Страница:
В таком настроении Марч наконец уселся напротив Джерома.
— Мне не хочется вас беспокоить…
— Ничего страшного. Я хотел с вами встретиться.
— Боюсь, это было для вас шоком.
— Для всех нас. Неужели это Робине? Я все же полагаю…
— Не думаю, что здесь могут быть какие-то сомнения. Но мне необходимо узнать, что вы слышали.
Рука Джерома поднялась с подлокотника и снова упала.
— Я не уверен, на самом ли деле я что-то слышал.
Марч оглянулся:
— В вашей комнате в ту сторону выходят два окна.
— Да.
— У вас работал приемник?
— Мисс Дэй его включила. Я его не слушал.
— Что там звучало — музыка?
— Там шла музыкальная передача. Я потом посмотрел в программе. А если бы не посмотрел, даже не смог бы сейчас вам сказать.
— Это указывает на то, что вас что-то сильно отвлекало, не так ли? Вы читали?
— Нет. Я… думал о других вещах. — После секундного колебания Джером продолжил: — По правде говоря, мы с мисс Фрейн только что обручились, и мысли мои были полностью заняты моим удивительным счастьем. Боюсь, некоторое время я совершенно не обращал внимания на то, что происходит вокруг меня. Так как сейчас не совсем подходящий момент объявлять о помолвке, был бы весьма признателен, если вы сохраните это в тайне.
— Я очень за вас рад, — искренне сказал Марч. — И у меня нет никаких причин упоминать о помолвке до того, как вы этого пожелаете.
— Что же, дело обстоит именно так — я не знаю, слышал ли я что-нибудь или нет. У меня сложилось впечатление, что да, но поклясться я бы не мог.
— Не могли бы вы рассказать, что происходило, начиная с ухода мисс Фрейн?
— Разумеется. Я поднялся сюда, увидел, что Эбботт и Смит закончили и ушли наверх, и сел вот в это кресло, в котором сижу и сейчас. Мисс Дэй вбежала и устроила сцену. Она замечательная медсестра, но склонна брать на себя слишком много…
Марч прервал его:
— Что вы имеете в виду, говоря «устроила сцену»?
Джером засмеялся.
— Она решила, что я сегодня перенапрягся, отчитала меня за это и приказала отдыхать. Потом включила приемник и ушла делать мне чай.
— Потом она вернулась?
— Да. Она была здесь, когда к дверям подошел Робине.
— Вы знали, что это Робине?
— Да, я слышал его голос.
— Вы слышали, что он сказал?
— Только что он хочет меня видеть. Теперь я жалею…— Он замолчал, нахмурясь. — Знаете, он был расстроен из-за обыска. Мы столкнулись в холле, когда он шел открывать дверь мисс Фрейн, и он спросил меня про обыск. Когда он пришел ко мне, я решил, что он опять заведет эту волынку, а я был не в настроении ссориться. Поэтому я позволил Лоне его отослать.
— Вы не слышали ее слов?
— Нет, только их голоса. Она вышла из комнаты и закрыла дверь.
— Как долго они разговаривали? У вас есть какие-нибудь предположения?
— Не уверен — я на самом деле их не слушал. Помню только, что у меня сложилось впечатление, будто Робине уж слишком большой шум поднимает по этому поводу.
— Вы считаете, что разговор вел Робине?
— У меня было такое ощущение. Послушайте, а почему бы не спросить об этом мисс Дэй? Она-то должна знать.
Марч кивнул.
— Разумеется. Я просто хотел услышать это в вашем изложении. Что произошло после того разговора? Мисс Дэй вернулась?
— Почти сразу же.
— И осталась здесь?
— Нет, она только сказала, что Робине хотел меня видеть, а она объяснила ему, что это невозможно. А потом Ушла за чаем.
— И сколько времени она отсутствовала на этот раз?
Джером обезоруживающе улыбнулся.
— Боюсь, я не имею ни малейшего представления. Именно в тот момент я совершенно забылся.
— Когда мисс Дэй вернулась, она выглядела абсолютно так же, как обычно?
— Нет, она была расстроена, хотя и пыталась это скрыть. Я сразу же заметил — что-то случилось. Лона внесла поднос, поставила его, и я спросил: «В чем дело?» Она подошла, выключила приемник и ответила: «Бесполезно — вы все равно узнаете». «Что случилось?» — повторил я, и она ответила, что Робине покончил с собой.
— Мисс Дэй была расстроена?
— А кто бы тут не расстроился? Она только что с ним говорила. Полагаю, это он убил Генри, но я не могу в это поверить.
Марч подался вперед.
— Послушайте, Пилигрим, вы можете дать мне честный ответ? Насколько я понимаю, Клейтон был порядочным волокитой. Появлялось ли когда-нибудь у вас подозрение, что он проявляет интерес к мисс Дэй?
— Должен сказать, что они едва были знакомы.
— Такие вещи иногда происходят независимо от степени знакомства. Дело в том, что в камине в бывшей спальне Клейтона — теперь ее занимает мисс Силвер — обнаружилось письмо. Его пытались сжечь, но от сквозняка оно улетело в дымоход. Мисс Силвер предполагает, что его написала мисс Дэй.
— Разумеется, по почерку…
— Боюсь, что нет. Текст написан карандашом, с такими неуклюжими прописными, как в детской тетрадке, нет ни даты, ни обращения, ни подписи. В письме говорится: «Мне нужно вас увидеть еще раз, чтобы попрощаться. Вы обещали мне эту встречу. Как только будет безопасно. Я буду ждать, Мне нужно еще раз вас увидеть. Сожгите это».
Джером пожал плечами.
— Ну, знаете, это мог написать кто угодно.
— Так я ей и сказал. — Голос Марча звучал сухо. — Воображение тоже иногда штука полезная, но у женщин оно слишком богатое — они им злоупотребляют.
Джером издал короткий смешок.
— Интересно, сколько всего таких же писем Генри в свое время получил. Должен сказать, единственная оригинальная деталь — это измененный почерк. Женщины обычно не так осторожны, особенно если готовятся к финальной сцене.
— Думаете, так и было?
— Похоже на то.
На мгновение в комнате повисло молчание. Потом Марч спросил:
— Значит, вы никогда не замечали признаков взаимной симпатии между Клейтоном и мисс Дэй?
— Мне такое никогда не приходило в голову. У Генри была такая манера вести себя с женщинами — он на каждую смотрел так, будто по уши влюблен. И, конечно, на них это действовало.
