Страница:
Роберт скрипнул зубами.
– И я так понимаю, что за вашу помощь я должен буду расплатиться чем-то незаконным или опасным.
– Определенно незаконным, профессор. И в чем-то опасным – для вас. То, что может вас вылечить, станет прорывом на неизвестную пока медицине территорию. Но в то же время оно того весьма стоит, как по-вашему?
Да!
– Возможно. – Роберт старался говорить небрежно и спокойно глядеть в пустоту рядом с собой. – И какова цена? Чего вы от меня хотите?
Незнакомец рассмеялся:
– Да вы не беспокойтесь! Мне просто понадобится ваша помощь в проекте, в котором вы и без того участвуете. Продолжайте встречаться со своими друзьями из библиотеки университета Сан-Диего. Следуйте их планам.
– И держать вас в курсе этих планов?
– Нет-нет, друг мой, в этом нет необходимости. Я всеобъемлющее облако знаний. Считайте себя дроидом, который когда-то был поэтом. Так что, профессор, договорились?
– Я подумаю.
– А после этого, я уверен, подпишете.
– Кровью, наверное?
– Как же вы старомодны, профессор! Не кровью. Пока что.
Подполковник Роберт Гу-младший принес с собой работу домой. Дело в том, что все равно он думал о ней, работая в то время, которое, как они с Эллис считали, будет принадлежать им двоим и Мири. Но Мири сегодня самой нужно поучиться, а Элис… в общем, последнее ее задание было еще хуже. Она бродила по дому с суровым каменным лицом. Любой другой на ее месте давно бы умер или сошел с ума. Она же как-то держалась, иногда имитируя нечто вроде своей естественной личности и продолжая готовиться заданию. Вот почему Корпус давит на нее все сильнее и сильнее.
Боб отогнал эту мысль. Для такой жертвы есть причина. Чикаго был больше десяти лет назад. Успешного ядерного нападения на США или на любую из стран договоров не случалось уже более пяти лет. Но угроза существовала всегда. Ему все еще снились кошмары с ракетами в этом сиротском приюте в Асунсьоне и то, что он едва не сделал, чтобы их обезвредить. И как всегда, паутина гудела слухами о новых технологиях, от которых классическое оружие устареет. Вопреки вездесущей службе безопасности, вопреки усилиям Америки, Китая и Индо-Европейского Союза, риск возрастал. И еще будут места, которые светятся в темноте.
Боб пробежался по последним своим назначениям на угрозы. Что-то такое ощущалось в воздухе, и это может быть ближе Парагвая. По-настоящему плохие новости содержались в двух следующих абзацах: группа аналитиков ЦРУ считает, что индоевропейцы каким-то образом сотрудничаютсо злоумышленниками. Господи Боже! Если великие державы не способны толком договориться, как может человечество дожить до конца века?
Сзади послышалось движение. Это пришел отец и остановился в дверях.
– Папа?
Старик молчал. Боб сделал общий обзор своей работы видимым.
– Ох. Прости, сын. Ты работаешь? – Он прищурился на стол Боба.
– Ага. Кое-что принес с работы. Ты не волнуйся, если оно нечетко видно, его в домашнем меню нет.
– А. Я… я как раз подумал, не могу ли задать тебе пару вопросов.
Боб надеялся, что у него не слишком удивленный вид. Этот новый подход был первой попыткой. Он махнул рукой, указывая на стул:
– Конечно.
– Сегодня в школе я с кем-то говорил. Только голос. Это мог быть человек с другой стороны земного шара?
– Да. Но если бы он был очень далеко, ты мог бы заметить.
– Да. Дрожь и запаздывание.
Он что, попугайски повторяет жаргон?Отец был технически невежествен до потери рассудка. Боб вспоминал, как в дни очень-тупых-телефонов отец настаивал, что его новый беспроводной телефон – дешевая замена сотового. Мать доказала ему, что он не прав, послав Боба с трубкой на улицу, чтобы он оттуда позвонил на ее рабочий телефон в доме. Такие ошибки она совершала редко. Старик потом неделями из нее кровь пил.
Отец кивнул каким-то своим мыслям.
– Я думаю, анализ временных характеристик мог бы многое сказать.
– Да. Любой средний школьник вполне справляется по обе стороны этой игры.
А если бы ты сам все не испортил, мог бы научиться у Мири.Старик смотрел в сторону, углубившись в себя. Он волнуется?
– Тебя кто-то в школе достает, па? – Мысль об этом подавляла воображение.
Роберт зловеще засмеялся, как он умел.
– Кто-то пытаетсяменя достать.
– Гм… а не стоит ли об этом поговорить с твоими учителями? Можешь показать журнал своей «Эпифании» с записью инцидента. Это для них стандартная проблема, они с такими все время работают.
Ответного выстрела не последовало: старший Гу серьезно кивнул.
– Я знаю, что надо было. Я так и сделаю. Но понимаешь, это тяжело. И я подумал о твоей работе… ты годы провел, решая такие проблемы, когда речь идет о жизни и смерти. И у тебя – самые профессиональные из всех возможных ответов.
Впервые за все годы жизни Боба старик сказал что-то положительное о его работе. Не иначе, как подстава!
Повисло молчание. Отец ждал с очевидным терпением, а сын думал, что сказать. В конце концов Боб рассмеялся.
– О'кей, но ответы армейских бывают излишне сильными, па. Не только потому, что мы умнее миллиардов подростков, но потому что у нас – Безопасная Аппаратная Среда. На нижнем уровне мы управляем всем железом.
Если не считать подпольных фабрик и тех, кто употребляет аппаратуру не по назначению.
– Тот, с кем я говорил сегодня, описал себя как «всеобъемлющее облако знания». Это блеф? Что он мог обо мне узнать?
– Если этот хмырь готов нарушить некоторые законы, узнать о тебе он мог много. В том числе твою историю болезни и все, что ты говорил Риду Веберу. А изучить твою ежедневную жизнь он тоже мог, следя за тобой в общественных местах, хотя это зависит от твоих настроек по умолчанию и плотности покрытия местности. Если у него есть конфедераты или зомби, он может узнать даже то, что ты делаешь в мертвых зонах, хотя информация и не придет к нему в реальном времени.
– Зомби?
– Испорченные системы. Помнишь, как было, когда я был маленьким? Почти все гадости, которые появлялись тогда на домашних компьютерах, теперь есть на носимых. И без БАС ситуация была бы абсолютно невыносимой. – Лицо у отца сделалось отрешенным – а может, он в Гугль полез. – Отец, ты не волнуйся. Аппаратура твоей «Эпифании» так же надежна, как и удобна. Ты только помни, что другим людям не стоит слишком доверять.
