Веденеева Татьяна. Сияющий ангел

   — Ну, понятно, Андрей. А дальше? Я что, помешал?
   Анна гордо подняла голову.
   — Ты приехал без предупреждения.
   — А, у нас теперь так? Я-то думал, ты вся в трудах, аки пчела, — а потом обратился к Андрею — Ну что глазки опустил? Не ждал?
   Девушка опередила Андрея с ответом.
   — Не смей так с ним разговаривать!
   “Смотри, как заступается! Того гляди, бросится с кулаками”.
   — Да в чем дело? Мне кто-нибудь объяснит? Анна, что это за чмо?
   — Слова подбирайте, молодой человек, — тихо сказал Андрей.
   — А, мы у нас типа интеллигент, да?
   — А ну, пошел вон! — Анна отошла от подоконника и грозно стала подходить к Виталику. — Я ясно выразилась?
   Виталик побелел от злости. Аня открыла входную дверь.
   — Убирайся.
   Но он даже не соизволил повернуться в ее сторону.
   — Ну уж нет, милая. Очень хочется пообщаться с молодым человеком.
   Анна вышла в комнату, вернулась с пистолетом в руке. Остановилась напротив Виталика, передернула затвор и подняла руку.
   — До трех считать не буду.
   — Все равно не выстрелишь, — неуверенно сказал Виталик.
   — Еще как выстрелю. И будь уверен: не промахнусь. Меня учил стрелять папин начальник охраны. А потом позвоню папе и скажу, что ты хотел меня изнасиловать. Так что мне, хрупкой девушке, пришлось обороняться. Позже приедут ребята и закатают твое бездыханное тело в асфальт.
   Прозвучало очень убедительно.
   — Да пошла ты… чиканутая! — и ничего больше не говоря, он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
   Анна обессилено опустилась на пол.
   — Нюта, что у тебя в руках? — серьезно спросил Андрей.
   — Пистолет.
   — Ну и зачем?
   — Я испугалась, что тебе причинят зло, — тихо прошептала Анна.
   — Я думаю, что все было бы нормально.
   — А я не думаю.
   — Спасибо, конечно, но у тебя из-за меня теперь неприятности.
   — Это не неприятности. Это кретин!
   Пришла очередь Андрея возвращаться в реальность.
   — Конкретная ты дамочка, Нюта-Анюта. Признаться, я даже испугался, — непонятно почему вспомнилась их ссора на берегу. — Интересно, меня бы ты тоже застрелила сегодня, если бы была возможность?
   — Нет.
   Андрей вдруг подумал, что для второго дня знакомства слишком много впечатлений. С одной стороны, вроде все было замечательно, с другой — все настолько стремительно и запутанно, что он, совершенно неожиданно для себя, растерялся. Правильно ли поступил, что приехал сюда? Да разве только это! Сколько ошибок и оплошностей за один день! А может, он преувеличивает и все на самом деле в порядке, просто ситуация, в которую он попал, была для него необычной. А нужно ли ему все это? Раз случилось, значит, нужно. Он даже успел подумать, что если бы ему довелось пережить этот день еще раз, он не променял бы его ни на один другой. День-то, собственно, еще не кончился, и как было здорово, если бы никогда не заканчивался. Все так хорошо шло, пока не появился этот парень. И сразу какое-то жуткое пробуждение. Что он здесь делает? Здесь, у этой девушки? Совершенно незнакомой и чужой. Разве еще сегодня утром он не был уверен, что она — сумасшедшая богачка? На что он надеется? Что и одного дня хватит, чтобы в дальнейшем возникли какие-то отношения? Отношения? Он что, серьезно? Отношения между ним и этой девушкой? Он что, забыл, как реально обстоят дела? Кто он и кто она? Ну и что делать?
   — Вызови мне, пожалуйста, такси, — сухо попросил Андрей.
   — Андрей, ты что, не уходи! Как можно! Не бросай меня сейчас! — Аня никак не ожидала от него такого. Вся встрепенулась. — Ты, что, из-за Виталика? Но я же осталась с тобой, а не с ним.
   — Господи! — Андрей обхватил голову руками. — Ну зачем мы встретились? Так было спокойно. Ты сама по себе, я сам. Мы же из разных жизней. Ты что, не понимаешь? Тебе все игрушечки. А я, на всякий случай, живой человек. У нас у каждого своя реальность. Они не должны были пересечься. Это какая-то ошибка. Это неправильно. Тебя просто забавляет то, что происходит.
   — Откуда ты знаешь, что меня забавляет, а что нет? И при чем тут разные жизни? Как ты можешь такое говорить после всего, что случилось?
   — Этого бы ничего не случилось, если бы ты сама не захотела поехать за город. Если бы ты себя не вела так.
   — Как я себя вела? Неужели не понятно, что я бы не поехала туда, не будь тебя, не будь этого твоего отгула, а соответственно — кучи свободного времени.
   — Но это же ты так захотела.
   — А ты разве не согласился?
   — И все же я считаю, что мне лучше уйти.
   Анна подошла к нему, стала напротив. Ну нет уж. Больше она с ним ссориться не намерена. Что бы он сейчас ни сказал, она попробует понять. Она сможет. Она его не отпустит.
