Страница:
Рэндал Марч первым нарушил тишину. Вопрос его прозвучал сухо и официально:
— В таком случае, какие у вас имеются доказательства?
Мисс Силвер подобрала спицы и снова принялась невозмутимо вязать.
— У меня нет доказательств. Но есть много интересных вещей, которые я хочу тебе поведать. Во-первых, хочу тебе сообщить, что нахожусь здесь не просто как гостья, а по просьбе покойного. Роджер Пилигрим был уверен, что на его жизнь было совершено два покушения, потому и попросил меня приехать и разобраться.
— Что за покушения?
Мисс Силвер крайне лаконично изложила Рэндалу недавние события.
— Можешь сам пойти и осмотреть эти комнаты. Падение потолка объяснили тем, что перелившаяся из раковины наверху вода впиталась в лепнину, которая стала чересчур тяжелой. Пожар — искрой, выскочившей из камина и попавшей на бумаги, которые разбирал Роджер Пилигрим. Но учти: раковина находится в двенадцати футах от бывшей спальни Роджера на другой стороне коридора, потолок в котором остался цел. Некоторое количество влаги еще осталось под полом комнаты, расположенной прямо над спальней Роджера. И я буду крайне удивлена, если ты не согласишься со мной в том, что воду в это место налили намеренно. Что же касается пожара, Роджер был убежден, что его одурманили. Выпив небольшой стакан виски с содовой, он крепко уснул, а проснувшись, обнаружил, что комната охвачена огнем, причем дверь, как он мне сообщил, была заперта снаружи. Он сказал, что держал ключ в скважине наготове: разбросанные по комнате документы были слишком личными. Очевидно, он привык, выйдя из комнаты, тут же ее запирать. Но вот какая деталь: к тому моменту, когда огонь потушили, дверь снова оказалась отперта. Но Роджеру тем не менее пришлось разбить окно — иначе бы он не смог выбраться.
— Вы поверили, что на его жизнь покушались?
Мисс Силвер продолжала проворно шевелить спицами.
— В тот момент я не стала делать окончательных выводов. Как и сказал Роджеру Фрэнк Эбботт, настоящих доказательств не было.
— Эбботт?
— Они вместе учились в школе. У Фрэнка по соседству живут родственники. Это он посоветовал Роджеру приехать ко мне.
— Какой мог быть мотив? — отрывисто спросил Рэндал.
— Воспрепятствовать продаже имения.
— Что?
— Роджер собирался продать дом. Его отца тоже постигла трагическая смерть именно тогда, когда он решил избавиться от дома.
Мисс Силвер нахмурилась, сочтя его восклицание бестактным. Тоном, полным укоризны, она передала Рэндалу слова грума о колючке, найденной под седлом лошади старого Пилигрима.
— Я не могу точно сказать тебе, правда ли это. Но я знаю, что Роджер в это верил. Я сочла неразумным расспрашивать Уильяма, но ты вполне можешь это сделать. Рэндал подался вперед, оперевшись локтями на стол.
— Дорогая мисс Силвер, вы и вправду думаете, что я поверю, будто двоих человек убили из-за какого-то имения?
— Я сама в это верю.
— Но почему? Боже мой, и вы считаете, что это убедительный мотив! Но у кого он мог быть? Следующий наследник — Джек Пилигрим. Последние четыре года он находится где-то за границей. Зачем кому-то убивать мистера Пилигрима и Роджера, хлопотать ради неизвестно где обретающегося Джека?
Мисс Силвер кашлянула.
— Чтобы предотвратить продажу имения.
— Но зачем, зачем, зачем?!
Мисс Силвер наклонилась ближе:
— Чтобы ответить на этот вопрос, нам придется вернуться на три года назад.
— На три года назад?
— Да, Рэнди. К исчезновению Генри Клейтона.
Он в изумлении посмотрел на нее. Затем взял себя в руки:
— Вы можете дать этому какое-то объяснение?
— Да. И попрошу тебя выслушать меня непредвзято.
— Полагаю, в нашей профессии это всегда является непременным условием.
Мисс Силвер склонила голову в знак согласия. После чего, сидя очень прямо и с необычайным проворством шевеля спицами, начала:
— Я должна напомнить тебе о заявлениях, сделанных тогда Робинсом и мисс Лесли Фрейн. Они, именно в таком порядке, что соответствует их собственным показаниям, были последними из здешних жителей, видевшими в ту ночь мистера Клейтона. Он жил в «Приюте пилигрима», будучи, как тебе, вероятно, известно, племянником мистера Пилигрима и, следовательно, кузеном Роджера и капитана Джерома. Они в то время тоже пребывали в доме. Произошло это примерно семь месяцев спустя после ранения капитана в Дюнкерке и три месяца спустя после выписки из военного госпиталя. Вернувшись домой, он попал под опеку мисс Лоны Дэй, которая уже некоторое время прожила в доме, ухаживая за мисс Жанеттой во время ее серьезной, но не слишком, болезни. Генри Клейтон, как ты знаешь, был служащим Министерства информации в Лондоне. Он приехал сюда, так как через три дня должна была состояться его свадьба с мисс Фрейн. В день исчезновения он получил от своего дяди пятьдесят фунтов в качестве свадебного подарка. Мистер Клейтон попросил дать их ему наличными, так как намеревался потратить их на свой медовый месяц. Мистер Пилигрим имел обыкновение хранить в доме огромные суммы — он не клал доходы от аренды земли в банк. Поэтому номера банкнот, выданных мистеру Клейтону, нигде зафиксированы не были.
Улыбка у Рэндала получилась мрачноватой:
— Это замечательно все упрощает, не правда ли?
В покашливании мисс Силвер прозвучал упрек:
— Все это очень непросто, Рэнди. Если не возражаешь, я продолжу. Точно установлено, что между мистером Клейтоном и мисс Фрейн днем произошла некая размолвка. По ее словам, размолвка эта была пустячной. Робине утверждает, что около половины одиннадцатого он услышал, как Генри Клейтон договаривается о встрече с мисс Фрейн. Фрэнк передал мне произнесенные им слова: «Нет, Лесли, конечно нет! Дорогая, как ты могла такое подумать!» После этого мистер Клейтон пообещал зайти к ней через несколько минут. А когда она, очевидно, заметила, что время уже слишком позднее, он возразил, что еще не поздно, всего половина одиннадцатого. Он сказал Робинсу, что идет навестить мисс Фрейн и долго не задержится, но ждать его не нужно — он возьмет с собой ключ, а по возвращении закроет дверь на цепочку. После чего мистер Клейтон вышел из дому так, как был — в темном костюме, без шляпы, без пальто, без шарфа. И, по утверждению Робинса, больше он никогда его не видел.
— И что же все-таки вы хотите этим сказать?
