Веснина Елена. Превратности судьбы

   — В общем, парни, дела у нас хуже некуда. Если таможня найдет груз… — тут смотритель сделал многозначительную паузу.
   — Да не найдет, пап! — храбрился Жора.
   — Скажешь гоп, когда перепрыгнешь! Ты понимаешь, что мы реально можем попасть на такие деньги, что мало не покажется! — грозно осадил его отец.
   Жора вздохнул:
   — Ну да… Придется Косте вернуть задаток…
   — Идиот! Тут задатком не обойдется! Хозяин может потребовать всю стоимость груза, — сообщил смотритель, нервно расхаживая по комнате.
   — Да… я об этом не подумал…
   — А ты вообще думать умеешь? — рявкнул отец. Жора, пытаясь его успокоить, сказал:
   — Пап, не волнуйся, груз надежно спрятан. И потом, почему это мы должны все возмещать? Таможня — это же форс-мажорные обстоятельства. Их сейчас во всех сделках учитывают. А если бы корабль утонул?
   — Очень умный, да? Пойди расскажи нашему заказчику про свой форс, он тебе такой мажор устроит! Мы за этот груз головой отвечаем. Ясно? — нагнетал обстановку отец.
   Сыновья понурили головы.
   — А уж если таможня найдет камушки и вычислит заказчика, то нам с вами, сыны, совсем кисло станет! Как бы на нары не загреметь! — подытожил смотритель.
   Толик и Жора окончательно сдрейфили. Выглянув в окно, смотритель занервничал:
   — Черт, не видно ничего толком!
   — Ты думаешь, водолазы что-нибудь нашли? — с тревогой спросил Жора.
   — Не дай бог! — повернувшись к нему, отец скомандовал. — Сгоняй в порт, глянь, что там. Живо!"
   — Уже бегу, па… — поспешил выполнить приказ Жора.

* * *

   На причале в ожидании новостей стояли Самойлов с сыном и Буравин. К ним подошел следователь и поздоровался. Встревоженный Самойлов сразу задал вопрос, который волновал всех:
   — Что-нибудь уже известно?
   — Ничего определенного. Поиски только-только завершились. Ждем пока… — скупо ответил следователь. Костя нервничал, было видно, что он на взводе, — сказывались переживания вчерашнего дня и ожидание новых проблем.
   К следователю подбежал явно взволнованный таможенник с рацией в руках.
   — Докладывай. Что у вас? Осмотр закончен? — спросил следователь.
   Таможенник начал отчет:
   — Да. Водолазы все осмотрели…
   — Ну? — поторопил его следователь.
   — Они сообщили, что обнаружили мину, — выдохнул таможенник.
   — Мину?! — переспросил потрясенный следователь, и таможенник утвердительно кивнул.
   — Да. Она прикреплена к днищу судна… Корабль заминирован…
   Следователь взял в руки рацию.
   — Внимание. Всем срочно покинуть судно. Оцепить территорию порта. Вызвать саперов. Срочно, я сказал! Корабль заминирован!
   Когда он отдал все указания, Самойлов спросил:
   — Скажи честно, ты сказал о контрабанде, чтобы мы не впадали в панику? Ты знал, что у нас под днищем мина?
   — Честно? Нет. Сигнал был действительно о контрабанде. Я сам удивлен не меньше вас, — следователь чувствовал себя увереннее, убедившись, что принял правильное решение. — Видишь, я был прав, что вернул корабль! Иначе он мог взорваться!
   Самойлов молчал. Все взгляды были прикованы к кораблю, на котором саперы обезвреживали мину. Следователь обратился к Самойлову:
   — У вас есть какие-нибудь соображения? Кто вам мог припасти такой подарочек?
   — Понятия не имею! — ответил Самойлов.
   — Криминальных контактов мы не имели, угроз не получали. Тебя ведь это интересует? — уточнил Буравин.
   Следователь пристально посмотрел на обоих.
   — Я хочу сказать, что просто так корабли не минируют, — задумчиво произнес он.