   — Не хочу ничего слышать. Мне надо, чтобы ты остался.
   — Зачем я тебе?
   Вопрос привел девушку в замешательство. Если бы она могла заглянуть в его глаза, она бы наверняка знала, что ответить. Но вот они, глаза, пустые и неподвижные. Значит, нужно просто сказать правду.
   — Не могу сказать точно. Понимаю, что нелепость и в это трудно поверить, но… — Аня в страхе отступила на шаг назад и тихо добавила: — Мне кажется, я в тебя влюбилась. Извини. — Она застыла в ожидании.
   Вот это да! Сколько смелости. Такое с ним уж точно было впервые. Необыкновенная девушка. Так, не молчи! Расскажи, что сам пребываешь в безумном восторге от знакомства с ней. Прошепчи ей, что таких, как она ты, еще не встречал. Опиши, что в ней совершенно все: от мягких волос до маленькой родинки на левой щиколотке. Сознайся, что тебя заводит даже ее дыхание. А еще скажи, что ты уверен: она не такая, какой хочет казаться. Ты же понял, что она на самом деле очень добрая, чуткая, невероятно ласковая. А все плохое и ужасное, что она демонстрировала тебе — это просто маска. Не забудь напомнить ей, что она смелая и отважная. Ну, давай, она же ждет! Хоть что-то скажи! Ты же умеешь! Еще как умеешь!
   Да. Он умеет. И вновь сомнения.
   Уж не знаю, за какие грехи даровано нам это чувство. Такое навязчивое и такое устойчивое. Сидит где-то там внутри и выжидает, когда мы отвлечемся хотя бы на миг. И вот оно уже нас посетило, прикрываясь здравым смыслом и логикой. Один щелчок — и все завертелось в обратную сторону, выдавая тысячи аргументов против одной правды.
   “Очередной каприз. И завтра она поступит со мной так же, как с Виталиком. Ему, небось, тоже в любви клялась. А если нет? А если да? Я слепой! Очень я ей нужен!”.
   Пауза затянулась. Но добавлять что-либо к сказанному было лишним. Все, что хотела, Анна уже сказала.
   — С чего ты взяла, что влюбилась? — очень резко спросил Андрей.
   Анна оторопела. Как, с чего она взяла? Просто почувствовала. Разве можно объяснить то, что чувствуешь? Она не виновата, что фраза «я в тебя влюбилась» не может передать всю глубину чувств? Но разве это можно спутать с чем-то? Не может быть, чтобы он не знал этого. Почему тогда засомневался в ее искренности?
   — Молчишь? Ожидала другой реакции? Ну ничего. Не бери в голову. Это просто мимолетная страсть.
   Может быть, она ослышалась? Он не мог так ответить. Он не должен был так отвечать. Что же это?
   — Я не знаю, что такое мимолетная страсть, — даже не узнала своего голоса.
   — Так, пустячок. Случается с людьми. Иногда. Но проходит. Быстро проходит. И все станет на свои места. Я вернусь на завод, а ты — к своей машине не на ходу. Ничего не выйдет, Нюточка. Так что вызови мне такси.
   О чем он говорит?
   — Не вызову.
   “Ведь точно не вызовет. Так оставайся! Неужели не хочется?”
   — В принципе, я и сам справлюсь.
   Анна даже не стала спорить, просто сказала:
   — Я не переживу.
   Что же она над ним так издевается?
   — Переживешь.
   — Это нечестно!
   — Анна, прекрати, — Андрей умышленно назвал ее так.
   Он не мог объяснить себе, что на него нашло, просто разрывался на части. Одна все время твердила: “Ты слепой, забыл? Зачем тебе это нужно? А вдруг она и вправду влюбилась? Тебе что, хочется отравить ей жизнь?”, — а вторая очень робко подсказывала: “Не слушай, скажи себе правду, разве ты не хочешь остаться? Она же тебе очень понравилась. И какая разница, слепой ты или нет, разве ты не человек и не достоин чего-то такого, о чем и не мечтал? Ты разве не чувствуешь, что она говорит правду?”
   Он уже было поддался зову и желанию остаться, как вдруг испугался, что все может зайти далеко. Разве он ее для этого спас, чтобы впоследствии, неважно, долго это будет или нет, она с ним возилась и тратила на него свое время? Нет. Эта девушка слишком хороша. Вряд ли ее устроит перспектива быть спутницей инвалида. И потом, за что в него влюбляться? Нет. Она ошибается. Или издевается. А что делать со своим желанием? Сам уже ответил. Страсть проходит быстро. Как ни прискорбно, но нужно уходить. Потом будет тяжелей. Но как? Не собирается же он все это ей рассказывать. Значит, объяснений не будет. А вдруг она его опять разыщет? Она сильная, значит нужно поступить жестоко и жестко, чтобы у нее пропали все иллюзии. Андрей стиснул зубы: он принял решение.
   — Но ты же обещал остаться? Мы даже не поели…
   — Я перехотел.
   — Ты не можешь так со мной поступить! — полились слезы.
   — Уже поступаю. Потом же сама спасибо скажешь. Я остановлю машину на улице.
   — Как? Куда ты пойдешь? На улице ночь.
   — Для меня всегда на улице ночь. Так-то вот. Ночь! Понимаешь ты это?! — он отстранил девушку, осторожно прошел в коридор и тихо вышел.

