Веснина Елена. Большие перемены

   Катя повторила:
   — Полина Константиновна, я сама ничего не понимаю. Леше стало плохо, я уложила его на кровать, пыталась помочь. Тут появляется Маша, закатывает истерику и убегает!
   Леша сбивчиво возразил:
   — Мама, это не так. Она специально все испортила! Он попытался встать и снова скорчился от боли.
   Полина попросила:
   — Сынок, не волнуйся, ляг. Тебе сейчас нельзя напрягаться.
   — Я в порядке, мам! Не надо «скорой помощи». Я должен бежать.
   Полина испугалась:
   — Куда ты побежишь в таком состоянии? Сейчас врач приедет!
   — Мама! Ты не понимаешь! Я готовил Маше сюрприз, а случилась катастрофа, — Алеша с гневом взглянул на Катю. — Это все, мам! Это конец!
   Катя сделала вид, что ничего не понимает, пожала плечами и отвернулась. Полина окликнула ее:
   — Катя! Что все-таки произошло? Вы все чего-то не договариваете.
   — Я вам все рассказала, Полина Константиновна. Мне скрывать нечего. А теперь можно я пойду? Я только на минуточку забегала, — Катя сделала шаг к двери.
   — Пожалуйста, останься. Сейчас приедет врач, ты ему все расскажешь. Ведь только ты видела, как начался приступ, — попросила Полина.
   — Хорошо, я подожду в другой комнате. Леша повернулся к матери:
   — Мам! Ну зачем ты сюда пришла? Зачем вы все сюда притащились? Ну кто вас сюда звал? Тебя и Катю?
   — Я хотела вас навестить, — пробормотала Полина. Леша воскликнул:
   — Нет, это мы хотели! Мы с Машей хотели побыть сегодня вдвоем!
   Алеша встал и неровной походкой направился к двери.
   — Я не знала. Алеша! Пожалуйста, ляг. Тебе нельзя вставать! — окликнула его Полина.
   — Мама! Мне уже лучше! Я чувствую себя вполне сносно.
   Алеша пошел к двери. Неожиданно он пошатнулся, облокотился на притолоку, ему стало плохо. Полина бросилась к нему, подхватила его и довела до кровати.
   — Ну что ты как маленький! Куда ты собрался? Тебе нужно дождаться врача — сердечный приступ просто так не пройдет. Такими вещами не шутят, — уговаривала она Алешу.
   — Не шутят, не шутят. Мама! Ну почему ты не остановила Машу?
   — Никуда не денется твоя Маша! А сейчас ты должен подумать о себе, о своем здоровье.
   Леша отмахнулся:
   — Со мной ничего страшного не случилось, в отличие от нее. Мне нужно срочно поговорить с Машей и все ей объяснить.
   — Раздался звонок в прихожей, и Полина поспешила открыть врачу.
   — Ну наконец-то! Здравствуйте! Проходите, пожалуйста. Слава Богу, вы приехали! — сказала она.
   — Добрый день. Где больной? Это у вас сердечный приступ? — повернулся врач к Леше. — Так-с, молодой человек! Рассказывайте, на что жалуетесь. Я слушаю.
   Леша пожал плечами:
   — Ну, что рассказывать. Я выпил вина — и вдруг слабость какая-то. Ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Потом все расплываться стало перед глазами. И сердце так стучало, думал, из груди выпрыгнет. Потом как будто сознание потерял.
   Катя внимательно и напряженно слушала. Врач уточнил:
   — А в левое плечо и в левую руку боль отдавала? Леша кивнул:
   — Да. И еще вот сюда, в челюсть. Справа. И говорить не мог.
   — Так. Сколько вам лет?
   — Двадцать три. Врач покачал головой:
   — Странно. Похоже на приступ тахикардии. Все признаки налицо. Но в столь раннем возрасте это случается достаточно редко.
   — А отчего это могло быть, доктор? — обеспокоенно спросила Полина.
   — От недостатка кислорода в клетках мышечной ткани сердца. А раньше у вас такое наблюдалось?.
   Леша отрицательно помотал головой:
   — Нет. Никогда. Врач еще раз повторил:
   — Странно. Очень странно. Вам определенно надо пройти стационарное обследование. Необходимо выявить причину приступа.
   — Доктор, я совсем забыла! Он не так давно попал в аварию. И ему сердце запускали при помощи дефибриллятора, — спохватилась Полина.
   Врач понимающе кивнул:
   — Тогда все понятно. Это вполне могло спровоцировать приступ. Теперь, молодой человек, вам нужно беречь сердце.
   Врач еще раз прощупал Лешин пульс:
   — Ого! Это вам еще повезло, а так могли и на тот свет отправиться. С сердцем шутки плохи, — врач протянул Алеше таблетку. — Вот, положите под язык. Это нитроглицерин. И впредь носите его всегда с собой. Чуть что — сразу принимайте.
   Катя, в ужасе от услышанной информации, медленно пошла к двери, прикрывая рот рукой. Врач открыл свой саквояж.
   — А еще я сделаю вам укол. Это хорошее успокоительное. Сердце отпустит, и вы уснете.
   — Не надо, я должен бежать.
   Врач молча сделал укол и только потом сказал:
   — Вы что, хотите, чтобы ваш приступ повторился? Леша взмолился:
   — Вы не понимаете. Я должен идти. Для меня это вопрос жизни и смерти.
   — Очень хорошо. И для меня это вопрос вашей жизни и смерти. Я как раз на этих вопросах специализируюсь, — с этими словами врач встал, собираясь уходить. — Сначала мы решим проблемы с вашим здоровьем, а уж потом вы горы свернете!
   — Вы уже уходите? — воскликнула Полина.
   — Опасность миновала. Я, конечно, могу еще полчаса побыть. Если вас это успокоит. Но смысла в этом нет.
   — Мама! Мне нельзя спать! — закричал матери Леша.
   Полина приложила палец к губам:
   — Тихо, тихо. Лежи, надо полежать.
   У Алеши закрылись глаза, уже во сне он прошептал:
   — Мне нельзя спать. Мне нельзя спать.

