Веснина Елена. Превратности судьбы

   — Ну что ты, Лешка! У тебя еще все впереди! Но для этого надо бороться за жизнь, а не ныть и раскисать, — попытался поддержать отец сына.
   — Все мне так говорят. Только от этого еще хуже становится. Ты не первый и, к сожалению, не последний, — уныло произнес Алеша.
   — Просто тебе надо понять, что твое счастье зависит от тебя самого. Скажи, а Маша помогает тебе? Справляется со своими обязанностями? — поинтересовался Самойлов.
   Да. Она — чудная девушка, мне с ней очень спокойно, — быстро ответил Алексей и продолжал. — Знаешь, я звонил Кате, но она не подходит к телефону. Она не хочет со мной разговаривать, понимаешь?!
   — Да? — деланно удивился Самойлов, ведь он-то знал, почему Катя не могла подойти к телефону. — А почему, собственно, ты так решил?
   — Потому что телефон всегда с ней. И на нем стоит определитель! — объяснил Леша.
   — Леша, посмотри, который час! Катя просто спит. Она могла выключить звук, забыть телефон где-нибудь. Да мало ли причин?! — Самойлов пытался увести сына от ненужных подозрений.
   — Да, наверное… Маша мне то же самое сказала.
   — И она, скорее всего, права! — Самойлов решил сменить тему. — Ну вот что! Мама сейчас приготовит ужин, ты будешь есть?
   — Нет, я не хочу.

* * *

   Полина никак не могла забыть про телефон, который звонил в кармане у Самойлова, и перед сном напомнила мужу:
   — Боря, ты обещал сказать мне, что это за телефон.
   — Я же тебе уже сказал. Произошло одно недоразумение, об этом не стоит даже говорить, — Самойлов не хотел продолжать беседу.
   — Но ты такой мрачный! Как только ты вышел к нам с Ирой из этой квартиры, тебя будто подменили…
   — Полина, ну что за глупости?!
   — Это не глупости, — возразила Полина. — Я же вижу, с тобой что-то происходит.
   — Со мной все в порядке, — успокоил ее муж.
   — Я так не думаю. Боря, расскажи мне, в чем дело?
   — Типично женская логика! — возмутился Самойлов. — На вопрос: «С чего ты взяла, что со мной что-то не то?» — отвечать: «Мне так кажется!»
   — И все-таки?! — Полина настаивала.
   — Успокойся, — Самойлов не уступал. — Ничего не случилось. Правда. Ложись спать.
   — Ты тоже ложись.
   — Нет, я хочу дождаться Костю.
   Костя хотел зайти домой тихо и незаметно, но это у него не получилось, потому что отец его ждал.
   — Папа? Ты меня напугал! Почему не спишь?
   — Тебя жду. Заходи, поговорим… — мрачно сказал Самойлов. — Может, объяснишь мне, что вы делали с Катей в той квартире? Но сначала расскажи мне вот об этом! — и он положил перед Костей Катин телефон.
   — Это — Катин телефон.
   — Я знаю. Я жду твоих объяснений.
   — По поводу чего? — притворно удивился Костя.
   — А ты не догадываешься?! —Нет.
   Тогда Самойлов взял телефон и показал Косте фотографии, сделанные с помощью встроенной фотокамеры.
   — Что, романтические прогулки устраиваете? Катаетесь, развлекаетесь? Что еще?
   — Это просто фотографии, — пожал плечами Костя.
   — Нет, это — подлость! Подлость по отношению к брату! — Самойлов не скрывал своего возмущения.
   — Мы просто гуляли, что в этом такого? — настаивал Костя на своем.
   — Она — невеста твоего брата, он — инвалид, ты что себе позволяешь?! Если ты не понимаешь, что в этом такого, мне очень тебя жаль.
   — Но меня пригласила Катя! Я хотел воспользоваться случаем и поговорить с ней об Алеше, — Костя цеплялся за соломинку.
   — Катя. Конечно, во всем виновата Катя! Тебе самому не смешно? — Самойлов видел сына насквозь.
   — Я говорю правду. Это была Катина инициатива, — настаивал Костя.
   Согласен. Женщины, конечно, всегда и во всем виноваты, — по-мужски согласился с сыном Самойлов, — но ответственность должен нести ты! И знаешь, почему, Костя?! Потому что ты — мужчина! Ладно, сейчас не самое подходящее время и место для этого разговора. Мы продолжим его завтра с утра. А сейчас уходи! Видеть тебя не хочу!
   Костя уныло вышел из комнаты.
   Кате повезло больше, потому что у нее дома все спали. Она тихонько зашла в свою комнату, но не легла, а стала листать альбом с фотографиями, где они с Алешей, радостные и счастливые, готовились к свадьбе. Тогда Алеша еще был здоров, и все было хорошо… Вот она, замечательная фотография «Алеша+Катя». Как жаль, что все это кончилось.

