Страница:
Страшно хотелось пить, но глотать отвар Петька не решался. Он только полоскал рот, кривился от боли и горечи. Выше шеи все болело. Ему трудно было ворочать головой, и он ощущал, как опухоль ширится, закрывая глаз.
Очень хотелось увидеть Гардана и узнать, как он там, не случилось ли с ним чего. Но никаких сведений о друге не было, и Густав о нем ничего не сказал, а позвать было нельзя. Говорить Петька не мог.
Вскоре заиграли трубы, сзывая воинов под знамена раджи-победителя. Ликующие воины с гомоном и криками стекались со всей долины. Появились и матросы, все чумазые от порохового дыма. Кое-кто уже с повязками, а одного тяжелораненого несли на носилках. Одного Гардана не было видно, и Петька уже заволновался. Раджа неторопливо объезжал своих воинов, поздравлял с победой, радостно улыбался и сыпал обещания щедро вознаградить каждого.
Петька жадными глазами высматривал Гардана. Того нигде не было. В душе юноши зародился жуткий страх за друга, он разрастался, заполняя его всего. Самые мрачные предположения вселились в его и так болящую голову. Лишь один матрос по имени Жан Задира, поняв, как беспокоит парня судьба друга, поведал, что видел Гардана сидящим на коне, но затем потерял его из виду.
Стало быть, подумал Петька, Гардан умчался добывать себе славу на коне и, конечно, с саблей наголо. Но где же он теперь? Не случилось ли с ним несчастья? И что будет со мной, коль я останусь один?
Затем он немного устыдился своих мыслей. Получается, что он больше думает о себе, чем о друге.
Подошел капитан и молча стал осматривать бледное Петькино лицо, потом спросил участливо:
– Что, Пьер, болит рана? Как же это тебя сподобило схватить под самый конец боя стрелу? Ну да ничего, это не так уж и опасно. Дай-ка я тебя посмотрю.
Он осторожно снял повязку и осмотрел уже раздувшуюся щеку, потрогал опухоль вокруг ранки, молвил успокаивающе:
– Ерунда. Зубы целы? – Пьер утвердительно кивнул. – Тогда через пару дней станет заживать. Сейчас я положу тебе на ранку мазь, замотаю и завтра сменю, а там и подсохнет. Принесите мне воды и чистую тряпицу. Надо же нашего героя обтереть, а то он похож на черномазого сатану.
Вскоре рана была обработана, смазана, и на нее наложена чистая повязка.
А все матросы, уцелевшие в бою и не получившие ран, уже бултыхались в ручье, смывая грязь, копоть и пыль сражения. К ним присоединился и капитан, тщательно обтираясь пучком травы.
Потом матросы стали тревожно оглядываться в поисках Гардана. Войско уже готовилось отправиться в путь в столицу княжества, когда Дуарте воскликнул, указывая пальцем вдаль:
– Эй, глядите! Наш Гардан кого-то волочит на аркане! Никак удалец пленного зацапал?
К ним приближался Гардан, гордо восседая на коне, а позади него плелся, спотыкаясь, какой-то далеко не простой человек, судя по воинскому поясу с ножнами, усыпанными сверкающими каменьями и золотыми бляшками.
– Видать, знатного пленника парень отхватил! – сказал Густав Руж, присматриваясь к приближающимся. – Глядите, какие у него ножны, а сабля, видать, и того богаче. Ну и проныра же этот Гардан, везде успеет! Эй, Гардан! Правь к нам! – Голос Густава загремел, как во время пальбы из пушек.
Петька радостно отметил, что друг даже не ранен, и в груди его разлилась мягкая волна восторга. Он хотел тоже что-то крикнуть, но скривился от боли и забросил эту затею, только поднялся на ноги и ждал приближения друга.
Гардан подъехал, спрыгнул с коня и подошел к капитану.
– Капитан, принимай драгоценного пленника. Шайтан знает кто он, но уж то, что человек важный, – это точно. Глядите, какое одеяние, а драгоценностей на оружии больше, чем у нас во всей команде. А вот еще что я снял с его тюрбана, – Гардан протянул капитану рубин овальной формы в обрамлении маленьких голубых камушков в золотой оправе.
– Ну-ка, Гардан, что ты нам преподнес? – спросил капитан и стал разглядывать пленника и драгоценность. – А ведь это очень дорогая вещь, ребята. Рубин в окружении сапфиров! Знатная штука! Я вижу, у тебя на боку его сабля, давай сюда, поглядим.
Гардан с явной неохотой отстегнул от пояса саблю и подал ее капитану.
– Не кривись, молодец, – усмехнулся капитан, заметив недовольство Гардана. – Саблю ты можешь оставить себе – в бою достался тебе этот трофей. Жизнью рисковал за нее. Мы только поглядим.
Сабля была действительно отменная. Клинок отливал голубизной и явно вышел из рук какого-то знаменитого мастера Дамаска. Бирюзовая рукоять с золотым витым шнуром была покрыта разноцветными каменьями, а на шишаке сверкал довольно большой изумруд, закрепленный витыми усиками из чистого золота. Золотой же эфес был усеян мелкими каменьями.
– Кто же этот пленник? – спросил капитан и, не находя ответа, продолжил: – Надо его к радже свести, пусть он определит, а мы за него хороший выкуп получим. Видно, что он того стоит.
Матросы с интересом рассматривали молодого красивого воина с едва пробивающимися усиками, но уже выбритым подбородком. Его большие агатовые глаза смотрели без страха, но заинтересованно и с любопытством. Даже в таком положении он держался вызывающе.
– Гардан, – обратился к юноше капитан. – Ты его захватил, ты и поедешь со мной к радже на переговоры. А пока достань-ка мне коня, вон они еще бродят без седоков. Прихвати нескольких, а то у нас есть раненые – им будет куда удобнее ехать, чем идти.
Вскоре Гардан умчался с одним индусом, понимавшим португальскую речь, к радже – предупредить о пленном и о скором посещении капитана.
Час спустя выяснилось, что пленный – племянник правителя, разгромленного только что, и за него установлен выкуп огромного размера, половина которого останется у экипажа «Волка».
Уже поздно вечером при свете факелов войско вступило в возвращенную столицу. Городок оказался маленьким, но дворец раджи вызывал восхищение своей архитектурой, хотя и был невелик.
Уставшие и измученные походом, воины разбрелись по сараям или просто расположились на земле. Жители с трудом скудно накормили их, и в тот же час все погрузились в тяжелый сон. Лишь небольшая стража изредка оглашала ночную тишину перекличкой.
