Страница:
— Боря! После того как я благодаря Маше чудом выздоровел, я уже по-новому живу! И как оказалось, мне не так уж много нужно в этой жизни! — тихо сказал Кирилл.
— Везет мне последнее время на идеалистов и на разговоры о честной борьбе! Маркса вы, что ли, начитались? — спросил Самойлов и, не ожидая ответа, пошел к двери. Он взялся за ручку и обернулся.
Ты все-таки, Кирилл, подумай над моим предложением. А на твоем дне рожденья, в неформальной обстановке, за рюмочкой чая мы все и обсудим. Добро?
— Добро. Жду, — кивнул Кирилл и склонился над бумагами.
— Как ты? — спросила Полина.
— Нормально. — Ирина пожала плечами. — Насколько здесь это вообще возможно. Лучше скажи, как вы? Как… Борис?
— Борис очень переживает за тебя. Хочет помочь. Ирина кивнула:
— Я знаю, но мне его помощь не нужна. Я благодарна Борису за участие, но все — наши пути расходятся.
— Ира, я прошу тебя не принимать скоропалительных решений. Ты долгие годы любила Борю, почему же сейчас отвергаешь его?
— Потому что он по-прежнему любит не меня, а тебя. И мне подачки не нужны, — гордо ответила Ирина.
— Извини, я вела себя как собака на сене. И сама не была счастлива, и тебе, получается, не давала, — Полина расплакалась.
Ирина сухо сказала:
—«Ладно, Поля. Судьбу не изменить. Все сложилось так, как сложилось. Я прошу тебя, скажи Борису, чтобы не приходил больше ко мне. Не травил мне душу.
— Скажу, скажу… Но, Ирочка, может быть, ты напрасно сжигаешь все мосты? Если в прошлом не сложилось, то в будущем — кто знает?
Ирина с упреком посмотрела на сестру:
— А я не могу, как ты, жить под девизом «вдруг сложится — кто знает». Лучше горькая, но определенность.
— Ира, но ты же не вечно будешь сидеть в тюрьме. И когда выйдешь, то будешь рада, что Борис тебя встретит!
— Не встретит, — холодно возразила Ирина. — Сидеть я буду далеко отсюда. На днях меня должны депортировать обратно в Якутию, там и будут судить.
— Когда? — воскликнула Полина.
— Скоро. Скажи Борису об этом, обязательно скажи. Видеть я его здесь не хочу, и эти слова ты передай.
Полина была потрясена сообщением Ирины.
Смотритель лихорадочно метался по тесному пространству аптеки. Нервничая, он уронил стул, Костя подхватил его еще в воздухе:
— Тихо ты, Макарыч! Там мент под окошками бродит, а ты стулья роняешь.
Смотритель огрызнулся:
— Да нечаянно я. Слушай, а ты как сюда вошел? Этот шпион тебя не видел?
— Нет. Я через черный ход прошмыгнул. Незаметно, — заверил его Костя.
— Ага, значит, шанс выйти отсюда у нас есть. Ну а вдруг этот легавый нас увидит? Меня-то он сразу вычислит. Что делать, а?
— Снимать штаны, — подмигнул Костя. Смотритель погрозил ему:
— Не до шуток, пацан!
— Я не шучу. Раздевайся, Михаил Макарыч! — Костя достал из сумки женские платья, которые взял у Кати, и бросил их на инвалидную коляску, которую притащил из дома.
Следователь и Марукин стояли, прижавшись спинами к стене аптеки. Марукин спросил:
— Ну что, Григорий Тимофеевич? Брать будем Родя?
— Нет, в кошки-мышки играть! Конечно, брать! — буркнул тот.
— Прямо сейчас?
— .А когда? Это такая лиса — чуть что почует, уйдет, гад!
— Может, на подмогу кого позвать? Я в отделение позвоню, ребята приедут, — предложил Марукин.
Следователь остановил его:
— Не-е. Я его упустил, я его и возьму. Тихо! Слышь? Будто дверь скрипнула? Пошли! За мной!
Буряк взвел курок пистолета. Марукин вытащил нож:
— Ох, не слушаете вы меня, Григорий Тимофеевич! А зря.
Следователь подобрался к двери аптеки и толкнул ее. Дверь неожиданно поддалась и открылась. Буряк шел впереди, а сзади крался Марукин, выжидая удобный момент, чтобы прирезать коллегу. В его планы арест смотрителя не входил. В этот момент из-за угла аптеки вырулила необычная процессия: девушка везла в инвалидной коляске старушонку, лицо которой закрывал капюшон. Марукин с Буряком осторожно вошли в кабинет Кости. Буряк внимательно осматривал помещение, Марукин все время держался за его спиной, сжимая в руке нож. Следователь резко обернулся:
— Похоже, никого. Ушел! Черт!
— Может, он через черный ход рванул?
— Стой здесь. Я пойду посмотрю. — И следователь ушел.
— Чуть грех на душу не взял, мать твою! — сказал сам себе Марукин.
