Страница:
Хозяин кабинета медленно опускается в кресло для посетителей. Некоторое время он сидит, прикрыв глаза, словно переваривая услышанное. А затем медленно, с видимой неохотой кивает.
Да. Бебрус тогда не ошибался. Ошибался он, требовавший дать Галактике демократию, на первых порах — хотя бы внешние ее атрибуты. Возможно, согласись он тогда с командант-генералом, Прага не была бы залита кровью, а сегодня ему, Президенту, не пришлось бы ломать голову над поисками спасения Федерации в дни, когда его не станет…
— …но еще не поздно!
Оказывается, Тахви говорил все это время. Как же, однако, глубоко задумался. Или даже задремал?.. Проклятые годы…
— Что ты сказал?
— О, Дан, Дан… — седой крепыш укоризненно покачал головой. — Стареешь. Я ведь немногим младше тебя, а по-прежнему в форме. Великое дело — режим…
Быстрая, незлорадная усмешка.
— Тебе, право, стоило бы посидеть вместе со мной годик-другой. Вышел бы как новенький…
И тотчас, вновь, очень серьезно:
— Я прочел все. Да, бесспорно, как только ты сыграешь в ящик, тут будет бардак. Выход? Он только в последовательности. Ни в чем другом. Дан!! — бывший командант-генерал переходит на крик. — Пока не поздно, разгоняй всю эту братию. Бери власть. Всю власть, ты понял?! Назначай во Внешние Миры наместников, и пускай попробуют вякнуть!
— В цари-батюшки зовешь? — пытается сыронизировать хозяин кабинета.
Но ирония его отметается с порога.
— А хоть в сивые мерины! Стерпится, слюбится. Главное, у тебя есть наследник!
— Ты с ума сошел!
— Нет. Это ты впал в маразм, демократ хренов! Посмотри вокруг: это что, демократия? Или то, что будет после — демократия?! Ну будь же последователен хоть раз в жизни, Дан! Ты думаешь, твоего парнишку оставят в покое? Да кому он без тебя будет нужен?!
Сидящий в кресле для посетителей непроизвольно втягивает голову в плечи, настолько пронзителен этот крик. Кажется, что он ввинчивается прямо в мозг, высверливая виски.
И вдруг, внезапно, приходит понимание: а ведь Тахви абсолютно прав.
Что самое главное?
Избежать кризиса власти после ухода Президента.
Иначе говоря, найти способ обойтись без всей этой бессмысленной, выматывающей тягомотины, без выборной гонки, когда одни неизбежно остаются обиженными и принимаются плести интриги, а другие столь же неотвратимо превращаются в казнокрадов. Кому-кому, а ему, Лох-Ллевенскому Старцу, как никому, известно, на что способны даже лучшие экземпляры из тех, кого он лично назначал на ответственные посты…
А самое главное: Димке и впрямь нет места в раскладах, ложащихся после дедовой смерти.
В лучшем случае марионетка одной из корпораций, и то — не очень надолго. До тех пор пока не улягутся страсти…
В худшем — еще одна строчка в многотомном реестре пропавших без вести граждан Федерации, объявленных во Всегалактический розыск.
Да, следует признать: идея Тахви — ключ к решению практически всех проблем. И Федерации, и внука…
Но — реально ли?
А почему бы и нет? Подразделения Президентской Гвардии стоят гарнизонами на всех планетах, так или иначе подконтрольных Земле. Главы Администраций подобраны на совесть. Личный состав проверен и перепроверен многократно, недаром же армейскими кадрами Верховный Главнокомандующий занимался сам, не доверяя этот деликатный вопрос никому, даже самым приближенным.
А корпорации?
А что — корпорации?!
Им как раз и выгодно иметь стабильного арбитра, третейского судью, чье положение не зависит от глупых зигзагов политической конъюнктуры и прочих несуразиц…
— Димка не справится, — негромко говорит хозяин кабинета.
Но и эта, последняя линия обороны рушится почти мгновенно, сразу после шальной улыбки того, кто вразвалочку восседает в палисандровом президентском кресле.
— А я на что? — удостоверившись, что план его хоть и с многолетним запозданием, но вот-вот будет принят, Тахви делается удивительно спокоен. — Справимся как-нибудь. Не думаешь же ты, что мне лично нужно это дерьмо? Вспомни!
Нечего и вспоминать. Тогда, двадцать пять лет назад, Валерио Бебрус, вожак путчистов, заняв Старо-Място, первым делом пустил в прямой эфир здравицу императору Даниэлю Первому…
Собственно говоря, именно поэтому он сегодня здесь, в Ллевене.
— Ты же сам знаешь, Дан: я справлюсь!
Верно и это. Тахви всегда славился умением натаскивать молодняк.
Во всяком случае, тогда, в Праге, рядом с ним до последнего штурма были не волчары-контрактники, а как раз салажата, почти что Димкины ровесники. И как же они дрались, Господи, как они дрались!..
— Знаю… Справишься.
Медленно оттолкнувшись от подлокотников, Хозяин выбирается из уютных глубин мягкого, располагающего к безмятежной дреме кресла.