Глава 6
Глава 7
Очень хотелось увидеть Гардана и узнать, как он там, не случилось ли с ним чего. Но никаких сведений о друге не было, и Густав о нем ничего не сказал, а позвать было нельзя. Говорить Петька не мог.
Вскоре заиграли трубы, сзывая воинов под знамена раджи-победителя. Ликующие воины с гомоном и криками стекались со всей долины. Появились и матросы, все чумазые от порохового дыма. Кое-кто уже с повязками, а одного тяжелораненого несли на носилках. Одного Гардана не было видно, и Петька уже заволновался. Раджа неторопливо объезжал своих воинов, поздравлял с победой, радостно улыбался и сыпал обещания щедро вознаградить каждого.
Петька жадными глазами высматривал Гардана. Того нигде не было. В душе юноши зародился жуткий страх за друга, он разрастался, заполняя его всего. Самые мрачные предположения вселились в его и так болящую голову. Лишь один матрос по имени Жан Задира, поняв, как беспокоит парня судьба друга, поведал, что видел Гардана сидящим на коне, но затем потерял его из виду.
Стало быть, подумал Петька, Гардан умчался добывать себе славу на коне и, конечно, с саблей наголо. Но где же он теперь? Не случилось ли с ним несчастья? И что будет со мной, коль я останусь один?
Затем он немного устыдился своих мыслей. Получается, что он больше думает о себе, чем о друге.
Подошел капитан и молча стал осматривать бледное Петькино лицо, потом спросил участливо:
– Что, Пьер, болит рана? Как же это тебя сподобило схватить под самый конец боя стрелу? Ну да ничего, это не так уж и опасно. Дай-ка я тебя посмотрю.
Он осторожно снял повязку и осмотрел уже раздувшуюся щеку, потрогал опухоль вокруг ранки, молвил успокаивающе:
– Ерунда. Зубы целы? – Пьер утвердительно кивнул. – Тогда через пару дней станет заживать. Сейчас я положу тебе на ранку мазь, замотаю и завтра сменю, а там и подсохнет. Принесите мне воды и чистую тряпицу. Надо же нашего героя обтереть, а то он похож на черномазого сатану.
Вскоре рана была обработана, смазана, и на нее наложена чистая повязка.
А все матросы, уцелевшие в бою и не получившие ран, уже бултыхались в ручье, смывая грязь, копоть и пыль сражения. К ним присоединился и капитан, тщательно обтираясь пучком травы.
Потом матросы стали тревожно оглядываться в поисках Гардана. Войско уже готовилось отправиться в путь в столицу княжества, когда Дуарте воскликнул, указывая пальцем вдаль:
– Эй, глядите! Наш Гардан кого-то волочит на аркане! Никак удалец пленного зацапал?
К ним приближался Гардан, гордо восседая на коне, а позади него плелся, спотыкаясь, какой-то далеко не простой человек, судя по воинскому поясу с ножнами, усыпанными сверкающими каменьями и золотыми бляшками.
– Видать, знатного пленника парень отхватил! – сказал Густав Руж, присматриваясь к приближающимся. – Глядите, какие у него ножны, а сабля, видать, и того богаче. Ну и проныра же этот Гардан, везде успеет! Эй, Гардан! Правь к нам! – Голос Густава загремел, как во время пальбы из пушек.
Петька радостно отметил, что друг даже не ранен, и в груди его разлилась мягкая волна восторга. Он хотел тоже что-то крикнуть, но скривился от боли и забросил эту затею, только поднялся на ноги и ждал приближения друга.
Гардан подъехал, спрыгнул с коня и подошел к капитану.
– Капитан, принимай драгоценного пленника. Шайтан знает кто он, но уж то, что человек важный, – это точно. Глядите, какое одеяние, а драгоценностей на оружии больше, чем у нас во всей команде. А вот еще что я снял с его тюрбана, – Гардан протянул капитану рубин овальной формы в обрамлении маленьких голубых камушков в золотой оправе.
– Ну-ка, Гардан, что ты нам преподнес? – спросил капитан и стал разглядывать пленника и драгоценность. – А ведь это очень дорогая вещь, ребята. Рубин в окружении сапфиров! Знатная штука! Я вижу, у тебя на боку его сабля, давай сюда, поглядим.
Гардан с явной неохотой отстегнул от пояса саблю и подал ее капитану.
– Не кривись, молодец, – усмехнулся капитан, заметив недовольство Гардана. – Саблю ты можешь оставить себе – в бою достался тебе этот трофей. Жизнью рисковал за нее. Мы только поглядим.
Сабля была действительно отменная. Клинок отливал голубизной и явно вышел из рук какого-то знаменитого мастера Дамаска. Бирюзовая рукоять с золотым витым шнуром была покрыта разноцветными каменьями, а на шишаке сверкал довольно большой изумруд, закрепленный витыми усиками из чистого золота. Золотой же эфес был усеян мелкими каменьями.
– Кто же этот пленник? – спросил капитан и, не находя ответа, продолжил: – Надо его к радже свести, пусть он определит, а мы за него хороший выкуп получим. Видно, что он того стоит.
Матросы с интересом рассматривали молодого красивого воина с едва пробивающимися усиками, но уже выбритым подбородком. Его большие агатовые глаза смотрели без страха, но заинтересованно и с любопытством. Даже в таком положении он держался вызывающе.
– Гардан, – обратился к юноше капитан. – Ты его захватил, ты и поедешь со мной к радже на переговоры. А пока достань-ка мне коня, вон они еще бродят без седоков. Прихвати нескольких, а то у нас есть раненые – им будет куда удобнее ехать, чем идти.
Вскоре Гардан умчался с одним индусом, понимавшим португальскую речь, к радже – предупредить о пленном и о скором посещении капитана.
Час спустя выяснилось, что пленный – племянник правителя, разгромленного только что, и за него установлен выкуп огромного размера, половина которого останется у экипажа «Волка».
Уже поздно вечером при свете факелов войско вступило в возвращенную столицу. Городок оказался маленьким, но дворец раджи вызывал восхищение своей архитектурой, хотя и был невелик.
Уставшие и измученные походом, воины разбрелись по сараям или просто расположились на земле. Жители с трудом скудно накормили их, и в тот же час все погрузились в тяжелый сон. Лишь небольшая стража изредка оглашала ночную тишину перекличкой.
Глава 6
Добыча
Прошла неделя отдыха, и настало время отправляться на корабль. Раджа сдержал слово и щедро вознаградил отряд. Отдельно по рекомендации капитана наградил матросов, отличившихся в сражении. Среди них оказались и наши друзья.
