, оставшееся там, малочисленно, да к тому же без предводителя, поэтому нам не составит труда покончить с этим зазнавшимся выскочкой. - Начальник разведки сообщил, что Львиный проход не занят противником, - осведомил царя визирь Набарзан. Замечательно! Именно оттуда мы и доберемся до Киликии. - Но царь, если я верно осведомлен, это горная страна, и коннице там негде будет развернуться, - возразил Аминта, являющийся одним из четырех полководцев, стоящих во главе наемников. - Не лучше ли подождать Александра здесь? - У нас есть кардаки*, и я уверен в их умении. Не будем же терять время. Завтра же трогаемся в путь! Я так решил!
______________ * Кардаки - азиатские пехотинцы, составляющие лучшую часть персидской армии.
Аминта не стал долее возражать, памятуя о расправе над греком Харидемом и упрямом нраве "царя царей". Никакие доводы не могли изменить решение Дария.
Отправив обоз в Дамаск, персидское войско снялось с лагеря и направилось в Киликию. Александр, уже оправившись от болезни, также снялся с места. Узнав в Малле о расположении войск противника, он пошел главной дорогой к Байланскому перевалу. Пройдя Львиный проход, Дарий узнал, что врага уже нет в Киликии. Греческие стратеги советовали царю тотчас вернуться в прежде занимаемый лагерь, однако тот, не прислушавшись к их словам, решил двинуться к побережью Мириандра, откуда совсем недавно прошли войска Александра, желая напасть на них с тыла. Захватив город Исс, Дарий, уверенный в собственных силах, продолжил путь по прибрежной дороге вдоль залива с таким же названием. Александр же, дойдя до Мириандра и узнав, что враг находится позади него, возрадовался приятному дару судьбы. Противник оказался в таком месте, где не смог бы должным образом воспользоваться численным превосходством своих войск.
Узкая прибрежная дорога, с одной стороны которой раскинулись чарующие склоны гор, служила для македонского царя гарантией того, что враг не обойдет его с тыла. Дарий же, найдя самое широкое место между берегом и горами, расположил войска за рекой Пинар. Александр разместился на ночлег на противоположном берегу реки.
Ночью в каждом из лагерей продумывался план будущей атаки. - Слева мы расположим кардаков, - решил "царь царей", - к ним будут примыкать греки, а морскую линию со своей кавалерией возьмешь на себя ты, Набарзан. Теперь-то вы будете в более надежных доспехах, и их копья не сослужат им службу, как в прошлый раз. Именно от тебя, Набарзан, и твоего умения руководить будет зависеть исход битвы. - Дарий умолк, призадумавшись. - Думаю, будет лучше, если мы в горах выставим отряд пехотинцев. В нужный момент они нападут на фланг македонцев. Их неожиданное появление застанет врага врасплох. Надо потеснить их с флангов и с тыла, и тогда уже за дело возьмутся наемники. Замечательный план! Мы не подведем! - воскликнул Аминта, и его поддержали трое других военачальников, стоящих во главе греческих наемников. - Атропат, ты возглавишь конную гвардию моих телохранителей, - решил Дарий, и сатрап склонил голову в знак благодарности за оказанное ему доверие.
Военный совет закончился, и сатрап Мидии направился в свой шатер.
Атропат был талантливым и выдающимся человеком, с военной выправкой и приятной наружностью. Имен у этого человека было несколько. В семье его звали не так, как друзья. Лишь при персидском дворе он был известен как Атропат. Он был светским лицом, но принадлежал к жреческой касте и поддерживал с жрецами тесную связь. Поэтому, возможно, ему дали имя Атропат - хранитель огня. Ему было лет сорок-сорок пять, он пребывал в расцвете сил, полный энтузиазма и решительности, идей и планов, энергичный и ловкий воин, расчетливый и тонкий политик. Он был царем в своей сатрапии и влиятельным человеком при персидском дворе.
Вот и в тот вечер его высокое положение было публично подчеркнуто "Великим царем".
Атропат знал, что македонский царь будет искать поединка с Дарием, а этого, учитывая его слабую военную подготовку, нельзя было допустить. Поэтому сатрап намеревался собрать отряд из отборных, воинственных и сильных молодцов. У Дария были и свои телохранители, но Атропат больше полагался на испытанных людей из собственной свиты. Но его личной охраны было слишком мало для организации защиты "царя царей". Необходимо было набрать еще воинов - и немедленно!
Войдя в свой шатер, он позвал к себе стоящего на посту воина. - Что решили на совете? Какую позицию мы будем занимать? - с нетерпением спросил высокий и крепкий молодой человек со смолисто-черными волосами. - Самую лучшую, ту, которая ближе к царю, - ответил сатрап. - Что? Мы будем в личной гвардии этого мерзкого перса? - с неприязнью воскликнул воин. - Тише, Бахрам. Если тебя кто-то услышит, то нам обоим не поздоровится. - Но ведь вы обещали, что мы будем сражаться. А нас пристроили нянями к этому... - Молчи! Ни слова больше! - повысил голос Атропат. Он прошел к столу и, сняв с себя тяжелый пояс с мечом, положил на его поверхность. - Наша задача будет намного сложней, чем у сражающихся в первых рядах, - вполголоса промолвил он. - Искандер*, круша все на своем пути, будет стремиться завязать поединок с Дараяваушем. Вот тогда-то мы и должны показать свою силу. Либо мы убьем Искандера, либо он убьет царя. - Значит, нам выпала честь скрестить оружие с самим царем-завоевателем? Это даже лучше, чем я предполагал, - довольно проговорил Бахрам, сын Феридуна. - Но для того, чтобы наш план увенчался успехом, нам нужны сильные, ловкие, зоркие, цепкие и быстрые в своих действиях молодые люди. - Предоставьте это мне! Я знаю почти каждого в этой армии, и мне не сложно будет подобрать нужных кандидатов.
