Страница:
— Ну… в общем, да… — ответил Костя, глядя на Катю с благодарностью и любовью.
— Я не понимаю, что происходит в этом доме. Все врут день и ночь. Никому нельзя верить, даже собственным детям, — в отчаянии всплеснула руками Полина.
— Ладно, разберемся… — успокоил жену Самойлов.
— Теперь я могу идти? — с вызовом спросила Катя.
— Иди, — разрешила Полина.
— Я провожу! — предложил Костя.
— Нет, ты останься. Мы с тобой еще не договорили, — остановил его отец.
Когда Катя уже стояла в дверях, все заметили, что в коридоре по-прежнему стоит Маша.
— Как там Алеша? — спросил у нее Самойлов. — Надеюсь, он ничего не слышал?
— Алеша в постели, засыпает, — сообщила Маша. — Я пойду домой.
— Хорошо, иди, — согласился Самойлов. Когда девушки вышли, Костя спросил:
— Отец, что ты хотел мне сказать? По-моему, мы все выяснили.
Самойлов не отвечал.
— Значит, я могу быть свободен? — спросил Костя. — И еще: папа, я Завтра никуда не еду!
Самойлов подошел к сыну и наотмашь ударил его по лицу.
— Папа, ты что? Ты никогда в жизни не поднимал на меня руку… — ошарашенно раскрыл глаза Костя.
— Теперь я об этом очень жалею. Это нужно было сделать значительно раньше… Чтобы утром духу твоего в моем доме не было!
— Но я не хочу уезжать! Мама, ну хоть ты скажи ему! — Костя повернулся к Полине, но та была согласна с мужем.
— Пошли, Костя, — спокойно сказала она, — я помогу тебе собрать вещи!
— В общем, Саныч, хоть ты меня убей, не понимаю я этих баб. Чего им надо, чего не хватает, никто не разберет. Честное слово, было бы спокойнее вообще без них жить, — сообщил изрядно подвыпивший и захмелевший Буравин.
— Это как? — уточнил Сан Саныч.
— А вот так. Вообще одному. Как сыч… Давай за это выпьем!
— Не, за это пить не буду, — отказался Сан Саныч. — Потому что как сычу — плохо.
— Чем же плохо? Ну вот в море же — без баб? И кругом только вода. Благодать…
— Погоди, чего это ты говоришь? Какая благодать? Ты что, в море сам не ходил, что ли? Не изводился от тоски — как она там, дома? — напомнил Сан Саныч.
— Вот видишь? Сам говоришь — изводился. Но ведь опять из-за них же, из-за женщин? Вот не было бы у тебя Зины, и душа была бы в море спокойна.
— Да если бы у меня ее не было, мне из моря вообще приходить смысла бы не было. Я бы, может, уже сгинул где-нибудь. Ты ведь знаешь — нельзя, когда моряка никто не ждет. В этом весь смысл! — убежденно сказал Сан Саныч.
— Твоя правда, — согласился Буравин. — Плохо с ними. Но без них — еще хуже.
— В общем, за любовь. — Сан Саныч поднял рюмку.
— Мудро! — поддержал его Буравин.
— Вить, ты извини, а мне пора уж на боковую, — сказал Сан Саныч, закусив. — Завтра в рейс как-никак.
— Конечно, Саныч, ложись на диван, — предложил Буравин.
— А как же ты? Диван-то в кабинете у тебя один, — огляделся вокруг Сан Саныч.
— Не переживай, я себе место всегда найду, я все-таки в своем доме нахожусь! — успокоил его Буравин.
— Ну, хозяин — барин! — согласился Сан Саныч и улегся на диван.
— А я вот что тебе скажу, Саныч… — начал Буравин, но в ответ ему раздался богатырский храп Сан Саныча. Буравин удивленно посмотрел на спящего Саныча.
— Однако, быстро… — заметил Буравин и сам улегся в кресло, чтобы тут же заснуть.
— Бабушка, а ты почему еще не спишь? — удивилась Маша.
— Да какой тут сон, внучка. Всю душу мне разбередил гад этот.
— Бабушка, ну ты что так говоришь? Никакой Сан Саныч не гад, — возразила Маша.
— А кто ж еще? Ведь он мне обещал! «Все, Зин, списываюсь на берег». А что получается? Завтра он снова в плавание уходит! Нельзя мужикам этим верить, ох нельзя!
— Бабушка, ну ты же знаешь, что он не по своему желанию идет.
— Я знаю, что он — врун и обманщик! — с обидой сказала Зинаида.
— Ты несправедлива к нему, — упрекнула ее Маша. — Сан Саныча друзья старые попросили — кроме него, некому было в море выйти. Ну не мог же он допустить, чтобы рейс сорвался?
Маша села рядом с бабушкой и обняла ее.
— Все я знаю, только мне от этого не легче, — вздохнула Зинаида.
— Я тебя понимаю. Но что поделать — так уж вышло. Простила б ты его, а? — робко намекнула Маша.
— Еще чего! Может, мне еще на причал идти провожать его? — посуровела Зинаида.
— Обязательно! — подтвердила Маша.
— И не подумаю, — резко отказалась баба Зина.
— Бабушка, ну зачем ты так? Ведь вы же друг без друга все равно не сможете.
— Чего это я не смогу? Еще как смогу! — упрямилась Зинаида.. — Всю жизнь прожила одна, и ничего.
— Так ведь ты ж его всю жизнь на берегу ждала, разве нет? — напомнила Маша.
— Вот и дура была. Чего было ждать такого обманщика!
— Бабушка, нельзя моряку в море идти, когда его на берегу проклинают, разве не знаешь? Не будет ему удачи.
И это правда. Такого делать нельзя. Но упрямая Зинаида не хотела уступать.
— Я до сих пор не могу поверить в то, что только что услышала от Кати. Костя, неужели это правда? — не унималась Полина.
— Да, мама.
— Как ты мог, сынок? Ты же предал брата!
— А он меня не предал? — взвился Костя. — Когда собирался жениться на Кате, зная, что я тоже ее люблю?
— Это совсем другое. Вы с Катериной расстались до того, как у Кати и Алеши начался роман. Это был ваш осознанный выбор.
— Он отбил ее у меня! — упрямо сказал Костя.
— Даже если и так. Он действовал в открытую, не таясь. У тебя была возможность бороться за Катю. А ты — исподтишка, за его спиной. Да еще зная, что Алеша не сможет с тобой соперничать в таком положении.
— Потому что я заранее знал, что вы меня будете осуждать! И тыкать в глаза его положением. Что мне теперь, тоже стать инвалидом, чтобы нас уравняли в правах?! — возмутился Костя.
— Разве я когда-нибудь… — начала Полина.
— А что, нет?! — перебил ее сын. — «Алешенька бедный, Алешенька несчастный, как ему плохо!» А мне что, хорошо? Почему все, что делает он, — правильно, а все, что делаю я, — плохо?
— Никто так не говорит, — сухо сказала Полина.
