Веденеева Татьяна. Сияющий ангел

   Приподнялся на локтях. Аня застонала. Подняла голову. Встретилась взглядом с Андреем.
   — Ты…
   — Как я по тебе соскучился, Нюточка.
   — Я больше, — Аня улыбнулась. Прижалась к Андрею.
   — Конечно, больше, ты же у нас всегда первая, — захотел улыбнуться. Пересохшие губы не послушались. — Дай воды.
   Не поднимаясь с кровати, Анна протянула руку к столу, взяла стакан, наполненный минералкой. Андрей сделал несколько глотков. Они дались ему нелегко, как будто бы горло сжал спазм. Но через миг все прошло, и он с жадностью допил.
   — Тебе плохо? Как ты себя чувствуешь? — спросила Анна.
   — Лучше, чем до всего, что со мной случилось, — Андрей глубоко вдохнул, проверяя, так ли это на самом деле.
   — Не может быть.
   — Но это так.
   — А ты все помнишь? Все, что с тобой случилось? — Анна не могла поверить, что все так просто закончилось.
   — Все. От нашего знакомства в подвале завода до того как, тебе стало плохо в машине.
   Хотелось еще добавить, что не просто все, а много больше. Помнит даже события, в которых не принимал участия. Хотелось, но промолчал. Не все сразу. Интересно, а что помнит она?
   —Тебя сбила машина.
   — Я знаю.
   Анна с нежностью посмотрела в глаза Андрея.
   — Я думала, что потеряла тебя навсегда.
   Дала себе слово держаться — не смогла. Заплакала.
   — Я же обещал никогда больше от тебя не уходить… Разве я мог тебя подвести?
   Анна всхлипнула:
   — Ты не представляешь, как мне было плохо.
   — Догадываюсь.
   — Ой, я совсем забыла. А ты меня хорошо видишь? — с легкой тревогой в голосе спросила она.
   — Даже несмотря на то, что ты уставшая, измученная, с взъерошенными волосами, я вижу, какая ты у меня красивая.
   Анна, уже позабыв, каким сентиментальным и нежным может быть Андрей, сразу встрепенулась. Глаза засветились благодарностью, заискрились счастьем, и это её новое настроение стало передаваться всему, что было рядом. Как будто все, что находилось вокруг, все неодушевленное, неподвижное, только и ждало этого, чтобы тоже преобразиться.
   Неожиданно в окно палаты пробралось скупое зимнее солнце, осветив помещение оранжевым теплом, лучом доброй надежды. Скользя по постели, луч старательно прогонял остатки грусти, отчаянья, тоски.
   — Как мне не хватало таких слов.
   — Теперь все будет по-другому. Я вернулся, а значит, такие слова будешь слушать трижды в день: на завтрак, на обед и ужин. — Андрей улыбнулся. — Вот только зубы вставлю, чтобы не шепелявить, как Шура.
   — Между прочим, ты пропустил полдник, — вернулись забытые капризные нотки.
   — Ну, ты, как обычно, в своем амплуа. Ладно. И полдник, и каждая выпитая тобою чашка чая, стакан сока, бокал вина непременно будут сопровождаться хвалебными эпитетами.
   — Я очень люблю тебя, Андрюшенька. Мне даже не верится, что я с тобой разговариваю сейчас. — А потом торжествующе сказала:
   — Знаешь, очень многие не верили, что ты поправишься.
   — А ты?
   Анна задумалась.
   — Одна моя половинка — та, что отвечает за здравомыслие, — думала, что конец неизбежен. Но если бы не стало тебя, то я бы… Мне было очень страшно… — Анне тяжело и мучительно было вспоминать то, что осталось позади. А еще она вдруг поняла, что даже не помнит, как прожила все то время без Андрея. Поняв это, смутилась, задумалась, затем добавила: — Зато моя другая половина просто знала, что все будет хорошо.
   — Ты моя умница.
   — И все же, как это так произошло, что ты вдруг пришел в себя?
   Теперь задумался Андрей. Что он мог сказать вразумительного о своем пробуждении, если еще сам до конца не мог поверить в то, что с ним происходило? Возникла совершенно дерзкая мысль о том, что все случившееся — неспроста, как будто что-то стоит за этим. Нет, он был совершенно в этом уверен. Он просто не пришел еще до конца в себя, чтобы все осознать в полной мере. Но он все вспомнит. Не только события, но и их значение. Он знает об этом. Но что ответить Анне? Разве ей все это нужно? Особенно сейчас.
   — Не знаю. Наверное, какое-то чудо. А сколько времени я был не в себе?
   — Больше двадцати дней.
   — А показалось, несколько жизней, — скорее для себя, чем для Анны, сказал Андрей. — Ты даже не представляешь, Нюточка, как мне помогла твоя любовь. Не могу объяснить, но я все время чувствовал ее присутствие, силу ее притяжения. Я слышал твой голос…
   — Я тебя звала, я так хотела, чтобы ты поскорее ко мне вернулся… Я не сомневалась, что ты меня слышишь, — Анна была рада своей догадке. — Значит, чудо — это моя любовь?
   — Значит, да.
   — Я все время помнила о чуде…
   Андрей сощурил глаза.
   — Кстати, о воспоминаниях. Между прочим, за несколько минут до того, как все случилось тогда на дороге, я кое-что узнал. Ничего не хочешь сказать?
