Страница:
– Пойдем, – в тон ему ответила Алла. Они ступили на некрашеные доски площадки, лишь слегка натертые мастикой. Алла немного застеснялась. Она не умела танцевать танго так, как латиноамериканские студенты. И они принялись танцевать незамысловато – так, как это делают в большинстве ресторанов на танцплощадках – попросту топтаться на месте.
– Тебе не кажется, – наклонившись к ее уху, прошептал Глеб, – что танец – это только повод для того, чтобы обняться.
– Обниматься на людях и наедине – совсем разные вещи, – погрозила ему пальцем Алла.
– А ты, когда смотришь, на мужчин, представляешь себя с ними в постели?
Это было произнесено с такой непосредственностью, что причинило обиды.
– Не всегда, – ответила Алла.
– А про меня ты уже думала?
– Ты слишком быстрый, – девушка подняла руку и легонько щелкнула Глеба по носу.
И тут он крепко-крепко прижал ее к себе. Алла запрокинула голову, а Глеб поцеловал ее в губы.
Полковник Студинский злился, глядя на эту идиллию.
«Ну и мерзавец! – думал он, – Тут дело нужно делать, а он роман заводит!»
Конечно, все можно было провернуть и сейчас, время уже не вносило кардинальных изменений в план Сиверова, но он решил наказать полковника, просадив все деньги, выданные ему. Выпить и наесть на все полтысячи в этом довольно скромном ресторане не представлялось возможным, и Глеб соображал, что ему делать.
Алла пока молчала, ошеломленная внезапным поцелуем, а Глеб оглядывался по сторонам.
«Вот что мне нужно», – наконец-то сообразил он, заметив прилавок с сувенирами.
Здесь была тьма всякой всячины: огромные сомбреро, кожаные сапоги с отворотами и сверкающими серебром шпорами, бутафорские пистолеты, дамские украшения, пышные юбки, кастаньеты и прочая дребедень.
– Настоящее испанское танго нужно танцевать не так, – сказал Сиверов.
– Я знаю.
– Но ты не знаешь, почему у нас с тобой не получается.
– Почему?
– Мы с тобой одеты не так, как нужно.
Глеб взял Аллу за руку и подвел к прилавку. Сонная татарка, изображавшая из себя испанку, оживилась и тут же принялась предлагать мужчине, собравшемуся сделать подарок своей девушке, тонкие серебряные цепочки, католические крестики.
– А сколько стоит вон то платье? – указал Глеб рукой на что-то немыслимое, обилием кружев вызывающее в памяти образы прошлого века и кадры из вестернов.
Это платье, честно говоря, никто из хозяев ресторана и не собирался продавать, оно присутствовало здесь как деталь интерьера, равно как и сапоги со шпорами.
– Двести пятьдесят, – на мгновение задумавшись, ответила татарка, украшенная браслетами, словно новогодняя елка.
«Тебе бы, девонька, лучше „Кармен“ играть в таком наряде», – подумал Глеб, принимая в руки платье и прикладывая его к Алле.
На удивление, то пришлось ей впору.
– Да ты что! – Алла пыталась отказаться от подарка, но затем вспомнила, что ровно через месяц будет свадьба одной из ее подруг, и уже успела представить себе лица друзей, когда она появится в гостях в таком платье.
Смертельная обида невесты обеспечена. И Алла решила не возражать.
Глеб отсчитал деньги.
– Спасибо за покупку.
– А сколько стоят вон те сапоги со шпорами? По-моему, они моего размера.
Выложив еще сотню, Глеб стал обладателем сапог, которые впору было носить мексиканскому бандиту конца прошлого века. На пистолеты, к сожалению, денег уже не оставалось.
Полковник Студинский с ужасом смотрел, куда расходуются казенные деньги и представлял выражение лица полковника Кречетова, когда он прочитает в отчете:
«Покупка мексиканского национального платья – $250, сапог с отворотами и шпорами – $100».
На Глеба и Аллу стали обращать внимание.
– Да ты с ума сошел! – не могла опомниться девушка, но ее глаза горели хулиганским огнем, ей не терпелось примерить обновку.
Глеб, ничуть не смущаясь, уселся на стул, сбросил туфли и натянул сапоги.
– Иди переоденься, – обратился он к Алле. Та, держа платье, перекинутым через руку, направилась к туалету.
Лишь только девушка скрылась за дверью, как полковник Студинский бросился к Глебу, уселся рядом и зашептал:
– Какого черта ты отпустил ее одну? Сейчас улизнет!
– Да ты что? Она приклеена ко мне получше, чем муха к тарелке, намазанной медом. И кстати, по-моему, с вами мы не переходили на «ты».
– Простите, – спохватился полковник. – Но мне кажется, вы занимаетесь не тем, чем нужно.
– Операция поручена мне. И я буду проводить ее, как мне заблагорассудится. Вас интересует результат или мой моральный облик?
Полковнику ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть и отправиться на свое место.
Вскоре вернулась Алла. Ее появление в зале ресторана было встречено аплодисментами. Один из вечно танцующих эквадорских студентов упал перед ней на одно колено и стал петь.
– Но-но, сеньор, – Глеб положил ему руку на плечо, – эта девушка занята.
Эквадорец послал Алле воздушный поцелуй и вернулся к прежней партнерше.
– Мы просто обязаны с тобой станцевать.
Сиверов подал руку Алле, и они вышли на площадку для танцев. Музыканты стихли, посовещались, а затем грустно вступила скрипка. Сиверов и девушка заскользили в танце.
«Да, – подумал полковник Студинский, – это он ей так голову морочит, а если начнет морочить голову мне? Ох, нужно держать с ним ухо востро! И какого черта к себе внимание привлекает!»
Но вмешаться в это безобразие у него не было ни сил, ни возможностей.
Даже Алла – и та смотрела на него с нескрываемым раздражением, до сих пор считая его одним из охранников, приставленных надзирать за ней.
И вот, когда в очередной раз Алла запрокинулась, воздев руки к потолку, Глеб склонился над ней и зашептал:
– Может, я ошибаюсь, но, по-моему, тебя недавно обманул возлюбленный, предал тебя. Нет, не возлюбленный, – поправился он, – любовник, коварный и гнусный.
Алла, уже возбужденная вином и танцем, входя в роль испанки, прошептала:
– Да, этот коварный тип бросил меня.
– Наверное, ты жаждешь ему отомстить? – поддержал тон девушки Сиверов.