Роберт переваривал услышанное.
– А нет ли других возможностей? Может быть, мелкие устройства, которые на тебя способен прилепить… ребенок?
– Это да. Маленькие остолопы сейчас точно такие же, каким был я, только у них больше возможностей проказничать.
В прошлом семестре это были крабопауки – «смотри, у тебя по юбке ползет!». Какое-то время – просто механическое нашествие насекомых. Мири целыми днями бушевала на эту тему и вдруг так резко замолчала, что Боб заподозрил: она отомстила страшно.
– Вот почему всегда нужно входить в дом через прихожую. Там у нас отличная коммерческая система отлова глюков и жучков. Сейчас мы с тобой разговариваем настолько наедине, насколько может гарантировать твоя «Эпифания»… да, так чего хотел от тебя этот тип? Ты настолько далек от школьной жизни – я не могу себе представить, чтобы тебя кто-то успешно достал.
Господи Боже мой, у старика действительно хитрый вид!
– Я точно не знаю. Наверное, просто прием, через который проходят все новые мальчишки, – он слегка улыбнулся, – даже если этот новый мальчишка на самом деле старый пердун. Спасибо, сын, за совет.
– Не за что.
Старик тихо вышел. Боб проводил его взглядом до холла и вверх по лестнице, в уединение его комнаты. Да, у папы всегда что-то есть на уме. Боб смотрел какое-то время на закрытую дверь, размышляя о превратностях жизни и желая, чтобы они с Элис были вот как некоторые, как те, кто шпионит за своими разнообразными подопечными.
15
– И я так понимаю, что за вашу помощь я должен буду расплатиться чем-то незаконным или опасным.
– Определенно незаконным, профессор. И в чем-то опасным – для вас. То, что может вас вылечить, станет прорывом на неизвестную пока медицине территорию. Но в то же время оно того весьма стоит, как по-вашему?
Да!
– Возможно. – Роберт старался говорить небрежно и спокойно глядеть в пустоту рядом с собой. – И какова цена? Чего вы от меня хотите?
Незнакомец рассмеялся:
– Да вы не беспокойтесь! Мне просто понадобится ваша помощь в проекте, в котором вы и без того участвуете. Продолжайте встречаться со своими друзьями из библиотеки университета Сан-Диего. Следуйте их планам.
– И держать вас в курсе этих планов?
– Нет-нет, друг мой, в этом нет необходимости. Я всеобъемлющее облако знаний. Считайте себя дроидом, который когда-то был поэтом. Так что, профессор, договорились?
– Я подумаю.
– А после этого, я уверен, подпишете.
– Кровью, наверное?
– Как же вы старомодны, профессор! Не кровью. Пока что.
Подполковник Роберт Гу-младший принес с собой работу домой. Дело в том, что все равно он думал о ней, работая в то время, которое, как они с Эллис считали, будет принадлежать им двоим и Мири. Но Мири сегодня самой нужно поучиться, а Элис… в общем, последнее ее задание было еще хуже. Она бродила по дому с суровым каменным лицом. Любой другой на ее месте давно бы умер или сошел с ума. Она же как-то держалась, иногда имитируя нечто вроде своей естественной личности и продолжая готовиться заданию. Вот почему Корпус давит на нее все сильнее и сильнее.
Боб отогнал эту мысль. Для такой жертвы есть причина. Чикаго был больше десяти лет назад. Успешного ядерного нападения на США или на любую из стран договоров не случалось уже более пяти лет. Но угроза существовала всегда. Ему все еще снились кошмары с ракетами в этом сиротском приюте в Асунсьоне и то, что он едва не сделал, чтобы их обезвредить. И как всегда, паутина гудела слухами о новых технологиях, от которых классическое оружие устареет. Вопреки вездесущей службе безопасности, вопреки усилиям Америки, Китая и Индо-Европейского Союза, риск возрастал. И еще будут места, которые светятся в темноте.
Боб пробежался по последним своим назначениям на угрозы. Что-то такое ощущалось в воздухе, и это может быть ближе Парагвая. По-настоящему плохие новости содержались в двух следующих абзацах: группа аналитиков ЦРУ считает, что индоевропейцы каким-то образом сотрудничаютсо злоумышленниками. Господи Боже! Если великие державы не способны толком договориться, как может человечество дожить до конца века?
Сзади послышалось движение. Это пришел отец и остановился в дверях.
– Папа?
Старик молчал. Боб сделал общий обзор своей работы видимым.
– Ох. Прости, сын. Ты работаешь? – Он прищурился на стол Боба.
– Ага. Кое-что принес с работы. Ты не волнуйся, если оно нечетко видно, его в домашнем меню нет.
– А. Я… я как раз подумал, не могу ли задать тебе пару вопросов.
Боб надеялся, что у него не слишком удивленный вид. Этот новый подход был первой попыткой. Он махнул рукой, указывая на стул:
– Конечно.
– Сегодня в школе я с кем-то говорил. Только голос. Это мог быть человек с другой стороны земного шара?
– Да. Но если бы он был очень далеко, ты мог бы заметить.
– Да. Дрожь и запаздывание.
Он что, попугайски повторяет жаргон?Отец был технически невежествен до потери рассудка. Боб вспоминал, как в дни очень-тупых-телефонов отец настаивал, что его новый беспроводной телефон – дешевая замена сотового. Мать доказала ему, что он не прав, послав Боба с трубкой на улицу, чтобы он оттуда позвонил на ее рабочий телефон в доме. Такие ошибки она совершала редко. Старик потом неделями из нее кровь пил.
Отец кивнул каким-то своим мыслям.
– Я думаю, анализ временных характеристик мог бы многое сказать.
– Да. Любой средний школьник вполне справляется по обе стороны этой игры.
А если бы ты сам все не испортил, мог бы научиться у Мири.Старик смотрел в сторону, углубившись в себя. Он волнуется?
– Тебя кто-то в школе достает, па? – Мысль об этом подавляла воображение.
Роберт зловеще засмеялся, как он умел.
– Кто-то пытаетсяменя достать.
– Гм… а не стоит ли об этом поговорить с твоими учителями? Можешь показать журнал своей «Эпифании» с записью инцидента. Это для них стандартная проблема, они с такими все время работают.
Ответного выстрела не последовало: старший Гу серьезно кивнул.
– Я знаю, что надо было. Я так и сделаю. Но понимаешь, это тяжело. И я подумал о твоей работе… ты годы провел, решая такие проблемы, когда речь идет о жизни и смерти. И у тебя – самые профессиональные из всех возможных ответов.
Впервые за все годы жизни Боба старик сказал что-то положительное о его работе. Не иначе, как подстава!