— Вы хотите сказать, что он именно так смотрел на мисс Дэй, и на нее это подействовало?
— Дорогой Марч, он так смотрел на мою тетю Коламбу и на старую миссис Пелл — мать Пелла, — когда ей было почти сто лет, он так смотрел на миссис Робине. И на них это действовало. Не думаю, что Лона в этом случае отличалась от остальных. Но что касается чего-то серьезного, тут я склонен с вами согласиться — у мисс Силвер слишком богатое воображение.
Тем не менее, выйдя из комнаты Джерома и увидев в конце коридора Джуди Эллиот, Рэндал направился ей навстречу.
— Можете сделать для меня одну вещь, мисс Эллиот?
— Конечно.
— Мы можем на минутку зайти в вашу комнату?
Войдя в ее спальню, Рэндал оставил дверь открытой и встал так, чтобы видеть коридор и вход на черную лестницу.
— Я просто хочу прикинуть: сколько времени понадобится человеку, чтобы взбежать по той лестнице, запереть дверь в спальню миссис Робине, войти в соседнюю комнату, добраться до окна и вернуться назад. Я хочу засечь время, за которое вы это проделаете.
Джуди заколебалась.
— Кажется, миссис Робине у себя, спит.
— Ну, тогда попробуйте запереть одну из соседних дверей. Вам лучше сначала подняться и произвести разведку. Я хочу, чтобы вы точно знали, что вам нужно делать, и после проделали это на предельной скорости. В первую комнату вам не нужно заходить, вы должны просто приоткрыть дверь настолько, чтобы достать ключ, а потом вставить его в наружную скважину и повернуть. После этого отправляйтесь в мансарду, откуда выпали майор Пилигрим и Робине, подойдите к окну, досчитайте до десяти, а затем бегите вниз как можно быстрее. Я хочу, чтобы вы начали свой забег от дверей капитана Пилигрима и туда же вернулись. Эбботт говорит, вам можно доверять. Мне нужно кое-что проверить, и я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал.
Джуди слегка кивнула.
— Я никому не скажу.
— Хорошо. Теперь идите и проверьте маршрут!
Когда Джуди вернулась, Рэндал отправил ее в конец коридора.
— Когда доберетесь туда, повернитесь, и я засеку время.
Минуту спустя она промчалась мимо и скрылась на лестнице. Стоя в коридоре, Марч мог слышать ее шаги. Но если бы он не прислушивался… Он задумался. Если бы она вдобавок сняла туфли, то вообще ничего не было бы слышно. В старые времена строили хорошо, прочно. Ни одна ступенька на лестнице не скрипела, а толстые стены не пропускали звуков.
Рэндал стоял, глядя на часы. Вскоре в коридоре снова раздались легкие шаги. Джуди вернулась к своему старту через две с половиной минуты.
Глава 38
Глава 39
Глава 40
— Мне не хочется вас беспокоить…
— Ничего страшного. Я хотел с вами встретиться.
— Боюсь, это было для вас шоком.
— Для всех нас. Неужели это Робине? Я все же полагаю…
— Не думаю, что здесь могут быть какие-то сомнения. Но мне необходимо узнать, что вы слышали.
Рука Джерома поднялась с подлокотника и снова упала.
— Я не уверен, на самом ли деле я что-то слышал.
Марч оглянулся:
— В вашей комнате в ту сторону выходят два окна.
— Да.
— У вас работал приемник?
— Мисс Дэй его включила. Я его не слушал.
— Что там звучало — музыка?
— Там шла музыкальная передача. Я потом посмотрел в программе. А если бы не посмотрел, даже не смог бы сейчас вам сказать.
— Это указывает на то, что вас что-то сильно отвлекало, не так ли? Вы читали?
— Нет. Я… думал о других вещах. — После секундного колебания Джером продолжил: — По правде говоря, мы с мисс Фрейн только что обручились, и мысли мои были полностью заняты моим удивительным счастьем. Боюсь, некоторое время я совершенно не обращал внимания на то, что происходит вокруг меня. Так как сейчас не совсем подходящий момент объявлять о помолвке, был бы весьма признателен, если вы сохраните это в тайне.
— Я очень за вас рад, — искренне сказал Марч. — И у меня нет никаких причин упоминать о помолвке до того, как вы этого пожелаете.
— Что же, дело обстоит именно так — я не знаю, слышал ли я что-нибудь или нет. У меня сложилось впечатление, что да, но поклясться я бы не мог.
— Не могли бы вы рассказать, что происходило, начиная с ухода мисс Фрейн?
— Разумеется. Я поднялся сюда, увидел, что Эбботт и Смит закончили и ушли наверх, и сел вот в это кресло, в котором сижу и сейчас. Мисс Дэй вбежала и устроила сцену. Она замечательная медсестра, но склонна брать на себя слишком много…
Марч прервал его:
— Что вы имеете в виду, говоря «устроила сцену»?
Джером засмеялся.
— Она решила, что я сегодня перенапрягся, отчитала меня за это и приказала отдыхать. Потом включила приемник и ушла делать мне чай.
— Потом она вернулась?
— Да. Она была здесь, когда к дверям подошел Робине.
— Вы знали, что это Робине?
— Да, я слышал его голос.
— Вы слышали, что он сказал?
— Только что он хочет меня видеть. Теперь я жалею…— Он замолчал, нахмурясь. — Знаете, он был расстроен из-за обыска. Мы столкнулись в холле, когда он шел открывать дверь мисс Фрейн, и он спросил меня про обыск. Когда он пришел ко мне, я решил, что он опять заведет эту волынку, а я был не в настроении ссориться. Поэтому я позволил Лоне его отослать.
— Вы не слышали ее слов?
— Нет, только их голоса. Она вышла из комнаты и закрыла дверь.
— Как долго они разговаривали? У вас есть какие-нибудь предположения?
— Не уверен — я на самом деле их не слушал. Помню только, что у меня сложилось впечатление, будто Робине уж слишком большой шум поднимает по этому поводу.
— Вы считаете, что разговор вел Робине?
— У меня было такое ощущение. Послушайте, а почему бы не спросить об этом мисс Дэй? Она-то должна знать.
Марч кивнул.
— Разумеется. Я просто хотел услышать это в вашем изложении. Что произошло после того разговора? Мисс Дэй вернулась?
— Почти сразу же.
— И осталась здесь?
— Нет, она только сказала, что Робине хотел меня видеть, а она объяснила ему, что это невозможно. А потом Ушла за чаем.
