Васина Нина. Глинтвейн для Снежной королевы

   — А электронный адрес? — все еще не мог поверить папа.
   — Мне его продиктовали по телефону. Телефон я нашла в справочнике. Потом взяла из Интернета образец делового письма, «кратко, но содержательно обрисовала проблему», как там было указано, вот и все дела.
   — А как ты вообще узнала о просроченных сырках? — присел перед дочкой на корточки папа.
   — Прочла дату использования на обертке. — Лера решила ни в коем случае не упоминать о Нюсе.
   Родители переглянулись.
   — Они нашли обертку? — спросила Лера. — Я приклеила ее жвачкой под столом.
   — Ты приклеила жвачкой под столом обертку от сырка? — шепотом спросила мама Валя.
   — И указала в письме, под каким именно столом, — кивнула Лера.
   — Зачем? — ничего не понимал папа Валя.
   — Доказательство, — уверенно заявила Лера. — Наверняка они уничтожили сразу же после завтрака все не съеденные сырки. И выбросили мусор. Никаких улик!
   — Детка, скажи нам, зачем ты это сделала? — проникновенно попросил папа Валя.
   — Я надеюсь, что теперь школу закроют, — заявила Лера. — Я давно хотела вам сказать. Мне не нравится учиться в школе.
   Пометавшись по кухне и столкнувшись несколько раз, родители вспомнили, что завтра выходной, и с облегчением отправили Леру спать.
   — У девочки начались проблемы с логическим мышлением, — заметил папа, когда Лера ушла.
   — И с осознанием последствий содеянного, — поддержала его мама. — Кто пойдет ее тестировать? Я вчера проводила беседу на тему ответственности. Два дня подряд я не потяну!
   Пошел папа. Он присел на кровать. Лера лежала на спине, вытянув руки поверх одеяла.
   — У меня кое-что здесь не стыкуется в твоем желании справедливости, — Валентин постучал себя по лбу. — Цель и средства. Помнишь, мы это обсуждали?
   Лера молча кивнула.
   — Итак. Тебе не нравится учиться в школе. Поэтому ты хочешь школу закрыть. Для чего натравливаешь на нее чиновников по надзору. Ты помнишь номер своей школы? 1102! Ты думаешь, это просто цифры? Нет, родная, это почти порядковый номер. В Москве больше тысячи школ. Меня несколько обескураживает не то, что ты донесла на работников снабжения, а несоизмеримая с конечной целью масштабность твоих действий…
   — Если даже из-за этих сырков школу не закроют, меня все равно выгонят, — перебила его Лера. — Так или иначе, я в эту школу больше не попаду. А в другую вы меня устраивать не будете. Далеко ездить. До ближайшей школы пять остановок на троллейбусе, возить меня некому, вот и получается, что я все сделала правильно. Подумай хорошенько. Мне девять лет. Так?
   Папа посмотрел на серьезное лицо дочки, засомневался было, потом посчитал и кивнул: девять.
   — И я уже получила самое начальное образование, — продолжила Лера. — За три года по программе для шестилеток. Меня после собеседования сразу приняли во второй класс. Знаешь, почему?
   — Конечно, знаю, — с досадой ответил папа. Досада появилась из-за того, что разговор уходил в сторону от обрисованной им проблемы. — Потому что ты умная и сообразительная девочка, с трех лет читаешь, знакома с двумя иностранными языками…
   — Нет, — многозначительно заметила Лера. — Потому что вы меня хорошо подготовили. Я подумала — почему бы мне и дальше не учиться дома?
   — Исключено, — категорически заявил папа. — Отложим этот разговор до утра. Ты выспись, а утром, пока мы с мамой не встанем, подумай над физиологией проблемы. Ты не инвалид, слава богу, тебе незачем переходить к домашнему обучению и терять тем самым навыки выживания и личностного становления в коллективе.
   В половине восьмого утра Лера стояла у кровати родителей.
   — Мам! Пап! — монотонным голосом повторяла и повторяла она, пока зачумленные сном родители не сели, покачиваясь, с закрытыми глазами.
   — Антоша укусил Артиста за лапу. Чем промывать?
   — Промой ему рот марганцовкой, — пробормотала мама Валя и упала на подушку.
   — Артисту чем лапу промыть? Он хромает.
   — Антоша хромает? — папа Валя открыл глаза.
   — Ты проснулся? — уточнила Лера. — Я уже подумала над физиологией.
   — Молодец, иди еще подумай, — пробормотала Валентина.