В сопровождении сотни воинов раджи отряд матросов благополучно добрался до бухты с портом Квили. Корабль оказался на месте, и ничего непредвиденного за время отсутствия отряда с ним не произошло.
– Наконец-то мы на корабле, – воскликнул Петька, с удовольствием оглядывая палубу и встретивших их матросов.
– А я зато душу отвел в походе. Вспомнил старые времена! – блаженно ответил Гардан.
– И то хорошо, Гарданка! И у меня почти рана зажила. Так что мы с достатком оказались. Но говорят, что скоро делить будут полученное за поход. Ты слыхал?
– Об этом все только и говорят. Капитан назначит день, но думаю, что скоро.
– Интересно! Много ли получим? Как ты думаешь?
– Думаю, что тебе достанется больше всех – отличился ведь знатно.
– А ты? Небось, каждый тебе завидует. Получить такую саблю! Да это же целое состояние! Можно всю жизнь на нее прожить!
– Тебе не понять, но я ни за что эту саблю никому не отдам ни за какие сокровища. Это трофей! Личная добыча! Надо понимать.
И вот настал долгожданный день дележа. Капитан восседал за застеленным зеленым сукном столом. Рядом расположился писарь с бумагами, а на палубе лежала груда золота, дорогой утвари, тканей и драгоценных и полудрагоценных каменьев.
– Братья волки! – голос капитана звучал вдохновенно и с глубоким значением. – Сегодня нам предстоит заняться приятным делом. Мне приятно будет рассчитаться с вами за тяжелый труд, который вы перенесли в походе. К сожалению, один из нас переселился в другой мир. Но что мы могли ожидать другого? Слава Богу, что только один. Могло быть и хуже. Однако все остальные поработали на славу и теперь получат достойную плату за это.
Капитан дал возможность морякам обменяться восклицаниями, которые рвались у них из глоток. Возбуждение должно иметь выход, и оно нашло его в пятиминутном крике, спорах и впечатлениях. Капитан терпеливо переждал шум, и когда матросы стали помаленьку успокаиваться, продолжил:
– Братья! Нас теперь двадцать два человека плюс повар с помощником. Стало быть – двадцать четыре. Вот на них и будут распределены все наши добытые сокровища. Погибшего, к сожалению, одарить нет возможности. У него нет родных, и его доля будет служить на пользу судну, как это и было решено с давних времен.
Капитан передохнул, заглянул в бумаги, которые слегка шевелил утренний бриз. Он что-то сказал писарю, тот согласно кивнул, а капитан снова обратился к матросам:
– Здесь все разложено по долям, и всего их девяносто восемь. Тут учтены заслуги, ранения и прочие договорные условия. Итак, мне причитается десять долей как капитану и владельцу судна, Жаку – шесть долей, Пьеру тоже шесть долей как отличному бомбардиру и за ранение, Гардану шесть долей с учетом пленения знатного вельможи, Густаву…
Тут поднялся гомон, и капитан вопросительно остановился, спросив:
– Братья, чем вы недовольны? Говорите внятно, не все разом.
– Гардану слишком много! Молод еще! Хватит ему и пяти долей!
– К тому же у него сабля тянет с десяток долей!
– Братья! При чем тут молодость? Гардан захватил пленника, который дал нам почти двадцать долей выкупа. Разве этого мало для вас? А сабля – это его личная добыча, так и раньше случалось. Так что пусть он ею пользуется, а все знают, что самые большие заслуги должны и больше давать герою. Хватит, больше не будем о том говорить.
Матросы малость пошумели, но уже без злобы, а просто для порядка, чтобы спустить пар.
– Продолжим, братья. – Капитан перечислил доли всех участников команды, а потом добавил:
– Всю добычу вы видите перед собой. Сейчас все получат то, что причитается каждому, но после того, как я возьму свои доли, так?
– Так, капитан! Как положено, так и делай! Все правильно! Начинай!
Капитан поднялся, подошел к куче добра и отобрал себе положенное. Это оказался рубин, снятый Гарданом с пленника, который и составлял десять долей. Некоторые удивлялись такому выбору, не понимая, что из себя представляет этот камень. Однако капитан это хорошо представлял.
Каждый матрос тянул номер, и писарь отпускал ему его долю. Так продолжалось целый час. После этого тот же писарь стал отбирать все это назад и менять на деньги, но тем, кто этого не хотел, оставлял вещи, не считая дорогих тканей, утвари и прочей объемной добычи, занимающей много места. Это в обязательном порядке подлежало обмену. Так было покончено с дележкой. Все ценности были сложены в большой капитанской каюте в ящички и заперты индивидуальными ключами. Каждый матрос хранил свой ключ у себя. Небольшую сумму тут же выдали тем, кто отправлялся на берег покутить и развлечься. Некоторые немного ворчали, но откровенно протестовать не решались. Они все принимали на себя подобные обязательства, и капитан строго следил за соблюдением всех договоренностей.
– Теперь мы богаты, Гарданка! – воскликнул Пьер, когда все было закончено и волнения улеглись. – Особенно ты, мне так приятно за тебя!
– А что толку с того? Когда мы сможем все это потратить? И будет ли у нас такая возможность? Сможем ли мы осуществить все, что хотели бы? Может, завтра же мы все пойдем на корм рыбам!
– Ой, Гарданка! Чего это ты так заговорил? Такое радостное событие, а ты мрачный и злой. С чего это ты?
– Да все из головы не идет, что матросы завидовали мне. Противно!
– Да ты не держи на них зла, Гарданка! Они уже и забыли про это.
– А я не забыл, Петя. Думаешь, мне легко достался этот пленник? Я головой рисковал, захватывая его. Ты и сам видел вмятину на панцире. Это саблей меня полоснули, да я успел увернуться, а то бы видел ты меня тут… Пришлось двоих зарубить, а третий сам утек. Да я тебе уж об том рассказывал, помнишь?
– Конечно, помню. Потому и хочу, чтобы ты не переживал. Радуйся! Капитан правильно сказал про тебя. Он молодец, правда? Правильный мужик. Мне он так нравится!
– Однако взял себе самое лучшее. Мой рубин был! Ему, наверное, и цены нет. Знал капитан, что взять.
– Да брось ты сетовать, Гарданка. Он же капитан, и на нем такая ответственность и забота об нас. Он же все это организовал и осуществил. К тому же потери самые малые, сам знаешь. Не надо тешить себя завистью. Я даже думаю, что капитан еще маловато себе берет.
– Может, ты и прав. Но настроение у меня не улучшается. Тоска!
