Веснина Елена. Большие перемены

   Зинаида расстроилась окончательно:
   — О Господи! Тебе что в лоб, что по лбу! Давай жениться быстрее! Ничего, что знакомы без году неделю!
   — Ну и что?
   — Ничего. Твой Леша еще никак на деле не доказал, что любит!
   — Почему? Он же сказал, что любит меня. — Маша проявляла несвойственную ей настойчивость.
   — И все? Любовь — это поступки, а не слова! Мужчина должен совершать поступки! Ты для него столько сделала! Сама чуть не окочурилась, его спасая! Думаешь, я не помню, как ты к нему в больницу бегала, когда все от него отказались?
   — Это не считается, — быстро сказала Маша.
   — Как это не считается? Да ты ему жизнь спасла, когда он из окошка собрался сигануть. Забыла? А я помню.
   — Тогда мы еще были с ним практически не знакомы.
   — Какая разница. Ты для него, полузнакомого, вон сколько добра сделала! А он? Что он для тебя сделал?
   А? Ничего! Единственным «героическим» поступком твоего Алешеньки был марш-бросок на вокзал, когда он узнал, что ты уезжаешь!
   — Ну и к чему ты клонишь? — не понимала Маша.
   — Просто он понял, что может потерять тебя. А до этого он сох по своей Кате и на тебя вообще внимания не обращал. Забыла?
   — Ничего я не забыла. Но теперь он любит меня.
   — Откуда ты знаешь? Может, его вообще интересует совсем другое?
   — Что другое? — не поняла Маша. Зинаида только покачала головой:
   — Да то, что все мужчины хотят от женщин. В постель их тянет.
   Маша кинулась защищать Алешу:
   — Секс его совсем не интересует!
   "— Ох! Дурочка ты маленькая! Ничего ты в жизни не смыслишь! Это всех мужчин в первую очередь интересует! А то бы они все в холостяках до пенсии ходили!
   — Почему до пенсии? — спросила Маша.
   — Потому что в этом возрасте они уже не в сексуальной партнерше, а в сиделке нуждаются.
   — Так, значит, поэтому ты Сан Саныча тридцать лет мариновала! Проверяла, нужен ему секс или все-таки он тебя любит! — засмеялась Маша.
   — Смеешься? Весело ей! Смотри, не заплачь потом горючими слезами из-за своего Алешеньки! Тогда уже поздно будет!
   Маша обиделась и решила, что пора прогуляться.
   — Если будет звонить Алеша, я — у Ксюхи, — сказала она и ушла.
   Зинаида присела на табурет и задумалась.