— Может, и не говорите, зато думаете. А я имею такие же права на счастье, как и он. И не понимаю, почему так: если любит он — это хорошо, а если я — плохо?
— Потому что ты любишь его невесту, — объяснила Полина.
— Бывшую! — заметил Костя.
— Пусть так. Но любовь к Кате — это единственное, что поддерживает сейчас Алешу. Неужели не понятно? Я взываю к твоему разуму, Костя!
— Мама, кроме разума, есть еще что-то. Почему я не имею права на поступки, которые мне диктует сердце?
— Отец прав, Костя, тебе действительно лучше уехать, — сделала неожиданный вывод мама.
Костя понял, что скоро его жизнь сильно изменится. Поняла это и Катя. Она пришла домой и застала Таисию сидящей за ее компьютером.
— Ой, Катенька, ты уже пришла, дочка? А я вот твоим компьютером попользовалась, ничего? — как-то засуетилась Таисия.
— Ничего, — сказала Катя безжизненным голосом.
В это время из принтера вышло письмо, которое Таисия писала. Она взяла лист и быстро вложила его в конверт.
— Как прошел вечер? — спросила она, чтобы отвлечь внимание от конверта.
— Нормально, — ответила Катя, не меняя интонации. Только тут Таисия заметила, что с дочерью что-то не так.
— Что случилось, дочка? Что с тобой?
— Ничего, мама.
— Катя, ты меня пугаешь. Я же чувствую, что-то произошло, — заволновалась Таисия.
Катя бросилась маме на грудь и разрыдалась. Она плакала так сильно, что Таисия отложила свои вопросы на следующий день.
Утром, выслушав путаный Катин рассказ, Таисия принялась упрекать дочь:
— Ты из-за Кости попала в дурацкую ситуацию. Но зачем нужно было говорить Самойловым, что ты его любишь?
— А что я должна была говорить, если меня, невесту Леши, застали в комнате Кости?! — раздраженно ответила Катя.
— Зачем ты вообще пошла к ним в дом? — возмутилась Таисия.
— Костя уговорил. Пообещал рассказать мне кое-что о тебе. И меня это заинтересовало, — сообщила дочь.
— Обо мне? — только этого Таисии не хватало! — Нашла кого слушать! И что же такого Костя тебе рассказал обо мне?
— Ничего, — пожала плечами Катя. — Не успел. Таисия облегченно вздохнула и спокойным голосом сказала:
— Да ему просто нечего было сказать! Что общего может быть у меня с ним?
— Вот я и хочу это теперь узнать у тебя, мама. Какие у вас с Костей общие дела? — настойчиво спросила Катя.
— Катя, ты должна спрашивать обо всем, что тебя интересует, у меня! И тебе совсем незачем было слушать Костины выдумки. Я сама тебе все расскажу.
— Я просто хочу знать правду, мама.
— Не буду скрывать, — призналась Таисия, — я просила его о помощи. Он должен был по моей просьбе отвлечь тебя от Леши, оттянуть вашу свадьбу хоть на какое-то время. Катюша, пойми. Ты так спешила с этой свадьбой, а мне казалось, тебе нужно время, чтобы реально оценить сложившуюся с Лешей ситуацию.
— Так Костя ухаживал за мной по твоей просьбе? — расстроилась Катя.
— В общем, да, — Таисия хорошо рассчитала удар и добавила. — И на мои деньги.
— Как ты могла, мама?! — огорченно спросила дочь.
— А что мне было делать, ты же меня абсолютно не слушала! Но ведь я оказалась права. Ты подумала хорошенько и отказалась от свадьбы…
— Какой же Костя подонок! — вдруг поняла Катя. Таисия обняла дочь:
— Катюша, не переживай так.
— Мама, я сказала его родителям, что тоже его люблю!
— Ты все правильно сделала, — успокоила Катю мать. — Ты же не могла позволить, чтобы они решили, что ты… девушка легкого поведения.
— Что же мне теперь делать?
— Главное — не паниковать. Твои слова ни к чему серьезному тебя не обязывают. Ты замечательно выкрутилась. Теперь все будут думать, что к тебе вернулась былая любовь к Косте. Самойловы помнят о том, что до Леши у тебя был роман с Костей. Но ни жить с Костей, ни выходить за него замуж ты не обязана. И в этой ситуации замечательно, что Костя ушел в плавание. За время его отсутствия все обо всем забудут. А вот это твое настроение совсем ни к чему. Ты должна выглядеть, как всегда: спокойной и уверенной в себе.
— Я не могу, — призналась Катя.
— А ты пойди с Зосей куда-нибудь, развейся. Не позволяй себе киснуть. Катя, ну-ка улыбнись!
Катя постаралась улыбнуться.
— Вот так-то лучше.
— Я боюсь, что папа обо всем этом узнает. Он меня осудит.
— Папу я беру на себя, — успокоила дочь Таисия. — Поверь, в ближайшее время ему будет не до твоих романов.
Когда Катя ушла, Таисия взяла с полки конверт, на котором было крупно написано: «Господину Самойлову. Лично», и положила его в сумочку. Она вышла на тропу войны.
Чуть позже Таисия наведалась в офис к мужу. Там в кабинете шел серьезный разговор со следователем, и это оказалось ей на руку. Она подошла к столику, на котором оставляют почту, вынула из сумочки конверт с анонимным письмом и незаметно положила его в стопку писем.
Через некоторое время секретарша Людочка обнаружила этот необычный конверт, адресованный Самойлову лично, и очень им заинтересовалась.
— Считай, что ты выиграла. Я сегодня никак не могу сосредоточиться. Пойдем в кафе, посидим, поговорим.
— Что с тобой? Ты действительно какая-то… — Зося затруднилась сказать, какая именно.
Через некоторое время они устроились за столиком в кафе и Катя спросила:
— Хочешь новость? Костя сегодня уходит в рейс.
— Костя? В море? Он же — фармацевт! — удивилась Зося.
— Это неважно. Важно то, что Костя отправляется в дальнюю дорогу, — уточнила Катя.
— Тебе же Римма сказала, что Леша отправится в дальнюю дорогу! — удивилась Зося.
— Зося, не тормози! Ты что, не поняла сути? — Получается, раз Костя уходит в плавание, то именно он — мой суженый!
Об этом Катя и думала все последнее время.
— Костя вчера снова признался мне в любви, — продолжала она свой рассказ. — Уверял, что все время, пока мы с Лешей встречались, собирались жениться, он продолжал меня любить и страдал.
— А что ему оставалось делать? Он же видел, как ты любишь Лешу, — сказала Зося.
— Не нравится мне, что он стал действовать, когда у нас с Лешей все расстроилось.
— Тебе бы больше понравилось, если бы он из-за тебя дрался с братом?
— А разве не должны мужчины сражаться из-за женщин? — Катя была уверена, что должны, особенно за таких женщин, как она сама.
— Так или иначе, в тебя влюблены двое, — констатировала факт Зося.