   — О чем?
   — Аня!
   Анна с недоумением посмотрела на Андрея. “Интересно, о чем он?”
   — Ну …
   — Какая я дура! Это же самое главное. Я так себя ругала потом. А откуда ты узнал? — Анна все еще не могла поверить, что Андрей имел в виду ее беременность.
   — Охранник сказал.
   “Вот ябеда”, — подумала Анна, но тут же опомнилась и погрустнела.
   — Васильевич? Знаешь, он погиб тогда. И Володька тоже, — Господи, чуть не продолжила перечислять список погибших. Потом узнает. Не сейчас.
   Андрей немного помолчал, опустив голову. Потом поднял глаза на Анну.
   — Радость моя, я когда-нибудь услышу ту фразу, которую ты должна произнести и все никак не решаешься?
   Девушка вздохнула.
   — Я сто раз ее репетировала без тебя, но для тебя, — Анна с удивлением почувствовала, как краснеет.
   — Нюточка, никак застеснялась?
   Аня засмеялась, уткнулась лбом в плечо Андрея.
   — Давай произнесем ее вместе. У… — Андрею было забавно наблюдать за всем этим. Вот тебе и главная, вот тебе и первая…
   — …нас… Не знаю, что на меня нашло.
   — Не отвлекайся.
   — …будет ребенок.
   Андрей засмеялся.
   — Ну, наконец-то. Я очень рад. Спасибо тебе.
   — Я так счастлива. Прости, что скрыла, что не сказала сразу. Я хотела как лучше. Я хотела сюрприз.
   Говоря о сюрпризе, вспомнила, об отце.
   — Ой! А где же Игорь и отец? Они были здесь, со мной.
   Андрей внимательно посмотрел на Анну. Значит, забыла. У него-то самого тут же всплыли в памяти картины, как погиб Игорь. Но ведь она тоже все это видела. Она там была. Или он что-то путает? Не может быть! Скорее всего, нет. Он как раз все помнит хорошо. Значит, ей не нужно помнить? Так задумано? Но где ее отец? Сосредоточился. И тут же увидел его лежащим на каталке, накрытым с головой, в операционной. Как он может это видеть? Как же отделить реальность от… От чего? Андрей тряхнул головой.
   — Наверное, вышли. Сейчас вернутся, — надо переключиться на другую тему. — Ты не могла бы подняться? Я хочу встать.
   — Давай я помогу.
   — Давай я попробую сам.
   Анна встала, отошла, сделав несколько шагов назад.
   — Какой ты худой. Просто хочется обнять и плакать, — Аня сокрушенно покачала головой.
   — Отъемся, — Андрей уверенно поставил ноги на пол. Встал.
   — И нога не болит?
   — Нет.
   — Ну ты даешь.
   — Нюточка, прежде, чем я приведу себя в порядок, можно я тебя обниму?
   — Конечно, Андрюшенька, только сильно-сильно. — И медленно, все еще не веря в происходящее, подошла к нему.
   Андрей прижался подбородком к ее волосам. Закрыл глаза и подумал:
   “Почему я? Нет. Почему мы? Что это случилось с нами? Что это было? Сон ли? Явь ли? Что за безумные сражения? Что за нелепые жертвы? Как все это усвоить, принять, как жить с этим? Но все как будто закончилось. Мы победили. Правда, с множественными потерями, но мы победили. Как это все неправильно! Так не должно быть! Но это произошло, и никто не спрашивал нашего согласия. А раз так, то теперь я хочу кое-что изменить. Мы все заслужили это”.
   Андрей сконцентрировал всю силу своей мысли только на одном желании: “А теперь я хочу, чтобы все вернулось на свои места. Пусть будет так, как должно быть и было бы, если бы ничего этого не случилось”.
   Подумал так уверенно, как будто не сомневался, что его услышат, а главное — поймут и что-то исправят. Трудно представить, кому он адресовал свои мысли…
   Но та, к которой он обратился, вся встрепенулась. Она стояла невидимая рядом. Неужели она не ослышалась? Неужели он не сомневается, что все так и произойдет? Поразительно. Нет и тени сомнения. Есть только уверенность в своих словах и горячее желание как можно скорее увидеть исполнение сказанного. Она была счастлива. Все не напрасно, все получилось так, как и должно было быть.
   Она знала, что в этой семье ей будут рады всегда. Она — вдохновение. Она — мечта, окрыленная любовью. Мечта, которая существует лишь для того, чтобы сбываться и радовать их. Радовать людей. Разных, не похожих друг на друга. Ведь для того они и разные такие, чтобы не повторяться. Чтобы было многообразие во всем, и в первую очередь — в мечтах. В тех настоящих мечтах, которых они еще так боятся, потому и не имеют. Ну, ничего, они научатся. Они освоят этот механизм. И вот тогда… Тогда они поймут, что каждый из них — бог. А как иначе? Ведь они все — его дети.
   Так смелее, отбросьте сомнения в силе своей мысли. Направьте ее на исполнение прекрасной мечты и убедитесь в том, что помех не существует. Насладитесь этим прекрасным ощущением под названием «Я — властелин своей жизни»! А она с радостью поможет. Она — Сияющий Ангел-Мечта.
   Ия ласково улыбнулась, глядя на Андрея и тихо растаяла в больничном запахе.
   Пусть будет так, как он хочет.