* * *

   Самойлов решил начать новую жизнь и завязать с пьянством. Он принял душ, побрился, сходил в парикмахерскую и подстригся. Достал из шкафа любимый костюм, подобрал к нему галстук. Все это он делал с чувством, толком, расстановкой, наслаждаясь возможностью все начать сначала. Он был настроен по-боевому.
   Самойлов решил сходить на свидание к Ирине. Она встретила его довольно спокойно:
   — Здравствуй. Что-то давненько тебя не было. Случилось что-то?
   — Нет, просто дела, — беспечно солгал Самойлов.
   — А я уж подумала, что ты забыл о своем обещании дождаться меня из тюрьмы.
   — Ира, ну что ты говоришь! Я своему слову верен, — Самойлов сказал это с гордостью. Но он никак не ожидал услышать то, что сказала ему Ирина. А она сказала:
   — Я не хочу, чтобы ты меня ждал!
   — Почему? — Самойлов был поражен в самое сердце.
   — Передумала, переболела, перебесилась — какая разница. Не хочу, и все. Просто так.
   — Ира, скажи мне правду. Пожалуйста, — взмолился Самойлов.
   — Правда в том, что и любимую женщину трудно ждать десять лет, а нелюбимую — просто невозможно. А ты любишь не меня, а Полину.
   — Ты ошибаешься. Полину я ненавижу, — помрачнел Самойлов.
   — Ну, если от любви до ненависти один шаг, то и обратный путь не долог. Боря, рано или поздно ты забудешь обо мне. Так лучше сейчас, чем потом… Большие надежды грозят большим разочарованием.
   Самойлов не понимал, почему Ирина так переменила свое отношение к нему.
   — Ира, ты отбираешь надежду не только у себя, но и у меня. Я надеялся, что смогу начать жизнь заново, я мечтал стать другим человеком!
   — Я, я, я… А где же «мы»? — с горечью спросила Ирина. — «Нас» просто нет. В твоих словах я слышу только обиду, и не более. Пойми, любовь и самоутверждение — разные вещи.
   — А разве они не могут стоять рядом? — с надеждой спросил Самойлов.
   — Рядом с любовью может стоять только самопожертвование. А его мне от тебя не нужно. Да и вообще — мне от тебя больше ничего не нужно.
   — Но почему вдруг? Меня не было всего несколько дней, и ты так переменилась!
   — А ты слышал, что в камере день за два идет? То-то. Было время подумать. К тому же есть у меня одно подозрение…
   — О чем ты?
   — Похоже, что скоро мне придется покинуть ваши теплые края. Я ведь гражданка другой страны. И судить меня должны там, где я совершила преступление.
   — Так тебе сообщили о депортации?
   — Пока нет. Но уединение дает возможность думать вперед и прогнозировать события. Иди, Боря… — Ирина еле сдерживала слезы.
   — До свидания, Ира!
   — Прощай, Борис!
   Самойлов вышел из комнаты свиданий и решил зайти к Буряку. Но вместо следователя в кабинете сидел Марукин. Он недовольно взглянул на Самойлова и спросил:
   — Что вы хотели?
   — Да я Григория Тимофеевича ищу. Буряка, — объяснил Самойлов. — Вроде, это его кабинет?