______________ * Искандер - персидская передача имени Александр.
В то же самое время в супротивном лагере также шла подготовка к атаке. На совете друзей были распределены обязанности каждого подразделения. Так, Александр, как всегда, взял на себя управление правым флангом, против которого была выставлена пехота кардаков. Фессалийцев послали к морю, а отряд гетайров должен был контролировать ситуацию в горной части долины. Определив часть гетайров для защиты от засады в горах, Александр уменьшил численность в своих атакующих войсках, тем самым ослабив ударную силу. Он знал, что левый фланг, защищаемый фессалийцами, не сможет долго продержаться перед сильными персидскими всадниками, поэтому главной задачей в этом сражении было первым прорваться во вражескую линию. Именно эту цель и поставил себе молодой завоеватель, не побоявшись принять участие в первых рядах атакующих.
Окончив все приготовления, Александр отправился к себе. После ужина, оставшись наедине со своими мыслями, он принялся размышлять о предстоящей битве. Вконец переутомившись от тяжких дум, он приблизился туда, где покоились его доспехи и оружие. Единственное, что интересовало его в тот вечер, было копье власти. Взял его в руки и почувствовал, как от наконечника исходили незримые человеческому глазу волны магической, внеземной и всекрушащей мощи. Александр верил, что когда-то эта сила вольется в него и поможет завоевать весь мир...
К двум часам пополудни, после окончания всех приготовлений, македонский царь объехал свои войска и занял место в первых рядах атакующих. Он сменил коня, на котором устроил смотр, и сел на своего верного Букефала. Подал знак к атаке - и все воины, за исключением берегового отряда, ринулись форсировать реку. Активное наступление правого фланга, возглавляемого самим Александром, опрокинуло назад кардаков, лишенных помощи кавалерии. Всадники с гипаспистами прорвали оборону, ряды пехотинцев расстроились, и многие из них обратились в бегство. Греческие наемники, состоящие в персидском войске, подогреваемые национальным патриотизмом и ненавистью к македонцам, бились с ожесточением, и благодаря военной дисциплине и выучке врезались во вражеский фронт. Для македонян дело обстояло сложно и на берегу. Как и предвидел Александр, фессалийская конница не смогла противостоять персидским всадникам. Они отступали, затем вновь собирались и нападали на врага. Видя такое положение дел, Александр с еще большим упорством устремился вперед и ворвался в расположение персов, чтобы атаковать их с флангов и тыла. То же действие было поручено осуществить и Набарзану со своими всадниками, однако тяжелые доспехи на сей раз сослужили персам плохую службу. Менее подвижные ряды персидских всадников упустили момент, чтобы окружить и зажать в тиски врага. То, что не удалось осуществить персам, сделала македонская конница. Александр, как и предполагал мидийский сатрап, искал встречи с "Великим царем", чтобы покончить сражение одним поединком. Когда наступающие оказались в тылу у персов и завязали там битву с пехотинцами, Атропат сделал знак своим молодцам атаковать Александра. Десять лучших воинов выступили из рядов телохранителей и ринулись на врага.
Заметив затруднительное положение Александра, которого окружили воины конной гвардии царя, ему на выручку поспешили друзья.
Уклоняясь от острых сабель, и сам нанося удары нападающим, молодой царь желал побыстрее расправиться с неприятелями, чтобы добраться до своего главного противника. Телохранители Александра, приняв на себя удары атакующих, отвлекли их от главной мишени. Александр был уже близок к цели, когда на его пути встал воин, не уступающий ему в отваге и храбрости. Ловкий и смелый Бахрам с такой силой обрушился на врага, что заставил его отступить. Но ни сила противника, ни его решимость не могли удержать македонского завоевателя. Он со всей яростью атаковал неприятеля, пытаясь проворностью одержать над ним верх. Однако нападающий был силен, даже по сравнению с таким воином, как Александр. Схватка была ожесточенной, и ни один из них не желал быть побежденным. С каждым ударом положение менялось, удача сопутствовала то одному, то другому. Македонский царь с начала битвы утомился, а Бахрам был полон свежих сил. Доблесть противника начала сердить царя. Он не мог смириться с тем, что кто-то может быть столь же отважным, как он. Гнев переполнил его, и он упрекнул Тихе в медлительности. Судьба, всегда прислушивавшаяся к его желаниям, услышала его и в этот раз и помогла ему. Когда Бахрам уже был близок к победе, нанеся противнику удар саблей в бедро и ранив его, "Великий царь", потеряв самообладание, решил покинуть поле боя. Поредевшие ряды телохранителей и близость опасности, называемой Александром, вселили страх в сердце этого могучего сложением человека. Подобно Гектору, впавшему в панику в битве с Ахиллом, Дарий, вместо того, чтобы возглавить свое войско, столь успешно прорвавшееся в стан врага, обратился в бегство. Этот поступок сыграл решающую роль в ходе сражения. Дух воинов упал, и они, также уклоняясь от битвы, начали покидать место боя. Однако Бахрам не отступал. Он решил довести до конца начатое дело. Но замыслу мидийского воина помешали храбрые телохранители македонского царя, окружившие его со всех сторон. Несмотря на многочисленность нападающих и полученные серьезные раны, Бахрам все еще сражался. Предоставив расправу над упрямым и одержимым воином своим приближенным, Александр не стал преследовать персидского царя, а устремился на помощь фессалийской коннице. Узнав о побеге царя и приближении Александра, Набарзан также пустился в бегство. Персидские всадники рассеялись в разные стороны, спасаясь от преследователей. Наступление не прекратили лишь греческие наемники. Но что могла сделать пехота против македонских всадников и гипаспистов?
