Виндж Вернор. Конец радуг

   Хотя по правде – если не учитывать отсутствие оборудования для последующих действий – вполне обычный набор современных экспедиционных сил. Три раза за время службы Боба такие запуски завершились настоящим боем. Но это было за полмира отсюда: в Алматы, в Сюдад-Хенераль-Ортес и в Асунсьоне. Самое страшное оружие никогда не применялось хотя в Асунсьоне такое едва не произошло.
   Сегодня он все это железо нацеливает на своих соседей, всего за тридцать миль от Кэмп-Пендльтона. Полная мощь в городской зоне – это все равно что поливать в кухне крыс из крупнокалиберного пулемета.
    Мири, не высовывайся!
   – ФБР снова просит дать ему контроль над ситуацией.
   – Отказать. Ситуация становится напряженнее.
   На данный момент – дай бог, только на данный момент. Если полиция и спасатели смогут восстановить систему, то взлет всего этого железа в небо Южной Калифорнии окажется лишь дорогостоящими учениями. Но что хорошо, когда сидишь запертый и готовый к запуску, это то, что можно хапнуть намного больше ресурсов: Гу привлек группы аналитиков по всей стране и сбросил на них всю информацию разведки и сенсоров. Главные вопросы: защищены ли лаборатории в Сан-Диего, каков прогноз для имеющихся системных отказов?
   А тем временем запущенные Бобом снаряды достигли вершин своих траекторий. Он поднял заряды Эдвардса еще выше, создав их отставание от железа из Пендльтона. Если в самое ближайшее время ничего не разрешится, ему придется включить двигатели беспилотных аппаратов. Ребята, мне нужны ответы!
   Но толпа аналитиков все еще занималась соединением миллиардов точек, выискивая системы и заговоры. А потом все изменило единственное событие. Какая-то фанатичка наблюдений за погодой сразу получила невероятно высокий приоритет.
   – Двадцать секунд назад я заметила импровизированные сигналы на облачном фоне над вот этойзоной.
   И она нарисовала эллипс над южным округом Сан-Диего, покрывающий приличный кусок Кэмп-Пендльтона. Кто-то подавал сигналы, просто мигая фонарем в облачное небо! Большая ось эллипса рассеяния показывала прямо на УСД. Перед глазами Боба поплыли слова перехваченного сообщения.
   Сю Сянь – » всякому, у кого хватит соображения заметить сигнал: «sm» Автоматика лабораторий «ДженГена» повреждена. Система атакует всякого, кто выступает против нее. Это не игра. Это не шутка. Что? Да, я им скажу. В лаборатории остались еще два человека. Это свои! Они пытаются помочь. «/sm»
   Аналитик метеослужбы высказался поверх плывущих слов:
   – Сообщение передано односекундным импульсом, повторено двенадцать раз. То, что вы видите, – восстановлено после очистки от помех.
   Это было достаточно ясно. Пальцы Боба Гу задергались в перчатках, давая приказ морпехам.
   Потом напрягся его противоперегрузочный модуль, и…
   …на миг Боб Гу перестал обращать внимание на что бы то ни было – просто не мог. Логика боя бросала командующего операцией в гущу событий. В этом случае запуск выбросил его модуль из Пендльтона почти горизонтально.
    Может, и не самое удачное решение, –подумал он.
   Но такие мысли всегда возникали у него при вылете с направляющих под перегрузкой в двадцать g.
   Сейчас надо было собраться с мыслями и понять контекст. Люди и оборудование работали строго по расписанию. Немыслимые Последние Средства еще висели над головой, гибкие до самого конца. Сетевое оружие уже было в УСД. А биолаборатории все ещесветились зеленым, мирные и в полной безопасности.
   Посадочный модуль Боба был в нескольких секундах полета от УСД.
   Случилось еще что-то важное, вот в последние секунды. Сю Сянь? Воспоминания нахлынули на Боба тут же, как только аналитики ДВБ выдали собственное озарение. Сю Сянь. Не такое уж редкое имя, но в Южной Калифорнии его носят вряд ли больше трех-четырех человек. И одна из них жила в «Конце радуг» с Леной Гу.
   Внезапно Боб очень хорошо понял, кто находится в перекрестье прицела всех сил, которыми он командует.

30
ГДЕ КОНЧАЕТСЯ СЕТЬ

   Библиотека сделала свой выбор.
   На миг Тимоти Юнх и вся ночная смена лишились дара речи. Толпы реальных людей затихли, и даже миллионы виртуалов влились в координированную тишину.