   — Ну что ты так смотришь?! Ты нас подозреваешь?! В чем?! То с контрабандой нервы мотал, теперь с миной! — сорвался на крик Самойлов. Буравин положил ему руку на плечо:
   — Боря, не кипятись.
   — А ты что, не видишь, что происходит? Он сейчас еще нас обвинит, что мы сами корабль заминировали! — закричал Борис.
   — Не зарывайся, Витя. Может, вы кому-то перешли дорогу? Вам ведь лучше знать ваши дела, — следователь был заинтересован в конструктивной работе.
   — Нет. Это исключено. У нас нет врагов. И я не знаю никого, кому это могло бы быть выгодно, — твердо отвергал эту версию Буравин.
   Во время их беседы в толпу незаметно, разыгрывая простачка, втесался Жора. Он цепко оглядывал всех, пытаясь разобраться, что происходит.
   — Привет, мужики. Что тут у вас? Говорят, корабль заминировали? — как бы невзначай бросил он вопрос.
   — Кто говорит? — отрезал следователь.
   — Так в порту уже все знают. Раз бригаду саперов вызвали… Нашли что? — Он взглянул на Костю, и тот отвернулся, явно нервничая.
   — Не знаем пока. Сам видишь — еще работают.
   Жора кивнул, всматриваясь в море, ему тоже с трудом удавалось скрыть напряжение, но он продолжал играть свою роль:
   — А я с маяка увидел, что корабль возвращается. Ну, думаю, с чего бы это?! Не иначе сигнал был? Откуда узнали-то, что там мина?
   Он выжидающе смотрел на следователя, но тот молчал.
   — Ну понятно, власть хранит молчание… Не имеете права разглашать? — язвительно поинтересовался Жора.
   — До чего же люди любят попусту языки чесать! — с досадой отозвался следователь.
   В молчании и неизвестности время текло невыносимо долго, но наконец-то к причалу подплыла моторная лодка, в которой сидели люди в аквалангах. Все бросились к ним.
   — Ну что там? Обезвредили? — сразу спросил следователь.
   — Нечего там обезвреживать, — раздраженно отозвался сапер. Два аквалангиста вытащили из лодки мину и бросили на причал к ногам следователя. Толпа инстинктивно шарахнулась, со страхом глядя на мину.
   — Здесь от мины одна оболочка. Муляж, короче. Это не по нашей части. Пошутил над вами кто-то, мужики, — объяснил сапер.
   — То есть… Как пошутил? Это просто… пустой корпус? — недоуменно спросил следователь.
   — Не совсем пустой… Похоже, это — контейнер. Ну, с этим сами разбирайтесь, — махнул он рукой, как бы подчеркивая, что это уже не в его компетенции.
   Следователь присел на корточки и стал внимательно разглядывать мину.

* * *

   Для Якова с Ириной началось тяжелое время ожидания. Ирина не выдержала и стала собираться.
   — Ира, ты куда? — спросил Яков, который сидел в кресле и делал вид, что читает газету.
   — В порт! Куда же еще?! Ты не забыл, что там, на корабле, наши бриллианты?! — огрызнулась Ирина.
   — Не стоит тебе там лишний раз светиться, — посоветовал осторожный Яков.
   — Тебя не поймешь! То сам меня гнал в порт! А теперь велишь сидеть дома! — нервно воскликнула жена.
   — Ты уверена, что ничем себя не выдашь, если увидишь бриллианты? Один неосторожный шаг может все испортить, — предупредил Яков.
   — Какая похвальная осторожность! А я не могу сидеть и ждать неизвестно чего! У меня руки трясутся, как подумаю, что таможня их может найти! — продолжала метаться по комнате Ирина.
   — Ты сейчас не можешь повлиять на ситуацию. Я сам попозже выйду в город и все узнаю, — пытался отговорить жену Яков.
   — Нет! Я должна все видеть своими глазами! Я не могу по твоей вине лишиться всего, что копила долгие годы! — и бросив на Якова гневный взгляд, Ирина быстро вышла из квартиры.

* * *

   Разговаривать с Катей о Косте Таисии не хотелось, но она должна была во всем разобраться.
   — Может быть, ты мне все же объяснишь? — попросила она дочь.