Повисло молчание. Отец ждал с очевидным терпением, а сын думал, что сказать. В конце концов Боб рассмеялся.
– О'кей, но ответы армейских бывают излишне сильными, па. Не только потому, что мы умнее миллиардов подростков, но потому что у нас – Безопасная Аппаратная Среда. На нижнем уровне мы управляем всем железом.
Если не считать подпольных фабрик и тех, кто употребляет аппаратуру не по назначению.
– Тот, с кем я говорил сегодня, описал себя как «всеобъемлющее облако знания». Это блеф? Что он мог обо мне узнать?
– Если этот хмырь готов нарушить некоторые законы, узнать о тебе он мог много. В том числе твою историю болезни и все, что ты говорил Риду Веберу. А изучить твою ежедневную жизнь он тоже мог, следя за тобой в общественных местах, хотя это зависит от твоих настроек по умолчанию и плотности покрытия местности. Если у него есть конфедераты или зомби, он может узнать даже то, что ты делаешь в мертвых зонах, хотя информация и не придет к нему в реальном времени.
– Зомби?
– Испорченные системы. Помнишь, как было, когда я был маленьким? Почти все гадости, которые появлялись тогда на домашних компьютерах, теперь есть на носимых. И без БАС ситуация была бы абсолютно невыносимой. – Лицо у отца сделалось отрешенным – а может, он в Гугль полез. – Отец, ты не волнуйся. Аппаратура твоей «Эпифании» так же надежна, как и удобна. Ты только помни, что другим людям не стоит слишком доверять.
Роберт переваривал услышанное.
– А нет ли других возможностей? Может быть, мелкие устройства, которые на тебя способен прилепить… ребенок?
– Это да. Маленькие остолопы сейчас точно такие же, каким был я, только у них больше возможностей проказничать.
В прошлом семестре это были крабопауки – «смотри, у тебя по юбке ползет!». Какое-то время – просто механическое нашествие насекомых. Мири целыми днями бушевала на эту тему и вдруг так резко замолчала, что Боб заподозрил: она отомстила страшно.
– Вот почему всегда нужно входить в дом через прихожую. Там у нас отличная коммерческая система отлова глюков и жучков. Сейчас мы с тобой разговариваем настолько наедине, насколько может гарантировать твоя «Эпифания»… да, так чего хотел от тебя этот тип? Ты настолько далек от школьной жизни – я не могу себе представить, чтобы тебя кто-то успешно достал.
Господи Боже мой, у старика действительно хитрый вид!
– Я точно не знаю. Наверное, просто прием, через который проходят все новые мальчишки, – он слегка улыбнулся, – даже если этот новый мальчишка на самом деле старый пердун. Спасибо, сын, за совет.
– Не за что.
Старик тихо вышел. Боб проводил его взглядом до холла и вверх по лестнице, в уединение его комнаты. Да, у папы всегда что-то есть на уме. Боб смотрел какое-то время на закрытую дверь, размышляя о превратностях жизни и желая, чтобы они с Элис были вот как некоторые, как те, кто шпионит за своими разнообразными подопечными.
15
КОГДА МЕТАФОРА СТАНОВИТСЯ РЕАЛЬНОЙ
Всю следующую неделю Роберт не ездил в университет – просто чтобы проверить, отреагирует ли Таинственный Незнакомец.
Он начинал уже осваиваться с «Эпифанией», чувствовать себя более уверенно, хотя, быть может, ему и не достичь той искусности, что у детишек, которые носят с пеленок. Сю Сянь отставала от него главным образом из-за неуверенности в себе. Она три дня отказывалась носить, после того как случайная ошибка в жесте выбросила ее… она отказывалась говорить куда, но Роберт подозревал, что на какой-то порновид.
Язык в проекте Гу – Ороско, хотя и не был поэзией, все же поднимался над уровнем явного шума. Роберт получал неожиданно много удовольствия, работая с видеоэффектами и дрожью сети. Если бы этот проект показать в девяностые годы, его бы сочли творением гения. Такова оказалась мощь библиотек готовых клише и визуальных примочек, которые лежали в стандартных инструментах. Хуан вполне обоснованно боялся, что на Чамлиг это впечатления не произведет.
– Мы должны добавить что-то свое, иначе она нам больше «F»не поставит. – Он нагуглил несколько школ с программами ручной музыки. – Эти ребята считают, что это и есть настоящая игра, – сказал он.
В результате Роберт трепался с учениками музыкальных школ в Бостоне и на юге Чили – достаточно далеко разнесенных, чтобы действительно проверить его идеи насчет сети.
Шариф вернулся в Корваллис, но несколько интервью у них еще было. И кое-какие его вопросы оказались куда более разумны, чем Роберт ожидал по первым встречам.
Роберт много бродил по паутине, изучая вопросы сетевой безопасности и – иногда – глядя, во что превратилась литература. Что такое искусство сейчас, когда доступно поверхностное совершенство? Ну, серьезная литература существовала. Почти вся она много денег не зарабатывала, даже с системой микророялти. Но были люди, которые умели нанизывать слова почти так же хорошо, как прежний Роберт. Черт бы их побрал!
Незнакомец до сих пор молчит. Л ибо потерял интерес, либо понял свою власть над Робертом. Очень легко победить, если жертва отчаялась.Давно уже никто не одолевал Роберта Гу в гляделки… но однажды он пропустил занятие с Хуаном, а вместо того взял машину и поехал в университет.
По дороге возник Шариф.
– Спасибо, что ответили на мой вызов, профессор Гу. – Изображение устроилось на сиденье машины, зад частично погрузился в обивку. Зульфи и близко не выглядел так тщательно сделанным, как недавно. – Последнее время трудно было с вами связаться.
– Я думал, мы о многом поговорили в четверг.
На лице Шарифа отразилось страдание. Роберт приподнял бровь.
– Вы недовольны?
– Нет-нет, совсем нет! Но видите ли, сэр, возможно, что я позволил сделать свои носимые… гм… несколько скомпрометированными. Возможно, что я стал до некоторой степени объектом… похищения.
Роберт вспомнил кое-что из недавно прочитанного.
– Это похоже на «немножко беременна»? Изображение Шарифа глубже ушло в обивку.
– Да, сэр. Я вас понял. Но если откровенно, мои системы иногда бывают скомпрометированы в небольшой степени. Я готов ручаться, что у большинства пользователей это так. Я думал, ситуация управляемая, но дошло до того, что… ну, понимаете, я вас не интервьюировал в четверг. Совсем нет.
– А!
Значит, Таинственный Незнакомец действовал двумя путями: изводил Роберта молчанием и одновременно выступал как другой игрок.