* * *

   Будильник прозвенел в половине шестого утра. Но минут за пять до этого Полина Викторовна тихонько остановилась у спальни детей. Они спали. Это была первая ночь дома после выписки Андрея из больницы. Как хорошо, что вторая операция на глазах окончилась удачно. Она все никак не могла поверить, что ее сын может видеть. Она была бесконечно счастлива. Постояв еще минутку, пошла на кухню помочь Ларисе.
   Анна все никак не могла нащупать эту противную кнопку.
   — Нюточка, будильник с моей стороны, — прекратив надоедливый звон, Андрей потянулся. — Лапушка, вставай.
   — У-у, — прозвучало в ответ.
   — Опоздаем.
   — Ты первый.
   — Ой, надо же, мне наконец-то хоть в чем-то уступили первенство.
   — Я передумала, — Анна откинула одеяло.
   — Ну, и слава Богу. А то я начал волноваться.
   — Ты это все специально говоришь? Вредный!
   — Иди умывайся, добрая ты моя, — Андрей засмеялся.
   Еще не дойдя до ванной, Анна почувствовала, как ее тошнит. К раковине она буквально подлетела. Андрей подошел следом и стал на пороге. Минуты через три Анна подняла позеленевшее, сразу же осунувшееся лицо и посмотрела на себя в зеркало. В отражении увидела Андрея. На удивление, выглядел он совершенно спокойным, даже, как показалось Ане, довольным.
   — Ничего не хочешь сказать?
   — Наверное, отравилась, — сказала первое, что пришло в голову.
   — Да ну?
   Анна заулыбалась.
   — Я сейчас приведу себя в порядок и все расскажу.
   — Хотелось бы.
   Андрей пошел в комнату. Надо быстренько собираться. Сегодня, второго декабря, из Англии возвращается Анин отец. Они обещали его встретить.
   Зазвенел телефон. Андрей снял трубку.
   — Александр Станиславович, здравствуйте. Да, сегодня первый день. Только встали. Вы уже из Киева? Часа через полтора? Александр Станиславович, как вы посмотрите на то, что Анна не приедет вас встречать? Не совсем заболела. Вообще-то она хотела преподнести вам сюрприз. Но обстоятельства вынуждают несколько изменить планы. Нюточка ждет ребенка, и сейчас у нее ужасный токсикоз. Спасибо. Я тоже вас поздравляю. Конечно, сын. Можете начинать придумывать имя. Хорошо, я останусь с ней. Мы вас ждем. До встречи.