   Катя нервно отмахнулась:
   — Что я тебе должна объяснить?
   — На что тебе сдался этот Костя? Что все это значит? — Таисия ничего не могла понять.
   — Ничего особенного. Считай, что у нас опять начался роман… — сообщила дочь.
   — Какой роман? Ты в своем уме?! Зачем ты вообще с ним опять связалась? — Таисия почувствовала, что все снова летит в тартарары.
   — Не твое дело! — грубо оборвала ее Катя. — Я уже совершеннолетняя и сама разберусь со своими парнями!
   — Но ты же его не любишь! — воскликнула Таисия.
   — Да, не люблю, — спокойно сказала Катя, — но что мне оставалось? В дом среди ночи вваливаются оба папаши, а Костя у меня в комнате! Ты подумала, как бы я выглядела? Как потаскушка!
   Как ни странно, дочь, вероятно, в этом случае была права.
   — Не знаю… Но не замуж же тебе теперь за Костю идти?! — спросила Таисия.
   — Надеюсь, что до этого не дойдет, — равнодушно ответила Катя.
   — И я надеюсь… Оставь их обоих, дочка! Ты же у меня умная, красивая, мужики на улице шеи сворачивают! Легко можешь найти себе другого парня… — уговаривала мать.
   — Что-то я тебя не пойму, мамочка. То ты была активно против свадьбы с Лешей, все Костика мне нахваливала, а теперь тебе и Костя не угодил… — усмехнулась Катя.
   — Да, мне ни один, ни другой не нравится. Держалась бы ты подальше от этой семейки… — предостерегла Таисия.
   — Значит, дело не в братьях, а в их родственниках, так? Тебе не по душе их мамочка? Я угадала? — Кате нельзя было отказать в проницательности.
   — Ты никогда не сможешь быть счастлива в этой семье, — уклонилась от ответа Таисия. — Ведь еще не поздно все прекратить. Давай скажем Косте правду… Катюша, скажи ему, что ты его не любишь, и перестань морочить парню голову.
   — Нет. Я не буду этого делать, — решительно отказалась Катя.
   — Почему? — недоумевала Таисия.
   Но Катя демонстративно стала собираться.
   — Катя, ты меня слышала? Ты куда?
   — К Косте.
   — Стой! Я тебя не пущу! Ты не пойдешь в этот дом! — Таисия закрыла собой дверь.
   — Пойду. У меня нет другого выхода. Или ты хочешь, чтобы Самойловы считали меня шлюхой?
   — Они не посмеют… — неуверенно возразила Таисия. Катя вздохнула:
   — Мне придется играть влюбленную дуру… Уверять Полину, что вернулось былое чувство…
   — Смотри не заиграйся! А то убедишь всех, а дальше что? — предостерегла мать.
   — А потом я что-нибудь придумаю!
   И Катя решительно направилась к выходу.
   Якову хотелось побыть одному, но как только он сел за столик, к нему подошел Лева.
   — Добрый день… Правда, не знаю, можно ли его назвать добрым… — начал он в стиле ослика Иа.
   — Здравствуй, Лева. Я не понял, ты хочешь испортить мне аппетит? — мрачно спросил Яков.
   — Упаси боже, я люблю, когда люди хорошо кушают… Просто времена такие — ужас что творится! Кстати, вырезку свежую привезли. Очень рекомендую, — угодливо предложил Лева.
   — Давай вырезку. И водки, — право же, водка сейчас была для Якова желаннее любых лакомств.
   — Сей момент. Вы уже слышали, что произошло у нас в порту? — изменив тон и наклонившись ближе к Якову, спросил Лева.
   — Нет. А что? — Яков сделал максимально безразличный вид.
   — Ну как же! Говорят, что в порту корабль заминирован! Можете себе представить?
   — Корабль заминирован? — для Якова это была новость. — А… это точно? Ты откуда знаешь?
   Лева в ответ только пожал плечами:
   — Так уже весь город знает! Там же саперы работают. Да вы не волнуйтесь, кушайте спокойно. Где порт, а где наш ресторан! Если грохнет, мы и не услышим. Вот, извольте…
   Яков быстро и без удовольствия поел и попросил счет. Рассчитавшись, он уже собрался уходить, но Лева его остановил.