Шариф подождал, не скажет ли Роберт еще что-нибудь, а потом принялся упрашивать:
– Профессор, пожалуйста, мне так необходимо продолжить наши беседы! Теперь, когда мы знаем, что тут есть проблема, мы легко сможем ее обойти. Я вас умоляю меня не прогонять.
– Вы могли бы вычистить свою систему.
– Ну да. В теории. Мне пришлось однажды так сделать, когда я был студентом. Как-то оказалось, что я стал зомби в жульническом заговоре. Моей вины там не было, но университет Калькутты потребовал от меня прожарки всех моих носимых. – Он поднял руки в молитвенном жесте. – Я никогда не умел как следует делать резервные копии, и эта чистка стоила мне семестра работы над дипломом. Прошу вас, не заставляйте меня проходить это снова. Сейчас будет даже хуже.
Роберт выглянул наружу, посмотрел на поток машин. Его автомобиль свернул на пятьдесят шестой хайвей и мчался к побережью. Впереди виднелись первые корпуса биолабораторий. Может быть, там и находится Таинственный Незнакомец. По сравнению с ним Шариф был известной величиной. Посмотрев на молодого человека, Роберт сказал сочувственно:
– О'кей, мистер Шариф. Сохраняйте свое слегка скомпрометированноесостояние. – Тут его посетило древнее воспоминание – как компьютерщики в Стэнфорде постоянно приставали к нему с последними антивирусными объявлениями. – Мы просто будем выше любого мелкого вандализма.
– Именно так, сэр! Спасибо вам большое! – Шариф помолчал, явно с колоссальным облегчением. – И я пуще прежнего горю желанием продолжать. У меня где-то здесь были мои вопросы. – Минута замешательства и пустой взгляд, пока Шариф переключал мозговые передачи. – А, да. Есть ли у вас прогресс в новой версии «Тайн старости».
– Нет, – ответил Роберт несколько резко. Но это был именно тот вопрос, которого следовало ожидать от подлинного Зульфи Шарифа. Роберт смягчил ответ полуправдой: – Я все еще составляю общий план, знаете ли.
И пустился в длинную дискуссию о том, как сейчас создание стихов требует бесконечно точного планирования. Он говаривал такие вещи в прежние дни, но никогда не выкладывал их так густо. Шариф это скушал.
– Так что в ближайшие недели я собираюсь навестить своих старых друзей – тех, в библиотеке. Это мне даст некоторые идеи, как войти в положение гм… побежденных стариков. Приглашаю вас с собой. Если будете смотреть внимательно, сможете кое-что понять в том, как я работаю. А после я буду рад покритиковать ваши выводы.
Молодой человек с энтузиазмом закивал:
– Спасибо! Это чудесно!
Забавно, как его, Роберта, волновало, что кто-то будет на него смотреть, пусть даже бездарность того сорта, от которых он всю свою прежнюю жизнь успешно скрывался. Наверное, именно так это делал бедняга Уинни, высокими словами и надутой мордой дуря тех, кто еще бездарнее его.Роберт отвернулся от изображения Шарифа и попытался не дать улыбке перерасти в хищную. А когда Шариф станет умнее, я буду знать, что это не он, а Незнакомец.
Демонстрантов возле библиотеки сегодня не наблюдалось, но – удивительно – полно студентов, пришедших лично. Накатила приятная волна воспоминаний о временах, когда библиотека была центром интеллектуальной жизни университета. Что же хорошего случилось на прошлой неделе?
Роберт и виртуальный Шариф прошли через стеклянные двери и поехали на лифте на шестой этаж. Интерьер здания не был Роберту виден даже при его новообретенных навыках доступа. О'кей, посмотрим последние новости… но он уже поднялся на пятый этаж.
Лена – » Хуану, Мири, Сю: «sm» Эй! Я потеряла вид! «/sm»
Хуан – » Лене, Мири, Сю: «sm» Шестой этаж сегодня недоступен для открытого поиска. «/sm»
Мири – » Хуану, Лене, Сю: «sm» Может, мне попросить Роберта передавать? «/sm»
Шариф выцвел в светящееся красноватое пятно.
– Я ничего не вижу, – сказал он. – И ручаюсь, вы единственный, кого я сейчас могу услышать.
Роберт задумался, потом махнул рукой в сторону Шарифа, давая разрешение.
Посмотрим, что будет делать с этим «Кабала».
Уинни и Карлос Ривера сидели возле стены-окна. Томми ссутулился над своим лэптопом.
– Ni hao, профессор Гу! – сказал Ривера. – Спасибо, что пришли.
Томми поднял голову от лэптопа.
– Только я не уверен, что здесь нужен ваш юный друг. Голос в защиту Шарифа прозвучал с неожиданной стороны.
– Томми, я думаю, Шариф может быть полезен, – сказал Уинстон Блаунт.
Томми покачал головой:
– Уже нет. Теперь, когда университет прогнали через измельчитель…
– Что? – Полки были по-прежнему полны книг. Роберт шагнул назад, провел рукой по корешкам. – Ощущаются как настоящие.
– А вы не видели призывы на нижних этажах?
– Нет. Я приехал на лифте, а я пока еще не слишком хорошо умею видеть сквозь стены.
Томми пожал плечами.
– Мы на последнем неизмельченном этаже. Как мы и думали, администрация просто ждала, пока уляжется шум. А потом как-то вечером завалились с дополнительными шреддерами. И обработали два этажа раньше, чем мы успели сообразить, а тогда было поздно.
– Черт! – Роберт сел в кресло. – Так какой же сейчас смысл протестовать?
Ответил Уинни:
– Да, правда, университет Сан-Диего нам уже не спасти. Эти хитрые сукины дети подали все так, что проект «Либрареом» сейчас еще больше популярен среди студентов. Но пока что библиотека нашего университета – единственная измельченная.
Ривера выпалил на китайском:
– Dui, danshi tamen xuyao hui diao qitade tushuguan, yinwi… – Он запнулся, заметив непонимающие взгляды. – Прошу прощения. Я хотел сказать, им по-прежнему необходимо уничтожать другие библиотеки. Для перекрестной проверки. Сжатие данных и виртуальное восстановление будут развиваться, асимптотически приближаясь к идеальному воспроизведению.
Роберт заметил, что Томми Паркер смотрит с едва заметной улыбкой.
– Так у тебя есть план?
– Я ничего не скажу, пока здесь Шариф. Уинни вздохнул:
– Ладно, Томми. Можешь его загасить. Розоватое сияние Шарифа отодвинулось от полок.
– Все в порядке, я не хочу создавать труд… Сияние исчезло.
Томми поднял глаза от лэптопа.
– Он ушел. А я поставил шестой этаж в мертвую зону. – Он показал светодиод на ребре своего древнего лэптопа.
