Веденеева Татьяна. Сияющий ангел

   — Ну и в чем же правда?
   — Уже погибли люди. Но это может продолжаться до бесконечности, пока не будет достигнута цель.
   — Какие люди? Я их знаю? — и вдруг осеклась. Виталик. — Что случилось с Виталиком?
   — Авария на дороге. Машина упала в реку. Он погиб.
   Анна беззвучно охнула.
   — Но он не первый.
   — Как, не первый?
   — Первой была ваша мама.
   — Что? — глаза наполнились слезами. — При чем тут мама?
   — Она очень хотела, чтобы вы были вместе. Ты и Андрей.
   Анна поднялась и, ничего ни говоря, вышла из комнаты. В квартире была тишина. Она переходила из комнаты в комнату в надежде найти хоть кого-нибудь. Не могли же они все уйти и оставить ее одну! Но поиск ни к чему не привел. Анна была одна, если не считать «того», кто сидел в ее спальне. Прежде, чем вернуться, девушка зашла в кухню, достала пакет с соком, налила в стакан и залпом выпила.
   Ее уже ничего не удивляло.
   Сейчас она вернётся и не отпустит Ию до тех пор, пока не выяснит все, что ее волнует. Анна внутренне собралась, в ней проснулась отвага. Распахнув дверь спальни, она смело вошла в комнату. Там никого уже не было. Хотя… Аня шатающейся походкой подошла к своей постели и в ужасе отшатнулась…
   Там, разметавшись по подушкам, всхлипывая во сне и беспокойно что-то бормоча, спала… она. Рядом на столе лежала пустая упаковка из-под таблеток. Это было снотворное, которое, судя по всему, она приняла. Когда? Всю упаковку? Девушка перевела взгляд на часы. Половина первого. Значит, недавно. Надо проснуться. Она может умереть? Господи…
   Анна почувствовала, как пол уходит из-под ног. Еще мгновенье — и она стала проваливаться в какую-то бездну. Она видела, как стремительно несется куда-то вниз. От страха сердце подскочило вверх и замерло. Ей даже показалось, что оно перестало биться. Анна подняла голову и увидела, как яркий свет очень быстро удаляется от нее. Вот он занимает весь верх невероятного колодца, куда ее так увлекает притяжение. Теперь он уменьшился вдвое. Теперь вчетверо. Вот он стал не больше полной луны на ночном небе. И вдруг остановка. Приехали.
   Девушка тяжело дышала. Где она? Что с ней творится? Стала всматриваться, желая понять, куда попала. Если это, конечно, возможно. Глаза постепенно привыкли к темноте. И, как выяснилось, темноты никакой и не было. Всё, куда падал ее взгляд, было наполнено светом. Он был повсюду. Нет, не приближался, а становился все ярче и ярче. Он был как живой. Он был в движении. Он весь переливался, как в калейдоскопе, принимая с каждым поворотом новые причудливые формы.
   Анна осмотрелась.
   “Как красиво! Что это? Начало всех начал или конец?”
   И вдруг движения стали беспокойными, гармония нарушилась. Там, вдали, стало что-то происходить.
   Что?
   Сразу понять было трудно. Как будто кто-то выключал свет на тумблере. Вначале показалось, что далеко. Но это «веерное» отключение так быстро продвигалось к ней, что стало страшно. Она поискала глазами, куда бы укрыться.
   Дорога.