* * *

   Ирина уже начала обустраиваться на новом месте, когда пришел Яков.
   — А ну-ка, глянь на меня… — подозрительно посмотрела она на мужа. — Так и есть. Выпил. По глазам вижу.
   — Ну, немножко… для аппетита, — небрежно пожал плечами Яков. — Слушай, а квартирка-то ничего!
   — Ты мне зубы не заговаривай. Вид у тебя уж больно игривый. Опять с музами общался? — задала традиционный вопрос Ирина.
   — Ирочка, ну какие музы? Ты же меня знаешь, я — верный муж! — у Якова всегда был в запасе достойный ответ.
   — Вот именно. Знаю. Кстати, как тебе сиделка Леши? — проницательно спросила Ирина.
   — Какая… сиделка? — Яков не раз думал, что его жена — немного ведьма.
   — Маша. Что, неужели не заметил? — удивилась Ирина.
   — Почему ты спрашиваешь? Девушка, как девушка, — пробурчал Яков.
   — Ни за что не поверю, что ты не попытался к ней приставать! Ты ведь когда пришел, она в доме одна была, а? — Да, жена видела его насквозь.
   — Ну да, одна… —И?..
   — Ира, что ты хочешь услышать? — начал терять равновесие муж.
   — Ну? Она не устояла перед твоим обаянием? Ты пообещал написать ее портрет? Давай, колись, я же знаю, что ты бы такой шанс не упустил!
   Яков облегченно рассмеялся:
   — Ну, каюсь. Был соблазн. Но я тебе скажу прямо: все эти молоденькие дуры ни в какое сравнение с тобой не идут! — Яков знал, что хотела услышать его жена.
   — Да ты что? Это для меня новость!
   — Ирочка, для того чтобы иметь возможность ценить то, что имеешь, нужно постоянно сравнивать!
   — А если однажды сравнение окажется не в мою пользу? — не унималась Ирина.
   — Что ты! Такого никогда не случится, — заверил жену Яков.
   — Ладно, все с тобой ясно: ты — старый бабник, но твои девушки меня не интересуют, — в голосе Ирины зазвучали холодные нотки. — Мне интересно другое: когда ты будешь заниматься делом? Как у тебя продвигаются дела с Костей?
   Для некоторых людей дела всегда важнее любовных отношений.

* * *

   Ранним утром Маша снова была на боевом посту.
   — Доброе утро, Полина Константиновна! — поздоровалась она с Полиной, которая тихонько собиралась на работу. Полина поднесла палец к губам.
   — Тише, Маша, Алеша еще спит. Очень хорошо, что ты пришла пораньше! Я уже опаздываю, а оставить Алешу одного не могу.
   Маша тоже перешла на шепот:
   — А Костя и Борис Алексеевич?
   — Они ушли очень рано. Костя вообще чуть свет из дому убежал. На него это совсем не похоже.
   — А как Алеша? — спросила Маша.
   — Он уснул очень поздно. Все ждал Катиного звонка.
   — Да, вечером он несколько раз ей звонил, но Катя так и не подошла к телефону, — рассказала Маша.
   — Маш, будь к нему повнимательнее, — попросила Полина. — Он так переживает. Как бы опять чего не случилось.
   — Хорошо, Полина Константиновна. Вы только не волнуйтесь.
   — Спасибо, я постараюсь. Ну, до вечера, — попрощалась Полина и ушла.
   Утро было прекрасным.
   — Здравствуй, Алеша. Как ты себя сегодня чувствуешь? — спросила Маша, заходя в комнату.
   Но Алеша молчал, безучастно глядя в потолок.
   — Алеша, что с тобой? Тебе нехорошо? — забеспокоилась Маша.
   — Маша, ты не знаешь, Катя так и не звонила?
   — Алеша, ты что, всю ночь не спал?! Ну посмотри, как ты выглядишь! — укоризненно сказала Маша.
   — Я задал тебе вопрос, — резко прервал ее Алеша. — Ответь, пожалуйста!
   — Нет, не звонила. Но она обязательно позвонит, вот увидишь!
   — Если будет звонить, меня нет. Скажи ей, что я умер.
   — Ты что? Как ты можешь так говорить?
   Алеша накрылся одеялом с головой и отвернулся к стене.

