Ван Ластбадер Эрик. Глаза Ангела

   Пока Одиссей говорил, Ирину почему-то начало знобить, и она, чтобы согреться, прижалась к нему. Ей было так хорошо вместе с ним, и близость их была восхитительной, но чем дальше, тем сильнее мучили Ирину неприятные мысли. Только что она познала настоящую свободу и не хотела терять ее.
   - Интересно, - заметил Одиссей, - ты обнимаешь меня точно так же, как и других своих любовников?
   - А ты ревнуешь? - игриво ответила Ирина вопросом на вопрос, стараясь казаться веселой, но от этого ей стало еще тоскливее.
   - Ревность здесь ни при чем.
   - Конечно, ни при чем. Ты - не единственный мой любовник. А один из них - сотрудник органов безопасности.
   - Знаю.
   - Как? Откуда ты об этом знаешь? - Ирина была поражена.
   - Секретным службам известно многое, но мне - еще больше. - Глаза Одиссея посветлели, и Ирина увидела в их глубине танцующие искорки. - Я понимаю, что мы встретились не просто так, по воле случая. Но мне на это наплевать. Меня беспокоит твоя зависимость от мужчин.
   - Что ты имеешь в виду? - сердце Ирины тревожно забилось, предчувствуя ответ.
   - Да так. Ничего особенного. - Одиссей проговорил эти слова таким печальным тоном, что Ирина окончательно расстроилась.
   - Ты не хочешь об этом говорить?
   - Нет. Не хочу. Лучше я буду говорить с тобой о космосе. Космос - это последний рубеж, правда? - Одиссей горько засмеялся, и Ирина почувствовала тревогу в его голосе, отчего ей стало невыносимо больно, Дельфин беспокойно наблюдал за людьми и плавал рядом с ними
   - Разве я сказала тебе что-нибудь обидное?
   - Ни в малейшей степени.
   - Но что случилось? Почему ты сразу как-то отдалился от меня?
   - Это не я от тебя отдалился, Ирина. Ты находишься не в ладах с собственным сердцем, стало быть, проблема заключается в тебе самой.
   - Тогда почему ты не поможешь мне?
   - Если я попытаюсь это сделать, то добьюсь лишь того, что ты заблудишься еще больше в том дремучем лесу, в котором, собственно говоря, давно заблудилась.
   - Я не понимаю тебя, - сказала Ирина, готовая расплакаться.
   Дельфин подплыл к ней, ткнулся мордой ей в руку, словно сочувствовал ее горю.
   - Арбат, - спросила Ирина у дельфина, - что же мне делать?
   Дельфин ответил что-то высоким голосом, и Ирина грустно прошептала:
   - Если бы только я могла понять, что ты говоришь...
   - Я переведу, - сказал Одиссей. - Он говорит, что жизнь коротка, а уроки свои мы выучиваем, к сожалению, слишком медленно.
   - Это и к дельфинам относится?
   - Дельфины не учатся, за исключением тех случаев, когда им приходится иметь дело с людьми.
   - Думаю, наш разговор подошел к концу, господин Ясувара, - заявил Большой Эзу.
   - Это все, что вы можете мне сейчас сказать?
   - Все.
   - Вы меня отпустите?
   - Нет, конечно. Как я могу вас отпустить? С самого начала нашей беседы вы пытались обмануть меня. Лгали наглым образом.
   - Но как же?..
   - А вот так. Вы что, хотите, чтобы я поверил, будто три таких крупных бизнесмена, как Хитазура, Кунио Мисита и Фумида Тен, объединились для того, чтобы создать какую-то нелегальную фирму по производству ядерных реакторов или деталей для них, неважно, а затем продавать их России? Стране, которая настолько бедна, что покупает пшеницу у американцев, потому что сама не в состоянии накормить свои народ? За кого вы меня принимаете? В том, что вы мне тут наговорили, нет даже простой логики.
   - Но это правда! Клянусь вам! - вскричал адвокат; глаза его были выпучены от страха, а руки тряслись.
