Уэллс Энгус. Гнев Ашара (Книга Королевств - 1)

   - Прости меня, Рикол, но я бы умер, прежде чем позволил разбойнику пальцем тронуть моего отца.
   - Ну и волчонка ты вырастил,- ястребинолицый рубака с одобрением улыбнулся Кедрину при этих словах.- И все же я не доверяю Бранноку.
   - Я могу не доверять ему,- сказал Бедир.- Но, возможно, мне только и остается, что принять его услуги.
   - А я считаю, что он единственный, на кого можно положиться, как на проводника,- заявил Фенгриф.- И мое мнение о его честности отличается от мнения моего друга.
   - Возможно, есть способ обеспечить его верность,- промурлыкал Тепшен Лал, поразив остальных столь длинным для него предложением.- Сестры не могут заглянуть в его душу и прочесть скрытые там помыслы?
   - Во имя Госпожи! - рассмеялся Бедир.- В том, что ты говоришь, есть смысл! Ну конечно!
   - Здесь удача зависит от доброй воли испытуемого,- с сомнением заметил Рикол.- Разумеется, только мастерицы из Эстревана могут вторгнуться непрошеными в самое сокровенное для человека. А здесь таких нет, и Браннок может скрыть свои истинные помыслы. Или отказаться от испытания.
   - Если откажется, значит, недостоин доверия, - рассудительно заключил Тепшен.- Если скроет свои намерения, станет видно, что они затуманены.
   - Возможно,- все еще сомневаясь, допустил Рикол.- Но этот человек изрядно хитер.
   - Хитрецы не защищены от мечей,- сказал кьо, словно предлагая покончить со спором.
   - С ним стоит поговорить,- произнес Бедир.- При условии, что он готов нас выслушать. И что Фенгриф способен с ним связаться.
   - А что если он выслушает и откажется сотрудничать? - спросил Рикол.
   - Тогда держи его здесь в оковах до нашего возвращения,- предложил Бедир.- Или до тех пор, пока не поймешь, что мы не вернемся.
   - Не нравится мне это,- буркнул Рикол.- Слишком многое окажется под угрозой.
   - Слишком многое,- заметил Бедир,- чтобы пренебрегать случаем. А судя по всему, этот Браннок, скорее, благоприятный случай.
   - Так мне искать его? - спросил Фенгриф.
   - Да, и немедленно,- ответил Бедир.- Но скажи ему не больше, чем требуется, чтобы устроить встречу. И конечно, ни слова о наших подозрениях.
   Кешит кивнул. Похоже, к нему отчасти вернулось его добродушие.
   - Рикол,- Бедир повернулся ко второму командиру,- я бы хотел поговорить с вашей старшей Сестрой. Как ее зовут?
   - Уинетт,- ответил тот, невольно повернув голову к столу, где, по обычаю, сидели женщины из крепости, цветные платья солдатских жен пестрели там рядом с простым синим облачением Сестер.- Позвать ее?
   - Позже,- пробормотал Бедир.- То, о чем я ее спрошу, лучше делать в тайне.- Он широко улыбнулся, и Рикол согласно кивнул, хотя Кедрин видел, что тот недоволен.
   И впрямь дело непривычное: тамурцы не имеют друг от друга тайн, важные дела обсуждаются в открытую, чтобы все могли высказаться вслух и познакомить остальных со своим мнением. Видать, у Бедира есть причины для подобной подозрительности, раз он настаивает на том, чтобы столь важные новости утаили от солдат из двух крепостей. Юноша жаждал осыпать отца вопросами, но понимал, что время доя этого не совсем подходящее, и решил пока придержать язык, уняв любопытство до того момента, когда Бедиру угодно будет его просветить. Он решил, что именно так поступил бы опытный воин. А Кедрин твердо вознамерился доказать отцу, что он теперь воин.