* * *

   Анна вертелась перед зеркалом.
   — Нет, это невыносимо! Ну что это за ноги, такие толстые?
   Андрей оторвался от компьютера и повернулся к Ане. Засмеялся.
   — Нюточка, у тебя самые замечательные ножки в мире. Это раньше они были как две спички, а вот сейчас — «мечта поэта».
   — Ах, ты… — запустила в него маленькой подушкой.
   Ловко увернувшись от подушки, Андрей сказал:
   — Вот убьешь меня, а тебе завтра, между прочим, замуж выходить. И что?
   — Ладно. Живи.
   — О-о-о. Так замуж хочется, прямо невтерпеж?
   — Ничего себе «невтерпеж», — Анна довольно погладила округлившийся живот.

* * *

   Свадьбу наметили на первое февраля. Несколькими днями раньше исполнилось полгода с момента смерти Аниной мамы.
   Александр Станиславович вначале хотел закатить пир на весь мир, но дочка была категорически против. Во-первых, они с Андреем давно уже жили вместе, во-вторых, в четыре с половиной месяца беременности особо не попрыгаешь, да и не хотелось. Остановились на очень скромном кругу друзей. Человек так на пятьдесят. Скромней не получилось. В свидетелях были Игорь с Машей. После недолгого разрыва, они как раз переживали вновь вспыхнувшую страсть.
   За это время в музыкальной карьере Гарика произошли перемены. На Новый год, будучи в гостях у Ани и Андрея, он близко познакомился с Александром Станиславовичем. Тот проникся симпатией к музыканту, особенно после того, когда они за полночи на кухне спели весь репертуар группы. Александр Станиславович решил, что Гарик должен быть звездой. Шутки шутками, но через месяц был записан и подготовлен к выпуску первый компакт-диск. Так что начало было положено.
   К этому моменту в жизни Анны и Андрея тоже произошли некоторые изменения. Они готовили к выпуску свой журнал и очень гордились этим. Чтобы не заниматься поиском журналистов, пригласили к сотрудничеству работников редакции газеты, где до сих пор продолжала работать Анна, регулярно ведя свои рубрики.

* * *

   — «Невтерпеж» ты мой ходячий, ну какая из тебя мама? Ты сама еще как грудничок. Иди ко мне.
   Анна сделала шаг. Остановилась. На ее лице сначала отразилась тревога, затем испуг, а потом оно озарилось улыбкой.
   — Что-то не так? — серьезно спросил Андрей.
   Анна подошла к Андрею.
   — Он пошевелился. Представляешь?
   — Ух ты! Я хочу потрогать или послушать.
   — Пожалуйста.
   Андрей положил сразу две руки на Анин живот.
   — В каком месте? Я не чувствую.
   — Подожди, он же не по заказу, — Аня заулыбалась.
   — Тихо. Я слышу. Боже мой, какое восхитительное чувство, — прижался к Аниному животу лицом. — Ты не представляешь, какую гордость я испытываю.
   — Я тоже. И гордость, и радость. Интересно, он нас слышит?
   — Конечно. Поэтому сейчас я ему скажу, что мы очень любим и ждем его. — “И не только мы”, — добавил про себя Андрей. И тут же услышал в ответ: “Я тоже вас люблю”.