   - Тогда объясните, почему Хитазура не побоялся вложить деньги в такое сомнительное предприятие?
   - Спросите Хитазуру или Миситу, откуда я могу это знать?
   - Разумеется, вы этого знать не можете, - спокойно сказал Большой Эзу и обернулся к Кои: - Убей его.
   - Постойте, - крикнул Йен и в ужасе закрыл глаза. Краска сбежала с его лица. "Боже, Боже", - повторял он про себя, затем, открыв глаза и облизнув сухие, потрескавшиеся губы, прошептал: - У меня есть доказательство, что я сказал вам правду.
   - Да что вы, - усмехнулся Эзу, - с какой стати мы должны вам верить?
   Кои придвинулась к адвокату.
   - О, прошу вас! - завопил Йен. Его глаза говорили о том, что он готов рассказать своим мучителям абсолютно все, что знает. Даже детектор лжи не мог бы работать эффективнее Кои.
   Большой Эзу подождал, прежде, чем ответить. Адвокат уже прощался с жизнью, затем измученный услышал такую фразу:
   - Мы даем вам последний шанс, господин Ясувара. Надеюсь, что вы воспользуетесь им с наибольшей пользой для себя.
   Как-то возвращаясь от матери, которая была безнадежно больна и давно впала в старческий маразм, Ирина поняла, почему ей нужно постараться обязательно найти организацию "Белая Звезда". Не потому, что это нужно Марсу Волкову, и не потому, что это поможет ей быть рядом с Валерием Бондаренко, хотя и поэтому тоже, но гораздо в меньшей степени. "Белая Звезда" оказалась вдруг очень нужной ей самой, Ирине. Ирина знала теперь ответ на вопрос: почему она все время чувствует себя так, словно находится в заключении? Свободы - вот чего ей так сильно не хватало; жизнь на родине, как ни старалась Ирина лгать сама себе, стала ей невмоготу, здесь, правда, теперь больше говорили о свободе, но на самом деле ее не было, как и прежде. В некотором смысле стало еще хуже: все врали и приспосабливались, каждый знал, что врет и приспосабливается, но делал вид, что счастлив и свободен безмерно. В конце концов Ирина поняла: Россия и русские - не свое, не любимое, чужое. Конечно, "Белая Звезда" не могла дать Ирине то, чего ей хотелось, но, по крайней мере, при помощи этой организации она могла попытаться найти способ уехать в Америку, в Кембридж, где люди были ей милы, где любые мысли, взгляды, теории, философские учения высказывались свободно, без оглядки, не шепотом на кухне, а открыто, во всеуслышание, и никто ничего не боялся.
   "Итак, решено, - сказала себе Ирина, - отныне "Белая Звезда" - моя единственная надежда, может быть, когда-нибудь я смогу уехать в мою любимую Америку!"
   - Вот она! - сказал Марс Волков в телефонную трубку. - Взять ее.
   Он говорил из черной "Чайки", и после его приказа трое людей, одетых в серое, выступили из тени, где они прятались; один из них подошел к Наташе Маяковой сзади, а двое других встали по бокам и схватили ее за запястья.
   - В чем дело? - спросила удивленная Наташа. - Что вам нужно?
   - Служба безопасности, - ответил ей человек, стоявший сзади, - не двигаться.
   Из окна автомобиля Марс видел, что глаза Наташи расширились от ужаса, пока она слушала то, что ей говорил его сотрудник. Марс был доволен, видя, как напугана Наташа; он всегда любил наблюдать за тем, что страх делает с людьми, словно это зрелище придавало ему сил.
   Сотрудники отвели Наташу к поджидавшей их "Чайке" и втолкнули в машину, на заднее сиденье, на котором сидел Марс; туда же сел один из оперативников, так что Наташа оказалась зажатой между двумя мужчинами; остальные разместились впереди. Машина поехала в сторону Лефортово.
   - Марс! - воскликнула Наташа, увидев, кто сидит рядом с ней. - Зачем же такая пышность? Что за театральные эффекты? И куда вы меня везете?