   Бедир в свою очередь тоже желал разрядить обстановку и постепенно вовлек Рикола и Фенгрифа в беседу, которая перемежалась шутками и байками, но ни одна из них не вызвала того отклика, какой могла встретить в другое время. Военачальники старались вести себя непринужденно, но все за главным столом вздохнули с облегчением, когда трапеза в конце концов завершилась, и Бедиру представилась возможность потянуться, зевнуть и объявить, что ему хочется спать.
   Фенгриф пожал ему руку и пообещал связаться с Бранноком как можно быстрее, не задерживаясь с вестью об итоге этой встречи - даже если ради этого придется ночью переправляться через Идре. Рикол проводил гостей в их спальни. Кедрин ожидал, что его отпустят, но Бедир пригласил его с Тепшеном Лалом к себе, попросил военачальника прислать к ним Сестру Уинетт. Когда дверь за седым солдатом закрылась, Бедир повернулся к сыну и заговорил с ним, как со взрослым.
   - Прошу меня простить, Кедрин, я не любитель тайн, но ради твоей безопасности мы с твоей матерью договорились, что ты услышишь все не раньше, чем Рикол и Фенгриф.
   Кедрин всмотрелся в лицо отца в розоватом отсвете фонарей, развешанных по строгим каменным стенам, и расправил плечи.
   - Ты Владыка Тамура, отец. Ты действуешь на благо Королевств, как я могу с этим спорить?
   - Хорошо сказано! - Бедир хлопнул сына по спине, вызвав краску гордости на щеках Кедрина.- Я оставлю Тамур в надежных руках.
   - У меня пока нет желания править,- признался Кедрин, внезапно ощутив, что у него поубавилось мужества: ведь Бедир вел речь о будущем, которое могло оказаться и не за горами.- И долго не будет.
   Бедир отвернулся, расстегнув пряжку пояса и бросив ремень на постель. Кедрин двинулся к отцу, но Тепшен Лал поднял руку, и юноша замер на полушаге, следя, как Бедир подходит к окну, распахивает ставни и вглядывается в ночь. Снаружи стояла ночь - темная, хоть глаз выколи; громада Лозин наполняла Идрийское ущелье адской чернотой, а луна еще не достигла той точки, с которой могла бы развеять тьму. Но рокот великой реки ворвался в спальню, точно гул смятенной толпы. Бедир оперся руками о карниз и склонил голову набок, словно пытаясь уловить некое послание в шуме воды. Тепшен Лал взял кувшин со стола посреди каморки, наполнил из него три чаши, а затем сел на стул, тщательно поправив полы накидки и движением руки подозвав в себе Кедрина.
   - Хотел бы я знать, правы ли мы? На верном ли пути мы стоим? проговорил Бедир во тьму, его нечеткий голос почти что слился с шумом Идре. Кедрин нахмурился; он не привык слышать сомнение в словах отца.
   - Что будет, то и будет,- изрек Тепшен Лал.- Мы исполним, что должно. Слово за богами.
   Кедрин увидел, что плечи отца на миг обмякли, затем распрямились. И понял, что эти двое обменялись чем-то таким, что в его возрасте еще трудно постичь. Он подумывал, не спросить ли о той тяжести, что, помимо очевидного, столь тяжело лежала на плечах Бедира, но тут раздался стук в дверь.
   - Войдите,- крикнул Бедир.
   Правая рука Тепшена Лала коснулась кинжала и тут же убралась, когда Рикол препроводил внутрь женщину и тотчас же покинул их, сославшись на полночный обход.
   Женщина сказала:
   - Я - Уинетт, Владыка Бедир. Ты посылал за мной.
   К удивлению Кедрина, она была почти девочкой. Мягкое голубое одеяние Эстреванской Сестры облекало гибкое стройное тело, из-под головной повязки рассыпались медово-золотые пряди. На левой руке девушки он заметил кольцо с синим опалом, тонкую шею охватывало простое ожерелье из серебра с вправленными в него агатами. Да, очень жаль, что она выбрала безбрачие.
   - Спасибо, что пришла в столь поздний час, Сестра,- сказал Бедир.
   - Вне сомнений, это было необходимо,- ответила целительница.- Я чую беду.
   Отец печально улыбнулся и кивнул.