* * *

   Костя решил продемонстрировать свое чувство юмора. Он с испуганным лицом подошел к столику Якова и сказал:
   — Беда! Все пропало!
   — Что? — Яков сразу посерьезнел. — Милиция? Таможня? Да говори же скорее!
   Тут Костя улыбнулся и сообщил:
   — Дядя Яша, не волнуйтесь! Я пошутил. Все подготовлено, путь открыт. Можете отдать товар хоть сейчас. Доверьтесь мне!
   — Ты сказал, что пошутил, — сурово сказал Яков. — Я правильно понял?
   — Ой, извините, если напугал. Мне показалось, что вы сильно нервничаете. Ну, я и решил разрядить обстановку.
   — Нет! По-моему ты решил совсем другое. Ты подумал, что я — фраер или лох какой-нибудь… — в голосе Якова звучала неприкрытая угроза.
   Костя даже опешил:
   — Не понял? Простите, дядя Яша, что вы сказали?
   — Константин, похоже, ты не уяснил самого важного в этом деле. Хорошо, сейчас я тебе растолкую… Самое важное, Костя, в том, что здесь мы с тобой уже не родственники, а партнеры. И нанял тебя я, а не наоборот. Усекаешь?!
   — Конечно, — побледнел Костя. — Простите, я не думал…
   — В этом и беда! — перебил его Яков. — Ты решил, что все уже сделано. Так и горят все новички. Они перестают думать и бояться! Если тебя заметут… Ты хоть знаешь, на сколько ты тогда сядешь?
   — Догадываюсь, — сказал Костя, и во рту у него пересохло.
   — В общем, еще одна подобная шутка — и ты перестанешь быть главным звеном в цепи. А твоему смотрителю я скажу, чтобы он взял свою долю с тебя, — Яков не знал жалости.
   — Нет, нет! Не надо! — быстро заговорил Костя. — Промашек больше не будет. Честное слово!
   — Ладно, на этот раз я поверю. Когда корабль выходит из порта?
   — Послезавтра.
   — Все готово?
   — У меня через час встреча с исполнителями, — сообщил Костя.
   — Хорошо, если они готовы, товар тебе я передам сегодня же, в этом ресторане. И с этого момента отвечать за него будешь головой. Понял? — было ясно, что с Яковом шутить нельзя.
   — Да, понимаю, — Костя опустил голову.
   — Когда станет известно о готовности исполнителей, перезвони мне. Я назначу время встречи. Все, пока свободен.