Мисс Силвер кашлянула.
— Пока позволь мне продолжить. Давая показания, Робине заявил, что не мог позволить мистеру Генри самому запирать дверь, так как мистер Пилигрим был в этом отношении очень строг. Он прошел на кухню, сказал жене, что задержится, и вернулся в холл. Там он накинул на дверь цепочку и уселся ждать. Робине услышал, как часы бьют двенадцать, а потом — уже шесть.
— Сколько времени он отсутствовал, пока разговаривал с женой?
— Не знаю. Фрэнк считает, всего несколько минут. По меньшей мере минут пять, я полагаю. Теперь переходим к показаниям мисс Фрейн.
Марч сказал:
— Я их помню. Она наблюдала за ним некоторое время. Увидела, как он вышел из дома и прошел немного по улице. Потом она отошла от окна, потому что не хотела, чтоб он ее заметил. Знаете, мне это очень запало в душу.
— «Одно прикосновение природы: и все мы снова перед ней равны», — заметила мисс Силвер.
— Вот именно. Итак, это был последний раз, когда Генри Клейтона кто-то видел. К чему же мы переходим теперь?
Спицы умерили свою ретивость Мисс Силвер медленно проговорила:
— У нас есть показания двух человек. Если бы один из них не лгал, исчезновение Генри Клейтона выглядело бы менее таинственным. Но, возможно, оба они говорят правду, только не всю. Возможно, мисс Фрейн действительно наблюдала, как мистер Клейтон выходит из дома, но это мог быть не последний раз, когда она его видела. Ссора между ними могла быть гораздо более серьезной, чем она готова признать. Возможно, вместо примирения она окончилась полным разрывом. Я все же не полагаюсь на данную версию, потому что она не объясняет две последующие смерти. Но если ты считаешь их случайностями, то тебя она, вероятно, заинтересует.
Марч кивнул.
— По правде говоря, мне уже приходило в голову нечто в этом роде. По всем отзывам, Клейтон был бесшабашным малым. И, получив такое оскорбление, как разрыв накануне свадьбы, он вполне мог запросто уйти куда глаза глядят, поступить на военную службу или что-нибудь в этом духе.
— Я так не думаю. Но продолжим. Мне бы хотелось обрисовать некую гипотетическую ситуацию. Мистер Клейтон выходит из дома, и это видит мисс Фрейн. Но тут кто-то проходит по стеклянной галерее к внешней двери и зовет его. Он возвращается, и его ведут в столовую — это первая дверь налево сразу после входа. Столовая представляет собой современную комнату, но прямо за ней расположена значительно более старая часть дома. В столовой есть дверь, ведущая в вымощенный плитами коридор. В этом коридоре Генри Клейтон получает смертельный удар. Не думаю, что использовалось огнестрельное оружие. В столовой находятся две совершенно потрясающие коллекции оружия. В числе прочего там есть шпаги и кинжалы. Преступник мог воспользоваться одним из них. Из этого коридора в подвалы ходит лифт, расположенный почти строго напротив выхода из столовой. Тело могли спустить вниз на лифте и отвезти в любую часть подвала на очень удобной тележке для вина.
— Вы это серьезно?
— Абсолютно. Но это, разумеется, всего лишь предположения.
— Но… мотив… Дорогая моя мисс Силвер, я полагаю, под преступником вы подразумеваете Робинса. Но какой мог быть у него мотив?
На это мисс Силвер рассудительно ответила:
— У него мог быть очень серьезный мотив. Его дочь попала в беду и убежала. Примерно за месяц до исчезновения Генри Клейтона Робине выяснил, что она в Лондоне, и отправился к ней. Она и ее ребенок в ту ночь погибли во время воздушного налета, но Робине успел увидеться с ней в больнице. Если она сказала, что соблазнил ее Генри Клейтон, вот вам и мотив.
— Кто вам все это рассказал?
— Роджер Пилигрим. По его словам, только ему и его отцу было известно о смерти Мэйбл. Робинсы не хотели, чтобы об этом узнали. Робине сказал, что они уже достаточно настрадались и нечего бередить их старые раны.
— Роджер сказал вам, что Генри Клейтон был любовником девушки?
— Нет, Рэнди. Но Мэйбл Робине выросла в этом доме. Она получила хорошее образование и прекрасную работу в Ледлингтоне. Сюда она приезжала на все выходные и праздники. Никому было невдомек, что у нее есть друг. Я спросила Роджера Пилигрима, не подозревал ли Робине кого-то из членов семьи. Этот вопрос его очень взволновал и расстроил. Я спросила, не подозревал ли Робине его самого или капитана Пилигрима, и Роджер ответил «Нет!» очень сердито. Но после вопроса, не подозревал ли Робине Генри Клейтона, он молча вышел из комнаты.
— Ах, вот как! Ну-ну! — Рэндал смотрел на нее, сложив губы, будто собираясь свистнуть. Может быть, он и собирался — только звяканье спиц остановило его. Через мгновение Рэндал кивнул и сказал:
— Что-то слишком много кроликов вытащили вы из своей гипотетической шляпы! И что я, по-вашему, должен с ними делать?
Мисс Силвер передвинула гору шерсти, лежащую на ее коленях.
— Я хочу, чтобы ты произвел полный обыск подвалов.
— Вы, кажется, хотели говорить серьезно…
— Я серьезна, Рэнди.
— Вы предложили мне весьма остроумную гипотезу. А теперь вам подавай доказательства, ее подтверждающие! Вы что же, хотите, чтобы я обратился к начальству с просьбой предоставить мне ордер на обыск в связи с делом трехлетней давности, которое я, ко всему прочему, даже в руках не держал?
— Ордер на обыск не понадобится, если у тебя будет разрешение мисс Коламбы.
Рэндал позволил себе поинтересоваться с некоторым сарказмом:
— Вы полагаете, она мне его даст?
— Я не знаю.
Марч рассмеялся.
— И вы еще считаете себя знатоком человеческой натуры! Даже мне, с моими скудными мыслительными способностями, нетрудно сообразить, что мисс Коламба хочет лишь одного, а именно: «Пусть сдерживающий перст устам поможет сохранить молчанье»!
Не получив ответа, Рэндал откинулся в кресле и несколько секунд осмысливал слова мисс Силвер и ситуацию в целом. Потом заговорил снова:
— Послушайте, если бы на вашем месте оказался кто-то другой, ответ не вызвал бы у меня никаких затруднений. Но так как это все-таки вы, то я хочу рассказать вам о положении, в котором нахожусь, и еще раз спросить, насколько твердо вы уверены в ваших словах. Полковник Хаммерсли, начальник окружной полиции, в конце месяца уходит в отставку. Мне довольно прозрачно намекнули, что комиссия даст моей кандидатуре очень благоприятную оценку. Не буду кривить душой: мне небезразлична эта перспектива. Но если я вдруг начну поднимать какую-то беспочвенную шумиху вокруг семьи Пилигримов, которые тут живут со времен великого потопа, то настроение у комиссии вполне может измениться.