— И сколько времени она отсутствовала на этот раз?
Джером обезоруживающе улыбнулся.
— Боюсь, я не имею ни малейшего представления. Именно в тот момент я совершенно забылся.
— Когда мисс Дэй вернулась, она выглядела абсолютно так же, как обычно?
— Нет, она была расстроена, хотя и пыталась это скрыть. Я сразу же заметил — что-то случилось. Лона внесла поднос, поставила его, и я спросил: «В чем дело?» Она подошла, выключила приемник и ответила: «Бесполезно — вы все равно узнаете». «Что случилось?» — повторил я, и она ответила, что Робине покончил с собой.
— Мисс Дэй была расстроена?
— А кто бы тут не расстроился? Она только что с ним говорила. Полагаю, это он убил Генри, но я не могу в это поверить.
Марч подался вперед.
— Послушайте, Пилигрим, вы можете дать мне честный ответ? Насколько я понимаю, Клейтон был порядочным волокитой. Появлялось ли когда-нибудь у вас подозрение, что он проявляет интерес к мисс Дэй?
— Должен сказать, что они едва были знакомы.
— Такие вещи иногда происходят независимо от степени знакомства. Дело в том, что в камине в бывшей спальне Клейтона — теперь ее занимает мисс Силвер — обнаружилось письмо. Его пытались сжечь, но от сквозняка оно улетело в дымоход. Мисс Силвер предполагает, что его написала мисс Дэй.
— Разумеется, по почерку…
— Боюсь, что нет. Текст написан карандашом, с такими неуклюжими прописными, как в детской тетрадке, нет ни даты, ни обращения, ни подписи. В письме говорится: «Мне нужно вас увидеть еще раз, чтобы попрощаться. Вы обещали мне эту встречу. Как только будет безопасно. Я буду ждать, Мне нужно еще раз вас увидеть. Сожгите это».
Джером пожал плечами.
— Ну, знаете, это мог написать кто угодно.
— Так я ей и сказал. — Голос Марча звучал сухо. — Воображение тоже иногда штука полезная, но у женщин оно слишком богатое — они им злоупотребляют.
Джером издал короткий смешок.
— Интересно, сколько всего таких же писем Генри в свое время получил. Должен сказать, единственная оригинальная деталь — это измененный почерк. Женщины обычно не так осторожны, особенно если готовятся к финальной сцене.
— Думаете, так и было?
— Похоже на то.
На мгновение в комнате повисло молчание. Потом Марч спросил:
— Значит, вы никогда не замечали признаков взаимной симпатии между Клейтоном и мисс Дэй?
— Мне такое никогда не приходило в голову. У Генри была такая манера вести себя с женщинами — он на каждую смотрел так, будто по уши влюблен. И, конечно, на них это действовало.
— Вы хотите сказать, что он именно так смотрел на мисс Дэй, и на нее это подействовало?
— Дорогой Марч, он так смотрел на мою тетю Коламбу и на старую миссис Пелл — мать Пелла, — когда ей было почти сто лет, он так смотрел на миссис Робине. И на них это действовало. Не думаю, что Лона в этом случае отличалась от остальных. Но что касается чего-то серьезного, тут я склонен с вами согласиться — у мисс Силвер слишком богатое воображение.
Тем не менее, выйдя из комнаты Джерома и увидев в конце коридора Джуди Эллиот, Рэндал направился ей навстречу.
— Можете сделать для меня одну вещь, мисс Эллиот?
— Конечно.
— Мы можем на минутку зайти в вашу комнату?
Войдя в ее спальню, Рэндал оставил дверь открытой и встал так, чтобы видеть коридор и вход на черную лестницу.
— Я просто хочу прикинуть: сколько времени понадобится человеку, чтобы взбежать по той лестнице, запереть дверь в спальню миссис Робине, войти в соседнюю комнату, добраться до окна и вернуться назад. Я хочу засечь время, за которое вы это проделаете.
Джуди заколебалась.
— Кажется, миссис Робине у себя, спит.
— Ну, тогда попробуйте запереть одну из соседних дверей. Вам лучше сначала подняться и произвести разведку. Я хочу, чтобы вы точно знали, что вам нужно делать, и после проделали это на предельной скорости. В первую комнату вам не нужно заходить, вы должны просто приоткрыть дверь настолько, чтобы достать ключ, а потом вставить его в наружную скважину и повернуть. После этого отправляйтесь в мансарду, откуда выпали майор Пилигрим и Робине, подойдите к окну, досчитайте до десяти, а затем бегите вниз как можно быстрее. Я хочу, чтобы вы начали свой забег от дверей капитана Пилигрима и туда же вернулись. Эбботт говорит, вам можно доверять. Мне нужно кое-что проверить, и я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал.
Джуди слегка кивнула.
— Я никому не скажу.
— Хорошо. Теперь идите и проверьте маршрут!
Когда Джуди вернулась, Рэндал отправил ее в конец коридора.
— Когда доберетесь туда, повернитесь, и я засеку время.
Минуту спустя она промчалась мимо и скрылась на лестнице. Стоя в коридоре, Марч мог слышать ее шаги. Но если бы он не прислушивался… Он задумался. Если бы она вдобавок сняла туфли, то вообще ничего не было бы слышно. В старые времена строили хорошо, прочно. Ни одна ступенька на лестнице не скрипела, а толстые стены не пропускали звуков.
Рэндал стоял, глядя на часы. Вскоре в коридоре снова раздались легкие шаги. Джуди вернулась к своему старту через две с половиной минуты.
Глава 38
Проходя через холл, Фрэнк Эбботт заметил за распахнутой дверью утренней гостиной мисс Силвер. Казалось, она собиралась выйти, но, увидев его, отступила назад. Так как она продолжала держать дверь открытой и смотрела на него с улыбкой, Фрэнк справедливо решил, что его приглашают войти. Когда он оказался в комнате, мисс Силвер закрыла дверь и отошла от входа.
— Хорошо, что я тебя увидела. Я как раз собиралась пойти и спросить старшего офицера Марча, планируется ли обыск остальных комнат.
Ее официальный тон позабавил Фрэнка. Старший офицер Марч! А последние полчаса она при всех называла его Рэнди! Интересно, чем вызвана такая перемена: правилами этикета или осуждением?
— Думаю, нет, — ответил он на вопрос мисс Силвер и увидел, как она поджала губы. Теперь на лице ее было написано явное осуждение.
