Страница:
Глава 12
Было приятно вновь вернуться в утреннюю гостиную, расположенную напротив столовой. Относилась она к той же эпохе, но, обставленная во вкусе мисс Жанетты, показалась мисс Силвер живой и уютной. Правда, ее окна тоже выходили на стену, но заросли кустарника перед ними были не так густы, поэтому света здесь было больше. А окна в боковой стене глядели на юго-восток, впуская в комнату солнечные лучи. Здесь стояла голубая цинерария в розовом китайском горшке и розовая цинерария в голубом китайском горшке. Оттенки занавесок, ковров и ситцев варьировались между двумя этими основными расцветками. Обстановка состояла из широкой софы мисс Жанетты и нескольких замечательно удобных кресел. Увидев, что у дальнего окна стоит Роджер, мисс Коламба захлопнула дверь за мисс Силвер и умчалась в сад — воевать с Пеллом по поводу посадки горошка.
Издав вступительное покашливание, мисс Силвер обратилась к неприветливой спине:
— Мне бы очень хотелось побеседовать с вами, майор Пилигрим.
Он обернулся, вздрогнув так сильно, как будто не слышал звука открывшейся и закрывшейся двери. Мисс Силвер, сделав несколько шагов ему навстречу, принялась восхищаться розовой цинерарией:
— Просто прелесть! Такой нежный оттенок. Мисс Коламба — замечательный цветовод. Она рассказала мне, что этому растению не требуется жара, а только защита от холода.
— Вы хотели со мной поговорить? — Тревожно произнес Роджер.
— Да, действительно — какая удивительная удача.
Роджер, похоже, не разделял ее точку зрения. Голос его звучал напряженно:
— В чем же дело?
Мисс Силвер одарила его ободряющей улыбкой:
— Мне нужна от вас лишь небольшая информация. Думаю, нам лучше остаться здесь, у окна — на случай, если кто-нибудь войдет. Тогда, если мы прервем разговор и направимся вглубь комнаты, это будет выглядеть вполне естественно. — Легким светским тоном она продолжила: — У вас в самом деле удивительно интересный дом. Мисс Коламба только что показала мне его целиком. Это было крайне занимательно. Нет, благодарю вас, — отказалась она от придвинутого Роджером кресла. — Нам лучше сохранять теперешнее положение. Должно быть, летом вид из этого окна просто чудесный. Вот там — это же сирень, не так ли? И прекрасный ракитник. Наверное, когда оба эти куста в цвету, вообще сказка. — Кашлянув, мисс Силвер продолжила без малейшего изменения в голосе: — Прошу вас, скажите: вы последовали моему совету?
Роджер нервно встрепенулся.
— Не понимаю, о чем вы.
— А я полагаю, вы все же понимаете. На днях, перед тем, как вы от меня ушли, я посоветовала вам сообщить вашим домочадцам, что вы пока решили повременить с продажей имения. Так вы сообщили?
— Нет. — Услышав, что мисс Силвер сожалеюще охнула, Роджер взорвался: — А как я мог? Ведь я в некоторой мере уже связан обещанием! К тому же дом все равно необходимо продать в ближайшее время. Пойти на попятный обойдется мне слишком дорого. Сами видите, что это за дом — вы только что обошли его полностью. Для него требуются такие слуги, которых теперь уже не сыщешь. Все висит на мне, но почему я должен обо всем этом заботиться? После того что здесь произошло, мне этого совсем не хочется. Я хочу избавиться от этой обузы и найти дом, который смогу содержать на свои доходы. Мне не нравятся огромные старые дома. Я хочу какое-нибудь опрятное, современное жилье, которому не требуется армия слуг. Я продаю дом!
Мисс Силвер разделяла его чувства. В самом деле, эти старые дома совершенно непригодны для жилья, хотя и очень хороши в качестве достопримечательностей. При мысли о всюду проникающей древесной трухе, отсутствии современных удобств и крысах голос ее наполнился сочувствием:
— И у вас, разумеется, есть полное на это право. Я просто предположила, что вам следует временно прибегнуть к такому ухищрению.
Роджер посмотрел на нее так ошеломленно, что мисс Силвер, как и в предыдущих случаях, решила пояснить свои слова:
— Я вот что имею в виду: надо, чтобы ваше семейство поверило, будто вы отказались от мысли о продаже. Думаю, вы могли бы уговорить своего покупателя немного подождать.
Роджер затравленно взглянул на нее:
— То есть я должен наврать. В этом я слабоват. — Словно признавался, что у него плохо с арифметикой.
Мисс Силвер кашлянула.
— Это было бы очень желательно — ради вашей безопасности.
Он обреченно повторил:
— В этом я слабоват.
— Очень жаль. А теперь, майор Пилигрим, мне бы хотелось спросить кое-что о Робинсах. Я знаю, что они тут у вас уже тридцать лет. Мне хотелось бы узнать, есть ли у них какие-то основания — или, возможно, им кажется, что таковые имеются, — досадовать на вас или на ваше семейство? За что-то на вас сердиться?
Роджер явно взволновался. Но у волнения этого могли быть разные причины — удивление, обида или просто нервозность. В ответ же он произнес:
— А с какой стати они должны сердиться?
Мисс Силвер кашлянула.
— Я не знаю. Но мне важно это знать. Так вам известны какие-либо причины?
— Нет, — ответил Роджер, но так неуверенно, что вполне можно было подумать, будто он лукавит. Возможно, он и сам это понял, так как попытался подкрепить свое неубедительное «нет» раздраженным восклицанием: — Да с какой стати вам это пришло в голову!
— Мне необходимо отыскать мотив, майор Пилигрим. Вы сказали мне, что на вашу жизнь покушались. Спрашивается, почему? Ни об одном из обитателей дома мы с вами не можем с полной уверенностью сказать, что он не причастен и не представляет интереса для следствия. Насколько мне известно, у Робинсов была дочь…
— Мэйбл? Но она тут при чем? Она уже много лет мертва.
— Мисс Коламба мне этого не говорила.
— А что она сказала?
— Что девушка попала в беду и убежала, а ее родители не смогли ее отыскать.
Роджер отвернулся и снова стал смотреть в сад.
— Да, это правда. Но это случилось еще до войны, стоит ли теперь в этом копаться?
Вновь раздалось тихое и на этот раз укоризненное покашливание.
— Мы пытаемся отыскать мотив. Если вы не хотите быть откровенным, я смогу добыть необходимую информацию из других источников. Но мне бы этого не хотелось.