– А мне хорошо. И ты перестань думать плохое. Зря все это. Давай в город выберемся. Ведь скоро в путь отправляться. Тогда не до развлечений будет. Кто знает, сколько продлится и каким будет наш очередной поход?
– А что? Давай сходим в город. Откровенно говоря, я бы не отказался от хорошей девчонки. Ты правильно сказал, что никто не знает, как долго продлится наш поход, да и куда мы пойдем, ты знаешь?
– Капитан не говорил. Наверное, он сам еще не решил.
– То-то и оно. Так что я поддерживаю твое предложение. Ты как?
– Мне неловко как-то девчонками заниматься, Гарданка. Постоянно чувствую себя очень плохо. Да и не очень меня это привлекает.
– Странно как-то ты говоришь. Все только об этом и разговоры ведут, а ты… Ну да ладно. Пусть так и будет. Это твое дело. Но хоть составь мне компанию. С другими мне не очень-то охота шляться. Они все слишком взрослые для меня. А с тобой я привык.
– Уговорил. Пошли просить Жака. Он должен отпустить. Не к капитану же с этим идти.
Жак для порядка немного упрямился, но скоро сдался и отпустил ребят, зная, что они одни из самых дисциплинированных матросов экипажа. К тому же денег они не просили, ибо кое-что еще оставалось у них от прежних прогулок в город.
«Волк» стоял на якоре у самого выхода из порта, и потому пришлось просить товарищей отвезти их на берег и к полуночи забрать назад. За это пришлось даже заплатить немного.
Не прошло и недели, как капитан объявил, что они отплывают на Цейлон с грузом хлеба и кокосового масла, а потом на архипелаг острова Мале. Почти никто не знал, где это, однако задавать лишние вопросы тут было не принято. Капитан надумал что-то, а ему доверяли полностью.
Первая половина плавания оказалась трудной. Зимний муссон был противным, и приходилось часто лавировать, менять галсы, а это всегда выматывало команду. Частенько перепадали дожди, море постоянно слегка штормило. Но при подходе к Цейлону ветер почти успокоился, и в порт Ануру вошли при тихой погоде.
Разгрузились быстро, захватили провизии, воды, загрузились балластом. Отдых был коротким, но за десять дней перехода большего и не требовалось. Да и тратить деньги в этом маленьком городке не было никакого смысла. Их все берегли для больших городов, где много соблазнов и развлечений.
Уже при попутном муссоне «Волк» бойко побежал на запад. Темно-синяя гладь океана не предвещала ничего плохого. Капитан теперь выходил на мостик с ручным мангустом на плече. Он его купил у базарного жонглера, который обещал капитану, что мангуст будет исправно предсказывать морякам ураганы.
– Теперь у нас есть отличный прибор для предсказания надвигающегося шторма, – говорил капитан, показывая ручного зверька. – Поглядим, не обманул ли нас хитрый томил. Уж очень большие деньги я уплатил за него.
– А как он будет показывать, что надвигается шторм? – спрашивали матросы, с опаской поглаживая зубастого малыша.
– Часто будет вскарабкиваться на реи и прыгать по ним, сидеть на фальшборте и всматриваться в горизонт, откуда идет шторм. И вообще поведение у него к этому времени будет возбужденное. Так, во всяком случае, говорил и обещал торговец. Посмотрим, так ли на самом деле.
– А мышей он ловит? – спросил повар. Он был китаец, и его говор никак не хотел исправляться. Потому он плохо говорил по-французски, что, однако, не мешало ему отлично готовить и досыта кормить матросов. Его все звали очень просто – Ю. Это нравилось Петьке, и он часто к нему обращался таким образом.
Капитан заверил, что мангуст отличный охотник и вскоре на судне не останется крыс.
– Очень хорошо, капитан! – чмокнул губами Ю.
Его редкие усы смешно свисали по обеим сторонам рта, но больше на голове не было ни волоска. Ему было около сорока лет, но выглядел он моложе, смуглая кожа всегда удивляла гладкостью, а под нею просматривались крепкие мускулы.
– Слушай, Гарданка, а почему это у Ю такой вид, словно он воин или борец?
– Откуда мне знать? Однако и он участвует в схватках, коли того требует обстановка. Он же вместе с нами часто упражняется на палубе. А ты видел, как он нож бросает в цель? Вот бы нам так научиться!
– Давай попросим его научить нас.
– А кто еду будет готовить? Ты, что ли?
– Мы можем ему помочь, а он нам поможет с ножом.
– Тогда надо поговорить с ним на днях.
Тут пробила очередная склянка, и юноши заспешили на вахту. Пьера в ту же минуту потребовали к румпелю. Жак сказал:
– Пьер, сегодня на тебе руль. Гляди в оба. Почаще поглядывай на компас. И смотри – не зевай. Курс ты знаешь, тебе сообщили его?
– Конечно, месье! И не беспокойтесь. Море спокойно.
– Никогда не надейся на это, погода всегда может быстро измениться.
– Слушаю, месье!
Петька постоянно поглядывал на компас, реагируя на малейшие изменения курса. Он тут же подправлял руль и поглядывал вперед, хотя это было и не его дело.
Он часто хвастал Гардану, что уже знает, как обращаться с секстантом, что такое алидада, градус, минута, широта и долгота. Пробовал уже брать высоту светил и вычислять положение судна по их показателям. Однако до настоящего умения было еще далеко. Все же он и тут преуспел и стал хорошим рулевым, как и пушкарем.
Сейчас он думал, как бы получше распорядиться своими средствами, которые ему казались уже довольно большими. Мысли то сбегались, то разбегались, но чего-то основательного никак не приходило в голову. Одно он знал – когда все это закончится, он станет купцом, как и его отец. Попробует вернуться в Новгород, обновит дом, заведет корабли и станет плавать по рекам и Балтике, развозить товары, продавать и покупать…
Когда вечером юноши освободились от вахты, Гардан сказал:
– А я уже договорился с Ю. Он согласился нас немного обучить и завтра проведет первый урок. Потом мы с тобой ему поможем у печки. Согласен?
– Еще бы! Конечно! Вот здорово будет, а? А ножи какие, специальные?
– Да нет. Любые, какие есть у каждого.
И действительно, утром, еще солнце не взошло, как Ю уже рассказывал юным друзьям об основных приемах метания ножа. Они внимательно слушали, всматривались в его темные узкие глаза и с нетерпением ожидали, когда же он приступит к показу.
Наконец он сделал несколько пробных бросков на расстоянии шести шагов. Небольшой щит, принесенный им для этого, оказался трижды поражен в самый центр круга.