— А толку?
— Лучше, когда двое, чем ни одного. Как у меня.
— Не завидуй. Я до сих пор не могу прийти в себя от всего, что случилось после Лешкиной аварии. Все перевернулось с ног на голову. Было будущее и нет его.
— Лучше тебе свыкнуться с мыслью, что с Лешей больше нет будущего. Ты же не сможешь жить с инвалидом. Я тебя знаю, — Зося, действительно, хорошо знала свою подругу.
— Я тоже. Потому и постаралась поступить честно. Не стала выходить за него замуж.
— Может, тебе теперь стоить подумать о будущем с Костей? Он тебя любит, — стала планировать Зося. Но у Кати для нее сегодня было много новостей:
— А знаешь, почему он на самом деле меня любит? Его мама моя попросила.
— В смысле? — растерялась Зося.
— Мама попросила его развлечь меня, поухаживать, в общем, отвлечь от Леши. Чтобы наша свадьба не состоялась. Он и расстарался.
— Не могу поверить, — ошалела Зося.
— Придется. И что самое ужасное, старался он за мамины деньги. Мама оплачивала все праздники и подарки.
Да, завидовать этому явно не стоило!
— А!? Что!? Саныч, ты чего? — не понял спросонья Буравин.
— Витя, вставай. Утро уже.
Буравин сел в кресле и с удивлением стал рассматривать бодренького, чистого, свежевыбритого Сан Саныча.
— Вот ты даешь — как огурчик! Когда успел, затемно, что ли, поднялся?
— А как же — ведь в море сегодня. А я в рейс выхожу только в лучшем виде. Всегда, как на парад, — сообщил Сан Саныч.
— Морской волк, одним словом, — порадовался Буравин.
— Ну, давай прощаться, что ли. Рейс предстоит длинный, долго не увидимся.
— Погоди прощаться, я тебя в порт отвезу, — сказал Буравин.
— Вот за это спасибо, — поблагодарил Сан Саныч. — Не поверишь — первый мой рейс, из которого Зинаида меня ждать не будет. Вот оно как все обернулось! Чует мое сердце, отвернется от меня в этом походе удача.
— Брось ты, Саныч, эти суеверия.
— Ладно! И вправду, чего это я? — отмахнулся от невеселых мыслей Сан Саныч.
Они собрались и поехали в порт.
— Да, не так я представлял свой последний рейс… — сказал стармех, выходя из машины.
— Прости, Сан Саныч. Кто ж знал, что все так выйдет, — извинился в очередной раз Самойлов.
— Плохо, когда никто тебя не провожает. Чтобы плаванье было удачным, дома должны ждать с любовью, а не с ненавистью.
— Знаю. Увидишь, все еще исправится, — пообещал Буравин.
— Боюсь, не видать мне больше Зинаиды, как своих ушей. Ну да ладно, сделанного не воротишь. Пошли, — уныло сказал Сан Саныч.
Но старому морскому волку еще предстояло порадоваться: на причале он увидел Зинаиду, которая, как всегда, пришла его проводить. В руках у нее был традиционный узелок.
— Ну вот, моряк, а ты говоришь — не видать… — обрадовался Буравин. — Не буду вам мешать.
Буравин тактично отошел в сторону. Зинаида подошла к Сан Санычу и протянула узелок:
— Вот, собрала тут тебе.
— Зинаида, честное слово, я… — у Сан Саныча даже в горле перехватило.
— Ладно, потом поговорим. Когда вернешься.
— То есть у меня еще есть шанс? — обрадовался Сан Саныч.
— С тяжелым сердцем в море не ходят. Иди, там тебя ждут уже, не ответила на его вопрос Зинаида.
— Спасибо, — сказал моряк и хотел поцеловать Зинаиду, но она отстранилась.
— Иди, я сказала. А то пожалею, что пришла, — пригрозила она.
Сан Саныч пошел к кораблю почти счастливый. На палубе он неожиданно для себя столкнулся с Костей.
— Костя! Утро доброе. Как ты здесь оказался? — спросил он.
— Здравствуйте, Сан Саныч. Отец не сказал вам, что я тоже послан в рейс?
— Послан? Я подумал, ты в качестве туриста к нам прикреплен. На дальние страны поглазеть.
— Я здесь на работе. Груз сопровождаю в качестве менеджера.
— А как же твой аптечный бизнес? — спросил Сан Саныч.
— Не очень удачно у меня с бизнесом сейчас, — пожаловался Костя. — Отец и решил, что пора мне что-нибудь другое попробовать.
— Понятно. Но тебя ведь отцов бизнес никогда не интересовал, — удивился стармех.
— Все меняется, Сан Саныч. Попытка — не пытка. Сан Саныч пожелал Косте удачи и отправился выполнять свои обязанности.
А в это время Лева ожидал Костю в своем пустом ресторане.
— Ну и где же этот чертов контрабандист? Где Костя, будь он неладен?! — нервничая, бурчал себе под нос Лева.
Наконец он не выдержал и позвонил.
— Алло, здравствуйте. Позовите Костю, пожалуйста.
— А Кости нет, — ответила ему Полина. — Он в командировке на несколько месяцев. Сегодня утром он отплыл на корабле « Верещагине».
Лева бросил трубку.
— Вот гаденыш! Он же меня кинул! Черт, ну и времена настали! Даже друзьям нельзя верить! Что ж, кто к нам с мечом придет…
Через некоторое время в кабинете следователя раздался телефонный звонок.
— Слушаю, старший следователь Буряк.
— Остановите корабль, выходящий сейчас из порта, — попросили в трубке.
— С кем я разговариваю? — спросил следователь.
— Это неважно. Не выпускайте корабль из порта.
— Какой именно корабль и с какой стати я должен его останавливать?
— Корабль называется «Верещагино». На его борту — контрабанда в особо крупных размерах.
— Откуда вам это известно? Кто вы такой? Но в трубке уже шли короткие гудки.
Вечером перед решающим днем отплытия Яков очень волновался. Он долго стоял у окна, рассматривая южные красоты. Ирина уже давно постелила постель и поджидала его. Наконец она не выдержала:
— Яша, ты так и будешь всю ночь стоять у окна? Спать пора.
— Не спится мне что-то… — пожаловался Яков. — Места себе не нахожу. Ведь завтра — решающий день. Если все пойдет, как надо, и наш товар уплывет за границу, мы, наконец, разбогатеем!
— «Если»? Почему — если? Ты в чем-то сомневаешься? — спросила Ирина.
— Вроде бы нет… Но сердце все-таки ноет.
— У меня тоже. Честно говоря, не доверяю я Косте, — Ира поняла, что быстро заснуть все равно не удастся.
— Он же — твой племянник! — напомнил Яков.
— Ну и что с того? Родственников не выбирают.
— Ирина, мне кажется, нам нужно подстраховаться, — сказал Яков после недолгого раздумья.
— В смысле?