Он спрятал нож и перекрестился.
— У меня горе! Нас обокрали! — сообщила Римма, плача.
— Какой ужас! А что унесли? — воскликнула Таисия.
Римма стала перечислять:
— Амулеты мои утащили! И все Левочкины вещи, даже его тапочки! Что я ему скажу? У нас только-только все стало налаживаться.
Таисия удивилась:
— Он что, в тапочках бриллианты прятал? Кому они могли понадобиться?
— Не знаю. Но их нет! — Римма заломила руки.
— А деньги, драгоценности тоже украли? — Таисия огляделась.
Тут Римма остановилась и призадумалась:
— Нет, оставили. Странно как-то.
— Так. Спокойно. — Таисия еще раз внимательно оглядела комнату и заметила записку. Записка была короткая: «Римма! К сожалению, мы не сошлись характерами. Не ищи меня. Прости за беспорядок. Лева». Римма вырвала у Таисии записку, прочитала, и ее настроение резко изменилось, слез как не бывало.
— Вот паразит, а? Не сошлись характерами! Видали? И даже тапочки свои забрал, подлец!
Таисия укоризненно посмотрела на нее:
— Дались тебе эти тапочки!
— Конечно, дались! Не думала я, что Лева такой мелочный. И все равно люблю его. Что ж мне делать-то, а?
— Есть один способ, — намекнула Таисия.
— Какой?
— Ты его приворожи, как моего Буравина. Римма ехидно поинтересовалась:
— А что? Тебе помогло?
— Нет. — Таисия покачала головой. — Фокус не удался. Вместо приворота — от ворот поворот. Не отвечает он по мобильнику, хоть убей.
— Может, ты не в тот астрологический час ему звонила?
— Ага. Не в тот день и год, — съязвила Таисия. Марс пошел на попятную и не встретился с Сатурном. А Венеру сожрала Большая Медведица.
Римма вдруг осознала, что может остаться без клиентки.
— Не шути так, Тая. Астрология — это всем наукам наука! Звони немедленно своему Буравину. — Римма взяла инициативу в свои руки. — Сейчас и проверим его мобильник…
Буряк вернулся к Марукину и подтвердил его предположение:
— Через черный ход ушел! Я ж говорил! Почуял, гад.
— Эх, жалко как… упустили, — притворно сожалел Марукин. — А ведь уже в руках держали! Я ж его логически вычислил. Ну где, думаю, ему еще быть? Где? И точно!
Следователь сообщил:
— А я Бланка только слегка тряханул, и он сразу же раскололся.
— Молодец, Григорий Тимофеевич! Я ж говорил, сработаемся. Ты у нас добрый следователь, головой работаешь. А я злой, ногами хлеб зарабатываю. Что теперь делать будем? Установим наблюдение?
— Нет. — Следователь закурил. — Он сюда уже не вернется. Я хочу его в затопленном доке поискать. Он там в свое время Алексея Самойлова прятал, значит, место знакомое.
— А я вот все кумекаю — кто ему помог отсюда бежать? Один бы не справился. Он же раненый, вон тряпок окровавленных сколько после себя оставил.
— Вот и я думаю, по всем прикидкам — были у него сообщники, — согласился следователь.
Марукин задумчиво протянул:
— Есть у меня одна мыслишка. Не дает мне покоя этот московский гастролер.
— Москвин?
— Ну да. Уж больно много совпадений. Не успел приехать — сразу смотрителем на маяк. Потом — раз! — вещдок вдруг нашел.
Буряк пояснил:
— Он ученик профессора Сомова. Поэтому и приехал лично.
Марукин поднял палец:
— Вот именно. Лично. Его сюда никто не звал. А не успел приехать, сразу же смотритель убежал! И откуда? С маяка.
— Да, сплошные совпадения. Значит, думаешь, писателя надо прощупать? — Следователь задумался.
— Полина? Не ожидал тебя увидеть… здесь. Здравствуй.
— Здравствуй, Боря. Зашла к тебе на полчасика. Цветы надо полить, а то засыхают.
— Да я понимаю, понимаю. Можешь не объяснять.
— Ну, я пойду. Я уже все сделала, — Полина засуетилась.
Самойлов пристально смотрел и улыбался. Полина начала заикаться от волнения:
— Я вижу, что у вас все в порядке. Теперь я могу быть спокойна. И все… ухожу уже.
Самойлов медленно произнес:
— Да ничего страшного, что ты оправдываешься? Я тебя понимаю.
Полина, уже решительнее, сказала:
— Знаешь, Борис, на самом деле я хотела сказать тебе кое-что важное. Но, похоже, ты не в том настроении, так что… я пойду.
— Да нет, Полина, ты пришла как раз вовремя. Рассказывай, — улыбнулся Самойлов.
— В общем, Боря, я была в тюрьме у Ирины.
У Самойлова улыбка сползла с лица, он нахмурился:
— И что нового ты узнала?
