Страница:
— Я помню.
— Раз помнишь, тогда пошли смотреть на тебя в зеркало.
Спускаясь на второй этаж, Анна все равно держала Андрея за руку. Было непривычно оттого, что Андрей шел немного быстрее. Подойдя к лестнице, Анна открыла было рот, чтобы предупредить, что начинаются ступеньки. Андрей опередил ее:
— Я вижу.
— Ой, я, наверное, еще долго буду предупреждать тебя обо всем, — Анна была на седьмом небе от счастья.
Не доходя нескольких метров до зеркала, она отстала от Андрея.
— Ты чего? — удивленно спросил он.
— Иди сам.
Андрей медленно стал подходить к своему отражению. Вначале показалось, что ему навстречу движется силуэт. Размытый, как акварель, даже не понятно, мужчина или женщина. Чем ближе подходил, тем четче становились очертания. Высокий молодой мужчина в старых джинсах и свитере крупной вязки все уверенней и уверенней вырисовывался из мрака и вечной темноты и шел навстречу. Андрей вплотную подошел к зеркалу, сощурил глаза. Тот, другой, проделал то же самое. Затем небрежно откинул назад со лба прядь волос, прислонился лбом к зеркалу и тихо сказал:
— Ну, здравствуй, Андрюха. Уж и не чаял встретиться. Надеюсь, ты рад так же, как и я.
Хотя радости он испытал немного. Из зеркала на него смотрело уставшее осунувшееся лицо, покрытое синяками и отекшее в районе глаз и переносицы.
Анна тихонько подошла и стала рядом.
— И как прошло знакомство?
— По-моему, он доволен, — Андрей улыбнулся своему отражению.
— А ты?
— Ужас какой-то. Хотя я, может, чего-то не понимаю? — Андрей почти с испугом посмотрел на Анну. — Скажи, только честно, и это, — он указал на зеркало, — называется красивым? Кошмар, а что же тогда некрасивое?
Анна засмеялась.
— Дурачок. Это последствия операции. Так было и в первый раз. Скоро все пройдет.
— Да? Ну, спасибо, успокоила. А то я уже испугался, — он еще раз внимательно посмотрел на свое отражение, сильно сощурив глаза. — А мне не мешало бы побриться.
— Я пришлю к тебе Дениса.
— Э, нет. Я хочу сам. Сам! Понимаешь?
— Во-первых, ты еще не так хорошо видишь. Во-вторых, ты никогда этого не делал. И на что это будет похоже?
— Хорошо. Пусть приезжает Денис. Я попробую, и если не выйдет, он все исправит.
— Ну что, пошли в палату? Мне еще к профессору зайти нужно и вернуться в салон. Днем приедет Полина Викторовна. Она, наверное, вся извелась. Я бы ее директора школы убила! Не мог отпустить. Открытый урок у них, видите ли.
Простившись с Анной, Андрей зашел в перевязочную. Глаза болели, разболелась и голова. В палату возвращался наощупь. Лег, задумался. Впечатлений было море. Даже если бы он больше не видел, то воспоминаний хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
“И это всего лишь за каких-то полчаса! Я даже толком ничего не рассмотрел. Цвета… Надо будет спросить, какой их них какой. И телевизор посмотреть, и книги. Но, это потом. Вначале надо изучить Анечку. Всю, всю, всю. Она же мне новую жизнь подарила! Я просто обязан сделать ее счастливой. Я уже точно знаю, чего ей не хватает”.
— Я жду тебя, Маугли! — кривляясь, прокричало оно. И тут же стало рассыпаться на мелкие фрагменты.
Андрей в страхе закрыл лицо руками, а когда опустил их, все было как всегда. Серпантинная дорога ввысь и бесконечная пропасть внизу. Только на этот раз он не успел ступить на дорогу. Его уже вовсю закручивало, засасывало в бездну. Но теперь ему было не все равно. Он не собирался так просто сдаваться. Но сила, поглощающая его, была гораздо мощнее. Андрей посмотрел под ноги. Ног уже не было. Они растворялись, непонятно где и как. Он поднял голову вверх. Там тоже была темнота.
— Ну где же ты? — крикнул он в пустоту в надежде, что ангел его услышит. Но его не было. — Помоги! Я не хочу!
Голос потонул в каком-то вакууме. Андрей, вдруг понял, что от него ничего не осталось, кроме… Кроме чего?
“Что же тогда сейчас думает? Моя сущность, моя душа? Где я?”
Пока Андрей размышлял над случившимся, темнота отступила. Её сменил пестрый маскарад красок, и он понял, что может с легкостью перемещаться внутри всей этой манящей прелести, этого таинственного мира. А там, дальше, было еще что-то более грандиозное, загадочное… Он было устремился вдаль, когда услышал голос. То был Ангел. Андрей поискал его глазами, но не нашел.
“А ну его. Пусть себе зовет. Надо было раньше, а что теперь?..”
Он, не оборачиваясь, понесся за тем, что его так влекло и возбуждало. Он умчался, так и не услышав печальное, надорванное тоской: “Ты же обещал больше никогда не уходить от меня”…
“Что за напасть такая? Что за неотвязный сон? И что за чудище мне приснилось?”
В это время в палату вошли Полина Викторовна и Денис.
— Здравствуйте, Андрей Николаевич. Вам привет от всех наших и поздравление с успешным исходом операции. — Денис держал огромный букет желтых хризантем. — Там Анну Александровну все поздравляют, куча звонков. Откуда только узнают? А она, между прочим, готовит на вечер сабантуй.
— Ну и правильно делает, — Андрей устало улыбнулся.
— Сынок! — Полина Викторовна устала ждать, когда Денис закончит. — Я так рада, сынок…
Она села рядом с сыном, поцеловала его в лоб.
— А почему ты еще в повязке?
— Ну, я подожду в коридоре, — Денис наконец сообразил, что лишний. — Позовете, когда понадоблюсь.
Полина Викторовна гладила сына по голове и плечам.
— Мама, не нужно, не плачь. Уже все нормально. Лучше развяжи повязку: я хочу на тебя посмотреть.
— Ты и вправду видишь? — Полина Викторовна не могла поверить.
— Правда, мама, только еще очень плохо, и глаза быстро устают. Профессор сказал, что после процедур будет лучше, но очки придется носить все равно.
— Подумаешь, очки.
— Нюта тоже так сказала. Представляешь, какая она красивая?!
— Я знаю.
— Я такой счастливый, мама. Неужели это не сон? Порой мне кажется, что это происходит не со мной. За какие заслуги мне все это?
— Не думай об этом. Раз дано, значит, так надо. Просто живи.
Она поднялась и стала развязывать повязку. Смотав бинт, отступила на несколько шагов назад.