* * *

   Самойлов пришел на работу раньше Буравина.
   — Здравствуй, Люда. Виктор на месте?
   — Здравствуйте, Борис Алексеевич. Его пока нет. Самойлов на ходу забрал со стола корреспонденцию и пошел в кабинет.
   — Борис Алексеевич, а у жены Виктора Гавриловича на днях юбилей? — спросила его Людочка.
   Самойлов задумался, припоминая:
   — Да нет, вроде бы у Таисии не скоро день рождения. А почему ты спрашиваешь?
   — Просто вчера Виктор Гаврилович просил меня купить ей в подарок хорошие дорогие духи.
   — Ну и что? Молодец, заботится о жене. Разве обязательно дарить подарки только на праздник?
   — Конечно, нет. Только вот за все время, что я тут работаю, он никогда этого не делал…
   — Ну ничего, Людочка, все когда-нибудь случается в первый раз, — улыбнулся Самойлов.
   — Наверное, вы правы. Тогда он в первый раз забыл, как выглядит его жена, — иронично заметила Людочка.
   — Как это забыл? — удивился Самойлов.
   — Дело в том, что вместо своей жены он описал мне совсем другую женщину…
   — Так какую женщину тебе описал Виктор? — хмуро спросил Самойлов.
   — Понимаете, — стала объяснять Людочка, — Таисия Андреевна — брюнетка, и я предложила Виктору Гавриловичу духи, которые подошли бы именно ей.
   — Так! А он что?
   — Он спросил меня, какие духи могли бы подойти блондинке, — Людочка опустила глаза, — и мне показалось, что речь идет о вашей жене.
   — Почему ты решила, что он покупал духи для Полины?
   — Я же говорю, мне так показалось. Интуитивно. Не станет же он говорить этого в открытую!
   — Люда, мало ли на свете блондинок?! И потом, тебе не кажется, что все это — не твоего ума дело?
   — Хорошо, я не буду больше вас беспокоить, — обиженно сказала Людочка. — Мое дело — доложить, Борис Алексеевич. Вы же сами просили сообщать вам подозрительные факты.
   Людочка картинно отвернулась, но Самойлов, уходя в кабинет, вновь задержался на пороге.
   — Людочка, а как назывались духи, которые ты купила для Виктора?
   — «Клима». Коробочка такая квадратная, голубенькая. Вот такая вот, — Людочка показала руками размер коробки. Самойлов задумался и помрачнел.
   — Не обижайся, Людочка. Ты помогла мне. Я попросил бы тебя и впредь сообщать все, достойное моего внимания. Договорились?
   — Конечно, Борис Алексеевич. Я — ваши глаза и уши.
   Самойлов не знал, помогут ли ему эти лишние глаза и уши.

* * *

   Буравин знал, что у крепости он может встретить Полину, потому что она снова ходила на работу.
   — Я почему-то чувствовала, что ты придешь, — это первое, что сказала ему Полина.
   — Да вот, шел мимо, решил занести тебе кое-что. Не знаю, правда, понравится ли… — Буравин протянул ей коробочку с духами.
   — Мои любимые. Откуда ты узнал?
   Буравин улыбнулся и пожал плечами. Ну не рассказывать же, как было на самом деле!
   — Догадался.
   Полина отнеслась к духам ностальгически.
   — Всю жизнь обожаю этот запах. Это были мои первые французские духи… За ними стояли такие очереди…
   Она открыла флакон и подушилась.
   — Ну вот… Как будто опять молодая!
   — Ты и сейчас молодая, Полина, — убежденно сказал Буравин.
   — Прекрати, Витя. Молодость прошла, остались только воспоминания, — сказала Полина, желая, чтобы Буравин возразил. И он возразил:
   — Неправда. У нас еще все впереди!
   — Тогда, двадцать… неважно, сколько лет назад, у всех было в общем-то одно и то же. И сапоги одинаковые, и духи… Смешные были времена. Хоть и бедные, а веселые.
   — И настоящие, — почему-то добавил Буравин.
   — А сейчас что, не настоящие?
   — И сейчас, наверное, тоже. Но тогда все было как-то искреннее, честнее, что ли. Может, это сейчас так кажется? — предположил Буравин.
   — Тогда мы могли любить открыто, чисто, беззаветно. Наивно, если хочешь, — продолжала вспоминать Полина. — Потому что впервые.
   — У некоторых это впервые растянулось на всю жизнь… — в голосе Буравина звучало отчаяние.
   — Что не помешало им жениться на других, завести с ними детей… — напомнила Полина.
   — Да, но только для того, чтобы спустя столько лет понять, что это было ошибкой, — завершил ее фразу Бурав ин.
   — Нельзя считать всю свою жизнь ошибкой, Витя.
   — А моя и твоя жизнь еще не окончены, Поля. Все ошибки еще можно исправить, — Буравин нежно обнял Полину.
   — Подожди, Витя. Это, ей-богу, ни к чему, — Полина отстранилась.
   — Тебе не кажется, что мы и так ждем слишком долго? Я же вижу, что ты сама этого хочешь! — сказал Буравин.
   — Даже если и так. Все равно сейчас не врем ворошить прошлое. Прости, Витя, я не готова…
   — То есть ты говоришь мне «нет»? — расшифровал ее ответ Буравин.
   — Я не говорю тебе «да», Витя, — туманно сказала Полина.
   — А это не одно и то же?
   — Думай, как хочешь.
   — Ну что ж. Ты сделала свой выбор. Правильный он или нет — не мне решать, и я его принимаю.
   — Как когда-то я приняла твой, — вздохнула Полина. Прошлое снова вмешивалось в их настоящее.
   — Что ж, история повторяется. Надеюсь, что третий ее виток займет меньше, чем двадцать лет, — завершил беседу Буравин.