— Нам нужно убедиться в том, что корабль благополучно покинул порт. А то мы так и будем мучиться.
Тут он поморщился и прижал руку к сердцу.
— Что с тобой? Сердце?
— Да. Колет… — сдавленным голосом сказал Яков.
— Немедленно ложись, — потребовала Ирина. — Тебе нельзя волноваться.
Она принесла мужу лекарства и стакан воды. Он выпил и прилег на диван.
— Спи. Завтра с утра я пойду в порт и лично все проконтролирую, — успокоила Ирина мужа.
— А ты проснешься? Корабль отходит рано, а ты у меня такая соня, — засомневался Яков.
— Еще как проснусь. Когда на карту поставлено целое состояние, сон как рукой снимает. Даже у меня.
Ирина редко выполняла свои обещания, поэтому Яков проснулся пораньше, чтобы разбудить ее.
— Ты чего вскочил ни свет ни заря? — недовольным голосом спросила Ирина.
— Это ты что-то долго спишь, дорогая.
— А как твое сердце? Вчера оно у тебя шалило.
— А сегодня — как рукой сняло. Вставай, соня. До отправления корабля осталось меньше часа, — напомнил Яков.
— Ах да, корабль… Знаешь, мне снился такой прекрасный сон — будто мы с тобой плывем на огромном круизном теплоходе…Ты в смокинге, я в вечернем платье. И на мне такое роскошное колье, сплошь из бриллиантов, и от них солнечные зайчики во все стороны… — Ирина мечтательно закатила глаза.
— Хорошо бы, чтобы твой сон поскорее сбылся, — улыбнулся Яков.
— Ох, не говори…
— А чтобы это действительно произошло, тебе нужно поскорее одеваться и дуть в порт. Нужно убедиться, что корабль действительно вышел, что все в порядке, никаких проблем.
— Ну почему я? — капризно спросила Ирина. — Терпеть не могу рано вставать!
— Ира, ты же мне обещала! — возмутился Яков. — Я не могу светиться, меня здесь слишком многие знают. А у тебя прикрытие — ты фотохудожник, решила сфотографировать утренний порт. Давай, давай, времени мало.
— Ну, я должна хотя бы позавтракать, душ принять… — Ирина сладко потянулась.
— Дорогая моя! Когда корабль с нашим грузом отправится в путь без сучка и задоринки и мы в этом убедимся, клянусь — я сам наполню тебе ванну с самой густой пеной и лично сварю тебе лучший в мире кофе, — в Якове снова заговорил великий художник слева.
— А почему не прямо сейчас? Ведь еще есть время… — намекнула Ирина.
— Все, отставить разговоры. Через полчаса ты должна быть в порту! И фотоаппарат не забудь! — теперь это была уже настоящая команда.
Ирина пошла готовиться к выполнению боевого задания.
На пристани было много людей. Корабль медленно отходил от причала. Сан Саныч помахал Зинаиде с палубы, и она не выдержала и послала ему воздушный поцелуй. Радостных лиц, сказать по совести, практически не было. На берегу оставались озабоченные Самойлов и Буравин. Женя со слезами смотрел на отходящий корабль. А на палубе стоял злой на весь мир Костя, для которого это плавание было просто каторгой.
Ирина работала почти профессионально. Она сфотографировала корабль и уже собралась уходить, но тут заметила на палубе Костю. Это совсем не входило в их планы! Ирина тут же набрала номер на мобильнике:
— Яша, ты был прав, у нас действительно форс-мажор, — доложила она. — На корабле, Костя! Да, он уплывает вместе с грузом!
Яков тут же позвонил Косте.
— Да, дядя Яков. Слушаю вас, — отозвался Костя.
— Это я тебя слушаю. Какого черта ты поперся в море? — негодовал Яков. — Ты должен был просто погрузить груз на судно!
— Обстоятельства изменились, — сообщил Костя.
— Какие еще обстоятельства?! — почти орал Яков. — Почему я о них ничего не знаю? Какие-то проблемы с грузом?
— С грузом — полный порядок. А в рейс меня отец послал.
— Отец? Что за бред! Он из тебя что, моряка собрался сделать? Скажи лучше честно, ты решил свалить из города? — голос у Якова был подозрительный.
— Честное слово, дядя Яков. Я тут не при чем. Отец отправил меня в рейс менеджером.
— А если я его спрошу? — намекнул Яков.
— Спрашивайте, сколько хотите. Я сам до сих пор в себя не могу прийти. Стою тут на палубе, как баран.
— Не нравится мне все это, — уже спокойнее, но все еще возмущенно сказал Яков. — Терпеть не могу подобных сюрпризов.
— А представьте, как я себя чувствую. Ни с того ни с сего на несколько месяцев вырван из нормальной жизни, — пожаловался Костя.
— Не ной, Костя. Твой отец редко ошибается. Если, конечно, это — его решение.
— Вы мне не верите? Я правду говорю.
— Хочу верить, Костя. Но все равно проверю. И дай Бог, чтобы все, что ты говоришь, оказалось правдой. Иначе — пеняй на себя.
Костя не сомневался в том, что Яков — человек жесткий и решительный. Но что он мог поделать?
— Доброе утро, бабуль, — сказала Маша. — Ты чего так рано встала? Куда-то собираешься?
— Не собираюсь, а уж вернулась… Я Сан Саныча провожала. Злилась-злилась на него, а потом все-таки не выдержала, пошла в порт.
— Придется тебе признаться: любишь ты Сан Саныча, — улыбнулась девушка.
— Какая любовь в нашем возрасте?»— отмахнулась Зинаида.
— Ты волнуешься за него. Провожаешь в каждый рейс, ждешь возвращения. Это не любовь? — спросила Маша.
— Это — примета такая: моряка в плавание обязательно нужно провожать. Иначе удачи не будет. А у Сан Саныча, кроме меня, никого нет. Так что не любовь это, внучка. Просто так жизнь нас с ним как столкнула, так и держит рядом полжизни.
Добрая Зинаида сделала все, как положено, чтобы совесть у нее была чиста.
— Ладно, давай пить чай. А то мне к Леше пора бежать, — сказала Маша.
— Здравствуй. Проходи. Ты по поводу Кости пришел? Все еще считаешь, что он виновен в аварии брата?
— Нет, Боря. Сейчас я пришел по другому поводу. Хочу, как другу, тебе первому кое-что сообщить. Мне позвонили, что на вашем судне, которое сегодня утром вышло в рейс, контрабанда.
— Контрабанда? — опешил Самойлов. — Что за чушь? Кто тебе позвонил?
— Я не понимаю, что происходит в этом доме. Все врут день и ночь. Никому нельзя верить, даже собственным детям, — в отчаянии всплеснула руками Полина.
— Ладно, разберемся… — успокоил жену Самойлов.
— Теперь я могу идти? — с вызовом спросила Катя.
— Иди, — разрешила Полина.
— Я провожу! — предложил Костя.
— Нет, ты останься. Мы с тобой еще не договорили, — остановил его отец.