   - Моя жена, Владычица Ирла, предположила, что ты со своим даром сможешь помочь нам.
   - Как именно? - спросила Сестра.
   Бедир предложил ей стул, а сам уселся на постель и коротко пересказал свою беседу с Риколом и Фенгрифом. Когда он закончил, Уинетт воззрилась на него с тревогой в глазах.
   - Это возможно, хотя сама я ни о чем таком не подумала бы. Госпожа Ирла стала бы славной мастерицей, не предпочти она брак,- женщина улыбнулась, давая понять, что в ее словах не кроется упрек.- Я не вижу причин для неудачи... Признаюсь, я тоже не особенно уверена в Бранноке.
   - Ты знаешь его? - спросил Бедир. Уинетт кивнула:
   - Мне случилось его выхаживать. Он получает больше ран, чем многие другие. И наносит больше. Он безбожник, но, пожалуй, не столь дурен, как считает господин Рикол. У него есть свои понятия о чести - хотя это и не всякий может заметить.
   - Если он замыслит измену, то, конечно, попытается это скрыть,- сказал Бедир.- А ты обнаружишь, что он что-то скрывает. Или нет?
   - Возможно,- Уинетт нахмурилась.- Все не так просто. Браннок великий путаник, и верен в первую очередь лишь себе. Не думаю, что могу что-то обещать наверняка.
   - Ты должна постараться,- сказал Бедир.- Если Посланец явился, мы обязаны пойти на крайние меры.
   - Верно,- согласилась Уинетт, пригубив вино, которое учтиво налил ей Кедрин, млея от доставшейся ему благодарной улыбки.- Выбор не велик. Когда вы уходите?
   - Чем раньше, тем лучше,- Бедир встретил ее ровный взгляд.- И чем неприметней, тем верней.
   - Бранноку такое не впервой,- сказала Сестра.- Но мне нужно несколько дней, чтобы окутать пеленой тебя и твоих людей. Я полагаю, это нужно всем?
   - Всем желающим,- сказал Бедир.- И думаю, отказов не будет.
   Уинетт кивнула.
   - Я буду готова. Вы меня легко найдете.
   - Спасибо,- Бедир поднялся, чтобы проводить ее до дверей. - Молись за нас, Сестра.
   Уинетт кивнула и вышла в освещенный факелами проход. Бедир повернулся к остальным, задумчиво почесывая щетину, пробивавшуюся на подбородке.
   - Я исполнил, что должно. Теперь, как ты говоришь, Тепшен, слово за богами.
   Тепшен Лал хмыкнул, по-кошачьи поднявшись на ноги.
   - Теперь спи.
   - Ага,- умиротворенно улыбнулся Бедир.- И пусть нам не приснится никаких снов.
   Но Кедрин был слишком возбужден, чтобы избежать снов. Он покинул отца и зашагал по пустому проходу к своей спальне. Задержался у двери, чтобы помахать на прощание рукой Тепшену, затем заперся на засов - хотя знал, что в этих гордых стенах находится в полной безопасности. Юноша оперся о толстые дубовые доски двери, внимательно изучая помещение. В нем преобладала суровость, равно соответствующая его новому положению защитника Тамура и более чем полная грозных предчувствий. Комната находилась у большой восточной стены крепости, единственное окно выходило на Идре, тонкие ставни закрывали его проем. Пол, стены и потолок были из гладкого серого камня, стены увешивали грубые ковры старинной работы, огонь в очаге не горел по случаю теплого времени. В помещении был зажжен только фонарь, укрепленный над постелью, и его свет превращал этот мрачноватый уголок в приветливую гавань. Как и у Бедира, посредине комнаты стоял стол с тремя резными стульями из потемневшего дерева, на столе кувшин и три чаши для вина. Возле одной их стен имелся шкаф, где юноша нашел свое снаряжение, тщательно сложенное. Кожаные вещи были аккуратно смазаны, тканая одежда выстирана. Оружие - меч и лук - висело на стойке из полированного черного дерева, рядом с умывальником и ночным сосудом.
