— Боль в груди, затрудненное дыхание, учащенный пульс. Потом сознание потерял, — перечисляла Полина.
   — А «скорую» вызывали?
   — Конечно. Врач сказал, что это приступ тахикардии. Такое редко случается в молодом возрасте, но здесь могла сказаться авария, — пояснила Полина.
   — Чертова авария! Всю жизнь Лешке сломала! — зло воскликнул Самойлов.
   Полина согласилась:
   — Да, все наши несчастья начались с нее. И теперь у Леши всегда будет слабое сердце, — она тяжело вздохнула. — Боря, ты последи за ним. Он еще слишком слаб, ему покой нужен.
   — Ну о чем ты говоришь? Конечно, послежу. Я ж весь день дома. Ну почему, почему меня не оказалось дома, когда я был так нужен сыну! Хорошо, хоть ты рядом очутилась.
   Полина смотрела на сына:
   — Я как будто почувствовала, что мне нужно сегодня быть здесь.
   — Постой. У Лешки было назначено свидание с Машей. Я поэтому из дому и ушел. Она разве не приходила?
   Полина нехотя ответила:
   — Приходила. Но убежала вся в слезах. Мы с ней возле подъезда столкнулись. Ни она, ни Леша так и не объяснили мне, что случилось.
   Самойлов задумался:
   — Странно. Может, они поссорились, Лешка разнервничался, и поэтому у него сердце прихватило? — Самойлов нервно расхаживал по комнате и вдруг наступил на кучку битого стекла, которую не успела вынести Полина. — А это что такое?
   — Еще одна странность. Похоже, у вас что-то не так с проводкой или с напряжением в сети. Лопнули лампочки, и плафоны на люстрах потрескались.
   — Да? Утром все было в порядке. — Самойлов осмотрел проводку и плафоны. — Мистика какая-то. С проводкой все нормально. Не могло же это произойти само по себе? Ладно, утром починю, а то сейчас уже темно.
   Полина спохватилась:
   — Ой, оказывается, уже так поздно! Я побегу. А ты, пожалуйста, проследи за Лешей. Он должен проспать до утра.
   — Я обязательно все проконтролирую. Вот только тебя провожу.
* * *
   Лева добрался до любимой женщины и наслаждался спокойной обстановкой, уютом и вниманием. Римма суетилась вокруг него:
   — Что случилось, милый? Примчался, как сумасшедший.
   — Ничего. Просто я ужасно соскучился по тебе за те несколько часов, что… — тут ветер неожиданно распахнул форточку, и Лева в ужасе отшатнулся от окна.
   Римма подхватила:
   — Что меня не видел.
   — Что это? — испуганно спросил Лева. Римма успокаивающим тоном сказала:
   — Это ветер, Левушка! Ты не заболел?
   Лева почему-то перестал чувствовать себя в безопасности, его охватил беспричинный страх, который он с трудом пытался скрыть.
   — Нет. С чего ты взяла? Римма критически оглядела его:
   — Лоб мокрый, руки дрожат и глаза блестят, как при температуре под сорок.
   — Нет, я абсолютно здоров…
   — Если ты не болен, значит, дела у тебя — полный швах!
   Лева встал спиной к окну и осторожно, из-за занавески, выглянул на улицу. Римма подошла к нему и заговорщицки прошептала на ухо:
   — В разведчиков, что ли, играешь?
   — Нет, в Иванушку-дурачка!
   — Пойдем, Иванушка, накормлю тебя, напою, спать уложу…
   Лева достал из шкафа и откупорил бутылку, налил себе вина.
   Римма съязвила:
   —г— Только из копытца не пей, козленочком станешь!
   Лева залпом выпил стакан вина. Видя его раскрасневшееся от вина лицо, Римма решила, что не надо терять времени даром.
   — Давай устроим романтический вечер в семейном кругу. А, Левчик? — предложила она.
   — Я только за!
   Лева потянулся к Римме с поцелуем, но она неожиданно спросила:
   — Слушай! А ты чувствуешь ответственность за нашу молодую семью?
   — А как же! Вон как жилы из себя тяну, все деньги зарабатываю!