Он принял решение.
И как всегда в такие минуты, он кажется моложе и подтянутее, нежели обычно.
— Убедил, — уже не ворчливо, но властно говорит он. — Командант-генерал Бебрус!
Тахви рывком вскакивает, привычно вытягивая руки по швам.
— Я, господин Верховный Главнокомандующий!
— Вы назначаетесь руководителем группы специального назначения. Статус: негласный. Пункт назначения: Валькирия. Подробности задания обсудим позже. Вопросы?
— Никак нет, господин Верховный Главнокомандующий!
— Соображения?
Валерио Бебрус на миг задумывается.
— С вашего позволения, господин Верховный Главнокомандующий, — чеканит он, — я бы взял в качестве костяка спецгруппы отделение «невидимок»!
— Разрешаю. И вот еще что, — возвращенный на действительную командант-генерал замирает у дверей. — В Винницу можете не заезжать. Казенные вещи сдадите по возвращении. Ясно?
— Так точно, господин Верховный Главнокомандующий!
— Исполняйте!
Мягкий хлопок закрывшейся двери.
Коротенький сквозняк взметает легкую занавеску.
И снова: девятнадцать шагов.
От окна — к столу. От стола — к окну.
Итак, решено. Теперь самое главное — не подохнуть раньше времени. Тахви не подведет. Он не подводил никогда. Но и его нельзя подвести…
Значит, жизнь.
Значит, снова капельницы, режущие боли, провалы в памяти, унизительно мокрые по утрам простыни. Значит, опять врачи, с их суетой, с их наукообразной тарабарщиной и ускользающими взглядами…
Боже, как надоело.
Он вдруг остановился на середине привычного пути. Что-то оборвалось и упало в груди. Затошнило. Закружилась голова. Он нащупал ладонью край стола и навалился на него всем телом.
Нет!
Нельзя… Не сейчас… Только не сейчас…
Нужно жить.
Но смерти не прикажешь.
Хотя, собственно, почему бы и нет?
Есть уровень власти, ослушаться которой навряд ли посмеет и курносая, если, конечно, дорожит насиженным местечком…
Большой, рыхлый, красиво седовласый человек, тяжело дыша, дотягивается до чистого бланка с президентским гербом вверху, сжимает непослушными пальцами перо и сначала неуверенно, а затем все тверже и тверже, с красивым нажимом, выводит:
«Приказываю: долго жить!»
И подписывается кудрявым росчерком:
«ДАНИЭЛЬ КОРШАНСКИЙ».
Москва — Одесса
Декабрь 1997 г. — июнь 1998 г.
Да. Бебрус тогда не ошибался. Ошибался он, требовавший дать Галактике демократию, на первых порах — хотя бы внешние ее атрибуты. Возможно, согласись он тогда с командант-генералом, Прага не была бы залита кровью, а сегодня ему, Президенту, не пришлось бы ломать голову над поисками спасения Федерации в дни, когда его не станет…
— …но еще не поздно!
Оказывается, Тахви говорил все это время. Как же, однако, глубоко задумался. Или даже задремал?.. Проклятые годы…
— Что ты сказал?
— О, Дан, Дан… — седой крепыш укоризненно покачал головой. — Стареешь. Я ведь немногим младше тебя, а по-прежнему в форме. Великое дело — режим…
Быстрая, незлорадная усмешка.
— Тебе, право, стоило бы посидеть вместе со мной годик-другой. Вышел бы как новенький…
И тотчас, вновь, очень серьезно:
— Я прочел все. Да, бесспорно, как только ты сыграешь в ящик, тут будет бардак. Выход? Он только в последовательности. Ни в чем другом. Дан!! — бывший командант-генерал переходит на крик. — Пока не поздно, разгоняй всю эту братию. Бери власть. Всю власть, ты понял?! Назначай во Внешние Миры наместников, и пускай попробуют вякнуть!
— В цари-батюшки зовешь? — пытается сыронизировать хозяин кабинета.
Но ирония его отметается с порога.
— А хоть в сивые мерины! Стерпится, слюбится. Главное, у тебя есть наследник!
— Ты с ума сошел!
— Нет. Это ты впал в маразм, демократ хренов! Посмотри вокруг: это что, демократия? Или то, что будет после — демократия?! Ну будь же последователен хоть раз в жизни, Дан! Ты думаешь, твоего парнишку оставят в покое? Да кому он без тебя будет нужен?!
Сидящий в кресле для посетителей непроизвольно втягивает голову в плечи, настолько пронзителен этот крик. Кажется, что он ввинчивается прямо в мозг, высверливая виски.
И вдруг, внезапно, приходит понимание: а ведь Тахви абсолютно прав.
Что самое главное?
Избежать кризиса власти после ухода Президента.