— К сожалению, ничего утешительного. Ирину скоро депортируют из нашего города — ее будут судить в Якутии.
— И ничего нельзя сделать? Полина сокрушенно вздохнула:
— Наверное, можно. Но Ирина отказывается принять помощь. И от меня, и от тебя, Боря.
— А ты согласилась с ней?
— Я пыталась ее переубедить. Но она ничего не хочет слышать. Она попросила, чтобы я передала ее слова тебе. Вот я и пришла.
Самойлов посмотрел ей в глаза:
— Получается, что Ирина не хочет стоять между нами. И ты вернулась ко мне, Полина?
— Борис, ты меня не понял, — возразила Полина. — Я не возвращаюсь к тебе.
Самойлов покачал головой:
— Полина, не притворяйся. Я тебя очень хорошо знаю и прекрасно понимаю, почему ты пришла именно сюда.
— Борис, ты совершенно извратил мои слова, — Полина всплеснула руками.
— Ничуть. Потому что поговорить об Ирине ты могла со мной по телефону. Однако ты пришла сюда, в наш дом. Значит, тянет.
— Борис, опомнись! Это не только твой дом, здесь живут и мои сыновья.
Самойлов стал в дверях.
— Но это наша спальня. Здесь Костя с Алешкой не живут.
— Борис, перестань! — Полина попыталась пройти к выходу, но Самойлов приблизился к ней и обнял ее.
— Полина, не уходи, не оставляй меня! — страстно сказал он. — Я все тебе прощу. Я тебя никогда и ни в чем не упрекну. Верь мне.
Полина вырывалась из его объятий.
— Борис, да ты с ума сошел!
— Тебя увидел и сошел. Полина! Полина! Единственная моя! — Самойлов снова попытался притянуть Полину к себе.
Полина, стараясь оставаться спокойной, отошла на шаг и умоляюще попросила:
— Борис, я прошу, отпусти меня.
— Полечка, это я тебя прошу: перестань жеманничать. Я рад, что ты вернулась ко мне, что ты помнишь меня.
— Борис, ты сильно ошибаешься! Самойлов ее не слушал:
— Я понимаю, тебе трудно признаться в своей ошибке. Но я тебя заранее прощаю. И мы снова будем счастливы. Полина, любимая, единственная. Мы одни, и никто нам не помешает. Наши дети только будут рады, они нас поймут. — Раскрасневшийся, возбужденный Самойлов схватил Полину за локти.
— Отпусти меня! — закричала Полина. Буравин тянул ее к кровати, Полина вырывалась.
— Ну не надо, не надо… не делай этого… мы же потом не сможем смотреть друг другу в глаза. Ты будешь потом жалеть об этом, Боря!
Самойлов хрипло шептал:
— Никогда! Я люблю тебя… люблю… и хочу! Я все еще твой муж и имею на тебя права!
— Давай срочно ко мне в офис. Да. Срочно! Разговор есть.
Женя вбежал в офис. Он так торопился, что не мог отдышаться:
— Случилось что, Виктор Гаврилович? Вы так срочно меня вызвали.
— Случилось. Похоже, против нас ведут нечестную игру. И мой расчет на выигрыш в тендере может не оправдаться.
Женя пытался восстановить дыхание:
— Как же так?
— А вот так. Мой конкурент, Борис Самойлов, ведет себя настолько уверенно, что я думаю — он в мэрии уже обо всем договорился. А я как дурачок в честную игру пытаюсь играть.
— Не может быть! — воскликнул Женя. — Я могу чем-нибудь помочь? Хотите, я с Лехой поговорю? Может, он на отца повлияет?
Буравин остановил его:
— Нет. Ни с кем говорить не надо. Раз так складывается… не очень удачно, придется менять планы. Поэтому я тебя и позвал. Поскольку «Верещагино» осталось за нами, необходимо эксплуатировать это судно по полной программе. Мне уже на днях предлагали один вариант, но я медлил, не соглашался. Деньги небольшие, срок — приличный. Но в наших условиях нужно соглашаться на то, что есть.
— Похоже, вы хотите дать мне какое-то задание, — догадался Женя.
— Именно. Хочу отправить тебя в коммерческий рейс — на год. Пойдешь в этот рейс старшим механиком, — объявил Буравин. — У тебя уже опыт плаваний есть, парень ты толковый, все на лету схватываешь.
У Буравина зазвонил мобильный телефон, и он ответил:
— Алло…
— Виктор! Здравствуй! — раздался голос Таисии.
— Здравствуй, Таисия. Что тебе нужно? — сухо поинтересовался Буравин.
— Ну что ты так грубо? Я просто решила узнать, как твои дела, как самочувствие? Что бы между нами ни случилось, мы с тобой не чужие друг другу.
— Спасибо, все хорошо. Это все, что ты хотела спросить?
— Нет, Виктор! — Таисия заторопилась. — Ну подожди, не клади трубку. Неужели тебе не хочется… иногда мне позвонить? Поговорить со мной?