* * *

   Зинаида сидела за столом на кухне, вся в своих мыслях. Зашел Сан Саныч с улицы:
   — Ну что, хозяйка, будем обедать или думу думать?
   — Обедай, а мне не хочется, — отмахнулась Зинаида. — Как Маша ушла, так я себе просто места не нахожу.
   — С чего вдруг? — удивился Сан Саныч.
   — Предчувствие у меня нехорошее. Просила я Машу остаться, но она разве меня послушает, — с досадой сказала Зинаида.
   — И правильно, что не послушалась. У них с Алешей сегодня праздник. Она ему сюрприз приготовила, а он — ей.
   — Как бы этот сюрприз боком не вышел, — хмуро возразила Зинаида.
   Сан Саныч остановил ее:
   — Зина, не каркай. По-моему, ты просто ревнуешь Машу к Лешке. Вот и все. Вырастила, выпестовала, а теперь боишься, что она из дому уйдет.
   — И то верно — боюсь. Торопятся они с семейной жизнью-то. А зря, — вздохнула Зинаида.
   Сан Саныч удивился:
   — Почему? Пусть женятся, правнуков нам нарожают: здоровеньких, шустрых. Будем с тобой о них заботиться, баловать.
   — Правнуки — это хорошо. Только на сердце у меня все равно неспокойно.
   — Да ты просто привыкла, что она всегда рядом. И теперь не хочешь ее от себя отпускать.
   Зинаида кивнула:
   — Конечно, не хочу. По сути, мы с ней обе — сироты. У меня своих детей нет, у нее — родителей. Я и воспитывала ее с мыслью, что мы — одни против всего мира.
   Сан Саныч сел рядом с Зинаидой:
   — Как это вы с Машей одиноки? А я? Я вас никогда не брошу и никому в обиду не дам!
   — Я знаю, Саня, — всхлипнула Зинаида.
   — А раз знаешь, зачем ерунду говоришь? И Алешка у Маши — парень хороший. Она за ним будет, как за каменной стеной.
   Зинаида подняла глаза, полные слез:
   — Хотелось бы верить. Только знаю я вас, мужиков. Когда вы нужны, вас никогда рядом нет.
   — А тебе хочется, чтобы все постоянно были у тебя под рукой. Да?
   — Ну, не постоянно, но чаще.
   — А Машу желательно к твоей юбке намертво пришить, чтоб из дома — ни ногой.
   — Ой, Саня, ну что ты говоришь? Когда это я ее к юбке пришивала? — отмахнулась Зинаида.
   — Вот и не надо. У нее своя жизнь, — кивнул Сан Саныч.
   Зинаида развела руками:
   — Так я разве против? Я просто счастлива буду, если все у них будет хорошо. Я больше них радоваться буду!
   — Вот и радуйся! И не надо кликать бурю! Давай лучше пообедаем! — предложил Сан Саныч.