   Римма капризно надула губки:
   — Нет, ты неисправим! А где сумасшедшие, безрассудные поступки во имя любви? Где?
   Лева уверенно заявил:
   — Вот с безрассудными поступками у меня как раз все нормально, дорогая! Идиотство на идиотстве!
   — Во имя любви?
   — Конечно, — гордо ответил Лева.
   — Я требую доказательств, что ты меня любишь, дорогой! — торжественно объявила Римма.
   — За мной не заржавеет, — игриво поклялся Лева. Он крепко обнял Римму и подтолкнул ее к дивану.
   Потом остановился:
   — Да! Риммочка! Пожалуйста, если кто спросит, во сколько я к тебе сегодня пришел, скажи: в три часа дня. Запомнила?
   Римма протянула:
   — Какое хитрое ты доказательство изобрел! Сразу даже и не сообразишь, что к чему.
   — А любовь — штука сложная, дорогая.
   — Кстати, о любви. Я вот тут рассчитала, что если сегодня забеременею, то рожу тебе Стрельца.
   — Ты в прошлом месяце мечтала о Скорпионе.
   — Может, и Скорпиона, — так же задумчиво протянула Римма. В этот момент ей нравились все без исключения знаки Зодиака.
* * *
   Полина вернулась домой уставшая и грустная.
   — Полина, ну где ты ходишь? Я места себе не нахожу. Почему не позвонила и не предупредила, что задерживаешься? — встретил ее вопросами Буравин.
   Полина устало откликнулась:
   — Извини, не до того было. Понимаешь, у Леши случился сердечный приступ.
   — Да ты что? Откуда у молодого парня проблемы с сердцем? — Буравин изумленно смотрел на нее.
   — Не знаю, Витя. Раньше с ним такого не случалось. И ведь как не вовремя! Лешка готовился к свиданию с Машей, всю комнату засыпал лепестками роз. Й вдруг — приступ.
   — Может, переволновался? — предположил Буравин.
   — Вряд ли. От приятного волнения сердце не бьется, как сумасшедшее. И сознание не теряют, — покачала головой Полина.
   — Пожалуй, что так. А «скорую» вызывали?
   — Конечно. Приехала быстро. И врач опытный попался. Сначала приступ снял, потом успокоительное вколол. Леша уснул, и я сразу ушла. Завтра надо будет его проведать.
   Буравин обнял ее:
   — Ну конечно, проведаешь. А сейчас постарайся успокоиться. Все, что можно сделать в такой ситуации, мы сделаем. Достанем любые лекарства, найдем лучших докторов — все, что угодно!
   — Спасибо, Витя, — Полина благодарно посмотрела на него.
   — Не за что. Лешка мне как родной. И я за него переживаю не меньше, чем ты. Тем более, на его долю выпало столько испытаний. И авария, и инвалидность, и похищение.
   Полина спохватилась:
   — Кстати, врач сказал, что приступ может быть следствием аварии. Тогда Лешке запускали сердце дефибриллятором. Говорят, это будет сказываться всю жизнь.
   — Хорошо, что у него есть свой ангел-хранитель — Маша. Заметь, она всегда оказывается рядом, когда Лешке плохо. И тогда — после аварии, и сейчас — во время приступа.
   — Сегодня Маши не было рядом с Лешей.
   — Как так? Ты же говоришь, у них свидание было назначено, — удивился Буравин.
   — Было. Но когда я зашла в квартиру, то обнаружила Лешку без сознания и рядом — твою дочь.
   Буравин не ожидал такого поворота событий:
   — Я ничего не понимаю. Если Леша назначил свидание Маше, то почему на него пришла Катя?
   — Маша тоже там побывала. Я столкнулась с ней у подъезда. Она выбежала в слезах и умчалась сломя голову.
   — Вот это номер. Да ни один здравомыслящий мужчина не будет приглашать на свидание одновременно и бывшую, и настоящую невесту.
   — В Лешином здравом уме я не сомневаюсь. Так что это либо дикое совпадение… — начала Полина.
   Буравин подхватил:
   — …либо это кто-то подстроил. Ты это хотела сказать?
   Полина неуверенно покачала головой:
   — Нет. Катя объяснила, что она искала Костю, поэтому и зашла.
