Уэллс Энгус. Гнев Ашара (Книга Королевств - 1)

   Внезапно Кедрин понял, что вокруг больше не осталось варваров, лишь тамурцы стояли вокруг тарана, смешавшись с темнолицыми кешитами в черных доспехах. На их бледно-зеленых накидках были вышиты иссиня-черные конские головы.
   - Труби в рог! - услышал Кедрин крик Бедира.- Пусть в крепости знают!
   Тамурский трубач опустил меч и поднял рожок к губам. Низкая трель радостно полетела к безмолвным стенам.
   - Теперь навались плечом! - приказал Бедир.
   Нападавшие сгрудились вокруг тарана, изо всей силы толкая мощное сооружение к воротам Высокой Крепости. Створки распахнулись, и Рикол вывел наружу свою вторую сотню, те схватились за канаты впереди и потянули таран внутрь.
   Кедрин убрал в ножны окровавленный меч и подставил плечо. С севера доносились гневные крики. Он понятия не имел, как долго продолжался бой. Казалось, схватка длилась часы. И в то же время словно бы прошло всего лишь несколько минут с тех пор, как они выбежали из тайного хода. Юноша толкал дерево, осознавая, что крики врагов звучат все ближе, но это лишь прибавило сил. Он стиснул зубы, желая, чтобы эта громада двигалась поживее, и боясь лишь одного - как бы варвары ее опять не отбили. Затем он почувствовал, что махина поддается: таран медленно двинулся вперед, воздух огласили нестройные возгласы, когда сооружение тяжело вкатилось в открытые ворота. Деревянный механизм проехал меж створок и остановился уже во дворе за ними.
   Теперь, когда его освещали факелы, вид сооружения внушал ужас. Кедрин услышал крик отца: "Разверните!" - и почувствовал, как сменилось направление, когда тянувшие канаты повернули, перемещая тяжелый груз по кругу. Бросив взгляд через плечо, он увидел, как, смыкаясь, колыхнулись створки и проехали в пазы поперечины, вновь запирая ворота. Бедир еще раз что-то прокричал. Таран опять повернули и прислонили к воротам, вынудив его защищать то, что он еще недавно крушил.
   - Мы славно потрудились,- сказал Бедир, подходя к сыну.- Теперь ворота в безопасности, а в Белтреване прибавилось вдов. Ты хорошо дрался.
   Только теперь Кедрин понял, что он стал убийцей. И ничего при этом не почувствовал.
   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
   Раны Кедрина были легкими, даже боль в треснувшем от удара копья ребре благодаря Сестрам быстро прошла. И он покинул больницу, не воспользовавшись возможностью поговорить с Уинетт, занятой теми, кто пострадал больше него. Он хотел бы обсудить с ней отсутствие сильного и тяжелого чувства, которое ему следовало бы испытать после того, как спала горячка боя, а людские жизни остались у него на совести. Он воин, он убивал врагов - но и потом, когда все отступило, он не чувствовал ни угрызений совести, ни чего-то еще, кроме смутного удовлетворения от хорошо проделанной работы. И это беспокоило его, он искал в себе чувство вины и создавал его сам. Он не мог этого понять. Казалось, если ему положено что-то чувствовать, то по поводу убийств, а не из-за отсутствия переживаний. Сестра-целительница могла бы помочь ему разобраться в себе, ибо юноша не сомневался, что его нынешние чувства проистекают от того единения с ней и Гранией.
   Так или иначе, поговорить было не с кем. Бедир поспешил удалиться, весьма здраво решив отдохнуть, пока для этого есть время и лесные жители не возобновили приступ. Гален опять вернулся на "Вашти" и повез кешитов обратно через реку. Ему было приказано оставаться на той стороне из опасения, что варвары предпримут налет на столь ценное судно, которое позднее можно было использовать для доставки новых подкреплений от Фенгрифа. Кедрин остался со своим смятением наедине.