— В этом нет никакой необходимости, — пробурчал Роджер. — Я все вам расскажу, извольте. Но не понимаю, зачем нужно раскапывать эту старую историю. Дочка Робинсов когда-то жила в нашем доме. Славная, веселая девчушка. Родители отправили ее в школу, она успешно одолела все экзамены и получила очень хорошую работу в Ледлингтоне. Она жила там с теткой, а сюда приезжала по выходным. А потом внезапно они — Робинсы или тетка, я думаю, это была тетка, — узнали, что девушка беременна, и она убежала. Я со своим полком находился тогда в Шотландии и узнал обо всем только впоследствии. Это случилось летом тридцать девятого, прямо перед войной. Робинсы были просто в шоке. Они искали ее, но ее и след простыл. Все это известно тете Колли.
— Но есть и еще кое-какие сведения? Вы сказали, она умерла?
Роджер кивнул. Теперь, сделав первый шаг, он, похоже, решил все выложить.
— Да. Это случилось во время массированного наступления в январе сорок первого. Я как раз приехал в отпуск. Робине услышал от кого-то, будто Мэйбл в Лондоне. Сказал, что хочет поехать туда и увидеться с ней. Мы отправились вместе. Мне нужно было в военное министерство, и я остановился у приятеля. Во второй половине дня был воздушный налет. А ближе к полуночи появился Робине, бледный как привидение, и сказал, что Мэйбл погибла. Ребенок был убит сразу, но ее увезли в больницу еще живой, и он там с ней увиделся. Робине сказал, что ему придется сообщить жене, но он не хочет, чтоб еще кто-то узнал. Сказал, что они очень старались пережить все это и забыть, и он не хочет, чтобы им опять растравили старые раны. Старика можно было понять. Я сказал, что, по-моему, нужно сообщить моему отцу, ну а больше мы никому не стали говорить. И надеюсь, вы тоже будете молчать. Если сейчас снова выплывет эта история, Робинсы будут очень переживать.
Мисс Силвер строго на него посмотрела:
— Надеюсь, необходимости говорить об этом не возникнет. Но если уж вы так откровенны, может быть, вы еще скажете, кто же был соблазнителем Мэйбл Робине?
— Я не знаю.
— А Робинсам это известно?
— Не знаю, — повторил Роджер.
— Майор Пилигрим, существует такая вещь, как подозрение. Имеются ли у вас или у них какие-либо подозрения на этот счет? Мне очень неловко задавать вам подобные вопросы, но я должна это сделать. Были ли у Робинсов причины подозревать кого-либо из членов вашей семьи или, может быть, они подозревали кого-то безо всяких причин? Я не утверждаю, что такая причина существовала. Я спрашиваю, имелись ли подозрения.
Роджер в ужасе повернулся к ней:
— К чему вы клоните? Если вы думаете…
Мисс Силвер выставила ладонь:
— Прошу вас, майор Пилигрим! Вы должны дать мне ответ. Я повторю свой вопрос более четко и кратко: подозревали ли Робинсы кого-либо из вашей родни?
— Говорю вам, я не знаю!
— Они подозревали вас?
Роджер устремил на нее сердитый взгляд:
— И вы думаете, что они бы тут до сих пор работали?
Мисс Силвер кашлянула.
— Может быть… Может, и нет. Значит, мистера Джерома Пилигрима?
— С какой стати?
— Не знаю. Тогда, наверное, мистера Генри Клейтона?
Роджер Пилигрим отвернулся и пошел прочь из комнаты.
Издав вступительное покашливание, мисс Силвер обратилась к неприветливой спине:
— Мне бы очень хотелось побеседовать с вами, майор Пилигрим.
Он обернулся, вздрогнув так сильно, как будто не слышал звука открывшейся и закрывшейся двери. Мисс Силвер, сделав несколько шагов ему навстречу, принялась восхищаться розовой цинерарией:
— Просто прелесть! Такой нежный оттенок. Мисс Коламба — замечательный цветовод. Она рассказала мне, что этому растению не требуется жара, а только защита от холода.
— Вы хотели со мной поговорить? — Тревожно произнес Роджер.
— Да, действительно — какая удивительная удача.
Роджер, похоже, не разделял ее точку зрения. Голос его звучал напряженно:
— В чем же дело?
Мисс Силвер одарила его ободряющей улыбкой:
— Мне нужна от вас лишь небольшая информация. Думаю, нам лучше остаться здесь, у окна — на случай, если кто-нибудь войдет. Тогда, если мы прервем разговор и направимся вглубь комнаты, это будет выглядеть вполне естественно. — Легким светским тоном она продолжила: — У вас в самом деле удивительно интересный дом. Мисс Коламба только что показала мне его целиком. Это было крайне занимательно. Нет, благодарю вас, — отказалась она от придвинутого Роджером кресла. — Нам лучше сохранять теперешнее положение. Должно быть, летом вид из этого окна просто чудесный. Вот там — это же сирень, не так ли? И прекрасный ракитник. Наверное, когда оба эти куста в цвету, вообще сказка. — Кашлянув, мисс Силвер продолжила без малейшего изменения в голосе: — Прошу вас, скажите: вы последовали моему совету?
Роджер нервно встрепенулся.
— Не понимаю, о чем вы.
— А я полагаю, вы все же понимаете. На днях, перед тем, как вы от меня ушли, я посоветовала вам сообщить вашим домочадцам, что вы пока решили повременить с продажей имения. Так вы сообщили?
— Нет. — Услышав, что мисс Силвер сожалеюще охнула, Роджер взорвался: — А как я мог? Ведь я в некоторой мере уже связан обещанием! К тому же дом все равно необходимо продать в ближайшее время. Пойти на попятный обойдется мне слишком дорого. Сами видите, что это за дом — вы только что обошли его полностью. Для него требуются такие слуги, которых теперь уже не сыщешь. Все висит на мне, но почему я должен обо всем этом заботиться? После того что здесь произошло, мне этого совсем не хочется. Я хочу избавиться от этой обузы и найти дом, который смогу содержать на свои доходы. Мне не нравятся огромные старые дома. Я хочу какое-нибудь опрятное, современное жилье, которому не требуется армия слуг. Я продаю дом!
Мисс Силвер разделяла его чувства. В самом деле, эти старые дома совершенно непригодны для жилья, хотя и очень хороши в качестве достопримечательностей. При мысли о всюду проникающей древесной трухе, отсутствии современных удобств и крысах голос ее наполнился сочувствием:
— И у вас, разумеется, есть полное на это право. Я просто предположила, что вам следует временно прибегнуть к такому ухищрению.
