Владимир Крышталев. Возвращение чудес

   С этим барон тоже справился. Но его сценарий не предполагал, что я окажусь чересчур умным. Иными словами, знахарь Азар должен был сыграть свою роль и не задавать лишних вопросов. Этвик собирался скормить мне строго отмеренную часть истории, а всё остальное убрать за кулисы. Ему требовалась моя популярность - отнюдь не моя помощь.
   Что ж. Мне не привыкать к играм. А Этвику до Клода все-таки далеко - пожалуй, как новичку до гроссмейстера.
   Однако Бог с ней, с заставой! Куда важнее было то, что инициатором моего пленения тоже являлся барон.
   Эта догадка пришла ко мне только сейчас, во время замешательства Этвика. О прочем я задумывался и раньше, а вот связать барона с командой моих похитителей…
   Невозможно?
   Почему бы нет?
   Этвик знал о моей популярности даже больше, чем я сам. Если ему нужен был "флаг" для свержения Виктора, то почему бы не придумать простенький план, выставляющий короля в дурном свете? И заодно бросающий меня в руки барона?
   Именно этим объясняется застава, возникшая на нашем пути как раз вовремя. Если Этвик меня ждал, то ему уже было известно о "группе захвата". А откуда подобное может быть известно? Едва ли из "надежных источников"… Бенедикт рассказал весьма странную историю. Видит Клод, не зря в команду попали какие-то "случайные" люди!
   Но если Этвик - организатор, то почему об афере знал король? (В том, что Виктор знал, я не сомневался - здесь моя телепатия сработала четко.)
   Да потому что кто-то из приближенных Виктора - человек барона. Кто-то, кому король верит. И при этом единственном допущении все части шарады становятся на место.
   - …Итак, мы сообща можем восстановить справедливость, - рассказывал между тем Этвик, шагая в полуметре от меня.
   Мы спускались по откосу пологого склона, сопровождаемые стайками пронзительно жужжащих комаров. Понемногу начало темнеть. Воздух еще оставался теплым, хотя откуда-то из оврага потянуло сыростью. Речка поблескивала слева от нас. На другом берегу какой-то сорванец гнал домой корову. Животное шло медленно, с достоинством, деловито помахивая хвостом, а мальчишка (или девчушка? - на таком расстоянии не разберешь) бегал вокруг и пытался доказать, что нужно идти быстрее. Для этих целей он использовал прутик. Корова, однако, не обращала на своего попутчика никакого внимания.
   - Справедливость? - переспросил я.
   Мой собеседник ответил не сразу.
   - Азар, ты должен понять. Это будет в интересах всего дворянства. Кто такой Виктор? Мелкий герцогишко, дорвавшийся до короны. Он приучен командовать холопами, а с благородными людьми разговор особый. Виктор не желает этого знать и помыкает достойнейшими, как простыми селянами. Где это видано?
   Интересное представление о справедливости. Значит, равный подход ко всем людям - неэтично?
   - Но если достойнейшие не сопротивляются, то в чем проблема? - я продолжал сохранять нейтральную позицию. Похоже, у Этвика не было чего мне предложить, и он рассчитывал только на мою благодарность за освобождение. И на дружбу. Слабовато, учитывая сомнительность предприятия. - Почему нас должно волновать здешнее дворянство?
   - Потому что король считает земли, где мы живем, своими, - ответил барон. То, что я имел свою точку зрения, его начало раздражать. - Подумаем о будущем, Азар! О наших детях и внуках.
   Он помолчал.
   - С другой стороны, у Виктора нет наследников, - продолжил Этвик, отыскав для меня еще аргументов. - Даже если ты вылечишь его дочь - а это ведь неизвестно? - она не удержит трон. После смерти короля оживут старые дрязги. Найдутся недовольные. Всё пойдет прахом. Лучше положить этому конец прямо сейчас.
   - И что я должен сделать?