* * *

   Анна не верила своим глазам. Хотелось выйти на балкон, но не подошла даже к окну. Думала, что проревет всю ночь, но после того, как Андрей ушел, не проронила ни слезинки. Больше часа сидела на кухне и ковыряла вилкой пельмени. Была она в каком-то замешательстве. Голова гудела, в груди нарастало незнакомое чувство — не то гнетущая тревога, не то необъяснимая тоска. Еще пару часов назад она казалась себе легкой пушинкой, подхваченной потоком и увлекаемой в самую стремнину жизни. Новой жизни. Настоящей, а не той, которая за витринами дорогих магазинов, за тяжелыми дверями со швейцарами. Не той, в которой, отражаясь в богемском хрустале, переливается дорогое вино, не той, где чувства измеряются в количестве каратов сверкающих бриллиантов. Не той, где все напоказ. Размышляя над этим, она не могла поверить, что это ее мысли. Откуда? С чего вдруг такая ненависть ко всему, что окружает ее всегда? Что такого произошло сегодня? Наверное, то, что сегодня в какой-то миг она впервые в жизни стала такой, какая есть на самом деле. Настоящей, искренней, способной на безрассудства и, как неожиданно выяснилось, даже на любовь. Неужели это все просто обман, злая шутка судьбы? “Ты веришь в судьбу?”— кажется, так он спросил. Но если это судьба, почему тогда ничего не вышло? Она отказывается верить в такую судьбу. Ей не нужна такая судьба.
   Со злостью отшвырнув вилку куда-то в угол кухни и выбросив нетронутую еду в мусорное ведро, поднялась из-за стола. Прошла в комнату, села за компьютер. Открыла статью, пробежала глазами по тексту, безжалостно удалила ряд мест. Встала. Не понимая еще для чего, подошла к шкафу и начала перебирать одежду. После недолгих поисков подошла к зеркалу с целой охапкой шарфов. Взяла один из них и завязала глаза. Пробивался свет. Завязала поверх еще несколько и погрузилась в темноту. Минуты три постояла не шевелясь. Вспоминала обстановку комнаты. Потом пошла в направлении компьютера и споткнулась о пуфик. Потеряла равновесие, упала.
   — Надо думать о каждом шаге, а я думала о столе, как бы до него дойти, — сама себе объяснила Аня.
   Поднялась, села за стол. Положила руки на клавиатуру, нащупала выступы на «А» и «О». Замерла.
   — Я слепая. Я буду писать о слепых слепым методом, — и после недолгой паузы застучала по клавишам.