– Видели? – спросил Ю. – Теперь все зависит от вас самих. Чем больше сделаете бросков, тем быстрее научитесь. А я пошел – дела.
– Я думал, какие-то чудеса будут, – протянул разочарованно Петька. – А тут ничего особенного.
– Сказал тоже! А попади-ка в цель. Знаешь, сколько нам надо бросать нож, чтобы начать попадать. Так что давай упражнять руку и глаз. А там поглядим, кто быстрее осилит эту премудрость.
– А тут и нечего глядеть, Гарданка. Ты всегда был впереди. Правда, из пушки я стреляю получше, но ведь в остальном ты меня оставляешь далеко позади.
– Не плачь только. А то можно подумать, что совсем слабак тут с нами плавает. А с этим мы управимся, вот увидишь.
В сопровождении сотни воинов раджи отряд матросов благополучно добрался до бухты с портом Квили. Корабль оказался на месте, и ничего непредвиденного за время отсутствия отряда с ним не произошло.
– Наконец-то мы на корабле, – воскликнул Петька, с удовольствием оглядывая палубу и встретивших их матросов.
– А я зато душу отвел в походе. Вспомнил старые времена! – блаженно ответил Гардан.
– И то хорошо, Гарданка! И у меня почти рана зажила. Так что мы с достатком оказались. Но говорят, что скоро делить будут полученное за поход. Ты слыхал?
– Об этом все только и говорят. Капитан назначит день, но думаю, что скоро.
– Интересно! Много ли получим? Как ты думаешь?
– Думаю, что тебе достанется больше всех – отличился ведь знатно.
– А ты? Небось, каждый тебе завидует. Получить такую саблю! Да это же целое состояние! Можно всю жизнь на нее прожить!
– Тебе не понять, но я ни за что эту саблю никому не отдам ни за какие сокровища. Это трофей! Личная добыча! Надо понимать.
И вот настал долгожданный день дележа. Капитан восседал за застеленным зеленым сукном столом. Рядом расположился писарь с бумагами, а на палубе лежала груда золота, дорогой утвари, тканей и драгоценных и полудрагоценных каменьев.
– Братья волки! – голос капитана звучал вдохновенно и с глубоким значением. – Сегодня нам предстоит заняться приятным делом. Мне приятно будет рассчитаться с вами за тяжелый труд, который вы перенесли в походе. К сожалению, один из нас переселился в другой мир. Но что мы могли ожидать другого? Слава Богу, что только один. Могло быть и хуже. Однако все остальные поработали на славу и теперь получат достойную плату за это.
Капитан дал возможность морякам обменяться восклицаниями, которые рвались у них из глоток. Возбуждение должно иметь выход, и оно нашло его в пятиминутном крике, спорах и впечатлениях. Капитан терпеливо переждал шум, и когда матросы стали помаленьку успокаиваться, продолжил:
– Братья! Нас теперь двадцать два человека плюс повар с помощником. Стало быть – двадцать четыре. Вот на них и будут распределены все наши добытые сокровища. Погибшего, к сожалению, одарить нет возможности. У него нет родных, и его доля будет служить на пользу судну, как это и было решено с давних времен.
Капитан передохнул, заглянул в бумаги, которые слегка шевелил утренний бриз. Он что-то сказал писарю, тот согласно кивнул, а капитан снова обратился к матросам:
– Здесь все разложено по долям, и всего их девяносто восемь. Тут учтены заслуги, ранения и прочие договорные условия. Итак, мне причитается десять долей как капитану и владельцу судна, Жаку – шесть долей, Пьеру тоже шесть долей как отличному бомбардиру и за ранение, Гардану шесть долей с учетом пленения знатного вельможи, Густаву…
Тут поднялся гомон, и капитан вопросительно остановился, спросив:
– Братья, чем вы недовольны? Говорите внятно, не все разом.
– Гардану слишком много! Молод еще! Хватит ему и пяти долей!
– К тому же у него сабля тянет с десяток долей!
– Братья! При чем тут молодость? Гардан захватил пленника, который дал нам почти двадцать долей выкупа. Разве этого мало для вас? А сабля – это его личная добыча, так и раньше случалось. Так что пусть он ею пользуется, а все знают, что самые большие заслуги должны и больше давать герою. Хватит, больше не будем о том говорить.
Матросы малость пошумели, но уже без злобы, а просто для порядка, чтобы спустить пар.
– Продолжим, братья. – Капитан перечислил доли всех участников команды, а потом добавил:
– Всю добычу вы видите перед собой. Сейчас все получат то, что причитается каждому, но после того, как я возьму свои доли, так?
– Так, капитан! Как положено, так и делай! Все правильно! Начинай!
Капитан поднялся, подошел к куче добра и отобрал себе положенное. Это оказался рубин, снятый Гарданом с пленника, который и составлял десять долей. Некоторые удивлялись такому выбору, не понимая, что из себя представляет этот камень. Однако капитан это хорошо представлял.
Каждый матрос тянул номер, и писарь отпускал ему его долю. Так продолжалось целый час. После этого тот же писарь стал отбирать все это назад и менять на деньги, но тем, кто этого не хотел, оставлял вещи, не считая дорогих тканей, утвари и прочей объемной добычи, занимающей много места. Это в обязательном порядке подлежало обмену. Так было покончено с дележкой. Все ценности были сложены в большой капитанской каюте в ящички и заперты индивидуальными ключами. Каждый матрос хранил свой ключ у себя. Небольшую сумму тут же выдали тем, кто отправлялся на берег покутить и развлечься. Некоторые немного ворчали, но откровенно протестовать не решались. Они все принимали на себя подобные обязательства, и капитан строго следил за соблюдением всех договоренностей.
– Теперь мы богаты, Гарданка! – воскликнул Пьер, когда все было закончено и волнения улеглись. – Особенно ты, мне так приятно за тебя!
– А что толку с того? Когда мы сможем все это потратить? И будет ли у нас такая возможность? Сможем ли мы осуществить все, что хотели бы? Может, завтра же мы все пойдем на корм рыбам!
– Ой, Гарданка! Чего это ты так заговорил? Такое радостное событие, а ты мрачный и злой. С чего это ты?
– Да все из головы не идет, что матросы завидовали мне. Противно!
– Да ты не держи на них зла, Гарданка! Они уже и забыли про это.
– А я не забыл, Петя. Думаешь, мне легко достался этот пленник? Я головой рисковал, захватывая его. Ты и сам видел вмятину на панцире. Это саблей меня полоснули, да я успел увернуться, а то бы видел ты меня тут… Пришлось двоих зарубить, а третий сам утек. Да я тебе уж об том рассказывал, помнишь?