   Барон ждал этого вопроса. Ответ последовал незамедлительно:
   - Перестань лечить принцессу. Это первое…
   Я покачал головой и прервал его на полуслове:
   - Нет. Здесь нам не договориться. Я знаю, каково будет "второе", но если бы ты начал с него, я бы тебя по крайней мере выслушал. Ты сказал: "Подумаем о будущем, о наших детях". Но будущее - это не только наши с тобой дети. Я приехал сюда врачевать, а не плести заговоры. Таков мой долг.
   Взгляд Этвика стал холодным.
   - Значит, наши пути расходятся? Тебе напомнить, знахарь Азар, кто пришел тебе на помощь, когда тебя волокли к королю, как преступника? Связанного по рукам и ногам.
   - Не нужно, - я криво усмехнулся. Баронская дружба на пару с доброжелательностью оказались недолгими. - И тем более мне не нужно напоминать, что волокли-то меня, выполняя твой замысел.
   Моя догадка попала в точку. И, что еще важнее, Этвик подумал, будто мне откуда-то стало известно реальное положение дел, потому счел излишним отпираться.
   - Так ты знал… - произнес он задумчиво. - Это объясняет…
   За время разговора мы дошли до самой реки, и сейчас брели вдоль берега. Сумерки прятали и сглаживали детали. Иногда казалось, что в зарослях камыша и лозы кто-то сидит, но когда мы подходили ближе, неясная фигура оборачивалась старой корягой. В воде всплескивала рыба, иногда течение проносило мимо всякий мусор: веточки, листья. На небе проступали звезды.
   Интересно, о чем сейчас там задумался барон? Я бы на его месте размышлял, не утопить ли меня в речке. Он сказал слишком много, и теперь я представлял серьезную угрозу для его дальнейших операций.
   Наши пути в самом деле разошлись.
   - Я не ожидал, что так получится, - голос Этвика звучал даже как-то печально. - Но ты, Азар, не оставляешь мне другого выхода.
   Он потянул из ножен меч. Спокойно, ничуть не таясь, не собираясь застать меня врасплох. Он знал, что всё равно владеет оружием лучше. К тому же, я по обыкновению оставил всё колюще-режущее дома.
   В тон своему собеседнику я вздохнул:
   - Вот оно, твое благородство. А над Бенедиктом глумился, тогда как он всего лишь выполнял свой долг перед королем. До недавних пор ты мне был симпатичен - умен, смел, независим в суждениях. И только теперь я особенно остро понимаю, что ум и смелость - еще не всё. Убив меня, ты лишишь ребенка последней надежды. Разве может так поступать человек?
   - Ты умеешь говорить, Азар, - барон не спешил исполнить свой приговор, уже вынесенный. Только отошел чуть подальше, держа оружие наготове. В окружении черного ореола волос его лицо сейчас казалось демоническим. - Вокруг тебя не зря собираются люди. Признаться, я тоже симпатизирую тебе. Мало кто способен так держаться перед смертью.
   Я пожал плечами:
   - Но я не собираюсь умирать. Ты что же, убьешь меня просто так? Как люди колют свиней? У меня нет при себе меча.
   - А ты как думаешь, знахарь Азар? - спросил барон, делая шаг ко мне. Лезвие нацелилось в мой живот.
   - Думаю, ты вполне способен на такое, - признал я. - И больше не взываю к человечности. Только как же дворянская честь?
   - Ты разумный человек, знахарь, - Этвика мои слова не тронули. - Болтовня о чести не всегда уместна. Оставим ее для пустоголовых рыцарей, вроде Бенедикта де Пассо.
   Почему-то я так и подумал. Ну ладно, оставим так оставим.
   - Тогда, барон, еще один вопрос. Ты слыхивал, что я колдун?
   Этвик оскалился:
   - Пугаешь меня сказками? Думаешь, я поверю в эту чушь для болванов?
   - Ну зачем пугать? - сказал я просто, поднимая руку. - Мне известна твоя смелость.