* * *

   Андрей добрался до дома через полчаса. Только зашел, зазвонил телефон. Мать по привычке сняла трубку.
   — Мама, если женский голос, меня ни для кого нет. Я у ребят в студии.
   Таким уставшим и опустошенным он не был уже давно. Сейчас бы завалиться и заснуть навсегда.
   — Сынок, это Николай Васильевич, — Андрей кивнул, мать передала ему трубку.
   Быстро переговорил. Прошел в свою комнату и, тяжело вздохнув, опустился в кресло. Мать вошла следом.
   — Ну, что там? Как обычно? — спросила она.
   — Как обычно, в двенадцать два сеанса.
   — Проводить или за тобой придут, — села напротив, стала смотреть. Что-то было с ним не так.
   — Придут. Ложись спать, — потом подумал и добавил. — Ма, есть хочу, умираю. Приготовь, пожалуйста, а я пока покупаюсь. Да, и повесь эти джинсы просохнуть, они влажные.
   Мать взяла их в руки.
   — Они пахнут тиной! Их стирать надо. Что ты в них делал?
   — Интервью давал.
   — В воде? — с недоверием спросила она.
   — Да, для экзотики, — спохватившись добавил. — Ма, все нормально. Я с ребятами после работы на пляж ходил. Это мы шалили.
   — Ну, хорошо. Шалили так шалили.
   — Мама. Я тебя умоляю. Я устал.
   — Ладно. Как интервью? Это я хотя бы могу узнать?
   “Мама, мама. Лучше тебе не знать”.
   — Ой, ну пообщались часик. Ничего интересного. Договорились, встретиться в студии. Я ее с ребятами познакомлю.
   — Я рада за тебя и ребят, посмотрим, что из этого выйдет. Кстати, что наденешь?
   — Белые штаны достань.
   Мать вздохнула, направилась к выходу. На пороге обернулась.
   — Ах, сыночек, сыночек. Женился бы уже. Вон Оксанка как по тебе сохнет! За вечер телефон оборвала, — мать всегда заканчивала разговор одним и тем же.
   — Мама, не надо. Ничего она не сохнет.
   — Но я же вижу, — сокрушенно сказала она. — Чего тебе нужно? Девушка просто красавица. И работа у нее хорошая, и хозяйка она неплохая.
   — Я ее не люблю, мама.
   Как, уже и не любит? Ведь любил еще вчера. Или не любил? Просто показалось? Как все плохо. Как все безнадежно плохо. Надо выбросить это из головы. И Оксану и «ту», которая без cпроса ворвалась в его жизнь и все перевернула.
   — Андрей, что происходит?
   — И вообще, я не собираюсь ни для кого быть обузой.
   — Ну какая же ты обуза? Ты у меня умница. А я внуков хочу… — мать тяжело вздохнула.
   — Тебе мало одного урода?!
   — Андрюшенька, да что с тобой?
   — Мама, давай не будем. Мы эту тему уже затерли до дыр. Все, я пошел купаться.