   Библиотека выбрала – и она выбрала скучистов.
   Видно было, как осознание поражения распространяется по рядам гачекистов. Победа была реальной. Как примут это гачекисты? В конце десятых годов было несколько разгромов, когда большие структуры верований выдавали некое ужасное искусство. Настолько ужасное, что сами кружки распадались и погибали. Кто сейчас знает о Стальных Когтях или о Зонах Мысли? Но сегодня гачекисты потерпели поражение от рук других и должны сделать хоть что-то… может быть, даже что-то милосердное.
   Безмолвная тишь толпы продержалась еще секунду. Потом Опасное Знание вдруг отвернулось от библиотеки и обвело всех гневным взором. В конце концов, роль разгромленного в его репертуаре предусмотрена не была. Но у того, кто управлял всем этим творчеством, гибкость имелась. Секунду спустя Опасное Знание приятно улыбнулось и снова повернулось к библиотеке.
   – Мы склоняемся перед желаниями Библиотеки. Ты победил, о Скуч-э-маут.
   Среди гачекистов поднялся негодующий вой, но Опасное Знание, подняв руку, продолжало:
   – Мы отказываемся от всех своих претензий. Мы остаемся всего лишь гостями.
   Шейла – » Ночной смене: «sm» У гачекистов идет дискуссия с администрацией университета. Они выпрашивают все остатки, что смогут выпросить. «/sm»
   Большой Скуч-э-маут оказался великодушным победителем, хотя и не отошел прочь от объятий библиотеки.
   – Вы всегда будете желанными гостями в библиотеке настоящихкниг.
   Хенсон – » Ночной смене: «sm» Админ визжит на эту тему, но паблисити окупится дополнительной площадью. Ребята, мы победили! «/sm»
   Несколько минут все шло отлично. Окончание беспорядков без стычки с полицией или без физических разрушений не дало ожидаемой разрядки, но вдохновители бунта предусмотрели для этого дополнительные спецэффекты. Кэти Розенбаум собрала все паучьи роботы вместе и послала их к механизмам Юнха для причудливого «танца мира» – который случайно убрал почти весь мусор этой ночи. Тим ощутил идущие переговоры сторон, уступки и обещания. Опасное Знание отступило в небо, и обе стороны стали забавляться спецэффектами, которых раньше не было.
   Но теперь, когда все должно было пойти гладко, возникли проблемы с сетью. То там, то здесь та или иная служба становилась невероятно медленной или ненадежной. Это портило весь вид. Скуч-э-маут все еще стоял, обнимая колонну библиотеки, которая «пришла» к нему. Героический жест, затянувшийся слишком надолго, превращается в дурацкий. Юнх глянул на табло статуса механизмов – скучи не обновлялись уже семь секунд. И никак нельзя было управлять ни одним механизмом.
   Юнх – » Хенсон: «sm» Эй, Шейла, кто там гоняет Большого Скуч-э-маута? «/sm»
   Хенсон – » Юнxy: «sm» He знаю. Играл он отлично, но сейчас бросил мяч. Ну ладно, мы сворачиваемся. Возьми на себя управление и уведи робота. О красивом виде можно больше не заботиться. «/sm»
   Потом она просминговала всей ночной смене, пытаясь навести порядок и увести людей и роботов «ДженГена» туда, где они должны находиться.
   Юнх подогнал погрузчик к механизму Большого Скуч-э-маута, подошел сзади и стал придумывать, как увести эту парочку с поля. Туман Коллективного Разума, окутывающий его робота, уже не соответствовал движениям, и выглядело все дерьмово. Ну ладно. Он сейчас возьмет на себя управление Большим Скуч-э-маутом, роботы последний раз хлопнут друг друга по рукам в воздухе и вместе погромыхают прочь. Нормально, пусть и не совсем.
   А может, это и не важно. Проблемы с сетью становились куда серьезнее. Отмечались странные задержки – возможно даже в реальных разделах. Блоки виртуальной публики работали на кэше. Одношаговые соединения в основном действовали, но с маршрутизированной связью дело обстояло плохо. Юнх отступил на несколько футов в сторону и сумел найти хороший диагностический ресурс. Происходил отказ сертификатов на самых низших уровнях – такого он никогда не видел.
    И даже сеть локализаторов отказывала.