   — Да, кстати, вы уже слышали? — спросил он. — Насчет корабля?
   — Нет. А что? Мину обезвредили? — поинтересовался Яков.
   — Ой, смешные люди, нагнали на весь город страху, порт оцепили, саперов вызвали… А это и не мина вовсе оказалась, а муляж! — притворяясь, что его насмешили, продолжал Лева.
   Яков мгновенно напрягся.
   — Муляж? — переспросил он.
   — Ну! Так я вам больше скажу. По-моему, это, скорее всего, — контрабанда, которую кто-то умный спрятал в корпус от мины… — заговорщицки подмигнул Якову Лева.
   — Оригинальная мысль! И кто только до такого додумался? — нервно усмехнулся Яков.
   — Ну, есть, значит, светлые головы… — заглянул ему в глаза Лева. — А вот интересно, что сейчас у нас контрабандисты перевозят? Как вы думаете?
   Яков пожал плечами:
   — Понятия не имею.
   — А помните, как в «Бриллиантовой руке»? «Что у вас там? — Золото и бриллианты!» — Лева заразительно засмеялся, не обращая внимания на кислое лицо Якова. Поднявшись из-за стола, Яков сухо сказал:
   — Да… Что только не придумают… Спасибо за обед, Лева. До встречи.
   — Что, уже уходите? Ну, не забывайте нас, заглядывайте. Мне завтра рябчиков привезут. Любите рябчиков?
   — Не знаю. Не пробовал, — так же сухо ответил Яков.
   Не до рябчиков ему было сейчас, ох, не до рябчиков!

* * *

   Катя быстро добралась до дома Самойловых. Дверь ей открыла Полина. Она отступила назад, пропуская Катю в прихожую. И тут же, опомнившись, заслонила ей проход.
   — Зачем ты пришла? — с вызовом спросила она. — Ты к Косте? Немедленно уходи! Не дай бог Алеша услышит!
   — Я к вам, Полина Константиновна. Нам надо поговорить. — Катя не обращала внимания на ее жест.
   — О чем? Я не вижу смысла…
   — Я хочу вам все объяснить. Вы неправильно обо мне думаете. Все совсем не так… — начала излагать свою версию событий Катя.
   — Что ты хочешь мне объяснить? То, что предала Алешу? — не сдавалась под Катиным напором оскорбленная мать.
   — Нет, вы не понимаете! Прошу вас, выслушайте меня…
   Полина заколебалась, потом отстранилась и пропустила Катю в комнату. Однако держалась она все равно неприязненно.
   — Я слушаю тебя, Катя. Что ты хотела мне сказать? Катя села в кресло, твердо глядя на Полину.
   — Я понимаю, что вы обо мне думаете… — уловив едва заметную усмешку Полины, Катя кивнула. — И вы имеете на это право… Но все не совсем так, как вам показалось…
   — Извини за прямоту, но мне показалось, что вы с Костей…
   Катя не дала ей закончить.
   — Между нами ничего не было… Но дело не в этом. Я понимаю, вы думаете, что я бросила Лешу, потому что испугалась трудностей….
   — Да. Именно так я и думаю, — холодно согласилась Полина.
   — Нет! Это просто так совпало… Понимаете, перед самой свадьбой я вдруг поняла, что на самом деле люблю не Алешу, а Костю… — вымолвила Катя.
   — Костю? — изумлению Полины не было предела. Понимая, что этим минутным замешательством надо быстро воспользоваться, Катя продолжала играть свою роль.
   Да. Вы ведь знаете, что мы с ним раньше встречались. И это чувство вдруг вернулось… и оказалось сильнее меня, — честному, взволнованному Катиному .взгляду трудно было не поверить. — Конечно, с Лешей меня связывало чувство долга… Я понимала, что все меня осудят за то, что я оставляю инвалида… Но Костя… Разве честно было бы выйти за Алешу, а на самом деле любить его брата? Вы считаете, что я должна была так поступить?