   - В Лефортово, в тюрьму.
   "Интересно, - подумал Марс, - как при слове "тюрьма" исказилось от страха лицо этой женщины. Люди боятся по-разному, но все равно, есть нечто общее, объединяющее их всех".
   - Ты плохо себя ведешь, Наташа, - голосом недовольного учителя сказал Марс. - Я тобой недоволен.
   - Кто дал вам право говорить со мной таким тоном? - возмутилась Наташа, - Вы не мой отец, чтобы учить меня уму-разуму.
   Марс размахнулся и наотмашь ударил Наташу по лицу.
   - Вот мое право!
   - Скотина!
   - Если я скотина, то и ты тоже, - заявил Марс. Он наблюдал, как из рассеченной от удара скулы Наташи струйкой стекает по лицу кровь. Лицо Наташи раскраснелось, и, как ни удивительно, ей это шло. - Тебе позволялось многое, но, дорогуша, следует соблюдать правила игры. Государство требует послушания от своих граждан, и от тебя, и от меня. Если в один прекрасный день я окажусь в такой же ситуации, как ты сейчас, меня тоже отвезут в Лефортово.
   - Да что за вздор вы говорите! Вы и я - это ночь и день, нечего нас равнять. Вы работник службы безопасности. А, вы удивлены и не понимаете, откуда я это знаю? От Виктора Шевченко, но вот откуда это стало известно ему, узнику или подопытному кролику, ума не приложу. Разумеется, вы не сообщили ему о том, где работаете. Вы слишком осторожны для того, чтобы выдать себя! Надеялись стать для него эдаким добрым дядюшкой? "Ах, мой дорогой, доверься мне, скажи мне всю правду..." Вот ваш стиль! Но Виктор вас сразу раскусил, и меня вы не обманули. От вас за версту несет тайной полицией. Как бы вы ни старались скрыть свою принадлежность к секретной организации России, вам никогда не удастся это сделать. Все вы одинаковы, подлые и лицемерные!
   - Лучше остановись, дорогуша! Как я подозреваю, ты еще не излечилась от своей самоуверенности и надеешься, что твой ангел-хранитель защитит тебя сейчас точно так же, как тогда в Америке, помнишь? Ты поставила в дурацкое положение не только себя, но и наших людей. Повторяю, если ты надеешься на этот раз выйти сухой из воды, забудь свои надежды. И Бог не защитит тебя! Я поставлю на место твоего ангела-хранителя; он, может быть, пока и не подозревает об этом, но скоро ему придется оставить свой высокий пост, и, чем выше он сидит, тем больнее ему будет падать вниз. А падать очень неприятно и больно.
   Черная "Чайка" подъехала к следственному изолятору Лефортовской тюрьмы. Кабинет для допроса находился на третьем этаже; туда и отвели Наташу. За старым, видавшим виды деревянным письменным столом сидел Марс Волков, перед ним на столе лежала раскрытая папка. В кабинете было два деревянных стула; на одном сидел Марс, а на другой села Наташа.
   - Встать! - прозвучала команда.
   - Что? - не поняла Наташа.
   - Я сказал: встать! - заорал Марс так громко, что Наташа испуганно вскочила. - Без разрешения садиться не смей!
   - Говнюк! - сказала Наташа и снова села.
   - Есть хочешь? - спросил Марс, углубившись в бумаги, лежавшие перед ним, и не обращая внимания на Наташу.
   - А почему вы не в форме, полковник? - не ответив на вопрос, спросила актриса. - Вам она очень пойдет.
   Марс обвел что-то ручкой в тексте, который читал, и, перевернув страницу, потребовал:
   - Расскажи о своих отношениях с Валерием Бондаренко?
   - Валерий мой брат.
   Марс оторвался от бумаг и удивленно посмотрел на Наташу.
   - Твой брат?
   - Разве я сказала "мой брат"? Нет, я хотела сказать "мой любовник".
   - Так брат или любовник? - нахмурился Марс.
   - И то, и другое.