Андрей какое-то время сидел с закрытыми глазами. Потом медленно открыл, сощурился и улыбнулся.
— Какая ты у меня…
Полина Викторовна вообще не любила быть одна. Она всю жизнь проработала в школе среди нескончаемого шума, смеха, суеты, и ей казалось, что только в такой среде она способна существовать. Когда Андрей ушел к Анне, ей стало так невыносимо одиноко и тоскливо, что все вечера Полина Викторовна, вопреки своим привычкам, засиживалась допоздна на улице. Она даже нашла в этом какую-то прелесть. Соседки — завсегдатаи скамеечек — вначале с опаской косились на нее. Надо же, никогда не останавливалась, чтобы поговорить, а тут с середины лета добровольно влилась в их компанию. Но постепенно отчужденность растаяла. И Полина Викторовна поняла, что ее наконец приняли в негласный дворовой клуб “Хочу все знать”. Когда настала осень, то уличные посиделки перетекли в посиделки квартирные. Одинокие женщины поочередно собирались то у одной, то у другой дома. Вечера заполнялись чаепитием, просмотром очередного сериала, иногда игрой в лото или карты, и непременным атрибутом были нескончаемые разговоры.
И сейчас в квартире Александра Станиславовича Полину Викторовну угнетало одиночество. Особенно в такой день. Будь она у себя, то непременно бы устроила роскошный ужин с добрыми соседками. А так ей пришлось довольствоваться ужином в одиночестве и томительным ожиданием Анны. Но все это, конечно, ерунда. Главное, что с Андреем теперь все будет в порядке. Полина Викторовна улыбнулась себе. Да и внуки не за горами.
Укутавшись в плед и надев очки, Полина Викторовна, счастливая и довольная, углубилась в чтение. Где-то около девяти вечера ее насторожил непонятный звук в глубине квартиры. Она прислушалась. Как будто шаги. Странно, ведь она была совершенно одна. Может, грабители? С замиранием сердца она поднялась с кресла и на цыпочках подошла к двери. Прислонилась, стала слушать. Шаги слышались все отчетливей и отчетливей. Бедная женщина растерялась. Телефон был в соседней комнате. Позвать на помощь некого. Мелькнула мысль затаиться и переждать. Но «боевая молодость» взяла свое. Вот еще, не хватало сидеть и в страхе ждать, пока обчистят квартиру. Не размышляя больше ни минуты, она решительно взялась за ручку двери. В это время часы пробили девять. Полина Викторовна вздрогнула, на миг остановилась, потом храбро вышла из комнаты.
Решительно прошла по длинному коридору, включая по пути свет. Заиграла музыка. Женщина оторопела. Ну надо же, такой наглости она не ожидала. Возмущаясь, она решительно вошла в огромную гостиную — музыка лилась оттуда. И тут же остановилась на пороге. Там на диване, подобрав под себя ноги, сидела женщина. Необыкновенно красивая и невероятно бледная женщина. При появлении Полины Викторовны она подняла на нее очень печальные глаза и едва заметно кивнула.
Полина Викторовна так растерялась, что совершенно забыла спросить, кто она такая и что она тут делает, а уж как она сюда попала, даже не возник вопрос.
— Вы проходите, пожалуйста. Я ненадолго. Что-нибудь выпьете, Полина Викторовна? — только сейчас она заметила в ее руке бокал.
— Нет, — тихо сказала она и села напротив.
Незнакомка одобрительно кивнула, потом взяла сигареты, лежащие на столике, и прикурила. Глубоко затянувшись, выпустила дым, проследила, как тот плавно растворяется в воздухе, потом виновато глянула на Полину Викторовну и едва слышным голосом сказала:
— Представляете, так и не смогла бросить, хотя сейчас, конечно, какая разница.
Полина Викторовна завороженно наблюдала за ее действиями, боясь лишний раз пошевелиться, не то что задать вопрос.
— Нынешние девушки совершенно не умеют быть элегантными, — пожала плечами. — Никаких манер. Не так ли, Полина Викторовна?
Полина Викторовна непроизвольно кивнула.
— Я рада, что мы понимаем друг друга. Так вот. Меня беспокоит Анна. Вернее, ее манера одеваться. Вернее, одна деталь в ее одежде. Не догадываетесь?
На этот раз Полина Викторовна даже не пошевелилась.
— Эта отвратительная мода носить колготки и игнорировать чулки! Вы не находите, что это дурной тон? Разве воспитанная девушка с утонченным вкусом не должна понимать, что чулки придают настоящей даме шарм? — незнакомка неожиданно замолчала и опять затянулась.
— Вы уж помогите мне, Полина Викторовна. Я тут купила чулки, давно, в прошлом году, кажется, в Амстердаме. Проследите, чтобы они были на Анечке в день, когда приедет ее папа. — И она протянула женщине красивую упаковку с капроновыми чулками. — Только не забудьте, прошу вас, это крайне важно.
Полина Викторовна поднялась и протянула руку.
— Да, и самое главное, не говорите, что это от меня, просто отдайте.
Незнакомка поднялась, затушила сигарету, устало улыбнулась.
— Ну, мне пора. Выполните то, о чем я вас попросила.
Полина Викторовна наконец-то нашла в себе силы, чтобы со страхом спросить:
— Но кто вы?
— А я разве не представилась? О, какая оплошность. Простите. Я — Елена Сергеевна. Я мама Анны.
— А, тогда понятно, — загробным голосом сказала Полина Викторовна и рухнула на пол без чувств.
— Дмитрий Васильевич, нельзя ли побыстрей, — с легким раздражением сказала она. Мало того, что ее не допускали к управлению, так еще и возили со скоростью пятьдесят километров.
— Нельзя, Анна Александровна. Вот отец вернется, и тогда гоняйте себе на здоровье. А пока его нет, довольствуйтесь малым.
— Какой вы…
— Я просто выполняю свою работу.
— А я пожалуюсь папе, что вы меня все время держали в ежовых рукавицах.
— Сколько угодно. Только я не получал распоряжений потакать вашим прихотям. Зато получил приказ вас оберегать, и не мешайте мне выполнять мои обязанности, — спокойно пояснил он.
“Скорей бы уже. Полчаса назад позвонила, а все нет. Этот Васильич, небось, как обычно, едет окольными путями. Вот уж бдительный, не то что Володька”.
Владимир все это время, что Андрей лежал в больнице, находился с ним. А сегодня вечером отпросился на день рождения к девушке. Андрей, конечно отпустил. Ему самому было неудобно, что молодой человек бессменно несет около него службу. За время, что они провели вместе в больничной палате, ребята очень сдружились. Поэтому сегодня, уходя в «самоволку», Владимир сказал:
— Андрюха, я тебя прошу, главное, чтобы Васильич не узнал, а то зашибет.