Мисс Силвер снова произнесла цитату — на этот раз, по-французски, но с крайне патриотическим акцентом:
— Fais се que doit, advienne que pourra <Делай, что должно, и будь что будет (фр.)>.
Марч издал короткий смешок:
— Делай то, что правильно, и наплюй на последствия! Очаровательно! Но прежде чем я пущу по ветру все мои профессиональные перспективы, вам придется убедить меня, что это и в самом деле правильно.
Мисс Силвер тихонько кашлянула.
— Тебе самому придется себя убеждать, Рэндал. Мне больше нечего сказать.
Глава 19
Глава 20
— В таком случае, какие у вас имеются доказательства?
Мисс Силвер подобрала спицы и снова принялась невозмутимо вязать.
— У меня нет доказательств. Но есть много интересных вещей, которые я хочу тебе поведать. Во-первых, хочу тебе сообщить, что нахожусь здесь не просто как гостья, а по просьбе покойного. Роджер Пилигрим был уверен, что на его жизнь было совершено два покушения, потому и попросил меня приехать и разобраться.
— Что за покушения?
Мисс Силвер крайне лаконично изложила Рэндалу недавние события.
— Можешь сам пойти и осмотреть эти комнаты. Падение потолка объяснили тем, что перелившаяся из раковины наверху вода впиталась в лепнину, которая стала чересчур тяжелой. Пожар — искрой, выскочившей из камина и попавшей на бумаги, которые разбирал Роджер Пилигрим. Но учти: раковина находится в двенадцати футах от бывшей спальни Роджера на другой стороне коридора, потолок в котором остался цел. Некоторое количество влаги еще осталось под полом комнаты, расположенной прямо над спальней Роджера. И я буду крайне удивлена, если ты не согласишься со мной в том, что воду в это место налили намеренно. Что же касается пожара, Роджер был убежден, что его одурманили. Выпив небольшой стакан виски с содовой, он крепко уснул, а проснувшись, обнаружил, что комната охвачена огнем, причем дверь, как он мне сообщил, была заперта снаружи. Он сказал, что держал ключ в скважине наготове: разбросанные по комнате документы были слишком личными. Очевидно, он привык, выйдя из комнаты, тут же ее запирать. Но вот какая деталь: к тому моменту, когда огонь потушили, дверь снова оказалась отперта. Но Роджеру тем не менее пришлось разбить окно — иначе бы он не смог выбраться.
— Вы поверили, что на его жизнь покушались?
Мисс Силвер продолжала проворно шевелить спицами.
— В тот момент я не стала делать окончательных выводов. Как и сказал Роджеру Фрэнк Эбботт, настоящих доказательств не было.
— Эбботт?
— Они вместе учились в школе. У Фрэнка по соседству живут родственники. Это он посоветовал Роджеру приехать ко мне.
— Какой мог быть мотив? — отрывисто спросил Рэндал.
— Воспрепятствовать продаже имения.
— Что?
— Роджер собирался продать дом. Его отца тоже постигла трагическая смерть именно тогда, когда он решил избавиться от дома.
Мисс Силвер нахмурилась, сочтя его восклицание бестактным. Тоном, полным укоризны, она передала Рэндалу слова грума о колючке, найденной под седлом лошади старого Пилигрима.
— Я не могу точно сказать тебе, правда ли это. Но я знаю, что Роджер в это верил. Я сочла неразумным расспрашивать Уильяма, но ты вполне можешь это сделать. Рэндал подался вперед, оперевшись локтями на стол.
— Дорогая мисс Силвер, вы и вправду думаете, что я поверю, будто двоих человек убили из-за какого-то имения?
— Я сама в это верю.
— Но почему? Боже мой, и вы считаете, что это убедительный мотив! Но у кого он мог быть? Следующий наследник — Джек Пилигрим. Последние четыре года он находится где-то за границей. Зачем кому-то убивать мистера Пилигрима и Роджера, хлопотать ради неизвестно где обретающегося Джека?
Мисс Силвер кашлянула.
— Чтобы предотвратить продажу имения.
— Но зачем, зачем, зачем?!
Мисс Силвер наклонилась ближе:
— Чтобы ответить на этот вопрос, нам придется вернуться на три года назад.
— На три года назад?
— Да, Рэнди. К исчезновению Генри Клейтона.
Он в изумлении посмотрел на нее. Затем взял себя в руки:
— Вы можете дать этому какое-то объяснение?
— Да. И попрошу тебя выслушать меня непредвзято.
— Полагаю, в нашей профессии это всегда является непременным условием.
Мисс Силвер склонила голову в знак согласия. После чего, сидя очень прямо и с необычайным проворством шевеля спицами, начала:
— Я должна напомнить тебе о заявлениях, сделанных тогда Робинсом и мисс Лесли Фрейн. Они, именно в таком порядке, что соответствует их собственным показаниям, были последними из здешних жителей, видевшими в ту ночь мистера Клейтона. Он жил в «Приюте пилигрима», будучи, как тебе, вероятно, известно, племянником мистера Пилигрима и, следовательно, кузеном Роджера и капитана Джерома. Они в то время тоже пребывали в доме. Произошло это примерно семь месяцев спустя после ранения капитана в Дюнкерке и три месяца спустя после выписки из военного госпиталя. Вернувшись домой, он попал под опеку мисс Лоны Дэй, которая уже некоторое время прожила в доме, ухаживая за мисс Жанеттой во время ее серьезной, но не слишком, болезни. Генри Клейтон, как ты знаешь, был служащим Министерства информации в Лондоне. Он приехал сюда, так как через три дня должна была состояться его свадьба с мисс Фрейн. В день исчезновения он получил от своего дяди пятьдесят фунтов в качестве свадебного подарка. Мистер Клейтон попросил дать их ему наличными, так как намеревался потратить их на свой медовый месяц. Мистер Пилигрим имел обыкновение хранить в доме огромные суммы — он не клал доходы от аренды земли в банк. Поэтому номера банкнот, выданных мистеру Клейтону, нигде зафиксированы не были.
Улыбка у Рэндала получилась мрачноватой:
— Это замечательно все упрощает, не правда ли?