   — Да, его. Только он сейчас на обеде. А вы по какому вопросу?
   — По личному.
   Ну так и звоните Буряку домой. Вечером, в нерабочее время. У нас тут работы невпроворот, а они по кабинетам шастают. Отвлекают! Кто вас сюда пустил?
   — Дежурный. Я здесь раньше часто бывал, он меня помнит, — растерянно объяснил Самойлов.
   — Теперь и я вас запомню. Идите.
   — Вы передайте, пожалуйста, Григорию Тимофеевичу, чтобы он позвонил мне или зашел, — попросил Самойлов. Марукин ничего ему не ответил.

* * *

   Буравин вернулся домой к Полине. Она с нетерпением ждала рассказа о встрече с Сан Санычем.
   — Ну, как ты пообщался с Сан Санычем? — спросила она еще с порога.
   — Да как тебе сказать… Пытался я упросить его помочь в установлении дипломатических отношений между нами и Лешей…
   —А он?
   — А он что-то заюлил. Сказал: «С этим вы сами должны разобраться». Но ничего, я надеюсь, он передумает.
   Полина усадила Буравина ужинать.
   — Кстати, знаешь, кого я встретил у Никитенко? — сказал он, принимаясь за еду.
   — Кого?
   — Нашего Лешку. Представляешь, они с Машей сегодня подали заявление в ЗАГС.
   — Да ты что? А нам он ничего не сказал о своих планах… — расстроилась Полина.
   — Да просто не успел, наверное…
   — Жаль, что о таких важных моментах в жизни детей мы узнаем последними…
   Буравин нежно провел ладонью по щеке Полины.
   — Ну не расстраивайся, Полинка. Все наладится — я тебе обещаю.
   Ужин уже заканчивался, когда Буравин вдруг обратил внимание, что принесенная Алешей сумка стоит нераспакованная.
   — Полина, а почему ты до сих пор не распаковала эту сумку?
   — Витя, что такое? Ты ревнуешь меня к сумке?
   — Нет, на это даже я не способен, — рассмеялся Буравин.
   — Все так резко изменилось. И у меня, и у детей… — заметила Полина.
   — Никогда не думал, что мы начнем свою семейную жизнь параллельно с детьми. Хотя в этом есть огромный плюс! Чувствую себя таким же молодым, как они.
   — А ты у меня и так молодой, — гордо сказала Полина.
   — А ты у меня — вообще еще девчонка! Слушай, а может нам с тобой свадебку закатить? Соберем всех за одним столом, пообщаемся…
   — Ты сумасшедший… Нам сейчас нужно думать о свадьбах наших детей, а не о нашей.
   — О свадьбе не думают, к ней готовятся. Я лично и морально, и материально готов и к Алешиной женитьбе, и к свадьбе Кости с Катей. Какие проблемы?
   — Если бы все на самом деле было так легко… Мы вот реализовали свою мечту, наконец-то обрели друг друга. А дети нам этого простить не могут. Это меня очень беспокоит.
   — А может, тебе неспокойно из-за того, что Самойлов остался один? — заволновался Буравин.
   — Витя, ты опять?
   — Но ты же сказала, что узнала его по дыханию в телефонной трубке!
   Поистине любовь и ревность неразделимы!