Иначе говоря, найти способ обойтись без всей этой бессмысленной, выматывающей тягомотины, без выборной гонки, когда одни неизбежно остаются обиженными и принимаются плести интриги, а другие столь же неотвратимо превращаются в казнокрадов. Кому-кому, а ему, Лох-Ллевенскому Старцу, как никому, известно, на что способны даже лучшие экземпляры из тех, кого он лично назначал на ответственные посты…
А самое главное: Димке и впрямь нет места в раскладах, ложащихся после дедовой смерти.
В лучшем случае марионетка одной из корпораций, и то — не очень надолго. До тех пор пока не улягутся страсти…
В худшем — еще одна строчка в многотомном реестре пропавших без вести граждан Федерации, объявленных во Всегалактический розыск.
Да, следует признать: идея Тахви — ключ к решению практически всех проблем. И Федерации, и внука…
Но — реально ли?
А почему бы и нет? Подразделения Президентской Гвардии стоят гарнизонами на всех планетах, так или иначе подконтрольных Земле. Главы Администраций подобраны на совесть. Личный состав проверен и перепроверен многократно, недаром же армейскими кадрами Верховный Главнокомандующий занимался сам, не доверяя этот деликатный вопрос никому, даже самым приближенным.
А корпорации?
А что — корпорации?!
Им как раз и выгодно иметь стабильного арбитра, третейского судью, чье положение не зависит от глупых зигзагов политической конъюнктуры и прочих несуразиц…
— Димка не справится, — негромко говорит хозяин кабинета.
Но и эта, последняя линия обороны рушится почти мгновенно, сразу после шальной улыбки того, кто вразвалочку восседает в палисандровом президентском кресле.
— А я на что? — удостоверившись, что план его хоть и с многолетним запозданием, но вот-вот будет принят, Тахви делается удивительно спокоен. — Справимся как-нибудь. Не думаешь же ты, что мне лично нужно это дерьмо? Вспомни!
Нечего и вспоминать. Тогда, двадцать пять лет назад, Валерио Бебрус, вожак путчистов, заняв Старо-Място, первым делом пустил в прямой эфир здравицу императору Даниэлю Первому…
Собственно говоря, именно поэтому он сегодня здесь, в Ллевене.
— Ты же сам знаешь, Дан: я справлюсь!
Верно и это. Тахви всегда славился умением натаскивать молодняк.
Во всяком случае, тогда, в Праге, рядом с ним до последнего штурма были не волчары-контрактники, а как раз салажата, почти что Димкины ровесники. И как же они дрались, Господи, как они дрались!..
— Знаю… Справишься.
Медленно оттолкнувшись от подлокотников, Хозяин выбирается из уютных глубин мягкого, располагающего к безмятежной дреме кресла.
Он принял решение.
И как всегда в такие минуты, он кажется моложе и подтянутее, нежели обычно.
— Убедил, — уже не ворчливо, но властно говорит он. — Командант-генерал Бебрус!
Тахви рывком вскакивает, привычно вытягивая руки по швам.
— Я, господин Верховный Главнокомандующий!
— Вы назначаетесь руководителем группы специального назначения. Статус: негласный. Пункт назначения: Валькирия. Подробности задания обсудим позже. Вопросы?
— Никак нет, господин Верховный Главнокомандующий!
— Соображения?
Валерио Бебрус на миг задумывается.
— С вашего позволения, господин Верховный Главнокомандующий, — чеканит он, — я бы взял в качестве костяка спецгруппы отделение «невидимок»!
— Разрешаю. И вот еще что, — возвращенный на действительную командант-генерал замирает у дверей. — В Винницу можете не заезжать. Казенные вещи сдадите по возвращении. Ясно?
— Так точно, господин Верховный Главнокомандующий!
— Исполняйте!
Мягкий хлопок закрывшейся двери.
Коротенький сквозняк взметает легкую занавеску.
И снова: девятнадцать шагов.
От окна — к столу. От стола — к окну.
Итак, решено. Теперь самое главное — не подохнуть раньше времени. Тахви не подведет. Он не подводил никогда. Но и его нельзя подвести…
Значит, жизнь.
Значит, снова капельницы, режущие боли, провалы в памяти, унизительно мокрые по утрам простыни. Значит, опять врачи, с их суетой, с их наукообразной тарабарщиной и ускользающими взглядами…
Боже, как надоело.
Он вдруг остановился на середине привычного пути. Что-то оборвалось и упало в груди. Затошнило. Закружилась голова. Он нащупал ладонью край стола и навалился на него всем телом.
Нет!
Нельзя… Не сейчас… Только не сейчас…
Нужно жить.
Но смерти не прикажешь.
Хотя, собственно, почему бы и нет?
Есть уровень власти, ослушаться которой навряд ли посмеет и курносая, если, конечно, дорожит насиженным местечком…
Большой, рыхлый, красиво седовласый человек, тяжело дыша, дотягивается до чистого бланка с президентским гербом вверху, сжимает непослушными пальцами перо и сначала неуверенно, а затем все тверже и тверже, с красивым нажимом, выводит:
«Приказываю: долго жить!»
И подписывается кудрявым росчерком:
«ДАНИЭЛЬ КОРШАНСКИЙ».
Москва — Одесса
Декабрь 1997 г. — июнь 1998 г.