* * *

   Машина с Левой и Костей остановилась под окнами кабинета следователя. На улице потемнело, капал дождь. Костя включил дворники. Ожидание было для обоих томительным. Наконец после долгого напряженного молчания Лева спросил:
   — Ну, и что дальше? Долго мы здесь будем стоять?
   — Не знаю, — мрачно ответил Костя. — Может, у него все сорвалось, может, его уже сто раз разоблачили и уже на допрос ведут. А кто вам передал, такое прекрасное лекарство? А?
   — Хорош острить. Уезжаем или стоим, черт возьми? — Леве было не до шуток.
   — Поехали! Пока нас тут самих не загребли! — Костя завел мотор, но задумался, потом спросил: — А деньги?
   Лева любил деньги, но чрезмерно рисковать ради них не собирался.
   — Какие деньги, родной? Никаких денег! Умерла так умерла! Я за деньги голову подставлять не намерен.
   — Да? Что ж ты раньше не сказал? — возмутился Костя. Он как раз был готов рискнуть. Но разговор прервался, потому что послышался звон разбитого стекла. Костя и Лева переглянулись.
   — Сматываемся! — потребовал Лева.
   — А как же смотритель?
   Но Леву больше Волновала собственная судьба.
   — К черту его! Гони! — закричал он.
   Костя послушался, и машина рванула с места.
   На вой сигнализации в кабинет следователя снова вбежала охрана и скрутила смотрителя.
   — Уведите подследственного, — скомандовал следователь.
   Охранники, подгоняя смотрителя дубинкой, увели его из кабинета. Следователь остановился посреди кабинета, потирая шею. Вошел Марукин:
   — Григорий Тимофеевич! Я извиняюсь. Может, Родя все-таки того?
   — Что того? — поднял на него глаза следователь.
   — Ну, в изолятор?
   — Зачем это? — удивленно спросил Буряк.
   — Я его в коридоре встретил — он словно взбесился. Как собака. Аж пена изо рта.
   — Это не от бешенства, Марукин! Это от отчаяния! — возразил следователь.
   Сигнализация продолжала истошно выть, и Буряк крикнул в коридор:
   — Да выключите вы сигнализацию! Сигнализация смолкла. В наступившей тишине Марукин тихо спросил:
   — Так вы ему что, сочувствуете?
   — Ну, по большому счету, да, — кивнул следователь.
   — Это как же? Нет, я, конечно, понимаю: от тюрьмы и от сумы не зарекайся… — начал было Марукин. Буряк перебил его:
   — Эх, Марукин! Ничего-то ты не понимаешь! Не дай Бог оказаться в его шкуре!