   Марс отложил в сторону ручку, сложил руки на груди, одну поверх другой. Наташа, как часто случается с людьми, чья жизнь находится в опасности, видела и запоминала малейшие мелочи; вот и сейчас она обратила внимание на неестественно маленькие уши своего мучителя и подумала о том, что они делают его похожим не на киногероя, а на противное злое животное.
   - Наташа, от того, как ты будешь отвечать на мои вопросы, зависит многое.
   - Что многое?
   Марс улыбнулся.
   - Если бы ты была не здесь, а на свободе, то твой выбор был бы именно таким. Но, пока ты находишься в этом заведении, ты должна отвечать на вопросы, которые тебе задают. И, поверь мне, в моем распоряжении есть разные методы, чтобы заставить тебя заговорить, в том числе и неприятные.
   - Неужели вы до сих пор применяете здесь пытки, а как же хваленая свобода и демократия?
   - Зачем ты усложняешь свое и без того незавидное положение?
   - Я делаю то, что вынуждена делать.
   - Я хорошо вижу твои глаза, Наташа, и в них - страх.
   - Да, я боюсь, и очень боюсь, но страх не может изменить мои взгляды на жизнь и на людей.
   Марс долго изучал лицо Наташи, потом спросил:
   - Какие отношения между тобой и Валерием Бондаренко?
   - Он мой брат или любовник, или брат и любовник одновременно.
   Марс перевернул страницу.
   - А какие отношения связывают тебя и Виктора Шевченко?
   - О, на этот вопрос я могу сразу дать точный ответ. Я продолбила ему все мозги.
   - Грубость тебе не идет, Наташа.
   - Откуда вдруг такая щепетильность, господин Волков?
   - Это ты достала сверхсекретные документы и передала их космонавту?
   - Я актриса, а не шпионка.
   - Наташа, ты знаешь, какое бывает наказание за шпионаж?
   - Если меня собираются держать в этой дерьмовой тюрьме, то лучше мне умереть, чем гнить здесь.
   Марс кивнул:
   - Что ж, хорошо, я сделал для тебя все, что мог.
   - Я в этом не сомневаюсь.
   Марс нажал на кнопку звонка, находившуюся где-то под крышкой письменного стола.
   - Скажите ему, пусть приходит, - произнес Марс в пространство.
   Сердце Наташи сжалось от ужаса.
   Открылась дверь. Наташа повернула голову, чтобы посмотреть на вошедшего, и увидела невысокого человека с крайне неприятным лицом. Человек этот направлялся к ней, а в руках у него был шприц.
   - Нет! - закричала Наташа.
   Игла вонзилась в руку, впрыснув внутрь какую-то жидкость, и мгновение спустя неприятный холод сковал тело женщины, заморозив каждую ее клеточку, мозг заволокло туманом, а сердце болезненно сжалось в ожидании побоев.
   - Кунио Миситы нет дома, - сказал Йен Ясувара, кладя трубку телефона.
   - Возможно, вы подстроили все так, что в данный момент его не оказалось дома, - Большой Эзу был явно недоволен.
   - О, нет, нет. - Йен бросил боязливый взгляд в сторону Кои. - Мы отыщем Миситу. Почему бы не попробовать поискать его в Кайдзине?
   Эзу и Кои знали, что имел в виду адвокат под словом "Кайдзин". "Кайдзин ни кисуру" был самым дорогим в Токио чайным заведением. Чайная работала вечером и ночью и по сути являлась акачочином, но сохраняла свое название из соображений респектабельности, прикрывалась им, как щитом, хотя в переводе "кайдзин ни кисуру" означало "сжечь дотла", "превратиться в пепел", то есть вещи, ни имевшие ничего общего с церемонией распития чая.