В покашливании мисс Силвер прозвучал упрек:
— Все это очень непросто, Рэнди. Если не возражаешь, я продолжу. Точно установлено, что между мистером Клейтоном и мисс Фрейн днем произошла некая размолвка. По ее словам, размолвка эта была пустячной. Робине утверждает, что около половины одиннадцатого он услышал, как Генри Клейтон договаривается о встрече с мисс Фрейн. Фрэнк передал мне произнесенные им слова: «Нет, Лесли, конечно нет! Дорогая, как ты могла такое подумать!» После этого мистер Клейтон пообещал зайти к ней через несколько минут. А когда она, очевидно, заметила, что время уже слишком позднее, он возразил, что еще не поздно, всего половина одиннадцатого. Он сказал Робинсу, что идет навестить мисс Фрейн и долго не задержится, но ждать его не нужно — он возьмет с собой ключ, а по возвращении закроет дверь на цепочку. После чего мистер Клейтон вышел из дому так, как был — в темном костюме, без шляпы, без пальто, без шарфа. И, по утверждению Робинса, больше он никогда его не видел.
— И что же все-таки вы хотите этим сказать?
Мисс Силвер кашлянула.
— Пока позволь мне продолжить. Давая показания, Робине заявил, что не мог позволить мистеру Генри самому запирать дверь, так как мистер Пилигрим был в этом отношении очень строг. Он прошел на кухню, сказал жене, что задержится, и вернулся в холл. Там он накинул на дверь цепочку и уселся ждать. Робине услышал, как часы бьют двенадцать, а потом — уже шесть.
— Сколько времени он отсутствовал, пока разговаривал с женой?
— Не знаю. Фрэнк считает, всего несколько минут. По меньшей мере минут пять, я полагаю. Теперь переходим к показаниям мисс Фрейн.
Марч сказал:
— Я их помню. Она наблюдала за ним некоторое время. Увидела, как он вышел из дома и прошел немного по улице. Потом она отошла от окна, потому что не хотела, чтоб он ее заметил. Знаете, мне это очень запало в душу.
— «Одно прикосновение природы: и все мы снова перед ней равны», — заметила мисс Силвер.
— Вот именно. Итак, это был последний раз, когда Генри Клейтона кто-то видел. К чему же мы переходим теперь?
Спицы умерили свою ретивость Мисс Силвер медленно проговорила:
— У нас есть показания двух человек. Если бы один из них не лгал, исчезновение Генри Клейтона выглядело бы менее таинственным. Но, возможно, оба они говорят правду, только не всю. Возможно, мисс Фрейн действительно наблюдала, как мистер Клейтон выходит из дома, но это мог быть не последний раз, когда она его видела. Ссора между ними могла быть гораздо более серьезной, чем она готова признать. Возможно, вместо примирения она окончилась полным разрывом. Я все же не полагаюсь на данную версию, потому что она не объясняет две последующие смерти. Но если ты считаешь их случайностями, то тебя она, вероятно, заинтересует.
Марч кивнул.
— По правде говоря, мне уже приходило в голову нечто в этом роде. По всем отзывам, Клейтон был бесшабашным малым. И, получив такое оскорбление, как разрыв накануне свадьбы, он вполне мог запросто уйти куда глаза глядят, поступить на военную службу или что-нибудь в этом духе.
— Я так не думаю. Но продолжим. Мне бы хотелось обрисовать некую гипотетическую ситуацию. Мистер Клейтон выходит из дома, и это видит мисс Фрейн. Но тут кто-то проходит по стеклянной галерее к внешней двери и зовет его. Он возвращается, и его ведут в столовую — это первая дверь налево сразу после входа. Столовая представляет собой современную комнату, но прямо за ней расположена значительно более старая часть дома. В столовой есть дверь, ведущая в вымощенный плитами коридор. В этом коридоре Генри Клейтон получает смертельный удар. Не думаю, что использовалось огнестрельное оружие. В столовой находятся две совершенно потрясающие коллекции оружия. В числе прочего там есть шпаги и кинжалы. Преступник мог воспользоваться одним из них. Из этого коридора в подвалы ходит лифт, расположенный почти строго напротив выхода из столовой. Тело могли спустить вниз на лифте и отвезти в любую часть подвала на очень удобной тележке для вина.
— Вы это серьезно?
— Абсолютно. Но это, разумеется, всего лишь предположения.
— Но… мотив… Дорогая моя мисс Силвер, я полагаю, под преступником вы подразумеваете Робинса. Но какой мог быть у него мотив?
На это мисс Силвер рассудительно ответила:
— У него мог быть очень серьезный мотив. Его дочь попала в беду и убежала. Примерно за месяц до исчезновения Генри Клейтона Робине выяснил, что она в Лондоне, и отправился к ней. Она и ее ребенок в ту ночь погибли во время воздушного налета, но Робине успел увидеться с ней в больнице. Если она сказала, что соблазнил ее Генри Клейтон, вот вам и мотив.
— Кто вам все это рассказал?
— Роджер Пилигрим. По его словам, только ему и его отцу было известно о смерти Мэйбл. Робинсы не хотели, чтобы об этом узнали. Робине сказал, что они уже достаточно настрадались и нечего бередить их старые раны.
— Роджер сказал вам, что Генри Клейтон был любовником девушки?
— Нет, Рэнди. Но Мэйбл Робине выросла в этом доме. Она получила хорошее образование и прекрасную работу в Ледлингтоне. Сюда она приезжала на все выходные и праздники. Никому было невдомек, что у нее есть друг. Я спросила Роджера Пилигрима, не подозревал ли Робине кого-то из членов семьи. Этот вопрос его очень взволновал и расстроил. Я спросила, не подозревал ли Робине его самого или капитана Пилигрима, и Роджер ответил «Нет!» очень сердито. Но после вопроса, не подозревал ли Робине Генри Клейтона, он молча вышел из комнаты.
— Ах, вот как! Ну-ну! — Рэндал смотрел на нее, сложив губы, будто собираясь свистнуть. Может быть, он и собирался — только звяканье спиц остановило его. Через мгновение Рэндал кивнул и сказал:
— Что-то слишком много кроликов вытащили вы из своей гипотетической шляпы! И что я, по-вашему, должен с ними делать?
Мисс Силвер передвинула гору шерсти, лежащую на ее коленях.
— Я хочу, чтобы ты произвел полный обыск подвалов.
— Вы, кажется, хотели говорить серьезно…
— Я серьезна, Рэнди.
— Вы предложили мне весьма остроумную гипотезу. А теперь вам подавай доказательства, ее подтверждающие! Вы что же, хотите, чтобы я обратился к начальству с просьбой предоставить мне ордер на обыск в связи с делом трехлетней давности, которое я, ко всему прочему, даже в руках не держал?
— Ордер на обыск не понадобится, если у тебя будет разрешение мисс Коламбы.
Рэндал позволил себе поинтересоваться с некоторым сарказмом:
— Вы полагаете, она мне его даст?
— Я не знаю.
Марч рассмеялся.