Пробившись в горы, наемники разделились на два отряда: одни последовали за Дарием через Евфрат, другие же добрались до Триполиса и на кораблях достигли Кипра. Оттуда одна часть наемников вернулась на родину, а другие направились в Египет.
До самых сумерек македоняне преследовали персидских воинов, и только по наступлении вечернего часа войско вернулось в лагерь. Тут же находился и лагерь "Великого царя", в спешке брошенный им на разграбление победителям.
Воины предназначили для своего царя наполненную драгоценностями палатку Дария, расшитую золотом, с множеством слуг и богатой утварью, среди которой была ценная шкатулка самой изящной работы. На вопрос Александра, какую ценность можно положить в столь дорогую шкатулку, каждый из друзей дал разный ответ, но царь решил, что будет хранить в ней "Илиаду" Гомера.
Кроме всех этих богатств победителю досталась также и семья "Великого царя": его мать, жена, две дочери и малолетний сын.
Увидев колесницу и лук Дария у завоевателя, родные подумали, что "царь царей" погиб и стали горько оплакивать его. Тогда Александр послал к ним Леонната, чтобы сообщить женщинам о том, что Дарий жив, и им незачем бояться его - Александра, так как он ведет войну только с персидским царем. Семье Дария по приказу македонского царя было предоставлено право пользоваться всеми прежними привилегиями. Им не уменьшили число слуг и средства на содержание, а женщинам позволили похоронить по своим обрядам со всеми почестями знатных персов, павших в бою.
Сняв после битвы доспехи, Александр направился в купальню. Там он увидел всякого рода сосуды, кувшины, тазы, флаконы для растирания с изумительными душистыми благовониями; вся утварь была сделана из чистого золота. После купания, пройдя в большую просторную палатку с богатым убранством лож и столов, завоеватель восхищенно воскликнул: "Вот что значит быть царем!"
После пышного празднования победы и награждения отличившихся в бою, Александр послал Пармениона с отрядом фессалийских всадников захватить в Дамаске военную казну и персидский обоз, где находились жены и родственники военачальников со слугами и багажом. Он преднамеренно поручил эту задачу фессалийским всадникам, которые понесли большие потери, и должны были соответствующим образом получить вознаграждение за храбрость. Богатства, захваченные в Дамаске, оказались столь внушительными, что это положило конец финансовым затруднениям Александра. Кроме родственников персидской знати, там оказались также видные греки и послы из Спарты, Фив и Афин. Фиванцев отпустили, афинянина Ификрата Александр оставил при себе, а спартанцев отдал под стражу.
Царь Македонии был осведомлен о сношениях спартанского царя Агиса III с персами. Успешно оказанное Гегелохом в Геллеспонте сопротивление не поубавило пыл спартанцев, поэтому важным для Александра также было и спокойствие, соблюдаемое Антипатром в Македонии. Он верно предполагал, что спартанцы временно приняли выжидающую позицию и в любой момент могли напасть на Македонию. Дабы предотвратить это, царь послал старому полководцу значительную сумму денег для поддержания армии в боевой готовности.
Для того, чтобы под конец ослабить персидский флот, Александру необходимо было склонить на свою сторону Финикию и Кипр, воины которых составляли костяк морских сил противника. Поэтому на совете друзей было принято решение занять первым долгом города Финикии.
До Дамаска войска македонян прошли без боя. Арад, Мараф, Библ и Сидон, включая и Дамаск, сдались на милость победителя. Сатрапом Киликии Александр назначил Балактру, одного из своих телохранителей. Сирию же, завоеванную Парменионом, поручил управлению Менона. - Наши воины, кажется, вошли во вкус восточных наслаждений и роскоши, - обратился Александр к Пармениону, ехавшему с ним рядом на резвом скакуне по улице Дамаска. - После стольких лишений, походов и сражений они заслужили это, - отозвался старый полководец. - Да и тебе, Александр, стоило бы немного расслабиться. Истинный воин отдыхает, сражаясь с мечом в руках на поле брани. - И женщин он тоже должен водить туда? - хмыкнул собеседник.
Александр сделал вид, что не услышал его. - Из добычи ты взял себе только золото да серебро и ни одной пленницы. - Вид персиянок для меня мучителен. - Только персиянок? - усмехнулся старик. - Да ты и других женщин не радуешь своей милостью. - Что ты хочешь этим сказать? - сердито обратился к нему царь. - Вспомни письма Филоксена и Гагнона. Ты тогда очень гневался на них за то, что они хотели купить для тебя мальчиков замечательной красоты. А ведь они желали сделать тебе только приятное... - Не говори мне об этой мерзости, - гневно отрезал Александр. - А что можно сказать македонскому царю, который ни тех не жалует, ни других не облюбует. Ты думаешь, все слепые и не видят твоего отвращения к женщинам? - Ничего подобного и в помине нет! - громко воскликнул царь. - Когда придет время, я сам изберу себе спутницу жизни. А тех, кто решился злословить обо мне, я велю казнить! - Ты собираешься изничтожить все свое войско? - недвусмысленно спросил Парменион. - Одумайся, Александр! Чего ради ты ставишь свою репутацию под удар? Женщины все одинаковые, уж поверь мне, а вот слухи на земле бывают очень разными, и порой даже коварными и бесчестящими. Прислушайся к совету старика и возьми к себе одну из пленниц. - Он намеренно выждал паузу, надеясь услышать ответ царственного собеседника, но тот молчал. - Вот, к примеру, среди недавно захваченных с обозом пленниц есть очень умная и прекрасная женщина, получила греческое образование и отличается хорошим покладистым нравом, дважды вдова... - Надеюсь, вдовой ее сделал не я? - подшутил тот. - Может и не в прямом смысле, но косвенно точно. - Я не желаю сблизиться с женщиной, которая будет ненавидеть меня. Не думаю, что Барсина способна на такое. - Барсина? - переспросил Александр. - Какая еще Барсина? - Дочь Артабаза, сатрапа, нашедшего убежище у твоего отца.