   Серый "Мерседес" резко развернулся и поехал в район Симбаси, где находилась чайная. Подобно всем закрытым и дорогим столичным клубам, она имела на редкость неприметный вид. Единственное, что как-то привлекало к ней внимание, была огромная дверь, сколоченная из массивных досок, сделанных из дерева киоки и скрепленных между собой железными гвоздями ручной ковки. Дверь, несмотря на свой почтенный возраст, сверкала, как новенькая, благодаря постоянному тщательному уходу. Ходили слухи, что эта дверь была изготовлена специально для замка, принадлежавшего основателю династии сегунов Иэясу Токугаве, но насколько подобное утверждение соответствовало действительности, никто не знал. Для страны, чья история жила в устных преданиях, такое положение вещей было естественным; японские школьники никогда не допытывались, что есть правда, а что - вымысел в преданиях старины.
   У каменных ступеней, ведущих к двери, росли два кипариса, подстриженных необычным способом и имевших причудливые, фантастические очертания, напоминающие сказочных животных. Недалеко от двери в стену был вделан звонок, но, если случайный любопытный прохожий решил бы позвонить, то дверь осталась бы закрытой: войти в заведение могли только его члены, и новичок, если хотел попасть в клуб, должен был прийти в сопровождении одного из членов клуба.
   Йен Ясувара в сопровождении Большого Эзу и Кои поднялся по каменным ступеням и позвонил. Израненную часть лица адвокат прикрыл носовым платком. Когда, спустя долгое время, тяжелая дверь отворилась, из темноты донесся голос:
   - Добро пожаловать, господин Ясувара. С вами два гостя?
   Йен кивнул, пробормотав что-то нечленораздельное, и переступил порог. "Гости" последовали за адвокатом.
   Внутри чайной стояла абсолютная тишина, можно было подумать, что находишься в пустой церкви. Помещение освещалось скупо; на сложенных из старых камней стенах висели антикварные свитки, на которых были изображены в основном пейзажи древнего Китая, а не Японии. Простота отделки холла контрастировала с откровенной роскошью убранства внутренних комнат. Длинные, обитые кожей диваны с удобно изогнутыми спинками, просторные бархатные кресла, в которых свободно поместились бы двое людей, роскошные паркетные полы, покрытые звериными шкурами, - все предназначалось для комфорта и отдыха тех, кто имел доступ в клуб.
   - Господин Мисита ждет нас, - сказал Йен Ясувара крупному, крепко сбитому охраннику со шрамом на мочке уха.
   Охранник перевел взгляд с адвоката на его спутников, затем обратно и поклонился.
   - Прошу сюда, - сделав указующий жест рукой, обратился он к посетителям. - Господин Мисита в Зеленой комнате.
   Помещения в Кайдзине имели особые названия в зависимости от своего интерьера или места, где они находились. Зеленая комната была оформлена в стиле традиционной чайной и выходила окнами в небольшой ухоженный сад. Сад со всех сторон окружали стены, но из-за того, что деревья располагались ярусами друг над другом, из окон стены были не видны; создавалось полное впечатление присутствия в сельской местности - риокане.
   Йен, Большой Эзу и Кои прошли по просторному холлу с блестящими полированными паркетными полами; стены, окрашенные в коричневато-бежевый цвет неровными по густоте мазками, создавали иллюзию ветхости и походили на стены старинной усадьбы.
   Кои приметила, что они миновали семь фусуми - раздвижных стенок-дверей, решетчатые каркасы которых, сделанные из ясеня, были оклеены плотной рисовой бумагой. Все двери оказались закрытыми, Кои даже на пару секунд останавливалась возле каждой фусуми и дотрагивалась кончиками пальцев до бумаги в надежде почувствовать хотя бы слабую вибрацию от разговора или движения людей, но напрасно. Значит, в комнатах никого не было? Кои охватило беспокойство: все ли в порядке? Она не могла понять, почему, но беспокоилась все больше и больше. Оглянулась, но никого не увидела. Почему же ей было не по себе? Может быть, потому, что охранник с изуродованной мочкой уха ничего не сказал по поводу израненного лица Йена? Или потому, что Большой Эзу и Кои попали в чайную с удивительной легкостью? Вряд ли охранник знал Большого Эзу, не говоря уже о Кои. А самые большие опасения у Кои вызывал адвокат; она не доверяла ему.