   — Я не могу ходить в школу и вообще не могу долго находиться в большом количестве людей, — заявила Лера.
   — Почему? — Папа Валя посмотрел на нее измученными глазами.
   — Потому что они воняют.
   В спальню вошел Антоша и, пыхтя, долго протаскивал сквозь прутья детской кровати плюшевого дракона. За ним пробрался Артист. Повизгивая, он влез на кровать к взрослым и затаился.
   — Кто воняет? — спросила Валентина.
   — Все люди воняют, — уверила ее Лера.
   — Давай без утреннего экстремизма, ладно? — скривился папа. — Употреби синонимы.
   — Все люди плохо пахнут, — употребила синоним Лера.
   — А теперь обрисуй проблему с учетом осознания своего места в социуме. — Валентин сел, свесил ноги и попытался достать халат из кресла.
   — Все люди пахнут по-разному, и я пахну, мой запах тоже может для кого-то вонять. — Лера подала ему халат. — Но многие ведь просто ничего не замечают, а я слышу запахи, и мне от них становится плохо.
   — Какой кошмар… — пробормотала Валентина, натягивая на голову одеяло.
   — Это точно, — согласился папа Валя. — Заметь — в ее доводах сегодня бездна логики и конкретный умысел! А умысел предполагает что?
   — Некоторое осознание последствий содеянного, — отозвалась из-под одеяла мама Валя.
   Минут пять родители обсуждали поведение дочери, не обращая внимания на ее присутствие. Лера узнала, что ребенка, который из своих «не совсем корректных» поступков логически выстраивает целый ряд обоснованных действий, а потом еще добавляет к этому ряду физиологическое объяснение цели, можно назвать… упорным. Лере не понравились лица родителей, когда они пришли к выводу, что она… упорная.
   — Вы сейчас употребили синоним, чтобы меня не смущать? — спросила Лера.
   — Сегодня вечером перед сном мама тебе вкратце обрисует пользу и вред упорства в эволюции человечества, — пообещал папа.
   — Да?… — высунула голову удивленная Валентина. — Какие у тебя масштабные планы на мой счет!
   — Пожалуй, еще рано объяснять ей истоки религиозных войн и философию фашизма, хотя… — задумчиво заметил папа и спрятался за кресло от брошенной в него Валентиной подушки. — Ладно, просто ограничься объяснением разницы между упорством в достижении цели и фанатизмом.

Перемены

   Через полтора месяца после происшествия в школьной столовой, когда старшеклассники угорали в подготовке к экзаменам, а родители учеников четвертых классов праздновали мини-выпускной (к пятому классу в этой школе дети перераспределялись по уровню полученных оценок), родители Валерии Одер имели весьма неприятную беседу с завучем.
   Им было предложено перевести своего ребенка в другое учебное заведение. Сделано это было очень тактично: по итогам тестирования и оценок за курс начальной школы Лера направлялась в так называемый «лицей для одаренных детей» с самыми лучшими рекомендациями.
   — В лицее дети получают самое всестороннее образование и в сфере искусств, так что Валерии придется первые два года находиться там по двенадцать-тринадцать часов в день, поскольку она не имеет начального музыкального образования и танц-класса — придется наверстывать упущенное. Но ваша девочка преодолеет любые трудности, любые! — со сладкой стервозностью в голосе убеждала завуч опешивших родителей.
   Капустины, даже не обсудив с Лерой свалившееся на их головы счастье (по направлению из других учебных заведений дети в этом весьма недешевом лицее обучались бесплатно), категорически покачали головами: никак невозможно! Все свободное время после уроков Лера занята присмотром за младшим братом. Кроме того, лицей находится в центре Москвы, то есть в экологически неблагоприятном районе, да и каждодневные поездки туда на метро, переходы…
   — Очень грустно это слышать, очень, — пожирала завуч глазами таких нерадивых родителей. — В трудное для страны время, во время становления новых экономических и моральных основ, родители должны уделять все силы воспитанию и образованию ребенка, а не делать из него домашнюю прислугу или няньку.
   — Спасибо большое за заботу о нашем ребенке, — сказали Капустины.
   И завучу пришлось выдвигать «тяжелую артиллерию». Она напомнила родителям Леры, что девочка два года назад сменила не только фамилию, но и адрес проживания! В школу принималась Валерия Капустина, проживающая в пределах границ административного округа. А поскольку в данный момент все изменилось… Количество учеников пятых классов дошло до предела разрешенного, приходится в первую очередь устраивать детей по территориальному признаку, так что пусть «господа Капустины» будут готовы к тому, что на их заявлении с просьбой принять дочь в пятый класс общеобразовательной государственной школы 1102 будет стоять отказ по причинам, только что озвученным.