   Кедрин умылся, почистил зубы и улыбнулся, узнав руку матери в том, как были сложены его вещи. Затем улыбка пропала: ему впервые пришло в голову, что они с матерью могут больше не увидеться. До сих пор все это казалось лихим приключением, вылазкой в неведомые дебри, превосходившей его самые сокровенные чаяния. Теперь в одиночестве, слушая ветер, загадочно свистевший вдоль ущелья Идре, принц осознал, что, быть может, скачет навстречу чему-то куда более враждебному, чем лесные варвары.
   Все равно, как если бы страшные сказки, которые рассказывают у огня долгими зимними вечерами, стали вдруг явью, и нечисть, которой в них было полно, обрела плоть, клыки и когти. На уроках иногда заходила речь о варварских божествах, но все это казалось ему детским лепетом невежественных дикарей, слишком приверженных своим кровавым обычаям, чтобы внять мудрому учению Госпожи. Теперь, однако, выходило, что рассказы, которые он считал чистым вымыслом, имеют под собой основу. И до такой степени, что храбрые воины с опаской оглядывались на них.
   Он поспешно разделся, дрожа не только от прохлады, и нырнул под одеяла. Что-то резко ударило его по ногам, принц поджал их с невольным вскриком, и только потом понял, что это всего лишь грелка, поставленная в постель заботливым слугой. Но и тепло побудило его думать об опасности огне, Ашаре и о не имеющей формы угрозе. Ему очень не хотелось задувать фонарь и отдавать свою спальню во власть ночи. Когда же Кедрин все-таки потушил свет и сон одолел его, ему снились сражения и бегство от безликих противников.
   Юноша с благодарностью встретил зарю - привычный стук копыт и лязг металла, гул людских разговоров и птичье пение. Полусонный, он вылез из постели, стыдясь того, что счел детскими ночными страхами, быстро натянул привычную походную одежду и настежь распахнул ставни. Утро было ясное, солнце отсвечивало от верхнего края ущелья, рассыпая искры в туман далеко внизу. Казалось, он смотрит сверху на облака, подобно птицам, что кружили за окном или камнем устремлялись вниз. Одевшись, юноша спустился в трапезную. В желудке у него щекотало, хотелось скорее перекусить.
   Он, конечно, не сказал о своих тревожных снах ни Бедиру, ни Тепшену, а те были полностью поглощены предстоящими делами.
   Посовещавшись с Риколом, они решили открыть воинам отряда из Твердыни Кайтина свои замысел и начать по одному посылать их к Сестре Уинетт, не дожидаясь вестей от Фенгрифа.
   Вести пришли, когда у целительницы находился сам Кедрин. Бедир первый принял на себя ее чары, так что Кедрин оказался наедине с облаченной в голубое женщиной лишь не ранее третьего дня их пребывания в Высокой Крепости. Ни Тепшен, ни отец не сумели в точности описать, что и как она делает, и Кедрина распирало любопытство. Но затем юношу постигло жуткое разочарование: это оказалось совсем не больно.
   Послушница позвала его в палаты, предназначенные для больных и раненых; его пригласили в солнечный покой с высокими окнами, полный цветов и прочей зелени, она тянулась из развешанных по стенам горшочков, наполняя комнату душистыми запахами и яркими красками. Сестра Уиннет предложила ему сесть на низкую скамью, сама опустилась на стул рядом и, сжав обе его ладони в своих, заглянула глубоко в глаза - да так, что он, юноша, всколыхнулся бы, не знай о ее обете безбрачия и не уважай Сестер. Затем Кедрину дали сладковатого питья в маленькой чашечке, которое повергло его в приятное оцепенение. Дремота окутала его, а нежный голос Уинетт что-то стал напевать в самое его ухо, и юноша сонно глядел в ее спокойные голубые глаза. Следующее, что ему запомнилось,- это как женщина трясет его, чтобы разбудить, и говорит, что дело уже сделано. Кедрин поднялся со скамьи, втайне недоумевая, почему же не чувствует в себе изменений. Сестра улыбнулась и проводила его до дверей.