– Я горю жаждой мести, – имея в виду новое любовное приключение, отвечала Алла.
Несколько жестоких па они совершили молча.
– Ты готова отомстить ему со мной? – улыбаясь, проговорил Сиверов и скосил глаза на полковника. Он был единственным в зале, кто не аплодировал танцующим.
– Да, – закрыв глаза, отвечала Алла.
– Тогда молчи, – Сиверов приложил указательный палец к ее губам, и девушка, не удержавшись, коснулась его языком.
«Ото, да ты уже готова, – подумал Глеб, – главное – не перестараться».
Они еще немного посидели за столиком, Глеб расплатился и, поддерживая Аллу под руку, повел к выходу. В руке он нес полиэтиленовый пакет, из которого торчали рукава блузки. Полковник со своим подчиненным последовали за ними.
Алла обернулась, умоляюще глядя на Студийского, мол, оставьте нас хотя бы на полчаса вдвоем, и я обещаю, что ничего страшного не случится, ведь он такой милый человек.
Глеб уже настолько разыгрался, что спросил у Аллы:
– Тебе не кажется, эти двое увязались за нами следом?
– А, это долгая история, не хочется тебе портить настроение… Но поверь, они не сделают тебе ничего плохого.
– Может, разобраться с ними? – подзадоривал девушку Глеб, когда они оказались уже на улице.
Редкие прохожие с недоумением смотрели на разряженную Аллу и вышагивающего в ковбойских сапогах Глеба. Он, звеня шпорами, прошел к машине.
Студинский остановился у «фольксвагена» и скрежетал от злости зубами.
Алла махнула на все рукой и устроилась на заднем сиденье.
– Поехали, – томно прикрывая глаза, произнесла она.
Машины немного попетляли по городу, «фольксваген» не отставал. У Глеба мелькнула шальная мысль: не рвануть ли сейчас с места и оставить Студийского с но-', сом? Но нет, полковник был прав: пока Ирина Быстрицкая у него в руках, Глеб привязан к нему накрепко.
Доехав до лесопарка, Глеб свернул на темный пустырь, где от силы нашлось бы четыре покосившихся фонаря, и съехал к разросшимся кустам шиповника.
«Фольксваген» с погашенными габаритными огнями остановился возле высокого бетонного забора, шофер заглушил двигатель.
– Так ты готова мстить? – повернулся к девушке Глеб.
Та глубоко дышала, тугой корсет стягивал ее напрягшуюся грудь.
– Да.
– Тогда для начала я расскажу тебе один анекдот.
Глеб опустил спинку правого сиденья и, привалившись спиной к дверце, поставил ногу, затянутую в сапог на коробку с магнитофонными кассетами. Затем крутанул пальцами серебряное колесико шпоры.
– …Одна женщина решила отомстить своему мужу за измену. Привела к себе любовника и говорит:
«Давай отомстим ему за измену?»
– «Давай», – согласился мужчина.
Легли они в кровать, сделали что надо, а женщина вцепилась в него и говорит:
«Давай отомстим еще раз?»
– «Давай», – согласился мужчина.
Вновь сделали они то, что нужно. Женщина и говорит: «Давай отомстим в третий раз?» А он отвечает: «Знаешь, я человек не мстительный…»
Алла глухо засмеялась, ожидая, что сейчас Глеб пересядет к ней. Но странное дело – мужчина не спешил, и даже его взгляд сделался немного отсутствующим.
– Ты не хочешь здесь? – спросила девушка.
– Нет, почему же. Ты преспокойно можешь отомстить своему возлюбленному и здесь.
– Иди же, иди ко мне… – попросила Алла. Она и впрямь чувствовала себя готовой отдаться Глебу, но не по любви, а из-за чувства мести, надеясь предстоящей близостью унизить и оскорбить Бушлатова.
– Так ты твердо решила мстить? И не будешь после жалеть об этом?
– Да! – нетерпеливо сказала Алла.
– Тогда садись и рисуй план аналитического центра по Дровяному переулку, – спокойно произнес Глеб, вытаскивая из внутреннего кармана куртки блокнот и ручку.
Алла открыла рот от удивления.
– Что? – переспросила она, не веря собственным ушам.
– Рисуй план аналитического центра. Я думаю, большей мести вашему главному аналитику Бушлатову и представить себе невозможно.
– Подлец! – только и сказала Алла, машинально беря блокнот с заложенной в него ручкой.
– Да, Бушлатов страшный подлец, – засмеялся Глеб.
Алла посмотрела на складки своего платья и горько усмехнулась:
«Выгляжу, как последняя дура».
Она заглянула в глаза Глебу, в невинно светящиеся смехом глаза.
– Прости, – сказал он, – прости меня за весь этот маскарад, но, по-моему, вечер и впрямь удался.
– Я не буду ничего рисовать, – поджала губы девушка.
– Знаешь что, красавица, Зои Космодемьянской из тебя не получится.
Алла с испугом посмотрела на него и схватилась за ручку дверцы. Та оказалась блокированной.
– Не дергайся, – предупредил ее Глеб.
– Я ничего не буду рисовать.
Девушка оглянулась, посмотрела в заднее стекло на темно-синий «фольксваген» и отчаянно принялась махать рукой.
– Боже, до чего ты наивная! – рассмеялся Глеб. – Твои охранники остались с носом, а это – мои люди. И поверь, лучше будет, если они останутся на месте.
Из «фольксвагена» вышел полковник Студинский и приблизился к автомобилю. Глеб слегка опустил стекло и произнес:
– Нет, все в порядке. Она просто немного не сориентировалась и принимает вас за других людей.
Полковник, стараясь, чтобы его лицо оставалось в тени, вернулся в «фольксваген».
– Убедилась теперь?
Алла опустила руки.
– А теперь слушай меня, и слушай внимательно. Да, ты можешь упереться и не рассказать мне ничего из того, что тебе известно о работе аналитического центра. Но теперь представь себе следующую ситуацию: ты весь день прокаталась с людьми, которые обезвредили – заметь, я не говорю убрали, в самом деле, только обезвредили – охрану, приставленную к тебе. С тобой ровным счетом ничего не произошло. Тебя видели весело отплясывающей в испанском ресторане. Я думаю, каждый из посетителей запомнил девицу в странноватом платье и типа в сапогах со шпорами. И даже если ты мне ничего не расскажешь, тебе не поверят.
– Что мне делать? – вконец растерявшись, Алла забилась в угол и расплакалась.
– Терпеть не могу женских слез. Думаешь, мне приятно заниматься такими делами?