Уточнение старика взволновало царя. - Барсина! Она здесь? Где? Где ее держат? - нетерпеливо спросил базилевс. - Если ты пожелаешь, ее тотчас приведут к тебе. - Да-да, распорядись, чтобы это сделали немедленно!
Когда Барсину привели в занимаемую Александром крепость, он пребывал в волнительном ожидании. Он познакомился с ней в Пелле, где она жила со своей семьей. Одной из причин очень частого посещения дома Артабаза Александром было его восхищение красавицей дочерью этого персидского вельможи. Но вскоре после его отъезда в Миезу на обучение Артабаз с семьей покинул Македонию. И Александр так и не смог попрощаться с ней. Узнав о замужестве Барсины, он не стал долее питать надежды когда-нибудь встретиться со своей подругой детства. После смерти Ментора, своего первого супруга, Барсина вышла замуж за Мемнона, второго брата матери. Вот уже несколько месяцев как она вновь стала вдовой и свободной от брачных уз.
Встреча их была трогательной: радушный царь, пребывавший в расцвете сил, и красивая, мудрая пленница, некогда расставшиеся в отрочестве и встретившиеся вновь по истечении десяти лет. Александр считал, что судьба снова не оставила его желания в сердце и он возблагодарил ее за очередную удачу.
Девушка взглянула в указанном направлении. - Вон та, самая яркая звезда... - Тиштрия*?! - воскликнула Зуммуриада с восторгом. - Возможно, здесь она так именуется. Но мы называем ее Войра. - Мы? - изумилась собеседница. - Да, я и мой народ, - пояснил пришелец. - А разве там кто-то живет? - На Войре? Нет. Это всего лишь звезда нашей системы, а мы... ученый резко запнулся, осознав, что просветил девушку больше, чем то было дозволено. - Ну, что мы только обо мне и говорим? Скажи мне лучше, как тебя зовут? - Зачем вам это знать, блестящий Тиштрий? - Я Оннес, а не Тиштрий. Я ведь сказал тебе свое имя, так будь добра, скажи мне и свое.
______________ * Тиштрия - эта звезда отождествлялась с Сириусом, альфой Большого Пса. Самая яркая звезда после Солнца. Видимость вечером в апреле, всю ночь зимой, после полуночи с октября, не видно совсем - май-июнь. В так называемом зороастрийском календаре божеству Тиштрию отводится четвертый месяц и 13-й день каждого месяца. Тиштрию посвящен хвалебный гимн Авесты (Яшт 8 "Тиштр-яшт").
Зуммуриада, приведя отрывок из яшта, посвященного звезде Тиштрия, добавила и собственный ответ в стихотворной форме.
Мы почитаем Тиштрия,
Прекрасного и мощного,
Светящегося, светлого,
Целебного и яркого,
Летящего в пространстве
К воде широкой моря.
Так пусть блестящий Тиштрий,
Издалека лучащийся,
Правдивыми словами,
Искусными речами
Не вопрошает имя
Молящейся ему.
- И что же это значит? - с любопытством спросил Оннес.
А девушка снова ответила ему авестийской строфой:
Поистине прекрасный,
Блестящий, славный Тиштрий
Достоин всего мира
Молитв и восхвалений.
И если снизошел он
К его зовущей имя,
Пусть сам узнает имя,
К которой он пришел.
- Ну ладно, если ты не желаешь говорить мне своего имени, я сам
узнаю его... Тебя зовут...
Ученый сосредоточился и еще глубже проник в сознание девушки, но если говорить с ней оказалось легко, посредством мысленного контакта, то получить какую-нибудь информацию не представилось возможным. Оннес удивился силе ее мыслей.
"Это невозможно! - мысленно воскликнул он, дивясь ее разуму. - Я и не знал, что жители Анариса так высоко интеллектуально развиты".
Прекратив оказывать давление на сознание юной красавицы (так как больший натиск мог нанести вред ее разумному существованию), ученый прибегнул к другому пути разузнать информацию. - Если ты не скажешь свое имя, Тиштрий никогда больше не прилетит сюда. - Он сделал шаг по направлению к морю, но девушка, не желая сердить мнимое божество, попыталась смягчить его гнев следующими строками:
Не уходи, о Тиштрий!
Лучистый, благодатный,
Могучий и бессмертный,
Хранящий семя вод,
По славе высочайшей,
От Внука Вод снишедший.
В сиянии летящий,
Блестящий и счастливый,
Могущественный Тиштрий
Целительным бывает,
Когда он почитаем,
Доволен и любим.
Скажу свое я имя
Тебе, блестящий Тиштрий,
Чтобы доволен был
Молящейся тебе.
Мне имя - Зуммуриада,
Чужим я - Гюлистан.