Роберт вспомнил одно из утверждений Боба:
– Даже Аппаратура Внутренней Безопасности?
– И не говори, Роберт. – Он похлопал по своему компьютеру. – Истинно парагвайская работа, доставлено как раз перед тем, как фабрики закрыли. – Он хитро улыбнулся. – Так что теперь здесь только мы, если на ком-то из вас грязных трусов нет.
Блаунт многозначительно глянул на Роберта.
– Или если кто-то из нас не полицейский шпик. Роберт вздохнул.
– Мы не в Стэнфорде, Уинстон. – Но что если Таинственный Незнакомец на самом деле коп? Надо было раньше предвидеть… – Он отогнал мысль. – Так каков же ваш план?
– Мы тут читали «Экономист», – сказал Ривера. – Финансовое положение «Гуэртас интернейшнл» довольно шатко. И затруднения здесь, в университете Сан-Диего, могут вынудить его отказаться от проекта.
Он посмотрел на Роберта сквозь свои толстые очки. Видны были мелькающие в предметах изображения.
– Несмотря даже на то, что здесь они почти все измельчили?
– Dui. – Молодой человек подался вперед, на его футболке отобразилось мелькание встревоженных лиц. – Так оно и есть. Проект «Либрареом» – не просто видеосъемка книг, изданных до миллениума. Это не оцифровка. Это выходит за пределы Гугля и компании. Гуэртас хочет собрать все классическое знание в единую объектно-ситуационную базу данных с прозрачной структурой цен.
Объектно-ситуационную базу данных? Это в обретенную Робертом терминологию не входило. Он взглянул поверх головы Риверы, пытаясь поискать термин. Ничего не всплыло. А, мертвая зона, установленная Томми.
Ривера воспринял его взгляд как недоверие.
– На самом деле не так уж много данных, доктор Гу. Несколько петабайт. Главное тут то, что они весьма гетерогенны по сравнению с набором данных того же объема в других приложениях.
– Конечно. Так к чему вы?
Краем глаза он заметил, как расплывается в улыбке лицо Уинни. Этот тип знал, что Роберт уже дымится.
– К тому, – продолжал Ривера, – что собрание Гуэртаса будет содержать почти все знания человечества по состоянию на двадцать лет назад. Скоррелированные и взаимосвязанные. Вот почему Гуэртас платит штату Калифорния за право творить это безобразие. Даже первая грубая компиляция окажется золотым дном. С момента запуска проекта полтора месяца назад у «Гуэртас интернейшнл» есть полугодовая монополия на создаваемый «Либрареом». Это означает шесть месяцев монопольного доступа к истинным озарениям прошлого. Есть десятки вопросов, которые мог бы решить такой ресурс: кто на самом деле положил конец интифаде? Кто стоит за лондонскими подделками произведений искусства? Куда реально шли нефтедоллары в последние годы прошлого века? Некоторые вопросы заинтересуют лишь мелкие исторические сообщества. Но есть и такие, которые выложат кучу долларов. И Гуэртас шесть месяцев будет иметь монопольные права на этого оракула.
– Но ему придется сложить все данные вместе, – сказал Уинни. – Если Гуэртас потеряет несколько недель, найдется сотня организаций, которые решат, что с успехом подождут, пока закончится срок монополии – а тогда можно будет получить даже более полные ответы совершенно бесплатно. И хуже того. Китайская компания «Информагикал» обдирает Британский музей и Британскую библиотеку с куда лучшей аппаратурой, чем у Гуэртаса. Британцы показали больше здравого смысла, чем университет Сан-Диего, но у них оцифровка должна начаться с минуты на минуту. Если Гуэртас еще чуть-чуть задержится, ему придется вести с китайцами ценовую войну за продажу первых видов.
– Нормальная смертельная спираль!
В радостном изумлении Томми злорадства не было. Он всегда с восторгом смотрел, как что-нибудь распадается. Роберт вспомнил пожары кустарников семидесятого года. Тогда подросток Томми был в Восточном графстве, помогал налаживать связь – но при этом наслаждался каждой минутой стихийного бедствия.
– Так что же, гм…
Зачем я нужен Незнакомцу в этой заварухе?
– Недоумеваете, Роберт? – усмехнулся Блаунт.
В Стэнфорде Уинни ни за что бы не решился так открыто подкалывать Роберта – по крайней мере после первого года. Но сейчас единственное, что Роберт мог бы этому противопоставить, был подростковый сарказм. Поэтому он лаконично ответил:
– Да, я все еще не понимаю.
Блаунт подозрительно сощурился, учуяв одну из ловушек прежнего Роберта.
– Смысл наших разговоров в том, чтобы нанести Гуэртасу и проекту «Либрареом» серьезный ущерб. Легальные возможности мы исчерпали, поэтому все, что приведет к задержкепротивника, не может не включать элементы преступного поведения. Вам понятно?
– Да. Мы в самом деле заговорщики. Блаунт кивнул:
– И это уже само по себе правонарушение. Томми засмеялся:
– Ну и что? Я только что взломал наблюдательный уровень Департамента внутренней безопасности. Это преступление против национальной безопасности.
– Мне все равно, даже если мы готовим государственную измену! – сказал Роберт. Если только я снова смогу писать… – Я хочу сказать, что вы не меньше меня любите книги.
Остальные кивнули.
– Так в чем же ваш план?
Блаунт жестом предоставил слово Томми. Коротышка сказал:
– Помнишь наши подпольные прогулки?
– В семидесятых? Ага, весело было – хотя для мозгов вредно.
Томми улыбнулся шире.
– Ты мне хочешь сказать, что пропарочные туннели все еще используются?
– Ага. В девяностых такой вид конструкции вышел из моды. И целые участки новых домов не были соединены. Но потом в начале века народу захотелось Сверхбыстрых Коммуникаций. А ребятам из биолабораторий нужен был автоматический транспорт для образцов. У них тогда деньги были.
– А сейчас тем более, – вставил Карлос. Томми кивнул.
– Ближние инфракрасные лазеры не для них. Они хотят иметь рентгеновские или гамма-лазеры, триллионы цветов на путь и триллионы путей. Сегодня сеть пропарочных туннелей служит не для подачи энергии или тепла. У нее есть ветви, простирающиеся под Торри-Пайнз-роуд до Скриппса и Солка. Я слыхал, что можно срезать путь под океаном, хотя черт знает, зачем там нужны эти туннели. А к востоку можно проникнуть в любую из этих биотехнологических лабораторий.
Неожиданно Роберт понял, почему Таинственного Незнакомца заинтересовала «Кабала стариков». Вслух же он спросил:
– А при чем тут проект «Либрареом», Томми?