Когда Катя уже стояла в дверях, все заметили, что в коридоре по-прежнему стоит Маша.
— Как там Алеша? — спросил у нее Самойлов. — Надеюсь, он ничего не слышал?
— Алеша в постели, засыпает, — сообщила Маша. — Я пойду домой.
— Хорошо, иди, — согласился Самойлов. Когда девушки вышли, Костя спросил:
— Отец, что ты хотел мне сказать? По-моему, мы все выяснили.
Самойлов не отвечал.
— Значит, я могу быть свободен? — спросил Костя. — И еще: папа, я Завтра никуда не еду!
Самойлов подошел к сыну и наотмашь ударил его по лицу.
— Папа, ты что? Ты никогда в жизни не поднимал на меня руку… — ошарашенно раскрыл глаза Костя.
— Теперь я об этом очень жалею. Это нужно было сделать значительно раньше… Чтобы утром духу твоего в моем доме не было!
— Но я не хочу уезжать! Мама, ну хоть ты скажи ему! — Костя повернулся к Полине, но та была согласна с мужем.
— Пошли, Костя, — спокойно сказала она, — я помогу тебе собрать вещи!
* * *
Мужской разговор между Буравиным и Сан Санычем затянулся далеко за полночь.— В общем, Саныч, хоть ты меня убей, не понимаю я этих баб. Чего им надо, чего не хватает, никто не разберет. Честное слово, было бы спокойнее вообще без них жить, — сообщил изрядно подвыпивший и захмелевший Буравин.
— Это как? — уточнил Сан Саныч.
— А вот так. Вообще одному. Как сыч… Давай за это выпьем!
— Не, за это пить не буду, — отказался Сан Саныч. — Потому что как сычу — плохо.
— Чем же плохо? Ну вот в море же — без баб? И кругом только вода. Благодать…
— Погоди, чего это ты говоришь? Какая благодать? Ты что, в море сам не ходил, что ли? Не изводился от тоски — как она там, дома? — напомнил Сан Саныч.
— Вот видишь? Сам говоришь — изводился. Но ведь опять из-за них же, из-за женщин? Вот не было бы у тебя Зины, и душа была бы в море спокойна.
— Да если бы у меня ее не было, мне из моря вообще приходить смысла бы не было. Я бы, может, уже сгинул где-нибудь. Ты ведь знаешь — нельзя, когда моряка никто не ждет. В этом весь смысл! — убежденно сказал Сан Саныч.
— Твоя правда, — согласился Буравин. — Плохо с ними. Но без них — еще хуже.
— В общем, за любовь. — Сан Саныч поднял рюмку.
— Мудро! — поддержал его Буравин.
— Вить, ты извини, а мне пора уж на боковую, — сказал Сан Саныч, закусив. — Завтра в рейс как-никак.
— Конечно, Саныч, ложись на диван, — предложил Буравин.
— А как же ты? Диван-то в кабинете у тебя один, — огляделся вокруг Сан Саныч.
— Не переживай, я себе место всегда найду, я все-таки в своем доме нахожусь! — успокоил его Буравин.
— Ну, хозяин — барин! — согласился Сан Саныч и улегся на диван.
— А я вот что тебе скажу, Саныч… — начал Буравин, но в ответ ему раздался богатырский храп Сан Саныча. Буравин удивленно посмотрел на спящего Саныча.
— Однако, быстро… — заметил Буравин и сам улегся в кресло, чтобы тут же заснуть.
* * *
Маша пришла домой поздно и увидела, что На кухне горит свет.— Бабушка, а ты почему еще не спишь? — удивилась Маша.
— Да какой тут сон, внучка. Всю душу мне разбередил гад этот.
— Бабушка, ну ты что так говоришь? Никакой Сан Саныч не гад, — возразила Маша.
— А кто ж еще? Ведь он мне обещал! «Все, Зин, списываюсь на берег». А что получается? Завтра он снова в плавание уходит! Нельзя мужикам этим верить, ох нельзя!
— Бабушка, ну ты же знаешь, что он не по своему желанию идет.
— Я знаю, что он — врун и обманщик! — с обидой сказала Зинаида.
— Ты несправедлива к нему, — упрекнула ее Маша. — Сан Саныча друзья старые попросили — кроме него, некому было в море выйти. Ну не мог же он допустить, чтобы рейс сорвался?
Маша села рядом с бабушкой и обняла ее.
— Все я знаю, только мне от этого не легче, — вздохнула Зинаида.
— Я тебя понимаю. Но что поделать — так уж вышло. Простила б ты его, а? — робко намекнула Маша.
— Еще чего! Может, мне еще на причал идти провожать его? — посуровела Зинаида.
— Обязательно! — подтвердила Маша.
— И не подумаю, — резко отказалась баба Зина.
— Бабушка, ну зачем ты так? Ведь вы же друг без друга все равно не сможете.
— Чего это я не смогу? Еще как смогу! — упрямилась Зинаида.. — Всю жизнь прожила одна, и ничего.
— Так ведь ты ж его всю жизнь на берегу ждала, разве нет? — напомнила Маша.
— Вот и дура была. Чего было ждать такого обманщика!
— Бабушка, нельзя моряку в море идти, когда его на берегу проклинают, разве не знаешь? Не будет ему удачи.
И это правда. Такого делать нельзя. Но упрямая Зинаида не хотела уступать.
* * *
Костя угрюмо складывал в чемодан рубашки.— Я до сих пор не могу поверить в то, что только что услышала от Кати. Костя, неужели это правда? — не унималась Полина.
— Да, мама.
— Как ты мог, сынок? Ты же предал брата!
— А он меня не предал? — взвился Костя. — Когда собирался жениться на Кате, зная, что я тоже ее люблю?
— Это совсем другое. Вы с Катериной расстались до того, как у Кати и Алеши начался роман. Это был ваш осознанный выбор.
— Он отбил ее у меня! — упрямо сказал Костя.
— Даже если и так. Он действовал в открытую, не таясь. У тебя была возможность бороться за Катю. А ты — исподтишка, за его спиной. Да еще зная, что Алеша не сможет с тобой соперничать в таком положении.
— Потому что я заранее знал, что вы меня будете осуждать! И тыкать в глаза его положением. Что мне теперь, тоже стать инвалидом, чтобы нас уравняли в правах?! — возмутился Костя.
— Разве я когда-нибудь… — начала Полина.
— А что, нет?! — перебил ее сын. — «Алешенька бедный, Алешенька несчастный, как ему плохо!» А мне что, хорошо? Почему все, что делает он, — правильно, а все, что делаю я, — плохо?
— Никто так не говорит, — сухо сказала Полина.
— Может, и не говорите, зато думаете. А я имею такие же права на счастье, как и он. И не понимаю, почему так: если любит он — это хорошо, а если я — плохо?
— Потому что ты любишь его невесту, — объяснила Полина.
— Бывшую! — заметил Костя.