— Ни на секунду. У меня дела, извини.
Таисия положила трубку телефона и повернулась к Римме.
— Что, что? Сказал что-нибудь? Не молчи, — молила Римма.
— Ничего нового. Как всегда — он не хочет меня видеть. Заладил, как старая пластинка: «некогда», «некогда». И чего я только к тебе хожу? Толку-то никакого! Вся твоя магия — тьфу!
— Ну все, точно, конец. Это Лева во всем виноват.
— Лева-то тут при чем? — удивилась Таисия.
— Так это Лева спер мою сферу, все магические амулеты. Вот все привороты аннулировались, упразднились и самоликвидировались!
Таисия смотрела на Римму с сомнением, и это не осталось незамеченным. Римма воскликнула:
— Ты на меня так не смотри! Здесь тонкая связь! В магии все предметы и явления связаны между собой неразрывно. Прочной связью. Лева увел у меня сферу, своими ручищами хватал тонкую магическую субстанцию, вот Буравин и не хочет с тобой разговаривать.
— Как же мужики на нашу жизнь влияют… С ними тяжело, а без них еще тяжелее, — вздохнула Таисия.
Римма поддержала:
— И не говори, и не говори! Как у меня с Левой все непросто было, как непросто. А ушел — хоть криком кричи! И на кой черт мои амулеты ему сдались? Все равно ими пользоваться не умеет. Какие же мужики все сволочи! Прямо сил моих нет!
— Это точно! Сволочи! — Таисия задумчиво повторила: — Ну и как ты теперь без своих амулетов работать будешь? Какой смысл теперь к тебе ходить?
— Магия моя, конечно, накрылась медным тазом, это ясно, — в замешательстве сказала Римма. — А хотя, что магия — ерунда все это!
— Как ерунда? Я к тебе столько лет ходила-ходила, ты тут руками водила-водила, а теперь — ерунда? — возмутилась Таисия.
— Да ты меня не поняла! Я думаю, главное — наука… Люди столько лет не зря старались, законы открывали-закрывали, вон, ракеты в космос каждый день летают, овцу Долли клонировали… тоже наука.
— Что-то я тебя не понимаю… Ты, видно, от утраты своих побрякушек совсем разум потеряла… — иронично заметила Таисия.
— Да я как никогда разумна! — Римма подошла к шкафчику и достала диплом. — Вот! Вот что никогда не подведет и никогда не ошибется! Наука! Я, между прочим, дипломированный психоаналитик! Чтец человеческих душ. Проводник в тайнах сознания, в бесконечных лабиринтах взаимоотношений между мужчиной и женщиной! Хоть Лева и сволочь порядочная, но, слава Богу, диплом не спер. Спасибо тебе, Лева!
Римма поцеловала диплом и вручила его Таисии. Та изумилась этому жесту, но диплом взяла.
— Ну вот. Здесь и будет мое временное пристанище. Костя вдруг начал смеяться. Смотритель грозно спросил:
— Что такое?
— Ты клипсы-то сними, модник. — Костя показал на клипсы, которые смотритель забыл снять, переодевшись из женского платья в свою одежду.
Смотритель сорвал украшения и выбросил их.
— А с этим переодеванием ты здорово придумал, одобряю. Я такие шуточки тоже очень люблю. У одного профессора опыт перенял.
— У тебя есть знакомые профессора? Смотритель кивнул:
— Был один в свое время. Тот еще озорник. Археолог, древности всякие разыскивал. А потом перепрятывал и, чтобы никто, кроме него, до них не добрался, страшилки всякие устанавливал. А я, когда клад свой прятал — от сыновей, так же поступил. Купил пару-тройку скелетов…
— Настоящих? — ахнул Костя. Смотритель фыркнул от смеха:
— Нет, конечно. Муляжи — как в школьном кабинете биологии. И разложил эти кости в разных местах. Для устрашения. Один в стену замуровал, остальные — в катакомбах раскидал. Правда, сынки мои так на эти скелеты и не наткнулись. Зато один из этих муляжей хорошую мне службу сослужил, от ментов сбежать помог.
Смотритель помрачнел: он вспомнил о своих сыновьях.
— Ладно, Макарыч, не грусти. Давай лучше на новом месте устраиваться.
— Я-то устроюсь. А у тебя другое задание будет, — задумчиво сказал смотритель.
— Не успели сбежать — уже задание? Смотритель был тверд:
— Конечно. Время не терпит. Ты должен срочно найти два акваланга.
— Зачем тебе акваланги?
— Будем за моим сундучком нырять. Капиталы-то мои на дне моря, ясно?
— Везет мне последнее время на идеалистов и на разговоры о честной борьбе! Маркса вы, что ли, начитались? — спросил Самойлов и, не ожидая ответа, пошел к двери. Он взялся за ручку и обернулся.
Ты все-таки, Кирилл, подумай над моим предложением. А на твоем дне рожденья, в неформальной обстановке, за рюмочкой чая мы все и обсудим. Добро?