   Перед ней была дорога. От нее тоже исходил свет. Анна, не задумываясь, ступила на нее. Прежде, чем сделать первый шаг, еще раз обернулась. Буквально в десяти метрах от нее бушующий воздушный вихрь, заглатывая и всасывая в себя все, что попадалось на пути, уверенно подбирался к ней.
   Ни секунды больше не раздумывая, Анна бросилась бежать по дороге вперед, боясь обернуться. Она и так знала, что ее ждет, если она не поспешит.
   Начиталась Стивена Кинга, теперь лангольеры мерещатся.
   Надо быстрее, а то от нее ничего не останется. А дорога, как назло, забирается все круче вверх. А там, сзади, бездна. Она не хочет в бездну. Вперед. Быстрее. Оттолкнулась сильней и воспарила. Невероятно, но она летит. Куда? Конечно, вверх. Там свет. Там жизнь.
   И вот уже почти конец дороги. Там кто-то стоит и ждет ее. Лица она не видит, даже не может понять, кто это. Из-за причудливой одежды, из-за ослепительно-белого света, исходящего от него. Но она точно знает: он на ее стороне. Он обязательно поможет. Он — добро. Он какой-то ангел. Не может быть! Конечно, ангел. Сияющий ангел.
   — Ия, помоги мне! — закричала Анна.
   Ия-ангел, улыбаясь, протянула руки.
   — Ты умница! С возвращением, Нюточка. Никто еще так быстро не находил дорогу назад.
   — Назад. Куда назад? — Анна дрожала каждой клеточкой. Она еще не могла поверить, что этот безумный аттракцион, эта страшная, почти безнадежная гонка от неизвестности, от черной бездны закончилась.
   — Где я была, и где сейчас мы? — девушка с испугом озиралась по сторонам.
   — Где ты была, сейчас поймешь. А где мы? Мы в больнице, в реанимационном отделении.
   — Андрей?
   — С Андреем все в порядке.
   — Тогда зачем мы здесь?
   — Сейчас там, — Ия кивнула в сторону операционной, — спасли от смерти одну юную особу. На ее счастье, помощь подоспела очень быстро.
   — А что с ней было, с той особой?
   — Что было? Просто отравилась. Ей показалось, что, уйдя из жизни, она избавится от всех проблем.
   — Какая дура! — с иронией произнесла Анна.
   — Увы, но эта дура — ТЫ!
   — Как я? Что, я? — Анна подошла к стене и оперлась на нее, а потом, скользя, стала медленно оседать на корточки.
   Из реанимационного отделения вышел Александр Леонидович. Он достал телефон и, набрав номер, быстро сказал:
   — Александр Станиславович, не переживайте. С Анной все будет в порядке. Я уже к вам спускаюсь.
   Анна, глазами полными слез, посмотрела на Ию. Та была опять обыкновенной земной девушкой, больной и изуродованной Аниным воображением.
   — Как я могла? Что произошло?
   — Не волнуйся. Ты все вспомнишь, как только придешь в себя.
   — А я что, не в себе?
   — Пока что нет. Тебе пора вернуться. Скорее не тебе, а твоему сознанью. Сейчас «со мной», не ТЫ, в том представлении, какое вы все люди о себе имеете…
   — То есть я сейчас не я, а моя душа?
   — Нет, не душа. Твоя душа на месте, там, где и положено ей быть. А нынешняя ТЫ, что здесь, лишь твой глубинный разум. Твое подсознание, твоя сила. Тот цент, который и вершит все ваши судьбы. Теперь иди, тебе пора.
   — Но мы увидимся еще? Я ничего не поняла.
   — Хотела бы я сказать бы — нет. Мы встретимся. Нам еще многое придется сделать.
   — Для Андрея?
   Ия улыбнулась.
   — Спи.