Он погладил Аллу по плечу, и та, самое странное, даже не почувствовала к нему никакой злости.
«Веселый человек, – решила девушка. – И впрямь, это только его работа, а веселился-то он искренне».
Она подняла голову и вытерла слезы подолом платья. Пена кружев рассыпалась по заднему сиденью.
– А вот теперь я предложу тебе второй вариант. Эти люди, – Глеб кивнул по направлению к «фольксвагену», – тоже работают на государство. Не стану уточнять, из какой они конторы, но думаю, ты сама догадаешься. А я вообще вольный стрелок, так сказать, работаю по контракту и, к сожалению, не по своей воле. Людям, которые должны опекать тебя, известно одно: на охрану напали, а какой-то человек посадил тебя в машину и уехал. Я могу сделать так, что из нашей конторы в вашу пойдет дезинформация, из которой будет следовать, что произошла маленькая накладка: ваши люди следили за тобой, а наши люди следили за ними. Затем появился какой-то шальной парень, которому ты приглянулась. Не сориентировавшись, что происходит, наши люди сцепились с вашими. А тем временем бывшая секретарша уехала погулять с симпатичным мужчиной в испанский ресторан, где и провела весь вечер. Ну согласись, никто же из твоего начальства не поверит в то, что тебя похитили, чтобы выведать секретную информацию, но прежде чем приступить к допросу с пристрастием, заставили отплясывать в испанском ресторане в карнавальном наряде. Конечно, тебя начнут подозревать, но в конце концов махнут рукой, поверив в дезинформацию, запущенную моими людьми. Ну что, согласна? Алла сидела задумавшись.
– Ты мне понравился с самого начала, – произнесла она, раскрывая у себя на коленях блокнот и занося над ним ручку. А затем вновь испуганно посмотрела на Глеба:
– Что будет со мной потом?
– Как хочешь. Тебя могут поместить в безопасное место, могут вернуть домой.
– Я хочу, чтобы ты отвез меня домой.
– Хорошо. Но выпущу я тебя за целый квартал от дома. Думаю, уже по всему городу тебя разыскивают.
Полковник Студинский злился все сильнее и сильнее. Он смотрел на мирно беседующих Глеба и Аллу и понимал, что сам он никогда в жизни не смог бы сделать так, как поступил Глеб – нагло и решительно, а главное, результативно.
Никакой тебе предварительной подготовки, полный экспромт. И вместо того, чтобы пытать похищенную секретаршу каленым железом, Федор Молчанов вытирает ей слезы собственным носовым платком, а девушку в этот момент волнует, скорее всего, не то, что она выдает секреты государственной важности, а то, что она больше не увидит этого мужчину.
– Это тяжело – вот так сразу вспомнить, – сказала Алла, чертя на чистой странице прямоугольник.
– Сейчас помогу, – Глеб вытащил из-под сиденья папку, а из нее – лист бумаги, на котором полковник Студинский уже успел нарисовать внешний контур здания и комнаты, расположенные по периметру. – Вот то, что известно мне о плане первого этажа, вот то, что известно о втором. Дорисуй расположение других комнат.
Алла некоторое время грызла ручку, затем протянула ее Глебу.
– Лучше сделай это ты. Не хочется оставлять образчик своего почерка.
Сиверов согласился. Вскоре у него на коленях уже лежал план дома в Дровяном переулке с пометками, какая служба в каком кабинете находится. Теперь он уже точно знал, где установлены замаскированные телекамеры, где сидит охрана, как часто и в какое время она меняется. А главное, он точно знал, где сидит тот, без которого работа аналитического центра невозможна. Он обвел кабинет Бушлатова красным фломастером.
– Но в это здание невозможно проникнуть.
Алла, проведя несколько часов с Глебом, уже явно перешла на его сторону.
– Если в нем существуют дверь, окна, значит, туда можно попасть, – усмехнулся Глеб.
– Но охрана…
– Это тоже люди, – отвечал Сиверов. – А теперь покажи мне, где осуществляется контроль за теми, кто попадает в дом.
Алла перехватила у Глеба фломастер и принялась отмечать точки.
– Сперва при входе. Самый тщательный контроль. Это первый уровень охраны. – Затем она отыскала начерченную на листе бумаги лестницу и поставила красный крестик. – Это второй уровень. Сюда имеет допуск только половина сотрудников. Затем, после лестницы, в правую часть коридора попасть очень легко, если, конечно, ты прошел два первых уровня. А вот сюда, влево, где расположен кабинет Бушлатова, хода, считай, нет. Сюда допускаются только избранные.
– Ты тоже входила в их число?
– Конечно. Но, как видишь, доверие потерять легко.
– Может, ты все-таки признаешься мне, за что тебя выгнали?
– Мне не хочется вспоминать об этом.
– Но все же? – рука Глеба легла на ее плечо, он накрутил прядь ее волос себе на палец.
– Нет, ты не думай, что это какой-нибудь секрет. государственной важности, просто мне казалось, что я люблю Бушлатова… Вот это меня и сгубило, – Алла опустила голову, чтобы не смотреть Глебу в глаза.
Тот решил играть в открытую, понимая, что только так можно вытянуть из девушки все, что она знает.
– Скажи мне: куда собирается вся информация?
– На компьютер Бушлатова.
– А что происходит с ней дальше?
– Бушлатов делает отбор. Ненужная информация уничтожается.
– А нужная? – нетерпеливо спросил Глеб.
– У него есть папка, куда складываются распечатки важных документов.
– Папка одна или существуют дубликаты?
– Нет, что ты, только одна. Бушлатов бережет ее пуще глаза.
– Во сколько он покидает здание?
– Он вообще не выходит оттуда.
Алла сильно волновалась и, чтобы унять дрожь, сцепила руки замком на колене.
– Он ночует там?
– Да. И, кстати, охрана ночью даже немного усиливается. Во всяком случае, я так думаю, потому что мне разрешалось находиться в здании только до восьми вечера и не долее.
Глеб затаил дыхание, а затем осторожно, чтобы не спугнуть, спросил:
– Тебе приходилось заглядывать в эту папку?
– Нет, Бушлатов слишком осторожен.
– Нарисуй мне его комнату, – попросил Сиверов. Через пять минут на листе бумаги уже чернели линии, изображавшие интерьер кабинета главного аналитика.