Роджер посмотрел на нее так ошеломленно, что мисс Силвер, как и в предыдущих случаях, решила пояснить свои слова:
— Я вот что имею в виду: надо, чтобы ваше семейство поверило, будто вы отказались от мысли о продаже. Думаю, вы могли бы уговорить своего покупателя немного подождать.
Роджер затравленно взглянул на нее:
— То есть я должен наврать. В этом я слабоват. — Словно признавался, что у него плохо с арифметикой.
Мисс Силвер кашлянула.
— Это было бы очень желательно — ради вашей безопасности.
Он обреченно повторил:
— В этом я слабоват.
— Очень жаль. А теперь, майор Пилигрим, мне бы хотелось спросить кое-что о Робинсах. Я знаю, что они тут у вас уже тридцать лет. Мне хотелось бы узнать, есть ли у них какие-то основания — или, возможно, им кажется, что таковые имеются, — досадовать на вас или на ваше семейство? За что-то на вас сердиться?
Роджер явно взволновался. Но у волнения этого могли быть разные причины — удивление, обида или просто нервозность. В ответ же он произнес:
— А с какой стати они должны сердиться?
Мисс Силвер кашлянула.
— Я не знаю. Но мне важно это знать. Так вам известны какие-либо причины?
— Нет, — ответил Роджер, но так неуверенно, что вполне можно было подумать, будто он лукавит. Возможно, он и сам это понял, так как попытался подкрепить свое неубедительное «нет» раздраженным восклицанием: — Да с какой стати вам это пришло в голову!
— Мне необходимо отыскать мотив, майор Пилигрим. Вы сказали мне, что на вашу жизнь покушались. Спрашивается, почему? Ни об одном из обитателей дома мы с вами не можем с полной уверенностью сказать, что он не причастен и не представляет интереса для следствия. Насколько мне известно, у Робинсов была дочь…
— Мэйбл? Но она тут при чем? Она уже много лет мертва.
— Мисс Коламба мне этого не говорила.
— А что она сказала?
— Что девушка попала в беду и убежала, а ее родители не смогли ее отыскать.
Роджер отвернулся и снова стал смотреть в сад.
— Да, это правда. Но это случилось еще до войны, стоит ли теперь в этом копаться?
Вновь раздалось тихое и на этот раз укоризненное покашливание.
— Мы пытаемся отыскать мотив. Если вы не хотите быть откровенным, я смогу добыть необходимую информацию из других источников. Но мне бы этого не хотелось.
— В этом нет никакой необходимости, — пробурчал Роджер. — Я все вам расскажу, извольте. Но не понимаю, зачем нужно раскапывать эту старую историю. Дочка Робинсов когда-то жила в нашем доме. Славная, веселая девчушка. Родители отправили ее в школу, она успешно одолела все экзамены и получила очень хорошую работу в Ледлингтоне. Она жила там с теткой, а сюда приезжала по выходным. А потом внезапно они — Робинсы или тетка, я думаю, это была тетка, — узнали, что девушка беременна, и она убежала. Я со своим полком находился тогда в Шотландии и узнал обо всем только впоследствии. Это случилось летом тридцать девятого, прямо перед войной. Робинсы были просто в шоке. Они искали ее, но ее и след простыл. Все это известно тете Колли.
— Но есть и еще кое-какие сведения? Вы сказали, она умерла?
Роджер кивнул. Теперь, сделав первый шаг, он, похоже, решил все выложить.
— Да. Это случилось во время массированного наступления в январе сорок первого. Я как раз приехал в отпуск. Робине услышал от кого-то, будто Мэйбл в Лондоне. Сказал, что хочет поехать туда и увидеться с ней. Мы отправились вместе. Мне нужно было в военное министерство, и я остановился у приятеля. Во второй половине дня был воздушный налет. А ближе к полуночи появился Робине, бледный как привидение, и сказал, что Мэйбл погибла. Ребенок был убит сразу, но ее увезли в больницу еще живой, и он там с ней увиделся. Робине сказал, что ему придется сообщить жене, но он не хочет, чтоб еще кто-то узнал. Сказал, что они очень старались пережить все это и забыть, и он не хочет, чтобы им опять растравили старые раны. Старика можно было понять. Я сказал, что, по-моему, нужно сообщить моему отцу, ну а больше мы никому не стали говорить. И надеюсь, вы тоже будете молчать. Если сейчас снова выплывет эта история, Робинсы будут очень переживать.
Мисс Силвер строго на него посмотрела:
— Надеюсь, необходимости говорить об этом не возникнет. Но если уж вы так откровенны, может быть, вы еще скажете, кто же был соблазнителем Мэйбл Робине?
— Я не знаю.
— А Робинсам это известно?
— Не знаю, — повторил Роджер.
— Майор Пилигрим, существует такая вещь, как подозрение. Имеются ли у вас или у них какие-либо подозрения на этот счет? Мне очень неловко задавать вам подобные вопросы, но я должна это сделать. Были ли у Робинсов причины подозревать кого-либо из членов вашей семьи или, может быть, они подозревали кого-то безо всяких причин? Я не утверждаю, что такая причина существовала. Я спрашиваю, имелись ли подозрения.
Роджер в ужасе повернулся к ней:
— К чему вы клоните? Если вы думаете…
Мисс Силвер выставила ладонь:
— Прошу вас, майор Пилигрим! Вы должны дать мне ответ. Я повторю свой вопрос более четко и кратко: подозревали ли Робинсы кого-либо из вашей родни?
— Говорю вам, я не знаю!
— Они подозревали вас?
Роджер устремил на нее сердитый взгляд:
— И вы думаете, что они бы тут до сих пор работали?
Мисс Силвер кашлянула.
— Может быть… Может, и нет. Значит, мистера Джерома Пилигрима?
— С какой стати?
— Не знаю. Тогда, наверное, мистера Генри Клейтона?
Роджер Пилигрим отвернулся и пошел прочь из комнаты.
Глава 13
Позже, к трем часам, дом постепенно погрузился в тишину. В этот день Робинсы обычно получали выходной на всю его вторую половину. Ленч был в час, так что они как раз успевали попасть на поезд до Ледлингтона в два сорок пять. Джуди следила, как они удаляются, он — в черном пальто и котелке, она — тоже одетая в черное, в гигантской шляпе, когда-то, видимо, украшенной искусственными цветами, которые теперь сменились громадным пучком порыжевших лент и тремя понурыми страусовыми перьями.