   Кедрин немного поспал, но скоро поднялся опять, услышав, что орудия варваров возобновили обстрел Высокой Крепости. Он тут же облачился в полный доспех, дававший надежную защиту от летучих каменных осколков - именно ими была поражена половина раненых, о которых заботилась Уинетт и ее Сестры.
   Небо над Высокой Крепостью было синим-синим, разве что в нем вились вороны, предвкушавшие падаль. Золотой кружок солнца напоминал о приближении осени и ясно освещал весь ущерб, нанесенный стене.
   Теперь над ней более не высились правильные зубцы, верхняя часть стены торчала редкими неровными осколками, многие участки верхней галереи были открыты, и расставленные там наблюдатели сгрудились под прикрытием еще сохранившихся частей прежнего нарядного гребня. Там, где взорвались мешки с горючей смесью, камень был черен и оплавлен, а там, где стояли на возвышениях погибшие баллисты, лежали среди куч пепла обугленные куски дерева. Варвары теперь держались вне досягаемости стрел, явно намеренные бомбардировать стену, пока не проломят ее - теперь их огонь сосредоточился в основном на верхнем уровне, а не на нижнем. Особому же обстрелу подверглись ворота и тайная калитка. Пока враги не пытались ни подвести к воротам третий таран, ни взять стену приступом всей своей армии.
   Выглядывая из-за укрытия, Кедрин видел глубокие вмятины ниже в стене, участки более светлого камня, похожие на открытые раны в потемневшей от непогод поверхности, трещины, расходящиеся зловещей паутиной от мест, куда били камни. Он поспешно отпрянул, когда близ его наблюдательной площадки ударил еще один валун, вызвав дождь осколков. Камни под руками юноши загудели и задрожали.
   - Если они будут продолжать, то к приходу Дарра не останется крепости. А только груда камня.
   Он повернул голову на звук и увидел Рикола в отполированном шлеме и кирасе, с досадой сжимающего правой рукой рукоять меча, с лицом, осунувшимся от забот.
   - Думаешь, им удастся проломить стену? - спросил он.
   - Еще несколько дней, и проломят,- Рикол оборотил сердитый взгляд на север.- Тогда мы отступим к главной башне. Эта стена - главный оборонительный рубеж, но далеко не последний. Им не так-то легко будет пройти дальше, все дворы и переходы рассчитаны на оборону, и мы перебьем в них сотни врагов. Но их многие тысячи, и они будут бросать на нас толпу за толпой, пока мы не запремся в главной башне. А дальше уже будет вопрос времени.
   Кедрин вопросительно посмотрел на командира крепости, он еще мало что знал о такого рода войне.
   - Главная башня - наше последнее убежище,- пояснил Рикол.- Как только мы засядем в ней, останется лишь два выхода: держаться в ней до конца, надеясь на помощь извне, или прекратить сопротивление и бежать на юг.
   - А Фенгриф не может дать нам подкрепление? - спросил Кедрин.- "Вашти" ведь способна перевозить людей через реку.
   - По пятьдесят за один рейс,- хмыкнул Рикол,- и притом очень медленно. Если же переправить сюда достаточно народу, то Низкая Крепость останется без защитников. Орде только и понадобится, что перебраться на восточный берег выше по реке и там напасть на кешитов, как они уже напали на нас. Вот если бы мы могли быстро перебрасывать людей туда и обратно, тогда бы затея себя оправдала.
   - Почему же мы этого заранее не предусмотрели? - спросил Кедрин и быстро добавил при виде омрачившегося лица Рикола: - Я не хочу никого обидеть, но ведь это имело бы смысл?
   - О, теперь-то имеет,- Рикол саданул кулаком по стене, чтобы как следует выплеснуть досаду. Звучала она и в голосе.- Но когда строились обе крепости, ни у кого и в мыслях не было, что начнется вот такая война. Лесной народ никогда не применял баллист, а если доходило до тарана, то не более хитрого, чем простой древесный ствол. И никаких Посланцев, никакой магии. Наших баллист вполне хватало, чтобы не подпускать их сюда. А если они и залезали на стены, то с помощью лестниц, а не проклятых башен.