— Не дрейфь, прорвемся. Все обойдется.
— Спасибо, братан, — и, счастливый, убежал.
Сидеть одному в палате было тоскливо, и Андрей решил выйти в холл, чтобы побыть с людьми. Там стоял телевизор, и вечером собирались все, кто мог хоть что-то видеть. Подойдя к холлу, Андрей услышал звук работающего телевизора, поэтому громко поздоровался.
— Всем добрый вечер.
Нащупал стул и сел.
— Вам тоже добрый, — ответил одинокий женский голос.
— Больше никого нет?
— Да тут что-то с антенной, показывает только один канал. Вот все и разбрелись по палатам, — и без остановки добавила: — А я вас знаю. Вы Андрей?
— Да.
— Красивая у вас жена. Я всегда любуюсь, когда ее вижу.
Андрей промолчал и не стал уточнять, что они еще не женаты. А то, что его все знали, было неудивительно: еще бы, такая уникальная операция.
— А вас как зовут?
— Ия.
— А мы с вами раньше не встречались? Редкое имя и мне кажется знакомым ваш голос.
У Андрея тут же стало что-то всплывать в памяти, но его мысли перебил новый вопрос.
— А почему вы не снимаете повязку? Разве нельзя?
— Сказали, лучше, если постепенно. Да и мне, признаться, страшновато.
— Вы, наверное, чувствуете себя очень счастливым человеком?
— Я даже не могу передать вам, что я чувствую, — Андрей улыбнулся. — Я мечтал об этом всю жизнь. Если честно, не верил, что все это случится.
— Понимаю. Значит, мечта сбылась?
— Я бы сказал, с лихвой.
— Но, с другой стороны, наверное, это очень печально?
— Что именно? — не понял Андрей.
— Теперь ведь у вас нет мечты.
Андрей задумался. Странная какая-то у него собеседница. И вопросы у нее странные.
— Я полагаю, что придумать новую мечту много времени не займет, — сухо ответил он.
— Вы думаете?
— А что тут думать? У меня столько еще в жизни неизвестного, неоткрытого, непознанного, что только мечтай и мечтай.
— Например?
Андрей стал раздражаться. Вот пристала! Можно подумать, ей интересно, о чем он мечтает.
— Я хочу, чтобы у меня были дети, — подумав, ответил он. — Я мечтаю об этом.
— Неоригинально. Будут. Все рано или поздно хотят иметь детей. А какая-нибудь своя мечта? Такая, чтобы только ваша?
Вопрос девушки поразил Андрея.
— Но остальное у меня есть. Любимая женщина, интересная работа, есть где жить и есть за что жить. А касательно мечты, я что-нибудь придумаю.
Потом другим тоном добавил:
— Что-то мне непонятен наш разговор и ваш интерес к моей персоне. Извините, но я не хочу все это с вами обсуждать.
Ия какое-то время молчала. Андрей уже было собрался уходить, когда услышал:
— А если бы вы вдруг это все потеряли?
— Что все? Я не понял вопроса, — спросил с раздражением Андрей, потому что все понял.
— Все, что вы сейчас перечислили, — уточнила Ия.
— Как это потеряю? Оно что, все исчезнет, или я попаду на необитаемый остров? Глупости вы какие-то говорите.
— Но все-таки. Если представить, что такое случится, — настаивала собеседница.
— Я не хочу этого представлять. И вообще, простите, мне пора, — Андрей раздраженно поднялся, и, несмотря на то, что глаза были закрыты повязкой, уверенно пошел в палату.
— Одну минуту, Андрей, пожалуйста, — девушка пошла за ним следом.
Андрей остановился.
— Ну, чего еще?
— Пообещайте, если такое случится, вы найдете в себе силы все вернуть назад. Это очень важно.
— Обещаю, будьте спокойны, — и пошел прочь от назойливой девушки.
“Держат каких-то психопатов”.
Ия провела взглядом молодого человека. В это время в конце коридора показалась Анна. Улыбаясь, она подошла к Андрею. Она увидела, что в метрах десяти стоит девушка. Не успела ее разглядеть, та сразу повернулась и, прихрамывая, пошла в противоположную сторону. Мелькнувшее лицо показалось знакомым. Особенно шрам. Или ей померещилось? Впрочем… Анна тут же переключилась на Андрея.
— Ты опять в повязке? Что-то не так?
— Все хорошо, Нюточка. Я просто ждал тебя. Мне неинтересно все познавать самому. Я же привык все делать с тобой вместе.
— Я тоже. Пошли к тебе.
Войдя в палату, Анна первым делом поинтересовалась, где Владимир. Получив разъяснения, успокоилась. Провести Дмитрия Васильевича было бы забавно.
— Ой, забыла, я же тебе тут всяких вкусных вещей привезла, — по-деловому поставила пакет и собралась извлекать продукты.
— Нюта, ты решила меня к Новому году откормить и заколоть?
— Ага, тебя как раз заколешь, — ехидно ответила Анна. — Ты же после операций скоро на скелета станешь походить. И не спорь.
— Ага. Ты как раз тот случай, с которым можно поспорить.
Анна оставила пакет в покое. Уселась за стол и, подперев лицо руками, спросила:
— Вот интересно, и в кого ты такой вредный? Мама такая интеллигентная женщина, папа вроде тоже не на шахте работал.
— А меня с детства все баловали, — Андрей улыбался.
— Очень, знаешь ли, заметно, как из балованного ребенка получился балованный дядечка.
Анна подошла к нему.
— Развяжем?
— Давай.
Андрей долго изучал лицо Анны. Закрывал глаза, проводил по нему рукой, потом открывал, щурился и долго всматривался в такие знакомые незнакомые черты.
— Если бы я видел, какая ты красивая, я бы влюбился в тебя с первой минуты, — сказал он, отводя от нее взгляд.
— А с какой минуты ты влюбился?
— Озадачила, — Андрей наморщил лоб. — Вначале, мне было просто интересно. Зато потом я тебя возненавидел. А влюбился? Кажется, уже дома, вернувшись от тебя, я понял, что совершил ужасную ошибку. Я все время вспоминал день, проведенный с тобой, и вдруг осознал, что погиб. А ты говоришь, что влюбился, — Андрей поежился. — Странно, что ты об этом не спрашивала.
Анна присела рядом.
— Происходило столько всяких событий… Настоящее казалось просто сумасшедшим, а будущее — таким головокружительным, что о прошлом старалась не вспоминать.