— Добро. Жду, — кивнул Кирилл и склонился над бумагами.
* * *
Полине было искренне жаль сестру, попавшую в трудную жизненную ситуацию. Она принесла ей в тюрьму кое-что из еды, фрукты, печенье.— Как ты? — спросила Полина.
— Нормально. — Ирина пожала плечами. — Насколько здесь это вообще возможно. Лучше скажи, как вы? Как… Борис?
— Борис очень переживает за тебя. Хочет помочь. Ирина кивнула:
— Я знаю, но мне его помощь не нужна. Я благодарна Борису за участие, но все — наши пути расходятся.
— Ира, я прошу тебя не принимать скоропалительных решений. Ты долгие годы любила Борю, почему же сейчас отвергаешь его?
— Потому что он по-прежнему любит не меня, а тебя. И мне подачки не нужны, — гордо ответила Ирина.
— Извини, я вела себя как собака на сене. И сама не была счастлива, и тебе, получается, не давала, — Полина расплакалась.
Ирина сухо сказала:
—«Ладно, Поля. Судьбу не изменить. Все сложилось так, как сложилось. Я прошу тебя, скажи Борису, чтобы не приходил больше ко мне. Не травил мне душу.
— Скажу, скажу… Но, Ирочка, может быть, ты напрасно сжигаешь все мосты? Если в прошлом не сложилось, то в будущем — кто знает?
Ирина с упреком посмотрела на сестру:
— А я не могу, как ты, жить под девизом «вдруг сложится — кто знает». Лучше горькая, но определенность.
— Ира, но ты же не вечно будешь сидеть в тюрьме. И когда выйдешь, то будешь рада, что Борис тебя встретит!
— Не встретит, — холодно возразила Ирина. — Сидеть я буду далеко отсюда. На днях меня должны депортировать обратно в Якутию, там и будут судить.
— Когда? — воскликнула Полина.
— Скоро. Скажи Борису об этом, обязательно скажи. Видеть я его здесь не хочу, и эти слова ты передай.
Полина была потрясена сообщением Ирины.
Смотритель лихорадочно метался по тесному пространству аптеки. Нервничая, он уронил стул, Костя подхватил его еще в воздухе:
— Тихо ты, Макарыч! Там мент под окошками бродит, а ты стулья роняешь.
Смотритель огрызнулся:
— Да нечаянно я. Слушай, а ты как сюда вошел? Этот шпион тебя не видел?
— Нет. Я через черный ход прошмыгнул. Незаметно, — заверил его Костя.
— Ага, значит, шанс выйти отсюда у нас есть. Ну а вдруг этот легавый нас увидит? Меня-то он сразу вычислит. Что делать, а?
— Снимать штаны, — подмигнул Костя. Смотритель погрозил ему:
— Не до шуток, пацан!
— Я не шучу. Раздевайся, Михаил Макарыч! — Костя достал из сумки женские платья, которые взял у Кати, и бросил их на инвалидную коляску, которую притащил из дома.
Следователь и Марукин стояли, прижавшись спинами к стене аптеки. Марукин спросил:
— Ну что, Григорий Тимофеевич? Брать будем Родя?
— Нет, в кошки-мышки играть! Конечно, брать! — буркнул тот.
— Прямо сейчас?
— .А когда? Это такая лиса — чуть что почует, уйдет, гад!
— Может, на подмогу кого позвать? Я в отделение позвоню, ребята приедут, — предложил Марукин.
Следователь остановил его:
— Не-е. Я его упустил, я его и возьму. Тихо! Слышь? Будто дверь скрипнула? Пошли! За мной!
Буряк взвел курок пистолета. Марукин вытащил нож:
— Ох, не слушаете вы меня, Григорий Тимофеевич! А зря.
Следователь подобрался к двери аптеки и толкнул ее. Дверь неожиданно поддалась и открылась. Буряк шел впереди, а сзади крался Марукин, выжидая удобный момент, чтобы прирезать коллегу. В его планы арест смотрителя не входил. В этот момент из-за угла аптеки вырулила необычная процессия: девушка везла в инвалидной коляске старушонку, лицо которой закрывал капюшон. Марукин с Буряком осторожно вошли в кабинет Кости. Буряк внимательно осматривал помещение, Марукин все время держался за его спиной, сжимая в руке нож. Следователь резко обернулся:
— Похоже, никого. Ушел! Черт!
— Может, он через черный ход рванул?
— Стой здесь. Я пойду посмотрю. — И следователь ушел.
— Чуть грех на душу не взял, мать твою! — сказал сам себе Марукин.
Он спрятал нож и перекрестился.
* * *
Таисия пришла к Римме рассказать о своих проблемах, но та тут же нагрузила ее своими.— У меня горе! Нас обокрали! — сообщила Римма, плача.
— Какой ужас! А что унесли? — воскликнула Таисия.
Римма стала перечислять:
— Амулеты мои утащили! И все Левочкины вещи, даже его тапочки! Что я ему скажу? У нас только-только все стало налаживаться.