   — Но ты ей не веришь, так? Полина вздохнула:
   — Просто все это выглядело очень странно. Маша заплаканная, Леша с сердечным приступом и рядом — Катя.
   — Обещаю тебе, что я с этим разберусь. Полина, ложись спать. Поздно уже.
   — Я все равно не усну. Буду всю ночь ворочаться и думать о том, что произошло между Лешей, Катей и Машей.
   Буравин повторил:
   — Поля, я же пообещал, что во всем разберусь. Я обязательно поговорю с Катей и выясню все подробности.
   — Надеюсь, с тобой она будет более откровенна, чем со мной.
   — Я тоже. Слушай, а у Маши ты не спросила, из-за чего она была расстроена?
   — Попыталась. А в ответ услышала: не хочу объяснять, пусть Леша сам все объясняет!
   Буравин хмыкнул:
   — Нормальный ответ для современной молодежи.
   — Но Маша никогда так не поступала! Мне вообще показалось, что она была не в себе. Вылетела, как ураган. Плачет, дрожит, а в глазах — ужас!
   — Да, Маша всегда была — само спокойствие и терпение, — согласился Буравин. — Сколько она для Лешки сделала, прежде чем он ее оценил.
   — И я так рада была, когда они решили пожениться!
   — Еще бы. Хоть Катя и моя дочь, но я понимаю, что Маша подходит Леше гораздо больше. Так почему же у них ничего не складывается?
   — Надеюсь, еще сложится. А если бы Катя не вмешивалась, то все и так было бы нормально.
   Буравин пообещал еще раз:
   — Полина, я поговорю с Катей. И если она виновата — я это так не оставлю.
   Они так и не поговорили о себе самих. Мысли обоих были заняты детьми, их проблемами и тревогами.
* * *
   Катя пришла домой. К ней снова вернулось плохое настроение. Она разделась, с досадой расшвыривая свои вещи по комнате. Обеспокоенная шумом, к ней заглянула мать.
   — Катя, что случилось?
   — Ничего. Все нормально, — нервно отозвалась дочь.
   — Ну кого ты хочешь обмануть? Я же тебя насквозь вижу. Ты что, с Костей поссорилась? — старалась заглянуть Кате в лицо Таисия.
   Катя ответила со смешком:
   — Мама, разве с ним можно поссориться? Его — в дверь, а он — в окно. Костя, как рыба-прилипала, всегда рядом.
   — Мне кажется, ты ошибаешься.
   — Почему это?
   — Даже если тебе удавалось манипулировать им долгое время, это не значит, что так будет всегда, — объяснила мать.
   — Ой, да ладно. Куда он денется? — пренебрежительно отмахнулась Катя.
   — Туда же, куда делся Алеша. Я давно хотела с тобой поговорить о Леше, но никак не могла выбрать подходящий момент.
   Катя отвернулась от матери, чтобы та не увидела ее слезы:
   — Вот и не надо!
   — Катя, выслушай меня. Мне кажется, ты до сих пор скучаешь по Алексею. Ты так нервно реагируешь на все, что с ним связано. И к тому же хранишь в настольной книге его фотографию.
   — Мама, прекрати!
   — Дочка, я ведь тебе добра хочу. Раз ты решила, что Алеша — в прошлом, так и не отступай. Выбрось его из головы и из сердца.
   Катя в сердцах выкрикнула:
   — Да я давным-давно выбросила! Я теперь к нему близко не подойду! Пусть о нем его Машенька заботится!
   — Ты что, виделась с ним сегодня? — удивилась Таисия.
   — Нет. Этого мне только не хватало, — поспешно ответила Катя.
   Таисия понимающе кивнула:
   — Значит, виделась. Но если Костя узнает, что ты тайком бегаешь к Леше, ты его потеряешь. И останешься, как старуха из сказки, — у разбитого корыта.
   — Мам, а ты не у разбитого корыта? Папа тебя долго терпел, а потом — раз, и ушел. А ты, насколько я знаю, ни к кому тайком не бегала. — Катя умела ударить по самому больному месту.
   Таисия резко осадила ее:
   — Не смей так со мной разговаривать. Ты не имеешь права нас судить.