Оннес удовлетворился ответом красавицы. Зуммуриада же, дав ему желанный ответ, собралась уйти. И ученый, вопреки своему желанию, не стал задерживать ее на побережье. - А завтра ты придешь? - спросил он. - Зачем? - Потому что Тиштрий просит тебя, - решив использовать в своих интересах имя божества, промолвил тот.
Зеленоглазая красавица, ничего не ответив, зашагала в сторону города. Оннес остался стоять на берегу. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не превратилась в темную, едва заметную точку, и не исчезла с поля зрения. Простояв там еще несколько минут, ученый с Шатры направился к морю. Перевоплотившись в одного из морских обитателей, он поплыл к подводной базе.
Голос и образ очаровательной жительницы надземного мира в тот день, да и в последующие тоже, не покидали пришельца с далекой планеты. Более трех месяцев он приходил в вечерние часы на ту часть берега, где повстречал прекрасную деву, но она так и не появилась там. Когда переживания Оннеса достигли апогея, ему захотелось самому пуститься на поиски Зуммуриады, но сделать этого он не мог. Он и так отступил от устава Галактического Научного Центра Шатры, заговорив с ней, и пойти еще на большие нарушения Оннес не осмелился.
Г л а в а 26
ИСС. НОЯБРЬ 333 ГОДА ДО Н. Э. Не следовало сдаваться на деле, если на словах был героем. Цицерон
Еще во время болезни, узнав о выступлении войск противника из Месопотамии и продвижении Дария в Сирию, Александр выслал Пармениона со значительной частью македонской армии остановить врага на дороге в Киликию. Пройдя города Исс и Мириандр, старый полководец дошел до Байланского перевала и выставил здесь заслон, забыв при этом о втором переходе через гору Аман, где находились Аманские ворота, которые также назывались Львиным проходом.
После смерти Мемнона Александра больше не тревожила война на Эгейском море. Он знал, что новому командующему без наемников не справиться с задачей. После успешного завоевания македонянами опорных пунктов персов в Карии, угроза с тыла перестала существовать, а значит, атаку надлежало продолжить с большей активностью. По огромному войску, которое собрал Дарий, македонскому царю стало ясно, что его противник не уклоняется от битвы, а сам навязывает ее. Многочисленная армия Дария, которая в два-три раза превышала войско Александра, перейдя Евфрат, подошла к подножью Амана и вступила в город Сохи. Сюда же прибыл и огромный обоз "Великого царя" и его придворных, которые не представляли себе военного похода без жен и детей, евнухов и слуг.
Обнаружив, что Байланский перевал занят македонянами, Дарий решил дать бой именно на этой широкой равнине, где численное преимущество его войска могло способствовать одержанию победы, несмотря на выучку воинов противника.
Однако прошла неделя, а Александр все еще не выходил на поле рати. Великий царь, я ведь предупреждал, что он не явится на битву, - уверенно проговорил Атропат, сатрап Мидии. - Он болен и, вероятно, смертельно. Полагаю, это не ты организовал? - с надменным подозрением взглянул Дарий на него, но так как сатрап промолчал, царь продолжил: - Надеюсь, этот македонский мальчишка не вздумал обратиться в бегство? Напрасно, что ли мы собрали войско и прибыли сюда? - возмущенно всплеснул он руками. - Этого, царь, можете не опасаться, - вмешался в разговор Аминта, знатный македонянин, бежавший из родины в Персиду. - Я знаю нрав Александра. Он не станет уклоняться от боя. Возможно, он действительно серьезно болен. - В таком случае, я сам нападу на него в Киликии. Войско, оставшееся там, малочисленно, да к тому же без предводителя, поэтому нам не составит труда покончить с этим зазнавшимся выскочкой. - Начальник разведки сообщил, что Львиный проход не занят противником, - осведомил царя визирь Набарзан. Замечательно! Именно оттуда мы и доберемся до Киликии. - Но царь, если я верно осведомлен, это горная страна, и коннице там негде будет развернуться, - возразил Аминта, являющийся одним из четырех полководцев, стоящих во главе наемников. - Не лучше ли подождать Александра здесь? - У нас есть кардаки*, и я уверен в их умении. Не будем же терять время. Завтра же трогаемся в путь! Я так решил!
______________ * Кардаки - азиатские пехотинцы, составляющие лучшую часть персидской армии.
Аминта не стал долее возражать, памятуя о расправе над греком Харидемом и упрямом нраве "царя царей". Никакие доводы не могли изменить решение Дария.
Отправив обоз в Дамаск, персидское войско снялось с лагеря и направилось в Киликию. Александр, уже оправившись от болезни, также снялся с места. Узнав в Малле о расположении войск противника, он пошел главной дорогой к Байланскому перевалу. Пройдя Львиный проход, Дарий узнал, что врага уже нет в Киликии. Греческие стратеги советовали царю тотчас вернуться в прежде занимаемый лагерь, однако тот, не прислушавшись к их словам, решил двинуться к побережью Мириандра, откуда совсем недавно прошли войска Александра, желая напасть на них с тыла. Захватив город Исс, Дарий, уверенный в собственных силах, продолжил путь по прибрежной дороге вдоль залива с таким же названием. Александр же, дойдя до Мириандра и узнав, что враг находится позади него, возрадовался приятному дару судьбы. Противник оказался в таком месте, где не смог бы должным образом воспользоваться численным превосходством своих войск.
Узкая прибрежная дорога, с одной стороны которой раскинулись чарующие склоны гор, служила для македонского царя гарантией того, что враг не обойдет его с тыла. Дарий же, найдя самое широкое место между берегом и горами, расположил войска за рекой Пинар. Александр разместился на ночлег на противоположном берегу реки.