* * *

   Александр Станиславович, ловко орудуя маленьким совочком, строил какое-то подобие песочного замка. Шестилетний внук, сосредоточенно прорывал идущий от моря канал, который, по его же замыслу, должен был обеспечить жителей замка водой.
   Они были вдвоем. Им было очень хорошо вдвоем. Александр Станиславович давно так не отдыхал — с таким удовольствием и таким упоением.
   Ярослав был спокойным, некапризным мальчиком, в меру разговорчивым, порой рассудительным, не по годам умным. Он всегда имел свое мнение и почти никогда не спрашивал совета, как ему поступить. А вот вопросов задавал всегда много. А еще он умел восхитительно, по-детски радоваться каждой мелочи и заражать этой радостью всех находившихся рядом.
   Вначале Александр Станиславович переживал, что внук будет скучать без родителей, но ничего похожего не происходило. Переключив все свое внимание на деда, Ярослав наслаждался его обществом, поражая каким-нибудь очередным открытием или признанием.
   Вот и сейчас, оторвавшись от своего дела, он устремил взгляд куда-то за горизонт. Александр Станиславович внимательно посмотрел на внука:
   — О чем задумался?
   Ярослав ответил не сразу. Поднялся, подошел к воде и зачерпнул в ведерко. Вернулся назад, аккуратно вылил воду в канал и только после этого ответил деду:
   — У меня скоро будет сестренка, и я думаю, как мы будем играть.
   Александр Станиславович легонько кашлянул и с удивлением посмотрел на внука. Несмотря на то, что выражался тот иногда неправильно и забавно, все сказанное им всегда звучало серьёзно и очень убедительно.
   — Откуда знаешь? Мама сказала?
   А про себя выругался: “Вот Анька! Ну и дочка! Опять он узнает все последним!”
   — Нет, мама мне ничего не говорила, — потом подумал и добавил: — Она еще сама не знает, что у меня будет сестренка.
   Ответ был более чем странным. Александр Станиславович огляделся, чтобы убедиться, что поблизости нет никого из его людей и никто не слышит их разговор. Если бы сейчас был Андрей, то он наверняка бы запретил задавать еще какие-нибудь вопросы сыну. Он бы просто подошел к нему и, погладив по голове, сказал, что тот молодчина. А вот в чем он молодчина, не объяснил бы. А Анна вообще бы никак не отреагировала. Или просто сказала, что это их игра, отца с сыном. Они играют в угадывание мыслей. И все. Как будто бы угадывание мыслей — это то же самое, что жмурки.
   Но сейчас рядом не было ни Андрея, ни Анны. Поэтому Александр Станиславович решил все же развить тему. Но спросить не о том, откуда Ярослав знает о сестренке, вдруг это просто его желание — а о другом.
   — И во что вы будете с ней играть? — затаил дыхание в ожидании ответа.
   — Во что научу, в то и будем.
   Ну, слава Богу, нормальный ответ. А то пугает деда.
   — Значит, хорошо, что я научил тебя строить замок из песка? Теперь ты сам будешь всех учить, и сестренку в том числе.
   — Нет, деда. Строить замок из песка неинтересно.
   — Почему? — Александр Станиславович даже покраснел от обиды.
   — Потому, что прибойная волна делает это лучше, чем мы. Это дело волны — строить замки на песке.
   — А зачем же мы тогда возимся полдня?
   — Но ты же мечтал построить такой замок. Разве не так? — Ярослав казался удивленным реакцией деда.
   — Откуда ты можешь знать, о чем я мечтал? — с возмущением спросил дед.
   — Не знаю. Просто подумал и угадал. А разве нет?
   Александр Станиславович задумался. А ведь прав малыш. Ведь именно он сам, а не внук предложил строить замок, потому что всегда хотел это сделать для кого-нибудь, но все не было времени. И вот наконец-то сегодня решился.
   — Пожалуй, ты прав. Я действительно всегда мечтал об этом.
   — А мечты должны сбываться. Так говорит папа, — веско заметил мальчик.
   — Ну, раз папа так говорит…
   Александр Станиславович замолчал. Внук подошел к нему, все еще сидящему на песке с совочком в руке, уселся рядом и погладил по щеке.
   — Не грусти, деда. Ты очень хороший, как папа и мама. Я тебя люблю.
   Дед молча прижал к себе внука.
   — Так, может, все-таки расскажешь, во что ты научишь играть свою сестренку?
   — У нее очень красивое имя.
   — Да? И как же зовут мою будущую внучку?
   — Александра.
   — Санька, значит, — заулыбался. И как-то сразу поверил, что все это будет так, а не иначе.
   — Я научу ее путешествовать во снах.
   — Где? — Александр Станиславович подумал, что ослышался.
   — Во снах. Ты не знаешь, но в них можно путешествовать куда угодно, — с восхищением и легким возбуждением сказал внук.
   — И ты умеешь?
   — Да, меня научил папа.
   У Александра Станиславовича сразу возникло множество вопросов. Но задать не решился ни одного. Все это казалось странным и невероятным.
   — Хочешь, я и тебя научу? — серьезно спросил внук.
   — И у меня получится?
   — Не знаю, — совершенно искренне ответил мальчик. — Может, не сразу.
   — Расскажи мне, как это — гулять во сне?
   — Хорошо. Только подумаю, как это лучше сделать, — повернул голову в сторону заката.