* * *

   Если в трудную минуту Лева заходил к Римме, то Костя в подобной ситуации шел к Леве. Он долго ждал Леву, сидя за столиком и ничего не заказывая. Наконец Лева появился.
   — Ты по делу? — спросил он Костю.
   — Да, мне необходимо с тобой поговорить.
   — Какое совпадение! Мне тоже. Тебе о чем?
   — О деньгах… — грустно признался Костя.
   — И снова в яблочко, — изумился Лева. — Давай-ка присядем.
   На столе появились стаканы, сок, вода, фрукты.
   — Выкладывай, что там у тебя опять стряслось, — попросил Лева.
   — Катя у меня стряслась. Совсем обезумела девка. Вынь да положь ей пышную свадьбу. А на какие шиши? Я ведь аптеку продал, а выручку за долги отдал.
   — И что ты от меня хочешь? — поинтересовался Лева.
   — Хотел напроситься в наемные менеджеры к новому хозяину моей аптеки. То есть к тебе, Левчик.
   — Ой, да о чем ты говоришь, Костик! Какой из меня аптекарь? Я твою бывшую собственность уже пообещал другому человеку.
   — Ну а может… — начал Костя.
   — Нет, изменить уже ничего нельзя, — отрезал Лева.
   — Старик, я пропал. Катя меня съест.
   — Все не так плохо, — сказал Лева после недолгого раздумья. — Я знаю, как тебе помочь. Быстрые деньги за короткий срок — тебе ведь это нужно?
   Костя стал обретать надежду.
   Но, выслушав Леву, он глубоко задумался.
   — Не понял, зачем я тебе нужен в этом деле? Смотритель решил бежать. Пусть бежит. Это не мое дело.
   — Под дурачка косишь? Якобы не догадываешься! Ну-ну.
   — Ты ему все организуешь, сам все бабки получишь. И о'кей! Я-то тебе зачем? — недоумевал Костя.
   — Ты же сам говорил, что тебе деньги срочно нужны.
   — Так ты со мной деньгами решил поделиться? — с иронией спросил Костя. — А я-то все думаю, зачем ты ко мне обратился! А ты, оказывается, мать Тереза!
   — Не хочешь — как хочешь! Другого найду. Сейчас деньги всем нужны. А ты еще палец о палец не ударил, а вопросов задал на миллион!
   — Я понял, Лева. Ты не деньги хочешь со мной поделить, а риск! Я — пас.
   — Не так страшен.черт, как его малюют, — приободрил Костю Лева.
   — Да? Только этот черт, которого ты собираешься вытащить, со мной в контрах, — напомнил Костя.
   — Он платит хорошие деньги. Я ж не заставляю тебя с ним детей крестить! Вытащим и… Гуд бай, май лав, гуд бай!
   — Тебя ведь смотритель одного просил, верно? — уточнил Костя.
   — Верно. Но мы с тобой друзья?
   — Левчик! Я тебя знаю тысячу лет. Ты всегда говорил: дружба дружбой, а табачок — врозь.
   — Правильно. Но без тебя мне не справиться. Его охраняют ужас как!
   — Еще бы. Преступник должен сидеть в тюрьме.
   — О! Давно ли ты у нас записался в моралисты? — заерничал Лева.
   — Да нет. Просто нечестные деньги мне что-то никак не даются, — объяснил Костя.
   — Тебе и честные не даются, — язвительно заметил Лева.
   Их тихую перепалку прервала Катя, которая зашла в ресторан, подошла к их столику и сказала:
   — Привет. А я тебя ищу. Ты всегда в трудные минуты бежишь утешаться к нему?
   — Так, я все понял… В домашних разборках третий лишний… Пойду кофе принесу, а вы пока поворкуйте… — ретировался Лева.
   — Я хочу продолжить наш разговор, — заявила Катя. — Желаю услышать от тебя, как ты будешь готовиться к нашей свадьбе. А то ушел… Хлопнул дверью. Что за капризы?
   — Послушай, Кать! Я мужчина, и тебе нужно научиться доверять мне. Я сам знаю, что нужно зарабатывать деньги! И у меня есть план. Нет, даже два плана, как в ближайшее время заработать деньги.
   — У меня тоже есть план, как тебя подстегнуть! До свадьбы нам надо пожить отдельно. Хочется побыть невинной.
   — Что ты имеешь в виду? Ты хочешь, чтобы до свадьбы мы жили в разных комнатах? — изумился Костя.
   — Даже больше! В разных домах! Тебе лучше вообще пока ко мне не переезжать! — гордо заявила Катя.
   Костя так обиделся, что даже не нашел что сказать. Он молча встал и вышел из ресторана.
   Вернувшийся Лева обнаружил сидящую в одиночестве Катю.
   — У молодых напряги? — поинтересовался он.
   — А ты что, психоаналитик? — ответила Катя вопросом на вопрос.
   — Нет, но умные книжки на ночь читаю, — важно сказал Лева.
   — Молодец! Небось, и в людях разбираешься?
   — Чуть-чуть! Самую малость!
   — Ну вот и разобрался бы со своим другом Костей, — предложила Катя.
   — А что такое? Чем он нас не устраивает?
   — Нигде не работает. А жить красиво хочет. За папин счет! — возмущенно сообщила Катя.
   — Ай-я-яй! — покачал головой Лева.
   — А теперь жениться на мне собрался, и вдруг я узнаю, что выхожу замуж за нищего и безработного. Как тебе такой расклад?
   — Не вдохновляет, — согласился Лева.
   — Может, хоть в ресторан его к себе возьмешь? — с надеждой спросила Катя.
   — Нет. Я с друзьями предпочитаю бизнес не делить. Потом — ни друзей, ни бизнеса. Знаем, плавали!
   — Да ты, видать, шибко умные книги на ночь читаешь! — покачала головой Катя.
   — А то… Я лучше тебя в свой ресторан возьму.
   — Кем? Стриптизершей? — с иронией поинтересовалась Катя.
   — Ну зачем ты так? Менеджером. В тебе чувствуется хватка. Ну что, пойдешь?
   — Не-а. Спасибо, конечно, за предложение. Л о есть люди, которые должны деньги зарабатывать, а есть те, которые должны их тратить.
   — Ты, конечно, ко второй группе лиц себя причисляешь.
   — Угадал! Про это в твоих книжках написано?
   — Угу. Кто не работает, тот ест…