Таисия удивилась:
— Он что, в тапочках бриллианты прятал? Кому они могли понадобиться?
— Не знаю. Но их нет! — Римма заломила руки.
— А деньги, драгоценности тоже украли? — Таисия огляделась.
Тут Римма остановилась и призадумалась:
— Нет, оставили. Странно как-то.
— Так. Спокойно. — Таисия еще раз внимательно оглядела комнату и заметила записку. Записка была короткая: «Римма! К сожалению, мы не сошлись характерами. Не ищи меня. Прости за беспорядок. Лева». Римма вырвала у Таисии записку, прочитала, и ее настроение резко изменилось, слез как не бывало.
— Вот паразит, а? Не сошлись характерами! Видали? И даже тапочки свои забрал, подлец!
Таисия укоризненно посмотрела на нее:
— Дались тебе эти тапочки!
— Конечно, дались! Не думала я, что Лева такой мелочный. И все равно люблю его. Что ж мне делать-то, а?
— Есть один способ, — намекнула Таисия.
— Какой?
— Ты его приворожи, как моего Буравина. Римма ехидно поинтересовалась:
— А что? Тебе помогло?
— Нет. — Таисия покачала головой. — Фокус не удался. Вместо приворота — от ворот поворот. Не отвечает он по мобильнику, хоть убей.
— Может, ты не в тот астрологический час ему звонила?
— Ага. Не в тот день и год, — съязвила Таисия. Марс пошел на попятную и не встретился с Сатурном. А Венеру сожрала Большая Медведица.
Римма вдруг осознала, что может остаться без клиентки.
— Не шути так, Тая. Астрология — это всем наукам наука! Звони немедленно своему Буравину. — Римма взяла инициативу в свои руки. — Сейчас и проверим его мобильник…
Буряк вернулся к Марукину и подтвердил его предположение:
— Через черный ход ушел! Я ж говорил! Почуял, гад.
— Эх, жалко как… упустили, — притворно сожалел Марукин. — А ведь уже в руках держали! Я ж его логически вычислил. Ну где, думаю, ему еще быть? Где? И точно!
Следователь сообщил:
— А я Бланка только слегка тряханул, и он сразу же раскололся.
— Молодец, Григорий Тимофеевич! Я ж говорил, сработаемся. Ты у нас добрый следователь, головой работаешь. А я злой, ногами хлеб зарабатываю. Что теперь делать будем? Установим наблюдение?
— Нет. — Следователь закурил. — Он сюда уже не вернется. Я хочу его в затопленном доке поискать. Он там в свое время Алексея Самойлова прятал, значит, место знакомое.
— А я вот все кумекаю — кто ему помог отсюда бежать? Один бы не справился. Он же раненый, вон тряпок окровавленных сколько после себя оставил.
— Вот и я думаю, по всем прикидкам — были у него сообщники, — согласился следователь.
Марукин задумчиво протянул:
— Есть у меня одна мыслишка. Не дает мне покоя этот московский гастролер.
— Москвин?
— Ну да. Уж больно много совпадений. Не успел приехать — сразу смотрителем на маяк. Потом — раз! — вещдок вдруг нашел.
Буряк пояснил:
— Он ученик профессора Сомова. Поэтому и приехал лично.
Марукин поднял палец:
— Вот именно. Лично. Его сюда никто не звал. А не успел приехать, сразу же смотритель убежал! И откуда? С маяка.
— Да, сплошные совпадения. Значит, думаешь, писателя надо прощупать? — Следователь задумался.
* * *
Полина пришла в самойловский дом и обнаружила, что никого нет. Она прошла по квартире: вещи были разбросаны, кровати не застелены. Всюду пыль. Полина машинально взяла тряпку и принялась убирать: вытирать пыль, поливать цветы. Во время уборки Полина наткнулась на бутылки под кроватью и, огорченно вздохнув, вынесла их. Потом Полина вернулась и стала заправлять постель. Неожиданно сзади послышался шорох. В дверях стоял Самойлов:— Полина? Не ожидал тебя увидеть… здесь. Здравствуй.
— Здравствуй, Боря. Зашла к тебе на полчасика. Цветы надо полить, а то засыхают.
— Да я понимаю, понимаю. Можешь не объяснять.
— Ну, я пойду. Я уже все сделала, — Полина засуетилась.
Самойлов пристально смотрел и улыбался. Полина начала заикаться от волнения:
— Я вижу, что у вас все в порядке. Теперь я могу быть спокойна. И все… ухожу уже.
Самойлов медленно произнес:
— Да ничего страшного, что ты оправдываешься? Я тебя понимаю.
Полина, уже решительнее, сказала:
— Знаешь, Борис, на самом деле я хотела сказать тебе кое-что важное. Но, похоже, ты не в том настроении, так что… я пойду.
— Да нет, Полина, ты пришла как раз вовремя. Рассказывай, — улыбнулся Самойлов.