   Кедрин проследил за его взглядом туда, где на фоне неба угрожающе маячили осадные башни. Стоит им подойти поближе, и Высокая Крепость будет обречена, ибо на огонь полагаться нельзя. Их не спалишь, а в сочетании с проломами, которые обеспечат баллисты, варвары смогут прорваться сразу в нескольких местах. Словно вторя его мыслям, Рикол сказал:
   - Мы бы вполне удержали верхнюю галерею только против башен. Или внутренние дворы крепости, проломи варвары стену. Но если они сунутся и там, и там, нам придется тяжело.
   - А вылазка против баллист? - спросил Кедрин.- Опять под покровом ночи, как против тарана?
   - Самоубийство,- ответил Рикол, качая головой.- Таран стоял у самых ворот, а баллисты защищены их главными силами. Нашему отряду и близко к ним не подобраться.
   - А "Вашти" не могла бы отвезти отряд выше по реке? - спросил принц.Если бы Гален отплыл с кешитами на борту...
   - Они бы услышали,- сказал Рикол.- А то и увидели. Слишком крупное судно, чтобы пройти незамеченным. И слишком маленькое, чтобы взять достаточно народу. Пятьдесят воинов мало что смогут. Если же они и преуспеют, то назад уже не вернутся, а я сомневаюсь, что Фенгриф охотнее пожертвует своими людьми, чем я.
   - Тогда все зависит от Дарра и войск Королевств.- Кедрин поглядел в небо на кружащих над крепостью ворон. Казалось, их черные крылья взмахивают все более угрожающе.
   - Все зависит от них,- хмуро подтвердил Рикол.
   С этими словами он покинул Кедрина и зашагал по стене, останавливаясь у каждого поста и обмениваясь словом-другим с часовыми, держась куда бодрее, чем с Кедрином. Юноша еще немного всматривался в баллисты врага, но так и не придумал способа разрешить проблему столь безнадежного соотношения сил. Затем он двинулся в обеденный зал, ощутив вдруг пустоту в желудке. Помедлил у входа, снимая шлем и разглядывая людей за длинными столами. Их лица выражали смешение чувств: одни усталые, другие смеющиеся, и все решительные. Многие окликали его, пока он шел к главному столу, где сидел Бедир, разговаривая с госпожой Маргой, которая приветливо улыбнулась Кедрину. Юноша сел, с благодарностью кивнув слуге, тут же поставившему перед ним хлеб и мясо.
   - Ты мрачен,- сказал Бедир.- Я думал, после боя ты будешь чувствовать себя бодрее.
   Кедрин прочистил горло, глаза его были тревожны.
   - Я был на стене. Говорил с Риколом,- и коротко изложил их разговор. Лицо Бедира, пока он слушал, становилось все темнее.
   - Рикол всегда ждет самого худшего,- сказал отец, когда сын закончил.Так и должно быть, он командир Высокой Крепости и беспокоится о своих людях. Да и о самой крепости. А ее разрушение происходит у него на глазах. Он-то привык считать, что обе Лозинские Крепости несокрушимы даже по отдельности. Полагаю, мы все же продержимся, пока не приедет Дарр. Три тысячи солдат, которые он ведет, позволят нам продержаться дальше, пока не объявятся наши тамурцы и кешиты Ярла. Когда к этому берегу подойдут тамурцы, нам хватит людей, чтобы начать наступление. А кешиты между тем переправятся с помощью лодок, которые привезут Дарра и его людей. А там мы и галичан дождемся.
   - Их будет достаточно? - спросил Кедрин.
   Бедир встретил взгляд сына столь же твердыми глазами.
   - Они должны не подвести,- ответил он.
   - Разве это ответ? - спросил Кедрин.