* * *

   Алеша в целом был доволен ходом событий. Пожить на чердаке рядом с Машей — это замечательно!
   Алеша пришел к Женьке поделиться радостью и узнать новости.
   — Значит, и ты женишься? — порадовался Женька.
   — Да, Женька! Все! Хорош холостым бегать!
   — И правильно! И классно! Мы с тобой из однокашников — первые ласточки, — гордо сообщил Женя.
   — А что, больше из наших никто не женился? — поинтересовался Алеша.
   — Нет пока.
   — Значит, мы должны всем быть примером.
   — Ну! Образцовые семьи, пять детей! — поддержал друга Женя.
   — Точно. Пять у тебя, пять у меня… Наши обзавидуются. Эх, Женька, как вспомню мореходку, сразу на душе теплее.
   — А помнишь наш клуб под названием…
   — «Морские волки»? — засмеялся Алеша. — Да. Какие там были волки!
   — Ага, худые, волосы стриженые, все в форме на одно лицо. Помнишь? И все время жрать хотели. — Женю воспоминания развеселили.
   — Да… Морское братство. А вот тогда чувствовалось, что ты —не один. Что вместе мы — сила, — мечтательно протянул Алеша.
   — А помнишь, как в дружбе клялись? Друзья навеки. Не расстанемся никогда…
   — Да, а вон как всех поразбросало! Здесь только мы с тобой остались! — заметил Алеша.
   — Кстати, на «Верещагине» место твое все еще свободно. А, механик? — предложил Женя.
   — Да я с удовольствием! — тут же согласился Алеша.
   — Со временем я буду старпомом, а ты — капитаном. Вместе будем ходить, — размечтался Женя.
   — А жены нас на берегу ждать! Они ж подруги, — продолжил Алеша.
   — Здорово. Ну, что, устраиваешься к нам? — Женя вновь вернулся к вопросу о работе.
   — Решено. Пойду отцу расскажу. Две такие классные новости в один день! — обрадовался Алеша. Но Женя почему-то помрачнел.
   — Ты чего? Говори! — потребовал Алеша.
   — Знаешь, я ж забыл совсем… — замялся Женя.
   — Ну, говори, не таи!
   — После раздела компании Самойлов-Буравин «Верещагино», скорее всего, отойдет к Буравину, а не к твоему отцу.
   Алеша поник.
   — Ты уверен, что «Верещагино» останется за Буравиным? — спросил он.
   —Да.
   — Тогда я не смогу здесь работать. А ты останешься?
   — Пойми, я не могу вот так взять и уйти. Я здесь начинал, — стал оправдываться Женя.
   — Ну и что? Начнем вместе в другом месте, — предложил Алеша.
   — Нет. Я слово Сан Санычу дал, что никуда с судна не уйду. Он мне его по наследству передал. И Ксюха будет против.
   — Понятно, — грустно кивнул Алеша.
   — Слушай! Может, тебе пока подыскать место в порту? Я помогу! А потом вакансии какие-нибудь появятся, переведешься!
   В это время Алеша наткнулся на надпись; «ВИТЯ и БОРЯ».
   — Эту надпись сделали мой отец и Буравин во время своего первого плавания. Тогда они были не разлей вода! — объяснил он Жене.
   — Да. И вот теперь что получилось…
   — Жень! А ты уверен, что наша дружба — навсегда?
   — Конечно! — воскликнул Женя.
   — А я уже ни в чем не уверен! — разочарованно покачал головой Алеша.
   — Давай не будем принимать поспешных решений. С Буравиным ты еще помиришься. А твоя мама тоже имеет право на счастье.
   — Как ты не понимаешь! Для отца этот корабль — все! Смысл жизни! Он не переживет, если «Верещагино» достанется Буравину.
   — Переживет. Он у тебя настоящий мужик. Да и вы с Костей ему поможете! Но и ты не горячись раньше времени! — успокаивал друга Женя.
   — В конце концов, окончательного раздела имущества еще не состоялось, может быть, отцу удастся отвоевать у Буравина корабль?
   — Может быть. Но ты и меня пойми.
   — Прежде всего, я должен понять отца. Я иду домой, — решительно сказал Алеша.
   — А Маша? Вы будете после свадьбы жить у вас?
   — Нет, у нее. И не после свадьбы, а уже сейчас. И Алеша отправился к отцу.