   Вокруг, как дыры в плетении ковра, проступали пятна реальности, проглатывая туманы и толпы, открывая армии будничных лабораторных механизмов. Там, где стояли сотни виртуальных участников, обнаруживались проплешины темного газона и маленькие толпы ошеломленных реальных людей.
   – Тим, погрузчик!
   Это был реальный звук – кричала Шейла Хенсон, стоящая неподалеку.
   Юнх повернулся к библиотеке. Он потерял контакт с Коллективным Разумом!
   Тимоти побежал к механизму. Погрузчик автономно прошел еще пару шагов, но тут был не гладкий пол лаборатории, а сеть локализаторов отключалась. Робот споткнулся о камень бордюра, окружавшего террасу, закачался, теряя равновесие и рассылая запросы о локализации во все стороны. Но сеть не работала, и погрузчику приходилось плохо. Его бортовые системы были рассчитаны на ликвидацию нестабильности: аварийный режим состоял в том, чтобы быстро шагнуть в сторону падения, понижая центр тяжести, и выпустить стабилизирующие ноги. В тепличной среде лаборатории это бы помогло. Здесь же бросок поставил автомат на край северной террасы – а сети локализаторов, которая предупредила бы об обрыве, не было. Стабилизаторы уперлись в воздух, и погрузчик свалился за край.
   Послышались крики.
   Юнх выбежал на поле битвы роботов. Эпические наведенные картины исчезли, но локальную координацию роботы сохранили. Они откатывались с пути, только Юнх это едва замечал – все его внимание сосредоточилось на погрузчике. Вот, есть прямой контакт! Он пробежался по камерам погрузчика… и ему стало нехорошо. Кто-то оказался внизу, под машиной. И женщина эта все еще кричала. Ее нога выше колена была раздавлена корпусом робота.
   Кто-то спускался вниз рядом с ним – Шейла. Она протиснулась под вилами погрузчика, нагнулась, чтобы взять женщину за руку.
   – Мы вас сейчас вытащим, не волнуйтесь, вытащим.
   – Да! – подтвердил Тим.
   Теперь он полностью взял автомат под контроль. Переключаясь между собственным зрением и камерами, он видел, как упал робот и где придавлена женщина. Не суетись, и все будет о'кей.Погрузчик перенес вес на те колени, которые не касались женщины. Жесткая поддержка, без неожиданностей. Слышно было, как под вилами погрузчика Шейла успокаивает пострадавшую.
   О'кей, значит, просто сдвинуть вес назад, перевести машину в низкосидящую позицию. Просто…
   Но послышались другие крики, шум бегущих людей.
   Смейл – » Юнху: «sm» Тим, помоги! «/sm»
   Юнх посмотрел через камеру на другом конце погрузчика. Робот, который был Большим Скуч-э-маутом, все так же стоял возле библиотеки, но центр тяжести задрал до идиотизма высоко, и кто-то снял все ограничители безопасности, чтобы робот мог уперетьсяв ближайшую колонну. Опорные площадки машины ввинчивались в бетонное покрытие террасы. Слышен был звук моторов, работающих в аварийном режиме, но в почти музыкальном ритме включения/выключения. Робот походил на ребенка, который пытается подхватить падающую этажерку.
   Юнх задрал камеру вверх, вверх… на висячий шестой этаж, почти прямо над головой. В бетоне виднелись щели, были места, где этажи качались и кренились. Зданию хватало интеллекта, чтобы стабилизировать себя, даже чуть подвинуть. Только сейчас этот интеллект был отрезан от информации об общем состоянии. Как и погрузчик Тимоти Юнха, библиотека изо всех сил старалась остаться на ногах… и тоже терпела поражение.

31
БОБ РАССМАТРИВАЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ КОВРОВОЙ АТОМНОЙ БОМБАРДИРОВКИ

   Боб летел над кампусом УСД, и его посадочный модуль был теперь так же медлен и тих, как сетевые заряды, падавшие дождем с неба. Это было классическое нападение захвата сети при отсутствии существенных оборонительных средств. Нужно сделать многое, и всего лишь за секунды, но в эти считанные секунды у Боба возникло парадоксальное ощущение безопасности. В современном мире редко бывают случаи, когда человек так самодостаточен – пусть только временно, – как когда он командует подобной атакой. Экспедиционная группа Боба Гу имела собственную сеть, собственные источники питания, собственные сенсоры. Если бы даже исчезли его удаленные аналитики, операция морпехов все равно могла бы продолжаться.