   Он пошел искать отца, узнав от одного из здешних воинов, что Бедир поднялся на сигнальную вышку на речной стороне крепости. Принц выслушал описание пути туда и поспешил через хитрую путаницу переходов, двориков и тренировочных площадок к нужной башне. Она стояла отдельно, от других строений башню отделяло открытое пространство, словно это место было чем-то особенным. Ни одна стена не подходила близко к башне, зато в противоположной от реки стороне лицом к лицу с ней поднимался такой же каменный столп. Страж дозволил ему войти внутрь, и виток за витком юноша стал карабкаться по узкой лесенке, пока него не закружилась голова. Ему показалось, что он вот-вот летит прямо в небо, и он спросил себя, от чего же так запыхался: от спешки или из-за разреженного воздуха? У дверей наверху Кедрину пришлось остановиться, чтобы унять колотящееся сердце войдя к отцу, он хотел казаться спокойным и мужественным, не выказывая своего возбуждения.
   Юноша вступил в покой, который и впрямь казался висящим в небесах. Окна здесь занимали больше места, чем камень стен. Оглядевшись вокруг, он опять сбился с дыхания, ибо ему показалось, что он взирает на облака, горы и крепость, подобно парящему на предельной высоте орлу. Все поплыло перед глазами, и Кедрин непроизвольно выбросил вперед руку, чтобы ухватиться за надежный камень, сощурив глаза от света, наполнявшего эту полукомнату-полуплощадку. Посередине виднелась машина, какой он отродясь не видывал: громада из длинных рычагов и вращающихся колес, как зубчатых, так и гладких. Она стояла на вертлюге, позволявшем разворачивать ее к любому из окон. Из машины выступали большие диски, затянутые тканью, словно зачехленные щиты сказочных великанов. У проема, смотревшего на Низкую Крепость, стояли люди.
   Кедрин скосил на них взгляд: отражающееся отовсюду солнце почти ослепило его так, что он едва видел двух сигнальщиков, усердно перемещавших рычаги. Они двигали бессчетные горизонтальные планки, покрывавшие круг, посылая через ущелье сверкающие вспышки чистейшей белизны. Ответные вспышки виднелись с другой стороны. Несколько мгновений спустя в этом мельтешений рычагов и яркого света юноша разглядел Бедира. Рядом с ним находился Тепшен Лал, а позади стоял Рикол.
   - Фенгриф нашел Браннока,- сказал Бедир.- Тот согласен с нами говорить.
   Кедрина поразило, что какой-то бродяга может соглашаться или не соглашаться на встречу с Владыкой Тамура; более того, что Бедир принимает это как должное. Он-то считал, что этого человека просто призовут и дадут указания. Бедир увидел смятение на лице сына, и когда они уже спускались по ступеням, сказал как бы между прочим, напоминая как равному, а не поучая:
   - Порой лучше попросить, чем приказать, Кедрин. Некоторые люди достаточно охотно соглашаются, если их попросишь, но наотрез откажутся, если от них этого требуют.
   Кедрин обдумал это и кивнул в знак согласия, пытаясь представить себе, на кого же похож этот дерзкий одиночка. Ответ, пусть и приблизительный, он получил уже после наступления сумерек, когда от причала у подножия восточной крепости отошла лодка, перевозившая Браннока.
   У самой воды тьма сгустилась рано. Кедрин с волнением следил как свет фонаря на корме лодки становится все ярче, а плеск весел делается отчетливей, перекрывая ропот реки. И вот он различил двоих людей, стоявших на носу, за ними было видно нескольких здоровенных гребцов и кормчего на возвышенной корме у руля. Тот приподнялся, когда западная пристань вынырнула из мглы, и что-то выкрикнул. Гребцы немедленно подняли весла. Суденышко подошло к гладкой площадке, куда сверху вели каменные ступени. Канат проскользнул в швартовочное кольцо, и люди Рикола спустились вниз, чтобы помочь вновь прибывшим высадиться.