– А! Ну, ты знаешь, что Макс Гуэртас нажил состояние па биотехнологиях. Ему принадлежат самые большие лаборатории в Северной Америке – в том числе те, что в нескольких тысячах футов к северу от нас. И ему было легко приспособить свои программы разбора геномов к проекту «Либрареом». О'кей, в общем, он хранит изорванное в подвалах под северной частью кампуса.
– И?
– И он с ними еще не закончил! Измельчение дает ему достаточно изображений, но покрывает не полностью, и ему приходится сканировать и пересканировать места, где на первом проходе были проблемы. Если бы сейчас его не поджимало время, он бы предпочел подождать, пока следующая жертва-библиотека не будет порвана на клочки, и использовал бы этот материал для перекрестной проверки. Но он торопится.
– Хранилище также входит в пропаганду Гуэртаса, – сказал Уинни. – Когда они закончат пересканирование, обрывки будут «надежно сохранены в подвалах „Гуэртас“ для археологов будущих поколений». Кое-кто из наших преподавателей даже на это купился!
– Что ж, – заметил Ривера, – малая толика правды в этом есть. Бумага дольше проживет в жидком азоте, чем на полках библиотеки.
Уинни нетерпеливо отмахнулся.
– Смысл в том, что книги уже уничтожены, и Гуэртас собирается уничтожать их и дальше, если его не остановить. Наш план… – он огляделся вокруг, как будто вдруг понял, что уже стоит на пороге тюрьмы, – …наш план – проникнуть в пропарочные туннели и добраться туда, где Гуэртас хранит обрывки. Томми придумал способ сделать их нечитаемыми.
Он начинал уже осваиваться с «Эпифанией», чувствовать себя более уверенно, хотя, быть может, ему и не достичь той искусности, что у детишек, которые носят с пеленок. Сю Сянь отставала от него главным образом из-за неуверенности в себе. Она три дня отказывалась носить, после того как случайная ошибка в жесте выбросила ее… она отказывалась говорить куда, но Роберт подозревал, что на какой-то порновид.
Язык в проекте Гу – Ороско, хотя и не был поэзией, все же поднимался над уровнем явного шума. Роберт получал неожиданно много удовольствия, работая с видеоэффектами и дрожью сети. Если бы этот проект показать в девяностые годы, его бы сочли творением гения. Такова оказалась мощь библиотек готовых клише и визуальных примочек, которые лежали в стандартных инструментах. Хуан вполне обоснованно боялся, что на Чамлиг это впечатления не произведет.
– Мы должны добавить что-то свое, иначе она нам больше «F»не поставит. – Он нагуглил несколько школ с программами ручной музыки. – Эти ребята считают, что это и есть настоящая игра, – сказал он.
В результате Роберт трепался с учениками музыкальных школ в Бостоне и на юге Чили – достаточно далеко разнесенных, чтобы действительно проверить его идеи насчет сети.
Шариф вернулся в Корваллис, но несколько интервью у них еще было. И кое-какие его вопросы оказались куда более разумны, чем Роберт ожидал по первым встречам.
Роберт много бродил по паутине, изучая вопросы сетевой безопасности и – иногда – глядя, во что превратилась литература. Что такое искусство сейчас, когда доступно поверхностное совершенство? Ну, серьезная литература существовала. Почти вся она много денег не зарабатывала, даже с системой микророялти. Но были люди, которые умели нанизывать слова почти так же хорошо, как прежний Роберт. Черт бы их побрал!
Незнакомец до сих пор молчит. Л ибо потерял интерес, либо понял свою власть над Робертом. Очень легко победить, если жертва отчаялась.Давно уже никто не одолевал Роберта Гу в гляделки… но однажды он пропустил занятие с Хуаном, а вместо того взял машину и поехал в университет.
По дороге возник Шариф.
– Спасибо, что ответили на мой вызов, профессор Гу. – Изображение устроилось на сиденье машины, зад частично погрузился в обивку. Зульфи и близко не выглядел так тщательно сделанным, как недавно. – Последнее время трудно было с вами связаться.
– Я думал, мы о многом поговорили в четверг.
На лице Шарифа отразилось страдание. Роберт приподнял бровь.
– Вы недовольны?
– Нет-нет, совсем нет! Но видите ли, сэр, возможно, что я позволил сделать свои носимые… гм… несколько скомпрометированными. Возможно, что я стал до некоторой степени объектом… похищения.
Роберт вспомнил кое-что из недавно прочитанного.
– Это похоже на «немножко беременна»? Изображение Шарифа глубже ушло в обивку.
– Да, сэр. Я вас понял. Но если откровенно, мои системы иногда бывают скомпрометированы в небольшой степени. Я готов ручаться, что у большинства пользователей это так. Я думал, ситуация управляемая, но дошло до того, что… ну, понимаете, я вас не интервьюировал в четверг. Совсем нет.
– А!
Значит, Таинственный Незнакомец действовал двумя путями: изводил Роберта молчанием и одновременно выступал как другой игрок.
Шариф подождал, не скажет ли Роберт еще что-нибудь, а потом принялся упрашивать:
– Профессор, пожалуйста, мне так необходимо продолжить наши беседы! Теперь, когда мы знаем, что тут есть проблема, мы легко сможем ее обойти. Я вас умоляю меня не прогонять.
– Вы могли бы вычистить свою систему.
– Ну да. В теории. Мне пришлось однажды так сделать, когда я был студентом. Как-то оказалось, что я стал зомби в жульническом заговоре. Моей вины там не было, но университет Калькутты потребовал от меня прожарки всех моих носимых. – Он поднял руки в молитвенном жесте. – Я никогда не умел как следует делать резервные копии, и эта чистка стоила мне семестра работы над дипломом. Прошу вас, не заставляйте меня проходить это снова. Сейчас будет даже хуже.
Роберт выглянул наружу, посмотрел на поток машин. Его автомобиль свернул на пятьдесят шестой хайвей и мчался к побережью. Впереди виднелись первые корпуса биолабораторий. Может быть, там и находится Таинственный Незнакомец. По сравнению с ним Шариф был известной величиной. Посмотрев на молодого человека, Роберт сказал сочувственно:
– О'кей, мистер Шариф. Сохраняйте свое слегка скомпрометированноесостояние. – Тут его посетило древнее воспоминание – как компьютерщики в Стэнфорде постоянно приставали к нему с последними антивирусными объявлениями. – Мы просто будем выше любого мелкого вандализма.
– Именно так, сэр! Спасибо вам большое! – Шариф помолчал, явно с колоссальным облегчением. – И я пуще прежнего горю желанием продолжать. У меня где-то здесь были мои вопросы. – Минута замешательства и пустой взгляд, пока Шариф переключал мозговые передачи. – А, да. Есть ли у вас прогресс в новой версии «Тайн старости».