   В этот момент тысячи штурмовых узлов внедрялись в деревья и кусты, прицеплялись к машинам, карнизам и стенам домов. И еще до приземления перехватывали приоритет у оборудования гражданских сетей, которое пока работало. Захват был практически полным. Боб уже получил доступ почти ко всем встроенным контроллерам в этой зоне. В бою локальные системы часто не подлежали восстановлению. Сейчас за несколько секунд интенсивного допроса была получена авторизация ДВБ, и Боб взял на себя контроль. Автомобили и носимые, медицинские центры, вьюпойнты, финансовые и полицейские системы – все отвечали. Полицейские и спасатели восстанавливали связь через боевую сеть. Боб уже слышал голоса вступающих в операцию. Если чуть повезет, людских потерь не будет – только очень серьезное и странное отключение сети. Боевую сеть он оставит на месте, как в операции за границей. В последующие дни она будет заменена – не административной силой, а постепенной передачей функций гражданской системе. И все это было не важно.
   – Лаборатории отвечают?
   – Да, сэр, – сообщил Патрик Уэстин. Он был на земле с первой группой, возле главного входа в «ДженГен». – Мы получили доступ к резервной системе охраны лабораторий. Она согласна с основной и говорит, что подземелья защищены и никаких признаков вмеша…
   Тревога состояния гражданской структуры: Отказ здания.
   Буквы летели на периферии поля зрения. Университетская библиотека рушилась. В бою случается всякое, но сегодня причина выглядела как дурость плюс невезение – сперва демонстранты заставили библиотеку «танцевать», потом отключение сети вывело из строя ее интеллектуальные элементы. Какова бы ни была причина, тем, кто погибнет, на нее плевать.
   Боб сбросил проблему резервной команде, которая сейчас находилась на четыреста метров выше и спускалась с различной аппаратурой – в том числе спасательными копьями. Он смутно отметил, как канистры копий выпускают плавники, целясь остриями в библиотеку. Вспыхнули сотни мелких ракет, и столько же закаленных узлов ударили вниз, к бетону и стали старого здания. Действия внутри будут быстрее, чем любые действия людей – композитные стрелы проведут себя между стенами, изо всех сил стараясь минимизировать повреждения инженерных узлов, соединенных в старом стиле проводами. Оказавшись на месте, они отключат коды управления умирающих систем и постараются установить контакт с серводвигателями стабилизации. Волны вычислений и перевычислений плескались на табло состояния группы. Успех зависел от того, что именно уцелело и насколько быстро оно сможет зацепиться за локализационную сеть морпехов.
   Но не спасение было главной задачей. Внимание Боба сосредоточилось на Патрике Уэстине…
   – Понял вас, – сказал Гу. – Доведите до сведения руководства и автоматики: немедленно прекратить работы, лаборатории опечатать. Никакого движения ни внутрь, ни наружу.
   – Предупреждение и эмбарго. Есть, сэр.
   Может быть, сообщение от Сянь – какая-то странная фальшивка?… Ага, размечтался.
   Боб передал Уэстину еще одну группу и подключил полицейский резерв. Инспекторы Центра контроля над заболеваниями прибудут из Денвера минут через тридцать и подумают насчет безопасного входа в лаборатории.
   Боб плыл по пологой дуге над южным краем кампуса. Пора было приземляться вместе с третьей группой. Только где?
   Если это – действия противника, то на стороне врага должен быть Местный Хончо. Боб вызвал список подозреваемых. Стандартный список иностранных студентов. Тех, кто представляет интерес, допросят к вечеру. Гуляния у библиотеки стали для прессы полным сюрпризом – так как получилось, что контингент из Болливуда оказался в городе и на месте? Конечно, Индо-Европейский Альянс ничего по-настоящему деструктивного затеять не мог. Но коллапс европейской системы сертификатов, похоже, случился в самом сердце разрушений здесь, в Сан-Диего. Аналитики и интуиция самого Боба поставили болливудскую группу во главе списка интересующих лиц.
   Он посадил свой модуль на полянке посреди эвкалиптов. Захрустели сухие ветки, зашуршали опавшие листья. Третья группа опустилась с двадцатиметровыми интервалами к востоку и к западу от места его приземления. На ведущем к библиотеке склоне холма слышались крики, мелькали огни. Здание все еще стояло наклонно, но сервомоторы стабилизации включились и – если больше ничего не откажет – удержат здание, не дав ему упасть. Ожили полицейские машины, их динамики выдавали успокаивающие объявления. Если все получится, может быть, удастся скрыть, что армия отреагировала на события. Местная гражданская оборона сможет погладить себя по головке и похвалить за исправление редких, но, увы, неизбежных системных глюков…
   Прямо перед Бобом находилась группа геймеров и киношников из Болливуда. Они уже получили предупреждение оставаться на месте, но никто и не пытался покинуть место действия.