   Разбойника сопровождал Фенгриф - отчасти, как догадался Кедрин, в силу своего касательства к переговорам, отчасти же как залог безопасности для Браннока. По угловатому лицу Рикола было ясно, что, дозволь ему кто решать по-своему, Браннока встретил бы вооруженный отряд с кандалами наготове.
   Кедрин вместе с отцом пошел встречать прибывших, он наблюдал, как тамурские воины помогают выбраться из лодки полноватому кешиту. Пламя факелов осветило хмурое лицо Фенгрифа - немое свидетельство неприязни к воде. Браннок же спрыгнул на пристань как тот, кому речная переправа привычна, он держался спиной к Идре и не сводя с Рикола бдительных глаз.
   - Владыка Бедир,- Фенгриф коротко поклонился, покрепче прижав ладонь к брюху, словно придерживая его содержимое.- Позволь представить тебе Браннока. Я обещал ему безопасность.
   Последнее заявление явно предназначалось для Рикола, который пожирал разбойника пылающим взглядом и теребил левой рукой застежку пояса с мечом.
   - Бедир? - полуспросил-полуокликнул Браннок, пренебрегая правилами учтивости и не дожидаясь слов Владыки Тамура.- Бедир Кайтин?
   - Я самый,- ответил тот, как ни в чем ни бывало.- И тоже обещаю тебе безопасность. Ты под моей защитой, Браннок.
   Пришелец был смугл, темноволос и темноглаз, это мешало понять, что написано у него на лице. Но голос его прозвучал холодно и с большим подозрением, когда, бегло скользнув взглядом по Фенгрифу, он хрипло произнес:
   - Ты говорил о купцах, начальник, а не о Владыке Тамура.
   Кедрин заметил, что правая рука пришельца почти не отрывается от ножа - не привычного для тамурцев кинжала, но оружия, приспособленного для метания. Принц тронул рукоять собственного клинка и увидел, что Тепшен Лал пододвинулся чуть ближе к Бранноку, пальцы его с нарочитой небрежностью проскользнули за пояс, и вот уже кинжал кьо оказался на его открытий ладони. Кедрин знал, что Тепшен может обнажить и метнуть оружие, пока обычные люди смыкают пальцы в кулак. И все-таки нечто в Бранноке побудило его задуматься, смог бы победить этого бродягу даже Тепшен Лал?
   Браннок обладал повадкой настороженного зверя. Он не отличался особым ростом, не казался и чересчур мускулистым, но его стойка, разворот плеч и упор стоп предполагали равно силу и быстроту.
   Казалось, его не тревожит ни явная неприязнь Рикола, ни численное превосходство тех, кто стоял напротив него. И Кедрин подумал, что если бы дело обернулось против этого парня, он мог бы вполне успеть прыгнуть назад и нырнуть в воды Идре: этот человек излучал странное расчетливое безрассудство.
   - А ты согласился бы, если бы знал? - голос Бедира прозвучал дружелюбно, и Кедрин увидел, как в свете факелов сверкнули белые зубы.
   - Пожалуй, нет,- Браннок передернул плечами, не выказывая особого почтения перед Владыкой.- Но раз уж я здесь, то спрашивай.
   Ему плевать было на род и звание Бедира. Кедрин почувствовал, что оскорблен за отца. А отец по-прежнему приветливо улыбался разбойнику:
   - Не поговорить ли нам за едой и вином? Или тебе больше по нраву этот берег?
   - Что же, поедим,- снизошел до согласия Браннок.- Я жажду услышать, что понадобилось тамурскому государю от простого проводника.
   Тут Рикол фыркнул. Браннок, бросив в его направлении ехидную ухмылочку, последовал за Бедиром в уединенный покой, загодя выбранный для встречи.