— И вы еще считаете себя знатоком человеческой натуры! Даже мне, с моими скудными мыслительными способностями, нетрудно сообразить, что мисс Коламба хочет лишь одного, а именно: «Пусть сдерживающий перст устам поможет сохранить молчанье»!
Не получив ответа, Рэндал откинулся в кресле и несколько секунд осмысливал слова мисс Силвер и ситуацию в целом. Потом заговорил снова:
— Послушайте, если бы на вашем месте оказался кто-то другой, ответ не вызвал бы у меня никаких затруднений. Но так как это все-таки вы, то я хочу рассказать вам о положении, в котором нахожусь, и еще раз спросить, насколько твердо вы уверены в ваших словах. Полковник Хаммерсли, начальник окружной полиции, в конце месяца уходит в отставку. Мне довольно прозрачно намекнули, что комиссия даст моей кандидатуре очень благоприятную оценку. Не буду кривить душой: мне небезразлична эта перспектива. Но если я вдруг начну поднимать какую-то беспочвенную шумиху вокруг семьи Пилигримов, которые тут живут со времен великого потопа, то настроение у комиссии вполне может измениться.
Мисс Силвер снова произнесла цитату — на этот раз, по-французски, но с крайне патриотическим акцентом:
— Fais се que doit, advienne que pourra <Делай, что должно, и будь что будет (фр.)>.
Марч издал короткий смешок:
— Делай то, что правильно, и наплюй на последствия! Очаровательно! Но прежде чем я пущу по ветру все мои профессиональные перспективы, вам придется убедить меня, что это и в самом деле правильно.
Мисс Силвер тихонько кашлянула.
— Тебе самому придется себя убеждать, Рэндал. Мне больше нечего сказать.
Глава 19
Рэндалу Марчу не пришлось ни вступать в борьбу с собственной совестью, ни рисковать карьерой. На следующий день еще раз подтвердилась справедливость пословицы «пришла беда — отворяй ворота». Через час после молчаливого завтрака Робине позвал мисс Коламбу к телефону:
— Телеграмма, мадам. Я начал ее принимать, но подумал… Возможно, лучше вам…
Мисс Коламба поднялась и вышла, не сказав ни слова.
Она отсутствовала минут десять. Вернувшись, она без какого-либо заметного изменения в лице или голосе обратилась к единственному сидящему в утренней гостиной человеку — к мисс Силвер:
— Пришла телеграмма из Военного министерства. Они получили сведения о смерти моего племянника Джека.
Мисс Силвер высказала все соболезнования, какие только могут продиктовать доброе сердце и хорошее воспитание. Но в этих обстоятельствах полученное известие показались обеим женщинам чем-то вполне… логичным. Под покровом условностей, изъявлений любви и скорби по погибшему племяннику, который пробыл вдали от дома так долго, что смерть его показаться неожиданностью уже не могла, таилась непреодолимая тревога о другом. Она заставила отступить упрямую молчаливость мисс Коламбы:
— Джером…— произнесла она, не отрывая глаз от лица мисс Силвер. — Вчера вы говорили серьезно? Он в опасности?
— В настоящий момент — нет. Только если вознамерится продавать поместье.
Мисс Коламба понизила голос до хриплого шепота.
— Ему просто придется продать… Огромный налог на наследство сразу после двоих… У него совсем нет денег…
Было совершенно очевидно, на ком сосредоточена вся сила ее любви. О двух погибших племянниках мисс Коламба умеренно скорбела. Из-за опасности, возможно, грозящей Джерому, ее лоб покрылся холодными каплями, глаза наполнились немой болью.
Устремив на мисс Силвер тревожный взгляд, она сказала:
— Я просила вас уехать. Теперь все изменилось. Теперь я прошу вас остаться.
Мисс Силвер ответила взглядом, полным доброты и твердости одновременно:
— Первоначально мои полномочия исходили от вашего племянника Роджера. Теперь вы хотите, чтобы я приняла их уже от вас?
— Да.
— Но поймите: я не знаю, куда в конечном счете выведет меня мое расследование. И я не могу гарантировать, что его результат вас обрадует.
Все тем же хриплым шепотом мисс Коламба ответила:
— Выясните, что здесь происходит. Сохраните жизнь Джерому.
Мисс Силвер произнесла серьезно:
— Я сделаю все от меня зависящее. Старший офицер Марч — замечательный человек. Он тоже всеми силами постарается вам помочь. Но и вы должны помочь нам обоим. Офицер Марч, возможно, захочет провести в доме обыск. Будет лучше, если вы сами позволите ему это сделать, не вынуждая обращаться за ордером. Таким образом мы сумеем избежать лишних разговоров.
— Защитите Джерома, — повторила мисс Коламба и вышла из комнаты.
Полчаса спустя она предоставила Рэндалу Марчу свое разрешение ходить где угодно и обыскивать любые нужные ему места. После чего исчезла в саду. Там она воззрилась на Пелла с таким угрюмым видом, что всегдашняя ворчливая воркотня замерла у него в горле и он, так уж и быть, позволил ей поступать с ранним горошком как заблагорассудится. А все свои опасения насчет того, что горошек померзнет, он позже высказал Уильяму, и они пустились в приятно откровенный разговор о женской назойливости.
Обыск начался в два. Когда последний человек в тяжелых форменных ботинках, исчез, неуклюже топая по стертым ступеням, в глубинах подвала, мисс Силвер прошла по коридору и толкнула кухонную дверь. В руках у нее была чашка, на лице — выражение невинного любопытства. Если все это имело целью обеспечить предлог для визита, который могли бы счесть за вторжение, то необходимости в предлоге и не возникло: звук отворенной двери и ее собственные мягкие шаги полностью проигнорировали. И по вполне серьезной причине. Миссис Робине склонилась над плитой, помешивая что-то в кастрюле и судорожно всхлипывая. Муж ее, стоя спиной к мисс Силвер и к кухне вообще, созерцал плиты во дворе, на который выходили кухонные окна. Не поворачивая головы, он произнес жестко тем тоном, которым повторяют что-то уже в сотый раз:
— Хватит, Лиззи! Что толку плакать?
На что миссис Робине ответила:
— Лучше бы я умерла!
Мисс Силвер отступила в коридор и замерла там.
Через минуту Лиззи Робине проговорила тоном, полным отчаяния:
— Не понимаю, к чему мы идем! Не понимаю! Если это снова случиться, я не выдержу, я больше не могу! Сначала — мистер Генри, потом — мистер Пилигрим, а теперь — мистер Роджер и мистер Джек! Как будто проклятие на доме!