   В следующее мгновение глаза барона расширились. Я знал причину: его меч вдруг стал рваться куда-то вниз и в сторону. Несколько секунд Этвик усиленно боролся с собственным оружием, а затем кисть непроизвольно вывернулась, и меч полетел куда-то вдаль. Импульса должно хватить метров на пятьдесят, прикинул я. Как раз в кусты.
   Послышался треск, тут же стихший. Где-то неподалеку сонно чирикнула птичка.
   Этвик смотрел на меня. На его лице наверняка застыла оторопь, но темнота не давала это толком увидеть. Впрочем, я воспринимал состояние моего противника и так: сейчас, в сумерках, телепатические способности обострились. Или же барон растерялся основательно.
   - Не надо, - произнес я, предупреждая мысли собеседника. - Мне известно, что у тебя еще есть ножи. Их постигнет та же участь.
   Этвик не двигался и молчал.
   - Наиболее разумным в данной ситуации было бы сделать с тобой то, что ты хотел сделать со мной. Верно? Ты представляешь для меня угрозу, а сила на моей стороне, - я продемонстрировал полную уверенность в себе, отвернувшись от противника. Этвик по-прежнему не шевелился. Сценка очень напоминала то, что происходило не так давно в лесу. Разыгрываю тот же сценарий. Я незаметно усмехнулся и продолжил: - Но я не стану тебя убивать. И без того весь этот мир держится на убийствах. Смелость, ум… Здесь не хватает человечности. Барон, цели, к которым путь лежит через кровь и смерть, не бывают хорошими и светлыми. Человечеству потребовалось много веков, чтобы довести войну до абсурда, и только тогда мы признали: да, из войн никто не выходит победителем. У вас это, наверное, впереди… впрочем, ты вряд ли поймешь.
   - Кто ты? - голос Этвика прозвучал приглушенно.
   Я повернулся:
   - Давай не будем играть в вопросы-ответы. Ты привел меня сюда, чтобы я или стал твоим союзником, или умер. Я не согласился на эти варианты. В моих силах предложить третий: ты со своими людьми убираешься из столицы и оставляешь в покое нынешнее королевское семейство. Немедленно. Не то, чтобы я симпатизирую Виктору. Мне не по душе сама идея дворцовых переворотов. В первую очередь пострадают невинные. Принцессу ты ведь давно сбросил со счетов, правда?
   - Мы… можем договориться, - предложил барон. В его голосе еще сквозила неуверенность, однако мой собеседник все-таки быстро сориентировался. Ну да, если уж на то пошло, лучше иметь сильного союзника, чем сильного врага.
   - Вряд ли, - я позволил себе усомниться. - Нам не по пути, ты правильно сказал. Уходи сегодня же. Я знаю, что у короля есть твой человек, - этого я, конечно, точно не знал, но Этвик вздрогнул, невольно подтверждая мои слова, - только ничего не выйдет.
   - Тебе неизвестны… все детали. Император готовит армию, чтобы помочь претенденту. Лучше быть на нашей стороне, Азар.
   Он уже перешел к угрозам? Крепкие же у барона нервы!
   - Убирайся, - повторил я.
   Не говоря больше ни слова, он развернулся и зашагал в ту сторону, куда улетел его меч. Собирается высматривать оружие в такой темнотище? Я скептически хмыкнул.
   Однако Этвик довольно быстро отыскал свой клинок - по слуху определил место падения? Темная на фоне звездного неба фигура распрямилась. Я услышал звук стали, въехавшей в ножны.
   - Кто бы ты ни был, - заявил барон уже громко, с прежней силой, - тебе следовало выбрать правильную сторону. Не пожалей о своем выборе, Азар.
   Он начал подниматься к дворцу.
   - Не пожалею, - буркнул я и отправился следом.
   Мне совсем не нравилась эта самоуверенность Этвика. Я знал, что он уступит моему требованию и уедет, но вот откажется ли полностью от своих планов? Мой фокус с мечом его впечатлил - да, видно, не очень. Подобных людей лучше не ставить в ряд врагов.