– Нет, – ответил Роберт несколько резко. Но это был именно тот вопрос, которого следовало ожидать от подлинного Зульфи Шарифа. Роберт смягчил ответ полуправдой: – Я все еще составляю общий план, знаете ли.
И пустился в длинную дискуссию о том, как сейчас создание стихов требует бесконечно точного планирования. Он говаривал такие вещи в прежние дни, но никогда не выкладывал их так густо. Шариф это скушал.
– Так что в ближайшие недели я собираюсь навестить своих старых друзей – тех, в библиотеке. Это мне даст некоторые идеи, как войти в положение гм… побежденных стариков. Приглашаю вас с собой. Если будете смотреть внимательно, сможете кое-что понять в том, как я работаю. А после я буду рад покритиковать ваши выводы.
Молодой человек с энтузиазмом закивал:
– Спасибо! Это чудесно!
Забавно, как его, Роберта, волновало, что кто-то будет на него смотреть, пусть даже бездарность того сорта, от которых он всю свою прежнюю жизнь успешно скрывался. Наверное, именно так это делал бедняга Уинни, высокими словами и надутой мордой дуря тех, кто еще бездарнее его.Роберт отвернулся от изображения Шарифа и попытался не дать улыбке перерасти в хищную. А когда Шариф станет умнее, я буду знать, что это не он, а Незнакомец.
Демонстрантов возле библиотеки сегодня не наблюдалось, но – удивительно – полно студентов, пришедших лично. Накатила приятная волна воспоминаний о временах, когда библиотека была центром интеллектуальной жизни университета. Что же хорошего случилось на прошлой неделе?
Роберт и виртуальный Шариф прошли через стеклянные двери и поехали на лифте на шестой этаж. Интерьер здания не был Роберту виден даже при его новообретенных навыках доступа. О'кей, посмотрим последние новости… но он уже поднялся на пятый этаж.
Лена – » Хуану, Мири, Сю: «sm» Эй! Я потеряла вид! «/sm»
Хуан – » Лене, Мири, Сю: «sm» Шестой этаж сегодня недоступен для открытого поиска. «/sm»
Мири – » Хуану, Лене, Сю: «sm» Может, мне попросить Роберта передавать? «/sm»
Шариф выцвел в светящееся красноватое пятно.
– Я ничего не вижу, – сказал он. – И ручаюсь, вы единственный, кого я сейчас могу услышать.
Роберт задумался, потом махнул рукой в сторону Шарифа, давая разрешение.
Посмотрим, что будет делать с этим «Кабала».
Уинни и Карлос Ривера сидели возле стены-окна. Томми ссутулился над своим лэптопом.
– Ni hao, профессор Гу! – сказал Ривера. – Спасибо, что пришли.
Томми поднял голову от лэптопа.
– Только я не уверен, что здесь нужен ваш юный друг. Голос в защиту Шарифа прозвучал с неожиданной стороны.
– Томми, я думаю, Шариф может быть полезен, – сказал Уинстон Блаунт.
Томми покачал головой:
– Уже нет. Теперь, когда университет прогнали через измельчитель…
– Что? – Полки были по-прежнему полны книг. Роберт шагнул назад, провел рукой по корешкам. – Ощущаются как настоящие.
– А вы не видели призывы на нижних этажах?
– Нет. Я приехал на лифте, а я пока еще не слишком хорошо умею видеть сквозь стены.
Томми пожал плечами.
– Мы на последнем неизмельченном этаже. Как мы и думали, администрация просто ждала, пока уляжется шум. А потом как-то вечером завалились с дополнительными шреддерами. И обработали два этажа раньше, чем мы успели сообразить, а тогда было поздно.
– Черт! – Роберт сел в кресло. – Так какой же сейчас смысл протестовать?
Ответил Уинни:
– Да, правда, университет Сан-Диего нам уже не спасти. Эти хитрые сукины дети подали все так, что проект «Либрареом» сейчас еще больше популярен среди студентов. Но пока что библиотека нашего университета – единственная измельченная.
Ривера выпалил на китайском:
– Dui, danshi tamen xuyao hui diao qitade tushuguan, yinwi… – Он запнулся, заметив непонимающие взгляды. – Прошу прощения. Я хотел сказать, им по-прежнему необходимо уничтожать другие библиотеки. Для перекрестной проверки. Сжатие данных и виртуальное восстановление будут развиваться, асимптотически приближаясь к идеальному воспроизведению.
Роберт заметил, что Томми Паркер смотрит с едва заметной улыбкой.
– Так у тебя есть план?
– Я ничего не скажу, пока здесь Шариф. Уинни вздохнул:
– Ладно, Томми. Можешь его загасить. Розоватое сияние Шарифа отодвинулось от полок.
– Все в порядке, я не хочу создавать труд… Сияние исчезло.
Томми поднял глаза от лэптопа.
– Он ушел. А я поставил шестой этаж в мертвую зону. – Он показал светодиод на ребре своего древнего лэптопа.
Роберт вспомнил одно из утверждений Боба:
– Даже Аппаратура Внутренней Безопасности?
– И не говори, Роберт. – Он похлопал по своему компьютеру. – Истинно парагвайская работа, доставлено как раз перед тем, как фабрики закрыли. – Он хитро улыбнулся. – Так что теперь здесь только мы, если на ком-то из вас грязных трусов нет.
Блаунт многозначительно глянул на Роберта.
– Или если кто-то из нас не полицейский шпик. Роберт вздохнул.
– Мы не в Стэнфорде, Уинстон. – Но что если Таинственный Незнакомец на самом деле коп? Надо было раньше предвидеть… – Он отогнал мысль. – Так каков же ваш план?
– Мы тут читали «Экономист», – сказал Ривера. – Финансовое положение «Гуэртас интернейшнл» довольно шатко. И затруднения здесь, в университете Сан-Диего, могут вынудить его отказаться от проекта.
Он посмотрел на Роберта сквозь свои толстые очки. Видны были мелькающие в предметах изображения.
– Несмотря даже на то, что здесь они почти все измельчили?
– Dui. – Молодой человек подался вперед, на его футболке отобразилось мелькание встревоженных лиц. – Так оно и есть. Проект «Либрареом» – не просто видеосъемка книг, изданных до миллениума. Это не оцифровка. Это выходит за пределы Гугля и компании. Гуэртас хочет собрать все классическое знание в единую объектно-ситуационную базу данных с прозрачной структурой цен.