— Я тоже не вспоминал, пока ты не спросила. А тогда я был в отчаянии. Я не мог предположить, что это произойдет со мной. Будешь смеяться, но у меня даже мелькнула мысль, — Андрей заулыбался, — что я смогу вновь тебя встретить в подвале завода.
— Не буду я смеяться. Сложись все по-иному, вполне вероятно, что и встретил бы именно в подвале. Я собиралась тебя «случайно» встретить, и там, кстати, тоже.
— Боже мой, сколько сложностей.
— Вот-вот. Хотя у нас были телефоны друг друга. Андрюша, мы, наверное, дураки?
— Я бы сказал по-другому. Мы были растерянные, несчастные, беспомощные влюбленные, а поэтому, безусловно, дураки.
— Почему были?
— Потому что растерянность сменилась решительностью, несчастье — счастьем, беспомощность — уверенностью, а влюбленность — любовью. С чем я нас и поздравляю, — Андрей поднялся, подошел к пакету и достал апельсин. — И вот этим ты собиралась меня кормить? — как ни в чем не бывало спросил он.
— Андрюша, ты невыносимый! Диву даюсь, как я терплю твои издевательства?
— Потому что любишь. Лови! — и бросил апельсин Анне.
Анна, не ожидая такой выходки, апельсин не поймала, и он попал ей в лоб. Она сперва хотела рассердиться, но засмеялась.
— Тоже еще мне, снайпер.
— А, так ты издеваться вздумала? — игривым тоном сказал Андрей. — Придется с тобой разобраться, — стал подходить, демонстративно подкатывая рукава. — Сейчас прольется чья-то кровь.
— Ну нет уж, дудки. Я лучше сразу сдамся в плен. — Анна легла на постель. — Лежачего не бьют.
Андрей наклонился над ней, поправил волосы.
— Ты смешная. Я тебя очень люблю. Подвинься, я присяду. Пленная ты моя.
Сел. Анна обвилась вокруг его тела.
— Нюточка, ты не находишь, какие презабавные вещи происходят с нами и вокруг нас?
Анна отрицательно покачала головой.
— Скажи, — Андрей внимательно посмотрел на девушку. — А если бы вдруг произошло какое-нибудь событие и все исчезло из твоей жизни. Что тогда?
— Это невозможно, — Анна потянулась.
— Ты не ответила? Что бы ты делала, лишись всего?
— А ты бы остался?
— Да, наверное, — неуверенно сказал он.
— Тогда ничего. Мы бы вместе все сделали.
— А если бы не остался? — Андрей никак не мог понять, для чего он это спрашивает.
— Андрюша, в чем дело?
— Знаешь, я хочу, чтобы у нас был ребенок.
— Ну и переходы у тебя. Очень своевременно захотел. Особенно после таких разговоров.
— Прости, я тебя расстроил.
— Скорее напугал.
— Не знаю, какие-то дурацкие мысли в голове.
— Не волнуйся: я тебя от них скоро избавлю. Ты к тому времени сможешь вернуться домой, вот там и исцелишься.
— Это мне что, ждать целую неделю, пока ты позволишь мне «исцелиться»? — с ужасом спросил Андрей.
Анна засмеялась.
— Нет, любовь моя. Этого неделю ждать не нужно. Я про другое.
— Про какое другое?
— Когда приедет отец, а это будет как раз через неделю, я поделюсь с вами некоторыми планами на будущее.
— Что-то уже придумала?
— Ну, не совсем придумала, но “что-то”.
“Давление, что ли?”
В кармане халата носового платка не оказалось. Подошла к шкафу. Где-то там, на полке, она видела. Платки лежали стопкой. Взяла один. Неожиданно полка рухнула и на пол упало все ее содержимое. Полина Викторовна вздохнула.
“Сначала в ванную, потом здесь приберусь”.
От холодной воды кровотечение сразу прекратилось. Посидев еще несколько минут с запрокинутой головой и убедившись, что все в порядке, она подошла к шкафу, чтобы собрать выпавшие вещи. В глаза бросилась новая упаковка. Полина Викторовна подняла ее, внимательно рассмотрела. Это были капроновые чулки. Что-то тревожное и пугающее вспомнилось и сразу отступило. Она с интересом достала их из упаковки. Очень красивые. Черного цвета. С кружевной резинкой и стрелой сзади.
“Почему Анна их не носит? Наверное, бережет для особо торжественного случая. А, может, забыла про них? Нужно напомнить ей. Вот Шурик приедет — будет повод. Они же собираются отпраздновать его приезд и Андрюшино выздоровление. Будет много гостей. Анечка должна быть неотразимой”.
Полина Викторовна положила чулки в карман халата — так о них не забудет.
Щелкнул дверной замок. Вошел Дмитрий Васильевич, а с ним и Анна.
— Добрый вечер, Полина Викторовна, — девушка была в прекрасном настроении.
— Как Андрей?
— Велел кланяться, — вставил Дмитрий Васильевич. — Полина Викторовна, поужинать бы.
— Я сейчас разогрею.
— Почему вы, а где Лариса?
— Да отпустила я всех. Не могу, когда чужие люди снуют.
— Они деньги за это получают, — заметил Дмитрий Васильевич.
— А я не хочу есть, — Анна вернулась, переодевшись в домашнее. — Сейчас умоюсь и спать.
— Может, хоть теплого молочка на ночь? В твоем положении нужно внимательно относиться к питанию.
Дмитрий Васильевич посмотрел на Полину Викторовну, затем на девушку.
— Это пока секрет, — сказала ему Анна.
— Ты ничего не сказала Андрею? — удивилась Полина Викторовна.
— Скажу, когда отец приедет. Он хочет объявить о нашей предстоящей свадьбе. Вот тогда я их с Андреем и порадую. Что тут ждать осталось, каких-то шесть дней.
— Раз помнишь, тогда пошли смотреть на тебя в зеркало.
Спускаясь на второй этаж, Анна все равно держала Андрея за руку. Было непривычно оттого, что Андрей шел немного быстрее. Подойдя к лестнице, Анна открыла было рот, чтобы предупредить, что начинаются ступеньки. Андрей опередил ее:
— Я вижу.
— Ой, я, наверное, еще долго буду предупреждать тебя обо всем, — Анна была на седьмом небе от счастья.
Не доходя нескольких метров до зеркала, она отстала от Андрея.
— Ты чего? — удивленно спросил он.
— Иди сам.
Андрей медленно стал подходить к своему отражению. Вначале показалось, что ему навстречу движется силуэт. Размытый, как акварель, даже не понятно, мужчина или женщина. Чем ближе подходил, тем четче становились очертания. Высокий молодой мужчина в старых джинсах и свитере крупной вязки все уверенней и уверенней вырисовывался из мрака и вечной темноты и шел навстречу. Андрей вплотную подошел к зеркалу, сощурил глаза. Тот, другой, проделал то же самое. Затем небрежно откинул назад со лба прядь волос, прислонился лбом к зеркалу и тихо сказал:
— Ну, здравствуй, Андрюха. Уж и не чаял встретиться. Надеюсь, ты рад так же, как и я.