– Конечно, помню. Потому и хочу, чтобы ты не переживал. Радуйся! Капитан правильно сказал про тебя. Он молодец, правда? Правильный мужик. Мне он так нравится!
– Однако взял себе самое лучшее. Мой рубин был! Ему, наверное, и цены нет. Знал капитан, что взять.
– Да брось ты сетовать, Гарданка. Он же капитан, и на нем такая ответственность и забота об нас. Он же все это организовал и осуществил. К тому же потери самые малые, сам знаешь. Не надо тешить себя завистью. Я даже думаю, что капитан еще маловато себе берет.
– Может, ты и прав. Но настроение у меня не улучшается. Тоска!
– А мне хорошо. И ты перестань думать плохое. Зря все это. Давай в город выберемся. Ведь скоро в путь отправляться. Тогда не до развлечений будет. Кто знает, сколько продлится и каким будет наш очередной поход?
– А что? Давай сходим в город. Откровенно говоря, я бы не отказался от хорошей девчонки. Ты правильно сказал, что никто не знает, как долго продлится наш поход, да и куда мы пойдем, ты знаешь?
– Капитан не говорил. Наверное, он сам еще не решил.
– То-то и оно. Так что я поддерживаю твое предложение. Ты как?
– Мне неловко как-то девчонками заниматься, Гарданка. Постоянно чувствую себя очень плохо. Да и не очень меня это привлекает.
– Странно как-то ты говоришь. Все только об этом и разговоры ведут, а ты… Ну да ладно. Пусть так и будет. Это твое дело. Но хоть составь мне компанию. С другими мне не очень-то охота шляться. Они все слишком взрослые для меня. А с тобой я привык.
– Уговорил. Пошли просить Жака. Он должен отпустить. Не к капитану же с этим идти.
Жак для порядка немного упрямился, но скоро сдался и отпустил ребят, зная, что они одни из самых дисциплинированных матросов экипажа. К тому же денег они не просили, ибо кое-что еще оставалось у них от прежних прогулок в город.
«Волк» стоял на якоре у самого выхода из порта, и потому пришлось просить товарищей отвезти их на берег и к полуночи забрать назад. За это пришлось даже заплатить немного.
Не прошло и недели, как капитан объявил, что они отплывают на Цейлон с грузом хлеба и кокосового масла, а потом на архипелаг острова Мале. Почти никто не знал, где это, однако задавать лишние вопросы тут было не принято. Капитан надумал что-то, а ему доверяли полностью.
Первая половина плавания оказалась трудной. Зимний муссон был противным, и приходилось часто лавировать, менять галсы, а это всегда выматывало команду. Частенько перепадали дожди, море постоянно слегка штормило. Но при подходе к Цейлону ветер почти успокоился, и в порт Ануру вошли при тихой погоде.
Разгрузились быстро, захватили провизии, воды, загрузились балластом. Отдых был коротким, но за десять дней перехода большего и не требовалось. Да и тратить деньги в этом маленьком городке не было никакого смысла. Их все берегли для больших городов, где много соблазнов и развлечений.
Уже при попутном муссоне «Волк» бойко побежал на запад. Темно-синяя гладь океана не предвещала ничего плохого. Капитан теперь выходил на мостик с ручным мангустом на плече. Он его купил у базарного жонглера, который обещал капитану, что мангуст будет исправно предсказывать морякам ураганы.
– Теперь у нас есть отличный прибор для предсказания надвигающегося шторма, – говорил капитан, показывая ручного зверька. – Поглядим, не обманул ли нас хитрый томил. Уж очень большие деньги я уплатил за него.
– А как он будет показывать, что надвигается шторм? – спрашивали матросы, с опаской поглаживая зубастого малыша.
– Часто будет вскарабкиваться на реи и прыгать по ним, сидеть на фальшборте и всматриваться в горизонт, откуда идет шторм. И вообще поведение у него к этому времени будет возбужденное. Так, во всяком случае, говорил и обещал торговец. Посмотрим, так ли на самом деле.
– А мышей он ловит? – спросил повар. Он был китаец, и его говор никак не хотел исправляться. Потому он плохо говорил по-французски, что, однако, не мешало ему отлично готовить и досыта кормить матросов. Его все звали очень просто – Ю. Это нравилось Петьке, и он часто к нему обращался таким образом.
Капитан заверил, что мангуст отличный охотник и вскоре на судне не останется крыс.
– Очень хорошо, капитан! – чмокнул губами Ю.
Его редкие усы смешно свисали по обеим сторонам рта, но больше на голове не было ни волоска. Ему было около сорока лет, но выглядел он моложе, смуглая кожа всегда удивляла гладкостью, а под нею просматривались крепкие мускулы.
– Слушай, Гарданка, а почему это у Ю такой вид, словно он воин или борец?
– Откуда мне знать? Однако и он участвует в схватках, коли того требует обстановка. Он же вместе с нами часто упражняется на палубе. А ты видел, как он нож бросает в цель? Вот бы нам так научиться!
– Давай попросим его научить нас.
– А кто еду будет готовить? Ты, что ли?
– Мы можем ему помочь, а он нам поможет с ножом.
– Тогда надо поговорить с ним на днях.
Тут пробила очередная склянка, и юноши заспешили на вахту. Пьера в ту же минуту потребовали к румпелю. Жак сказал:
– Пьер, сегодня на тебе руль. Гляди в оба. Почаще поглядывай на компас. И смотри – не зевай. Курс ты знаешь, тебе сообщили его?
– Конечно, месье! И не беспокойтесь. Море спокойно.
– Никогда не надейся на это, погода всегда может быстро измениться.
– Слушаю, месье!
Петька постоянно поглядывал на компас, реагируя на малейшие изменения курса. Он тут же подправлял руль и поглядывал вперед, хотя это было и не его дело.
Он часто хвастал Гардану, что уже знает, как обращаться с секстантом, что такое алидада, градус, минута, широта и долгота. Пробовал уже брать высоту светил и вычислять положение судна по их показателям. Однако до настоящего умения было еще далеко. Все же он и тут преуспел и стал хорошим рулевым, как и пушкарем.
Сейчас он думал, как бы получше распорядиться своими средствами, которые ему казались уже довольно большими. Мысли то сбегались, то разбегались, но чего-то основательного никак не приходило в голову. Одно он знал – когда все это закончится, он станет купцом, как и его отец. Попробует вернуться в Новгород, обновит дом, заведет корабли и станет плавать по рекам и Балтике, развозить товары, продавать и покупать…
Когда вечером юноши освободились от вахты, Гардан сказал:
– А я уже договорился с Ю. Он согласился нас немного обучить и завтра проведет первый урок. Потом мы с тобой ему поможем у печки. Согласен?