— Пусть так. Но любовь к Кате — это единственное, что поддерживает сейчас Алешу. Неужели не понятно? Я взываю к твоему разуму, Костя!
— Мама, кроме разума, есть еще что-то. Почему я не имею права на поступки, которые мне диктует сердце?
— Отец прав, Костя, тебе действительно лучше уехать, — сделала неожиданный вывод мама.
Костя понял, что скоро его жизнь сильно изменится. Поняла это и Катя. Она пришла домой и застала Таисию сидящей за ее компьютером.
— Ой, Катенька, ты уже пришла, дочка? А я вот твоим компьютером попользовалась, ничего? — как-то засуетилась Таисия.
— Ничего, — сказала Катя безжизненным голосом.
В это время из принтера вышло письмо, которое Таисия писала. Она взяла лист и быстро вложила его в конверт.
— Как прошел вечер? — спросила она, чтобы отвлечь внимание от конверта.
— Нормально, — ответила Катя, не меняя интонации. Только тут Таисия заметила, что с дочерью что-то не так.
— Что случилось, дочка? Что с тобой?
— Ничего, мама.
— Катя, ты меня пугаешь. Я же чувствую, что-то произошло, — заволновалась Таисия.
Катя бросилась маме на грудь и разрыдалась. Она плакала так сильно, что Таисия отложила свои вопросы на следующий день.
Утром, выслушав путаный Катин рассказ, Таисия принялась упрекать дочь:
— Ты из-за Кости попала в дурацкую ситуацию. Но зачем нужно было говорить Самойловым, что ты его любишь?
— А что я должна была говорить, если меня, невесту Леши, застали в комнате Кости?! — раздраженно ответила Катя.
— Зачем ты вообще пошла к ним в дом? — возмутилась Таисия.
— Костя уговорил. Пообещал рассказать мне кое-что о тебе. И меня это заинтересовало, — сообщила дочь.
— Обо мне? — только этого Таисии не хватало! — Нашла кого слушать! И что же такого Костя тебе рассказал обо мне?
— Ничего, — пожала плечами Катя. — Не успел. Таисия облегченно вздохнула и спокойным голосом сказала:
— Да ему просто нечего было сказать! Что общего может быть у меня с ним?
— Вот я и хочу это теперь узнать у тебя, мама. Какие у вас с Костей общие дела? — настойчиво спросила Катя.
— Катя, ты должна спрашивать обо всем, что тебя интересует, у меня! И тебе совсем незачем было слушать Костины выдумки. Я сама тебе все расскажу.
— Я просто хочу знать правду, мама.
— Не буду скрывать, — призналась Таисия, — я просила его о помощи. Он должен был по моей просьбе отвлечь тебя от Леши, оттянуть вашу свадьбу хоть на какое-то время. Катюша, пойми. Ты так спешила с этой свадьбой, а мне казалось, тебе нужно время, чтобы реально оценить сложившуюся с Лешей ситуацию.
— Так Костя ухаживал за мной по твоей просьбе? — расстроилась Катя.
— В общем, да, — Таисия хорошо рассчитала удар и добавила. — И на мои деньги.
— Как ты могла, мама?! — огорченно спросила дочь.
— А что мне было делать, ты же меня абсолютно не слушала! Но ведь я оказалась права. Ты подумала хорошенько и отказалась от свадьбы…
— Какой же Костя подонок! — вдруг поняла Катя. Таисия обняла дочь:
— Катюша, не переживай так.
— Мама, я сказала его родителям, что тоже его люблю!
— Ты все правильно сделала, — успокоила Катю мать. — Ты же не могла позволить, чтобы они решили, что ты… девушка легкого поведения.
— Что же мне теперь делать?
— Главное — не паниковать. Твои слова ни к чему серьезному тебя не обязывают. Ты замечательно выкрутилась. Теперь все будут думать, что к тебе вернулась былая любовь к Косте. Самойловы помнят о том, что до Леши у тебя был роман с Костей. Но ни жить с Костей, ни выходить за него замуж ты не обязана. И в этой ситуации замечательно, что Костя ушел в плавание. За время его отсутствия все обо всем забудут. А вот это твое настроение совсем ни к чему. Ты должна выглядеть, как всегда: спокойной и уверенной в себе.
— Я не могу, — призналась Катя.
— А ты пойди с Зосей куда-нибудь, развейся. Не позволяй себе киснуть. Катя, ну-ка улыбнись!
Катя постаралась улыбнуться.
— Вот так-то лучше.
— Я боюсь, что папа обо всем этом узнает. Он меня осудит.
— Папу я беру на себя, — успокоила дочь Таисия. — Поверь, в ближайшее время ему будет не до твоих романов.
Когда Катя ушла, Таисия взяла с полки конверт, на котором было крупно написано: «Господину Самойлову. Лично», и положила его в сумочку. Она вышла на тропу войны.
Чуть позже Таисия наведалась в офис к мужу. Там в кабинете шел серьезный разговор со следователем, и это оказалось ей на руку. Она подошла к столику, на котором оставляют почту, вынула из сумочки конверт с анонимным письмом и незаметно положила его в стопку писем.
Через некоторое время секретарша Людочка обнаружила этот необычный конверт, адресованный Самойлову лично, и очень им заинтересовалась.
* * *
А в это время Катя отводила душу на кортах. Она так сильно била по мячу, что, казалось, хотела выместить на нем все проблемы последних дней. Но это ей и мешало. Игра не ладилась, мяч все время улетал, да и подачи Катя брала плохо. Верная подруга Зося старалась, как могла. Наконец Катя сказала:— Считай, что ты выиграла. Я сегодня никак не могу сосредоточиться. Пойдем в кафе, посидим, поговорим.
— Что с тобой? Ты действительно какая-то… — Зося затруднилась сказать, какая именно.
Через некоторое время они устроились за столиком в кафе и Катя спросила:
— Хочешь новость? Костя сегодня уходит в рейс.
— Костя? В море? Он же — фармацевт! — удивилась Зося.
— Это неважно. Важно то, что Костя отправляется в дальнюю дорогу, — уточнила Катя.
— Тебе же Римма сказала, что Леша отправится в дальнюю дорогу! — удивилась Зося.
— Зося, не тормози! Ты что, не поняла сути? — Получается, раз Костя уходит в плавание, то именно он — мой суженый!
Об этом Катя и думала все последнее время.
— Костя вчера снова признался мне в любви, — продолжала она свой рассказ. — Уверял, что все время, пока мы с Лешей встречались, собирались жениться, он продолжал меня любить и страдал.
— А что ему оставалось делать? Он же видел, как ты любишь Лешу, — сказала Зося.
— Не нравится мне, что он стал действовать, когда у нас с Лешей все расстроилось.
— Тебе бы больше понравилось, если бы он из-за тебя дрался с братом?
— А разве не должны мужчины сражаться из-за женщин? — Катя была уверена, что должны, особенно за таких женщин, как она сама.
— Так или иначе, в тебя влюблены двое, — констатировала факт Зося.