* * *

   В ушах звенело, в горле пересохло, во рту был отвратительный привкус. Какая жесткая подушка! И что так холодно? Анна открыла глаза. Первое, кого она увидела, был отец. Он сидел рядом с ней на стуле, склонив голову. Он спал.
   — Папа, папочка, — едва слышно проговорила она.
   Александр Станиславович застонал во сне и сразу проснулся.
   — Анечка…
   Какое-то время смотрел на нее так, будто видел в первый раз. Потом глаза наполнились тревогой, лицо исказилось отчаяньем и испугом. Наклонился, поцеловал в щеку и задержался над ее лицом, не веря, что все позади. Он не знал, что ей сказать. Он плакал.
   — Папа, не надо, пожалуйста. Прости, — дрожащей рукой она обняла его за шею. — Я тебя очень люблю, папа.
   — Почему? Анечка, почему?
   И тут Анна очень ясно вспомнила, почему, как и зачем.
   Вернувшись домой из больницы, она не могла найти себе места. Ее очень напугал голос, зазвучавший в трубке после разговора с Виталиком. Она не знала, кто это был. Но тот, судя по всему, был с ней знаком. Было очевидно, что с Виталиком что-то случилось. Сколько она ни пыталась ему дозвониться, ответа не было. Ей было страшно, и она решила разыскать отца. Подняв на ноги его секретаря, почти всех управленцев и начальника охраны, она наконец выяснила, как можно с ним связаться. Ответил охранник. Он и рассказал дочери шефа обо всех событиях, которые произошли за вечер, включая последнее происшествие на ступеньках райотдела. Анна, с ужасом выслушав все, попросила, чтобы отец ей перезвонил, как только будет возможность. Сама же, совершенно подавленная и шокированная происходящим, особенно смертью Полины Викторовны, уже не сомневалась, что все происходит из-за нее.
   Нелепость какая-то.
   Но если это так, то опасность угрожает и другим людям, решила она. И в первую очередь отцу. Надо что-то делать. Абсолютно обессиленная, пришла в спальню, разделась, легла в постель. Сон не шел. И хорошо. Ей нужно дождаться отца. Было уже около двенадцати. Ждать устала. Чтобы заснуть, решила принять таблетку снотворного. В ее положении нельзя, она знала, но как будто, что-то толкало ее на этот шаг.
   Откуда ей было знать, что рядом с ней сидел тот, который называет себя «Борисом» и монотонно повторял:
   — Ну, давай, милая. Давай сама. Избавь меня от этой мышиной возни. Просто убей себя. И себя, и своего внутриутробного ублюдка.
   Анна достала одну таблетку, положила ее на ладонь.
   — Прости, маленький, маме нужно отдохнуть, — и, не долго думая, проглотила.
   — Вот и умница. Вот и послушная девочка. А теперь еще одну. Тебе надо очень хорошо отдохнуть.
   Анна не заметила, как выпила всю упаковку. Очнулась только, когда закончилась минеральная вода в стакане. Она поставила пустой стакан на стол и разжала ладонь. Пластмассовая упаковка с легкостью соскользнула и упала рядом со стаканом. Затуманенными глазами она посмотрела на нее, пытаясь вспомнить, действительно ли была только одна таблетка.
   Отец позвонил в половине первого ночи. Ему сказали, что его дочь спит. Он заставил ее разбудить. Он хотел услышать ее голос и лично убедиться, что она в порядке. Когда стали будить, Анна не реагировала, тут и заметили пустую упаковку из-под снотворного. Через пятнадцать минут девушка уже была в больнице.
   — Радость ты моя, что же ты со мной делаешь? Девочка ты моя глупая…
   Александр Станиславович уже почти успокоился и внимательно слушал рассказ дочери.
   О том, что ее посетил ангел, Анна умолчала. Решила, что этому он точно не поверит, а только еще больше расстроится.