– Еще бы! Конечно! Вот здорово будет, а? А ножи какие, специальные?
– Да нет. Любые, какие есть у каждого.
И действительно, утром, еще солнце не взошло, как Ю уже рассказывал юным друзьям об основных приемах метания ножа. Они внимательно слушали, всматривались в его темные узкие глаза и с нетерпением ожидали, когда же он приступит к показу.
Наконец он сделал несколько пробных бросков на расстоянии шести шагов. Небольшой щит, принесенный им для этого, оказался трижды поражен в самый центр круга.
– Видели? – спросил Ю. – Теперь все зависит от вас самих. Чем больше сделаете бросков, тем быстрее научитесь. А я пошел – дела.
– Я думал, какие-то чудеса будут, – протянул разочарованно Петька. – А тут ничего особенного.
– Сказал тоже! А попади-ка в цель. Знаешь, сколько нам надо бросать нож, чтобы начать попадать. Так что давай упражнять руку и глаз. А там поглядим, кто быстрее осилит эту премудрость.
– А тут и нечего глядеть, Гарданка. Ты всегда был впереди. Правда, из пушки я стреляю получше, но ведь в остальном ты меня оставляешь далеко позади.
– Не плачь только. А то можно подумать, что совсем слабак тут с нами плавает. А с этим мы управимся, вот увидишь.
Глава 7
Жемчуг
Подгоняемый попутным муссоном, «Волк» быстро шел строго на запад.
Свежий ветер разгонял жару, дышалось легко и свободно. Наши друзья играли с мангустом, визжали и смеялись, пытаясь поймать юркого, проворного зверька. Шум на баке мало кого привлекал, и ребята увлеклись игрой. Однако их прервал строгий окрик Жака:
– Гардан! К капитану! Быстро!
Ребята в недоумении переглянулись, ничего не понимая.
– Чего это я понадобился капитану? Чудно, правда, Пьер?
– Кто ж его знает. Иди, а то отругает за опоздание. Потом расскажешь, а теперь поспешай.
Петька с нетерпением стал ждать друга, тихонько поглаживая мягкую шерстку мангуста, который разлегся на солнышке.
Второй день фуста шла на запад, но никто из матросов не знал цели этого похода. Да и мало находилось любопытных. Все привыкли, что капитан сам обдумывал и разрабатывал планы походов, а остальным оставалось лишь выполнять задуманное. Пока это себя оправдывало, и никто не роптал на единовластие в этом вопросе.
Гардан долго отсутствовал, и Пьер понял, что там шел разговор не о пустяках. Так оно и оказалось. Когда Гардан вернулся, то с озабоченным лицом поведал другу, что они приближаются к Мальдивским островам и он назначен главой опасной миссии.
– Так я не понял, что тебе надо будет делать?
– Расскажу потом, а сейчас капитан не разрешает болтать.
– Что же, неужели я разнесу по всему судну?! – обиделся Пьер.
– Уверен, что нет, но и нарушить приказ капитана не могу, не обижайся. Завтра все сам узнаешь. А мне пора начинать готовиться. Надо Коран просмотреть, одежду подготовить, и не только для себя. Так что лучше пока не спрашивай ничего, а занимайся своими делами.
Ночью фуста легла в дрейф. Наверное, капитан опасался близости островов с опасными рифами. Он почти всю ночь вышагивал по палубе, поглядывая на звезды, видневшиеся между разрывами густых облаков.
Взошло солнце, и фуста под самыми малыми парусами двинулась дальше.
Часа через два показалась дхони – мальдивская лодка больших размеров. Последовал приказ:
– Лодку захватить! Если не остановится, пальнуть из пушки. Пьер, к орудию! Приготовиться к преследованию!
Матросы налегли на канаты, подняли реи, все паруса туго надулись под напором муссона. Форштевень забурлил вспененной водой океана.
Попытка дхони уйти от «Волка» не увенчалась успехом. Ядро Пьера всплеснуло фонтан воды по курсу, перед самым ее носом, и парус быстро сполз вниз.
Дхони притянули крючьями к борту фусты. Рыбаки со страхом взирали на обидчиков, ожидая расправы. Гардан по-арабски, который мальдивцы кое-как понимали, успокоил людей, но потребовал проводника до острова Ланду. Такой был известен рыбакам. Они посовещались и выделили в качестве лоцмана одного пожилого рыбака. Гардан обернулся к капитану и сказал:
– Капитан, что сказать остальным? Волнуются люди.
– Пусть подарят нам пару тунцов на обед, а с их лоцманом я расплачусь сполна, но потом. Понял?
Вскоре переговоры увенчались обоюдным согласием, и на палубу фусты плюхнулись две немалых сверкающих рыбьих туши. Ожидаемый обед сразу же стал казаться куда приятнее.
Лоцман с опаской перебрался на фусту. Дхони торопливо отчалила.
Гардан в присутствии капитана стал расспрашивать мальдивца о путях подхода к Ланду. Оказалось, что это один из множества маленьких коралловых островов в гряде, опоясавших огромную лагуну с несколькими проходами в нее со стороны океана. Подходы опасны, вокруг масса рифов, и потому идти надо медленно.
– Пойдем на веслах, если так, – молвил капитан. – Гардан, спроси, знает ли он Ибрагима Муссу, сборщика жемчуга у берегов Цейлона?
– Знает, капитан. Плохо, понаслышке, но знает. И тот действительно живет много месяцев на Ланду. Он проведет нас туда. Надо заходить со стороны лагуны. Он сумеет это сделать.
– Скажи ему, что я хорошо заплачу, но после прохода и выхода назад.
Переговоры утомили Гардана, к тому же много дел еще не были закончены.
Вскоре посреди моря показалась темная точка и выросла в пышный венец кокосовых пальм, окаймленных белоснежным коралловым песком. Картина эта оказалась просто чудесной. Белоснежные гребни бурунов набегали на берег, который возвышался, казалось, не более чем на пять-шесть футов над морем.
Лоцман стоял рядом с рулевым и капитаном. Фуста изменила курс и двинулась на север, преодолевая противный ветер. Парусность уменьшили, и ход резко снизился.
Крошечные островки тянулись по левому борту, кивая кокосовыми головами. Отдаленный шум бурунов едва долетал до фусты, сливаясь с шумом ветра в снастях.