   — Конечно, нет, — ответила Полина. — Со временем Леша бы все понял, и ему было бы еще больнее. Если это действительно такая любовь, как ты говоришь… то мне кажется, Леша простит тебя. И будет рад Костиному счастью.
   Обрадованная, что все вышло так, как она рассчитывала, Катя воскликнула:
   — Спасибо, Полина Константиновна! Я надеялась, что вы меня поймете. А Леша всегда будет моим, другом… Кстати, он дома? Мне можно к нему зайти?
   — Я думаю, сейчас не стоит. Леша себя плохо чувствует.
   — А что с ним? — встревоженно спросила Катя.
   — Возможно, у него воспаление легких, — печально ответила Полина.
   — Воспаление легких? А, наверное, он простудился, когда купался в море. Вода была просто ледяная, — как бы невзначай обронила Катя.
   Полина озадаченно посмотрела на нее.
   — Леша купался в море? — удивилась она.
   — Ну да. У старого пирса. С ним еще была его сиделка, эта… Маша…
   — Я же им запретила даже близко подходить к морю! — возмущенно всплеснула руками Полина и уточнила. — Это правда? Ты ничего не путаешь? Может, ты обозналась?
   — Нет… Это был Леша. И на мостике стояла инвалидная коляска. А вы разве не знали? Маша вам не сказала? Они ведь долго плавали.
   — Нет… не сказала… Выходит," она меня обманула… — медленно рассуждала Полина.
   — Знаете, Полина Константиновна, лично я совсем этому не удивляюсь. Мне эта Маша совершенно не нравится. Какая-то она… двуличная. Лживая, себе на уме… — Катя не теряла времени даром.
   — Это странно. Маша так заботится о Леше. Неужели она могла так легкомысленно отнестись к его здоровью?! Она ведь ночью прибежала, чтобы мне помочь, и до утра сидела у его постели… — Полина все еще не верила Кате.
   Тут Катя максимально использовала свой актерский талант.
   — Значит, у постели сидит? Ну конечно! Вину свою заглаживает! Вы меня простите, Полина Константиновна, но я не понимаю, как вы подпустили к сыну постороннего, непроверенного человека, к тому же даже без диплома медсестры.
   Полина решительно встала:
   — Не могу поверить в это! Пойду спрошу у Маши.
   — Конечно, пусть она сама вам все объяснит… — ехидно усмехнулась ей вслед Катя.

* * *

   Усталая Маша прикорнула у кровати Леши, у которой она продежурила всю ночь. Алеша открыл глаза и ласково посмотрел на Машу, осторожно погладил ее по руке. От его прикосновения она проснулась.
   — Доброе утро, Леша. Тебе лучше?
   — Доброе утро. Мне просто прекрасно, Маша… Особенно когда я просыпаюсь и вижу, что ты рядом… — нежно сказал он.
   Маша почему-то смутилась.
   — Я пришла ночью. У тебя был сильный жар. Господи, как же ты меня напугал! Ты весь горел, бредил! Просто ужас! Это я виновата! Зря мы вчера с тобой пошли купаться.
   — Ничего ты не виновата. Не выдумывай! И не вздумай никому рассказать о нашем купании! — строго попросил ее Леша.
   — Я должна была подумать о том, что ты еще слабый, что можешь простудиться. Тебе было так плохо… — винила себя Маша.
   — Наоборот! Мне хорошо! Я был так счастлив, Машенька! Я плыл, я двигался! Ради этого можно немного и пострадать, — восторженно возразил Алексей.
   Алексей еще не подозревал, во что выльется для него это «немного».
   — Ну и глупый ты, Лешка… — улыбнулась Маша, поправляя ему одеяло. Присев рядом, она положила руку ему на ногу. Лешка блаженно улыбнулся:
   — Какая у тебя теплая рука…
   — Что?! Ты чувствуешь мою руку? — обрадовалась Маша.
   — Да… — сам себе не веря, ответил он.
   — Леша! Ты чувствуешь ноги?! — боясь поверить в чудо, продолжала допытываться Маша.