* * *

   Игорь не мог выбрать, что лучше — розы или хризантемы. Розы были, конечно, шикарными и величественными, но совершенно не пахли. Зато огромные белоснежные хризантемы подкупали своей утонченной красотой и едва уловимым по-настоящему зимним ароматом.
   — Вы не переживайте, молодой человек. Когда цветы попадут в теплое помещение, то запах усилится. Это же не привозные из Голландии, это наши из теплицы. Они настоящие.
   — Уговорили, я возьму хризантемы.
   Пока Игорь расплачивался, рядом с ним остановился солидно одетый мужчина. Откуда он взялся (то ли проходил мимо, то ли вышел из машины), Игорь не видел. Он просто мельком взглянул на него, а потом забрал букет и направился к ожидающему его такси. Мужчина как-то неловко стал на его пути и, извинившись, спросил:
   — Если не ошибаюсь, вы господин Игнатов?
   Игорь на мгновение замер. Он никогда не видел этого человека и знакомиться сейчас, когда он спешил к девушке, у него не было никакого желания.
   — Простите, нет, — холодно ответил он и, отвернувшись от незнакомца, сделал шаг в сторону.
   — Постойте. Не может быть, чтобы я ошибся! — воскликнул мужчина. И, не дожидаясь реакции Игоря, продолжил: — Я из Москвы. Я случайно видел выступление вашей группы в одном из клубов. Вот посмотрите, у меня даже есть ваш снимок.
   И он тут же достал из бокового кармана пальто любительскую фотокарточку, на которой действительно были запечатлены Игорь с ребятами и их московские друзья.
   — Откуда это у вас? — удивленно спросил тот.
   — Так значит, вы все-таки Игорь Игнатов?
   — Предположим, да, — Игорь вздохнул. — Но я очень спешу, извините.
   — Конечно, я понимаю. Вы, вероятно, торопитесь на свидание. Я мог бы вас подвезти, а дорогой все рассказать. Вы не поверите, но я разыскиваю вас уже целую неделю.
   — Вы меня? — Игорь опять остановился. — Зачем?
   — А у меня к вам одно коммерческое предложение. Простите, я забыл представиться. Воронович Борис Ефимович. Я продюсер.
   У Игоря округлились глаза.
   — Ну так как, позволите вас подвезти?
   — Я сейчас, такси отпущу и подойду.
   Борис Ефимович оказался очень веселым человеком, а главное — разбирающимся во всех музыкальных тонкостях специалистом. Что называется, рубил фишку. И уже через десять минут между собеседниками завязалась непринужденная беседа. Игорю не верилось, что за ним приехали из Москвы, чтобы пригласить в один очень интересный проект. Если бы не Маша, то он ни за что бы не расстался с этим милейшим господином. Но они уже подъехали к дому девушки. Не страшно. Завтра они встретятся на репетиции и все в деталях обсудят. Уже напоследок, буквально перед тем, как выйти из машины, Игорь спросил:
   — И все-таки ответьте: вы случайно со мной столкнулись сейчас?
   — Не случайно. Я еду за вами от самой больницы, — улыбнулся Борис Ефимович.
   — А откуда вы узнали, что я там? Это известно очень узкому кругу людей.
   — Я же сказал, что искал вас целую неделю.
   — Странно, если честно, — удивился Игорь.
   — Ничего странного, если учесть мой уровень. За эту неделю я узнал о вас почти все.
   — То есть?
   — Ну, о ранней молодости неинтересно. И то, что вы были трижды женаты тоже.
   — Про это знает, наверное, половина города, — усмехнулся Игорь.
   — Безусловно, вы правы. Вот только вряд ли эта половина в курсе, что в вас стреляла девушка по имени Анна. И всю эту неделю вы залечивали рану, проклиная ту минуту, когда согласились ей помочь.
   Игорь с неподдельным страхом посмотрел на Бориса Ефимовича.
   — А еще вы очень переживаете, чтобы это ранение не помешало вам остаться таким же прекрасным музыкантом, каким вы, без сомнения, являетесь.
   — Ничего себе струя… — у Игоря не было слов.
   — Да не переживайте вы так. Это останется тайной. И не ломайте себе голову, откуда я это узнал. Работа такая. Так что спокойно отдыхайте, а завтра встретимся, как договорились.
   Игорь, пока шел к подъезду, все пытался просчитать, откуда у москвича такая информация. Ну ладно, о ранней юности мог узнать. Но ведь выдал самые его потаенные мысли и сомнения. Психолог, что ли? А откуда про Анну знает? Ответов не было.
   Лифт не работал. Идти на седьмой этаж пешком было неохота. Игорь решил, что ему срочно нужно себя подбодрить, а то он как-то скис. Или испугался… Глупости. Во-первых, ему только что сделали предложение, о котором он не смел даже мечтать, во-вторых, он немедленно должен поделиться этой новостью с вредной, но очаровательной девушкой. Ну и чего он тогда тут размышляет. Подумаешь, седьмой этаж. Не Эверест же!