— Фрэнк, совершенно необходимо обыскать, и немедленно, комнату мисс Жанетты. Старший офицер виделся с мисс Дэй, не так ли?
— Да, виделся.
— Не сообщишь ли ты мне, что между ними произошло — что он сказал ей и что она сказала ему?
— Ну… Я не знаю…
— Фигурировала ли в разговоре тема гашиша? Ты в самом деле должен мне сказать. Это имеет огромное значение.
— Ну…
Она прервала его:
— Они упоминали о гашише?
Фрэнк улыбнулся.
— Вы же не даете мне времени ответить.
Мисс Силвер сказала очень серьезно:
— У нас, возможно, вообще нет времени. Так упоминали?
— Да.
— Прошу тебя, передай мне их слова.
— Марч спросил ее о Робинсе — знала ли она, что он употребляет гашиш, и видела ли она его под действием этого наркотика. А затем спросил, появлялось ли у нее когда-нибудь подозрение, что Джерома опаивают.
— И каков был ее ответ?
— Она была очень огорчена, воскликнула: «Как подло!» — Голос Фрэнка звучал до крайности сухо.
— Этого, вероятно, было вполне достаточно, чтобы она насторожилась. Я убеждена, что она хранит запас этого наркотика. Теперь она воспользуется первой возможностью, чтобы избавиться от него. Возможно, сейчас уже поздно, но комнату мисс Жанетты следует обыскать немедленно.
— Почему именно комнату мисс Жанетты?
Она пронзила его укоряющим взглядом.
— Мой дорогой Фрэнк, это же совершенно очевидно. Если тебе нужно спрятать запрещенный препарат, можешь ли ты найти лучшее место, чем комната malade imaginaire <Мнимый больной (фр.)>? Мисс Жанетта наслаждается своей болезнью и держит у себя целый склад медикаментов — количество пузырьков в ее комнате поистине ужасает. Ведь это очень просто — спрятать таблетки в коробку с чужим лекарством! На месте мисс Дэй я бы обязательно положила мой запас cannabis indica в одну из многочисленных коробочек для пилюль мисс Жанетты. И, если бы я до настоящего момента не успела его уничтожить, я бы именно этим и занималась в эту минуту.
Нарисованная ею картина показалась Фрэнку очаровательной. Моди, средоточие добродетели, хранит запрещенный препарат… Моди находится под подозрением полиции и вынуждена уничтожать свой тайный запас! Предположение это было просто упоительным! Окинув мисс Силвер восхищенным взглядом, Фрэнк сказал:
— Знаете, вы попусту растрачиваете себя на добродетели. Из вас получился бы изумительный преступник!
— Мой дорогой Фрэнк!
Он поспешил успокоить ее.
— Не убивайте меня — я чувствительное существо. У меня просто приступ радости по поводу того, что вы не на вражеской стороне. А то убийство превратилось бы в одно из изящных искусств.
Мисс Силвер покачала головой.
— Мы не можем терять ни минуты. Не сходишь ли ты к старшему офицеру…
— А стоит ли? Он только разозлится. Ему с самого начала не нравилась идея с обыском. Обыск создает полиции дурную репутацию — старая больная леди лежит, сломленная скорбью, а ее вытаскивают из постели и доводят до истерики. И вы, настаивая на обыске, выведете Марча из себя. Нужно отдать ему должное: я убежден, старший офицер с готовностью вынесет любое, самое суровое осуждение, если будет уверен, что этого требует служебный долг, но он скорее умрет, чем согласится поднять шум без всяких, по его мнению, на то оснований. Он сдался и приказал провести обыск, потому что уважает ваши суждения, даже если с ними не согласен. Но все это было до смерти Робинса. По мнению Марча, это полностью меняет дело и ставит в нем точку. Если вы попросите его обыскать комнату мисс Жанетты, он скажет «нет». Ему будет неприятно говорить «нет» вам — отказывать человеку всегда неловко. Я бесконечно вас уважаю, но все же хочу предупредить: просить кого-то что-либо сделать, заведомо ожидая отказа, — плохая тактика. Вы теряете… авторитет. А авторитет — это всегда ваш козырь в подобной игре. И разбрасываться им неразумно.
Мисс Силвер, казалось, серьезно задумалась над его словами. Потом ответила:
— Я не намеревалась сама обращаться к нему с этой просьбой. Кажется, я предлагала тебе это сделать.
Фрэнк открыто расхохотался.
— Ладно! Он мне голову откусит, но, кажется, мне все равно. Не забыть бы по возвращении рассказать шефу. Он считает, что немного унижения всегда мне на пользу.
Мисс Силвер отреагировала на его слова весьма милостиво, пропустив, однако, мимо ушей его последнюю фразу, и оживленно заметила, что теперь самое время заняться делом и, если они хотят, чтобы обыск принес результаты, его нужно провести не откладывая.
Фрэнк повернулся к двери.
— Ладно, я его попрошу — прикинусь идиотом, заявлю, что должен выполнять инструкции. Только Марча не проведешь. Номер не пройдет. Но это не важно.
— Хорошо, что я тебя увидела. Я как раз собиралась пойти и спросить старшего офицера Марча, планируется ли обыск остальных комнат.
Ее официальный тон позабавил Фрэнка. Старший офицер Марч! А последние полчаса она при всех называла его Рэнди! Интересно, чем вызвана такая перемена: правилами этикета или осуждением?
— Думаю, нет, — ответил он на вопрос мисс Силвер и увидел, как она поджала губы. Теперь на лице ее было написано явное осуждение.
— Фрэнк, совершенно необходимо обыскать, и немедленно, комнату мисс Жанетты. Старший офицер виделся с мисс Дэй, не так ли?
— Да, виделся.
— Не сообщишь ли ты мне, что между ними произошло — что он сказал ей и что она сказала ему?
— Ну… Я не знаю…
— Фигурировала ли в разговоре тема гашиша? Ты в самом деле должен мне сказать. Это имеет огромное значение.
— Ну…
Она прервала его:
— Они упоминали о гашише?
Фрэнк улыбнулся.
— Вы же не даете мне времени ответить.
Мисс Силвер сказала очень серьезно:
— У нас, возможно, вообще нет времени. Так упоминали?
— Да.
— Прошу тебя, передай мне их слова.
— Марч спросил ее о Робинсе — знала ли она, что он употребляет гашиш, и видела ли она его под действием этого наркотика. А затем спросил, появлялось ли у нее когда-нибудь подозрение, что Джерома опаивают.