   Алеша в замешательстве смотрел на нее и вдруг, осознав, что случилось, расплылся в счастливой улыбке:
   — Да! Я их чувствую! Машка! Как здорово!
   — Я знала… Я надеялась… — шептала Маша, радостно обнимая Лешу.
   — А я уже не верил, что это может случиться…
   — Ты такой пессимист, Лешка. Видишь, я оказалась права! Нельзя опускать руки, надо бороться, и тогда все получится!
   Алеша наклонился вперед и с силой ущипнул себя за ногу. Маша испугалась:
   — Леша, что ты делаешь?
   — Больно… Как приятно, оказывается, чувствовать боль! — восторгался Леша.
   — Надо рассказать Полине Константиновне! Сейчас я ее позову!
   Но тут Полина сама зашла в комнату.
   — Маша, пойдем со мной. Нам нужно поговорить, — сухо сказала она.
   Недоумевая, Маша вышла за ней. Катя ждала Полину с Машей и внутренне готовилась к тому, что она собиралась сделать. Когда они появились в гостиной, Катя уже была готова к борьбе. Маша не обрадовалась, увидев Катю, но, тем не менее, вежливо поздоровалась:
   — Добрый день.
   — Это смотря для кого добрый… — голос Кати не предвещал ничего хорошего.
   — Маша, я позвала тебя, чтобы разрешить возникшее недоразумение. Ты мне поможешь? — обратилась к Маше Полина. — Катя утверждает, что видела, как вчера вы с Лешей купались в море. Это правда?
   Она выжидающе смотрела на Машу. Девушка поняла: теперь ей снова придется бороться за возможность быть с Алешей рядом. Ну почему она не сказала все сразу! Но уже поздно, ситуацию не исправить, да и скрываться нет смысла.
   — Да. Это правда, — ответила Маша. Полине ее ответ не понравился.
   — И ты так спокойно об этом говоришь?! Да как ты могла? Ты же знала, что я не разрешаю Леше купаться!
   — Знала. Но Леша очень просил… — объяснила Маша.
   — Леша болен. Он не понимает, что ему полезно, а что категорически запрещено. — Полина сразу же вывела из зоны критики своего сына. — Но ты, Маша! Ты несешь ответственность за его жизнь и здоровье! Мы доверили тебе нашего сына…
   Катя охотно стала подливать масло в огонь:
   — Не понимаю, Полина Константиновна, как вы могли ей вообще доверять. Разве вам мало было того случая, когда она обманом отвезла Лешу на корабль? Когда он упал в воду и чуть не утонул?! Надо было еще тогда ее уволить!
   Маша молчала, потупив взгляд.
   — Мне очень жаль. Я, правда, этого не хотела…
   — Полина Константиновна! Неужели после всего этого вы позволите ей работать дальше?! Я бы на вашем месте ни на секунду не оставила ее больше с Лешей! — заявила Катя.
   — Надеюсь, Маша, ты понимаешь, что после этого я не могу тебе больше доверять? — согласилась с ней Полина.
   — Я понимаю… Полина Константиновна, честное слово, это больше не повторится… — у Маши еще была маленькая надежда, что ее простят.
   — Конечно, не повторится. Потому что мне придется искать Леше другую сиделку. Я считаю, что ты не справилась со своими обязанностями, — категорично заявила Полина.
   Маша поняла, что надежды уже нет.
   — Вы меня… увольняете? — произнесла она страшные для себя слова, потому что они означали разлуку с Алешей, а значит, приводили к ситуации, когда она не сможет ему помочь.
   — В данной ситуации я вынуждена это сделать, — Полина уже приняла решение и не собиралась от него отступать.
   Маша растерянно посмотрела на Полину, перевела взгляд на Катю и потом опустила голову.
   — Да… Я понимаю… Вы правы… Конечно, я виновата… Мне уйти прямо сейчас? — тихо спросила она, виня себя во всем, что случилось.
   — Да. Сейчас, — холодно ответила Полина.
   — Хорошо… Только зайду, попрощаюсь с Лешей… — Маша сделала шаг к двери, но остановилась. — Нет… Не буду прощаться…. Так будет еще тяжелее… Вы потом ему сами все объясните, хорошо? — попросила она Полину. — Простите меня, Полина Константиновна. Прощайте.