* * *

   — Машка, принцесса ты моя некоронованная, как я по тебе соскучился! — Игорь вихрем влетел в квартиру.
   — Почему тогда не приходил?
   От неожиданности Маша даже отступила несколько шагов назад.
   — Дурак потому что, — брякнул совершенно искренне. — Мы одни? — заговорщическим тоном спросил он.
   — Я же сказала, что да, — девушка с радостью узнавала прежнего Игоря.
   — Так чего же мы тут стоим, как неродные?
   — Гарик, — Маша засмеялась, — какой ты быстрый!
   — Ну да. Предлагаю выяснение отношений оставить на потом. Идет? Да, кстати, это тебе. — Игорь протянул букет хризантем.
   — Спасибо.
   — Момент. Сейчас выдам еще один экспромт, — Игорь нарочито наморщил лоб. — Я, конечно, не Андрон, но три слова связать могу.
   — Ну-ну.
   Игорь откашлялся и приложил правую руку к сердцу.
   — Цветы, что протянул тебе несмело…
   Маша прыснула.
   — Не перебивай. Видишь, и так мучаюсь!
   — Да молчу я.
   — Вот и молчи. На чем это я остановился? А, ну да.
 
   Цветы, что протянул тебе несмело,
   Пускай послужат мне немым укором.
   Как вечно забывал я между делом
   С тобой заняться важным разговором!
 
   Поверь. Не лгу. Действительно хотел,
   Но все откладывал, наивно полагая,
   Что в круговерти бесконечных дел
   На объясненья время зря теряем.
 
   А ты ушла, исчезла, хлопнув дверью.
   Вначале я подумал: “Ну и пусть!
   Мне не нужны те, кто в меня не верит”…
   “Какой наивный”, — мне пропела грусть.
 
   И вот стою, поверженный судьбою,
   У ног твоих сейчас прошу прощенья.
   Хочу начать сначала все с тобою.
   Люблю. Страдаю. И молю о снисхожденьи.
 
   — Ничего себе! — Маша была в восторге. — Сам, что ли, придумал?
   — Из журнала переписал, — улыбнулся Игорь. — Так какой будет твой ответ?
   — Ты же сказал, что выяснять отношения будем потом.
   — Правильно. Потом, — спохватился он. — Это я отклонился от заданного курса. Ну, так я начинаю.
   — Гарик, ненормальный, ты для начала разуйся.
   — Это тоже потом, в процессе, — притянул к себе совершенно счастливую Машку.

* * *

   В час ночи домой вернулся Женька.
   — Миллиметраж, — сказала Маша, глянув в сторону двери.
   Игорь засмеялся. На кухню они перебрались минут пять назад.
   — Здрасте, — входя, сказал Женя.
   — Здравствуйте, коль не шутите, — ответил ему Игорь.
   — Черт его принес так рано, — Маша насупилась. — Не даст поговорить.
   — А мы куда-нибудь съездим, — предложил Игорь. — Время детское.
   — А кто сказал, что на ресторан денег нет?
   — Ну да. На ресторан и не хватит, — Игорь достал телефон. — Сегодня же пятница. У Коляна наверняка какая-нибудь гулянка. Але. Николя? Да. Никуда не пропал. Как там у тебя сегодня? Рад за тебя. Я сейчас подрулю с Машей, место найдешь? Ничего не обижаю. Минут через тридцать будем, — отключил телефон. — За пять минут оденешься?
   — За десять.
   — Давай за десять. Только за десять! Я такси вызываю.