— И каков был ее ответ?
— Она была очень огорчена, воскликнула: «Как подло!» — Голос Фрэнка звучал до крайности сухо.
— Этого, вероятно, было вполне достаточно, чтобы она насторожилась. Я убеждена, что она хранит запас этого наркотика. Теперь она воспользуется первой возможностью, чтобы избавиться от него. Возможно, сейчас уже поздно, но комнату мисс Жанетты следует обыскать немедленно.
— Почему именно комнату мисс Жанетты?
Она пронзила его укоряющим взглядом.
— Мой дорогой Фрэнк, это же совершенно очевидно. Если тебе нужно спрятать запрещенный препарат, можешь ли ты найти лучшее место, чем комната malade imaginaire <Мнимый больной (фр.)>? Мисс Жанетта наслаждается своей болезнью и держит у себя целый склад медикаментов — количество пузырьков в ее комнате поистине ужасает. Ведь это очень просто — спрятать таблетки в коробку с чужим лекарством! На месте мисс Дэй я бы обязательно положила мой запас cannabis indica в одну из многочисленных коробочек для пилюль мисс Жанетты. И, если бы я до настоящего момента не успела его уничтожить, я бы именно этим и занималась в эту минуту.
Нарисованная ею картина показалась Фрэнку очаровательной. Моди, средоточие добродетели, хранит запрещенный препарат… Моди находится под подозрением полиции и вынуждена уничтожать свой тайный запас! Предположение это было просто упоительным! Окинув мисс Силвер восхищенным взглядом, Фрэнк сказал:
— Знаете, вы попусту растрачиваете себя на добродетели. Из вас получился бы изумительный преступник!
— Мой дорогой Фрэнк!
Он поспешил успокоить ее.
— Не убивайте меня — я чувствительное существо. У меня просто приступ радости по поводу того, что вы не на вражеской стороне. А то убийство превратилось бы в одно из изящных искусств.
Мисс Силвер покачала головой.
— Мы не можем терять ни минуты. Не сходишь ли ты к старшему офицеру…
— А стоит ли? Он только разозлится. Ему с самого начала не нравилась идея с обыском. Обыск создает полиции дурную репутацию — старая больная леди лежит, сломленная скорбью, а ее вытаскивают из постели и доводят до истерики. И вы, настаивая на обыске, выведете Марча из себя. Нужно отдать ему должное: я убежден, старший офицер с готовностью вынесет любое, самое суровое осуждение, если будет уверен, что этого требует служебный долг, но он скорее умрет, чем согласится поднять шум без всяких, по его мнению, на то оснований. Он сдался и приказал провести обыск, потому что уважает ваши суждения, даже если с ними не согласен. Но все это было до смерти Робинса. По мнению Марча, это полностью меняет дело и ставит в нем точку. Если вы попросите его обыскать комнату мисс Жанетты, он скажет «нет». Ему будет неприятно говорить «нет» вам — отказывать человеку всегда неловко. Я бесконечно вас уважаю, но все же хочу предупредить: просить кого-то что-либо сделать, заведомо ожидая отказа, — плохая тактика. Вы теряете… авторитет. А авторитет — это всегда ваш козырь в подобной игре. И разбрасываться им неразумно.
Мисс Силвер, казалось, серьезно задумалась над его словами. Потом ответила:
— Я не намеревалась сама обращаться к нему с этой просьбой. Кажется, я предлагала тебе это сделать.
Фрэнк открыто расхохотался.
— Ладно! Он мне голову откусит, но, кажется, мне все равно. Не забыть бы по возвращении рассказать шефу. Он считает, что немного унижения всегда мне на пользу.
Мисс Силвер отреагировала на его слова весьма милостиво, пропустив, однако, мимо ушей его последнюю фразу, и оживленно заметила, что теперь самое время заняться делом и, если они хотят, чтобы обыск принес результаты, его нужно провести не откладывая.
Фрэнк повернулся к двери.
— Ладно, я его попрошу — прикинусь идиотом, заявлю, что должен выполнять инструкции. Только Марча не проведешь. Номер не пройдет. Но это не важно.
Глава 39
Фрэнк был прав: номер не удался. Высказанное им с похвальным чистосердечием предположение, что обыски продолжатся и теперь они займутся комнатой мисс Жанетты, было решительно отвергнуто. Не то чтобы Марч прямо заявил «Отставить!», но эффект от его слов был именно таким. Затем он перешел к своему разговору с Джеромом Пилигримом и сообщил, что попросил мисс Дэй прийти в кабинет, как только она освободится.
— Она сейчас что-то делает для мисс Жанетты, но сказала, что это недолго. Когда она спустится, я покажу ей письмо, обнаруженное в комнате Клейтона, и расспрошу ее о нем. Мисс Силвер может присутствовать. Вы знаете, где она?
— Да, я только что расстался с ней.
Марч даже не пытался скрыть улыбку.
— Так я и думал! И что же она рассчитывает найти в спальне мисс Жанетты?
Фрэнк оглянулся. Они находились в комнате Роджера Пилигрима, и он сомневался, плотно ли закрыта дверь. Убедившись, что плотно, он ответил;
— Гашиш… бханг… cannabis indica, — положенный туда мисс Дэй по принципу дерева, спрятанного в лесу. Я слышал, ее комната — настоящая аптека.
— Там и в самом деле очень много того, что мисс Силвер назвала бы медицинскими принадлежностями.
Фрэнк вздернул бровь.
— Если вам угодно цитировать мисс Силвер, то я могу сделать это более точно. Она заявила, что на месте Лоны она в эту минуту как раз избавлялась бы от своих таблеток. Находясь именно там, где сейчас и находится Лона. Хотите пари — я готов поспорить, что от огня в камине мисс Жанетты сейчас исходит экзотический восточный аромат Не знаю, как горит гашиш, но думаю, что каким-нибудь зеленым или фиолетовым пламенем.
Марч окинул его тяжелым взглядом.
— Надеюсь, вы не хотите сказать, что верите в эту фантастическую историю!
В ответ Фрэнк пожал плечами:
— Верь — не верь, доказательств-то нет. И не представляю, откуда бы им взяться. И это — самый надежный козел отпущения. У нас уже есть Робине, и никто не собирается искать какого-то химерического убийцу, затаившегося где-то на заднем плане. Но все же страшновато думать о том, что, возможно, там и вправду кто-то есть.
— Может, и есть, — в голосе Марча звучало напускное спокойствие.