* * *

   Следователь активно занимался делом смотрителя, поэтому довольно часто допрашивал его. На очередном допросе смотритель возмутился:
   — Я не понимаю, гражданин следователь, чего вы от меня-то хотите? Сижу себе, никого не трогаю, жду суда.
   — Вот и жди! Можешь не сомневаться, решение суда будет справедливым! — заметил следователь. — Мало не покажется.
   — Так все ж в жизни относительно! Что есть «мало», что «много»? Один Бог только знает. Нам, смертным, не дано, — философски заметил смотритель.
   — Там тебе популярно объяснят, — пообещал следователь.
   — А ты меня на испуг не бери! Мы с детства пуганые! Мама моя, покойница, говорила: «От тюрьмы и от сумы, сыночек, не зарекайся!».
   — Вот ты туда по всем статьям и угодил. Рано мы с тобой распрощались.
   — А по-моему, в самый раз! До суда уж недолго ждать!
   — Ждать-то недолго, только я тебя еще по четырем статьям пущу, — сообщил следователь.
   — По каким это еще статьям? — удивился смотритель.
   — Похищение, по которому ты сейчас проходишь, — получается, не единственное твое преступление!
   — Неужели? И доказательства у тебя есть, гражданин начальник? — ехидно спросил смотритель.
   — Пока доказательств нет. Но будут.
   Вот когда будут, тогда и поговорим, — уверенно сказал смотритель. — Здорово ты это придумал: все грехи — и мои, и чужие — на меня повесить!
   — Тебе собственные грехи уже некуда вешать! А ты все за чужие беспокоишься! — заметил следователь.
   — Молодцы, ребята! Человек за решеткой, вали на него все, лишь бы план выполнить по раскрываемости.
   — Я носом землю буду рыть, а твою вину докажу! — пообещал следователь.
   — Смотри, нос не сломай! А то нюх потеряешь, из органов сразу попрут.! — мрачно сказал смотритель.
   — За меня не беспокойся. Лучше о себе подумай. Ты мне вот что скажи: что случилось с экспедицией, которая искала у нас в катакомбах старинное оружие и монеты?
   — С какой еще экспедицией? — недовольно переспросил смотритель. — Мало их, что ли, по катакомбам шарится?
   — С той самой, которая работала в наших краях в 1999 году.
   Смотритель напрягся.
   — Ну работала. А я-то здесь при чем?
   — Интересные были ребята в той экспедиции. Студенты в основном. Под руководством профессора Сомова трудились. И то, что находили в катакомбах, на черном рынке толкали.
   — Неужели? — усмехнулся смотритель.
   — Из той экспедиции домой вернулись все, кроме ее руководителя. Опять не вспоминаешь?
   — Нет, — зло отрезал смотритель.
   — Совсем у тебя память стала никуда! Ведь ты у них за экскурсовода был. Лучше тебя никто катакомбы не знает!
   — Это все домыслы, Григорий Тимофеевич, — с чувством произнес смотритель.
   — От домыслов до фактов — несколько шагов, Михаил Макарыч.
   — Ага. Может, и Янтарную комнату я тоже украл?
   И библиотеку Ивана Грозного? И сокровища Чингисхана? — возмутился смотритель.
   — Если докажем, и за Чингисхана ответишь! Надо будет, за все ответишь!
   — Кому надо-то? Тебе, гражданин начальник? — язвительно поинтересовался смотритель.
   — Не мне. Закону!
   — По закону я через неделю после суда попаду на зону — и адью! Ты меня никогда больше не увидишь! — сообщил смотритель.
   — Я тебя везде достану, понял? Хоть из-под земли!
   — Выслужиться хочешь? — иронично спросил смотритель.
   — Справедливости хочу, чтоб такие люди, как ты, нашу землю не поганили.
   — Не верю я в твои бескорыстные намерения! — засомневался смотритель.
   — А мне все равно. Только, я думаю, ты по-другому заговоришь, когда я разыщу твой тайник.
   А вот эта фраза произвела на смотрителя впечатление, его лицо перекосилось от ненависти.
   Натолкнувшись в очередной раз на сумку, которую принесли Полине сыновья, Буравин пошутил:
   — Полина! Ну долго мы еще будем спать на чемоданах? Почему ты не распаковываешь эту сумку?
   — Не знаю. Мне кажется, как только я расставлю все по полочкам, сразу все и кончится, — поделилась своими ощущениями Полина.
   — Не понимаю.
   — Витя, пожалуйста, не торопи меня! Давай сначала решим все проблемы с Таисией и Борей, и я сразу эти вещи разложу! — попросила Полина.
   — Полина, доводить до совершенства отношения можно много лет. А жить на чемоданах — неуютно.
   — Не знаю. У меня такое чувство, что я здесь — временно, — снова грустно сказала Полина.
   — И со мной временно? — заволновался Буравин.
   — Нет, с тобой навсегда! — успокоила его Полина. Она обняла Буравина, прижалась к нему, но тут же отстранилась и спросила:
   — Ты урегулировал с Таисией финансовые вопросы?
   — Ты права, чем раньше я урегулирую с Таисией финансовые вопросы, тем лучше, — согласился Буравин.
   — Ты как будто собираешься от нее откупаться.
   — Нет, но она не должна садиться мне на шею. Пусть умерит свои аппетиты в пределах разумного.
   — Вить! А не слишком ли дорого мы платив за наше счастье? У меня с ребятами отношения не складываются, у тебя с Катей тоже ситуация непонятная… Выходит, либо личное счастье, либо родительское. Сочетать не получается.
   — Полина, у нас все получится! — уверенно сказал Буравин. — Я ждал тебя всю жизнь и теперь ни за что не откажусь от своего счастья. Я даже не представляю, как я не умер от ревности за эти двадцать пять лет!
   — Ты меня ревновал к Самойлову?
   — Жутко, смертельно. И сейчас ревную! — признался Буравин.
   — Ты про звонок? — вспомнила Полина. —Да.
   — Пожалуйста, не опускайся до ревности. Нам нужно доверять друг другу, — попросила Полина.
   — Да я тебе верю, как себе! Но ничего с собой поделать не могу!
   — Для меня в мире есть три мужчины: ты, Алеша и Костя, — сказала Полина.
   — А для меня — две женщины: ты и Катя, — ответил Буравин.