   Вернувшись во дворец, я отыскал Жерара.
   - Мне очень неприятно об этом говорить, - сообщил я ему, - но барон Этвик, которого я до недавнего времени считал своим другом, готовится захватить власть.
   Начальник королевской гвардии посмотрел на меня вопросительно:
   - И что? Простите, Азар, я совершенно не понимаю, какие мотивы движут вами.
   Он поправил полы своего халата (мы беседовали в графских покоях), пригласил меня присаживаться и сам опустился в кресло. На камине горела толстая свеча, по углам комнаты царили густые тени.
   - Странно, но это первый наш с вами разговор, - продолжил де Льен. - Вы спасли мне жизнь, а я даже не выразил свою благодарность…
   Я отмахнулся:
   - От меня не убудет. Сейчас я пришел по другому поводу.
   - Насчет короля, - кивнул Жерар. - Но вы понимаете, что произошедшее освободило меня от всяческих обязательств перед Виктором.
   - Понимаю. Только ведь речь идет о целом королевстве. О нас с вами, о наших детях, любимых.
   Мой собеседник помрачнел - очевидно, мои слова его задели. А я продолжил:
   - У Этвика есть хорошо разработанный план, куда включается личная армия барона, и также армия Западной Империи.
   Де Льен бросил на меня быстрый взгляд. Я тут же вспомнил, что мы встретились, когда он с посольством возвращался от императорского двора.
   - Значит, - произнес я медленно, - вы знаете о готовящейся войне с империей. Этвик не блефовал. Он действительно заручился основательной поддержкой.
   - Король не хочет этого видеть, - Жерар пожал плечами.
   - Король болен. Боюсь, я не сумею этого объяснить, однако Виктор не вполне здоров душевно.
   - Это едва ли что-то меняет. Он остается королем, и он принимает решения.
   - А если я скажу, что существует человек, которому Виктор доверяет? И что этот человек работает на Этвика?
   Мне досталась очередная порция пристального внимания графа. Я уточнил:
   - Я не знаю, кто он. Но вся история с Бенедиктом де Пассо - его рук дело. Это мне подтвердил сам Этвик. И тогда наша задача, граф, - обнаружить этого человека. В подобной ситуации мы не можем допустить, чтобы королевские решения исходили от барона.
   Жерар откинулся на спинку кресла, приложив ладони к вискам.
   - Вы только что разговаривали с Этвиком? - спросил он.
   - Вы угадали. И после беседы, где мы четко выяснили позиции друг друга, я немедленно зашел к вам.
   - А что барон?
   - Я поставил ему ультиматум. Он сегодня же уберется из столицы.
   Вздохнув, граф де Льен провел ладонями вниз, к подбородку, затем положил руки на подлокотники. Опять уставился на меня.
   - Вы странный человек, Азар. Я не нахожу в ваших действиях логики. Вы узнали, что барон - организатор. Вероятно, он предложил вам быть на его стороне. Вы отказались - но не потому что поддерживаете короля. Я прав?
   - Вполне.
   - Вдобавок вы способны одним желанием отклонять летящие стрелы и поджигать луки. Большего я не видел, но, наверное, это не все ваши умения. Кто вы, Азар?
   Кажется, этот вопрос мне стали задавать слишком часто. Второй раз за полчаса.
   - Жерар, я не смогу ответить откровенно. Вы все равно подумаете что-то другое. Я человек. Не колдун, не дьявол и не посланник Божий. Логика же в моих действиях проста: я не люблю убийство. Именно поэтому Этвик убирается из столицы, а не лежит на дне реки с камнем на шее, хотя я прекрасно понимаю, что в будущем он способен принести нам много хлопот.
   - И убийств.
   - Возможно. К сожалению, граф, никто из нас не обладает такой мудростью, чтобы просчитать все возможные варианты развития событий. Вы уверены, что убей я барона - и в будущем погибло бы меньше людей? Что война наверняка была бы предотвращена? В более широком смысле здесь идет речь о праве решать, кто достоин жизни, а кто нет. Я не признаю за собой такого права. И, если уж на то пошло, я не признаю его ни за одним человеком в мире. Большая часть того, что мы называем злом, происходит отсюда.