* * *

   Да, смотритель был в нелегком положении. Операция сорвалась, Лева и Костя были уже далеко.
   — Вот черт, черт, черт! Если б нас накрыли, мы бы сроду не отмазались! — бормотал Лева.
   — Ладно, не дрейфь! — успокаивал его Костя. — Лучше скажи, что могло произойти? Может, ему таблетки не передали? А?
   — Да хрен его знает! Не передали, или не проглотил! Или не подействовала! Боров здоровый! — предположил Лева.
   — Нет, не подействовать не могла, — возразил Костя. Лева нервно огрызнулся:
   — Откуда ты знаешь? На себе пробовал?
   — Нет. Я читал.
   — Слушай, а может, его раскололи? Таблетки нашли и раскололи? — предположил Лева.
   — Если б раскололи, нам бы тоже крышка! Мы бы так просто не ушли… — возразил Костя.
   У него уже складывался план дальнейших действий.
   — Теперь мы должны молчать как рыбы. Если спросят, что мы там делали, скажем, мотор заглох. Понял? — спросил он.
   — Понял, понял! Я еще, дурак, засветился, — продолжал волноваться Лева.
   — Когда? — удивился Костя.
   — Когда передачи носил! Не понимаешь, что ли? Костя попытался его успокоить:
   — Это не преступление. Мало ли, кто ему передачи носил.
   — Да кроме меня, таких идиотов больше нет, — простонал Лева, хватаясь за голову.
   — Ну и что? Они же таблетки не нашли.
   — А это неизвестно! Ох, наверное, нашли… Правильно. А кто таблетки доставал? Ты. Мы теперь с тобой, Костик, одной веревочкой связаны.
   — Вообще, если нас у милиции никто не видел, хорошо бы иметь алиби. Мол, не были там сегодня вообще.
   — Точно. А где были? — сразу же ухватился за эту идею Лева.
   — Я у тебя в ресторане, — предложил Костя.
   — Правильно. А я — у Риммы. Звони Катьке своей, быстро. И дуйте ко мне в ресторан.
   Лева набрал на мобильном номер телефона Риммы:
   — Римма! Риммуля! А я к тебе. Дождь мне не помеха. Да. Уже еду. Целую.
   Костя, наблюдавший эту сцену, тоже набрал телефонный номер. Звонил он Кате.
   Катя как раз в это время выходила из дома Самойловых вся в слезах. Она стояла под козырьком подъезда, потому что на улице шел дождь.
   — Господи! Если б я знала! Я же не знала! Я чуть его не убила! Алешка! Бедный! Прости меня! — причитала Катя.
   У нее резко зазвонил мобильный телефон, и Катя взяла трубку:
   — Да! Алло! Костя? Ты уже освободился от своих важных дел? Нет, я не плачу. Просто насморк. Господи! Да, я готова встретиться хоть сейчас. Я ужасно злая и голодная. Ты тоже? Какое совпадение!
   Катя убрала телефон, достала из сумки зеркальце, внимательно себя осмотрела, вытерла слезы и поправила макияж. Неожиданно интересы Кати и Кости совпали. Встреча была нужна им обоим.