— Не говори глупостей, Лиззи! — сказал Робине, и жена яростно накинулась на него, не переставая всхлипывать:
— Глупо любить людей? И можешь бросаться на меня сколько угодно, ты с собой ничего поделать не можешь! Ты был жестоким, злым мужем, Альфред, и жестоким, злым отцом нашей умершей девочке. Иначе она не убежала бы, когда попала в беду!
В ответ он издал резкое восклицание, но она продолжала, не давая ему времени заговорить:
— Ты, наверно, скажешь, что любил ее, и, наверно, ты ее и правда по-своему любил. Но это была только гордость, что она такая умная и красивая, и гордость самим собой вот какая у меня дочка. Это не любовь, Альфред, это гордыня, и за нее полагается наказание, в Книге притчей Соломоновых так и сказано. И ты не позволил привезти ее сюда, чтобы похоронить! Этого я никогда тебе не прощу — позволил положить ее и ее дитя рядом с чужими людьми, привезти их сюда, домой, тебе гордость не позволяла.
— Лиззи! — воскликнул он. — Это неправда, ты не имеешь права так говорить! Может, я сделал больше, чем тебе известно! Может, я сделал больше, чем даже ты бы сделала. Есть разные способы проявить свои чувства.
Она ответила, разрыдавшись:
— Ты забыл про день ее рождения!
В конце коридора хлопнула дверь и раздались приближающиеся шаги. Мисс Силвер с сожалением обернулась и вскоре увидела Глорию, еще не снявшую пальто.
Мисс Силвер предъявила чашку:
— Мне бы хотелось получить немного кипяченой воды, если это нетрудно. Мне бы не очень хотелось заходить в кухню, но… если вы…
— Ща, принесу! — ответила Глория, заставив мисс Силвер внутренне содрогнуться. Девочка забрала чашку и убежала с ней. Потом принесла уже полную.
— Там такая ссора! — поделилась она с мисс Силвер. — И зачем все женятся, если потом все время так цапаться? В доме полиция, вот почему они так переживают. Она на него бросается, он — на нее. А знаете, моя мама просто ужасно расстраивается. Странно тут все. У меня сегодня с полудня — выходной. Но если я соберусь уйти пораньше, десять против одного, что мне не дадут. У всех для меня находится какое-нибудь поручение! Мистер Робине, и мисс Коламба, и миссис Робине — все меня стараются задержать. Мама бы так удивилась, если бы я сегодня рано пришла!
Громко топоча, Глория умчалась прочь по коридору и выбежала через заднюю дверь, с грохотом ее захлопнув.
Мисс Силвер же, вылив содержимое чашки в раковину в буфетной и положив ее на сушилку, прошла через холл в кабинет. Там, оставив дверь полуоткрытой, она уселась дожидаться развития событий. Время, казалось, тянулось особенно медленно. Дом погрузился в тишину. Мисс Жанетта объявила, что она полностью истощена и повержена. Мисс Дэй, имея теперь на руках инвалида, еще более нуждающегося в опеке, чем даже капитан Пилигрим, очевидно, была слишком занята, чтобы сойти вниз. Где были все остальные, мисс Силвер не имела понятия. Но в собеседниках вовсе не нуждалась.
Когда тишину нарушил звук тяжелых шагов, она вышла в холл и увидела Рэндала. Он отвел ее назад в кабинет и закрыл дверь.
— Ну, — сказал он, — вы оказались правы.
— Рэнди, дорогой мой, как ужасно!
Это было сказано совершенно искренне. В такой момент она неспособна была ощущать самодовольство или ликование. Мисс Силвер была по-настоящему, глубоко потрясена.
Рэндал кивнул.
— В дальнем подвале, позади этих сваленных кучей кресел, есть дверь во внутреннее отделение. Тело было там — согнуто вдвое и засунуто в вентиляционную трубу. Полагаю, можно не сомневаться, что это Генри Клейтон.
Мисс Силвер и Рэндал стояли, глядя друг на друга.
— Это просто ужасно! — проговорила мисс Силвер.
Лицо Рэндала было мрачно.
— Ваша гипотетическая ситуация материализовалась. Похоже, вы точно восстановили ход событий. Кто-то позвал Клейтона назад в дом, под каким-то предлогом привел в коридор рядом с лифтом и там убил его. Последующие события в точности соответствовали вашему изложению. Я собираюсь извлечь из коллекции оружия все ножи и прикажу выскоблить пол лифта — там могут оказаться какие-то следы. К счастью, пол в лифте — голая доска, но все же три года…— Рэндал взмахнул рукой, потом продолжил уже другим тоном: — Я хочу убедить начальника полиции попросить Скотленд-Ярд прислать в качестве своего представителя Эбботта. Они ведь захотят вмешаться в расследование этого убийства, а Фрэнк вел первое следствие по делу об исчезновении Клейтона. Думаю, все это не вызовет затруднений. А теперь мне нужно идти звонить.
— Телеграмма, мадам. Я начал ее принимать, но подумал… Возможно, лучше вам…
Мисс Коламба поднялась и вышла, не сказав ни слова.
Она отсутствовала минут десять. Вернувшись, она без какого-либо заметного изменения в лице или голосе обратилась к единственному сидящему в утренней гостиной человеку — к мисс Силвер:
— Пришла телеграмма из Военного министерства. Они получили сведения о смерти моего племянника Джека.
Мисс Силвер высказала все соболезнования, какие только могут продиктовать доброе сердце и хорошее воспитание. Но в этих обстоятельствах полученное известие показались обеим женщинам чем-то вполне… логичным. Под покровом условностей, изъявлений любви и скорби по погибшему племяннику, который пробыл вдали от дома так долго, что смерть его показаться неожиданностью уже не могла, таилась непреодолимая тревога о другом. Она заставила отступить упрямую молчаливость мисс Коламбы:
— Джером…— произнесла она, не отрывая глаз от лица мисс Силвер. — Вчера вы говорили серьезно? Он в опасности?
— В настоящий момент — нет. Только если вознамерится продавать поместье.
Мисс Коламба понизила голос до хриплого шепота.
— Ему просто придется продать… Огромный налог на наследство сразу после двоих… У него совсем нет денег…
Было совершенно очевидно, на ком сосредоточена вся сила ее любви. О двух погибших племянниках мисс Коламба умеренно скорбела. Из-за опасности, возможно, грозящей Джерому, ее лоб покрылся холодными каплями, глаза наполнились немой болью.
Устремив на мисс Силвер тревожный взгляд, она сказала:
— Я просила вас уехать. Теперь все изменилось. Теперь я прошу вас остаться.
Мисс Силвер ответила взглядом, полным доброты и твердости одновременно:
— Первоначально мои полномочия исходили от вашего племянника Роджера. Теперь вы хотите, чтобы я приняла их уже от вас?
— Да.
— Но поймите: я не знаю, куда в конечном счете выведет меня мое расследование. И я не могу гарантировать, что его результат вас обрадует.