   Пламя свечи замерцало, играя тенями на наших лицах. Жерар неторопливо поднялся, подошел к камину, взял щипцы и снял лишнюю часть фитиля. Свеча на миг едва не погасла, но затем снова начала гореть ровно.
   - Мне кажется, - сказал я, наблюдая за собеседником, - вас не слишком удивило мое известие об Этвике.
   Граф кивнул, присаживаясь в кресло:
   - У Виктора с бароном старые счеты. Этвик уже много лет копает под трон, но пока ему ничего значительного не удавалось. Всякие мелочи. А теперь он явился в столицу - тут уж поневоле что-то заподозришь.
   - И вы сидели сложа руки?
   Пожав плечами, Жерар заметил:
   - Всякая верность имеет свои границы. Это Виктор, а не барон, назвал меня предателем и приказал убить. Только благодаря вам я жив до сих пор.
   Я усмехнулся:
   - Граф, вам не идет меланхолия. Вы все еще начальник королевской гвардии, Виктор этого не отменял. Для вас, я смотрю, главное честь и верность, но этот мир, кажется, уже начинает жить по другим правилам. Впрочем, я с трудом верю во всеобщую порядочность - что в прошлом, что в будущем. Вы, Жерар, представляете в королевстве реальную силу. Насколько я знаю, ваша популярность среди гвардейцев очень велика. Если бы вы сказали, что принимаете сторону барона, то гвардия в большинстве своем не стала бы препятствовать захвату власти. Но вы этого не скажете, правильно? У вас сейчас такое настроение, что вы бы просто устранились от дел и наблюдали, как мир катится ко всем чертям.
   Мой собеседник вздрогнул, бросив взгляд на шторы, и это мне напомнило старую поговорку: "Не поминайте черта к ночи". Наверное, в этом мире существует похожая.
   - Со мной вы можете не бояться чертей, - сказал я отчасти в шутку, отчасти серьезно.
   Жерар вздрогнул снова.
   - Потому что их не боитесь вы? - спросил он тихо.
   Я все-таки рассмеялся:
   - Скорее, потому что они меня боятся… Полно вам, граф! Вы по-прежнему держите меня за какого-нибудь ангела небесного. Это, если хотите, написано у вас на лбу… у вас, и еще у юного де Лири. Разумом вы еще ничего не решили, но душой искренне верите.
   - Сказано, - откликнулся мой собеседник, - вера творит чудеса.
   - Тоже правильно, - я устроился в кресле поудобнее. Наш разговор постоянно отклонялся от темы, перетекая в русло философии, и это грозило затянуться. - Однако плохая вера способна лишь на плохие чудеса. Это неинтересно и скучно. К чему вам нужна вера в меня? Верьте в абстрактное добро - в Бога, например. В Нем невозможно разочароваться, потому что невозможно увидеть Его действия и отличить их от действий Его врага. А я сделаю что-то не то - и полетят все ваши идеалы… ну ладно, не скажу, куда. Я всего лишь человек, хорошо это или плохо.
   - И Спаситель был человеком, - почти беззвучно заметил Жерар.
   От этих слов я даже покачнулся, из-за чего массивное кресло подозрительно скрипнуло. Что за дурацкая беседа! Всю жизнь я наивно полагал, будто заставить людей поверить во что-нибудь специфическое - задача весьма сложная и трудоемкая. Да, определенные суеверия есть у каждого, но если прийти к человеку и сказать: "Я - великий маг", или "Я - бог", - то вас отправят подальше. Никто и не подумает всерьез воспринимать сказанное. Если же при этом показать парочку чудес, вас просто заподозрят в мошенничестве с использованием технических штучек.