Хотя радости он испытал немного. Из зеркала на него смотрело уставшее осунувшееся лицо, покрытое синяками и отекшее в районе глаз и переносицы.
Анна тихонько подошла и стала рядом.
— И как прошло знакомство?
— По-моему, он доволен, — Андрей улыбнулся своему отражению.
— А ты?
— Ужас какой-то. Хотя я, может, чего-то не понимаю? — Андрей почти с испугом посмотрел на Анну. — Скажи, только честно, и это, — он указал на зеркало, — называется красивым? Кошмар, а что же тогда некрасивое?
Анна засмеялась.
— Дурачок. Это последствия операции. Так было и в первый раз. Скоро все пройдет.
— Да? Ну, спасибо, успокоила. А то я уже испугался, — он еще раз внимательно посмотрел на свое отражение, сильно сощурив глаза. — А мне не мешало бы побриться.
— Я пришлю к тебе Дениса.
— Э, нет. Я хочу сам. Сам! Понимаешь?
— Во-первых, ты еще не так хорошо видишь. Во-вторых, ты никогда этого не делал. И на что это будет похоже?
— Хорошо. Пусть приезжает Денис. Я попробую, и если не выйдет, он все исправит.
— Ну что, пошли в палату? Мне еще к профессору зайти нужно и вернуться в салон. Днем приедет Полина Викторовна. Она, наверное, вся извелась. Я бы ее директора школы убила! Не мог отпустить. Открытый урок у них, видите ли.
Простившись с Анной, Андрей зашел в перевязочную. Глаза болели, разболелась и голова. В палату возвращался наощупь. Лег, задумался. Впечатлений было море. Даже если бы он больше не видел, то воспоминаний хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
“И это всего лишь за каких-то полчаса! Я даже толком ничего не рассмотрел. Цвета… Надо будет спросить, какой их них какой. И телевизор посмотреть, и книги. Но, это потом. Вначале надо изучить Анечку. Всю, всю, всю. Она же мне новую жизнь подарила! Я просто обязан сделать ее счастливой. Я уже точно знаю, чего ей не хватает”.
* * *
Куда он ни поворачивался, всюду было его отражение. Какая-то зеркальная комната. Андрей ничего не понимал. Он подошел к одному из зеркал, дотронулся до своего отражения, оно исчезло вместе с зеркалом, оставив на своем месте зияющую пустоту. Андрей отшатнулся и уперся спиной в другое зеркало. Оно проделало тот же трюк, что и первое. Андрей стал посередине комнаты, не понимая, что происходит. Остальные зеркала пока были на месте, но то, что было в них, стало меркнуть, и он увидел черный силуэт, который зловеще улыбался. Вдруг совершенно отчетливо услышал смех. Андрей не сразу сообразил, откуда он раздается, а когда понял, ужаснулся. Смеялось “то”, что-то черное, указывая на Андрея костлявой рукой. Смеялось не одним отражением, а всеми зеркалами сразу.— Я жду тебя, Маугли! — кривляясь, прокричало оно. И тут же стало рассыпаться на мелкие фрагменты.
Андрей в страхе закрыл лицо руками, а когда опустил их, все было как всегда. Серпантинная дорога ввысь и бесконечная пропасть внизу. Только на этот раз он не успел ступить на дорогу. Его уже вовсю закручивало, засасывало в бездну. Но теперь ему было не все равно. Он не собирался так просто сдаваться. Но сила, поглощающая его, была гораздо мощнее. Андрей посмотрел под ноги. Ног уже не было. Они растворялись, непонятно где и как. Он поднял голову вверх. Там тоже была темнота.
— Ну где же ты? — крикнул он в пустоту в надежде, что ангел его услышит. Но его не было. — Помоги! Я не хочу!
Голос потонул в каком-то вакууме. Андрей, вдруг понял, что от него ничего не осталось, кроме… Кроме чего?
“Что же тогда сейчас думает? Моя сущность, моя душа? Где я?”
Пока Андрей размышлял над случившимся, темнота отступила. Её сменил пестрый маскарад красок, и он понял, что может с легкостью перемещаться внутри всей этой манящей прелести, этого таинственного мира. А там, дальше, было еще что-то более грандиозное, загадочное… Он было устремился вдаль, когда услышал голос. То был Ангел. Андрей поискал его глазами, но не нашел.
“А ну его. Пусть себе зовет. Надо было раньше, а что теперь?..”
Он, не оборачиваясь, понесся за тем, что его так влекло и возбуждало. Он умчался, так и не услышав печальное, надорванное тоской: “Ты же обещал больше никогда не уходить от меня”…
* * *
Андрей пробудился, тяжело дыша, не соображая: в реальности он или все еще во сне. Он даже забыл, что может видеть. Понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться.“Что за напасть такая? Что за неотвязный сон? И что за чудище мне приснилось?”
В это время в палату вошли Полина Викторовна и Денис.
— Здравствуйте, Андрей Николаевич. Вам привет от всех наших и поздравление с успешным исходом операции. — Денис держал огромный букет желтых хризантем. — Там Анну Александровну все поздравляют, куча звонков. Откуда только узнают? А она, между прочим, готовит на вечер сабантуй.
— Ну и правильно делает, — Андрей устало улыбнулся.
— Сынок! — Полина Викторовна устала ждать, когда Денис закончит. — Я так рада, сынок…
Она села рядом с сыном, поцеловала его в лоб.
— А почему ты еще в повязке?
— Ну, я подожду в коридоре, — Денис наконец сообразил, что лишний. — Позовете, когда понадоблюсь.
Полина Викторовна гладила сына по голове и плечам.
— Мама, не нужно, не плачь. Уже все нормально. Лучше развяжи повязку: я хочу на тебя посмотреть.
— Ты и вправду видишь? — Полина Викторовна не могла поверить.
— Правда, мама, только еще очень плохо, и глаза быстро устают. Профессор сказал, что после процедур будет лучше, но очки придется носить все равно.
— Подумаешь, очки.
— Нюта тоже так сказала. Представляешь, какая она красивая?!
— Я знаю.
— Я такой счастливый, мама. Неужели это не сон? Порой мне кажется, что это происходит не со мной. За какие заслуги мне все это?
— Не думай об этом. Раз дано, значит, так надо. Просто живи.
Она поднялась и стала развязывать повязку. Смотав бинт, отступила на несколько шагов назад.