Все тем же хриплым шепотом мисс Коламба ответила:
— Выясните, что здесь происходит. Сохраните жизнь Джерому.
Мисс Силвер произнесла серьезно:
— Я сделаю все от меня зависящее. Старший офицер Марч — замечательный человек. Он тоже всеми силами постарается вам помочь. Но и вы должны помочь нам обоим. Офицер Марч, возможно, захочет провести в доме обыск. Будет лучше, если вы сами позволите ему это сделать, не вынуждая обращаться за ордером. Таким образом мы сумеем избежать лишних разговоров.
— Защитите Джерома, — повторила мисс Коламба и вышла из комнаты.
Полчаса спустя она предоставила Рэндалу Марчу свое разрешение ходить где угодно и обыскивать любые нужные ему места. После чего исчезла в саду. Там она воззрилась на Пелла с таким угрюмым видом, что всегдашняя ворчливая воркотня замерла у него в горле и он, так уж и быть, позволил ей поступать с ранним горошком как заблагорассудится. А все свои опасения насчет того, что горошек померзнет, он позже высказал Уильяму, и они пустились в приятно откровенный разговор о женской назойливости.
Обыск начался в два. Когда последний человек в тяжелых форменных ботинках, исчез, неуклюже топая по стертым ступеням, в глубинах подвала, мисс Силвер прошла по коридору и толкнула кухонную дверь. В руках у нее была чашка, на лице — выражение невинного любопытства. Если все это имело целью обеспечить предлог для визита, который могли бы счесть за вторжение, то необходимости в предлоге и не возникло: звук отворенной двери и ее собственные мягкие шаги полностью проигнорировали. И по вполне серьезной причине. Миссис Робине склонилась над плитой, помешивая что-то в кастрюле и судорожно всхлипывая. Муж ее, стоя спиной к мисс Силвер и к кухне вообще, созерцал плиты во дворе, на который выходили кухонные окна. Не поворачивая головы, он произнес жестко тем тоном, которым повторяют что-то уже в сотый раз:
— Хватит, Лиззи! Что толку плакать?
На что миссис Робине ответила:
— Лучше бы я умерла!
Мисс Силвер отступила в коридор и замерла там.
Через минуту Лиззи Робине проговорила тоном, полным отчаяния:
— Не понимаю, к чему мы идем! Не понимаю! Если это снова случиться, я не выдержу, я больше не могу! Сначала — мистер Генри, потом — мистер Пилигрим, а теперь — мистер Роджер и мистер Джек! Как будто проклятие на доме!
— Не говори глупостей, Лиззи! — сказал Робине, и жена яростно накинулась на него, не переставая всхлипывать:
— Глупо любить людей? И можешь бросаться на меня сколько угодно, ты с собой ничего поделать не можешь! Ты был жестоким, злым мужем, Альфред, и жестоким, злым отцом нашей умершей девочке. Иначе она не убежала бы, когда попала в беду!
В ответ он издал резкое восклицание, но она продолжала, не давая ему времени заговорить:
— Ты, наверно, скажешь, что любил ее, и, наверно, ты ее и правда по-своему любил. Но это была только гордость, что она такая умная и красивая, и гордость самим собой вот какая у меня дочка. Это не любовь, Альфред, это гордыня, и за нее полагается наказание, в Книге притчей Соломоновых так и сказано. И ты не позволил привезти ее сюда, чтобы похоронить! Этого я никогда тебе не прощу — позволил положить ее и ее дитя рядом с чужими людьми, привезти их сюда, домой, тебе гордость не позволяла.
— Лиззи! — воскликнул он. — Это неправда, ты не имеешь права так говорить! Может, я сделал больше, чем тебе известно! Может, я сделал больше, чем даже ты бы сделала. Есть разные способы проявить свои чувства.
Она ответила, разрыдавшись:
— Ты забыл про день ее рождения!
В конце коридора хлопнула дверь и раздались приближающиеся шаги. Мисс Силвер с сожалением обернулась и вскоре увидела Глорию, еще не снявшую пальто.
Мисс Силвер предъявила чашку:
— Мне бы хотелось получить немного кипяченой воды, если это нетрудно. Мне бы не очень хотелось заходить в кухню, но… если вы…
— Ща, принесу! — ответила Глория, заставив мисс Силвер внутренне содрогнуться. Девочка забрала чашку и убежала с ней. Потом принесла уже полную.
— Там такая ссора! — поделилась она с мисс Силвер. — И зачем все женятся, если потом все время так цапаться? В доме полиция, вот почему они так переживают. Она на него бросается, он — на нее. А знаете, моя мама просто ужасно расстраивается. Странно тут все. У меня сегодня с полудня — выходной. Но если я соберусь уйти пораньше, десять против одного, что мне не дадут. У всех для меня находится какое-нибудь поручение! Мистер Робине, и мисс Коламба, и миссис Робине — все меня стараются задержать. Мама бы так удивилась, если бы я сегодня рано пришла!
Громко топоча, Глория умчалась прочь по коридору и выбежала через заднюю дверь, с грохотом ее захлопнув.
Мисс Силвер же, вылив содержимое чашки в раковину в буфетной и положив ее на сушилку, прошла через холл в кабинет. Там, оставив дверь полуоткрытой, она уселась дожидаться развития событий. Время, казалось, тянулось особенно медленно. Дом погрузился в тишину. Мисс Жанетта объявила, что она полностью истощена и повержена. Мисс Дэй, имея теперь на руках инвалида, еще более нуждающегося в опеке, чем даже капитан Пилигрим, очевидно, была слишком занята, чтобы сойти вниз. Где были все остальные, мисс Силвер не имела понятия. Но в собеседниках вовсе не нуждалась.
Когда тишину нарушил звук тяжелых шагов, она вышла в холл и увидела Рэндала. Он отвел ее назад в кабинет и закрыл дверь.
— Ну, — сказал он, — вы оказались правы.
— Рэнди, дорогой мой, как ужасно!
Это было сказано совершенно искренне. В такой момент она неспособна была ощущать самодовольство или ликование. Мисс Силвер была по-настоящему, глубоко потрясена.
Рэндал кивнул.
— В дальнем подвале, позади этих сваленных кучей кресел, есть дверь во внутреннее отделение. Тело было там — согнуто вдвое и засунуто в вентиляционную трубу. Полагаю, можно не сомневаться, что это Генри Клейтон.
Мисс Силвер и Рэндал стояли, глядя друг на друга.
— Это просто ужасно! — проговорила мисс Силвер.
Лицо Рэндала было мрачно.