Уже после полудня фуста подошла к проходу в лагуну. Паруса вовсе убрали, и матросы взялись за весла. Работа трудная, но рисковать капитан не хотел. Пройдя успешно линию бурунов, «Волк» втянулся в спокойные воды лагуны. Там они увидели несколько лодок и разбросанные по гладкой воде рифы.
Опять поставили паруса. Медленно продвигались вдоль красочных рифов, пока капитан не отдал распоряжение бросить якорь. Встречные лодки, проходившие мимо, слегка замедляли ход, а невысокие темнокожие люди с любопытством оглядывали чужеземцев.
– На ночь усилить вахты, всем иметь при себе оружие и глядеть в оба. Жак, будешь на палубе до полуночи. Всякое может случиться. Гардан, утром быть готовым отправиться на берег. Вас будет пятнадцать человек, старайтесь без надобности не шуметь.
Свежий ветер разгонял жару, дышалось легко и свободно. Наши друзья играли с мангустом, визжали и смеялись, пытаясь поймать юркого, проворного зверька. Шум на баке мало кого привлекал, и ребята увлеклись игрой. Однако их прервал строгий окрик Жака:
– Гардан! К капитану! Быстро!
Ребята в недоумении переглянулись, ничего не понимая.
– Чего это я понадобился капитану? Чудно, правда, Пьер?
– Кто ж его знает. Иди, а то отругает за опоздание. Потом расскажешь, а теперь поспешай.
Петька с нетерпением стал ждать друга, тихонько поглаживая мягкую шерстку мангуста, который разлегся на солнышке.
Второй день фуста шла на запад, но никто из матросов не знал цели этого похода. Да и мало находилось любопытных. Все привыкли, что капитан сам обдумывал и разрабатывал планы походов, а остальным оставалось лишь выполнять задуманное. Пока это себя оправдывало, и никто не роптал на единовластие в этом вопросе.
Гардан долго отсутствовал, и Пьер понял, что там шел разговор не о пустяках. Так оно и оказалось. Когда Гардан вернулся, то с озабоченным лицом поведал другу, что они приближаются к Мальдивским островам и он назначен главой опасной миссии.
– Так я не понял, что тебе надо будет делать?
– Расскажу потом, а сейчас капитан не разрешает болтать.
– Что же, неужели я разнесу по всему судну?! – обиделся Пьер.
– Уверен, что нет, но и нарушить приказ капитана не могу, не обижайся. Завтра все сам узнаешь. А мне пора начинать готовиться. Надо Коран просмотреть, одежду подготовить, и не только для себя. Так что лучше пока не спрашивай ничего, а занимайся своими делами.
Ночью фуста легла в дрейф. Наверное, капитан опасался близости островов с опасными рифами. Он почти всю ночь вышагивал по палубе, поглядывая на звезды, видневшиеся между разрывами густых облаков.
Взошло солнце, и фуста под самыми малыми парусами двинулась дальше.
Часа через два показалась дхони – мальдивская лодка больших размеров. Последовал приказ:
– Лодку захватить! Если не остановится, пальнуть из пушки. Пьер, к орудию! Приготовиться к преследованию!
Матросы налегли на канаты, подняли реи, все паруса туго надулись под напором муссона. Форштевень забурлил вспененной водой океана.
Попытка дхони уйти от «Волка» не увенчалась успехом. Ядро Пьера всплеснуло фонтан воды по курсу, перед самым ее носом, и парус быстро сполз вниз.
Дхони притянули крючьями к борту фусты. Рыбаки со страхом взирали на обидчиков, ожидая расправы. Гардан по-арабски, который мальдивцы кое-как понимали, успокоил людей, но потребовал проводника до острова Ланду. Такой был известен рыбакам. Они посовещались и выделили в качестве лоцмана одного пожилого рыбака. Гардан обернулся к капитану и сказал:
– Капитан, что сказать остальным? Волнуются люди.
– Пусть подарят нам пару тунцов на обед, а с их лоцманом я расплачусь сполна, но потом. Понял?
Вскоре переговоры увенчались обоюдным согласием, и на палубу фусты плюхнулись две немалых сверкающих рыбьих туши. Ожидаемый обед сразу же стал казаться куда приятнее.
Лоцман с опаской перебрался на фусту. Дхони торопливо отчалила.
Гардан в присутствии капитана стал расспрашивать мальдивца о путях подхода к Ланду. Оказалось, что это один из множества маленьких коралловых островов в гряде, опоясавших огромную лагуну с несколькими проходами в нее со стороны океана. Подходы опасны, вокруг масса рифов, и потому идти надо медленно.
– Пойдем на веслах, если так, – молвил капитан. – Гардан, спроси, знает ли он Ибрагима Муссу, сборщика жемчуга у берегов Цейлона?
– Знает, капитан. Плохо, понаслышке, но знает. И тот действительно живет много месяцев на Ланду. Он проведет нас туда. Надо заходить со стороны лагуны. Он сумеет это сделать.
– Скажи ему, что я хорошо заплачу, но после прохода и выхода назад.
Переговоры утомили Гардана, к тому же много дел еще не были закончены.
Вскоре посреди моря показалась темная точка и выросла в пышный венец кокосовых пальм, окаймленных белоснежным коралловым песком. Картина эта оказалась просто чудесной. Белоснежные гребни бурунов набегали на берег, который возвышался, казалось, не более чем на пять-шесть футов над морем.
Лоцман стоял рядом с рулевым и капитаном. Фуста изменила курс и двинулась на север, преодолевая противный ветер. Парусность уменьшили, и ход резко снизился.
Крошечные островки тянулись по левому борту, кивая кокосовыми головами. Отдаленный шум бурунов едва долетал до фусты, сливаясь с шумом ветра в снастях.
Уже после полудня фуста подошла к проходу в лагуну. Паруса вовсе убрали, и матросы взялись за весла. Работа трудная, но рисковать капитан не хотел. Пройдя успешно линию бурунов, «Волк» втянулся в спокойные воды лагуны. Там они увидели несколько лодок и разбросанные по гладкой воде рифы.
Опять поставили паруса. Медленно продвигались вдоль красочных рифов, пока капитан не отдал распоряжение бросить якорь. Встречные лодки, проходившие мимо, слегка замедляли ход, а невысокие темнокожие люди с любопытством оглядывали чужеземцев.
– На ночь усилить вахты, всем иметь при себе оружие и глядеть в оба. Жак, будешь на палубе до полуночи. Всякое может случиться. Гардан, утром быть готовым отправиться на берег. Вас будет пятнадцать человек, старайтесь без надобности не шуметь.