— В общем, Боря, я была в тюрьме у Ирины.
У Самойлова улыбка сползла с лица, он нахмурился:
— И что нового ты узнала?
— К сожалению, ничего утешительного. Ирину скоро депортируют из нашего города — ее будут судить в Якутии.
— И ничего нельзя сделать? Полина сокрушенно вздохнула:
— Наверное, можно. Но Ирина отказывается принять помощь. И от меня, и от тебя, Боря.
— А ты согласилась с ней?
— Я пыталась ее переубедить. Но она ничего не хочет слышать. Она попросила, чтобы я передала ее слова тебе. Вот я и пришла.
Самойлов посмотрел ей в глаза:
— Получается, что Ирина не хочет стоять между нами. И ты вернулась ко мне, Полина?
— Борис, ты меня не понял, — возразила Полина. — Я не возвращаюсь к тебе.
Самойлов покачал головой:
— Полина, не притворяйся. Я тебя очень хорошо знаю и прекрасно понимаю, почему ты пришла именно сюда.
— Борис, ты совершенно извратил мои слова, — Полина всплеснула руками.
— Ничуть. Потому что поговорить об Ирине ты могла со мной по телефону. Однако ты пришла сюда, в наш дом. Значит, тянет.
— Борис, опомнись! Это не только твой дом, здесь живут и мои сыновья.
Самойлов стал в дверях.
— Но это наша спальня. Здесь Костя с Алешкой не живут.
— Борис, перестань! — Полина попыталась пройти к выходу, но Самойлов приблизился к ней и обнял ее.
— Полина, не уходи, не оставляй меня! — страстно сказал он. — Я все тебе прощу. Я тебя никогда и ни в чем не упрекну. Верь мне.
Полина вырывалась из его объятий.
— Борис, да ты с ума сошел!
— Тебя увидел и сошел. Полина! Полина! Единственная моя! — Самойлов снова попытался притянуть Полину к себе.
Полина, стараясь оставаться спокойной, отошла на шаг и умоляюще попросила:
— Борис, я прошу, отпусти меня.
— Полечка, это я тебя прошу: перестань жеманничать. Я рад, что ты вернулась ко мне, что ты помнишь меня.
— Борис, ты сильно ошибаешься! Самойлов ее не слушал:
— Я понимаю, тебе трудно признаться в своей ошибке. Но я тебя заранее прощаю. И мы снова будем счастливы. Полина, любимая, единственная. Мы одни, и никто нам не помешает. Наши дети только будут рады, они нас поймут. — Раскрасневшийся, возбужденный Самойлов схватил Полину за локти.
— Отпусти меня! — закричала Полина. Буравин тянул ее к кровати, Полина вырывалась.
— Ну не надо, не надо… не делай этого… мы же потом не сможем смотреть друг другу в глаза. Ты будешь потом жалеть об этом, Боря!
Самойлов хрипло шептал:
— Никогда! Я люблю тебя… люблю… и хочу! Я все еще твой муж и имею на тебя права!
* * *
После разговора с вице-мэром и Самойловым Буравин вышел из мэрии и сразу же позвонил Жене:— Давай срочно ко мне в офис. Да. Срочно! Разговор есть.
Женя вбежал в офис. Он так торопился, что не мог отдышаться:
— Случилось что, Виктор Гаврилович? Вы так срочно меня вызвали.
— Случилось. Похоже, против нас ведут нечестную игру. И мой расчет на выигрыш в тендере может не оправдаться.
Женя пытался восстановить дыхание:
— Как же так?
— А вот так. Мой конкурент, Борис Самойлов, ведет себя настолько уверенно, что я думаю — он в мэрии уже обо всем договорился. А я как дурачок в честную игру пытаюсь играть.
— Не может быть! — воскликнул Женя. — Я могу чем-нибудь помочь? Хотите, я с Лехой поговорю? Может, он на отца повлияет?
Буравин остановил его:
— Нет. Ни с кем говорить не надо. Раз так складывается… не очень удачно, придется менять планы. Поэтому я тебя и позвал. Поскольку «Верещагино» осталось за нами, необходимо эксплуатировать это судно по полной программе. Мне уже на днях предлагали один вариант, но я медлил, не соглашался. Деньги небольшие, срок — приличный. Но в наших условиях нужно соглашаться на то, что есть.
— Похоже, вы хотите дать мне какое-то задание, — догадался Женя.
— Именно. Хочу отправить тебя в коммерческий рейс — на год. Пойдешь в этот рейс старшим механиком, — объявил Буравин. — У тебя уже опыт плаваний есть, парень ты толковый, все на лету схватываешь.
У Буравина зазвонил мобильный телефон, и он ответил:
— Алло…
— Виктор! Здравствуй! — раздался голос Таисии.
— Здравствуй, Таисия. Что тебе нужно? — сухо поинтересовался Буравин.
— Ну что ты так грубо? Я просто решила узнать, как твои дела, как самочувствие? Что бы между нами ни случилось, мы с тобой не чужие друг другу.