— А толку?
— Лучше, когда двое, чем ни одного. Как у меня.
— Не завидуй. Я до сих пор не могу прийти в себя от всего, что случилось после Лешкиной аварии. Все перевернулось с ног на голову. Было будущее и нет его.
— Лучше тебе свыкнуться с мыслью, что с Лешей больше нет будущего. Ты же не сможешь жить с инвалидом. Я тебя знаю, — Зося, действительно, хорошо знала свою подругу.
— Я тоже. Потому и постаралась поступить честно. Не стала выходить за него замуж.
— Может, тебе теперь стоить подумать о будущем с Костей? Он тебя любит, — стала планировать Зося. Но у Кати для нее сегодня было много новостей:
— А знаешь, почему он на самом деле меня любит? Его мама моя попросила.
— В смысле? — растерялась Зося.
— Мама попросила его развлечь меня, поухаживать, в общем, отвлечь от Леши. Чтобы наша свадьба не состоялась. Он и расстарался.
— Не могу поверить, — ошалела Зося.
— Придется. И что самое ужасное, старался он за мамины деньги. Мама оплачивала все праздники и подарки.
Да, завидовать этому явно не стоило!
* * *
Буравин спал в кресле, свернувшись калачиком и накрывшись пиджаком. Сан Саныч, проснувшийся намного раньше, потряс его за плечо.— А!? Что!? Саныч, ты чего? — не понял спросонья Буравин.
— Витя, вставай. Утро уже.
Буравин сел в кресле и с удивлением стал рассматривать бодренького, чистого, свежевыбритого Сан Саныча.
— Вот ты даешь — как огурчик! Когда успел, затемно, что ли, поднялся?
— А как же — ведь в море сегодня. А я в рейс выхожу только в лучшем виде. Всегда, как на парад, — сообщил Сан Саныч.
— Морской волк, одним словом, — порадовался Буравин.
— Ну, давай прощаться, что ли. Рейс предстоит длинный, долго не увидимся.
— Погоди прощаться, я тебя в порт отвезу, — сказал Буравин.
— Вот за это спасибо, — поблагодарил Сан Саныч. — Не поверишь — первый мой рейс, из которого Зинаида меня ждать не будет. Вот оно как все обернулось! Чует мое сердце, отвернется от меня в этом походе удача.
— Брось ты, Саныч, эти суеверия.
— Ладно! И вправду, чего это я? — отмахнулся от невеселых мыслей Сан Саныч.
Они собрались и поехали в порт.
— Да, не так я представлял свой последний рейс… — сказал стармех, выходя из машины.
— Прости, Сан Саныч. Кто ж знал, что все так выйдет, — извинился в очередной раз Самойлов.
— Плохо, когда никто тебя не провожает. Чтобы плаванье было удачным, дома должны ждать с любовью, а не с ненавистью.
— Знаю. Увидишь, все еще исправится, — пообещал Буравин.
— Боюсь, не видать мне больше Зинаиды, как своих ушей. Ну да ладно, сделанного не воротишь. Пошли, — уныло сказал Сан Саныч.
Но старому морскому волку еще предстояло порадоваться: на причале он увидел Зинаиду, которая, как всегда, пришла его проводить. В руках у нее был традиционный узелок.
— Ну вот, моряк, а ты говоришь — не видать… — обрадовался Буравин. — Не буду вам мешать.
Буравин тактично отошел в сторону. Зинаида подошла к Сан Санычу и протянула узелок:
— Вот, собрала тут тебе.
— Зинаида, честное слово, я… — у Сан Саныча даже в горле перехватило.
— Ладно, потом поговорим. Когда вернешься.
— То есть у меня еще есть шанс? — обрадовался Сан Саныч.
— С тяжелым сердцем в море не ходят. Иди, там тебя ждут уже, не ответила на его вопрос Зинаида.
— Спасибо, — сказал моряк и хотел поцеловать Зинаиду, но она отстранилась.
— Иди, я сказала. А то пожалею, что пришла, — пригрозила она.
Сан Саныч пошел к кораблю почти счастливый. На палубе он неожиданно для себя столкнулся с Костей.
— Костя! Утро доброе. Как ты здесь оказался? — спросил он.
— Здравствуйте, Сан Саныч. Отец не сказал вам, что я тоже послан в рейс?
— Послан? Я подумал, ты в качестве туриста к нам прикреплен. На дальние страны поглазеть.
— Я здесь на работе. Груз сопровождаю в качестве менеджера.
— А как же твой аптечный бизнес? — спросил Сан Саныч.
— Не очень удачно у меня с бизнесом сейчас, — пожаловался Костя. — Отец и решил, что пора мне что-нибудь другое попробовать.
— Понятно. Но тебя ведь отцов бизнес никогда не интересовал, — удивился стармех.
— Все меняется, Сан Саныч. Попытка — не пытка. Сан Саныч пожелал Косте удачи и отправился выполнять свои обязанности.
А в это время Лева ожидал Костю в своем пустом ресторане.
— Ну и где же этот чертов контрабандист? Где Костя, будь он неладен?! — нервничая, бурчал себе под нос Лева.
Наконец он не выдержал и позвонил.
— Алло, здравствуйте. Позовите Костю, пожалуйста.
— А Кости нет, — ответила ему Полина. — Он в командировке на несколько месяцев. Сегодня утром он отплыл на корабле « Верещагине».
Лева бросил трубку.
— Вот гаденыш! Он же меня кинул! Черт, ну и времена настали! Даже друзьям нельзя верить! Что ж, кто к нам с мечом придет…
Через некоторое время в кабинете следователя раздался телефонный звонок.
— Слушаю, старший следователь Буряк.
— Остановите корабль, выходящий сейчас из порта, — попросили в трубке.
— С кем я разговариваю? — спросил следователь.
— Это неважно. Не выпускайте корабль из порта.
— Какой именно корабль и с какой стати я должен его останавливать?
— Корабль называется «Верещагино». На его борту — контрабанда в особо крупных размерах.
— Откуда вам это известно? Кто вы такой? Но в трубке уже шли короткие гудки.
Вечером перед решающим днем отплытия Яков очень волновался. Он долго стоял у окна, рассматривая южные красоты. Ирина уже давно постелила постель и поджидала его. Наконец она не выдержала:
— Яша, ты так и будешь всю ночь стоять у окна? Спать пора.
— Не спится мне что-то… — пожаловался Яков. — Места себе не нахожу. Ведь завтра — решающий день. Если все пойдет, как надо, и наш товар уплывет за границу, мы, наконец, разбогатеем!
— «Если»? Почему — если? Ты в чем-то сомневаешься? — спросила Ирина.
— Вроде бы нет… Но сердце все-таки ноет.
— У меня тоже. Честно говоря, не доверяю я Косте, — Ира поняла, что быстро заснуть все равно не удастся.
— Он же — твой племянник! — напомнил Яков.
— Ну и что с того? Родственников не выбирают.