* * *

   Маша вернулась домой в возбужденном состоянии. Она была оглушена Алешиным предательством. Зинаида сразу заметила что-то неладное:
   — Что случилось? Ты сама не своя!
   — Леша, Леша, Леша… — Маша задохнулась от обиды, горло ей сжал спазм, и она замолчала. Сан Саныч налил в стакан воды и протянул его Маше.
   — Выпей, Машенька. Успокойся и расскажи толком, что произошло. Что-то с Лешей?
   — Н-н-нет, — еле выдавила из себя Маша.
   — Ну, а что тогда? Он тебя обидел? — Зинаида погладила ее по голове:
   Маша сделала глоток воды и взяла себя в руки. Она сказала то, чего ни Зинаида, ни Сан Саныч от нее не ожидали:
   — Да. Ты была права, бабушка!.. Я его ненавижу! Изумлению стариков не было предела.
   — Маша, расскажи, что случилось? За что ты вдруг возненавидела Лешу? — спросила Зинаида.
   Маша затрясла головой, словно отгоняя от себя страшное видение.
   — Бабушка, я ни вспоминать, ни говорить об этом не хочу. И не могу.
   Сан Саныч успокаивающе сказал:
   — Маш, ты успокойся. Может, Леша и сделал что не так, но я уверен, что это не со зла.
   — Вы ошибаетесь, — возразила Маша. Сан Саныч покачал головой:
   — Быть этого не может. Лешку я с младенчества знаю, он парень надежный и не злой. Ты, Маша, ляг, поспи. А завтра, глядишь, все твои обиды забудутся.
   Маша вспомнила только что виденную картину и твердо сказала:
   — Нет. Об этом я не забуду никогда.
   Сан Саныч хотел еще что-то сказать, но Зинаида его опередила:
   "— Саня, ты бы сходил на чердак. Мне кажется, крыша у нас подтекает. Дождь прошел, и потолок весь мокрый.
   — Да не протекает ничего. Я бы заметил, — удивленно посмотрел на нее Сан Саныч.
   — А я говорю — посмотри. Нам с Машей поговорить нужно с глазу на глаз.
   Сан Саныч тяжело вздохнул и вышел. Зинаида прижала всхлипывающую Машу к груди, потом укутала ее своей шалью.
   — Давай-ка чаю попей. А то дрожишь вся. От обиды или из-за того, что промокла?
   Маша сделала глоток чаю и снова расплакалась. Зинаида ласково спросила:
   — Машенька, ну чем тебя Леша так обидел? Ударил он тебя или силу применил? Может, болит что-то?
   Маша утвердительно кивнула, и Зинаида в ужасе воскликнула:
   — Да ты что!
   — Душа у меня болит, бабушка. Душа. Просто на кусочки разрывается.
   — У вас… это… ты извини… было что-нибудь? — осторожно спросила Зинаида.
   — Нет-нет, ты не так поняла.
   — Так что же случилось? Из-за чего ты уже полчаса рыдаешь без остановки?
   — Бабушка, для меня весь мир сегодня рухнул! Я больше никогда никому не смогу поверить!
   — Ну, это ты напрасно, — заметила Зинаида, — с мужчинами нужно быть осторожнее — это так. А вот на весь мир обижаться грех.
   — А поступить со мной так — не грех? — прошептала Маша. — Я пришла к Леше домой, а он там с Катей!
   — С Буравиной? Не может быть! — не поверила Зинаида.
   Маша боролась с рыданиями:
   — Леша сказал, что приготовил мне сюрприз. Дверь была открыта, я вошла. А он лежит в кровати, и рядом — Катя! В его рубашке!
   Зинаида в ужасе качала головой:
   — Да что ж это такое-то, Господи! Как же так можно-то?
   — Я так растерялась, что ничего даже сказать не могла. У меня просто земля из-под ног уплыла, — Маша снова расплакалась.
   Зинаида обняла ее покрепче:
   — Не плачь, девочка моя. Раз Лешка так поступает, не стоит он ни тебя, ни твоих слез!
   — Но почему он так поступил со мной? Как будто лицом в грязь окунул!
   — Странно все это. Он же знал, что ты придешь. Так почему с Катей улегся?
   — Значит, он с ней тоже встречается, втайне от меня.
   Зинаида покачала головой:
   — Одно дело тайно, а другое — так. Если он захотел с ней встретиться, зачем в этом же месте назначать свидание тебе? Что-то здесь нечисто. Твой Леша вроде из ума не выжил, чтобы назначать свидание в одно и то же время двум девушкам. Маша всхлипнула:
   — Не знаю, бабушка. Может, он ее и не приглашал, может, она случайно зашла. Но мне-то от этого не легче. Я собственными глазами видела, как они лежали в обнимку, в лепестках роз. Рядом — два бокала из-под вина. Идиллия!
   — А ты, получается, эту идиллию нарушила. И что Лешка тебе сказал?
   — Да ничего! Смотрел на меня так, как будто я — привидение. И что особенно обидно — он знал, что я вот-вот приду, и даже дверь не удосужился запереть! Сразу Катю в кровать потащил.
   Зинаида, хорошо знающая женское коварство, предположила:
   — Или она его.
   — Да какая разница, кто кого? Если не устоял, значит, до сих пор ее забыть не может! — Маша была в отчаянии.
   — Мне кажется, он душой-то к тебе привязан, — возразила Зинаида.
   — А телом — к Кате. И что, ты предлагаешь нам его поделить? Нет, спасибо. Я в эти игры не играю, — Маша решительно направилась к себе в комнату.
   Зинаида пошла за ней следом.
   — Маша, это я во всем виновата. Хотела тебя остановить и не смогла. Настояла бы на своем — и не убивалась бы ты сейчас так.
   — Вот и правильно, что не остановила. Хорошо, что я увидела это до свадьбы, а не после.
   — Но ты же еще во всем не разобралась. Может, Леша и не виноват, а все дело в Кате.
   — А тут и разбираться нечего. Я все видела своими глазами, — у Маши был действительно железный аргумент.
   Зинаида грустно кивнула головой:
   — Так-то оно так. Но, Маша, женщины есть разные. Так мужика закрутят, так ему голову задурят, что только держись! Соблазн — он велик!
   Действительно, если женщина захочет, то любой мужчина хотя бы на мгновенье, но увлечется ею.
   — Возможно, — согласилась Маша, — но это же от мужчины зависит, устоит он перед этим соблазном или нет. А Леша не устоял! Воспользовался.
   — Не знаю я. Нет у меня полной уверенности, — с сомнением сказала Зинаида.
   — А у меня есть. Извини, я не хочу об этом больше говорить. Можно, я побуду одна?
   Зинаида с жалостью посмотрела на внучку.
   — Конечно, Машенька. Только не плачь, пожалуйста! И так вон все глаза выплакала.
   Маша вздохнула:
   — Не буду, не беспокойся. Все, что могло, плохое со мной уже случилось.
   Зинаида вышла, а Маша вытерла слезы, переоделась, взяла в руки морячка и поставила перед собой.
   — Я не знаю, Леша, что ты должен мне сказать, чтобы я тебя простила. Никто и никогда не причинял мне такой боли, как ты.