– Вот здесь шкаф, – объясняла Алла. – Компьютер стоит посреди комнаты, экран повернут к стенке, чтобы в случае чего невозможно было снять изображение с улицы. В стеклопакетах заложена металлическая сетка – так они экранируют электромагнитные излучения. Короче, я уверена, Федор, тебе не удастся попасть туда.
Глеб усмехнулся и потрепал Аллу по плечу.
– А вот это мы еще посмотрим.
– А почему ты думаешь, что я не продам тебя? – Алла, сузив глаза, посмотрела на своего собеседника.
– Потому что ты этого никогда не сделаешь, – мягко ответил Глеб.
И девушка ни минуты не сомневалась, искренне говорит это Глеб или нет.
Она чувствовала, что этот мужчина не может причинить ей зла.
– Вот видишь, как все чудесно получилось! – Глеб открыл дверцу и, достав сигарету, закурил. Дым тонкой струйкой вытекал на улицу.
Девушка нетерпеливо протянула руку, взяла сигарету и тоже закурила.
Только теперь она почувствовала опустошенность и в то же время какую-то сладкую истому, какая наступает обычно после любви.
– Вот видишь, мы с тобой и отомстили, – рассмеялся Глеб и, подавившись дымом, закашлялся.
Алла принялась хлопать его ладонью по спине и тоже засмеялась.
Напряжение уходило. Сейчас в машине сидели двое добрых друзей, которые решили попросту подшутить над своим общим знакомым.
– Честно говоря, – сквозь смех говорила Алла, – это получилось лучше, чем если бы мы с тобой легли в постель.
Глеб, продолжая смеяться, выбрался из машины и протянул девушке руку.
Она удивленно посмотрела на него, не понимая, куда он клонит.
– Ты хочешь погулять? – тряхнув головой, спросила она.
– Лучше, – ответил Глеб, нагнулся, взял кассету и вставил ее в магнитофон.
Зазвучало танго.
Сиверов галантно предложил руку. Алла стала в позу, картинно запрокинула голову и сделала шаг ему навстречу. Они обнялись и принялись танцевать на пожухлой осенней траве, уже засыпанной желтыми листьями.
– Не хватает кастаньет, – смеялась Алла.
– Ничего, можешь щелкать пальцами, – и Глеб, позванивая шпорами, поднял руки вверх и начал щелкать. Алла стала вторить ему. К музыке прибавилось то, чего ей недоставало – четкого, ярко прорисованного ритма.
Мужчина, сидевший рядом с полковником Студинским в «фольксвагене», покрутил пальцем у виска.
– Вам не кажется, товарищ полковник, что у них не все в порядке?
– Да, но танцуют они красиво, – задумчиво ответил Владимир Анатольевич и посмотрел на часы.
«Бог ты мой! Час ночи, их ищут, сбивается с ног целое подразделение спецслужб, а они танцуют на каком-то захламленном пустыре, где и днем-то появляться страшно!»
– Послушай, – приговаривал Сиверов, продолжая щелкать пальцами.
– Я слушаю тебя, – Алла поворачивалась на месте, лихо изгибаясь.
– На плане ты нарисовала чуть ли не двадцать туалетов. Их что, и впрямь так много?
– Да Бушлатов просто помешан на субординации. Он никогда не допустит, чтобы подчиненный заходил в туалет начальника, – хохотала она.
– А вот в его кабинете… Ты уверена, что там есть туалет?
– Ну и вопросы же у тебя! – Алла подбила ногой горку опавшей листвы.
Березовые листики вспыхнули в свете фонаря и вновь погасли, отлетев в темноту.
– Так ты точно знаешь или предполагаешь?
– Ну, Федор, естественно, я не заходила в мужские туалеты, а насчет женских я могу сказать тебе точно. Все-таки я имела допуск высшей категории.
– Ты не ответила мне: в кабинете Бушлатова есть туалет?
– Во всяком случае, мой начальник имел скверную привычку выходить из-за тех дверей и на ходу застегивать штаны.
– А может, там укреплен только один писсуар?
– Да на кой черт тебе все это знать?
– Не знаешь, когда что может пригодиться, – философски заметил Глеб и схватил девушку за запястье. Еще несколько па – и музыка кончилась. Они стояли, тяжело дыша и не отрываясь глядели друг на друга.
– Это и впрямь получилось лучше, чем любовь, – улыбнулась Алла.
– Я так и знал, что тебе понравится.
– А теперь, – сказала Алла и погрустнела, – мне нужно домой.
– Я отвезу тебя.
– Не стоит рисковать, лучше возьму такси.
Глеб сел за руль, девушка устроилась рядом. «Фольксваген» не отставал от головной машины. Вскоре они выехали на широкую улицу, перспективу которой замыкал многоэтажный жилой дом. Внизу под ним виднелась череда машин.
– Ну вот и стоянка такси, – спокойно произнес Глеб Сиверов, открывая дверцу. – Не забудь, пожалуйста, свой пакет. Я дождусь, пока ты сядешь в машину, и только тогда уеду.
Девушка стояла ковыряя носком туфли влажную землю.
– Нет, я не буду обещать тебе, что мы встретимся вновь, – добавил Глеб.
– Я и не прошу об этом.
– Чего же ты ждешь?
Алла криво улыбнулась и протянула мужчине руку, так, как протягивают для рукопожатия.
Глеб взял ее ладонь в свои и поднес к губам.
– Если бы у меня было сомбреро, я бы раскланялся вот так, – и Глеб склонился в поклоне.
– Не забудь о том, что ты мне обещал.
– Насчет чего?
– Насчет дезинформации.
– Она уже запущена, – Глеб взмахнул рукой на прощание и сел за руль.
Он включил дальний свет, освещая Алле дорогу. Она дошла до самого конца и остановилась возле машины такси. Водитель ошалело смотрел на сошедшую с телеэкрана героиню латиноамериканских сериалов.
Уже вполне освоившись со множеством кружевных юбок, Алла подобрала подол и уселась на заднее сиденье, после чего назвала адрес.
Глеб погасил и вновь зажег фары.
«Бывает же такое!» – подумала Алла, прижимаясь щекой к холодному стеклу автомобиля.
Полковник Студинский постучал по крыше автомобиля.
– С вами все в порядке?
– Да, – неспешно ответил Глеб и принялся собирать листки бумаги, разбросанные на заднем сиденье.
– Куда теперь?
– К дому.
– В Дровяной переулок?
– Именно туда.
– Я поеду с вами, – и, не дожидаясь согласия, полковник сел рядом с Глебом. Сиверов пожал плечами.