Андрей какое-то время сидел с закрытыми глазами. Потом медленно открыл, сощурился и улыбнулся.
— Какая ты у меня…
* * *
Полина Викторовна с нетерпением ожидала возвращения Анны. Девушка позвонила и предупредила, что задержится в салоне с сотрудниками, а потом еще заедет к Андрею. Полина Викторовна, отпустив весь обслуживающий персонал, устроилась в спальне детей почитать. Она вообще старалась меньше передвигаться по этой огромной квартире. Ей было страшно. Лично она ни за какие коврижки не согласилась бы жить в этом бесконечном «пространстве».Полина Викторовна вообще не любила быть одна. Она всю жизнь проработала в школе среди нескончаемого шума, смеха, суеты, и ей казалось, что только в такой среде она способна существовать. Когда Андрей ушел к Анне, ей стало так невыносимо одиноко и тоскливо, что все вечера Полина Викторовна, вопреки своим привычкам, засиживалась допоздна на улице. Она даже нашла в этом какую-то прелесть. Соседки — завсегдатаи скамеечек — вначале с опаской косились на нее. Надо же, никогда не останавливалась, чтобы поговорить, а тут с середины лета добровольно влилась в их компанию. Но постепенно отчужденность растаяла. И Полина Викторовна поняла, что ее наконец приняли в негласный дворовой клуб “Хочу все знать”. Когда настала осень, то уличные посиделки перетекли в посиделки квартирные. Одинокие женщины поочередно собирались то у одной, то у другой дома. Вечера заполнялись чаепитием, просмотром очередного сериала, иногда игрой в лото или карты, и непременным атрибутом были нескончаемые разговоры.
И сейчас в квартире Александра Станиславовича Полину Викторовну угнетало одиночество. Особенно в такой день. Будь она у себя, то непременно бы устроила роскошный ужин с добрыми соседками. А так ей пришлось довольствоваться ужином в одиночестве и томительным ожиданием Анны. Но все это, конечно, ерунда. Главное, что с Андреем теперь все будет в порядке. Полина Викторовна улыбнулась себе. Да и внуки не за горами.
Укутавшись в плед и надев очки, Полина Викторовна, счастливая и довольная, углубилась в чтение. Где-то около девяти вечера ее насторожил непонятный звук в глубине квартиры. Она прислушалась. Как будто шаги. Странно, ведь она была совершенно одна. Может, грабители? С замиранием сердца она поднялась с кресла и на цыпочках подошла к двери. Прислонилась, стала слушать. Шаги слышались все отчетливей и отчетливей. Бедная женщина растерялась. Телефон был в соседней комнате. Позвать на помощь некого. Мелькнула мысль затаиться и переждать. Но «боевая молодость» взяла свое. Вот еще, не хватало сидеть и в страхе ждать, пока обчистят квартиру. Не размышляя больше ни минуты, она решительно взялась за ручку двери. В это время часы пробили девять. Полина Викторовна вздрогнула, на миг остановилась, потом храбро вышла из комнаты.
Решительно прошла по длинному коридору, включая по пути свет. Заиграла музыка. Женщина оторопела. Ну надо же, такой наглости она не ожидала. Возмущаясь, она решительно вошла в огромную гостиную — музыка лилась оттуда. И тут же остановилась на пороге. Там на диване, подобрав под себя ноги, сидела женщина. Необыкновенно красивая и невероятно бледная женщина. При появлении Полины Викторовны она подняла на нее очень печальные глаза и едва заметно кивнула.
Полина Викторовна так растерялась, что совершенно забыла спросить, кто она такая и что она тут делает, а уж как она сюда попала, даже не возник вопрос.
— Вы проходите, пожалуйста. Я ненадолго. Что-нибудь выпьете, Полина Викторовна? — только сейчас она заметила в ее руке бокал.
— Нет, — тихо сказала она и села напротив.
Незнакомка одобрительно кивнула, потом взяла сигареты, лежащие на столике, и прикурила. Глубоко затянувшись, выпустила дым, проследила, как тот плавно растворяется в воздухе, потом виновато глянула на Полину Викторовну и едва слышным голосом сказала:
— Представляете, так и не смогла бросить, хотя сейчас, конечно, какая разница.
Полина Викторовна завороженно наблюдала за ее действиями, боясь лишний раз пошевелиться, не то что задать вопрос.
— Нынешние девушки совершенно не умеют быть элегантными, — пожала плечами. — Никаких манер. Не так ли, Полина Викторовна?
Полина Викторовна непроизвольно кивнула.
— Я рада, что мы понимаем друг друга. Так вот. Меня беспокоит Анна. Вернее, ее манера одеваться. Вернее, одна деталь в ее одежде. Не догадываетесь?
На этот раз Полина Викторовна даже не пошевелилась.
— Эта отвратительная мода носить колготки и игнорировать чулки! Вы не находите, что это дурной тон? Разве воспитанная девушка с утонченным вкусом не должна понимать, что чулки придают настоящей даме шарм? — незнакомка неожиданно замолчала и опять затянулась.
— Вы уж помогите мне, Полина Викторовна. Я тут купила чулки, давно, в прошлом году, кажется, в Амстердаме. Проследите, чтобы они были на Анечке в день, когда приедет ее папа. — И она протянула женщине красивую упаковку с капроновыми чулками. — Только не забудьте, прошу вас, это крайне важно.
Полина Викторовна поднялась и протянула руку.
— Да, и самое главное, не говорите, что это от меня, просто отдайте.
Незнакомка поднялась, затушила сигарету, устало улыбнулась.
— Ну, мне пора. Выполните то, о чем я вас попросила.
Полина Викторовна наконец-то нашла в себе силы, чтобы со страхом спросить:
— Но кто вы?
— А я разве не представилась? О, какая оплошность. Простите. Я — Елена Сергеевна. Я мама Анны.
— А, тогда понятно, — загробным голосом сказала Полина Викторовна и рухнула на пол без чувств.
* * *
Анна спешила в больницу: Андрей ждал ее. Девушка глянула на часы. К десяти приедет. Ну и что, что поздно. Ей можно.— Дмитрий Васильевич, нельзя ли побыстрей, — с легким раздражением сказала она. Мало того, что ее не допускали к управлению, так еще и возили со скоростью пятьдесят километров.
— Нельзя, Анна Александровна. Вот отец вернется, и тогда гоняйте себе на здоровье. А пока его нет, довольствуйтесь малым.
— Какой вы…
— Я просто выполняю свою работу.
— А я пожалуюсь папе, что вы меня все время держали в ежовых рукавицах.
— Сколько угодно. Только я не получал распоряжений потакать вашим прихотям. Зато получил приказ вас оберегать, и не мешайте мне выполнять мои обязанности, — спокойно пояснил он.