Ночью в каждом из лагерей продумывался план будущей атаки. - Слева мы расположим кардаков, - решил "царь царей", - к ним будут примыкать греки, а морскую линию со своей кавалерией возьмешь на себя ты, Набарзан. Теперь-то вы будете в более надежных доспехах, и их копья не сослужат им службу, как в прошлый раз. Именно от тебя, Набарзан, и твоего умения руководить будет зависеть исход битвы. - Дарий умолк, призадумавшись. - Думаю, будет лучше, если мы в горах выставим отряд пехотинцев. В нужный момент они нападут на фланг македонцев. Их неожиданное появление застанет врага врасплох. Надо потеснить их с флангов и с тыла, и тогда уже за дело возьмутся наемники. Замечательный план! Мы не подведем! - воскликнул Аминта, и его поддержали трое других военачальников, стоящих во главе греческих наемников. - Атропат, ты возглавишь конную гвардию моих телохранителей, - решил Дарий, и сатрап склонил голову в знак благодарности за оказанное ему доверие.
Военный совет закончился, и сатрап Мидии направился в свой шатер.
Атропат был талантливым и выдающимся человеком, с военной выправкой и приятной наружностью. Имен у этого человека было несколько. В семье его звали не так, как друзья. Лишь при персидском дворе он был известен как Атропат. Он был светским лицом, но принадлежал к жреческой касте и поддерживал с жрецами тесную связь. Поэтому, возможно, ему дали имя Атропат - хранитель огня. Ему было лет сорок-сорок пять, он пребывал в расцвете сил, полный энтузиазма и решительности, идей и планов, энергичный и ловкий воин, расчетливый и тонкий политик. Он был царем в своей сатрапии и влиятельным человеком при персидском дворе.
Вот и в тот вечер его высокое положение было публично подчеркнуто "Великим царем".
Атропат знал, что македонский царь будет искать поединка с Дарием, а этого, учитывая его слабую военную подготовку, нельзя было допустить. Поэтому сатрап намеревался собрать отряд из отборных, воинственных и сильных молодцов. У Дария были и свои телохранители, но Атропат больше полагался на испытанных людей из собственной свиты. Но его личной охраны было слишком мало для организации защиты "царя царей". Необходимо было набрать еще воинов - и немедленно!
Войдя в свой шатер, он позвал к себе стоящего на посту воина. - Что решили на совете? Какую позицию мы будем занимать? - с нетерпением спросил высокий и крепкий молодой человек со смолисто-черными волосами. - Самую лучшую, ту, которая ближе к царю, - ответил сатрап. - Что? Мы будем в личной гвардии этого мерзкого перса? - с неприязнью воскликнул воин. - Тише, Бахрам. Если тебя кто-то услышит, то нам обоим не поздоровится. - Но ведь вы обещали, что мы будем сражаться. А нас пристроили нянями к этому... - Молчи! Ни слова больше! - повысил голос Атропат. Он прошел к столу и, сняв с себя тяжелый пояс с мечом, положил на его поверхность. - Наша задача будет намного сложней, чем у сражающихся в первых рядах, - вполголоса промолвил он. - Искандер*, круша все на своем пути, будет стремиться завязать поединок с Дараяваушем. Вот тогда-то мы и должны показать свою силу. Либо мы убьем Искандера, либо он убьет царя. - Значит, нам выпала честь скрестить оружие с самим царем-завоевателем? Это даже лучше, чем я предполагал, - довольно проговорил Бахрам, сын Феридуна. - Но для того, чтобы наш план увенчался успехом, нам нужны сильные, ловкие, зоркие, цепкие и быстрые в своих действиях молодые люди. - Предоставьте это мне! Я знаю почти каждого в этой армии, и мне не сложно будет подобрать нужных кандидатов.
______________ * Искандер - персидская передача имени Александр.
В то же самое время в супротивном лагере также шла подготовка к атаке. На совете друзей были распределены обязанности каждого подразделения. Так, Александр, как всегда, взял на себя управление правым флангом, против которого была выставлена пехота кардаков. Фессалийцев послали к морю, а отряд гетайров должен был контролировать ситуацию в горной части долины. Определив часть гетайров для защиты от засады в горах, Александр уменьшил численность в своих атакующих войсках, тем самым ослабив ударную силу. Он знал, что левый фланг, защищаемый фессалийцами, не сможет долго продержаться перед сильными персидскими всадниками, поэтому главной задачей в этом сражении было первым прорваться во вражескую линию. Именно эту цель и поставил себе молодой завоеватель, не побоявшись принять участие в первых рядах атакующих.
Окончив все приготовления, Александр отправился к себе. После ужина, оставшись наедине со своими мыслями, он принялся размышлять о предстоящей битве. Вконец переутомившись от тяжких дум, он приблизился туда, где покоились его доспехи и оружие. Единственное, что интересовало его в тот вечер, было копье власти. Взял его в руки и почувствовал, как от наконечника исходили незримые человеческому глазу волны магической, внеземной и всекрушащей мощи. Александр верил, что когда-то эта сила вольется в него и поможет завоевать весь мир...