— Ваша гипотетическая ситуация материализовалась. Похоже, вы точно восстановили ход событий. Кто-то позвал Клейтона назад в дом, под каким-то предлогом привел в коридор рядом с лифтом и там убил его. Последующие события в точности соответствовали вашему изложению. Я собираюсь извлечь из коллекции оружия все ножи и прикажу выскоблить пол лифта — там могут оказаться какие-то следы. К счастью, пол в лифте — голая доска, но все же три года…— Рэндал взмахнул рукой, потом продолжил уже другим тоном: — Я хочу убедить начальника полиции попросить Скотленд-Ярд прислать в качестве своего представителя Эбботта. Они ведь захотят вмешаться в расследование этого убийства, а Фрэнк вел первое следствие по делу об исчезновении Клейтона. Думаю, все это не вызовет затруднений. А теперь мне нужно идти звонить.
Глава 20
Джуди Эллиот услышала тяжелые шаги и на мгновение замерла на ступеньках, ведущих в ванную комнату. Тут и там до нее долетали обрывки разговоров, и волосы невольно подымались дыбом. Что-то случилось — что-то еще. Джуди поняла это из услышанных обрывков, но не поняла, что именно произошло. В результате ее охватили ужас и мрачные предчувствия — даже более сильные, чем если бы она знала всю правду. Когда опасность известна, ты можешь справиться с нею, призвав на помощь свой разум. Но неизвестное словно отбрасывает тебя назад, в мир первобытных предков, трепетавших от ужаса при виде явлений, которые они могли объяснить.
Шаги оборвались. Джуди спустилась на несколько ступенек и внизу увидела миссис Робине с лицом, белым как лист бумаги. До этого дня они почти не разговаривали, разве что изредка желали друг другу доброго утра. Робинсы были против ее приезда и давали это понять. Но теперь, увидев миссис Робине, вцепившуюся в перила и глядящую на Джуди, будто она привидение, девушка бросилась к ней.
— Что с вами? Что-нибудь случилось?
Рука миссис Робине вцепилась в ее руку. Даже сквозь ткань комбинезона Джуди ощущала холод ее пальцев.
— Миссис Робине, что с вами? Вы больны!
В ответ голова ее слабо качнулась, что значило «нет». Ледяные пальцы продолжали сжимать руку Джуди. Белые губы шевельнулись:
— Они нашли мистера Генри… Джуди показалось, будто кусочек льда скользнул по ее спине. И дня ее пребывания в «Приюте пилигрима» не обошлось без рассказов Глории о том, как Генри Клейтон вышел из дома накануне собственной свадьбы и исчез навсегда. Но это случилось три года назад. Язык у Джуди буквально прилип к небу. Когда же ей наконец удалось выдавить из себя несколько слов, собственный голос показался ей совсем чужим:
— Он куда-то уехал…
Миссис Робине снова покачала головой и еле слышно прошептала:
— Он все время был в подвале. Мертвый и похороненный в старой трубе. И Альфред говорит, это ему плата за дела его. Но мне все равно, что он сделал. Я не хотела, чтобы его похоронили вот так. Я бы никому такого не пожелала, чего бы они в своей жизни ни сделали. Но Альфред говорит, это ему плата за дела его.
С каждым словом Джуди ощущала все больший шок. Ужас передавался ей через взгляд этой женщины, через этот леденящий шепот. Ее деревенский акцент, выбранные ею слова, то, как она складывала их во фразы — все это как будто возвращало Джуди к чему-то примитивному, первобытному, ужасному. Она не знала, что на все это ответить.
Миссис Робине, содрогаясь, отпустила ее руку и двинулась вверх по лестнице. Джуди слышала медленный стук ее подошв о ступени, тяжелый удар двери на чердачном этаже. Ее собственные колени дрожали, когда она вышла по коридору к своей спальне. Ей хотелось спрятаться там и попытаться взять себя в руки. Людей каждый день убивают — мы каждый день читаем об убийствах в газетах. Почему она цепенеет и чувствует тошноту? Почему ноги у нее стали, как у тех кукол — с конечностями, привязанными к туловищу веревочками, — которые начинают хромать, когда веревочка обрывается? Очень неразумно впадать в такое состояние только потому, что Генри Клейтона убили три года назад.
Шаги оборвались. Джуди спустилась на несколько ступенек и внизу увидела миссис Робине с лицом, белым как лист бумаги. До этого дня они почти не разговаривали, разве что изредка желали друг другу доброго утра. Робинсы были против ее приезда и давали это понять. Но теперь, увидев миссис Робине, вцепившуюся в перила и глядящую на Джуди, будто она привидение, девушка бросилась к ней.
— Что с вами? Что-нибудь случилось?
Рука миссис Робине вцепилась в ее руку. Даже сквозь ткань комбинезона Джуди ощущала холод ее пальцев.
— Миссис Робине, что с вами? Вы больны!
В ответ голова ее слабо качнулась, что значило «нет». Ледяные пальцы продолжали сжимать руку Джуди. Белые губы шевельнулись:
— Они нашли мистера Генри… Джуди показалось, будто кусочек льда скользнул по ее спине. И дня ее пребывания в «Приюте пилигрима» не обошлось без рассказов Глории о том, как Генри Клейтон вышел из дома накануне собственной свадьбы и исчез навсегда. Но это случилось три года назад. Язык у Джуди буквально прилип к небу. Когда же ей наконец удалось выдавить из себя несколько слов, собственный голос показался ей совсем чужим:
— Он куда-то уехал…
Миссис Робине снова покачала головой и еле слышно прошептала:
— Он все время был в подвале. Мертвый и похороненный в старой трубе. И Альфред говорит, это ему плата за дела его. Но мне все равно, что он сделал. Я не хотела, чтобы его похоронили вот так. Я бы никому такого не пожелала, чего бы они в своей жизни ни сделали. Но Альфред говорит, это ему плата за дела его.
С каждым словом Джуди ощущала все больший шок. Ужас передавался ей через взгляд этой женщины, через этот леденящий шепот. Ее деревенский акцент, выбранные ею слова, то, как она складывала их во фразы — все это как будто возвращало Джуди к чему-то примитивному, первобытному, ужасному. Она не знала, что на все это ответить.
Миссис Робине, содрогаясь, отпустила ее руку и двинулась вверх по лестнице. Джуди слышала медленный стук ее подошв о ступени, тяжелый удар двери на чердачном этаже. Ее собственные колени дрожали, когда она вышла по коридору к своей спальне. Ей хотелось спрятаться там и попытаться взять себя в руки. Людей каждый день убивают — мы каждый день читаем об убийствах в газетах. Почему она цепенеет и чувствует тошноту? Почему ноги у нее стали, как у тех кукол — с конечностями, привязанными к туловищу веревочками, — которые начинают хромать, когда веревочка обрывается? Очень неразумно впадать в такое состояние только потому, что Генри Клейтона убили три года назад.