   Папа и мама Капустины, конечно, помнили, что два года назад Элиза настояла на том, чтобы прописать внучку у себя, в пятикомнатной квартире на Ордынке, и дать ей свою фамилию — Валентина в девичестве была Одер. Но таких последствий исполнения «каприза Элизы» — как это называл папа Валя — они, конечно, не ожидали.
   — Ты заметил, что в последнее время во всех неприятностях ты обвиняешь мою мать? — задумчиво сказала Валентина, когда Капустины вышли на школьный двор переварить информацию.
   — Элиза в таких случаях говорит, что мужчина — существо примитивное, кого ему еще обвинять во всем, если не женщину? — с грустной улыбкой парировал папа Валя.
   — Может быть, все-таки спросим Лерку? Вдруг ей понравится в лицее. А Антоше няню найдем, — задумалась Валентина.
   — Ну да, — усмехнулся Валентин. — В этом лицее из окна площадь Красная видна! Представляешь, какое письмо может получить по электронной почте Управление делами президента? О пробках на дорогах, например, во время выезда из Кремля наших руководителей.
   — Ты все шутишь, но проблему-то надо решать. Как это ни парадоксально, но нас только что выгнали из школы! Мы-то, наивные, совсем не верили в исполнение Леркиного умысла.
   Проблема решилась сама собой после августа. Это был девяносто восьмой год. За две недели до обвала рубля Элиза предложила зятю после его удачной сделки поменять весьма серьезную сумму в «деревянных» на доллары. И выслушала пространное объяснение о пользе патриотов в своем отечестве. По словам Валентина Капустина, человек, не поддерживающий банковскую систему своей страны, не может считать себя патриотом. Это означало, что папа Валя положит деньги в банк. Может быть, в несколько банков — он не дурак и все помнит о яйцах и корзинах. Папа Валя так и сделал.
   — Вот же змея! — воскликнул Валентин, узнав об обвале рубля. От обиды на жизнь, от восхищения и ненависти к теще у него к вечеру поднялась температура.

Баба Яга

   У мамы Муму отпуск был в августе, она сменила Элизу на даче, куда Капустины вывезли детей.
   В хлопотах о заболевшем муже Валентина совсем забыла о проблемах со школой. К началу сентября Лера все еще не была пристроена.
   Именно в это время маленький Антон и приобрел привычку теряться. Капустины заплатили соседке по даче за присмотр и готовку еды. Валентина моталась туда-сюда и за остаток того дачного лета заплатила первой сединой и проступающей в волнении невнятностью речи.
   Как-то поздно вечером соседка позвонила и сказала, что «пацана нигде нету, совсем нигде».
   К часу ночи подъехавшие Валентин и Валентина с мамой Муму в три фонарика обшарили окрестности. Толку от этого было — ноль, ночь стояла совершенно темная, кусты оказались непролазными, и через полтора часа поисков, переругавшись, взрослые вернулись в дом с твердым намерением звонить в милицию.
   Они в который раз попробовали добиться объяснений от Леры, но, к своему удивлению, в который раз получили в ответ нечто странное.
   Испуганная девочка на расспросы: «Что было после ужина?» — отвечала одно и то же: «Братика унесли гуси-лебеди». Откуда взялись эти самые гуси-лебеди? Они еще вчера прилетели на пруд. Антон ходил на них смотреть. Лера отвернулась на одну секунду, а Антон уже улетал на гусе. На вопрос: «Куда же он мог улететь?» — Лера ответила, как само собой разумеющееся: «К Бабе Яге, конечно, это же ее гуси-лебеди».
   Когда девочка стала уверять родителей, что до утра Баба Яга не станет растапливать печь, чтобы засунуть в нее Антона на лопате — поэтому у них еще есть время, — отчаявшиеся Капустины пошли посоветоваться с мамой Муму.
   Маруся сидела на лавочке у своего дачного домика и курила. Ее аккуратная бревенчатая избушка стояла как раз на соседнем с Капустиными участке.
   — Доигрались? — спросила она весело. — Видели, что Лерка читает на ночь маленькому? Русские народные сказки! От таких сюжетов и взрослый сбрендит, если, конечно, умные родители не сделают ему прививку лет в пять. Курочкой Рябой какой-нибудь или Колобком, к примеру. Хотя… Его тоже сожрали в конце. А вы что читали девочке в пять лет? Энциклопедию!