К двум часам пополудни, после окончания всех приготовлений, македонский царь объехал свои войска и занял место в первых рядах атакующих. Он сменил коня, на котором устроил смотр, и сел на своего верного Букефала. Подал знак к атаке - и все воины, за исключением берегового отряда, ринулись форсировать реку. Активное наступление правого фланга, возглавляемого самим Александром, опрокинуло назад кардаков, лишенных помощи кавалерии. Всадники с гипаспистами прорвали оборону, ряды пехотинцев расстроились, и многие из них обратились в бегство. Греческие наемники, состоящие в персидском войске, подогреваемые национальным патриотизмом и ненавистью к македонцам, бились с ожесточением, и благодаря военной дисциплине и выучке врезались во вражеский фронт. Для македонян дело обстояло сложно и на берегу. Как и предвидел Александр, фессалийская конница не смогла противостоять персидским всадникам. Они отступали, затем вновь собирались и нападали на врага. Видя такое положение дел, Александр с еще большим упорством устремился вперед и ворвался в расположение персов, чтобы атаковать их с флангов и тыла. То же действие было поручено осуществить и Набарзану со своими всадниками, однако тяжелые доспехи на сей раз сослужили персам плохую службу. Менее подвижные ряды персидских всадников упустили момент, чтобы окружить и зажать в тиски врага. То, что не удалось осуществить персам, сделала македонская конница. Александр, как и предполагал мидийский сатрап, искал встречи с "Великим царем", чтобы покончить сражение одним поединком. Когда наступающие оказались в тылу у персов и завязали там битву с пехотинцами, Атропат сделал знак своим молодцам атаковать Александра. Десять лучших воинов выступили из рядов телохранителей и ринулись на врага.
Заметив затруднительное положение Александра, которого окружили воины конной гвардии царя, ему на выручку поспешили друзья.
Уклоняясь от острых сабель, и сам нанося удары нападающим, молодой царь желал побыстрее расправиться с неприятелями, чтобы добраться до своего главного противника. Телохранители Александра, приняв на себя удары атакующих, отвлекли их от главной мишени. Александр был уже близок к цели, когда на его пути встал воин, не уступающий ему в отваге и храбрости. Ловкий и смелый Бахрам с такой силой обрушился на врага, что заставил его отступить. Но ни сила противника, ни его решимость не могли удержать македонского завоевателя. Он со всей яростью атаковал неприятеля, пытаясь проворностью одержать над ним верх. Однако нападающий был силен, даже по сравнению с таким воином, как Александр. Схватка была ожесточенной, и ни один из них не желал быть побежденным. С каждым ударом положение менялось, удача сопутствовала то одному, то другому. Македонский царь с начала битвы утомился, а Бахрам был полон свежих сил. Доблесть противника начала сердить царя. Он не мог смириться с тем, что кто-то может быть столь же отважным, как он. Гнев переполнил его, и он упрекнул Тихе в медлительности. Судьба, всегда прислушивавшаяся к его желаниям, услышала его и в этот раз и помогла ему. Когда Бахрам уже был близок к победе, нанеся противнику удар саблей в бедро и ранив его, "Великий царь", потеряв самообладание, решил покинуть поле боя. Поредевшие ряды телохранителей и близость опасности, называемой Александром, вселили страх в сердце этого могучего сложением человека. Подобно Гектору, впавшему в панику в битве с Ахиллом, Дарий, вместо того, чтобы возглавить свое войско, столь успешно прорвавшееся в стан врага, обратился в бегство. Этот поступок сыграл решающую роль в ходе сражения. Дух воинов упал, и они, также уклоняясь от битвы, начали покидать место боя. Однако Бахрам не отступал. Он решил довести до конца начатое дело. Но замыслу мидийского воина помешали храбрые телохранители македонского царя, окружившие его со всех сторон. Несмотря на многочисленность нападающих и полученные серьезные раны, Бахрам все еще сражался. Предоставив расправу над упрямым и одержимым воином своим приближенным, Александр не стал преследовать персидского царя, а устремился на помощь фессалийской коннице. Узнав о побеге царя и приближении Александра, Набарзан также пустился в бегство. Персидские всадники рассеялись в разные стороны, спасаясь от преследователей. Наступление не прекратили лишь греческие наемники. Но что могла сделать пехота против македонских всадников и гипаспистов?
Пробившись в горы, наемники разделились на два отряда: одни последовали за Дарием через Евфрат, другие же добрались до Триполиса и на кораблях достигли Кипра. Оттуда одна часть наемников вернулась на родину, а другие направились в Египет.
До самых сумерек македоняне преследовали персидских воинов, и только по наступлении вечернего часа войско вернулось в лагерь. Тут же находился и лагерь "Великого царя", в спешке брошенный им на разграбление победителям.
Воины предназначили для своего царя наполненную драгоценностями палатку Дария, расшитую золотом, с множеством слуг и богатой утварью, среди которой была ценная шкатулка самой изящной работы. На вопрос Александра, какую ценность можно положить в столь дорогую шкатулку, каждый из друзей дал разный ответ, но царь решил, что будет хранить в ней "Илиаду" Гомера.
Кроме всех этих богатств победителю досталась также и семья "Великого царя": его мать, жена, две дочери и малолетний сын.
Увидев колесницу и лук Дария у завоевателя, родные подумали, что "царь царей" погиб и стали горько оплакивать его. Тогда Александр послал к ним Леонната, чтобы сообщить женщинам о том, что Дарий жив, и им незачем бояться его - Александра, так как он ведет войну только с персидским царем. Семье Дария по приказу македонского царя было предоставлено право пользоваться всеми прежними привилегиями. Им не уменьшили число слуг и средства на содержание, а женщинам позволили похоронить по своим обрядам со всеми почестями знатных персов, павших в бою.
Сняв после битвы доспехи, Александр направился в купальню. Там он увидел всякого рода сосуды, кувшины, тазы, флаконы для растирания с изумительными душистыми благовониями; вся утварь была сделана из чистого золота. После купания, пройдя в большую просторную палатку с богатым убранством лож и столов, завоеватель восхищенно воскликнул: "Вот что значит быть царем!"