   — Но тогда и ты не суди меня! Я сама решу, как мне вести себя с Костей.
   Таисия попробовала объяснить иначе:
   — Катюша, пойми меня. Я хочу, чтобы ты не повторяла моих ошибок. Ты не представляешь, как это тяжело, когда тебя бросают! Если бы можно было все вернуть назад!
   — А почему ты думаешь, что нельзя? Мне кажется, что у вас с папой еще не все потеряно.
   — Хотелось бы надеяться, — вздохнула Таисия.
   — Если Полина Константиновна вернется к мужу, то и отец вернется к тебе. Правильно? — вдруг спросила Катя.
   — Полина вернется к Борису? Ты что-то знаешь и не говоришь мне? Катя, не томи.
   — Я сегодня была дома у Кости. И видела там Полину Константиновну.
   — Что она там делала? — подняла брови Таисия. Катя пожала плечами:
   — Наверно, пришла проведать детей и мужа. Пирожков принесла.
   — Пирожков? Ну надо же, какая забота! А как она на тебя отреагировала?
   — Засмущалась. Никак не ожидала меня там встретить, — хмыкнула Катя.
   — А Борис дома был? — продолжала выпытывать Таисия.
   Катя покачала головой:
   — Нет. Судя по всему, Полина Константиновна пришла без предупреждения. Втайне ото всех.
   — Значит, у наших молодоженов не все благополучно, раз мы к бывшему мужу бегаем. Значит, есть надежда. Есть! — радовалась Таисия.
   — А это случайно не ты только что объясняла мне, как нужно прошлое забывать? — язвительно поинтересовалась Катя. — Что ж сама не хочешь отпустить своего любимого мужчину к другой женщине?
   — Катя, одно дело — ухажер без году неделя, а другое — муж, с которым двадцать пять лет прожила. Есть разница?
   — Может, и есть. Через двадцать пять лет скажу, — пообещала Катя и вышла из комнаты.
* * *
   Инцидент со смотрителем навел Буряка на мысль о том, что все произошедшее было не случайным. Он размышлял о странном поведении смотрителя, когда в кабинет зашел Марукин:
   — Здравия желаю, Григорий Тимофеевич!
   — И ты не болей, Юрий Аркадьевич.
   — Я тут слышал, вас начальство вызывало. Казнить велят или миловать? — поинтересовался Марукин.
   Следователь вздохнул:
   — Казнить. Получил выговор из-за выходки Родя. Говорят, должен был предвидеть и предотвратить.
   — Понятно. А из-за чего вы с Родем сцепились? Это он на вас набросился?
   — Ну не я же на него! К ногтю я его прижимаю — вот он и злится. У меня есть против него улики, понимаешь? — начал объяснять следователь.
   — Это вы про тот рюкзак? — уточнил Марукин.
   — Ну да. Я его на маяке нашел. И принадлежал он профессору Сомову — руководителю экспедиции, который пропал в 1999 году.
   — А где этот рюкзак-то был? В каморке или в подвале?
   Следователь насторожился и закрыл папку с документами, лежавшую перед ним на столе:
   — Не важно. Сейчас речь не об этом. Я тут хочу следственный эксперимент провести. Поможешь?
   — Конечно, а что за эксперимент? — с готовностью кивнул Марукин.
   — Хочу смотрителя на маяк отвезти. Знаешь, как урки говорят: за какое место лох хватается, там у него и деньги лежат. Может, и Родь таким образом себя выдаст.
   — Это вы здорово придумали!
   — Главное, чтоб начальство не узнало. Я ведь рюкзак без ордера добыл. И еще драка эта глупая. Сам понимаешь!
   — Да будьте спокойны, Григорий Тимофеевич! Я — никому ни слова! Могила!
   Марукин был чрезвычайно доволен тем, как разворачиваются события. У него были свои планы, отличающиеся от планов Буряка, но афишировать их он, конечно же, не собирался. Марукин, пользуясь временным затишьем, передал смотрителю записку, в которой сообщал, что завтра он должен попроситься на допрос. Смотритель же передал ему бумажку с короткой информацией: «Подстава. Не тот витамин». Марукин не понимал, что не сработало в их продуманной до мелочей схеме, но отказываться от задуманного не собирался.