   — Сейчас не время для укоров, — заметил папа Валя. — В отношении к сказкам большую роль играет воображение. И я надеюсь, что так называемые прививки нами уже сделаны. Мы давно объяснили девочке разницу между условным и реальным восприятием окружающего мира.
   — Вот же придурки, — беззлобно заметила Маруся, затягиваясь и прожигая влажную темень огоньком сигареты.
   — Я не понимаю, что дальше делать? — прошептала в панике Валентина.
   — Думать, — посоветовала Маруся. — Давайте пойдем от обратного. Что делает ночью изрядно набегавшийся на свежем воздухе ребенок?
   — Спит, — уныло констатировал папа Валя.
   — Вот и отлично. — Маруся загасила окурок и теперь стала определима только по голосу. — Теперь подумаем — где он может спать?
   — В багажнике машины похитителей, — прошептала Валентина. — Где-нибудь на пути в Африку!
   — Наверное, тебя Элиза в детстве напугала страшилкой Чуковского, — поставила диагноз Маруся. — А если не в багажнике? Куда пойдет трехлетний мальчик и заснет там потом, не сумев выбраться в темноте? Туда, куда ему ходить не разрешают, — ответила она сама себе и встала. — У кого еще не погас фонарик? Я — в подвал, вы — на чердак. Если не найдем, встречаемся в сарае с садовым инструментом.
   — Ему еще нельзя было заглядывать в колодец, — стучала зубами Валентина.
   — Колодец и нужник первым делом обследовала ваша соседка. Пока еще не совсем стемнело. Я спрашивала. Местные жители в этом плане имеют свой грустный опыт поколений.
   Лера пошла с Марусей в подвал. Они нашли Антона у старой топки, которой пользовались, пока не провели газ. Мальчик спал на досках, забравшись под телогрейку, он весь поместился под нею, поэтому соседка его и не нашла вечером. Сверху на телогрейке пристроился Артист, который при виде людей слегка помахал хвостом.
   — Нужно было искать собаку, — вздохнула Лера.
   — Видела я вашу собаку на телогрейке в подвале, — удивлялась соседка. — Я и подумать не могла!..
   — Баба Яга… — громко проговорил Антон, пока его, спящего, несли наверх.

Медведь

   На второе исчезновение Антона взрослые тоже приехали втроем. По телефону соседка сказала, что Лера говорила что-то о медведе с большой корзиной.
   — Высоко сижу, далеко гляжу, — вздохнула Маруся, разминаясь возле дома после поездки в автомобиле. — Тут и думать нечего — чердак.
   Оказалось, что к люку чердака не подставлена лестница.
   — Я потому туда и не посмотрела. Лестница-то не стоит! — объясняла соседка.
   Лестница лежала вдоль стены в мансарде. Но сверху раздавался лай Артиста…
   Потом Лера объяснила, что это она перетащила в сторону валяющуюся на проходе лестницу. После недолгого и на удивление спокойного выяснения странных обстоятельств — лестница упала, вероятно, уже после того, как Антон затащил на чердак собаку и залез сам. Например, от его последнего неосторожного движения ногой… Как же он смог тащить вверх спаниеля, который на задних лапах как раз с него ростом получается? Дело происходило днем, но все вдруг начали зевать, может быть, не столько от желания спать, сколько от нервного переутомления после разрешившейся благополучно ситуации с похищением мальчика медведем (тот унес его в коробе за спиной). Поэтому предположение, что Артист сам вскарабкался на чердак по почти отвесной лестнице, а потом откинул ее задними лапами, устроило всех.
   — Уже середина сентября, — заметила Маруся за ужином у Капустиных. — Что там у вас со школой?
   — Полный беспросвет, — созналась Валентина.
   — Мне работу искать надо, у меня нет возможности еще и школу подбирать, — перешел к обороне Валентин.
   — Я могу в этом году вообще не учиться, — решила всех порадовать Лера. — Я же закончила начальную школу на год раньше остальных.
   — А это мысль! В раннем возрасте разница в один год заметна, Лерка может не вписаться в коллектив старших на год детей… — начал было радостно объяснять Валентин, но потом под взглядами женщин стушевался и умолк.
   В кухню забрел проснувшийся к вечеру Антоша. Подошел к Марусе, оперся о ее колени, зевая. Соседка Анна задумчиво посмотрела на мальчика.