— Спасибо, все хорошо. Это все, что ты хотела спросить?
— Нет, Виктор! — Таисия заторопилась. — Ну подожди, не клади трубку. Неужели тебе не хочется… иногда мне позвонить? Поговорить со мной?
— Ни на секунду. У меня дела, извини.
Таисия положила трубку телефона и повернулась к Римме.
— Что, что? Сказал что-нибудь? Не молчи, — молила Римма.
— Ничего нового. Как всегда — он не хочет меня видеть. Заладил, как старая пластинка: «некогда», «некогда». И чего я только к тебе хожу? Толку-то никакого! Вся твоя магия — тьфу!
— Ну все, точно, конец. Это Лева во всем виноват.
— Лева-то тут при чем? — удивилась Таисия.
— Так это Лева спер мою сферу, все магические амулеты. Вот все привороты аннулировались, упразднились и самоликвидировались!
Таисия смотрела на Римму с сомнением, и это не осталось незамеченным. Римма воскликнула:
— Ты на меня так не смотри! Здесь тонкая связь! В магии все предметы и явления связаны между собой неразрывно. Прочной связью. Лева увел у меня сферу, своими ручищами хватал тонкую магическую субстанцию, вот Буравин и не хочет с тобой разговаривать.
— Как же мужики на нашу жизнь влияют… С ними тяжело, а без них еще тяжелее, — вздохнула Таисия.
Римма поддержала:
— И не говори, и не говори! Как у меня с Левой все непросто было, как непросто. А ушел — хоть криком кричи! И на кой черт мои амулеты ему сдались? Все равно ими пользоваться не умеет. Какие же мужики все сволочи! Прямо сил моих нет!
— Это точно! Сволочи! — Таисия задумчиво повторила: — Ну и как ты теперь без своих амулетов работать будешь? Какой смысл теперь к тебе ходить?
— Магия моя, конечно, накрылась медным тазом, это ясно, — в замешательстве сказала Римма. — А хотя, что магия — ерунда все это!
— Как ерунда? Я к тебе столько лет ходила-ходила, ты тут руками водила-водила, а теперь — ерунда? — возмутилась Таисия.
— Да ты меня не поняла! Я думаю, главное — наука… Люди столько лет не зря старались, законы открывали-закрывали, вон, ракеты в космос каждый день летают, овцу Долли клонировали… тоже наука.
— Что-то я тебя не понимаю… Ты, видно, от утраты своих побрякушек совсем разум потеряла… — иронично заметила Таисия.
— Да я как никогда разумна! — Римма подошла к шкафчику и достала диплом. — Вот! Вот что никогда не подведет и никогда не ошибется! Наука! Я, между прочим, дипломированный психоаналитик! Чтец человеческих душ. Проводник в тайнах сознания, в бесконечных лабиринтах взаимоотношений между мужчиной и женщиной! Хоть Лева и сволочь порядочная, но, слава Богу, диплом не спер. Спасибо тебе, Лева!
Римма поцеловала диплом и вручила его Таисии. Та изумилась этому жесту, но диплом взяла.
* * *
Смотритель по-хозяйски показывал Косте затопленный док:— Ну вот. Здесь и будет мое временное пристанище. Костя вдруг начал смеяться. Смотритель грозно спросил:
— Что такое?
— Ты клипсы-то сними, модник. — Костя показал на клипсы, которые смотритель забыл снять, переодевшись из женского платья в свою одежду.
Смотритель сорвал украшения и выбросил их.
— А с этим переодеванием ты здорово придумал, одобряю. Я такие шуточки тоже очень люблю. У одного профессора опыт перенял.
— У тебя есть знакомые профессора? Смотритель кивнул:
— Был один в свое время. Тот еще озорник. Археолог, древности всякие разыскивал. А потом перепрятывал и, чтобы никто, кроме него, до них не добрался, страшилки всякие устанавливал. А я, когда клад свой прятал — от сыновей, так же поступил. Купил пару-тройку скелетов…
— Настоящих? — ахнул Костя. Смотритель фыркнул от смеха:
— Нет, конечно. Муляжи — как в школьном кабинете биологии. И разложил эти кости в разных местах. Для устрашения. Один в стену замуровал, остальные — в катакомбах раскидал. Правда, сынки мои так на эти скелеты и не наткнулись. Зато один из этих муляжей хорошую мне службу сослужил, от ментов сбежать помог.
Смотритель помрачнел: он вспомнил о своих сыновьях.
— Ладно, Макарыч, не грусти. Давай лучше на новом месте устраиваться.
— Я-то устроюсь. А у тебя другое задание будет, — задумчиво сказал смотритель.
— Не успели сбежать — уже задание? Смотритель был тверд:
— Конечно. Время не терпит. Ты должен срочно найти два акваланга.
— Зачем тебе акваланги?
— Будем за моим сундучком нырять. Капиталы-то мои на дне моря, ясно?