* * *

   До двенадцати оставалось еще сорок минут. Андрей лег на кровать и стал размышлять о событиях прошедшего дня. С одной стороны заходил, с другой, проигрывал много раз критические моменты своего с Анной разговора.
   Каждый раз выходило, что сам он был не на высоте. Придирался, язвил, грубил — и не один раз. А ведь слывет среди девушек галантным кавалером. Ах эти девушки — любительницы экзотики, как узнают, что он слепой, сразу липнут, как пиявки. Особенно если знакомство происходит в студии. И Игорь — руководитель группы — тоже хорош: всегда специально затаскивает кого-нибудь и знакомит. Он, видите ли, другу хочет помочь. И Анна такая же, как и все девчонки. Влюбилась она… За один день! Вот интересно, а если бы его глаза были изувечены, обезображены, с бельмом, что тогда? Тогда никаких иллюзий. Просто калека. И все было бы на своих местах.
   А чего это, собственно, он на нее нападает? Ясно же — себя оправдать. Значит, все же виновен? Такого отвращения к самому себе он еще никогда не испытывал. Как бы это все побыстрей забыть? Андрей перевернулся на спину. Все мысли вдруг перемешались, как в калейдоскопе и опять возникли все те же вопросы без ответов. Как ни противился, а все же мысленно вернулся к Анне. Она права: то, что произошло сегодня, не вписывалось ни в какие рамки. Как можно было уйти от нее? Понапридумавать кучу оправданий, да еще и тешить себя тем, что поступил благородно. А на самом деле — просто струсил. Девушки к нему липнут… Зато он к ним не лип. А здесь все могло быть иначе.
   Да что же это происходит? Он сильно потер виски. Все мысли, как по команде, исчезли. Их сменили воспоминания. Ее кожа, ее тело, ее запах, ее губы, ее сногсшибательная страсть. Все просто восхитительно, и все в одном человеке. Андрей улыбнулся. Вспомнил, как ему было страшно и противно делать искусственное дыхание. Зато потом! Какой смелой и нежной была одновременно, просто невероятно. Андрей почувствовал, что начал возбуждаться.
   “Так, все. Надо прекращать. Поезд ушел. Ну надо же быть таким идиотом! А может, я все-таки правильно сделал?”
   Вынырнула и снова ушла куда-то в глубину предательская мысль.
   “Не стоит забывать, кто я и кто она. И все же, если я когда-нибудь ее встречу… Где? На заводе, в подвале. Нет, дорогой, дважды такое не повторяется”.
   Он закрыл глаза. Часы пробили без четверти двенадцать. Надо подниматься, сейчас за ним придут. Он глубоко вздохнул и встал. Нащупал сигареты, зажигалку. Прикурил и вышел на балкон.

* * *

   В половине восьмого Анна уже пила чай с Катериной Степановной.
   — Зоя будет не раньше десяти. Зря так рано поднялась, — сказала Катерина.
   — Я просто еще не ложилась, — Аня сделала большой глоток чая.
   — Работала всю ночь?
   Девушка утвердительно кивнула головой.
   — Не поверите, посетило вдохновение, — Анна горько ухмыльнулась.
   — Так ты написала статью?
   — Да. Насколько я помню, именно такое было у меня задание.
   — Давай я прочту, пока Зоя придет.
   Катя очень удивилась исполнительности девушки. “Хотя еще неизвестно, что она там написала”.
   — Возьмите, — и она достала из сумочки листов семь текста.
   — Ой, но для статьи этого много, — Кате не хотелось разочаровывать и огорчать Анну, но та явно переусердствовала.
   — Что не понравится — сократите, — равнодушно ответила она и зевнула. — Извините, что-то меня после чая в сон клонит.
   — Так иди в Зоин кабинет и вздремни, покуда она не придет. Там же диван огромный. А я тем временем прочту.
   — А удобно, в кабинете? — с сомнением спросила Анна.
   — Да ребята наши, когда заработаются, частенько там спят, — пояснила Катя. — Так что все в порядке. Там прохладно, кондиционер работает. Мешать никто не будет. Иди, отдохни.
   Дважды уговаривать не пришлось.
   — Спасибо, тогда я пошла.
   Выходя, остановилась и спросила:
   — Катерина Степановна, помните, вы спрашивали меня о том, почему я не замужем.
   — Да, что-то такое было? — припомнила Катя.
   — Вы тогда еще сказали, что мы, молодые, ничего не понимаем в любви. Что вы имели в виду?
   — Я? Не помню уже.
   — Когда вспомните, скажете?
   — У тебя что-то случилось?
   — Просто хочу спать.
   — Иди, иди, девочка, поспи. Потом поговорим, — Катя с сочувствием посмотрела на нее. Анна вышла.