    Леди и джентльмены, нам нужно всего лишь перемолвиться с вами несколькими словами.
   «ДженГен» сообщал, что лаборатории опечатаны, готовы принять соответствующие власти – когда?
   Ха! Инспекторы ЦКЗ опережали график – они как-то попали на суббаллистический транспорт. Будут на земле через десять минут.
   Поддержка Боба расширялась вверх по цепочке командования. И вниз тоже. Какие-то очень большие и очень грамотные группы просчитывали шансы, что лаборатории превратились в фабрику смерти. Все были согласны, что вероятность ниже одного процента – то есть попросту научная фантастика.
   Пул аналитиков разросся неимоверно – Боб Гу такого никогда не видел – примерно пятнадцать процентов от всей аналитической мощности секретных служб США. Такая поддержка должна бы успокаивать, но оставались места, где связи казались непрочными. Может быть, так протекают ассоциации, когда кризис полностью нестандартный.
   И другим это тоже казалось странным – Боб видел много параноидальных цветов.
   Наконец кто-то просто отчаялся:
   «к порядку» Санитарная проверка. С момента начала атаки отзывов мы потеряли связь с пятью процентами наших исходных аналитиков. Такое не предполагалось возможным. «/к порядку»
   Все аналитики – из спецслужб США. Если для поддержания их на связи были необходимы сертификаты «Швейцарского кредита», то это в лучшем случае ошибка проектирования… или же враг среди персонала поддержки Боба.
   Немедленно последовал контраргумент:
   «к порядку» Не путайте потерю связи с потерей возможности доверять. «/к порядку»
   И пул аналитиков завяз в этих противоречиях, распутать которые быстро мог бы только гений – а Элис сейчас в госпитале.
   Еще один сигнал тревоги замигал где-то внизу поля зрения. Боевая сеть Боба уже пролегла через весь кампус, и она не только поддерживала связь. Сеть представляла собой аппарат слежения шириной в две тысячи метров и выдавала доклад:
    Принадлежащая «ДженГену» пусковая установка ЮПИ/Экспресс только что перешла в состояние готовности.
   Счетчик показывал шестьдесят секунд до передачи на борт груза из лабораторий.
   Даже когда морская пехота видела сенсорами, как заряжается конденсатор запуска, собственная сеть «ДженГена» продолжала уверять мир, будто все наглухо закрыто.
   Кто-то пытался вырваться из «ДженГена».
    Уж слишком это похоже на Асунсьон.
   Боб посмотрел на бомбы, на диспенсеры смертельного тумана, на генераторы высокочастотных полей и мощные инфракрасные лазеры, спускающиеся с 10 000 метров. Журналисты видели всего лишь обычные аэроботы – но подполковнику Роберту Гу-младшему эти аэроботы давали физическую возможность аннигилировать любую угрозу в этом уголке США.
   Так какой же будет Минимально Достаточный Ответ?
   Тридцать секунд до запуска ЮПИ/Экспресс. В стане аналитиков по-прежнему хаос.
   Достоверный контакт с Минобороны/ДВБ утерян.
   Иногда решения приходится принимать на месте одинокому недотепе, лишенному связи.

32
МИНИМАЛЬНО ДОСТАТОЧНЫЙ ОТВЕТ

    Mus MCog.
   Файл Незнакомца говорил, что Mus – это сокращение от Mus musculus. Мыши! Стойки с мышами тянулись вдаль, уходя в темноту. Почему-то помещение казалось больше, чем когда Роберт был здесь в первый раз. Так куда идти?
   Мири колебалась не больше секунды, а потом бросилась туда, где шум был громче всего. Они с Робертом пробежали два пролета вниз, потом еще один… Да! Там стоял шкаф с настежь распахнутыми дверцами. И пневмотрубы доставляли белые цилиндры в лес кристаллов на крышке.
   Перед открытыми дверцами Мири затормозила. Внутри шкафа были стеклянные стойки, как в каком-то древнем автомате для закусок. Слоты за стеклом напоминали серебристые соты – сотни идеально шестигранных ячеек. И сотни мордочек выглядывали из шкафа. Мордочки с розовыми глазками на пушистых белых головках. Даже сквозь стекло доносился пронзительный писк.