* * *

   Игорь все никак не мог поделиться радостной новостью. Но что он мог поделать, если Маша не давала ему рта открыть. После вина она вначале долго выговаривала, какой Гарик бессовестный. Потом сказала, что ей все понятно и она ему не нужна. А завершилось все ее бесконечными признаниями в любви.
   — Тебе конечно, наплевать, — никак не могла угомониться Маша, — что у меня на душе творилось?
   Игорь сидел напротив, прикрывшись рукой, улыбался.
   — Зачем же ты ушла?
   — Я думала, что значу для тебя хоть что-то. Думала, что кинешься меня догонять. А ты? — Маша уже изрядно захмелела и расчувствовалась. Слезы, размыв тушь, черными потоками струились по щекам. — Ты даже не обернулся в мою сторону. Я тебя люблю, а ты даже не посмотрел и ни разу потом не позвонил. Сволочь! На месте Аньки я бы не промахнулась.
   — Так, — значительно произнес Игорь. — Сириусу больше не наливаем.
   Мимо столика, как раз проходили двое молодых людей. Один из них остановился возле Маши и, наклонясь, проговорил заплетающимся языком:
   — Девушка, вас обижают?
   — Гуляйте, мальчики, — не глядя на ребят, сказал Игорь.
   — Ты, дядя, это нам? — они тут же переключились на него.
   Игорь не успел отреагировать, вмешалась Маша.
   — Свободны. Без вас разберусь. А если непонятно, я сейчас позвоню папе, и он вас посадит! — с вызовом сказала девушка.
   Неизвестно, какое продолжение получил бы этот эпизод, но подоспел Николай с парой ребят. Утихомирив задир-клиентов, Николай предложил Гарику пройти в кабинет и там выпить кофе в спокойной обстановке.
   — Поднимайся, деточка. Пошли, приведем тебя в порядок. Горе ты мое луковое.
   Маша притихла. Игорь покачал головой.
   — Гарик, ты зачем Машку так напоил? — подсев, спросил Николай.
   — Я ее не поил. Она сама. У нее горе.
   — Какое? — удивился тот.
   — У нее, как ей кажется, безответная любовь.
   — Мне не кажется, — Маша уже почти успокоилась.
   — Вот, пожалуйста. Опять двадцать пять. И так весь вечер.
   — Машенька, идите в кабинет. Там спокойно договорите. Будешь мороженое?
   — Буду. Пошли.
   Перед тем как приступить к мороженому, Маша умылась, припудрилась и, улыбаясь, вернулась к Игорю.
   — Ну, как ты, Мария? Вижу, получше? — Игорь уже допивал свой кофе.
   — Прости, — виновато сказала девушка. — Я веду себя как дура.
   — Почему как?
   — Гарик!
   — Да ладно, не сердись. Неужели, еще не привыкла?
   Маша подошла к Игорю, наклонилась, коснулась лбом его головы.
   — Привыкла, Гарик. Мне очень их не хватало, твоих приколов и шуточек. Твоего смеха, твоих песен… — Маша говорила очень тихо. Игорь слушал, прикрыв глаза. — Знаешь, я если видела где мужчину с бородой, везде ты мерещился.
   — Завтра сбрею.
   — Только попробуй! — с угрозой сказала Маша. — Ты без нее не ты, — нежно провела рукой по заросшим скулам.
   — Маша, Маш. Я хочу тебе кое-что сказать, так что, будь добра, ешь свое мороженое и слушай.
   Маша с обиженным видом присела в кресло и взяла в руки креманку с растаявшим мороженым.
   Игорь сразу стал серьезным. Девушка лениво помешивала растаявшую массу.
   — Знаешь, выходи за меня замуж.
   Игорь внимательно следил за реакцией Маши.
   Та от неожиданности вздрогнула, выронив из рук креманку, облилась ее содержимым. Тут же вскочила, ища какое-нибудь полотенце или салфетки, чтобы вытереть пятно. Схватила лист бумаги, лежащий на столе…
   — Да оставь в покое это чертово платье! Ты что, не услышала, что я сказал?
   — Я даже не могла предположить, что ты знаешь такие слова.
   Маша перестала оттирать пятно.
   — Ха-ха. Шутишь?
   — Шучу.
   — А если серьезно?
   — А ты меня правда любишь?
   — Нет, известие.
   — Не поняла.
   — Анекдот такой раньше был, где обыгрывались названия газет «Правда» и «Известия». Там мужик один спрашивал: “А это правда?”. А ему какой-то умник отвечал: “Нет, известия”.
   — Не смешно, — грустно ответила Маша.
   — А раньше было смешно. Я тебя люблю, Машка.
   — Тогда я согласна.