Едва чета Робинсов успела исчезнуть из виду, как за ними проследовала Лона Дэй в меховом пальто и ярко-зеленом тюрбане. Она тоже направлялась в Ледлингтон. Джером Пилигрим по крайне мере раз в неделю требовал новые книги, и Лона заодно покупала что-то себе. Роджер Пилигрим уехал на верховую прогулку, мисс Коламба работала в теплице, мисс Жанетта и Пенни спали, мисс Силвер писала письма, а Глория в буфетной расправлялась с горшками и кастрюлями. Вдруг на улице показалась высокая женщина, подошла к парадному входу и позвонила.
Открывая дверь, Джуди уже почти наверняка знала, кто это. Женщина была одета в коричневый твид и темнокоричневую «загородную» шляпку. Между полями и воротником пальто виднелась полоска темных волос, высокий, изящно вылепленный лоб и замечательные серые глаза. В целом же Лесли Фрейн не отличалась красотой — квадратное, скуластое лицо, довольно тяжелый подбородок, слишком широкий рот, слишком полные губы. Но когда она заговорила, несомненное очарование проявилось в глубоком, музыкальном тембре ее голоса, в искреннем, дружелюбном взгляде.
— Вы, наверное, Джуди Эллиот. А я — Лесли Фрейн. Мне давно хотелось с вами познакомиться. Фрэнк Эбботт писал мне, что мы будем близкими соседями.
Джуди провела ее в утреннюю гостиную, и они поговорили о Фрэнке, о Пенни, об эвакуированных в доме мисс Фрейн, число которых теперь сократилось всего лишь до десяти человек.
— Почти все маленькие дети, и такие милые! Может быть, вы разрешите вашей Пенни играть с ними по утрам? У нас здесь есть небольшая школа для малышей. И у мисс Браун, которая мне помогает, имеются соответствующие дипломы. Я подумала, вам будет проще работать, если не придется все время за ней приглядывать. И вам будет спокойнее, не будете за нее волноваться. И у нее появятся друзья.
Соглашаясь, Джуди ощутила такое сильное чувство облегчения, что это ее даже встревожило. Поболтав с ней еще немного, Лесли сказала:
— Мне бы хотелось навестить Джерома. Он ведь не спит днем, правда?
— Я не знаю, — ответила Джуди. — Вы знаете их гораздо лучше меня. Фрэнк сказал, что я могу поговорить с вами, если… мне понадобится с кем-то поговорить…
Все это вырвалось у нее невольно. Лицо Лесли Фрейн просветлело. Джуди покраснела.
— По-моему, мне и правда надо с кем-то поговорить. Все это… Не знаю, что вам сказал Фрэнк, но он отговаривал меня приезжать сюда.
— Да… Это я понимаю.
Джуди решительно взглянула на нее. Ей было очень трудно заставить себя говорить, но она все-таки продолжила:
— Я-то что, а вот Пенни… Действительно ли ей нельзя здесь находиться? По какой-то особой причине?
Лицо Лесли сковало напряжение. С тем же явным напряжением она выговорила:
— Я… не… знаю…
Джуди заставила себя продолжать:
— Можно мне кое-что у вас спросить? Я не могу рисковать Пенни. Она очень привязалась к капитану Пилигриму и ходит к нему каждое утро, пока я убираю комнаты на том этаже. Они болтают, и он рассказывает ей всякие истории.
Лицо Лесли снова просияло:
— Как это чудесно с его стороны!
— То же самое подумала и я. Но мисс Дэй настаивает, чтобы я запретила Пенни к нему ходить. Она говорит, что его это слишком волнует, а его волновать нельзя. Что истории, которые он сочиняет для Пенни, могут вызвать у него желание снова взяться за перо. По-моему, полная чепуха. То есть я хочу сказать, любое занятие, которое заставит его вылезти из своей норы, — только во благо.
Посерьезнев, Лесли сдержанно ответила:
— Сложно спорить с сиделкой, которая отвечает за своего пациента.
Страх прибавил Джуди настойчивости:
— Мисс Фрейн, скажите мне правду. Мисс Дэй сказала: «Не оставляйте ее с ним одну». Я хочу знать, почему она так сказала. Есть ли какая-то причина так говорить? Пожалуйста, пожалуйста, скажите мне правду!
Смуглые щеки Лесли Фрейн вспыхнули темным румянцем. Стиснув зубы, она почти минуту сидела молча. Потом произнесла:
— Джером ни за что не причинит вред ребенку!
Уверенность и спокойствие разлились в груди Джуди.
— Так я и знала! Но я хотела услышать это от вас. Он на это не способен, правда ведь?
— Правда, — сказала Лесли. И добавила: — Я не знаю, что здесь происходит. Но что-то здесь не так. Этот обвалившийся потолок, и сгоревшая комната, и до этого были еще всякие странности. Я думаю, ребенку тут не место, Джуди. Я пришла сюда, чтобы сказать вам это, но боялась показаться навязчивой. Эта мисс Силвер, знакомая Фрэнка, здесь, не так ли? Наверное, перед уходом мне стоит с ней повидаться. Фрэнк уверен, что она сумеет во всем разобраться. Хочу надеяться, что он прав. А на всякий случай, почему бы вам не позволить Пенни погостить у меня? Скажем, что так вам будет проще освоиться в доме и навести в нем хоть какой-то порядок. — Лицо ее вдруг вспыхнуло очаровательной улыбкой. — И это было бы чистейшей правдой, потому что, я думаю, с тех пор, как ушла Иви, все буквально обросло пылью. Глория — неплохая девочка, но ей не справиться с этим в одиночку. Ну, что скажете?
Джуди не знала, что сказать. Первый раз в жизни человек так понравился ей с первого взгляда. Но все это было слишком внезапно, и она растерялась.
Возможно, Лесли поняла это по ее лицу, потому —что сказала очень мягко:
— Вам нужно это обдумать, не так ли? Но вы вообще не обязаны давать ответ. Приведите Пенни примерно в половине десятого поиграть, а к ленчу я отправлю ее назад. И вы сами увидите, как ей у нас понравится. А после, если вы захотите, чтобы она у меня погостила, просто приведете, и все. А теперь пойду навещу Джерома.
Джером Пилигрим сидел в своем кресле с блокнотом на коленях и карандашом в руке. Он с такой радостью поднял глаза, когда Джуди сказала: «К вам мисс Фрейн», что невольно спросила себя, почему бы той не радовать его почаще своим обществом. То, что мисс Фрейн не баловала его своим вниманием, явствовало из слов, сказанных им при виде Лесли:
— Я уж подумал, что ты про меня забыла. Ты уже почти месяц не приходила.