Объектно-ситуационную базу данных? Это в обретенную Робертом терминологию не входило. Он взглянул поверх головы Риверы, пытаясь поискать термин. Ничего не всплыло. А, мертвая зона, установленная Томми.
Ривера воспринял его взгляд как недоверие.
– На самом деле не так уж много данных, доктор Гу. Несколько петабайт. Главное тут то, что они весьма гетерогенны по сравнению с набором данных того же объема в других приложениях.
– Конечно. Так к чему вы?
Краем глаза он заметил, как расплывается в улыбке лицо Уинни. Этот тип знал, что Роберт уже дымится.
– К тому, – продолжал Ривера, – что собрание Гуэртаса будет содержать почти все знания человечества по состоянию на двадцать лет назад. Скоррелированные и взаимосвязанные. Вот почему Гуэртас платит штату Калифорния за право творить это безобразие. Даже первая грубая компиляция окажется золотым дном. С момента запуска проекта полтора месяца назад у «Гуэртас интернейшнл» есть полугодовая монополия на создаваемый «Либрареом». Это означает шесть месяцев монопольного доступа к истинным озарениям прошлого. Есть десятки вопросов, которые мог бы решить такой ресурс: кто на самом деле положил конец интифаде? Кто стоит за лондонскими подделками произведений искусства? Куда реально шли нефтедоллары в последние годы прошлого века? Некоторые вопросы заинтересуют лишь мелкие исторические сообщества. Но есть и такие, которые выложат кучу долларов. И Гуэртас шесть месяцев будет иметь монопольные права на этого оракула.
– Но ему придется сложить все данные вместе, – сказал Уинни. – Если Гуэртас потеряет несколько недель, найдется сотня организаций, которые решат, что с успехом подождут, пока закончится срок монополии – а тогда можно будет получить даже более полные ответы совершенно бесплатно. И хуже того. Китайская компания «Информагикал» обдирает Британский музей и Британскую библиотеку с куда лучшей аппаратурой, чем у Гуэртаса. Британцы показали больше здравого смысла, чем университет Сан-Диего, но у них оцифровка должна начаться с минуты на минуту. Если Гуэртас еще чуть-чуть задержится, ему придется вести с китайцами ценовую войну за продажу первых видов.
– Нормальная смертельная спираль!
В радостном изумлении Томми злорадства не было. Он всегда с восторгом смотрел, как что-нибудь распадается. Роберт вспомнил пожары кустарников семидесятого года. Тогда подросток Томми был в Восточном графстве, помогал налаживать связь – но при этом наслаждался каждой минутой стихийного бедствия.
– Так что же, гм…
Зачем я нужен Незнакомцу в этой заварухе?
– Недоумеваете, Роберт? – усмехнулся Блаунт.
В Стэнфорде Уинни ни за что бы не решился так открыто подкалывать Роберта – по крайней мере после первого года. Но сейчас единственное, что Роберт мог бы этому противопоставить, был подростковый сарказм. Поэтому он лаконично ответил:
– Да, я все еще не понимаю.
Блаунт подозрительно сощурился, учуяв одну из ловушек прежнего Роберта.
– Смысл наших разговоров в том, чтобы нанести Гуэртасу и проекту «Либрареом» серьезный ущерб. Легальные возможности мы исчерпали, поэтому все, что приведет к задержкепротивника, не может не включать элементы преступного поведения. Вам понятно?
– Да. Мы в самом деле заговорщики. Блаунт кивнул:
– И это уже само по себе правонарушение. Томми засмеялся:
– Ну и что? Я только что взломал наблюдательный уровень Департамента внутренней безопасности. Это преступление против национальной безопасности.
– Мне все равно, даже если мы готовим государственную измену! – сказал Роберт. Если только я снова смогу писать… – Я хочу сказать, что вы не меньше меня любите книги.
Остальные кивнули.
– Так в чем же ваш план?
Блаунт жестом предоставил слово Томми. Коротышка сказал:
– Помнишь наши подпольные прогулки?
– В семидесятых? Ага, весело было – хотя для мозгов вредно.
Томми улыбнулся шире.
– Ты мне хочешь сказать, что пропарочные туннели все еще используются?
– Ага. В девяностых такой вид конструкции вышел из моды. И целые участки новых домов не были соединены. Но потом в начале века народу захотелось Сверхбыстрых Коммуникаций. А ребятам из биолабораторий нужен был автоматический транспорт для образцов. У них тогда деньги были.
– А сейчас тем более, – вставил Карлос. Томми кивнул.
– Ближние инфракрасные лазеры не для них. Они хотят иметь рентгеновские или гамма-лазеры, триллионы цветов на путь и триллионы путей. Сегодня сеть пропарочных туннелей служит не для подачи энергии или тепла. У нее есть ветви, простирающиеся под Торри-Пайнз-роуд до Скриппса и Солка. Я слыхал, что можно срезать путь под океаном, хотя черт знает, зачем там нужны эти туннели. А к востоку можно проникнуть в любую из этих биотехнологических лабораторий.
Неожиданно Роберт понял, почему Таинственного Незнакомца заинтересовала «Кабала стариков». Вслух же он спросил:
– А при чем тут проект «Либрареом», Томми?
– А! Ну, ты знаешь, что Макс Гуэртас нажил состояние па биотехнологиях. Ему принадлежат самые большие лаборатории в Северной Америке – в том числе те, что в нескольких тысячах футов к северу от нас. И ему было легко приспособить свои программы разбора геномов к проекту «Либрареом». О'кей, в общем, он хранит изорванное в подвалах под северной частью кампуса.
– И?
– И он с ними еще не закончил! Измельчение дает ему достаточно изображений, но покрывает не полностью, и ему приходится сканировать и пересканировать места, где на первом проходе были проблемы. Если бы сейчас его не поджимало время, он бы предпочел подождать, пока следующая жертва-библиотека не будет порвана на клочки, и использовал бы этот материал для перекрестной проверки. Но он торопится.
– Хранилище также входит в пропаганду Гуэртаса, – сказал Уинни. – Когда они закончат пересканирование, обрывки будут «надежно сохранены в подвалах „Гуэртас“ для археологов будущих поколений». Кое-кто из наших преподавателей даже на это купился!
– Что ж, – заметил Ривера, – малая толика правды в этом есть. Бумага дольше проживет в жидком азоте, чем на полках библиотеки.
Уинни нетерпеливо отмахнулся.
– Смысл в том, что книги уже уничтожены, и Гуэртас собирается уничтожать их и дальше, если его не остановить. Наш план… – он огляделся вокруг, как будто вдруг понял, что уже стоит на пороге тюрьмы, – …наш план – проникнуть в пропарочные туннели и добраться туда, где Гуэртас хранит обрывки. Томми придумал способ сделать их нечитаемыми.