– Как вам будет угодно. Но мы направляемся в места не очень чистые, и вы испачкаете свой плащ вместе с брюками.
Полковник пропустил это замечание мимо ушей. Он понял: Глеб слишком шустрый для того, чтобы надолго оставлять его без присмотра.
«Еще немного, – подумал полковник, – и он улизнул бы вместе с девицей. А потом снова лови его в какой-нибудь Абхазии или Приднестровье».
Глеб ехал не по главным магистралям, а постоянно подрезал дорогу, сворачивая во дворы, – так что даже знающий Москву назубок полковник скоро потерял ориентацию.
Он очень удивился, когда из какой-то подворотни они выехали прямо к зданию с вывеской «Экспо-сервис Ltd».
Глеб, даже не поворачиваясь в сторону строения, Миновал его, заехал в какой-то двор и остановил машину. Несколько котов с леденящим душу мяуканьем бросились врассыпную от контейнеров с мусором.
Полковник вышел и вдруг услышал страшное урчание и чавканье. Оно доносилось из ближайшего контейнера. Присмотревшись, Студинский разглядел в призрачном ночном свете, падавшем из окон дома, огромного, наполовину плешивого кота, который сидел на груде мусора и рвал зубами полиэтиленовый пакет, из которого вываливались аккуратно очищенные кости. Кот не выказал никакого страха. Огромное животное размером с младенца лишь стало злобно бить облезшим хвостом по краю контейнера.
– Тебе не кажется, – наклонившись к ее уху, прошептал Глеб, – что танец – это только повод для того, чтобы обняться.
– Обниматься на людях и наедине – совсем разные вещи, – погрозила ему пальцем Алла.
– А ты, когда смотришь, на мужчин, представляешь себя с ними в постели?
Это было произнесено с такой непосредственностью, что причинило обиды.
– Не всегда, – ответила Алла.
– А про меня ты уже думала?
– Ты слишком быстрый, – девушка подняла руку и легонько щелкнула Глеба по носу.
И тут он крепко-крепко прижал ее к себе. Алла запрокинула голову, а Глеб поцеловал ее в губы.
Полковник Студинский злился, глядя на эту идиллию.
«Ну и мерзавец! – думал он, – Тут дело нужно делать, а он роман заводит!»
Конечно, все можно было провернуть и сейчас, время уже не вносило кардинальных изменений в план Сиверова, но он решил наказать полковника, просадив все деньги, выданные ему. Выпить и наесть на все полтысячи в этом довольно скромном ресторане не представлялось возможным, и Глеб соображал, что ему делать.
Алла пока молчала, ошеломленная внезапным поцелуем, а Глеб оглядывался по сторонам.
«Вот что мне нужно», – наконец-то сообразил он, заметив прилавок с сувенирами.
Здесь была тьма всякой всячины: огромные сомбреро, кожаные сапоги с отворотами и сверкающими серебром шпорами, бутафорские пистолеты, дамские украшения, пышные юбки, кастаньеты и прочая дребедень.
– Настоящее испанское танго нужно танцевать не так, – сказал Сиверов.
– Я знаю.
– Но ты не знаешь, почему у нас с тобой не получается.
– Почему?
– Мы с тобой одеты не так, как нужно.
Глеб взял Аллу за руку и подвел к прилавку. Сонная татарка, изображавшая из себя испанку, оживилась и тут же принялась предлагать мужчине, собравшемуся сделать подарок своей девушке, тонкие серебряные цепочки, католические крестики.
– А сколько стоит вон то платье? – указал Глеб рукой на что-то немыслимое, обилием кружев вызывающее в памяти образы прошлого века и кадры из вестернов.
Это платье, честно говоря, никто из хозяев ресторана и не собирался продавать, оно присутствовало здесь как деталь интерьера, равно как и сапоги со шпорами.
– Двести пятьдесят, – на мгновение задумавшись, ответила татарка, украшенная браслетами, словно новогодняя елка.
«Тебе бы, девонька, лучше „Кармен“ играть в таком наряде», – подумал Глеб, принимая в руки платье и прикладывая его к Алле.
На удивление, то пришлось ей впору.
– Да ты что! – Алла пыталась отказаться от подарка, но затем вспомнила, что ровно через месяц будет свадьба одной из ее подруг, и уже успела представить себе лица друзей, когда она появится в гостях в таком платье.
Смертельная обида невесты обеспечена. И Алла решила не возражать.
Глеб отсчитал деньги.
– Спасибо за покупку.
– А сколько стоят вон те сапоги со шпорами? По-моему, они моего размера.
Выложив еще сотню, Глеб стал обладателем сапог, которые впору было носить мексиканскому бандиту конца прошлого века. На пистолеты, к сожалению, денег уже не оставалось.
Полковник Студинский с ужасом смотрел, куда расходуются казенные деньги и представлял выражение лица полковника Кречетова, когда он прочитает в отчете:
«Покупка мексиканского национального платья – $250, сапог с отворотами и шпорами – $100».
На Глеба и Аллу стали обращать внимание.
– Да ты с ума сошел! – не могла опомниться девушка, но ее глаза горели хулиганским огнем, ей не терпелось примерить обновку.
Глеб, ничуть не смущаясь, уселся на стул, сбросил туфли и натянул сапоги.
– Иди переоденься, – обратился он к Алле. Та, держа платье, перекинутым через руку, направилась к туалету.
Лишь только девушка скрылась за дверью, как полковник Студинский бросился к Глебу, уселся рядом и зашептал:
– Какого черта ты отпустил ее одну? Сейчас улизнет!
– Да ты что? Она приклеена ко мне получше, чем муха к тарелке, намазанной медом. И кстати, по-моему, с вами мы не переходили на «ты».
– Простите, – спохватился полковник. – Но мне кажется, вы занимаетесь не тем, чем нужно.
– Операция поручена мне. И я буду проводить ее, как мне заблагорассудится. Вас интересует результат или мой моральный облик?
Полковнику ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть и отправиться на свое место.
Вскоре вернулась Алла. Ее появление в зале ресторана было встречено аплодисментами. Один из вечно танцующих эквадорских студентов упал перед ней на одно колено и стал петь.
– Но-но, сеньор, – Глеб положил ему руку на плечо, – эта девушка занята.
Эквадорец послал Алле воздушный поцелуй и вернулся к прежней партнерше.
– Мы просто обязаны с тобой станцевать.
Сиверов подал руку Алле, и они вышли на площадку для танцев. Музыканты стихли, посовещались, а затем грустно вступила скрипка. Сиверов и девушка заскользили в танце.