Мисс Фрейн осталась на чай и заставила Джерома спуститься вместе с ней. Было очевидно, что все семейство любит Лесли. Хмурое чело Роджера прояснилось, когда он приветствовал ее — «Привет, Лесли!» Мисс Жанетта и мисс Коламба нежно ее поцеловали. Лесли была представлена мисс Силвер и произвела на нее наилучшее впечатление, выразив восхищение поэзией Теннисона и надежду, что когда-нибудь его творчество вновь обретет былую славу. После чего началось в высшей степени приятное, уютное чаепитие. Поведение Пенни было идеальным, как раз таким, которого каждый любящий родитель хочет добиться от своего чада в столь ответственный момент. Она ела аккуратно и прилежно, изящно управлялась с чашкой и говорила, только когда к ней обращались. Лона Дэй, вернувшаяся почти к концу чаепития, была покорена открывшейся ее очам идиллической картиной:
— На улице становится все холоднее! Последние полчаса я только и думала об этой теплой комнате и чашке горячего чая. — Джуди подвинулась, освобождая для нее место. Скользнув в кресло рядом с девушкой, Лона продолжила, слегка понизив голос: — Как мило, что мисс Фрейн выбрала время к нам зайти. Я вынуждена иногда оставлять капитана Пилигрима одного, но раз с ним была она, ему не пришлось скучать. Только теперь ему надо отдохнуть, а то он не будет спать ночью. Он любит видеться с друзьями, но, боюсь, потом ему приходится за это расплачиваться. Лона бросила на своего подопечного встревоженный взгляд. А потом вдруг торопливо улыбнувшись, начала болтать о своих покупках. Джуди показалось, что она тем не менее выглядит усталой и напряженной. И уже не в первый раз ей подумалось, что сиделка, давно связанная с одним пациентом, подчас чересчур о нем тревожится. Пожалуй, мисс Дэй пошла бы на пользу более частая смена обстановки. Как и капитану Пилигриму.
Едва чета Робинсов успела исчезнуть из виду, как за ними проследовала Лона Дэй в меховом пальто и ярко-зеленом тюрбане. Она тоже направлялась в Ледлингтон. Джером Пилигрим по крайне мере раз в неделю требовал новые книги, и Лона заодно покупала что-то себе. Роджер Пилигрим уехал на верховую прогулку, мисс Коламба работала в теплице, мисс Жанетта и Пенни спали, мисс Силвер писала письма, а Глория в буфетной расправлялась с горшками и кастрюлями. Вдруг на улице показалась высокая женщина, подошла к парадному входу и позвонила.
Открывая дверь, Джуди уже почти наверняка знала, кто это. Женщина была одета в коричневый твид и темнокоричневую «загородную» шляпку. Между полями и воротником пальто виднелась полоска темных волос, высокий, изящно вылепленный лоб и замечательные серые глаза. В целом же Лесли Фрейн не отличалась красотой — квадратное, скуластое лицо, довольно тяжелый подбородок, слишком широкий рот, слишком полные губы. Но когда она заговорила, несомненное очарование проявилось в глубоком, музыкальном тембре ее голоса, в искреннем, дружелюбном взгляде.
— Вы, наверное, Джуди Эллиот. А я — Лесли Фрейн. Мне давно хотелось с вами познакомиться. Фрэнк Эбботт писал мне, что мы будем близкими соседями.
Джуди провела ее в утреннюю гостиную, и они поговорили о Фрэнке, о Пенни, об эвакуированных в доме мисс Фрейн, число которых теперь сократилось всего лишь до десяти человек.
— Почти все маленькие дети, и такие милые! Может быть, вы разрешите вашей Пенни играть с ними по утрам? У нас здесь есть небольшая школа для малышей. И у мисс Браун, которая мне помогает, имеются соответствующие дипломы. Я подумала, вам будет проще работать, если не придется все время за ней приглядывать. И вам будет спокойнее, не будете за нее волноваться. И у нее появятся друзья.
Соглашаясь, Джуди ощутила такое сильное чувство облегчения, что это ее даже встревожило. Поболтав с ней еще немного, Лесли сказала:
— Мне бы хотелось навестить Джерома. Он ведь не спит днем, правда?
— Я не знаю, — ответила Джуди. — Вы знаете их гораздо лучше меня. Фрэнк сказал, что я могу поговорить с вами, если… мне понадобится с кем-то поговорить…
Все это вырвалось у нее невольно. Лицо Лесли Фрейн просветлело. Джуди покраснела.
— По-моему, мне и правда надо с кем-то поговорить. Все это… Не знаю, что вам сказал Фрэнк, но он отговаривал меня приезжать сюда.
— Да… Это я понимаю.
Джуди решительно взглянула на нее. Ей было очень трудно заставить себя говорить, но она все-таки продолжила:
— Я-то что, а вот Пенни… Действительно ли ей нельзя здесь находиться? По какой-то особой причине?
Лицо Лесли сковало напряжение. С тем же явным напряжением она выговорила:
— Я… не… знаю…
Джуди заставила себя продолжать:
— Можно мне кое-что у вас спросить? Я не могу рисковать Пенни. Она очень привязалась к капитану Пилигриму и ходит к нему каждое утро, пока я убираю комнаты на том этаже. Они болтают, и он рассказывает ей всякие истории.
Лицо Лесли снова просияло:
— Как это чудесно с его стороны!
— То же самое подумала и я. Но мисс Дэй настаивает, чтобы я запретила Пенни к нему ходить. Она говорит, что его это слишком волнует, а его волновать нельзя. Что истории, которые он сочиняет для Пенни, могут вызвать у него желание снова взяться за перо. По-моему, полная чепуха. То есть я хочу сказать, любое занятие, которое заставит его вылезти из своей норы, — только во благо.
Посерьезнев, Лесли сдержанно ответила:
— Сложно спорить с сиделкой, которая отвечает за своего пациента.
Страх прибавил Джуди настойчивости:
— Мисс Фрейн, скажите мне правду. Мисс Дэй сказала: «Не оставляйте ее с ним одну». Я хочу знать, почему она так сказала. Есть ли какая-то причина так говорить? Пожалуйста, пожалуйста, скажите мне правду!
Смуглые щеки Лесли Фрейн вспыхнули темным румянцем. Стиснув зубы, она почти минуту сидела молча. Потом произнесла:
— Джером ни за что не причинит вред ребенку!
Уверенность и спокойствие разлились в груди Джуди.
— Так я и знала! Но я хотела услышать это от вас. Он на это не способен, правда ведь?