* * *

   — Катенька, завтрак готов. Иди кушать, дочка, — позвала Катю Таисия.
   — Спасибо, я не хочу. — Катя сидела и тупо смотрела в телевизор.
   — Почему? Я поджарила твои любимые тосты.
   — Ешь их сама, я же сказала, что не хочу.
   — Что с тобой, Катя? Ты не заболела? — заволновалась Таисия.
   — Я совершенно здорова! Оставь меня, пожалуйста, в покое, — Катя сбросила мамину руку со лба.
   — Катя, в чем дело? Почему ты так разговариваешь с матерью? — возмутилась Таисия.
   — Потому что ты, мамочка, это заслужила! — отрезала дочь.
   — Катя, я не понимаю…
   — Ах, не понимаешь… А что вот это такое? — и Катя бросила перед матерью связку ключей.
   — Ключи какие-то… — растерянно сказала Таисия.
   — Не притворяйся, что тебе они незнакомы. Это от квартиры, которую нам с Алешей пака подарил!
   — Ну и что? Подумаешь — ключи от квартиры. В чем проблема-то?
   — В том, что они оказались у Кости! Он затащил меня туда, а потом туда приперся его отец! Ему, видите ли, родственников захотелось туда поселить. Представляешь, как я выглядела?
   — Боже мой… — все поняла Таисия.
   — Только не делай невинного лица, меня не обманешь. Я же знаю, что это ты дала Косте ключи!
   — Я? Дочка, да ты что? Зачем мне…
   — Вот это я и хочу выяснить! — перебила ее Катя.
   — Катя, ну что за прокурорский тон, откуда эти обвинительные интонации? Ты не имеешь права вести себя со мной таким образом.
   — А ты имеешь право сговариваться с Костей против меня? — зло спросила дочь.
   — Катя, ты говоришь так, как будто у нас с тобой война.
   — Считай, что она уже началась! — объявила Катя. — Я знаю, что ты интригуешь у меня за спиной. И не смей этого отрицать! Рассказывай, что ты на этот раз придумала!
   — Катя, тебе вечно чудятся заговоры. Ну зачем мне отдавать ключи Косте? — спросила Таисия.
   — Мама, не притворяйся простушкой! Тебе это не идет! — жестко отрезала дочь.
   — Ну хорошо, — согласилась Таисия. — Да, это я дала ему ключи. И сделала это потому, что хотела, чтобы он отвлек тебя от Леши!
   — Мама, ну почему ты так ненавидишь Алешу? Что он тебе такого сделал?
   — Пока ничего. Но сделает, если ты все-таки свяжешь с ним свою судьбу.
   — А тебе не кажется, что это подло? — спросила дочь.
   — Подло? Нет, я — мать, и хочу тебе счастья. Подлость —это когда для себя стараются.
   — Мама, но я ведь тоже хочу быть счастливой. Почему ты не хочешь понять меня?
   — Потому, Катя, что если бы ты хотела связать свою жизнь с Алешей, ты вышла бы за него вместо того, чтобы симулировать обморок, — тихо сказала она.
   — Мама, я не притворялась!!! — закричала Катя. — Это был настоящий обморок!
   — А это ничего не меняет. Наоборот, еще больше доказывает то, что и твой разум, и душа, и подсознание — все против этого брака!
   Катя начинала понимать, что мать права.
   — Но ведь я люблю его…
   — Нет, доченька! Просто тебе заморочили голову красивыми словами!
   — Может быть, ты и права, — задумчиво сказала Катя.
   — Ну, вот «видишь, ты становишься разумней, дорогая, — обрадовалась Таисия. — Тебе нужно немедленно порвать с ним, пока не стало еще больней и хуже. И тебе, и ему. Ты согласна со мной?
   — Да, мама…
   — Молодец, доченька! — Таисия не стала откладывать дело в долгий ящик. — Вот телефон. Позвони Алеше, скажи, что хочешь расстаться с ним.
   — Не могу, язык не поворачивается.
   — Катя, возьми себя в руки. Это необходимо сделать, — настаивала мать.
   — Как же я буду смотреть им всем в глаза после этого? — спросила Катя.
   — Да кто они тебе такие, эти Самойловы? — возмутилась Таисия. — Думай о себе!
   — Не могу, мама. У меня нет пока для этого сил, — Катя даже зажмурилась.
   — Ну хорошо, — Таисия перестала давить на дочь, — отдохни немного и позвони. Поверь, так будет лучше и для тебя, и для Алеши.