   — А вот идит-ка, я тебе чего покажу, — позвала она Антошу.
   Он поднял голову, посмотрел на Марусю. Та кивнула.
   Во дворе было темно, Антоша сильнее сжал ее ладошку. Женские пальцы в его руке ответили успокаивающим пожатием. Сквозь замаскированный в кустах проход они вышли на участок Анны Родионовны и огородами спустились к небольшому пруду возле бани. Пруд Анна Родионовна завела специально для гусей и уток, в этом году на него присели отдохнуть перед долгой дорогой дикие гуси. Начался переполох, и Анна Родионовна даже слегка испугалась, видя, как своя, домашняя птица рвется в небо за дикими собратьями, судорожно напрягая в бессильных потугах подрезанные крылья.
   Прошли пруд. Антоша уже оглядывался на горящие окошки своей дачи. Анна остановилась:
   — Прибыли. Видишь чего?
   Антоша огляделся:
   — Не-а…
   — Правильно. Потому что спрятано все как следовает.Даже соседи не знают — ни одна воришка не залезет! — она стукнула носком мужского стоптанного башмака по хорошо замаскированной наклонной деревянной дверце. — Это мой летник. Погреб то есть. Считай, до конца июля тут лед лежит и не истаивает, прохлада. А зимой никогда не бывает мерзло. Тут уж запряташься так запряташься!Ни одна душа живая не сыщет. Сейчас глянешь или утром придем? — Она открыла деревянную дверь.
   Та скрипнула, обнаружив за собой темный вход, как в большую нору. Потянуло влагой и грибным духом. Антоша в испуге шагнул назад, а Анна, пригнувшись, вошла внутрь и чиркнула спичкой, зажигая керосиновую лампу. На огонек и Антоша шагнул за нею. Пока Анна надевала стекло, язычок пламени рвался от сильного сквозняка.
   — Какой продух хороший! — кивнула Анна. — С того конца труба наверх выходит для воздуха. Ну? Чего тебе здесь нравится?
   Антоша огляделся. Спустившись вниз, они могли стоять в землянке во весь рост, только Анна кое-где касалась макушкой укрепленного бревнами потолка. Стены тоже были закреплены, изнутри землянка напоминала длинную узкую комнату с полками. По-домашнему светился на полках разноцвет — банки с консервами, от пламени керосинки сразу заалели сквозь стекло бока помидоров. В конце комнаты земляной пол уходил вниз, потом обрывался у ямы, в которую насыпью была скинута картошка и свекла. Анна и это показала, приоткрыв одеяло над овощами.
   — Мне вот это нравится, — показал Антон на ящик с яблоками.
   Между зелеными крутыми боками симиринки, прикрытыми сеном, лежала игрушка — деревянная птичка с длинным поднятым хвостом.
   — Ну ты хват! — одобрила Анна, вытирая птицу подолом юбки. — Глянь-ка сюда, видишь дырочку? Это свистулька. Подуй в дырочку.
   Антоша подул. Раздался тягучий звук. Он подул сильней. Звук стал звонче. Довольный Антоша зажал птичку в руке и поднял к Анне счастливое лицо.
   — Вот и я говорю! — радостно кивнула та. — Где еще лучше прятаться? Залез сюда, лег на корзины, и спи себе.
   Антоша с сомнением осмотрелся. Анна забрала у него птичку и положила на яблоки.
   — И птица сгодится, если тут полежится, — заметила она. — Пока мы будем бегать тебя искать, знай дуди. И всем добро будет. Только уговор: никому!
   — Никому… — прошептал Антоша, подумал и уточнил: — И Лере нельзя?
   — Да она знает, если не забыла. Лазила сюда маленькая. — Анна взяла мальчика за руку, и они стали подниматься вверх по трухлявым ступенькам. — И всем добро будет, — бормотала Анна, — а по чердакам да по подвалам лазать… Не дай господи…
   Она перекрестилась. Антоша повторил ее движения. Анна посмотрела на мальчика и провела тяжелой рукой по его темным волосам.

Козленочек

   В начале октября, когда легкий морозец уже схватывал опавшие листья и замораживал тонким стеклом воду в бочке, соседка с дачи позвонила Валентине, когда та только вернулась в Москву.
   — Забыла сказать, дров-то у вас маловато к зиме, — пространно начала она. — Если тут зимовать будете, нужно подумать, где их взять. Дрова, они же еще высохнуть к топке должны.