* * *
Андрей весь день проходил в повязке. Снимал, только когда принимал необходимые процедуры. Его это совершенно не смущало. Решил, что снимет, когда приедет Анна.“Скорей бы уже. Полчаса назад позвонила, а все нет. Этот Васильич, небось, как обычно, едет окольными путями. Вот уж бдительный, не то что Володька”.
Владимир все это время, что Андрей лежал в больнице, находился с ним. А сегодня вечером отпросился на день рождения к девушке. Андрей, конечно отпустил. Ему самому было неудобно, что молодой человек бессменно несет около него службу. За время, что они провели вместе в больничной палате, ребята очень сдружились. Поэтому сегодня, уходя в «самоволку», Владимир сказал:
— Андрюха, я тебя прошу, главное, чтобы Васильич не узнал, а то зашибет.
— Не дрейфь, прорвемся. Все обойдется.
— Спасибо, братан, — и, счастливый, убежал.
Сидеть одному в палате было тоскливо, и Андрей решил выйти в холл, чтобы побыть с людьми. Там стоял телевизор, и вечером собирались все, кто мог хоть что-то видеть. Подойдя к холлу, Андрей услышал звук работающего телевизора, поэтому громко поздоровался.
— Всем добрый вечер.
Нащупал стул и сел.
— Вам тоже добрый, — ответил одинокий женский голос.
— Больше никого нет?
— Да тут что-то с антенной, показывает только один канал. Вот все и разбрелись по палатам, — и без остановки добавила: — А я вас знаю. Вы Андрей?
— Да.
— Красивая у вас жена. Я всегда любуюсь, когда ее вижу.
Андрей промолчал и не стал уточнять, что они еще не женаты. А то, что его все знали, было неудивительно: еще бы, такая уникальная операция.
— А вас как зовут?
— Ия.
— А мы с вами раньше не встречались? Редкое имя и мне кажется знакомым ваш голос.
У Андрея тут же стало что-то всплывать в памяти, но его мысли перебил новый вопрос.
— А почему вы не снимаете повязку? Разве нельзя?
— Сказали, лучше, если постепенно. Да и мне, признаться, страшновато.
— Вы, наверное, чувствуете себя очень счастливым человеком?
— Я даже не могу передать вам, что я чувствую, — Андрей улыбнулся. — Я мечтал об этом всю жизнь. Если честно, не верил, что все это случится.
— Понимаю. Значит, мечта сбылась?
— Я бы сказал, с лихвой.
— Но, с другой стороны, наверное, это очень печально?
— Что именно? — не понял Андрей.
— Теперь ведь у вас нет мечты.
Андрей задумался. Странная какая-то у него собеседница. И вопросы у нее странные.
— Я полагаю, что придумать новую мечту много времени не займет, — сухо ответил он.
— Вы думаете?
— А что тут думать? У меня столько еще в жизни неизвестного, неоткрытого, непознанного, что только мечтай и мечтай.
— Например?
Андрей стал раздражаться. Вот пристала! Можно подумать, ей интересно, о чем он мечтает.
— Я хочу, чтобы у меня были дети, — подумав, ответил он. — Я мечтаю об этом.
— Неоригинально. Будут. Все рано или поздно хотят иметь детей. А какая-нибудь своя мечта? Такая, чтобы только ваша?
Вопрос девушки поразил Андрея.
— Но остальное у меня есть. Любимая женщина, интересная работа, есть где жить и есть за что жить. А касательно мечты, я что-нибудь придумаю.
Потом другим тоном добавил:
— Что-то мне непонятен наш разговор и ваш интерес к моей персоне. Извините, но я не хочу все это с вами обсуждать.
Ия какое-то время молчала. Андрей уже было собрался уходить, когда услышал:
— А если бы вы вдруг это все потеряли?
— Что все? Я не понял вопроса, — спросил с раздражением Андрей, потому что все понял.
— Все, что вы сейчас перечислили, — уточнила Ия.
— Как это потеряю? Оно что, все исчезнет, или я попаду на необитаемый остров? Глупости вы какие-то говорите.
— Но все-таки. Если представить, что такое случится, — настаивала собеседница.
— Я не хочу этого представлять. И вообще, простите, мне пора, — Андрей раздраженно поднялся, и, несмотря на то, что глаза были закрыты повязкой, уверенно пошел в палату.
— Одну минуту, Андрей, пожалуйста, — девушка пошла за ним следом.
Андрей остановился.
— Ну, чего еще?
— Пообещайте, если такое случится, вы найдете в себе силы все вернуть назад. Это очень важно.
— Обещаю, будьте спокойны, — и пошел прочь от назойливой девушки.
“Держат каких-то психопатов”.
Ия провела взглядом молодого человека. В это время в конце коридора показалась Анна. Улыбаясь, она подошла к Андрею. Она увидела, что в метрах десяти стоит девушка. Не успела ее разглядеть, та сразу повернулась и, прихрамывая, пошла в противоположную сторону. Мелькнувшее лицо показалось знакомым. Особенно шрам. Или ей померещилось? Впрочем… Анна тут же переключилась на Андрея.
— Ты опять в повязке? Что-то не так?
— Все хорошо, Нюточка. Я просто ждал тебя. Мне неинтересно все познавать самому. Я же привык все делать с тобой вместе.
— Я тоже. Пошли к тебе.
Войдя в палату, Анна первым делом поинтересовалась, где Владимир. Получив разъяснения, успокоилась. Провести Дмитрия Васильевича было бы забавно.
— Ой, забыла, я же тебе тут всяких вкусных вещей привезла, — по-деловому поставила пакет и собралась извлекать продукты.
— Нюта, ты решила меня к Новому году откормить и заколоть?
— Ага, тебя как раз заколешь, — ехидно ответила Анна. — Ты же после операций скоро на скелета станешь походить. И не спорь.
— Ага. Ты как раз тот случай, с которым можно поспорить.
Анна оставила пакет в покое. Уселась за стол и, подперев лицо руками, спросила:
— Вот интересно, и в кого ты такой вредный? Мама такая интеллигентная женщина, папа вроде тоже не на шахте работал.
— А меня с детства все баловали, — Андрей улыбался.
— Очень, знаешь ли, заметно, как из балованного ребенка получился балованный дядечка.
Анна подошла к нему.
— Развяжем?
— Давай.
Андрей долго изучал лицо Анны. Закрывал глаза, проводил по нему рукой, потом открывал, щурился и долго всматривался в такие знакомые незнакомые черты.
— Если бы я видел, какая ты красивая, я бы влюбился в тебя с первой минуты, — сказал он, отводя от нее взгляд.