   - Единственный, который у меня есть,- отозвался Бедир.- Королевства никогда не сталкивалась с таким противником. Коруин не стоял перед подобной угрозой, когда Друл собрал Орду. Я ничего лучшего предложить не могу. Не будь с ними Посланца, я бы больше радовался жизни, но его присутствие может обернуться чем угодно. Будь в живых Грания, она бы тебе ответила более определенно... Я могу сказать только то, что знаю. Полагаю, против самой Орды хватило бы объединенной мощи Королевств. Если все сложится удачно и Дарр не опоздает, думаю, мы справимся. Я считаю, что если на Орду дружно навалятся Тамур, Кеш и Усть-Галич, мы сможем вынудить лесной народ прекратить войну. Белтреванцы не привыкли воевать долго и действовать сообща, это должно обернуться против них. Вполне возможно, нас ждала бы затяжная и нелегкая воина, но мы в конце концов победили бы Орду. Увы, присутствие Посланца все меняет. Он уже лишил нас важнейших орудий. Как сказал тебе Рикол, без наших баллист варвары способны подойти близко, а в настоящее время их столько, что они могут просто одолеть числом. Если Посланец пустит в ход какое-нибудь новое колдовство, я просто не могу предсказать исход. Понимаешь, Кедрин, я солдат и думать привык по-солдатски: о людях, оружии, численности, обороне, стратегии. Предсказывать неведомое я не умею, а Посланец вышел из неведомого. И не могу тебе ответить иначе.
   - А Грания могла бы? - спросил принц, вытирая подливку ломтем свежего хлеба.
   - Грания была из Эстреванских мастеров,- кивнул Бедир.- И Старшей Сестрой в Андуреле. Да, она могла бы тебе ответить. А также противостоять любому другому колдовству, которое напустил бы на нас Посланец.
   - А разве нет других, подобных ей? - спросил Кедрин.- Неужели во всех Трех Королевствах не отыщется другой Сестры, которая могла бы помочь нам?
   - Некоторые могут, но в куда меньшей степени,- пробормотал Бедир.Уинетт возвращает нам людей, которые погибли бы без ее умений. И ты сам знаешь, что есть Сестры, которые способны ускорить плавание Дарра на север. Но нет равных Грании.
   - А в Эстреване? - Кедрин покончил с хлебом и начисто вытер рот.- В священном городе должны быть равные ей.
   - Разумеется,- согласился Бедир.- В Эстреване немало таких, кто не слабее Грании или даже превосходит ее силами. Но они в Эстреване, а не здесь.
   - А король не пошлет туда Медри с вестью о нашем положении? - Кедрин отодвинул тарелку и отхлебнул из кружки, которую наполнил ему слуга.- И разве у Сестры Эстревана нет связи с Андурелскими?
   - Дарр послал гонцов,- сказал Бедир.- Но даже для Медри путь в священный город далек. А любой Сестре, которая двинется нам на выручку, предстоит путь по суше, где неприменима магия вроде той, какой воспользовалась Грания. Что до второго твоего вопроса, то просто не знаю. Между Эстреваном и Андурелом никогда не было надежной волшебной связи, полагаю, ее затрудняет массив Гадризел. И ходят слухи, что Посланец препятствует передаче мыслей,
   - Мы снова и снова возвращаемся к Посланцу,- сердито заметил Кедрин.
   - Да,- кивнул Бедир.- Он наш главный враг.
   - Да еще и такой, что к нему не прикоснешься,- пробормотал Кедрин.
   - Мы только и можем, что ждать,- вздохнул Бедир.
   Они ждали еще один долгий день и очень долгую ночь. Боевой дух, окрепший после захвата тарана, вновь начал падать, так как обстрел продолжался и стена терпела все больший ущерб.