— Правда, — сказала Лесли. И добавила: — Я не знаю, что здесь происходит. Но что-то здесь не так. Этот обвалившийся потолок, и сгоревшая комната, и до этого были еще всякие странности. Я думаю, ребенку тут не место, Джуди. Я пришла сюда, чтобы сказать вам это, но боялась показаться навязчивой. Эта мисс Силвер, знакомая Фрэнка, здесь, не так ли? Наверное, перед уходом мне стоит с ней повидаться. Фрэнк уверен, что она сумеет во всем разобраться. Хочу надеяться, что он прав. А на всякий случай, почему бы вам не позволить Пенни погостить у меня? Скажем, что так вам будет проще освоиться в доме и навести в нем хоть какой-то порядок. — Лицо ее вдруг вспыхнуло очаровательной улыбкой. — И это было бы чистейшей правдой, потому что, я думаю, с тех пор, как ушла Иви, все буквально обросло пылью. Глория — неплохая девочка, но ей не справиться с этим в одиночку. Ну, что скажете?
Джуди не знала, что сказать. Первый раз в жизни человек так понравился ей с первого взгляда. Но все это было слишком внезапно, и она растерялась.
Возможно, Лесли поняла это по ее лицу, потому —что сказала очень мягко:
— Вам нужно это обдумать, не так ли? Но вы вообще не обязаны давать ответ. Приведите Пенни примерно в половине десятого поиграть, а к ленчу я отправлю ее назад. И вы сами увидите, как ей у нас понравится. А после, если вы захотите, чтобы она у меня погостила, просто приведете, и все. А теперь пойду навещу Джерома.
Джером Пилигрим сидел в своем кресле с блокнотом на коленях и карандашом в руке. Он с такой радостью поднял глаза, когда Джуди сказала: «К вам мисс Фрейн», что невольно спросила себя, почему бы той не радовать его почаще своим обществом. То, что мисс Фрейн не баловала его своим вниманием, явствовало из слов, сказанных им при виде Лесли:
— Я уж подумал, что ты про меня забыла. Ты уже почти месяц не приходила.
Мисс Фрейн осталась на чай и заставила Джерома спуститься вместе с ней. Было очевидно, что все семейство любит Лесли. Хмурое чело Роджера прояснилось, когда он приветствовал ее — «Привет, Лесли!» Мисс Жанетта и мисс Коламба нежно ее поцеловали. Лесли была представлена мисс Силвер и произвела на нее наилучшее впечатление, выразив восхищение поэзией Теннисона и надежду, что когда-нибудь его творчество вновь обретет былую славу. После чего началось в высшей степени приятное, уютное чаепитие. Поведение Пенни было идеальным, как раз таким, которого каждый любящий родитель хочет добиться от своего чада в столь ответственный момент. Она ела аккуратно и прилежно, изящно управлялась с чашкой и говорила, только когда к ней обращались. Лона Дэй, вернувшаяся почти к концу чаепития, была покорена открывшейся ее очам идиллической картиной:
— На улице становится все холоднее! Последние полчаса я только и думала об этой теплой комнате и чашке горячего чая. — Джуди подвинулась, освобождая для нее место. Скользнув в кресло рядом с девушкой, Лона продолжила, слегка понизив голос: — Как мило, что мисс Фрейн выбрала время к нам зайти. Я вынуждена иногда оставлять капитана Пилигрима одного, но раз с ним была она, ему не пришлось скучать. Только теперь ему надо отдохнуть, а то он не будет спать ночью. Он любит видеться с друзьями, но, боюсь, потом ему приходится за это расплачиваться. Лона бросила на своего подопечного встревоженный взгляд. А потом вдруг торопливо улыбнувшись, начала болтать о своих покупках. Джуди показалось, что она тем не менее выглядит усталой и напряженной. И уже не в первый раз ей подумалось, что сиделка, давно связанная с одним пациентом, подчас чересчур о нем тревожится. Пожалуй, мисс Дэй пошла бы на пользу более частая смена обстановки. Как и капитану Пилигриму.
Глава 14
В ту ночь Джуди долго не могла уснуть. В голове ее все бродили какие-то бессвязные мысли. Они то шептали, то громко кричали, но никак не складывались в определенные выводы. В конце концов все это привело ее в такую ярость, что она начала всерьез жалеть, что не послушалась Фрэнка Эбботта. И тогда к ярости присоединилось чувство унижения. Как ни странно, в результате Джуди успокоилась и уснула.
Проспала она, казалось, всего секунду. Но на самом деле к тому моменту, когда Джуди проснулась от кошмарного вопля прошло около двух часов. Раньше она никогда не слышала, чтобы так кричал мужчина. Джуди дрожа выскочила из кровати и подбежала к двери. В коридоре была темень. Вопль, от которого, казалось, содрогнулся воздух, прекратился, но теперь слышались душераздирающие стоны, перемежаемые пронзительными вскриками.
Джуди, как была в ночной рубашке, ринулась к выключателю, нащупывая в темноте стену. Когда зажегся свет, позади нее отворилась дверь и на пороге появилась мисс Силвер в малиновом фланелевом халате, украшенном кружевом ручной работы и подвязанным шерстяным шнуром. Волосы ее были все так же аккуратно уложены, лицо все так же спокойно. Джуди так обрадовалась увидев ее, что сама едва не закричала.
— В чем дело? Что случилось?
При этих словах дверь в комнате Джерома яростно распахнулась, и в тот же момент прекратились жуткие стоны. Джером стоял на пороге в разорванной пижамной рубашке. Руки его шарили по воздуху до тех пор, пока не вцепились в притолоку. Он стоял задыхаясь, словно бежал в гору, уставясь перед собой невидящими глазами. Мисс Силвер положила руку на плечо Джуди:
— Идите к себе и наденьте халат, моя дорогая. И оставайтесь с Пенни. А я скоро вернусь.
Но Джуди была не в силах переступить порог собственной комнаты. Пенни не шевелилась — слава богу! Стоя у двери, Джуди не отрываясь смотрела на Джерома Пилигрима и на мисс Силвер, храбро направившуюся к нему. Но прежде чем та приблизилась, из комнаты напротив показалась Лона Дэй. Она тоже была в халате, ее рыжеватые волосы были распущены и струились по всей спине, но в таком виде она почему-то еще больше напоминала медсестру. Положив руку ему на плечо, она сказала:
— Ничего, вам просто опять приснился дурной сон, капитан Пилигрим. Отправляйтесь обратно в постель, а я сейчас дам вам что-нибудь успокоительное. Смотрите, вы напугали мисс Силвер!
Застывший взгляд переместился, но с заметным усилием. Дрожащий голос произнес:
— Очень… жаль…
Трясущиеся пальцы стянули края рваной рубашки. Поддерживаемый Лоной, Джером спотыкаясь вошел в спальню и дверь за ним захлопнулась.