* * *

   Самойлов дождался Буравина.
   — Здравствуй, Витя. У меня к тебе очень важное дело. — Самойлов был явно зол.
   — Да? Что-то случилось в порту?
   — Нет, в бизнесе у нас все в порядке. То, о чем я хочу поговорить, касается наших семей. А точнее, одной особы, которую мы оба хорошо знаем.
   Буравин уже решил, что муж обо всем знает и сам выдал себя.
   — Ты говоришь о Полине?
   — А почему ты решил, что я буду говорить о Полине? — усмехнулся Самойлов.
   — Ну, я не знаю….
   — Нет, Витя. Речь идет о твоей дочери. Самойлов положил на стол Катин телефон.
   — Вот, это — телефон Кати. И в нем есть несколько фотографий. Тебе необходимо их увидеть.
   — А откуда у тебя ее телефон? И что это за фотографии? — спросил Буравин.
   — Телефон я нашел в квартире, которую ты подарил Кате и Алеше на свадьбу, — объяснил Самойлов.
   — Ну и что тут такого? Катя туда иногда заходит, ведь это и ее квартира тоже.
   — Да, заходит. И не одна, — заметил Самойлов.
   — Я не понимаю твоих намеков, Боря. Говори яснее!
   — Я застал их там с Костей. Одних в пустой квартире.
   Эта новость поразила Буравина.
   — То есть, ты хочешь сказать… Да нет, быть такого не может. Мало ли зачем они могли там оказаться.
   — Например?
   — Не знаю. И почему ты предполагаешь сразу самое худшее? У тебя есть для этого основания?
   — К сожалению, да. Посмотри, какие фотографии сделаны встроенной фотокамерой.
   Буравин нажал на кнопки телефона.
   — Да… Это — веские доказательства. Как же она… могла?
   — Вот именно! Виктор, как же Катя решилась на такое?! Ведь это же — предательство. Женщина, поступившая так… — Самойлов выступал уже в роли судьи.
   — Борис, не забывайся! Ты говоришь о моей дочери! — остановил его Буравин.
   — Но ты же сам понимаешь, что она ведет себя просто бесчестно по отношению к нашей семье.
   — К вашей семье? — завелся Буравин. — Борис, я еще не жалуюсь на зрение! Рядом с Катей я увидел твоего старшего сына! Почему же ты обвиняешь только мою дочь?!
   — С ним у меня будет особый разговор, можешь не сомневаться, Костя будет строго наказан. А кроме того, он и близко к Кате теперь не подойдет, — пообещал Самойлов.
   — Да, Косте не мешало бы сделать внушение! — согласился Буравин.
   — Но я хотел бы, чтобы и Катя поняла, насколько мерзко все то, что случилось, — потребовал Самойлов.
   — Не волнуйся, я с ней поговорю.
   — Одного разговора недостаточно. И Константина, и Катю надо проучить так, чтобы они на всю оставшуюся жизнь запомнили этот урок. Ты можешь мне это гарантировать?
   — Нет! Боря, если тебе этого так хочется, ты можешь вздернуть Костю на нок-рее. Это — ваши проблемы. Но я никогда не стану принуждать Катю к чему-либо силой.
   — Даже в такой ситуации?! Подумай, Витя! Может, сейчас именно тот случай, когда можно и даже нужно эту силу показать?
   — Нет, я считаю, что отцы вообще не имеют права вмешиваться в сердечные дела своих детей. Я могу лишь показать свое недовольство и дать совет, — высказал свою позицию Буравин.
   — Вот именно из-за такой твоей позиции мы имеем то, что имеем. Ты ей потакаешь во всем! И вот результат — ты ее совершенно распустил, наглая девчонка ведет себя как хочет! — возмутился Самойлов.
   — Не смей в таком тоне говорить о моей дочери, Боря! — возмутился Буравин. — Я этого никому не позволю!
   — Я говорю только то, чего она заслуживает. И я не желаю, чтобы твоя дочь наносила душевные травмы Алеше, которому и без того слишком тяжело.
   — Не учи меня воспитывать детей. У тебя есть двое сыновей, вот и направь, пожалуйста, свою энергию на их воспитание, а Катю оставь в покое, — разговор принимал неприятный оборот.
   — То есть ты отказываешься от разговора с Катей?
   — Нет, разговор будет. Но я не стану угрожать Кате и требовать, чтобы она действовала по твоей указке!
   — Это твое последнее слово?
   — Да, последнее! — отрезал Буравин.
   — Знаешь, Витя, после твоих слов и действий мне вообще кажется странным, что Катя до сих пор собиралась выйти за Алешу.