* * *

   Зоя Васильевна, прежде чем направиться в свой кабинет, заглянула к Кате. То, что она увидела, испугало ее. Катя отрешенно сидела за столом, на котором в беспорядке были разбросаны листы. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль. По лицу текли слезы.
   — Катюша, милая, что случилось? С Сашкой что-то? — она подошла к Кате, склонилась над ней и обняла.
   — С Сашкой все в порядке, — Катя всхлипнула. — Зоя, не поверишь. Я читала статью и обрыдалась.
   — Какую статью? Катюша, да что с тобой? — Зоя Васильевна присела рядом за стол и стала собирать листы. — Эту, что ли? А что это?
   — Миллионерша наша написала.
   — Как миллионерша? Так быстро?
   От удивления она на некоторое время замолчала. Потом посмотрела на Катю. Та вытирала глаза платком.
   — Говоришь, хорошо написала?
   — Я бы сказала, талантливо. Только описок много. Говорит, всю ночь работала.
   — А где она сама?
   — Спит у тебя в кабинете. Грустная такая.
   — Ладно, пусть спит. Что там у нас, все в порядке?
   — Да, не переживай. Может, кофе сделать?
   — Сделай, а я, пока есть время, прочту, а то мне к двенадцати в типографию.

* * *

   Зоя была поражена прочитанным. Откуда эта девочка все узнала? Как смогла так тонко все подметить, прочувствовать? И кто ей мог рассказать такую трогательную историю? Плакать, правда, Зоя не стала, но задумалась надолго. Её раздумья прервал приход Анны.
   — Здравствуйте, Зоя Васильевна. А вы давно уже пришли? — девушка выглядела уставшей и измученной.
   — В десять.
   — Надо было меня разбудить, а то неудобно как-то…
   — Ой, условности. Ты же работала всю ночь, мне Катя рассказала. Присаживайся, поговорим, — и она жестом пригласила девушку за стол.
   — Все так плохо? — со страхом спросила Аня, указывая взглядом на листы в Зоиных руках.
   — Да нет. Неплохо. Напротив, даже здорово! — Зоя говорила правду, поэтому говорила с удовольствием. — Честно сказать, не ожидала. Только объем слишком большой.
   — Я же говорила Катерине Степановне, что можно сократить, что сочтете нужным.
   — Возможно, возможно. Но это не всегда себя оправдывает. Целостность теряется, — Зоя положила свою руку на руку девушки. — Мы вот что сделаем. Мы разобьем это на три части и пустим в три номера.
   — Спасибо.
   — А как подпишешься? Своим именем или псевдонимом?
   — Подпишусь просто именем, без фамилии, можно?
   — Хозяин — барин. Значит, Анна?
   — Нет, просто Нюта, — произнесла, но почему-то не услышала той нежности, той мелодии, которая звучала из уст Андрея.
   — Нюта? — Зоя удивленно посмотрела на девушку. Вот уж не ожидала такой простоты, — Немного вульгарно, по-моему.
   — Нормально.
   — Как знаешь.
   — Зоя Васильевна, я тут еще кое-что придумала. Можно сказать?
   — Конечно, почему спрашиваешь? У меня инициатива не наказуема, — Зоя Васильевна приготовилась внимательно слушать.
   — Вы не могли бы связаться со своей знакомой Риммой, чтобы она сказала, есть ли в УТОСе какой-то счет. Наверняка, есть. А может, существует фонд помощи слепым? Пусть скажет.
   — Интересно, — Зоя хмыкнула. — А зачем тебе?
   — Во-первых, я хочу его разместить в конце статьи. А во-вторых, пообщаюсь с друзьями на предмет пожертвований.
   Зоя Васильевна несколько раз моргнула, потом спешно отпила из стакана воды и только после этого сказала:
   — Ты меня поразила. Молодец!
   — И еще, узнайте конкретно, что там у них за проблемы со сбытом продукции, которую делают на заводе. Я отца подключу, может, посодействует. Я не обещаю, но попробую.
   — Ну ты даешь!
   — Просто не люблю, когда мне не верят, что я хочу помочь.
   — Это кто же засомневался?
   — Да все, с кем я общалась эти три дня.
   — Хорошо, я все узнаю и завтра скажу. А сейчас можешь ехать домой спать. Завтра, на свежую голову, придумаем, чем тебе заняться еще. Договорились?
   — Спасибо, очень кстати, а то у меня голова разболелась, — Анна поднялась.
   — Ань, ты меня случайно не подвезешь, а то я в типографию опаздываю? — спохватилась Зоя Васильевна. — Тебя сегодня на какой машине привезли?
   — Я сегодня на трамвае, — Анна улыбнулась. — Идеи собираю, мне понравилось.
   — Да? Ну тогда до свидания.
   Анна не ответила, так как опять зевнула, вместо этого помахала рукой. Зоя Васильевна проводила ее долгим взглядом.