   – Они не могут двигаться, туго заклинены, – сказала Мири. – Задние части наверняка одеты в… – она замолчала, ища, очевидно, в своем локальном КЭШе, – во что-то вроде памперсов. – Для девочки, которая интереса к животным не проявляла, голос ее был слишком печален. – Это на самом деле стандартный способ.
   Мири отвела взгляд от рядов пищащих мордочек.
   – В каждом таком ящике ячейки для мышей – двадцать на тридцать на десять. За слоем, который мы видим, еще девять. Слышишь этот хруст? Друзья Умника их упаковывают для пересылки.
   – Но где?
   Вроде бы ни одна из мышиных ячеек не шевелилась.
   – Наверное, сзади…
   Раздался звук, будто разбился бокал. Из леса кристаллов поплыл цветной туман. Роберту он едва зацепил лицо, но Мири стояла прямо рядом с ящиком, и Роберт отдернул ее назад. Наверху разламывались остатки сосудов с жидкостью, и плыл слабый запах нестираных носков. Роберт отодвинулся, увлекая внучку за собой, наступая на битое стекло.
   – Мири, это может быть нервно-паралитический газ. Мгновение Мири молчала, затем уверенно ответила:
   – Они нас пугают. Этот сектор лаборатории не предназначен для простых ядов.
   Но Роберт припомнил транспортные картриджи, только что прибывшие сюда.
    Нас заманили, чтобы мы остановились здесь.
   Мири вышла у него из-за спины и обошла лабораторный шкаф.
   – Ха, смотри, а тут-таки есть транспортная платформа!
   Когда он подошел, Мири уже поливала платформу аэрозольным клеем. Моторчики взвыли, не в силах оторвать платформу от шкафа. Мири протянула руку, погладила почти невидимые границы геля. Еще секунда – и хрустящие звуки в ящике затихли один за другим.
   – Отсюда никто никуда не поедет!
   Они постояли, прислушиваясь… знакомый звук подготовки грузов доносился со всех концов подземелья.
   – Сколько здесь таких контейнеров с мышами, Мири?
   – Было восемьсот семнадцать, когда я кэшировала описание лаборатории. – Она посмотрела на Роберта. – Но друзья Умника никак не могут использовать больше нескольких штук. Тут столько секретности, да еще и масса других проектов…
   Звуки подготовки груза сделались громче. Десятки шкафов затевали игру «Останови меня». Мири отступила на шаг и вгляделась в даль. Лаборатория представляла собой город в миниатюре, с прямоугольной сеткой улиц, уходящих в темноту из-под света единственного фонаря.
   – У меня есть хорошая карта, но… Роберт, что мы можем сделать?
   Роберт посмотрел на ее карту.
   – Я здесь проходил с Томми. В некоторые шкафы мы ставили устройства.
   – Ага! В какие именно?
   Роберт посмотрел на плавающую в воздухе карту. Подземелье было лабиринтом, и заговорщики пришли сюда с другой стороны.
   – Я, гм… – В 2010 году Роберт заблудился на парковке возле молла. Прошел час, а он никак не мог найти машину– в конце концов пришлось обратиться к охраннику. Это было первое неопровержимое проявление его умственной деградации. Но новый я должен вспомнить просто на раз! –Ближайший за два ряда вон в ту сторону, потом направо.
   Они пробежали два пролета вперед, потом один направо. Почти у всех шкафов дверцы были распахнуты, транспортные платформы готовили груз. Мири показала на пневмотрубы, ветвившиеся над шкафами.
   – Смотри, отсюда ничего не вывозится. Где следующее место?
   И снова они побежали, по догадке Роберта. Впереди на фоне потолка виднелось что-то большое. Пусковая установка «ДженГена».
   Мири резко остановилась и стала трясти банкой с клеем.
   – Роберт, который?
   Все шкафы вокруг вели себя подозрительно.
   – Еще два ряда, потом пять шкафов вниз.
   – Но ты вроде говорил… да нет, не важно. Мири миновала еще два ряда, Роберт за ней.
   – Я… я не уверен.
   Роберт вглядывался поверх шкафов, стараясь сориентироваться по пусковой установке, форсировать память. Мири в нерешительности тронула его за руку.
   – Все в порядке, Роберт. Иногда бывает, что не можешь вспомнить. А потом все проходит.