* * *

   Торт «Наполеон» Маша пекла ко дню рождения. Пока коржи остывали, решила отлучиться в магазин, докупить продуктов. Вернувшись, увидела в прихожей сумки. Игорь приехал. Тихонько разувшись, на цыпочках прошла в кухню. Гарика там не было. Даже растерялась на какой-то миг. Заглянула в спальню. Не раздевшись и не расстелив постели, он спал прямо на покрывале. Будить не стала, вернулась к торту.
   Маша уже закончила возиться с кремом, когда, зевая и ежась со сна, в дверном проеме возник Игорь. Маша слышала, что он подошел, но поворачиваться не стала.
   — Маш, ну Маш. Я уже приехал, — виноватым голосом сказал он.
   — Да? — продолжая стоять к нему спиной, ответила Маша. — Надо же, а я тебя еще вчера ждала.
   — С билетами накладка вышла, мы всю ночь в аэропорту просидели.
   — А позвонить ума не хватило?
   — Машка, ну перестань, — но подходить все же не стал. — Я с дороги, уставший, голодный, а ты меня воспитываешь.
   — А я не знаю, где ты был целые сутки! — повернулась, с вызовом посмотрела на Игоря. — Вот где был, туда и иди. Пусть тебя там кормят и утешают.
   Все она знала еще вчера. Ей позвонил Жора и объяснил, что они задерживаются. Гарик в это время ругался с начальником аэропорта из-за того, что им не предоставляли билеты на другой рейс. Между прочим, мог бы и сам позвонить, а не перепоручать Жоре.
   — Прекрати, пожалуйста, — зашел наконец-то на кухню, сел за стол. — Позвони ребятам, если не веришь.
   — Не буду, — вышла из кухни.
   Гарик тут же, недолго думая, подвинул к себе крем. Идти за ложкой было неохота, и он, как мальчишка, потихоньку, чтобы не видела жена, стал окунать палец в крем из мисочки и быстренько его облизывать, не успевая даже получить удовольствие. Когда Маша вернулась, то к своему ужасу заметила, что содержимое миски уменьшилось почти наполовину.
   — Игорь! Гад!
   От неожиданности Игорь даже вздрогнул. Но тут же скорчил такую жалобную и невинную рожицу, что Маша не выдержала и засмеялась.
   — Так, дорогой, — ну, не могла же она сразу сдаться. — Иди, прощайся со своей беспутной жизнью.
   Игорь поднялся из-за стола, предварительно слизав еще порцию крема, и обреченно побрел прочь. Потом резко обернулся и возмущенно воскликнул:
   — Эх ты, Машка! В конце концов, я дома или как? Ты мне жена или где?
   — Тоже еще мне, Черномырдин новоявленный! — Маша окончательно развеселилась. Какой все-таки Игорь молодец, как он здорово умеет все сгладить. Зря она на него набросилась.
   — Я, может быть, два месяца, выступая в поте лица, вдали от дома, только и согревался одной прекрасной мыслю, что когда вернусь — наемся крема. Вот. А как ты меня встретила? Накричала, обозвала, еще и есть не даешь, жадина!
   — Да? Я-то думала, ты согревался мыслью обо мне.
   — А причем тут ты? — скривившись, ответил Игорь. — Ты же не крем! Или уже крем?
   Маша насупилась.