   — До свидания, Маша, — сухо сказала Полина. Катя тоже заторопилась, ведь главное дело было сделано:
   — Пожалуй, я тоже пойду. До свидания. Передайте Косте, что я заходила, хорошо?
   — Хорошо, Катя. Привет маме, — устало отозвалась Полина.
   — Непременно, — улыбнулась ей Катя.
   Они вышли из дома вместе: торжествующая Катя и растерянная, огорченная Маша. Каждая из них думала о своем, и эти мысли были такими разными! На лестничной площадке, перед лифтом, Катя с довольной усмешкой сказала Маше:
   — Я рада, что ты получила по заслугам. И даже не собираюсь этого скрывать. Надо же было до такого додуматься! Правильно Полина Константиновна тебя уволила!
   Маша расстроенно смотрела на Катю.
   — Это жестоко… Я ведь хотела как лучше… Леша так радовался тому, что может поплавать в море, почувствовать себя нормальным человеком… — стала она объяснять не столько Кате, сколько самой себе.
   — Ну да! И доплавался до воспаления легких! — в Катином голосе было столько радости, что, казалось, воспаление легких у Алеши было самой заветной ее мечтой!
   — Но ведь с ним теперь все в порядке… — напомнила Маша.
   Но Катю не устраивало такое положение дел.
   — Какая легкомысленность! А если бы Леша умер сегодня ночью?! Ему было так плохо! — слово «умер» тоже прозвучало в Катином исполнении как нечто желанное.
   — Я знаю… Я ведь сразу же пришла… — тихо и виновато ответила Маша.
   — Больно нужны ему твои приходы! Я тебя сразу раскусила, милочка! Думаешь, я не понимаю, что тебе нужно от Леши? — фыркнула Катя.
   — А что мне от него нужно? — непонимающе посмотрела на нее Маша.
   Да ты же из кожи вон лезешь, чтобы в эту семью внедриться! И я знаю почему… — Катя окинула Машу взглядом следователя. — Можно подумать, тебе на самом деле нравится за инвалидом ухаживать! Ты к нему лезешь, потому что тебе в нищете жить надоело! Золушка! А тетя Полина и обрадовалась, что такую няньку для сына нашла…
   Тут Маша не выдержала:
   — Как ты можешь так говорить?! Ты — предательница! Испугалась, что придется за инвалидом ухаживать! Бросила жениха.
   — Заткнись. Это не твое дело. Лучше о себе подумай. Прикидывалась овцой, а тебя раскусили и выгнали! Ха-ха! Я теперь всем расскажу, какая ты на самом деле! — продолжала издеваться Катя. Даже странно, сколько удовольствия может получить один человек, унижая другого. Катя просто сияла. Она победно шагнула в кабину приехавшего лифта, не стала ждать Машу и нажала кнопку первого этажа.
   Перед Полиной же теперь стояла трудная задача сообщить о Машином увольнении сыну. Алеша встретил ее улыбкой:
   — Мама, у нас потрясающая новость!
   — Какая, сынок? — заботливо отозвалась мать.
   — Великолепная! Только что мы с Машей… Нет, мам, подожди, я при Маше это скажу. Позови ее.
   — Леша, я не могу ее позвать, — сообщила Полина. Алеша недоуменно посмотрел на нее:
   — Почему?
   — Потому что вы меня обманули. Я ведь запретила тебе купаться, а Маша все равно повезла тебя к морю. Я чувствовала, что это плохо кончится!
   Алеша нахмурился.
   — Я тебя не понимаю, мама… Где Маша? — в его голосе зазвучала тревога.
   — Я не могу больше доверять ей твою жизнь, сынок. Она уволена.
   Алексей не хотел в это верить. Как это, Маши, его верной помощницы, не будет рядом?!
   — Мама, я тебя правильно понял? Ты действительно уволила Машу?!
   — Да, сынок.
   — Но за что?! — воскликнул сын.
   — За то, что она рисковала твоей жизнью… Вы не должны были купаться.