«Да, – подумал полковник Студинский, – это он ей так голову морочит, а если начнет морочить голову мне? Ох, нужно держать с ним ухо востро! И какого черта к себе внимание привлекает!»
Но вмешаться в это безобразие у него не было ни сил, ни возможностей.
Даже Алла – и та смотрела на него с нескрываемым раздражением, до сих пор считая его одним из охранников, приставленных надзирать за ней.
И вот, когда в очередной раз Алла запрокинулась, воздев руки к потолку, Глеб склонился над ней и зашептал:
– Может, я ошибаюсь, но, по-моему, тебя недавно обманул возлюбленный, предал тебя. Нет, не возлюбленный, – поправился он, – любовник, коварный и гнусный.
Алла, уже возбужденная вином и танцем, входя в роль испанки, прошептала:
– Да, этот коварный тип бросил меня.
– Наверное, ты жаждешь ему отомстить? – поддержал тон девушки Сиверов.
– Я горю жаждой мести, – имея в виду новое любовное приключение, отвечала Алла.
Несколько жестоких па они совершили молча.
– Ты готова отомстить ему со мной? – улыбаясь, проговорил Сиверов и скосил глаза на полковника. Он был единственным в зале, кто не аплодировал танцующим.
– Да, – закрыв глаза, отвечала Алла.
– Тогда молчи, – Сиверов приложил указательный палец к ее губам, и девушка, не удержавшись, коснулась его языком.
«Ото, да ты уже готова, – подумал Глеб, – главное – не перестараться».
Они еще немного посидели за столиком, Глеб расплатился и, поддерживая Аллу под руку, повел к выходу. В руке он нес полиэтиленовый пакет, из которого торчали рукава блузки. Полковник со своим подчиненным последовали за ними.
Алла обернулась, умоляюще глядя на Студийского, мол, оставьте нас хотя бы на полчаса вдвоем, и я обещаю, что ничего страшного не случится, ведь он такой милый человек.
Глеб уже настолько разыгрался, что спросил у Аллы:
– Тебе не кажется, эти двое увязались за нами следом?
– А, это долгая история, не хочется тебе портить настроение… Но поверь, они не сделают тебе ничего плохого.
– Может, разобраться с ними? – подзадоривал девушку Глеб, когда они оказались уже на улице.
Редкие прохожие с недоумением смотрели на разряженную Аллу и вышагивающего в ковбойских сапогах Глеба. Он, звеня шпорами, прошел к машине.
Студинский остановился у «фольксвагена» и скрежетал от злости зубами.
Алла махнула на все рукой и устроилась на заднем сиденье.
– Поехали, – томно прикрывая глаза, произнесла она.
Машины немного попетляли по городу, «фольксваген» не отставал. У Глеба мелькнула шальная мысль: не рвануть ли сейчас с места и оставить Студийского с но-', сом? Но нет, полковник был прав: пока Ирина Быстрицкая у него в руках, Глеб привязан к нему накрепко.
Доехав до лесопарка, Глеб свернул на темный пустырь, где от силы нашлось бы четыре покосившихся фонаря, и съехал к разросшимся кустам шиповника.
«Фольксваген» с погашенными габаритными огнями остановился возле высокого бетонного забора, шофер заглушил двигатель.
– Так ты готова мстить? – повернулся к девушке Глеб.
Та глубоко дышала, тугой корсет стягивал ее напрягшуюся грудь.
– Да.
– Тогда для начала я расскажу тебе один анекдот.
Глеб опустил спинку правого сиденья и, привалившись спиной к дверце, поставил ногу, затянутую в сапог на коробку с магнитофонными кассетами. Затем крутанул пальцами серебряное колесико шпоры.
– …Одна женщина решила отомстить своему мужу за измену. Привела к себе любовника и говорит:
«Давай отомстим ему за измену?»
– «Давай», – согласился мужчина.
Легли они в кровать, сделали что надо, а женщина вцепилась в него и говорит:
«Давай отомстим еще раз?»
– «Давай», – согласился мужчина.
Вновь сделали они то, что нужно. Женщина и говорит: «Давай отомстим в третий раз?» А он отвечает: «Знаешь, я человек не мстительный…»
Алла глухо засмеялась, ожидая, что сейчас Глеб пересядет к ней. Но странное дело – мужчина не спешил, и даже его взгляд сделался немного отсутствующим.
– Ты не хочешь здесь? – спросила девушка.
– Нет, почему же. Ты преспокойно можешь отомстить своему возлюбленному и здесь.
– Иди же, иди ко мне… – попросила Алла. Она и впрямь чувствовала себя готовой отдаться Глебу, но не по любви, а из-за чувства мести, надеясь предстоящей близостью унизить и оскорбить Бушлатова.
– Так ты твердо решила мстить? И не будешь после жалеть об этом?
– Да! – нетерпеливо сказала Алла.
– Тогда садись и рисуй план аналитического центра по Дровяному переулку, – спокойно произнес Глеб, вытаскивая из внутреннего кармана куртки блокнот и ручку.
Алла открыла рот от удивления.
– Что? – переспросила она, не веря собственным ушам.
– Рисуй план аналитического центра. Я думаю, большей мести вашему главному аналитику Бушлатову и представить себе невозможно.
– Подлец! – только и сказала Алла, машинально беря блокнот с заложенной в него ручкой.
– Да, Бушлатов страшный подлец, – засмеялся Глеб.
Алла посмотрела на складки своего платья и горько усмехнулась:
«Выгляжу, как последняя дура».
Она заглянула в глаза Глебу, в невинно светящиеся смехом глаза.
– Прости, – сказал он, – прости меня за весь этот маскарад, но, по-моему, вечер и впрямь удался.
– Я не буду ничего рисовать, – поджала губы девушка.
– Знаешь что, красавица, Зои Космодемьянской из тебя не получится.
Алла с испугом посмотрела на него и схватилась за ручку дверцы. Та оказалась блокированной.
– Не дергайся, – предупредил ее Глеб.
– Я ничего не буду рисовать.
Девушка оглянулась, посмотрела в заднее стекло на темно-синий «фольксваген» и отчаянно принялась махать рукой.
– Боже, до чего ты наивная! – рассмеялся Глеб. – Твои охранники остались с носом, а это – мои люди. И поверь, лучше будет, если они останутся на месте.
Из «фольксвагена» вышел полковник Студинский и приблизился к автомобилю. Глеб слегка опустил стекло и произнес:
– Нет, все в порядке. Она просто немного не сориентировалась и принимает вас за других людей.