* * *

   На улице Аня задумалась, куда ей податься. Спать она, конечно, хотела и чувствовала себя как разбитый градусник, но больше всего хотелось поделиться с кем-то. Ей во что бы то ни стало, нужно было излить все, что накопилось за вчерашний день. Там, внутри, было столько возмущения и отчаяния, столько боли и гнева одновременно, что можно было завыть. Но кому она могла это рассказать? Светским подругам? Им будет неинтересно. Маме? Но она не привыкла с ней делиться. Отцу? Ему, пожалуй, можно. Но и ему всего не расскажешь. О Господи!
   Аня остановила такси.
   — Куда едем, красавица?
   — Сейчас соображу, — на это ушло одно мгновение. — Пожалуйста, в центр диагностики глаза, или как там он называется.
   — Ясно, — водитель уверенно тронулся с места. — Аллергия, небось?
   — Почему аллергия? — Аня с удивлением посмотрела на таксиста.
   — Глаза красные, — пояснил он.
   — А, наверное. Еду узнать.
   — Не переживайте, это не страшно. Таблеток попьете, и все будет в норме.
   — Я тоже так думаю, — согласилась Анна.

* * *

   В центре Анну ожидало досадное разочарование. Профессор сегодня не принимал, к тому же к нему была запись на месяц вперед. Но девушка не хотела больше ни с кем общаться. В принципе она не знала точно, чего хотела и зачем сюда приехала. А что толку от того, что она просто сидит? Надо же как-то действовать! Раз она все равно здесь, а профессор недосягаем, то, может, попробовать хоть что-то узнать.
   Просидев больше часа в коридоре, она поднялась и решительно зашла в первый попавшийся кабинет. В нем находились две женщины. Они пили чай. Одна, судя по всему, была врачом, другая, что моложе, — медсестрой. Это было понятно из того, как молодая внимательно слушала рассуждения пожилой женщины. При Анином появлении они как по команде замолчали и уставились на незваную гостью.
   — Прошу вас, извините меня, — не дожидаясь, когда выставят, она шагнула в глубину кабинета.
   — Барышня, у нас обед, — медсестра покрылась пунцовыми пятнами.
   — Я на пять минут. И я отблагодарю вас, — Анна запустила руку в сумочку и достала сто гривен. — Мне нужна консультация, помогите.
   Женщины с опаской поглядели сначала на купюру, которая совершенно реально возлегла на стол, потом на девушку. Анна поняла, что пока дамы пребывают в некотором шоке, пора действовать.
   — Я приехала из небольшого городка. Меня привела к вам беда. Мне нужно только узнать: можно ли вылечить некоторые глазные болезни, — выпалила без остановки она.
   — Присаживайтесь, — доктор отставила чашку. — И что у нас за болезни? Только не подумайте, я спрашиваю не потому, что вы тут швыряетесь деньгами.
   — Простите, у меня и в мыслях не было вас обидеть. Я просто не знала, как мне еще привлечь ваше внимание.