— Человек, который в припадке гнева прикончил Генри, подстроил смерть старого Пилигрима, вытолкнул Роджера из мансарды — а тут и козел отпущения под рукой. Робине подходил на эту роль как никто — гашиш в ящике под умывальником, бумажник Генри в комоде и в завершение — крайне убедительное самоубийство. Моди говорит, что все происходило именно так. Я не утверждаю, что она права, но что-то не позволяет мне заявить. что она ошибается. А если она не ошибается…— он снова слегка пожал плечами, — если не ошибается… то мы допустили ужасную небрежность. Это одно. А второе — тигрица отведала крови и ушла безнаказанной. Веселенькая перспектива, не правда ли? И, насколько я понимаю, мы не можем ничего предпринять, если, конечно, письмо не выведет ее из равновесия и не заставит себя выдать.
— Это нам особо не поможет, — ответил Марч. — Она могла написать хоть двадцать писем и при этом не иметь никакого отношения к смерти Клейтона. — Он резко сменил тон. — Давайте придерживаться фактов. У нас есть улики против Робинса, которые удовлетворят любой суд в мире. А улик против Лоны Дэй не существует.
— Она сейчас что-то делает для мисс Жанетты, но сказала, что это недолго. Когда она спустится, я покажу ей письмо, обнаруженное в комнате Клейтона, и расспрошу ее о нем. Мисс Силвер может присутствовать. Вы знаете, где она?
— Да, я только что расстался с ней.
Марч даже не пытался скрыть улыбку.
— Так я и думал! И что же она рассчитывает найти в спальне мисс Жанетты?
Фрэнк оглянулся. Они находились в комнате Роджера Пилигрима, и он сомневался, плотно ли закрыта дверь. Убедившись, что плотно, он ответил;
— Гашиш… бханг… cannabis indica, — положенный туда мисс Дэй по принципу дерева, спрятанного в лесу. Я слышал, ее комната — настоящая аптека.
— Там и в самом деле очень много того, что мисс Силвер назвала бы медицинскими принадлежностями.
Фрэнк вздернул бровь.
— Если вам угодно цитировать мисс Силвер, то я могу сделать это более точно. Она заявила, что на месте Лоны она в эту минуту как раз избавлялась бы от своих таблеток. Находясь именно там, где сейчас и находится Лона. Хотите пари — я готов поспорить, что от огня в камине мисс Жанетты сейчас исходит экзотический восточный аромат Не знаю, как горит гашиш, но думаю, что каким-нибудь зеленым или фиолетовым пламенем.
Марч окинул его тяжелым взглядом.
— Надеюсь, вы не хотите сказать, что верите в эту фантастическую историю!
В ответ Фрэнк пожал плечами:
— Верь — не верь, доказательств-то нет. И не представляю, откуда бы им взяться. И это — самый надежный козел отпущения. У нас уже есть Робине, и никто не собирается искать какого-то химерического убийцу, затаившегося где-то на заднем плане. Но все же страшновато думать о том, что, возможно, там и вправду кто-то есть.
— Может, и есть, — в голосе Марча звучало напускное спокойствие.
— Человек, который в припадке гнева прикончил Генри, подстроил смерть старого Пилигрима, вытолкнул Роджера из мансарды — а тут и козел отпущения под рукой. Робине подходил на эту роль как никто — гашиш в ящике под умывальником, бумажник Генри в комоде и в завершение — крайне убедительное самоубийство. Моди говорит, что все происходило именно так. Я не утверждаю, что она права, но что-то не позволяет мне заявить. что она ошибается. А если она не ошибается…— он снова слегка пожал плечами, — если не ошибается… то мы допустили ужасную небрежность. Это одно. А второе — тигрица отведала крови и ушла безнаказанной. Веселенькая перспектива, не правда ли? И, насколько я понимаю, мы не можем ничего предпринять, если, конечно, письмо не выведет ее из равновесия и не заставит себя выдать.
— Это нам особо не поможет, — ответил Марч. — Она могла написать хоть двадцать писем и при этом не иметь никакого отношения к смерти Клейтона. — Он резко сменил тон. — Давайте придерживаться фактов. У нас есть улики против Робинса, которые удовлетворят любой суд в мире. А улик против Лоны Дэй не существует.
Глава 40
Лона Дэй открыла дверь кабинета и вошла. За столом сидел старший офицер Марч. Свет люстры падал на его густую светлую шевелюру и холеные пальцы, которые при ее появлении опустили на стол какой-то листок. Справа от него размещался сержант Эбботт, с карандашом и блокнотом наготове. Не поднимаясь с места, он окинул Лону долгим холодным взглядом. В стороне, по левую руку от Марча, мисс Силвер, бесстрастная, далекая, чопорная, довязывала третий ряд серого чулка, предназначенного для старшего сына ее племянницы Этель. Синий джемпер, уже готовый и прекрасно отглаженный, висел в платяном шкафу, где когда-то хранились рубашки Генри Клейтона. Завтра, если все будет в порядке, он будет упакован и отослан. Невзирая на огорчительные события, мисс Силвер не потеряла способности идеально рассчитывать время. Если почта не подведет, миссис Бэркетт получит подарок утром дня своего рождения.
Мисс Дэй окинула беглым взглядом клубок серой шерсти у нее на коленях. Затем шагнула вперед и уселась в то же кресло, что и во время первой беседы. Сразу же вслед за этим раздался телефонный звонок. Марч поднял трубку. Трое сидящих вокруг него услышали лишь смутный рокот. Марч прервал его вопросом:
— Чего она хочет? — И в трубке снова загрохотало.
— О, хорошо, я буду здесь, — вскоре проговорил Марч. — Во сколько, вы сказали?.. Понятно… Значит, она не задержится. Но я в любом случае еще не закончил.
Повесив трубку, он обернулся к Фрэнку:
— Некая женщина хочет приехать сюда, чтобы встретиться со мной. Они не знают, что ей нужно. — Потом обратился к Лоне: — Итак, мисс Дэй, я попросил вас прийти, так как хочу показать вам одну вещь. Здесь было высказано предположение, что вы могли бы помочь нам с ее опознанием.
На лице ее отразилось легкое удивление.
— Я? Конечно, если я могу как-то вам помочь… но… Я не понимаю…
— Благодарю вас.
Рэндал поднял листок и открыл лежащее на другом листке обгоревшее письмо. В свете люстры были хорошо видны неуклюжие прописные. Марч развернул письмо таким образом, чтобы Лона могла его прочесть.