* * *
   После беседы с Машей Зинаида еще долго возилась в кухне, машинально наводя порядок и размышляя о странном Алешином поведении. От этих грустных мыслей ее отвлек Сан Саныч, вернувшийся из своего вынужденного изгнания:
   — Ну, что, буря утихла? Успокоилась Маша?
   — Вроде бы. По крайней мере, плакать перестала. Спать легла.
   — Ну а что у них с Лешей стряслось? — поинтересовался Сан Саныч.
   Зинаида горестно вздохнула:
   — Маша застала его в постели с Катей.
   — Что-о-о-о?! Не может быть! Кто-кто, а Лешка такого в жизни не сделал бы!
   — Но Маше это не могло привидеться! — возразила Зинаида.
   — Поверь, Зина, не всегда можно принимать на веру то, что видишь своими глазами! — заявил Сан Саныч.
   Зинаида удивленно подняла брови:
   — Как это? Что-то ты, Саныч, перемудрил. Объясни, что сказать хотел.
   — Обязательно объясню, только завтра. Как говорится, утро вечера мудренее. Сегодня мы одну сторону выслушали, а завтра Алексея попытаем, — объяснил Сан Саныч.
   Зинаида твердо ответила:
   — Ты пытай, если хочешь. А я его близко к дому не подпущу. Нечего Маше нервы трепать. Чемоданы его соберу и за дверь выставлю!
* * *
   Костя приехал домой и наткнулся на отца, стоявшего в подъезде:
   — Здорово, пап! Что? Ты чего тут стоишь? Самойлов ответил:
   — Алешу не хочу будить. Он спит.
   — Один? — уточнил Костя, и отец кивнул:
   — Да, сынок… Пусть Лешка поспит, ему сейчас полезно. Он один, и я один… Постой со мной пять минут, а? Днем, сынок, как-то не замечаешь, что ты один, что жизнь относится к тебе несправедливо. Днем — есть любовь, нет любви — все равно. А ночью выть хочется от одиночества. Поверишь, сынок? А сейчас и с бизнесом — чехарда. Потенциальные партнеры воду мутят. Сан Саныч, я думал, будет со мной, а он — в сторону. Ни нашим, ни вашим. Костя строго ответил:
   — Ты сам, пап, виноват. Ставишь людей в такие рамки, в которых им сразу тесно. А потом хочешь, чтоб они соответствовали твоим требованиям. Вот ты обломил меня с моей долей в бизнесе. Наезжаешь на Буравина, хотя в курсе, что я собираюсь жениться на его дочери.
   Самойлов удивленно уставился на сына:
   — Что ты имеешь в виду? Я тебя никогда не обижу. Ты — мой сын. И я всегда за тебя. Женись, сынок. Пусть Катя берет нашу фамилию. И нас, Самойловых, станет больше!
   — Так ты подумаешь насчет моей доли в бизнесе? Самойлов выдержал прямой взгляд сына, ничего не ответив. Они молча направились домой. Алеша спал, как младенец, в ореоле лепестков из роз. Костя заглянул к брату. Заметив, что в комнате Алеши повсюду рассыпаны лепестки роз, Костя неожиданно улыбнулся: ему пришла в голову интересная идея. Костя на цыпочках зашел в Алешину комнату и тихо, чтобы не разбудить брата, принялся собирать в пригоршни лепестки роз, которые лежали везде, и складывать их в полиэтиленовый пакет.
* * *
   Утром Алешу разбудил телефонный звонок. Алеша взял трубку:
   — Алло! Мама, это ты?
   — Да, сынок. Я тебя не разбудила? Как ты себя чувствуешь? — послышался голос матери.
   — О, значит, этот кошмар мне не приснился, — простонал Леша.
   — Сынок, сынок, ты помнишь, что было вчера?
   — Такое умирать будешь — не забудешь, — мрачно сказал Леша.
   — Алешенька, если ты не можешь или не хочешь сейчас говорить, я могу позвонить в другое время, — предложила Полина.
   Но Леша заверил ее:
   — Все в порядке, мама. Я проснулся. Окончательно.