* * *

   Под моросящим дождем Катя подошла к ресторану. Туда же подъехала машина Самойлова, из которой вышел Костя. Их потянуло друг к другу, словно магнитом. Объятия были долгими и нежными.
   — У меня сегодня был не самый удачный вечер, — призналась Катя.
   — У меня тоже, — вздохнул Костя. Катя грустно улыбнулась:
   — Не всегда получается так, как хочется.
   — У меня тоже не всегда.
   — Ну и ладно, — улыбнулась Катя, — это не повод остаться без ужина.
   Костя подключился к ее немного наигранному веселью:
   — Действительно. Идем?
   За столом Катя старалась выглядеть спокойной, ела и наблюдала за Костей чуть насмешливо. На самом деле она очень нервничала.
   — А где ты была? — спросил Костя.
   — Костенька! — укоризненно заметила Катя. — Я же тебя не спрашиваю о твоих делах.
   — Просто ты какая-то расстроенная, и меня это беспокоит, — объяснил свое любопытство Костя.
   — Спасибо за заботу. Но ничего страшного не произошло. Ты должен знать, что у молодых женщин бывают разные поводы для расстройства. Плохой маникюр, например, или криворукая парикмахерша.
   — Ты подстриглась? Тебе идет.
   — Ты чертовски наблюдателен, — хмыкнула Катя. Костя примирительно сказал:
   — Извини. И пожалуйста, не расстраивайся. Ну, ради меня. Знаешь, сегодня это кажется мировой трагедией, а завтра ты об этом даже и не вспомнишь.
   — Точно. Надо выбросить все из головы. Ради тебя, мой дорогой!
   Костя нежно взял Катю за руку и заглянул ей в глаза:
   — Катюш, съешь что-нибудь. Говорила, что голодная, а так ни к чему и не притронулась.
   — Аппетит пропал. Тошнит. Костя, я должна тебе кое-что рассказать.
   — А почему ты говоришь таким тоном? — напрягся Костя.
   Катя тихо сказала:
   — Потому что боюсь, что моя новость тебе не понравится. Более того, ты будешь чувствовать себя виноватым.
   — Хорошенькое начало. Что случилось?
   Катя начала:
   — Я сегодня вечером искала тебя. Звонила на мобильный, но ты не отвечал…
   Костя перебил:
   — Не знаю, может, батарейка села. Это и есть твоя новость?
   — Это только вступление. Потом я решила зайти к тебе домой. А там — «скорая помощь».
   — «Скорая»? Кому-то было плохо?
   — Алешке. И еще как плохо!
   — Господи, да что с ним опять? Недавно из больницы выписался!
   — У Леши был очень серьезный сердечный приступ. Еще бы чуть-чуть «скорая» задержалась — и все. Он уже сознание потерял.
   — Но из-за чего?
   — Врачи сказали, что это — последствие аварии, — вздохнула Катя.
   — В каком смысле? — не понял Костя. Катя жестко ответила:
   — В прямом! Автокатастрофа, которую ты подстроил, подорвала его здоровье. И теперь твой брат может в любую минуту умереть!
   — Неужели это правда? Неужели моя глупость имеет такие ужасные последствия?
   — Как видишь. Врачам пришлось здорово постараться, прежде чем Леша пришел в себя.
   — Они увезли его в больницу?
   — Нет, дома оставили. Успокоительное вкололи, нитроглицерин под язык положили. Приступ прошел, и он уснул.
   — Извини. Я должен ехать домой — Леша там один. Вдруг с ним еще что-то случится, — вскочил Костя.
   Катя удержала его:
   — В этом случае тебе точно нужно держаться подальше от него. Тем более что с ним сейчас твоя мама.
   — Мама? Ты ее вызвала? — удивился Костя.
   — Нет, она сама пришла. Как будто почувствовала что-то.
   — Это хорошо. Но надо отца предупредить. Он же еще ничего не знает.
   — Костя, я бы на твоем месте не суетилась. И вообще сделала бы вид, что ничего не знаю, — предложила Катя.
   — Почему? — удивился Костя.
   — А потому. Что ты рыпаешься раньше времени? Хочешь себя выдать? Чтобы все узнали, кто в этом во всем виноват?
   Костя опустил голову:
   — Ты права, мне лучше вести себя как ни в чем не бывало. С Лешей действительно уже все в порядке?
   Катя пожала плечами:
   — Врач сказал, что опасность миновала. А вообще — придешь домой и сам все узнаешь. Можешь даже у Лешки спросить, когда он проснется.
   — У меня духу не хватит с ним поговорить. Я теперь даже в глаза ему смотреть не смогу. — И Костя тяжело вздохнул.
   Переложив свою вину на Костю, Катя немного успокоилась. Ей было приятно думать, что она ни в чем не виновата и что именно Костя является причиной всех Алешиных бед.
   Когда Катя и Костя вышли из ресторана, дождь уже закончился, кругом были лужи, с деревьев падали капли.
   — А ты мне когда-нибудь расскажешь, что у тебя произошло сегодня вечером? Почему ты мобильник отключил?
   — Может быть, может быть. Когда-нибудь, — нехотя ответил Костя.
   Они подошли к машине, и Костя предложил:
   — Садись, я тебя подвезу.
   — Спасибо, не надо. Дождик закончился, так хорошо дышится. Я лучше пройдусь пешком, — отказалась Катя.
   Костя заглянул ей в глаза:
   — Давай я провожу.
   — Нет, Костя, я очень устала. И хочу пройтись одна. Извини, — твердо ответила Катя.
   — Как хочешь. Наше дело предложить, — Костя явно расстроился.
   Катя повернулась, чтобы уйти, и Костя спросил вдогонку:
   — Кать! Ты меня совсем-совсем не любишь? Катя глянула на него через плечо:
   — Почему? Как можно не любить родственную душу?