— Можете ли вы как-то помочь нам с этим, мисс Дэй? Вы когда-нибудь видели это прежде?
Взгляд Лоны был устремлен на листок. Теперь она подняла голову. Ее серо-зеленые глаза расширились, полные какого-то чувства, весьма похожего на изумление. Даже Фрэнк, следивший за ней с напряженным вниманием, не мог бы заподозрить, что в этих глазах таится что-то еще.
Спицы мисс Силвер звякали, но она тоже наблюдала за Лоной. Но смотреть тут было не на что. Если она и испытала шок, то сразу же его преодолела. Ее руки лежали спокойно, одна — на темной ткани платья, вторая — на краешке стола. Ни одного напряженного мускула, ни одной побелевшей косточки. Но маленькие, неопределенного цвета глазки продолжали наблюдать.
Лона сказала:
— Я должна это прочесть? Что все это значит?
Марч мрачно ответил:
— Это письмо. Вам известно, где его нашли?
— О нет. Откуда?
— Не знаю. Оно было найдено в камине, в комнате, которая когда-то принадлежала Генри Клейтону. Его пытались сжечь, но сквозняк, очевидно, унес его в дымоход. Прошу вас, прочтите.
— Я могу прочесть его, но что все это значит? — быстро проговорила она.
— Почерк изменен. Автор письма, похоже, назначает свидание, чтобы попрощаться. Так как место свидания не указано, мы, очевидно, должны предположить, что эта информация содержалась в последней строке.
Лона посмотрела на него с восхищением:
— Какой же вы умный!
Крылась ли все-таки в этих словах слабая тень насмешки? Ни тогда, ни позже Фрэнк так и не смог дать себе твердый ответ.
Что подумал Марч, осталось известно лишь ему одному. Вся эта беседа вызывала у него отвращение, и, даже продолжая ее вести, он не переставал недоумевать, почему же он принял на веру доводы, над которыми смеется его разум. Конечно, в его обязанности входило предъявлять каждому, кто присутствовал в доме вечером исчезновения Генри Клейтона, письмо, вероятно, связанное, хоть и отдаленно, с его смертью. Но его здравый смысл с беспощадной очевидностью подсказывал ему, что все его теперешние слова и поступки подчинены той версии, которую он ни принять, ни разделить не может. Иными словами, мисс Силвер использовала его, и он ей это позволял. Такое положение раздражало его сверх всякой меры. Он все делал правильно. Если бы ему позволили делать по-своему, все было бы в порядке. Но нет! Он не мог ни отказаться от возложенной на него задачи, ни завершить ее по своему вкусу. Ему оставалось лишь продолжать расследование, испытывая все возрастающее отвращение. И за всеми прочими чувствами маячило необоримое желание разделаться со всем этим раз и навсегда, не оставляя никаких путей для какого-нибудь нового источника давления.
Озабоченный такими мыслями, Марч решительно взглянул в чарующие глаза мисс Дэй и спросил:
— Вы написали это письмо?
Глаза вспыхнули, пальцы сжали край стола, голос зазвенел от гнева.
— Конечно нет!
Что же, никто не мог бы сказать, что это не потрясло ее, что ее реакция была именно такой, которую можно ожидать от оскорбленной женщины. Если бы не эта вспышка гнева, Марч, вероятно, начал бы верить в невероятное. Но если у него было право подозревать Лону в том, что она была любовницей Генри Клейтона и, возможно, его убийцей, то невинная молодая женщина имела полное право возмущаться.
— Знаете, мне необходимо было задать, этот вопрос, — сказал он. — Вы находились в доме, когда был убит Генри Клейтон.
На щеках ее горели яркие пятна, глаза сверкали. Мисс Дэй превратилась в олицетворение гнева. Тихим, звенящим голосом она проговорила:
— Я находилась в одном доме с мужчиной, печально известным своими любовными интрижками и значит… я тоже состояла с ним в связи! Я в то время ухаживала за двумя очень больными людьми, но этого было недостаточно, чтобы удержать меня от греха! Я находилась в доме в тот момент, когда его убили, значит, это я его убила!
Мисс Силвер спокойно взглянула на нее поверх спиц и произнесла:
— Да.
Мисс Дэй резко вскрикнула и разразилась истерическими рыданиями.
— О! Как вы смеете, как вы смеете! — Она подняла мокрые глаза на Марча: — У нее нет никакого права говорить такие вещи!
Марч и сам был такого же мнения. Эта ситуация казалась ему крайне неловкой и просто неслыханной.
Мисс Дэй продолжала всхлипывать с завидной энергией. Между всхлипами были слышны требования объяснить ей, что мисс Силвер вообще здесь делает и кто она такая, чтобы заявлять такие вещи в адрес медсестры, честно зарабатывающей себе на жизнь!
Фрэнк Эбботт сардонически отметил про себя, сколько наслоений внешних приличий сошло вместе с этими слезами. Да и были ли там слезы? Платок прижимался к лицу. глаза и в самом деле сверкали, но Фрэнк почему-то сильно сомневался, что они действительно мокрые. Взгляд этих глаз был прикован к лицу Марча, будто он — единственная надежда, оставшаяся у нее на этом свете.
— Господин офицер, я ведь не обязана все это от нее выслушивать, правда?
Мрачно, неохотно Марч ответил:
— Думаю, вам лучше выслушать то, что она хочет сказать. — Он обернулся к мисс Силвер. — Думаю, вам стоит объяснить или обосновать то, что вы только что заявили.
Мисс Силвер продолжала вязать. На спицах появилось уже несколько рядов темно-серых петель. Она безмятежно выслушала суровое обращение Рэндала и ответила:
— Я лишь выразила свое личное мнение. Мисс Дэй сделала саркастическое заявление. Я ответила на ее риторический вопрос, причем вполне искренне и серьезно.
Мисс Дэй окинула беглым взглядом клубок серой шерсти у нее на коленях. Затем шагнула вперед и уселась в то же кресло, что и во время первой беседы. Сразу же вслед за этим раздался телефонный звонок. Марч поднял трубку. Трое сидящих вокруг него услышали лишь смутный рокот. Марч прервал его вопросом:
— Чего она хочет? — И в трубке снова загрохотало.
— О, хорошо, я буду здесь, — вскоре проговорил Марч. — Во сколько, вы сказали?.. Понятно… Значит, она не задержится. Но я в любом случае еще не закончил.