   Наконец охранник подвел гостей к фусуми, ведущей в Зеленую комнату, и хотел открыть, вернее, отодвинуть дверь (фусуми ходят по специальным низким полозьями с пазами), но Кои остановила его.
   - Позвольте мне, - сказала она и, прежде, чем охранник успел что-нибудь ответить или сделать, толкнула дверь в сторону и дала Йену такую оплеуху, что тот влетел в комнату, словно его выпустили из катапульты. Ничего не произошло. Охранник с удивлением уставился на Кои, так же, как и Йен, смотревший на нее через дверной проем. Большой Эзу, в свою очередь, не отрываясь, следил за Кунио Миситой, сидевшим, скрестив ноги, на татами и резко повернувшимся на звук стукнувшей двери.
   - Что это значит? - взвизгнул Кунио Мисита.
   - Сейчас объясню, - ответил Эзу, делая шаг вперед. Кои услышала негромкий хлопающий звук, увидела, как Большой Эзу пошатнулся и упал на колени, закатив глаза. На груди его расплылось красное пятно, но сердце все еще продолжало качать кровь сквозь дыру, пробитую пулей.
   Кои осталась стоять на месте и не вошла в комнату, где ее ждала ловушка. Вместо этого, видя, что Большому Эзу уже ничем не поможешь, Кои схватила в охапку охранника, втолкнула его в Зеленую комнату и побежала назад по просторному холлу с коричневато-бежевыми стенами к выходу.
   Из комнаты вышел Хитазура и с улыбкой посмотрел на застывшие глаза Большого Эзу. В руке Хитазура держал пистолет марки "Беретта".
   - Один выстрел, - сказал Хитазура. - Один выстрел - вот и все, что нужно, чтобы заставить замолчать любого.
   - Я должен вернуться к Тори, - произнес Рассел Слейд, выходя следом за Хитазурой. Тот кивком головы отпустил Рассела. Трое людей выбежали из Зеленой комнаты и бросились вслед за Кои.
   - Поторопитесь! - крикнул им вдогонку Хитазура, продолжая с явным удовольствием рассматривать труп врага. - Догоните ее и убейте! И убедитесь в том, что она мертва.
   Он долго, с удовольствием смотрел на мертвое тело, думая о том, что наконец отомстил своему врагу.
   "Марс Волков - не в счет, ему такого никогда не понять". Что хотел сказать этим Одиссей? Ирине страшно хотелось докопаться до истины, и как можно скорее. В мыслях женщины царил ужасный беспорядок, она, подобно Мафусаилу, проснувшемуся от многовекового сна, никак не могла сосредоточиться, сообразить, что же происходит на свете, и чувствовала себя, как и он, чужой в этом мире.
   Открыв дверь ключом, который дал ей Валерий, Ирина проникла в квартиру на Мясницкой улице. В квартире было тихо, Ирина вошла внутрь, быстро захлопнув за собой входную дверь. Еще раз осмотревшись и прислушавшись, нет ли кого в квартире, женщина начала методично обыскивать каждый угол, рыться в шкафах и ящиках. Ее волнение быстро прошло, когда она убедилась в том, что в комнатах, кроме нее, никого не было. В спальне она подошла к окну и выглянула на улицу.
   "Меня беспокоит твоя зависимость от мужчин", - вспомнила она слова Одиссея.
   Потом подумала о другом. Где-то в квартире спрятана информация о "Белой Звезде". Но где? Ирина отошла от окна и пересмотрела содержимое каждого ящика, карманов брюк и пиджаков, заглянула во все коробки, переворошила постельное белье, кипы старых фотографий, все официальные документы, письма, стопки чистой бумаги, лежавшие в письменном столе. Насмотревшись фильмов о Джеймсе Бонде, Ирина уже знала, что нужно искать за картинами, в аптечке, в наволочках и подушках, в матрацах. Она опустилась на четвереньки и обшарила дно всех шкафов, которые были в доме. Не остались без внимания и кухонные полки, банки с крупами, мукой и прочим, пачки с чаем и кофе. Но ничего не нашла, ни единого клочка бумаги, на котором было бы написано что-нибудь ценное. Усталая, измученная бесплодными поисками, Ирина в изнеможении опустилась на табуретку, бездумно уставившись на экран персонального компьютера, стоявшего перед ней. Полтора часа прошли впустую. Где еще искать?