   Впрочем, здешний мир еще далек от цивилизации содружества. Это у современных людей скепсис в крови. Мы с детства приобщаемся к чудесам информационных сетей, каналов стереовидения и прочей ерунды. Усваивая ежедневно тонны многообразия, мы вырабатываем свое понимание необычного и волшебного. Оно попросту намного сложнее.
   - Жерар, - сказал я вслух, - Спаситель не отрицал свое родство с Отцом.
   - Он тоже не знал… вначале.
   Я медленно покачал головой:
   - Ладно, граф. Не вижу никаких причин умалчивать свое истинное происхождение. Хуже все равно не станет. Вы придаете мне и моим поступкам некую религиозную окраску, а между тем я обычный человек. В чем-то тоже верующий - так что ваше сравнение меня со Спасителем звучит в моих ушах святотатством. Я не отношусь к религиям серьезно, но предпочитаю уважать чужие идеалы - особенно если они этого стоят. Итак, Жерар, признаёте ли вы, что жизнь людей постепенно изменяется? Мы стараемся чтить обычаи предков, но вольно или невольно вносим какие-то свои дополнения, что-то улучшаем. Достаточно посмотреть на Милну - как она отстроилась за последнее время.
   - Несомненно, - мой собеседник задумчиво нахмурился, пытаясь уловить, к чему я клоню.
   - Хорошо. А можете ли вы представить, что спустя много столетий все эти постепенные, незаметные изменения дадут в результате общество, совершенно непохожее на нынешнее?
   Жерар не понимал. Я видел это в его глазах. Если замок разрушить и построить в другом месте, общество едва ли поменяется, - так думал мой собеседник. И в чем-то был прав.
   Тогда я решил привести аналогию:
   - Знаете, как делают мечи? Берут руду, плавят, получают слиток железа, затем из него выковывают меч. Не так ли?
   - В общих чертах верно, - подтвердил граф.
   - Из руды - рыхлого, рассыпчатого материала - выходит оружие. Всё изменяется до неузнаваемости, правда?
   - Вы хотите сказать, - с удивлением произнес Жерар, - через много веков люди так же будут отличаться от нас, как сталь отличается от руды?
   - Это грубый пример, но суть вы уловили. Хорошо. Теперь представьте, что те люди откроют множество новых способностей и возможностей. Наши предки не знали составных луков и арбалетов ^*- логично предположить, что и мы не всё знаем.
   Мой собеседник кивнул, соглашаясь.
   - Они обнаружат, что этот мир существует не сам по себе, - продолжал я, пытаясь вообразить, какие картины рисуют мои слова перед мысленным взором Жерара. Получалось плохо: я так и не смог полностью проникнуться средневековым мировоззрением. Я понимал, что граф едва ли глупее меня, но не мог отделаться от ощущения, что растолковываю простейшие вещи слабоумному. - Вокруг лежат другие миры, их много, и там тоже живут люди. Одни из них ушли в своем развитии дальше, другие же начали свой путь позднее. А у некоторых миров нет будущего.
   - Другие миры… Вы хотите сказать, другие земли?
   Другие Земли.
   - В общем, да.
   - Значит, вы не отсюда, - просветление на лице графа было искренним - наконец-то он начал кое-что понимать! - Вы пришли из других земель. Вы пришли… потому что у нас нет будущего?
   В последней фразе явно прозвучал вопрос.
   - Да, - просто ответил я.
   Наступило долгое молчание. Свеча вновь начала коптить, однако граф не обращал на нее внимания. Он обдумывал мои слова.
   Наконец он заговорил:
   - Но как вы знаете?…
   - Мы прошли тот же путь, помните? Условно говоря, мы способны видеть, куда ведут различные тропинки, ответвляющиеся от этого пути. Некоторые из них интересны и сами позднее превращаются в широкие дороги, а по другим можно зайти лишь в болото. Наше знание - мудрость даже не старшего, а просто того, кто волей случая идет впереди.
   - Тогда… что вам нужно?