Повесив трубку, он обернулся к Фрэнку:
— Некая женщина хочет приехать сюда, чтобы встретиться со мной. Они не знают, что ей нужно. — Потом обратился к Лоне: — Итак, мисс Дэй, я попросил вас прийти, так как хочу показать вам одну вещь. Здесь было высказано предположение, что вы могли бы помочь нам с ее опознанием.
На лице ее отразилось легкое удивление.
— Я? Конечно, если я могу как-то вам помочь… но… Я не понимаю…
— Благодарю вас.
Рэндал поднял листок и открыл лежащее на другом листке обгоревшее письмо. В свете люстры были хорошо видны неуклюжие прописные. Марч развернул письмо таким образом, чтобы Лона могла его прочесть.
— Можете ли вы как-то помочь нам с этим, мисс Дэй? Вы когда-нибудь видели это прежде?
Взгляд Лоны был устремлен на листок. Теперь она подняла голову. Ее серо-зеленые глаза расширились, полные какого-то чувства, весьма похожего на изумление. Даже Фрэнк, следивший за ней с напряженным вниманием, не мог бы заподозрить, что в этих глазах таится что-то еще.
Спицы мисс Силвер звякали, но она тоже наблюдала за Лоной. Но смотреть тут было не на что. Если она и испытала шок, то сразу же его преодолела. Ее руки лежали спокойно, одна — на темной ткани платья, вторая — на краешке стола. Ни одного напряженного мускула, ни одной побелевшей косточки. Но маленькие, неопределенного цвета глазки продолжали наблюдать.
Лона сказала:
— Я должна это прочесть? Что все это значит?
Марч мрачно ответил:
— Это письмо. Вам известно, где его нашли?
— О нет. Откуда?
— Не знаю. Оно было найдено в камине, в комнате, которая когда-то принадлежала Генри Клейтону. Его пытались сжечь, но сквозняк, очевидно, унес его в дымоход. Прошу вас, прочтите.
— Я могу прочесть его, но что все это значит? — быстро проговорила она.
— Почерк изменен. Автор письма, похоже, назначает свидание, чтобы попрощаться. Так как место свидания не указано, мы, очевидно, должны предположить, что эта информация содержалась в последней строке.
Лона посмотрела на него с восхищением:
— Какой же вы умный!
Крылась ли все-таки в этих словах слабая тень насмешки? Ни тогда, ни позже Фрэнк так и не смог дать себе твердый ответ.
Что подумал Марч, осталось известно лишь ему одному. Вся эта беседа вызывала у него отвращение, и, даже продолжая ее вести, он не переставал недоумевать, почему же он принял на веру доводы, над которыми смеется его разум. Конечно, в его обязанности входило предъявлять каждому, кто присутствовал в доме вечером исчезновения Генри Клейтона, письмо, вероятно, связанное, хоть и отдаленно, с его смертью. Но его здравый смысл с беспощадной очевидностью подсказывал ему, что все его теперешние слова и поступки подчинены той версии, которую он ни принять, ни разделить не может. Иными словами, мисс Силвер использовала его, и он ей это позволял. Такое положение раздражало его сверх всякой меры. Он все делал правильно. Если бы ему позволили делать по-своему, все было бы в порядке. Но нет! Он не мог ни отказаться от возложенной на него задачи, ни завершить ее по своему вкусу. Ему оставалось лишь продолжать расследование, испытывая все возрастающее отвращение. И за всеми прочими чувствами маячило необоримое желание разделаться со всем этим раз и навсегда, не оставляя никаких путей для какого-нибудь нового источника давления.
Озабоченный такими мыслями, Марч решительно взглянул в чарующие глаза мисс Дэй и спросил:
— Вы написали это письмо?
Глаза вспыхнули, пальцы сжали край стола, голос зазвенел от гнева.
— Конечно нет!
Что же, никто не мог бы сказать, что это не потрясло ее, что ее реакция была именно такой, которую можно ожидать от оскорбленной женщины. Если бы не эта вспышка гнева, Марч, вероятно, начал бы верить в невероятное. Но если у него было право подозревать Лону в том, что она была любовницей Генри Клейтона и, возможно, его убийцей, то невинная молодая женщина имела полное право возмущаться.
— Знаете, мне необходимо было задать, этот вопрос, — сказал он. — Вы находились в доме, когда был убит Генри Клейтон.
На щеках ее горели яркие пятна, глаза сверкали. Мисс Дэй превратилась в олицетворение гнева. Тихим, звенящим голосом она проговорила:
— Я находилась в одном доме с мужчиной, печально известным своими любовными интрижками и значит… я тоже состояла с ним в связи! Я в то время ухаживала за двумя очень больными людьми, но этого было недостаточно, чтобы удержать меня от греха! Я находилась в доме в тот момент, когда его убили, значит, это я его убила!
Мисс Силвер спокойно взглянула на нее поверх спиц и произнесла:
— Да.
Мисс Дэй резко вскрикнула и разразилась истерическими рыданиями.
— О! Как вы смеете, как вы смеете! — Она подняла мокрые глаза на Марча: — У нее нет никакого права говорить такие вещи!
Марч и сам был такого же мнения. Эта ситуация казалась ему крайне неловкой и просто неслыханной.
Мисс Дэй продолжала всхлипывать с завидной энергией. Между всхлипами были слышны требования объяснить ей, что мисс Силвер вообще здесь делает и кто она такая, чтобы заявлять такие вещи в адрес медсестры, честно зарабатывающей себе на жизнь!
Фрэнк Эбботт сардонически отметил про себя, сколько наслоений внешних приличий сошло вместе с этими слезами. Да и были ли там слезы? Платок прижимался к лицу. глаза и в самом деле сверкали, но Фрэнк почему-то сильно сомневался, что они действительно мокрые. Взгляд этих глаз был прикован к лицу Марча, будто он — единственная надежда, оставшаяся у нее на этом свете.
— Господин офицер, я ведь не обязана все это от нее выслушивать, правда?
Мрачно, неохотно Марч ответил:
— Думаю, вам лучше выслушать то, что она хочет сказать. — Он обернулся к мисс Силвер. — Думаю, вам стоит объяснить или обосновать то, что вы только что заявили.
Мисс Силвер продолжала вязать. На спицах появилось уже несколько рядов темно-серых петель. Она безмятежно выслушала суровое обращение Рэндала и ответила:
— Я лишь выразила свое личное мнение. Мисс Дэй сделала саркастическое заявление. Я ответила на ее риторический вопрос, причем вполне искренне и серьезно.