   Толстые плиты, ослабленные обстрелом, расшатались, грозя обрушением, и тогда возникли бы бреши, куда могли рухнуть целые участки стены. Северные ворота покрылись опасными трещинами, болты, державшие петли, явно ослабели, так как валуны из баллист били с невероятной точностью. Створки болтались все свободней по мере того, как камень за камнем долбил по дереву. Это продолжалось весь следующий день, люди терзались, изводились, впадали в досаду и раздражение, жаждали честного боя, но только и могли, что ждать зная, что в конечном счете Орда подойдет вплотную к стенам. Никто больше не был уверен, что крепость сдержит варваров.
   Кедрину тоже передалась эта досада. Но ожидание хотя бы позволило ему найти Уинетт и поговорить с ней.
   Теперь она была не так занята, ибо раненые поправлялись, а Рикол уменьшил число людей наверху и держал большую часть солдат в запасе на случай решающего приступа. Кедрин нашел Уинетт в садике, где впервые увидел ее из своей больничной палаты. Она сидела на скамье, подставив лицо солнцу. Усталость, отпечатавшаяся на ее прелестном лице, исчезла после того, как было уничтожено наваждение Посланца. На ней было чистое светло-голубое одеяние, ничем не перехваченные волосы свободно падали по плечам, усиливая сходство девушки с Эшривелью.
   Приближаясь, Кедрин отчетливо кашлянул - не уверенный, что Сестра не задремала, и не желая ее беспокоить по пустякам. Но она открыла глаза и улыбнулась, поманив его рукой.
   - Садись рядышком,- она шлепнула ладонью по гладкому дереву скамьи.
   Принц улыбнулся в ответ, поправил меч и присел. Скамейка была невелика, и их плечи соприкоснулись.
   - Твое ребро зажило? - спросила она.
   Он кивнул, зачарованный золотой россыпью ее волос. Казалось, они были того же цвета, что и солнечные лучи. Девушка повернулась, и волосы упали ей на лицо, рука приподнялась, чтобы убрать с глаз эту завесу.
   - Я больше ничего не чувствую,- сказал он.
   - Хорошо,- Уинетт по-прежнему улыбалась, васильковые глаза изучали его.- Но что-то тревожит тебя.
   - Я что, виден насквозь? - спросил он, решив, что она так же хороша, как ее сестра, или даже лучше, ибо в ней чувствовалась внутренняя сила, которую он не увидел в Эшривели.
   - Я училась в Эстреване,- напомнила она.- Нас обучали читать лица.
   Он усмехнулся.
   - И что ты прочла на моем?
   - Не вполне уверена, но кое-что мне ясно. Скажи, что это. Он поглядел ей в глаза, и внезапно оказалось очень легко описать ей свое смятение.
   - Когда мы захватили таран, я убивал людей. Не знаю точно, скольких варваров я убил самостоятельно - пять, шесть, может быть больше. Тогда я ничего не чувствовал, но полагаю, что для боя это не удивительно. И все же потом я не мог не вспомнить слов Грании, что нам нельзя ненавидеть лесной народ, ибо он лишь повинуется Посланцу. И понял, что должен что-то испытывать. Чувство вины. Или сожаление. Но я ничего не чувствовал, словно ни в чем не виноват. Это естественно? - Он замолк, не уверенный, все ли ей понятно.
   - Ты уже говорил с отцом? - спросила Уинетт. Кедрин покачал головой.
   - Нет... это не показалось мне... подобающим. Я солдат Тамура. Мой долг - поражать врагов моей страны. А отец похвалил меня после той ночи.
   - Это помогает тебе выполнять свой долг? - участливо спросила она.Когда ты убиваешь бесстрастно? Кедрин с минуту подумал и сказал:
   - Пожалуй, да. Но меня это не радует. Я знал, что буду убивать на этой войне, и когда мы въехали в Белтреван, ожидал такого,- он рассмеялся, вспомнив былую невинность.- Но я был тогда ребенком и думал только о славе. Теперь же я вижу, что все иначе, и понимаю, что у меня нет желания кого-либо убивать. Не считая Посланца.