Мисс Силвер минуту постояла на месте, потом медленно зашагала назад. Минуя собственную дверь, она приблизилась к Джуди и укоризненно покачала пальцем:
— Дорогая, ваш халат — прошу вас, наденьте его. Пенни не проснется, если я войду?
— О нет, ее ничем не разбудишь. Я включу ночник. С ее стороны он затенен.
Джуди, вся дрожа, просунула руки в рукава халата.
— Разве так можно! — мягко пожурила ее мисс Силвер. — Вам следовало надеть его сразу же. Вы, наверное, сильно перепугались. Может быть, мисс Дэй заглянет к вам, как только сможет оставить своего пациента. Полагаю, это один из тех приступов, о которых нам с вами рассказывали. Крайне огорчительно! Но я думаю, особо тревожится не о чем. Просто капитану приснился дурной сон. Когда мы только увидели его, он еще не вполне проснулся. Но как только мисс Дэй сказала ему, что он меня напугал, он даже попытался извиниться, очень трогательно. Он тут же понял, что его одежда в беспорядке и стал поправлять рубашку. Такая способность тут же брать себя в руки свидетельствует о том, что рассудок его в полном порядке. Так что не следует поддаваться панике.
Но все ее уговоры были бесполезны. Каждая клеточка в теле Джуди содрогалась от ужаса. Мысленно обзывала себя самыми нелестными словами вроде: «Трусиха, жалкий червяк!», но это тоже не помогало. Вслух Джуди сказала:
— Это было ужасно. Я не смогу здесь оставаться — из-за Пенни. Мисс Фрейн предложила забрать ее — завтра я ее туда отведу. А если бы она проснулась или я была бы внизу…
Мисс Силвер положила руку ей на колено:
— Но она не проснулась, и вы не были внизу, поэтому глупо продолжать об этом думать. А… это, я полагаю, мисс Дэй. — Она поднялась и направилась к двери. — Да-да, прошу вас, заходите. Надеюсь, все в порядке. Это было довольно сильное потрясение, но, к счастью, все быстро кончилось. Так мило с вашей стороны зайти и успокоить нас.
Лона Дэй проскользнула в дверь. Как разительно она отличалась от стоящей рядом пожилой дамы. Зеленая, цвета листвы, ткань выгодно оттеняла белую кожу и золотисто-каштановые волосы. Белизна эта была теплой и нежной, к которой так идет рыжеватый оттенок в волосах и глазах. В таком виде мисс Дэй казалась моложе, мягче. И еще она явно была до крайности огорчена:
— Джуди, мне очень жаль. Боюсь, это был настоящий шок. Наверное, мне следовало предупредить вас и мисс Силвер, но тогда получилось бы, что я как будто жду нового приступа. А мы каждый раз надеемся, что их больше не будет. С ним этого не случалось уже… О, много недель… Дайте вспомнить…
На лице Лоны вдруг отразился такой ужас, что мисс Силвер сочла необходимым напомнить:
— Вы собирались сказать что-то о его последнем приступе?
Та с расстроенным видом ответила:
— Только то, что он произошел вслед за предыдущим визитом мисс Фрейн. — В глазах Лоны блеснули слезы. — В ней… Наверное, я не должна этого говорить. Но что же мне делать? Они все так к ней привязаны, она — такой чудесный старинный друг, и Джером любит с ней видеться. Но что толку себя обманывать — что-то в ней его расстраивает. Не во время встречи. Потом. Как сегодня. Это происходит почти каждый раз, когда она приходит. А в какое положение это ставит меня? Это в самом деле несправедливо!
Мисс Силвер оглядывала ее с мягким любопытством.
— Могу я задать вам один сугубо профессиональный вопрос? Опасны ли эти приступы — нет, не для капитана Пилигрима, а для окружающих?
Лона замерла на полпути к двери и горячо воскликнула:
— О нет, нет, нет! Как вы могли такое подумать!
Проспала она, казалось, всего секунду. Но на самом деле к тому моменту, когда Джуди проснулась от кошмарного вопля прошло около двух часов. Раньше она никогда не слышала, чтобы так кричал мужчина. Джуди дрожа выскочила из кровати и подбежала к двери. В коридоре была темень. Вопль, от которого, казалось, содрогнулся воздух, прекратился, но теперь слышались душераздирающие стоны, перемежаемые пронзительными вскриками.
Джуди, как была в ночной рубашке, ринулась к выключателю, нащупывая в темноте стену. Когда зажегся свет, позади нее отворилась дверь и на пороге появилась мисс Силвер в малиновом фланелевом халате, украшенном кружевом ручной работы и подвязанным шерстяным шнуром. Волосы ее были все так же аккуратно уложены, лицо все так же спокойно. Джуди так обрадовалась увидев ее, что сама едва не закричала.
— В чем дело? Что случилось?
При этих словах дверь в комнате Джерома яростно распахнулась, и в тот же момент прекратились жуткие стоны. Джером стоял на пороге в разорванной пижамной рубашке. Руки его шарили по воздуху до тех пор, пока не вцепились в притолоку. Он стоял задыхаясь, словно бежал в гору, уставясь перед собой невидящими глазами. Мисс Силвер положила руку на плечо Джуди:
— Идите к себе и наденьте халат, моя дорогая. И оставайтесь с Пенни. А я скоро вернусь.
Но Джуди была не в силах переступить порог собственной комнаты. Пенни не шевелилась — слава богу! Стоя у двери, Джуди не отрываясь смотрела на Джерома Пилигрима и на мисс Силвер, храбро направившуюся к нему. Но прежде чем та приблизилась, из комнаты напротив показалась Лона Дэй. Она тоже была в халате, ее рыжеватые волосы были распущены и струились по всей спине, но в таком виде она почему-то еще больше напоминала медсестру. Положив руку ему на плечо, она сказала:
— Ничего, вам просто опять приснился дурной сон, капитан Пилигрим. Отправляйтесь обратно в постель, а я сейчас дам вам что-нибудь успокоительное. Смотрите, вы напугали мисс Силвер!
Застывший взгляд переместился, но с заметным усилием. Дрожащий голос произнес:
— Очень… жаль…
Трясущиеся пальцы стянули края рваной рубашки. Поддерживаемый Лоной, Джером спотыкаясь вошел в спальню и дверь за ним захлопнулась.
Мисс Силвер минуту постояла на месте, потом медленно зашагала назад. Минуя собственную дверь, она приблизилась к Джуди и укоризненно покачала пальцем:
— Дорогая, ваш халат — прошу вас, наденьте его. Пенни не проснется, если я войду?