— Ирина, мне кажется, нам нужно подстраховаться, — сказал Яков после недолгого раздумья.
— В смысле?
— Нам нужно убедиться в том, что корабль благополучно покинул порт. А то мы так и будем мучиться.
Тут он поморщился и прижал руку к сердцу.
— Что с тобой? Сердце?
— Да. Колет… — сдавленным голосом сказал Яков.
— Немедленно ложись, — потребовала Ирина. — Тебе нельзя волноваться.
Она принесла мужу лекарства и стакан воды. Он выпил и прилег на диван.
— Спи. Завтра с утра я пойду в порт и лично все проконтролирую, — успокоила Ирина мужа.
— А ты проснешься? Корабль отходит рано, а ты у меня такая соня, — засомневался Яков.
— Еще как проснусь. Когда на карту поставлено целое состояние, сон как рукой снимает. Даже у меня.
Ирина редко выполняла свои обещания, поэтому Яков проснулся пораньше, чтобы разбудить ее.
— Ты чего вскочил ни свет ни заря? — недовольным голосом спросила Ирина.
— Это ты что-то долго спишь, дорогая.
— А как твое сердце? Вчера оно у тебя шалило.
— А сегодня — как рукой сняло. Вставай, соня. До отправления корабля осталось меньше часа, — напомнил Яков.
— Ах да, корабль… Знаешь, мне снился такой прекрасный сон — будто мы с тобой плывем на огромном круизном теплоходе…Ты в смокинге, я в вечернем платье. И на мне такое роскошное колье, сплошь из бриллиантов, и от них солнечные зайчики во все стороны… — Ирина мечтательно закатила глаза.
— Хорошо бы, чтобы твой сон поскорее сбылся, — улыбнулся Яков.
— Ох, не говори…
— А чтобы это действительно произошло, тебе нужно поскорее одеваться и дуть в порт. Нужно убедиться, что корабль действительно вышел, что все в порядке, никаких проблем.
— Ну почему я? — капризно спросила Ирина. — Терпеть не могу рано вставать!
— Ира, ты же мне обещала! — возмутился Яков. — Я не могу светиться, меня здесь слишком многие знают. А у тебя прикрытие — ты фотохудожник, решила сфотографировать утренний порт. Давай, давай, времени мало.
— Ну, я должна хотя бы позавтракать, душ принять… — Ирина сладко потянулась.
— Дорогая моя! Когда корабль с нашим грузом отправится в путь без сучка и задоринки и мы в этом убедимся, клянусь — я сам наполню тебе ванну с самой густой пеной и лично сварю тебе лучший в мире кофе, — в Якове снова заговорил великий художник слева.
— А почему не прямо сейчас? Ведь еще есть время… — намекнула Ирина.
— Все, отставить разговоры. Через полчаса ты должна быть в порту! И фотоаппарат не забудь! — теперь это была уже настоящая команда.
Ирина пошла готовиться к выполнению боевого задания.
На пристани было много людей. Корабль медленно отходил от причала. Сан Саныч помахал Зинаиде с палубы, и она не выдержала и послала ему воздушный поцелуй. Радостных лиц, сказать по совести, практически не было. На берегу оставались озабоченные Самойлов и Буравин. Женя со слезами смотрел на отходящий корабль. А на палубе стоял злой на весь мир Костя, для которого это плавание было просто каторгой.
Ирина работала почти профессионально. Она сфотографировала корабль и уже собралась уходить, но тут заметила на палубе Костю. Это совсем не входило в их планы! Ирина тут же набрала номер на мобильнике:
— Яша, ты был прав, у нас действительно форс-мажор, — доложила она. — На корабле, Костя! Да, он уплывает вместе с грузом!
Яков тут же позвонил Косте.
— Да, дядя Яков. Слушаю вас, — отозвался Костя.
— Это я тебя слушаю. Какого черта ты поперся в море? — негодовал Яков. — Ты должен был просто погрузить груз на судно!
— Обстоятельства изменились, — сообщил Костя.
— Какие еще обстоятельства?! — почти орал Яков. — Почему я о них ничего не знаю? Какие-то проблемы с грузом?
— С грузом — полный порядок. А в рейс меня отец послал.
— Отец? Что за бред! Он из тебя что, моряка собрался сделать? Скажи лучше честно, ты решил свалить из города? — голос у Якова был подозрительный.
— Честное слово, дядя Яков. Я тут не при чем. Отец отправил меня в рейс менеджером.
— А если я его спрошу? — намекнул Яков.
— Спрашивайте, сколько хотите. Я сам до сих пор в себя не могу прийти. Стою тут на палубе, как баран.
— Не нравится мне все это, — уже спокойнее, но все еще возмущенно сказал Яков. — Терпеть не могу подобных сюрпризов.
— А представьте, как я себя чувствую. Ни с того ни с сего на несколько месяцев вырван из нормальной жизни, — пожаловался Костя.
— Не ной, Костя. Твой отец редко ошибается. Если, конечно, это — его решение.
— Вы мне не верите? Я правду говорю.
— Хочу верить, Костя. Но все равно проверю. И дай Бог, чтобы все, что ты говоришь, оказалось правдой. Иначе — пеняй на себя.
Костя не сомневался в том, что Яков — человек жесткий и решительный. Но что он мог поделать?
* * *
Маша пришла утром на кухню и увидела, что Зинаида давно уже на ногах.— Доброе утро, бабуль, — сказала Маша. — Ты чего так рано встала? Куда-то собираешься?
— Не собираюсь, а уж вернулась… Я Сан Саныча провожала. Злилась-злилась на него, а потом все-таки не выдержала, пошла в порт.
— Придется тебе признаться: любишь ты Сан Саныча, — улыбнулась девушка.
— Какая любовь в нашем возрасте?»— отмахнулась Зинаида.
— Ты волнуешься за него. Провожаешь в каждый рейс, ждешь возвращения. Это не любовь? — спросила Маша.
— Это — примета такая: моряка в плавание обязательно нужно провожать. Иначе удачи не будет. А у Сан Саныча, кроме меня, никого нет. Так что не любовь это, внучка. Просто так жизнь нас с ним как столкнула, так и держит рядом полжизни.
Добрая Зинаида сделала все, как положено, чтобы совесть у нее была чиста.
— Ладно, давай пить чай. А то мне к Леше пора бежать, — сказала Маша.
* * *
Следователь не мог не отреагировать на поступивший звонок и отправился к Самойлову, чтобы разобраться в ситуации. Самойлов не удивился его приходу.— Здравствуй. Проходи. Ты по поводу Кости пришел? Все еще считаешь, что он виновен в аварии брата?
— Нет, Боря. Сейчас я пришел по другому поводу. Хочу, как другу, тебе первому кое-что сообщить. Мне позвонили, что на вашем судне, которое сегодня утром вышло в рейс, контрабанда.
— Контрабанда? — опешил Самойлов. — Что за чушь? Кто тебе позвонил?