   - Лесной народ повинуется ему,- проговорила Уинетт,- и белтреванцы давно желали вторгнуться в Королевства.
   - Верно,- согласился Кедрин.- И я знаю, что должен убивать их, чтобы этому воспрепятствовать, но для меня в этом нет радости.
   - Это хорошо,- тихо сказала она с невозмутимым лицом.
   - Но я все еще ничего не чувствую,- пожаловался он.
   - В самом деле? - спросила она.- Ты выполнял свой долг солдата, встал на защиту Королевств и убивал наших врагов. Тебе не приходилось выбирать, ты и не мог чувствовать вины. Но ты мыслишь шире, чем любой простой солдат, и тебя коснулась мудрость Грании. Соответственно, ты разрываешься между тем, что должен делать, и что предпочел бы делать.
   - Предпочел бы? - спросил он.- Я не уверен, что согласился бы предпочесть.
   - Правда? - спросила Уинетт.- Загляни в свою душу, Кедрин, и скажи, что видишь.
   Он угрюмо уставился на нее, затем медленно покачал головой.
   - Я предпочел бы мир. Я понимаю, как мало славы в убийстве, и предпочел бы, чтобы мы жили в мире с Белтреваном. Но это невозможно.
   - Увы, нет,- голос Уинетт был печален.- Но это не твоя вина, и если бы ты терзался всякий раз, когда приходится выполнять свой долг, разве смог бы ты служить Королевствам? Думаю, ты чувствовал угрызения совести, но не смог этого понять.
   Он кивнул и, не думая, взял ее руку. И даже не заметил, что она ее не убрала.
   - Думаю, мне теперь все понятно. Я не мог бы сожалеть о том, что мне пришлось делать, но сожалел и сожалею о тех обстоятельствах, из-за которых это необходимо.
   - Думаю, это часть взросления,- проговорила она.- А взрослеть всегда нелегко.
   - Еще бы,- согласился он.- Но ты помогла мне это понять.
   - Приятно слышать,- сказала она ему.
   Тут до него дошло, что он держит ее за руку, но юноша даже не попытался выпустить эту ладонь - уж больно приятно было к ней прикасаться. Кожа Уинетт была гладкой и теплой, а сам он так славно пригрелся на этой скамье. В саду стояла тишина, грохот камнепада заглушали здания с толстыми стенами. Казалось, они находятся в особом мире, где не идет никакой войны. Он ощутил покой, и ему захотелось, чтобы это не кончалась как можно дольше. Когда Уинетт попыталась наконец убрать руку, он сжал ее и, потянувшись, погладил щеку Сестры, а затем провел пальцами по шелковистым волосам.
   Она сказала: "Кедрин",- и то было предостережение, а может, и мольба. Но она не отпрянула, и он не сдержался, закинул ладонь ей за шею и притянул лицо Уинетт к своему. Он ощутил, как соприкоснулись их губы, и стал прижимать ее к себе крепче, страстно желая поцеловать. На миг ее губы разомкнулись. Затем она вдруг задрожала и отвернула лицо. Его губы оказались у ее щеки. А затем она быстро поднялась. Лицо девушки горело, глаза были встревожены:
   - Я из Эстревана, Кедрин.
   Нечто вроде сожаления прозвучало в ее голосе. Он еще миг держал ее руку, зятем нехотя выпустил, когда она отстранилась, шурша платьем и приводя себя в порядок.
   - Было бы ложью сказать тебе, что мне жаль,- произнес он и услышал хрипоту в своем голосе.
   - Тогда не извиняйся,- мягко ответила она, быстро повернулась и поспешила прочь из садика. Кедрин еще немного посидел, думая: отказывалась ли хотя бы одна из Сестер от своих обетов? Он не увидел Уинетт, когда уходил, но она снилась в ту ночь, когда его разбудил крик.