   Ирина сидела на том же месте, где и всегда, когда наблюдала за Валерием, готовившим завтрак. Зимой на кухне у Валерия было очень тепло, и Ирина всегда вспоминала кухню у себя дома, на которой хлопотала бабушка и из которой доносились аппетитные запахи. Неужели Валерий, такой хозяйственный, умевший готовить вкуснейшие вещи, и такой нежный, умелый любовник, неужели Валерий - полковник органов безопасности? Она долго сидела, уставившись на темный, молчаливый и словно насмехающийся над ней экран всезнающего компьютера. Вдруг в ее памяти всплыли кадры из американского фильма "Загадка", который она видела в маленьком кинотеатре в Кембридже, Ирина стала лихорадочно перебирать в уме всевозможные варианты, искать в обычных предметах что-нибудь, что могло навести на мысль, где находится секретная информация. И тут догадка осенила ее. "Ну, конечно, прошептала Ирина, - и почему я сразу не догадалась!"
   Она встала и включила компьютер. Ирина хорошо знала файлы, записанные на мягком диске, и быстро добралась до меню, на котором высветились файлы твердого диска, пробежала глазами по директориям, но не обнаружила ничего подозрительного. Записи рецептов, и все. Она поискала скрытые команды, но не нашла. Возбуждение угасло, и Ирина с горечью подумала, что фильм есть фильм, а жизнь есть жизнь. Валерий мог записать информацию о "Белой Звезде" на мягкий диск и спрятать его, но тогда где этот диск? Ирина перевернула все вверх дном, но никаких дисков не обнаружила. Вдруг ей вспомнился обрывок разговора с Валерием.
   - И когда ты только находишь время записывать в память компьютера эти бесконечные рецепты?
   - А у меня есть помощник. В компьютере живет некий дух.
   Ирина снова включила компьютер и нажала на клавишу "Reveal Codes". Ничего. Она нахмурилась, потому что надеялась обнаружить "духа" в списке кодов, - а вдруг где-нибудь в тексте мелькнет подсказка! Текст! "Ну я и дура!" - обругала себя Ирина и стала торопливо нажимать на клавиши. На экране высветились файлы директория, затем появилось меню первого текстового файла. Так. "Жареный цыпленок". Теперь нажать на "Reveal Codes". Вот оно! Вверху, над рецептом цыпленка, высветились три одинаковых значка для поисков в памяти компьютера. Снова текст рецепта. Затаив дыхание, Ирина нажала на нужную клавишу три раза. Никакого эффекта. Но для чего тогда эти непонятные значки, не имеющие отношения к рецепту, но записанные в его файле? Ирина вернулась к "Reveal Codes", затем опять три раза нажала на клавишу значка. На экране, в левом нижнем углу, появилась надпись: "Пожалуйста, ждите". Надпись могла обозначать одно; компьютер ищет на твердом диске большой по объему файл, Сердце Ирины радостно забилось в ожидании. Время шло, и, наконец, на экране побежал текст, запестрели названия разнообразных рецептов. Рецепты, рецепты, одни рецепты. Ирина нажала на клавишу "Scroll Key", и текст на экране замер. Внимательно вчитавшись в текст рецепта, Ирина не нашла в нем ничего интересного. Рецепт холодного десерта. Десерт как десерт. Она со злостью нажала на клавишу "Scroll Lock", но строчки не поехали вверх, как должно было быть, а исчезли с экрана. Вместо этого опять появилась надпись:
   "Пожалуйста, ждите". Через пару секунд появился новый текст. Даты, места встреч, имена, бессчетное количество имен... И новый текст. Ирина чуть не разрыдалась от счастья: она нашла то, что искала! Она нашла секретную информацию о загадочной "Белой Звезде".