   — Сынок, скажи мне, пожалуйста… Я вчера ничего не поняла, как все началось… Почему Машенька убежала? Что делала Катя в твоей комнате?
   — О, мама. Это дикое недоразумение. Ужасное совпадение, — снова застонал Леша.
   — Не понимаю, объясни толком. У тебя сейчас сердце не болит?
   Леша поспешил ее успокоить:
   — Не болит, не болит… Катя зашла в наш дом, видимо, искала Костю. А потом мне стало плохо… И Маша… боюсь, что Маша все неправильно поняла.
   — Так кто первый пришел — Катя? — уточнила Полина. — Почему они пришли практически одновременно?
   — Потому что дикое совпадение, я же говорю… О, мама, я теперь не знаю, как перед Машей оправдаться…
   — Я ее встретила на улице. Она была очень расстроена, в слезах.
   — Извини, мама. Мы с тобой поговорим позже. А я побегу к Маше.
   Полина попросила:
   — Ты не беги, пожалуйста, не беги… Иди осторожненько… У тебя же сердце болело.
   — Мама, перестань. Я должен бежать. Жаль, что я не сделал этого раньше.
   — Это потому, что врачи «скорой» дали тебе успокоительное, и ты уснул.
   — Вот и проспал шанс догнать Машу… — удрученно сказал Леша.
   — Ничего, ничего, вы объяснитесь… Главное — как сердце?
   — Мама, ты уже спрашивала. Только что. Сердце — нормально. Пока! — Он положил трубку и тихо добавил: — Но оно разбито вдребезги.
   Костя с огромным пакетом с лепестками подошел к дому Буравиных и, позвонив в домофон, радостно закричал:
   — Катя, доброе утро! Катя, это я! Ты уже проснулась?
   Катя, еще окончательно не проснувшаяся, накинула прямо на пижаму халатик, открыла дверь и, зевая, спросила:
   — Зачем ты пришел так рано и без приглашения?
   — Я приготовил тебе сюрприз.
   — И не мог подождать хотя бы до полудня?
   — Я всю ночь не спал. Не мог дождаться новой встречи с тобой.
   Катя прошла к себе в комнату и села на постель, насмешливо глядя на Костю. Костя присел рядом:
   — Мне показалось, Катя, что вчерашний разговор нас сблизил. Ты вселила в меня надежду, что когда-нибудь, пусть не сразу, но сможешь полюбить меня по-настоящему.
   — В какой это момент я вселила в тебя надежду? — Катя подняла брови.
   — Когда ты сказала, что мы — родственные души. Катя вздохнула:
   — Да, сказала. И что? Это повод являться ко мне в дом ни свет ни заря?
   — Не сердись, пожалуйста, я хотел тебя порадовать, — улыбнулся Костя.
   — Хорошо, рассказывай, что у тебя за сюрприз! — сдалась Катя.
   Костя смотрел на Катю загадочно:
   — Я не только расскажу, что принес, но и покажу. Катя, закрой глаза!
   — Зачем?
   Костя просительно заглянул ей в лицо:
   — Ну пожалуйста! Я так давно не делал тебе сюрпризов…
   — Ладно.
   Она закрыла глаза. Костя отошел на полшага и зашуршал пакетом:
   — Не открывай, не открывай… Раз, два, два с половиной…
   Катя поморщилась, Костя в это время занес над головой Кати пакет, наполненный красными лепестками:
   — Три! Открывай!
   Катя открыла глаза, и в тот же миг на нее полился дождь из лепестков роз. Костя ожидал от Кати восторга, но ее реакция оказалась прямо противоположной. Катя осознала, что это за лепестки, и закричала, стряхивая их с себя.
   — Катя, Катенька, что с тобой? — Костя ничего не понимал.
   — Ублюдок! Скотина! Что ты сюда принес? Я тебя убью!
   Костя растерянно отпрыгнул от постели, бросив пакет в сторону:
   — Ты что? Катя! Что случилось? Я хотел… хотел, как в песне… миллион алых роз…
   — Ах, как в песне? — Катя подбежала к Косте и замахнулась, желая его ударить, но Костя так жалко загородился двумя руками, что Катин гнев перенесся на несчастные лепестки. Она с брезгливостью стряхивала их с себя, вытрясая пододеяльник, пытаясь смести лепестки с постели. Лепестки, как пух, летали по комнате. Костя в растерянности наблюдал за Катиными действиями широко раскрытыми глазами:
   — Катя, Катя, что с тобой?