   Он быстро вскочил с постели, спросонья потянувшись за нижней полотняной рубашкой, поспешно натянув ее, а затем и кольчугу, влез в штаны и сапоги и, подпоясываясь на ходу, выбежал из комнаты. Болтающиеся шнурки хлопали по коже сапог, Кедрину пришлось задержаться и завязать их, чутко прислушиваясь к возгласам с северной стороны. Неужели приступ начался?
   Воины выбегали из казарм и домов и выстраивались с оружием наготове, формируясь в сотни под приказы теллеманов и кордоров. Боевые расчеты бежали на свои посты в стройном и четком порядке. Кедрин прижался к стене, когда мимо него протопал отряд стрелков, затем взлетел по лестнице, опять вжавшись по пути в нишу, чтобы пропустить кордора и его двадцать пять копейщиков, спешивших в противоположном направлении. Он выбрался к парапету вслед за сотней стрелков, вперившись в ночь и не веря своим глазам.
   На севере на Белтреванской дороге, где вчера еще стояли баллисты и осадные башни варваров, он увидел три мощных столба пламени, поднимающегося во тьму. В небе дрожало ярко-желтое зарево, искры взлетали в клубящемся дыму, точно разбросанные наобум звезды. Сквозь смятенные крики защитников Высокой Крепости он слышал рев огня и дикий шум, поднятый белтреванцами.
   - Что это? - спросил он теллемана, который стоял, сощурив глаза, и пытался, как и все на стене, определить источник пожара.
   - Ничего не видно,- ответил тот.- Может, новое колдовство?
   Кедрин чувствовал, что это не колдовство, хотя и не понимал, почему. Оставив теллемана вглядываться в озаренную пламенем ночь, он пошел дальше вдоль разбитого парапета. Он нашел Бедира с обнаженным торсом, плащом на плечах и мечом в руке. Рядом стоял Рикол в полных доспехах, словно тот даже спал, готовый немедленно броситься в бой. Кедрин повторил свой вопрос.
   - Это происходит в глубине их войска,- сказал отец.- Смотри.
   Один из пылающих столбов обрушился и стал огненным шаром, посылающим снопы искр на высоту прежнего костра. Затем второй наклонился в сторону и медленно опрокинулся, пламя бахромой растянулось вдоль дороги.
   - Может быть, это какое-то новое колдовство? - размышлял вслух Рикол, когда третий столб рассыпался огненным дождем и вокруг него заплясали маленькие огонечки.
   - Не думаю,- ответил Бедир.- Слушай.
   Теперь пламя ревело тише, а крики варваров стали громче и приблизились. Они уже не звучали вокруг костров, кричащие двигались к крепости.
   - Всем оставаться на постах,- прогремел Рикол.- Готовьтесь отбить приступ.
   Стрелки натянули луки, вглядываясь в темноту и высматривая цели. Крики раздавались все ближе, резкие и злые. Кедрин вцепился в камень парапета, наклонился вперед и вгляделся во тьму, как мог. Он услышал, как стрелок рядом воскликнул: "Теперь я их вижу!" - тут же щелкнула тетива и просвистела пущенная стрела. Затем в ответ раздалось:
   - Друзья! Во имя Королевств, не стреляйте! Мы друзья! Он узнал этот голос и, положив руку на плечо Риколу, заорал, что есть мочи:
   - Пусть прекратят стрельбу! Ради Госпожи, вели им прекратить!
   Военачальник с сомнением в глазах воззрился на него, затем хмыкнул и, поднеся ладони рупором ко рту, проревел приказ об отмене стрельбы.
   - Быстрее,- торопил его Кедрин,- к тайному ходу. К нам идут друзья! Наши друзья.
   - Друзья? - сомнения проступали и в глазах Рикола, и в голосе.- Друзья из Белтревана?
   Кедрин с улыбкой указал на догорающие огни.
   - Это не чародейство, Рикол. Сгорели... сожжены вражеские орудия.
   - Что? - военачальник уставился на него, не веря своим ушам.- Они подпалили собственные баллисты?