   — Да-да, конечно… — пробормотала вымотанная дорогой в электричке Валентина. Она сама за руль не садилась. Когда папа Валя был занят (а занят он в последний месяц был ежедневно — поиски работы), то ездила на электричке.
   — Значит, заказывать? — спросила соседка.
   — Да-да, конечно… Подождите! — пришла в себя Валентина. — Не будем мы зимовать. Мы на следующей неделе выезжаем.
   — Этих неделей с отъездами уже четыре было, — тактично напомнила соседка.
   — Минуточку! — совсем пришла в себя мама Валя. — Какие дрова? У нас же отопление газовым котлом!
   — Так ведь сломался он. Опасно с ним стало — тухнет без присмотра. Я вашему мужу говорила в последний приезд.
   — И что он сказал?
   — «Да-да, — сказал, — конечно». А котел менять — это подороже дров будет. А то и оставайтесь. Еще на зиму можно и ко мне переселиться, опять же, я вашу Лерочку прясть научу. А то она совсем мается от безделья. Сядет у окошка, смотрит на дождь, а глаза совсем незнакомые становятся. Пацан ваш, наоборот, сильно шустрый стал, — подобралась она к главному. — Опять потерялся.
   — Когда? — удивилась Валентина.
   — Да вот как вы уехали, так и потерялся. Часа три тому, — Анна зажала трубку рукой, чтобы на другом конце не была слышна ее просьба, уже в который раз за последний час скороговоркой слетевшая с губ: — Спаси и сохрани, господи, совсем ведь неразумный еще…
   Она немного подумала, зажимая трубку, и не сказала, что Антоша за неделю дважды прятался в погребе и свистел там в свистульку, пока ему не надоедало или пока фонарик не садился — керосинку ему брать запрещено. И, конечно, она не сказала, что сегодня уже три раза бегала в летник в надежде отыскать мальчика.
   — Анна Родионовна, вы слушаете? Дайте трубочку Лере, — попросила Валентина.
   — Он стал козленочком, — сказала в трубку Лера. — Утром съел льдинку из лужи. Я ему говорила — не ешь, козленочком станешь. Он не послушался.
   — Лера, позови к телефону Антошу, — попросила мама Валя.
   — Не могу. Он в сарае теперь стоит. Мекает.
   Трубку взяла соседка.
   — Истинная правда, — уверила она, — в сарае у нас теперь стоит козленочек, невесть откуда взявшийся!
   — Анна Родионовна!..
   — Можно просто Аня, — перебила соседка. — Не такая уж я и старая, чтобы сразу — Родионовной…
   — Анна, спасибо вам за заботу о моих детях, — от души поблагодарила Валентина, радуясь, что с детьми находится такая чуткая, хорошо понимающая их игры женщина.
   На следующий день она добралась на дачу только к сумеркам. Шел дождь. Выгрузив покупки, Валентина прошлась по дому, поправила ногой задравшийся домотканый половик, выбросила из вазы увядшие цветы и спросила у застывшей возле темного окна Леры:
   — А где Антоша? Что так тихо?
   — В сарае.
   Валентина набросила дождевик и вышла во двор. В сарае горела слабая лампочка. На кучке сена, грациозно поджав под себя передние ножки, лежал белый козленок. Валентина бросилась в дом, потрясла Леру за плечи:
   — Где Антон, я тебя спрашиваю?!
   — В сарае.
   Валентина решила никому не звонить, пока с керосиновой лампой не проверит уже знакомый маршрут: подвал, чердак, сарай для инструментов. О выгребной яме и колодце она старалась не думать. Начала с сарая. Еще раз посмотрела на козленка, потрогала его лобастую голову. Козленок шумно вздохнул — как ей показалось, с радостью — и ткнулся в коленки. В этот момент в открытую дверь вошел совершенно мокрый и дрожащий Артист и тихонько заскулил. Сердце Валентины тут же провалилось вниз, к коленкам, и запульсировало там толчками, а верхняя часть тела — голова, плечи и грудь — стала холодеть.
   В подвале и на чердаке она перевернула все корзины, заглянула под все доски и тряпки. Когда, пошатываясь, Валентина вернулась в дом, позвонил папа Валя и возмущенно спросил, все ли у них в порядке?
   — Не совсем, — нашла в себе силы спокойно ответить Валентина.
   — Ну и отлично, а то мне позвонили из милиции, сказали, что к ним привезли мальчика, который называет себя Капустиным Антоном.