   — Как ты мог притащить сюда эту гадость? Костя на всякий случай перед ответом отодвинулся от Кати подальше:
   — Я знаю, как ты любишь цветы. И я… я думал… я хотел искупать тебя в цветах… я думал, ты проснешься и сразу примешь цветочный душ… я хотел искупать… Катя передразнила его:
   — Я, я, я… я хотел… Да ты искупал меня в дерьме!
   — Прости, я не думал, что тебе это может не понравиться, — робко сказал он.
   Катя в бешенстве закричала:
   — Убирайся отсюда вон, Костя!
   Костя открыл было рот, чтобы еще что-то ответить, но Катя решительно вытолкала его из комнаты.
   Потрясенный Костя вышел из дома Буравиных и со всего размаху пнул почтовый ящик. Он уходил злой и рассерженный. А Катя с веником и совком выметала из углов комнаты лепестки роз, стряхивая их с тумбочки, постели. Она в гневе разговаривала сама с собой:
   — Романтик несчастный! Миллион роз он подарил! Миллион роз секонд хенд!
* * *
   Смотритель, как они и договаривались с Марукиным, потребовал, чтобы его вызвали на допрос. Но охранник не спешил выполнять его просьбу.
   — Зачем? — поинтересовался он.
   — Не твоего ума дело! Ты передай следователю! — огрызнулся смотритель.
   — Ничего не буду передавать, раз не говоришь! — заявил охранник и захлопнул окошко.
   А следователь в это время беседовал с Марукиным.
   — Что невесел, Григорий Тимофеевич?
   — А что веселиться? Вот, с утра пораньше получил нагоняй от начальства. Из-за того, что я допустил такой скандал в своем кабинете. Расслабился, так сказать…
   Марукин хмыкнул:
   — Ничего себе расслабился… Я тоже поверил, что он полумертвый. Слабый был, идти не мог.
   — Идти не мог, а бежать явно хотел, — задумчиво прищурился следователь.
   — С чего вы это взяли? — Марукин поднял брови. Следователь объяснил:
   — Чувствую. Его бросок стулом в стекло — это не жест отчаянья. Это рискованная попытка побега.
   — Ну, маловероятно…
   — Очень часто бывает, что маловероятные версии становятся единственно верными, — заметил следователь.
   — Не дай Бог! Ну да вы во всем разберетесь, Григорий Тимофеевич. Он и пикнуть больше не успеет…
   — Он-то не успеет. Но кое-кто успевает… Я вот еще о чем думаю, Юрий Аркадьевич. Не могу понять, кто с утра пораньше меня начальству заложил.
   Марукин отвел взгляд, потому что знал, кто это сделал:
   — Мало ли доброхотов… Может, Васька наш, охранник, и заложил… Выслужиться захотел, скотина!
   — Скотина, это ты загнул, Юра. Во-первых, неизвестно, Василий им сказал или сами стелепатировали. Начальство же — оно, знаешь, всевидящее…
   — Да-да-да-да-да… — Марукин с готовностью закивал.
   — А во-вторых, даже если и он, это не повод для того, чтобы обзывать скотиной человека, — продолжал следователь.
   Марукин почесал затылок:
   — Да, я чего-то погорячился… Так переживаю же за вас, Григорий Тимофеевич!
   — Не переживай. Цель близка. Осталось совсем немного — и я прижму смотрителя к стенке, да так, что он у этой стенки и останется.
   — Вы про высшую меру, что ли? Следователь задумчиво произнес:
   — Меру наказания будет определять суд. И я надеюсь, она будет суровой и справедливой, эта мера.
   — Вы, Григорий Тимофеевич, закроете это дело с успехом. И начальство вас оценит. Звездочку лишнюю прицепит.
   — Звездочки лишними не бывают, Юрий Аркадьевич. Но я не ради них стараюсь, — заметил следователь.