* * *

   — Что-то ты зачастил к нам, Константин Борисович, — заметил смотритель.
   — Некогда шутить, — раздраженно сказал Костя, — пора дело делать. Вы придумали, как разместить товар?
   — Смотри, какой серьезный, — насмешливо сказал смотритель. — Бизнесмен!
   — Не, Кость, не придумали, — сообщил Жора. — Сидим вот, ждем, может, присоветуешь чего?
   — Да вы что, спятили? — перепугался Костя. — Почему ничего не готово?
   — Расслабься, Константин Борисович, все под контролем, — успокоил его смотритель. — Толик, покажи!
   Из дверей маяка вышел Толик с миной в руках. Костя так и застыл на месте.
   — Это что… мина???
   — Ага. Магнитная, — и Толик брякнул мину .прямо Косте под ноги. Костин испуг вызвал у Жоры смех.
   — Не бойся, бизнесмен, теперь это — контейнер. — Толик ловко раскрутил корпус, внутри было пусто.
   — Помещаем товар внутрь, цепляем к кораблю снаружи и — в свободное плаванье, — объяснил смотритель. — А в порту назначения ее снимают. И все дела.
   — Да, здорово… — облегченно сказал Костя.
   — Так что передай своему заказчику — пусть успокоится, он работает с правильными людьми, — с довольной ухмылкой сказал смотритель.

* * *

   Таисия решила посетить Полину на работе.
   — Таисия? Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? — заволновалась Полина.
   — Да, Полина, случилось.
   — Что-то с Лешей??
   — В общем, да.
   — Что, говори! Он жив??
   — С ним все в порядке. Это касается его и Кати.
   — Господи, как ты меня напугала, Тася…
   — Прости, я не хотела.
   — Так что там с Катей?
   — В общем, я хотела тебе сказать… Я надеюсь, ты правильно меня поймешь. Одним словом, она решила не связывать свою судьбу с Алексеем.
   — Это ее окончательное решение? — спросила Полина.
   — Боюсь, что да.
   — Ну что ж, я давно подозревала, что именно этим все и кончится. Спасибо, что поставила меня в известность.
   — Полина, я хочу, чтобы ты знала, что сейчас мне так же тяжело, как и тебе. С нашими детьми случилось общее несчастье — их чувства не выдержали такого тяжелого испытания…
   — Перестань, Таисия. Не говори за них обоих. Чувства моего сына живы, как и раньше. А вот твоя дочь… Впрочем, нашей семьи это больше не касается.
   Полина хотела уйти, но Таисия ее задержала.
   — Постой. Я надеюсь, ты найдешь правильные слова, чтобы сказать об этом Алексею, и моя дочь не будет выглядеть в его глазах чудовищем? Она ведь этого не заслужила…