   — Ну, если ты настаиваешь, — подошел к жене. — Ладно, давай лизну, вдруг ты лучше крема.
   Лизнуть не успел, отвлек тоненький голос:
   — Папа приехал!
   — Это кто тут проснулся? — Гарик обернулся на голос.
   На пороге стояло трехлетнее совершенно очаровательное существо с забавной мордашкой, невозможно зеленными глазами и непослушными кудряшками на голове.
   — Ах ты моя принцесса! Как же я по тебе соскучился!
   Девочка тут же протянула руки навстречу отцу. Игорь немедленно поднял ее и усадил себе на колени.
   — Как ты тут поживаешь без папы? Никто не обижает?
   — Нет, — девочка потихоньку щипала отца за бороду. — Меня все люблют.
   — И кто же тебя «люблит»? — с интересом уставился на дочь.
   — Всякие мужчины, — не без гордости заявила девочка.
   — Так! Интересно, — Игорь посмотрел на жену. — И часто к нам домой мужчины заходили?
   Маша смеялась и пожимала плечами.
   — Папа, они не дома, а в садике! — возмущенно сказала дочь.
   — Аля, что ж ты так папу пугаешь? — правой рукой схватился за сердце, закатил глаза.
   — Я их тоже всех люблю и скоро на них поженюсь, — закончила свой отчет девочка.
   — Спасибо, радость, хоть предупредила.
   — А что ты мне привез?
   — Завтра подарю. У тебя же завтра день рождения.
   — Нет, сегодня! — у Али тут же испортилось настроение.
   — Ладно, принцесса, пусть будет сегодня.
   Пока дочка разбирала подарки, Игорь подошел к Маше и начал целовать лицо.
   — Не обижайся за крем. Ты же знаешь, что я ненормальный.
   — Я новый сделаю. Делов-то. Я так рада, что ты дома.
   — Я тоже по вам очень скучал. Девки вы мои любимые.
   — Гарик, погуляй с Алькой, пожалуйста, я торт пока закончу.
   — Зря ты затеяла гулянку дома. Лучше б посидели где-нибудь. И тебе меньше хлопот.
   — Гарик, будут все свои. Куда-то идти они не хотят. Особенно Анька с Андреем. «Где-то» им не душевно. Такими домоседами стали. И еще, если честно, мои родители тоже против. Так что придется принимать дома.
   — Ага, так это, значит, Анька тебя надоумила. А я ей сейчас вот позвоню. Умница нашлась. Сама за холодную воду не берется, а моя жена должна весь вечер торчать возле плиты.
   Маша не успела возразить. В дверь позвонили.
   — Лариса Ивановна? — Игорь даже смутился от неожиданности.
   — Здравствуйте, Гарик, — не дожидаясь приглашения, вошла в квартиру. — Добрый день, Машенька. А меня вот к вам в помощь прислал Андрей Николаевич.
   Не раздеваясь, направилась к Маше, таща две неподъемные сумки.
   — Возьмите, тут продукты. Вдруг забыли что купить?
   — Ну, Андрон! Ну, дает.
   — Гарик, перестань, — Маша была смущена не меньше мужа.
   Игорь наклонился к жене и быстро прошептал ей на ухо:
   — Маш, ты не заметила, что после того, как этот наш Гомер прозрел, прямо каким-то ясновидящим заделался. Я даже его боюсь.
   — Конечно, заметила, я тебе еще когда говорила. А ты все смеялся, — в тон ему ответила жена.
   — Ладно, я с ним завтра разберусь.