* * *

   Алеша спал, а Полина в это время тихонько, чтобы не разбудить сына, обследовала комнату, обнаруживая везде странные следы: лопнувшие лампочки, треснувшие люстры. Полина ничего не могла понять. В конце концов она взяла веник и принялась подметать осколки. Она уже заканчивала уборку, когда хлопнула входная дверь и в комнату вошел насквозь промокший Самойлов:
   — О, какая неожиданность! Неужели я все напутал?
   Полина сухо ответила:
   — Здравствуй, Борис. Что ты перепутал? Самойлов оказался не только мокрым с головы до ног, но и пьяным:
   — Ну как же? Похоже, что романтическое свидание сегодня не у Лешки, а у меня!
   — Ты все не так понял. И пожалуйста, говори тише — сына разбудишь.
   Самойлов рассмеялся:
   — Так ты что, пришла, чтобы уложить его спать? Дорогая, твоя любовь к Буравину лишила тебя разума. Леша уже давно не грудной младенец, и ему не нужно петь колыбельную на ночь!
   Полина резко оборвала его:
   — Прекрати. У Лешки был сердечный приступ. Поэтому я здесь.
   Самойлов замер, потом пошатнулся:
   — У Лешки — сердечный приступ? Подожди! Я сейчас.
   Он налил воду в стакан, выпил, закусил лимоном и моментально протрезвел. Осторожно подойдя к кровати спящего сына, он спросил:
   — Откуда в его возрасте могут быть проблемы с сердцем? С чего вдруг?
   — Не знаю, Боря. Говорит, что выпил чуть-чуть вина и сразу же почувствовал недомогание.
   — От глотка вина сердце прихватило? Странно. А какие симптомы?