— О нет, ее ничем не разбудишь. Я включу ночник. С ее стороны он затенен.
Джуди, вся дрожа, просунула руки в рукава халата.
— Разве так можно! — мягко пожурила ее мисс Силвер. — Вам следовало надеть его сразу же. Вы, наверное, сильно перепугались. Может быть, мисс Дэй заглянет к вам, как только сможет оставить своего пациента. Полагаю, это один из тех приступов, о которых нам с вами рассказывали. Крайне огорчительно! Но я думаю, особо тревожится не о чем. Просто капитану приснился дурной сон. Когда мы только увидели его, он еще не вполне проснулся. Но как только мисс Дэй сказала ему, что он меня напугал, он даже попытался извиниться, очень трогательно. Он тут же понял, что его одежда в беспорядке и стал поправлять рубашку. Такая способность тут же брать себя в руки свидетельствует о том, что рассудок его в полном порядке. Так что не следует поддаваться панике.
Но все ее уговоры были бесполезны. Каждая клеточка в теле Джуди содрогалась от ужаса. Мысленно обзывала себя самыми нелестными словами вроде: «Трусиха, жалкий червяк!», но это тоже не помогало. Вслух Джуди сказала:
— Это было ужасно. Я не смогу здесь оставаться — из-за Пенни. Мисс Фрейн предложила забрать ее — завтра я ее туда отведу. А если бы она проснулась или я была бы внизу…
Мисс Силвер положила руку ей на колено:
— Но она не проснулась, и вы не были внизу, поэтому глупо продолжать об этом думать. А… это, я полагаю, мисс Дэй. — Она поднялась и направилась к двери. — Да-да, прошу вас, заходите. Надеюсь, все в порядке. Это было довольно сильное потрясение, но, к счастью, все быстро кончилось. Так мило с вашей стороны зайти и успокоить нас.
Лона Дэй проскользнула в дверь. Как разительно она отличалась от стоящей рядом пожилой дамы. Зеленая, цвета листвы, ткань выгодно оттеняла белую кожу и золотисто-каштановые волосы. Белизна эта была теплой и нежной, к которой так идет рыжеватый оттенок в волосах и глазах. В таком виде мисс Дэй казалась моложе, мягче. И еще она явно была до крайности огорчена:
— Джуди, мне очень жаль. Боюсь, это был настоящий шок. Наверное, мне следовало предупредить вас и мисс Силвер, но тогда получилось бы, что я как будто жду нового приступа. А мы каждый раз надеемся, что их больше не будет. С ним этого не случалось уже… О, много недель… Дайте вспомнить…
На лице Лоны вдруг отразился такой ужас, что мисс Силвер сочла необходимым напомнить:
— Вы собирались сказать что-то о его последнем приступе?
Та с расстроенным видом ответила:
— Только то, что он произошел вслед за предыдущим визитом мисс Фрейн. — В глазах Лоны блеснули слезы. — В ней… Наверное, я не должна этого говорить. Но что же мне делать? Они все так к ней привязаны, она — такой чудесный старинный друг, и Джером любит с ней видеться. Но что толку себя обманывать — что-то в ней его расстраивает. Не во время встречи. Потом. Как сегодня. Это происходит почти каждый раз, когда она приходит. А в какое положение это ставит меня? Это в самом деле несправедливо!
Мисс Силвер оглядывала ее с мягким любопытством.
— Могу я задать вам один сугубо профессиональный вопрос? Опасны ли эти приступы — нет, не для капитана Пилигрима, а для окружающих?
Лона замерла на полпути к двери и горячо воскликнула:
— О нет, нет, нет! Как вы могли такое подумать!
Глава 15
На следующий день никто не заговаривал о ночном происшествии, хотя было ясно, что все только о нем и думают. Мисс Коламба выглядела еще более мрачно, чем обычно. И когда Джуди сообщила ей, что разрешила Пенни погостить в доме Лесли Фрейн, та отделалась от нее кратким «Хорошая мысль», не произнеся больше ни слова.
Пенни пребывала в восторге. Она запаковывала в воображаемый чемодан одеяла и подушку для медвежонка по имени Бруно, своей последней фантазии.
— Только он уже не очень маленький, потому что он говорит. Слышишь, как он здорово говорит, Джуди? Он говорит, что будет каждый день приходить и играть с Джеромом и Джуди. Он любит Джерома, потому что это он мне его подарил. И еще он подарил мне для медвежонка чемодан, и одеяла, и подушку. Какой добрый, да? Мы с Бруно думаем, что он очень добрый.
Джуди вернулась назад с легким сердцем. Пенни, радостно подбежавшая к ватаге эвакуированных детей, даже головы не повернула ей вслед. Здесь ей будет очень хорошо и никакой опасности! А все остальное не важно. Эта мысль вернула Джуди утраченное было самоуважение, и девушка поняла, что теперь, когда Пенни нет в доме, ей уже не страшно. Она была вполне готова отправиться в комнату Джерома, но оказалось, что ей этого позволять не собираются. Лона выхватила у нее из рук швабру и ведро и практически захлопнула дверь у нее перед носом. Сама не зная почему, Джуди страшно разозлилась. Она удержала слова, уже готовые сорваться у нее с языка, но глаза, сверкавшие слишком ярко, явно ее выдали.
Пенни пребывала в восторге. Она запаковывала в воображаемый чемодан одеяла и подушку для медвежонка по имени Бруно, своей последней фантазии.
— Только он уже не очень маленький, потому что он говорит. Слышишь, как он здорово говорит, Джуди? Он говорит, что будет каждый день приходить и играть с Джеромом и Джуди. Он любит Джерома, потому что это он мне его подарил. И еще он подарил мне для медвежонка чемодан, и одеяла, и подушку. Какой добрый, да? Мы с Бруно думаем, что он очень добрый.
Джуди вернулась назад с легким сердцем. Пенни, радостно подбежавшая к ватаге эвакуированных детей, даже головы не повернула ей вслед. Здесь ей будет очень хорошо и никакой опасности! А все остальное не важно. Эта мысль вернула Джуди утраченное было самоуважение, и девушка поняла, что теперь, когда Пенни нет в доме, ей уже не страшно. Она была вполне готова отправиться в комнату Джерома, но оказалось, что ей этого позволять не собираются. Лона выхватила у нее из рук швабру и ведро и практически захлопнула дверь у нее перед носом. Сама не зная почему, Джуди страшно разозлилась. Она удержала слова, уже готовые сорваться у нее с языка, но глаза, сверкавшие слишком ярко, явно ее выдали.