После пышного празднования победы и награждения отличившихся в бою, Александр послал Пармениона с отрядом фессалийских всадников захватить в Дамаске военную казну и персидский обоз, где находились жены и родственники военачальников со слугами и багажом. Он преднамеренно поручил эту задачу фессалийским всадникам, которые понесли большие потери, и должны были соответствующим образом получить вознаграждение за храбрость. Богатства, захваченные в Дамаске, оказались столь внушительными, что это положило конец финансовым затруднениям Александра. Кроме родственников персидской знати, там оказались также видные греки и послы из Спарты, Фив и Афин. Фиванцев отпустили, афинянина Ификрата Александр оставил при себе, а спартанцев отдал под стражу.
Царь Македонии был осведомлен о сношениях спартанского царя Агиса III с персами. Успешно оказанное Гегелохом в Геллеспонте сопротивление не поубавило пыл спартанцев, поэтому важным для Александра также было и спокойствие, соблюдаемое Антипатром в Македонии. Он верно предполагал, что спартанцы временно приняли выжидающую позицию и в любой момент могли напасть на Македонию. Дабы предотвратить это, царь послал старому полководцу значительную сумму денег для поддержания армии в боевой готовности.
Для того, чтобы под конец ослабить персидский флот, Александру необходимо было склонить на свою сторону Финикию и Кипр, воины которых составляли костяк морских сил противника. Поэтому на совете друзей было принято решение занять первым долгом города Финикии.
До Дамаска войска македонян прошли без боя. Арад, Мараф, Библ и Сидон, включая и Дамаск, сдались на милость победителя. Сатрапом Киликии Александр назначил Балактру, одного из своих телохранителей. Сирию же, завоеванную Парменионом, поручил управлению Менона. - Наши воины, кажется, вошли во вкус восточных наслаждений и роскоши, - обратился Александр к Пармениону, ехавшему с ним рядом на резвом скакуне по улице Дамаска. - После стольких лишений, походов и сражений они заслужили это, - отозвался старый полководец. - Да и тебе, Александр, стоило бы немного расслабиться. Истинный воин отдыхает, сражаясь с мечом в руках на поле брани. - И женщин он тоже должен водить туда? - хмыкнул собеседник.
Александр сделал вид, что не услышал его. - Из добычи ты взял себе только золото да серебро и ни одной пленницы. - Вид персиянок для меня мучителен. - Только персиянок? - усмехнулся старик. - Да ты и других женщин не радуешь своей милостью. - Что ты хочешь этим сказать? - сердито обратился к нему царь. - Вспомни письма Филоксена и Гагнона. Ты тогда очень гневался на них за то, что они хотели купить для тебя мальчиков замечательной красоты. А ведь они желали сделать тебе только приятное... - Не говори мне об этой мерзости, - гневно отрезал Александр. - А что можно сказать македонскому царю, который ни тех не жалует, ни других не облюбует. Ты думаешь, все слепые и не видят твоего отвращения к женщинам? - Ничего подобного и в помине нет! - громко воскликнул царь. - Когда придет время, я сам изберу себе спутницу жизни. А тех, кто решился злословить обо мне, я велю казнить! - Ты собираешься изничтожить все свое войско? - недвусмысленно спросил Парменион. - Одумайся, Александр! Чего ради ты ставишь свою репутацию под удар? Женщины все одинаковые, уж поверь мне, а вот слухи на земле бывают очень разными, и порой даже коварными и бесчестящими. Прислушайся к совету старика и возьми к себе одну из пленниц. - Он намеренно выждал паузу, надеясь услышать ответ царственного собеседника, но тот молчал. - Вот, к примеру, среди недавно захваченных с обозом пленниц есть очень умная и прекрасная женщина, получила греческое образование и отличается хорошим покладистым нравом, дважды вдова... - Надеюсь, вдовой ее сделал не я? - подшутил тот. - Может и не в прямом смысле, но косвенно точно. - Я не желаю сблизиться с женщиной, которая будет ненавидеть меня. Не думаю, что Барсина способна на такое. - Барсина? - переспросил Александр. - Какая еще Барсина? - Дочь Артабаза, сатрапа, нашедшего убежище у твоего отца.
Уточнение старика взволновало царя. - Барсина! Она здесь? Где? Где ее держат? - нетерпеливо спросил базилевс. - Если ты пожелаешь, ее тотчас приведут к тебе. - Да-да, распорядись, чтобы это сделали немедленно!
Когда Барсину привели в занимаемую Александром крепость, он пребывал в волнительном ожидании. Он познакомился с ней в Пелле, где она жила со своей семьей. Одной из причин очень частого посещения дома Артабаза Александром было его восхищение красавицей дочерью этого персидского вельможи. Но вскоре после его отъезда в Миезу на обучение Артабаз с семьей покинул Македонию. И Александр так и не смог попрощаться с ней. Узнав о замужестве Барсины, он не стал долее питать надежды когда-нибудь встретиться со своей подругой детства. После смерти Ментора, своего первого супруга, Барсина вышла замуж за Мемнона, второго брата матери. Вот уже несколько месяцев как она вновь стала вдовой и свободной от брачных уз.
Встреча их была трогательной: радушный царь, пребывавший в расцвете сил, и красивая, мудрая пленница, некогда расставшиеся в отрочестве и встретившиеся вновь по истечении десяти лет. Александр считал, что судьба снова не оставила его желания в сердце и он возблагодарил ее за очередную удачу.