Полковник, стараясь, чтобы его лицо оставалось в тени, вернулся в «фольксваген».
– Убедилась теперь?
Алла опустила руки.
– А теперь слушай меня, и слушай внимательно. Да, ты можешь упереться и не рассказать мне ничего из того, что тебе известно о работе аналитического центра. Но теперь представь себе следующую ситуацию: ты весь день прокаталась с людьми, которые обезвредили – заметь, я не говорю убрали, в самом деле, только обезвредили – охрану, приставленную к тебе. С тобой ровным счетом ничего не произошло. Тебя видели весело отплясывающей в испанском ресторане. Я думаю, каждый из посетителей запомнил девицу в странноватом платье и типа в сапогах со шпорами. И даже если ты мне ничего не расскажешь, тебе не поверят.
– Что мне делать? – вконец растерявшись, Алла забилась в угол и расплакалась.
– Терпеть не могу женских слез. Думаешь, мне приятно заниматься такими делами?
Он погладил Аллу по плечу, и та, самое странное, даже не почувствовала к нему никакой злости.
«Веселый человек, – решила девушка. – И впрямь, это только его работа, а веселился-то он искренне».
Она подняла голову и вытерла слезы подолом платья. Пена кружев рассыпалась по заднему сиденью.
– А вот теперь я предложу тебе второй вариант. Эти люди, – Глеб кивнул по направлению к «фольксвагену», – тоже работают на государство. Не стану уточнять, из какой они конторы, но думаю, ты сама догадаешься. А я вообще вольный стрелок, так сказать, работаю по контракту и, к сожалению, не по своей воле. Людям, которые должны опекать тебя, известно одно: на охрану напали, а какой-то человек посадил тебя в машину и уехал. Я могу сделать так, что из нашей конторы в вашу пойдет дезинформация, из которой будет следовать, что произошла маленькая накладка: ваши люди следили за тобой, а наши люди следили за ними. Затем появился какой-то шальной парень, которому ты приглянулась. Не сориентировавшись, что происходит, наши люди сцепились с вашими. А тем временем бывшая секретарша уехала погулять с симпатичным мужчиной в испанский ресторан, где и провела весь вечер. Ну согласись, никто же из твоего начальства не поверит в то, что тебя похитили, чтобы выведать секретную информацию, но прежде чем приступить к допросу с пристрастием, заставили отплясывать в испанском ресторане в карнавальном наряде. Конечно, тебя начнут подозревать, но в конце концов махнут рукой, поверив в дезинформацию, запущенную моими людьми. Ну что, согласна? Алла сидела задумавшись.
– Ты мне понравился с самого начала, – произнесла она, раскрывая у себя на коленях блокнот и занося над ним ручку. А затем вновь испуганно посмотрела на Глеба:
– Что будет со мной потом?
– Как хочешь. Тебя могут поместить в безопасное место, могут вернуть домой.
– Я хочу, чтобы ты отвез меня домой.
– Хорошо. Но выпущу я тебя за целый квартал от дома. Думаю, уже по всему городу тебя разыскивают.
Полковник Студинский злился все сильнее и сильнее. Он смотрел на мирно беседующих Глеба и Аллу и понимал, что сам он никогда в жизни не смог бы сделать так, как поступил Глеб – нагло и решительно, а главное, результативно.
Никакой тебе предварительной подготовки, полный экспромт. И вместо того, чтобы пытать похищенную секретаршу каленым железом, Федор Молчанов вытирает ей слезы собственным носовым платком, а девушку в этот момент волнует, скорее всего, не то, что она выдает секреты государственной важности, а то, что она больше не увидит этого мужчину.
– Это тяжело – вот так сразу вспомнить, – сказала Алла, чертя на чистой странице прямоугольник.
– Сейчас помогу, – Глеб вытащил из-под сиденья папку, а из нее – лист бумаги, на котором полковник Студинский уже успел нарисовать внешний контур здания и комнаты, расположенные по периметру. – Вот то, что известно мне о плане первого этажа, вот то, что известно о втором. Дорисуй расположение других комнат.
Алла некоторое время грызла ручку, затем протянула ее Глебу.
– Лучше сделай это ты. Не хочется оставлять образчик своего почерка.
Сиверов согласился. Вскоре у него на коленях уже лежал план дома в Дровяном переулке с пометками, какая служба в каком кабинете находится. Теперь он уже точно знал, где установлены замаскированные телекамеры, где сидит охрана, как часто и в какое время она меняется. А главное, он точно знал, где сидит тот, без которого работа аналитического центра невозможна. Он обвел кабинет Бушлатова красным фломастером.
– Но в это здание невозможно проникнуть.
Алла, проведя несколько часов с Глебом, уже явно перешла на его сторону.
– Если в нем существуют дверь, окна, значит, туда можно попасть, – усмехнулся Глеб.
– Но охрана…
– Это тоже люди, – отвечал Сиверов. – А теперь покажи мне, где осуществляется контроль за теми, кто попадает в дом.
Алла перехватила у Глеба фломастер и принялась отмечать точки.
– Сперва при входе. Самый тщательный контроль. Это первый уровень охраны. – Затем она отыскала начерченную на листе бумаги лестницу и поставила красный крестик. – Это второй уровень. Сюда имеет допуск только половина сотрудников. Затем, после лестницы, в правую часть коридора попасть очень легко, если, конечно, ты прошел два первых уровня. А вот сюда, влево, где расположен кабинет Бушлатова, хода, считай, нет. Сюда допускаются только избранные.
– Ты тоже входила в их число?
– Конечно. Но, как видишь, доверие потерять легко.
– Может, ты все-таки признаешься мне, за что тебя выгнали?
– Мне не хочется вспоминать об этом.
– Но все же? – рука Глеба легла на ее плечо, он накрутил прядь ее волос себе на палец.
– Нет, ты не думай, что это какой-нибудь секрет. государственной важности, просто мне казалось, что я люблю Бушлатова… Вот это меня и сгубило, – Алла опустила голову, чтобы не смотреть Глебу в глаза.
Тот решил играть в открытую, понимая, что только так можно вытянуть из девушки все, что она знает.
– Скажи мне: куда собирается вся информация?
– На компьютер Бушлатова.
– А что происходит с ней дальше?
– Бушлатов делает отбор. Ненужная информация уничтожается.
– А нужная? – нетерпеливо спросил Глеб.
– У него есть папка, куда складываются распечатки важных документов.