   — Черт, — Игорь с облегчением вздохнул. — Думал, откажешь.
   — Гарик, я выйду замою пятно, не обижайся, — девушка поднялась и направилась в туалет.
   Вернувшись минут через пять, она вся дрожала. Низ платья был мокрым.
   — Машка, ты что, его постирала?
   — Ой, в туалете так холодно. Какие-то идиотки открыли окно. Забыли, что на улице декабрь.
   — Иди, буду греть, — Игорь протянул руки. — Может, поедем ко мне?
   — Нет, не сегодня. Я же никого не предупредила.
   — Так позвони. И потом, родителей все равно нет.
   — Не поеду. Мне даже переодеться не во что. В чем я буду спать?
   — Веский аргумент, — Игорь засмеялся. — В шарфике, счастье моё.
   Маша тоже засмеялась.
   — Какой ты смешной! Просто «Ух, ты!». Но сегодня я буду спать дома.
   — Ты хочешь домой? Ты устала?
   — Нет-нет, — отмахнулась Маша. — Я еще на самом деле хотела поговорить про Аню, если ты не против.
   — А я хотел поговорить о нас.
   — А мы увяжем.
   — Как?
   Маша, уже сидящая на коленях у Игоря, еще сильнее прижалась к нему.
   — Я им очень завидую. Их отношениям между собой. Я бы очень хотела, чтобы у нас было так же. А ты?
   Игорь горько усмехнулся.
   — Нет. Не хотел бы. Я не хотел бы, чтобы ты так страдала и потихоньку сходила с ума, как Анна. Я не хотел бы умирать, как Андрей. Я никогда не хотел бы видеть твоих слез. Я хотел бы видеть тебя веселой и счастливой.
   — Спасибо, Игорь. А ты тоже заметил, что Аня себя странно ведет?
   — Бывает. Но это можно понять. — Игорь поцеловал Машу в шею.
   — Ой, щекотно.
   — Точно побреюсь.
   И без перехода тут же выпалил:
   — Маш, меня в Москву приглашают.
   Маша тут же отпрянула от него.
   — Куда? Зачем?
   — Какая-то немного странная история, — Гарик задумался. — Правда, когда я несколько часов назад разговаривал, мне все показалось правдоподобным. Ну, или почти все.
   — Ты толком объяснить можешь?
   Гарик все подробно, в деталях, рассказал. Даже упомянул, чем удивил его этот Борис.
   — Что-то все слишком уж гладко. А ты документы у него смотрел? Удостоверение какое-нибудь, визитку?
   — Нет, — улыбнулся. — Ну ты точно ментовская дочь!
   — Причем тут это! На правах будущей жены — имею я право полюбопытствовать?
   — Сто пудов.
   — Гарик, может, тебя кто-то разыгрывает?
   — Не знаю, — неуверенно сказал он. — Мне такое даже в голову не пришло.
   — А ты слышал о таком человеке?
   — Нет. Но я не могу всех знать, тем более из Москвы.
   — Так позвони ребятам и узнай. Когда ты с ним встречаешься?
   — Завтра. Вернее, сегодня. На репетиции.
   — Ну, так у тебя уйма времени, — Маша поднялась и взяла шубу. — Поехали. Слушай, я отцу сейчас позвоню. Он до утра выдаст тебе все, что узнает об этом человеке. И если все в порядке, я буду очень рада.
   — Молодец, просто Мария. Сказано, практичный человек, не то что я!
   — И еще, Гарик, давай съездим утром к Ане. Ей так нужна сейчас поддержка!
   — Как скажешь. К Анне так к Анне.

* * *

   Домой попали в половине четвертого утра. Поднимаясь пешком на седьмой этаж, останавливались на каждой площадке и всласть целовались.
   — Какая прелесть, что не работает лифт, — разгоряченно шептала Маша.
   — Лучше бы он работал. Как мне теперь домой ехать? Мне этого мало.
   — Потерпишь несколько часов. Я посплю и приеду. Имей в виду, я завтракать дома не буду.
   — Намек понял. Куплю «Мивины», позавтракаешь.
   — Ну, Гарик!
   — Шутка.
   На площадке перед дверью, не в силах оторваться друг от друга, простояли еще минут пятнадцать. На лестнице послышались шаги.
   — Кто это там? — Маша с удивлением прислушалась. — Я боюсь.
   — Я тебя защищу. И вообще, иди спать.
   В это время показался Машин сосед. Он был в стельку пьяным и, кажется, даже не узнал девушку. Пройдя боком мимо парочки, он достал ключи и стал пытаться попасть в замочную скважину. У него ничего не выходило. Он пыхтел и зло ругался. Потом повернулся к Гарику и сказал:
   — Молодой человек, помогите больному пенсионеру.