   Там, в свете факелов, Кедрин ухватился за возможность подробно изучить этого человека, одновременно зачарованный и оскорбленный его самонадеянностью. Он видел, что перед тем как занять предложенное ему место, Браннок глазами цвета полуночной Идре быстро оглядел помещение. От взгляда бродяги не укрылось, что Тепшен Лал садится в конце накрытого стола, Бедир - лицом к гостю, а Рикол и Фенгриф по обе стороны от него. Кедрин уселся с другого конца, при этом принц, к своей досаде почувствовал, что разбойник не считает его для себя угрозой. Было похоже, что Рикол верно описал Браннока как смесь тамурца, кешита и дикаря. По-тамурски строен, по-кешски невелик, темная кожа имеет цвет созревшего на солнце ореха, а глаза почти все время находятся в тени, прикрытые необычно длинными темными ресницами. Столь же темные волосы ниспадали до плеч и отливали синевой воронова крыла. Они были нехитро подстрижены по-тамурски, но дерзко заплетены в несколько косиц, в которых болтались цветные перышки и обломки раковин. В мочке левого уха виднелось серебряное кольцо, шею охватывало ожерелье из кожи и бисера, а кисти рук украшали два колечка кешской работы: одно на большом пальце левой руки, другое - на среднем пальце правой. Короткая куртка из мягкой кожи была украшена пестрой вышивкой, но внизу сливалась с бурыми обтягивающими штанами,- Кедрин понял, что такое убранство позволяет великолепно скрываться от любопытных глаз в лесу. За спиной гостя висела слегка искривленная кешская сабля, у правого бедра имелся метательный нож. Когда он потянулся за вином, которое предложил ему Бедир, Кедрин увидел рукоять второго ножа, притянутого ремнем к левому предплечью.
   Ага, Браннок и не пытается как следует спрятать свое оружие. Любопытно, это знак доверия или презрения? Пришелец развалился на стуле, качнул его назад и немного повернул, как бы ища более удобного положения, но в действительности стараясь сесть так, чтобы наблюдать одновременно за Бедиром и Тепшеном Лалом, не упуская при этом из виду дверь.
   - Ты из осторожных,- заметил Бедир, от которого все эти мелочи тоже не укрылись.- Но здесь нет опасности.
   Браннок пожал плачами, улыбнулся и не ответил.
   - Хотел бы ты заработать? - продолжал Владыка Тамура.
   - Возможно,- ответил тот, без стеснения накладывая себе жаркого, с удовольствием поедая его и вытирая рукавом дочиста выбритый подбородок.- А что за работенка?
   - Мне нужно пройтись по Белтревану,- сказал Бедир.
   - Они тебя укокошат,- равнодушно сказал Браннок с видом знатока.
   - Может, и нет, если я найду дельного проводника,- улыбнулся Бедир.Такого, что знает все тайные тропы. Что знаком с лесами и лесным народом.
   - А зачем?
   - Для тебя это важно? - Бедир пожал плечами, не сводя глаз с разбойника, наполняющего свой кубок.- Ты получишь щедрое вознаграждение.
   - У меня нет желания любоваться этим миром с высоты шеста для трофеев,- сказал Браннок.- Или попасть в объятия кровавого орла. За это никакой платы недостаточно.
   - Я могу предложить тебе прощение,- сказал Бедир, рукой призывая к молчанию зашипевшего Рикола.- Забвение любых твоих дел и в придачу именной кошелек.
   Темные глаза Браннока заблестели от любопытства.
   - Я все еще хочу узнать о причине, Владыка Бедир. Ты предлагаешь много, поэтому твоя нужда должна быть велика. Соответственно, я предвижу большую опасность.
   Бедир разразился смехом.
   - Ну и хитер же ты, Браннок.
   - Даже для разбойника? ("Да он весьма красив, когда улыбается",подумал Кедрин.) Я дожил до нашей встречи только потому, что все вижу насквозь. И от всей души намерен достичь весьма преклонных лет.
   - Я бы мог тебе в этом помочь,- промолвил Бедир.
   - Наверное,- Браннок кивнул.- Но Белтреван не место для тамурского Владыки в этот поворотный для мира час.
   - В самом деле? - невинно удивился Бедир.
   - С чего бы тебе туда рваться? - не унимался Браннок.- Или цыпленок появился прежде яйца?