— А с какой минуты ты влюбился?
— Озадачила, — Андрей наморщил лоб. — Вначале, мне было просто интересно. Зато потом я тебя возненавидел. А влюбился? Кажется, уже дома, вернувшись от тебя, я понял, что совершил ужасную ошибку. Я все время вспоминал день, проведенный с тобой, и вдруг осознал, что погиб. А ты говоришь, что влюбился, — Андрей поежился. — Странно, что ты об этом не спрашивала.
Анна присела рядом.
— Происходило столько всяких событий… Настоящее казалось просто сумасшедшим, а будущее — таким головокружительным, что о прошлом старалась не вспоминать.
— Я тоже не вспоминал, пока ты не спросила. А тогда я был в отчаянии. Я не мог предположить, что это произойдет со мной. Будешь смеяться, но у меня даже мелькнула мысль, — Андрей заулыбался, — что я смогу вновь тебя встретить в подвале завода.
— Не буду я смеяться. Сложись все по-иному, вполне вероятно, что и встретил бы именно в подвале. Я собиралась тебя «случайно» встретить, и там, кстати, тоже.
— Боже мой, сколько сложностей.
— Вот-вот. Хотя у нас были телефоны друг друга. Андрюша, мы, наверное, дураки?
— Я бы сказал по-другому. Мы были растерянные, несчастные, беспомощные влюбленные, а поэтому, безусловно, дураки.
— Почему были?
— Потому что растерянность сменилась решительностью, несчастье — счастьем, беспомощность — уверенностью, а влюбленность — любовью. С чем я нас и поздравляю, — Андрей поднялся, подошел к пакету и достал апельсин. — И вот этим ты собиралась меня кормить? — как ни в чем не бывало спросил он.
— Андрюша, ты невыносимый! Диву даюсь, как я терплю твои издевательства?
— Потому что любишь. Лови! — и бросил апельсин Анне.
Анна, не ожидая такой выходки, апельсин не поймала, и он попал ей в лоб. Она сперва хотела рассердиться, но засмеялась.
— Тоже еще мне, снайпер.
— А, так ты издеваться вздумала? — игривым тоном сказал Андрей. — Придется с тобой разобраться, — стал подходить, демонстративно подкатывая рукава. — Сейчас прольется чья-то кровь.
— Ну нет уж, дудки. Я лучше сразу сдамся в плен. — Анна легла на постель. — Лежачего не бьют.
Андрей наклонился над ней, поправил волосы.
— Ты смешная. Я тебя очень люблю. Подвинься, я присяду. Пленная ты моя.
Сел. Анна обвилась вокруг его тела.
— Нюточка, ты не находишь, какие презабавные вещи происходят с нами и вокруг нас?
Анна отрицательно покачала головой.
— Скажи, — Андрей внимательно посмотрел на девушку. — А если бы вдруг произошло какое-нибудь событие и все исчезло из твоей жизни. Что тогда?
— Это невозможно, — Анна потянулась.
— Ты не ответила? Что бы ты делала, лишись всего?
— А ты бы остался?
— Да, наверное, — неуверенно сказал он.
— Тогда ничего. Мы бы вместе все сделали.
— А если бы не остался? — Андрей никак не мог понять, для чего он это спрашивает.
— Андрюша, в чем дело?
— Знаешь, я хочу, чтобы у нас был ребенок.
— Ну и переходы у тебя. Очень своевременно захотел. Особенно после таких разговоров.
— Прости, я тебя расстроил.
— Скорее напугал.
— Не знаю, какие-то дурацкие мысли в голове.
— Не волнуйся: я тебя от них скоро избавлю. Ты к тому времени сможешь вернуться домой, вот там и исцелишься.
— Это мне что, ждать целую неделю, пока ты позволишь мне «исцелиться»? — с ужасом спросил Андрей.
Анна засмеялась.
— Нет, любовь моя. Этого неделю ждать не нужно. Я про другое.
— Про какое другое?
— Когда приедет отец, а это будет как раз через неделю, я поделюсь с вами некоторыми планами на будущее.
— Что-то уже придумала?
— Ну, не совсем придумала, но “что-то”.
* * *
Полина Викторовна неожиданно проснулась. Посмотрела на часы. Скоро полночь. Анны еще не было. Нужно подняться и переодеться в ночную сорочку. Она встала с кресла. Из носа потекла кровь.“Давление, что ли?”
В кармане халата носового платка не оказалось. Подошла к шкафу. Где-то там, на полке, она видела. Платки лежали стопкой. Взяла один. Неожиданно полка рухнула и на пол упало все ее содержимое. Полина Викторовна вздохнула.
“Сначала в ванную, потом здесь приберусь”.
От холодной воды кровотечение сразу прекратилось. Посидев еще несколько минут с запрокинутой головой и убедившись, что все в порядке, она подошла к шкафу, чтобы собрать выпавшие вещи. В глаза бросилась новая упаковка. Полина Викторовна подняла ее, внимательно рассмотрела. Это были капроновые чулки. Что-то тревожное и пугающее вспомнилось и сразу отступило. Она с интересом достала их из упаковки. Очень красивые. Черного цвета. С кружевной резинкой и стрелой сзади.
“Почему Анна их не носит? Наверное, бережет для особо торжественного случая. А, может, забыла про них? Нужно напомнить ей. Вот Шурик приедет — будет повод. Они же собираются отпраздновать его приезд и Андрюшино выздоровление. Будет много гостей. Анечка должна быть неотразимой”.
Полина Викторовна положила чулки в карман халата — так о них не забудет.
Щелкнул дверной замок. Вошел Дмитрий Васильевич, а с ним и Анна.
— Добрый вечер, Полина Викторовна, — девушка была в прекрасном настроении.
— Как Андрей?
— Велел кланяться, — вставил Дмитрий Васильевич. — Полина Викторовна, поужинать бы.
— Я сейчас разогрею.
— Почему вы, а где Лариса?
— Да отпустила я всех. Не могу, когда чужие люди снуют.
— Они деньги за это получают, — заметил Дмитрий Васильевич.
— А я не хочу есть, — Анна вернулась, переодевшись в домашнее. — Сейчас умоюсь и спать.
— Может, хоть теплого молочка на ночь? В твоем положении нужно внимательно относиться к питанию.
Дмитрий Васильевич посмотрел на Полину Викторовну, затем на девушку.
— Это пока секрет, — сказала ему Анна.
— Ты ничего не сказала Андрею? — удивилась Полина Викторовна.
— Скажу, когда отец приедет. Он хочет объявить о нашей предстоящей свадьбе. Вот тогда я их с Андреем и порадую. Что тут ждать осталось, каких-то шесть дней.