* * *

   Вернувшийся домой Сан Саныч натолкнулся на суровый взгляд Зинаиды.
   — Ну что? Сделал свои срочные дела? — спросила она подозрительно.
   — Не кипятись, вредная женщина, — попросил ее Сан Саныч. — А куда это Маша побежала? Ты что на них налетела, как фурия?
   — Слишком много вопросов сразу. Отвечу на первый: Маша пошла в гости к Ксюше… — начала Зинаида.
   В этот момент зазвонил телефон. Сан Саныч взял трубку.
   — Здорово, Алексей! А Маши нет.
   Зинаида стала отчаянно жестикулировать, показывая, что не надо говорить, где Маша, но Сан Саныч сделал вид, что не понимает жестов Зинаиды. Он громко сказал в трубку:
   — Она ушла к Ксюше.
   Положив трубку, Сан Саныч продолжил атаку на Зинаиду.
   — Не понимаю я тебя, вредная женщина! Обидела Алешу, а он же хороший парень!
   — Не нравится мне это все. Еще жить вместе не начали, а она уже от него столько натерпелась! А вдруг он опять переметнется к Кате? — предположила Зинаида.
   — Эк тебя заносит! Вчера про учебу, сегодня уже про Катю. Ты уже сама не знаешь, к чему придраться. — Сан Саныч обнял Зинаиду за плечи.
   — Я же ничего не выдумываю! Это голые факты! — отстранилась Зинаида.
   — Нет, Алексей — парень порядочный! Я в него верю, — твердо сказал Сан Саныч.

* * *

   Маша делилась с Ксюхой новостями.
   — Мы с Лешей подали сегодня заявление в ЗАГС, свадьба через три месяца, — сообщила она.
   — Поздравляю. Надеюсь, мы с Женькой будем у вас свидетелями? — попросила Ксюха.
   — Других кандидатов у нас нет, — сказала Маша.
   — А почему ты какая-то невеселая? Что-то не так? — поинтересовалась у подруги Ксюха.
   — Да нет. Все нормально.
   — Ну Маш! Я же вижу! — настаивала Ксюха.
   — Бабушка говорит, что мы слишком торопимся со свадьбой. Я думала, она будет рада за меня, а она нам с Лешей только палки в колеса вставляет, — пожаловалась Маша.
   — Так. Давай все по порядку. Чем конкретно недовольна твоя бабушка? — спросила Ксюха.
   — Бабушка боится сама не знает чего. Она, например, не хочет, чтобы мы до свадьбы жили как муж и жена.
   — А чем тогда твоя жизнь после свадьбы будет отличаться от жизни сейчас? — спросила Ксюха. — Ты хочешь медовый месяц растянуть на три?
   — Нет. Просто я не хочу ждать три месяца. Я хочу быть с Лешей каждую минуту. И не расставаться ни днем, ни ночью! Разве тебе это чувство не знакомо?
   — А мы до свадьбы с Женькой вместе не жили. Я дождалась первой брачной ночи, — сообщила Ксюха.
   — Почему? Ты ему не доверяла? — спросила Маша.
   — Не в этом дело. Есть такая народная мудрость. Ожидание праздника бывает порой лучше самого праздника! Подумай над этим.