   - Чтобы у вас появилось будущее. Знаю, это кажется невероятным, но именно такова моя цель. Я умею останавливать стрелы и поджигать луки, однако эти мои способности существуют отчасти благодаря вам. Если будущего нет у вас, то его нет и у моих способностей. Трудно объяснить. Возможно, граф, ваш мир уже нашел одну из любопытнейших закономерностей бытия: если кто-то нас искренне любит, он как бы дарит нам дополнительную защиту. Его дух, подобно ангелу-хранителю, всегда будет с нами. Он отведет стрелу, летящую в щель доспехов. Он подставит ветку дерева, если мы упадем со стены, - и мы отделаемся лишь синяками. Он предупредит о смертельной опасности.
   - Медальон!… - выдохнул мой собеседник. Мысль, казавшаяся мне простой и банальной, неожиданно произвела на него сильнейшее впечатление.
   - Что? - переспросил я, не понимая, о чем речь.
   - Ничего, - взгляд графа вернулся из заоблачных далей. - Простите, Азар, я не нарочно вас перебил. Вы сказали одну вещь, о которой я раньше не задумывался. Вы правы, Азар… и я вас слушаю.
   - Это лишь наиболее яркое проявление некоего закона. Мы, граф, существуем не сами по себе - и не могли бы существовать. Наша жизнь прочно связана со всем этим миром. А также с людьми, которые вокруг нас. Верите или нет, но если ваша культура вновь обрушится в варварство, то хуже будет не только вашим детям.
   Жерар встал - ему больше не сиделось в кресле. Прошелся по комнате. Заметил, что коптит свеча, срезал фитиль. Аккуратно положил щипцы на камин.
   - Азар, вы говорите странные и непонятные вещи, - тихий голос моего собеседника сейчас звучал взволнованно. - Это не укладывается у меня в голове… но я вам верю. Может, когда-нибудь я смогу и понять…
   - Хорошо, - кивнул я. - Вы обязательно поймете, Жерар. К некоторым вещам нужно просто привыкнуть. А пока давайте подумаем о том, для чего я сюда явился: как предотвратить готовящуюся войну и оставить нашего друга барона в дураках.
   Устроившись поудобнее, я стал рассказывать:
   - Для начала, мне кажется, следует нейтрализовать силы империи…
   Граф де Льен слушал вполуха, но большего и не требовалось. У меня уже возник кое-какой план.
 

14 глава.

 
   Спешное отбытие барона из столицы осталось незамеченным.
   Больше всего я жалел о том, что вместе с Этвиком уехал мой юный "оруженосец". Мальчишка был любознательным и быстро учился, я успел к нему привыкнуть. Всегда заманчивая возможность: вложить в другого свои знания, ценности, опыт. Думаю, парень и так вырастет неординарной личностью, но хорошо бы, если б эта неординарность носила мирный характер. А то Этвик научит…
   Королю я сообщил как о планах барона, так и о наличии предателя. Виктор выслушал, однако никаких заметных действий не предпринял. Возможно, мои слова звучали для него не слишком убедительно: я, естественно, пропустил ряд деталей нашего с Этвиком разговора.
   Состояние Луизы улучшилось, хотя и не кардинально. Самый значительный подъем произошел после первой нашей беседы. Буквально на следующий день он сменился некоторым спадом, а потом наступил достаточно ровный период без сколько-нибудь различимых колебаний. Принцесса охотно разговаривала со мной, однако ее воспоминания или рассказы не сопровождались выплеском эмоций, как это было в первую встречу.
   Но самое главное она еще не сказала - или же я ошибся.
   Проходили дни. Я навещал девочку, а затем шел проводить свое "собрание". Никогда раньше не подумал бы, что у меня проявится вкус к миссионерской деятельности. Что-то там проповедовать мне всегда казалось дурацким занятием. Когда много разных людей собираются вместе, образуется толпа, а у толпы коэффициент интеллекта ниже, чем у любого из ее участников по отдельности, - это известно еще со времен Тарда и Лебона