– Папка одна или существуют дубликаты?
– Нет, что ты, только одна. Бушлатов бережет ее пуще глаза.
– Во сколько он покидает здание?
– Он вообще не выходит оттуда.
Алла сильно волновалась и, чтобы унять дрожь, сцепила руки замком на колене.
– Он ночует там?
– Да. И, кстати, охрана ночью даже немного усиливается. Во всяком случае, я так думаю, потому что мне разрешалось находиться в здании только до восьми вечера и не долее.
Глеб затаил дыхание, а затем осторожно, чтобы не спугнуть, спросил:
– Тебе приходилось заглядывать в эту папку?
– Нет, Бушлатов слишком осторожен.
– Нарисуй мне его комнату, – попросил Сиверов. Через пять минут на листе бумаги уже чернели линии, изображавшие интерьер кабинета главного аналитика.
– Вот здесь шкаф, – объясняла Алла. – Компьютер стоит посреди комнаты, экран повернут к стенке, чтобы в случае чего невозможно было снять изображение с улицы. В стеклопакетах заложена металлическая сетка – так они экранируют электромагнитные излучения. Короче, я уверена, Федор, тебе не удастся попасть туда.
Глеб усмехнулся и потрепал Аллу по плечу.
– А вот это мы еще посмотрим.
– А почему ты думаешь, что я не продам тебя? – Алла, сузив глаза, посмотрела на своего собеседника.
– Потому что ты этого никогда не сделаешь, – мягко ответил Глеб.
И девушка ни минуты не сомневалась, искренне говорит это Глеб или нет.
Она чувствовала, что этот мужчина не может причинить ей зла.
– Вот видишь, как все чудесно получилось! – Глеб открыл дверцу и, достав сигарету, закурил. Дым тонкой струйкой вытекал на улицу.
Девушка нетерпеливо протянула руку, взяла сигарету и тоже закурила.
Только теперь она почувствовала опустошенность и в то же время какую-то сладкую истому, какая наступает обычно после любви.
– Вот видишь, мы с тобой и отомстили, – рассмеялся Глеб и, подавившись дымом, закашлялся.
Алла принялась хлопать его ладонью по спине и тоже засмеялась.
Напряжение уходило. Сейчас в машине сидели двое добрых друзей, которые решили попросту подшутить над своим общим знакомым.
– Честно говоря, – сквозь смех говорила Алла, – это получилось лучше, чем если бы мы с тобой легли в постель.
Глеб, продолжая смеяться, выбрался из машины и протянул девушке руку.
Она удивленно посмотрела на него, не понимая, куда он клонит.
– Ты хочешь погулять? – тряхнув головой, спросила она.
– Лучше, – ответил Глеб, нагнулся, взял кассету и вставил ее в магнитофон.
Зазвучало танго.
Сиверов галантно предложил руку. Алла стала в позу, картинно запрокинула голову и сделала шаг ему навстречу. Они обнялись и принялись танцевать на пожухлой осенней траве, уже засыпанной желтыми листьями.
– Не хватает кастаньет, – смеялась Алла.
– Ничего, можешь щелкать пальцами, – и Глеб, позванивая шпорами, поднял руки вверх и начал щелкать. Алла стала вторить ему. К музыке прибавилось то, чего ей недоставало – четкого, ярко прорисованного ритма.
Мужчина, сидевший рядом с полковником Студинским в «фольксвагене», покрутил пальцем у виска.
– Вам не кажется, товарищ полковник, что у них не все в порядке?
– Да, но танцуют они красиво, – задумчиво ответил Владимир Анатольевич и посмотрел на часы.
«Бог ты мой! Час ночи, их ищут, сбивается с ног целое подразделение спецслужб, а они танцуют на каком-то захламленном пустыре, где и днем-то появляться страшно!»
– Послушай, – приговаривал Сиверов, продолжая щелкать пальцами.
– Я слушаю тебя, – Алла поворачивалась на месте, лихо изгибаясь.
– На плане ты нарисовала чуть ли не двадцать туалетов. Их что, и впрямь так много?
– Да Бушлатов просто помешан на субординации. Он никогда не допустит, чтобы подчиненный заходил в туалет начальника, – хохотала она.
– А вот в его кабинете… Ты уверена, что там есть туалет?
– Ну и вопросы же у тебя! – Алла подбила ногой горку опавшей листвы.
Березовые листики вспыхнули в свете фонаря и вновь погасли, отлетев в темноту.
– Так ты точно знаешь или предполагаешь?
– Ну, Федор, естественно, я не заходила в мужские туалеты, а насчет женских я могу сказать тебе точно. Все-таки я имела допуск высшей категории.
– Ты не ответила мне: в кабинете Бушлатова есть туалет?
– Во всяком случае, мой начальник имел скверную привычку выходить из-за тех дверей и на ходу застегивать штаны.
– А может, там укреплен только один писсуар?
– Да на кой черт тебе все это знать?
– Не знаешь, когда что может пригодиться, – философски заметил Глеб и схватил девушку за запястье. Еще несколько па – и музыка кончилась. Они стояли, тяжело дыша и не отрываясь глядели друг на друга.
– Это и впрямь получилось лучше, чем любовь, – улыбнулась Алла.
– Я так и знал, что тебе понравится.
– А теперь, – сказала Алла и погрустнела, – мне нужно домой.
– Я отвезу тебя.
– Не стоит рисковать, лучше возьму такси.
Глеб сел за руль, девушка устроилась рядом. «Фольксваген» не отставал от головной машины. Вскоре они выехали на широкую улицу, перспективу которой замыкал многоэтажный жилой дом. Внизу под ним виднелась череда машин.
– Ну вот и стоянка такси, – спокойно произнес Глеб Сиверов, открывая дверцу. – Не забудь, пожалуйста, свой пакет. Я дождусь, пока ты сядешь в машину, и только тогда уеду.
Девушка стояла ковыряя носком туфли влажную землю.
– Нет, я не буду обещать тебе, что мы встретимся вновь, – добавил Глеб.
– Я и не прошу об этом.
– Чего же ты ждешь?
Алла криво улыбнулась и протянула мужчине руку, так, как протягивают для рукопожатия.
Глеб взял ее ладонь в свои и поднес к губам.
– Если бы у меня было сомбреро, я бы раскланялся вот так, – и Глеб склонился в поклоне.
– Не забудь о том, что ты мне обещал.
– Насчет чего?
– Насчет дезинформации.
– Она уже запущена, – Глеб взмахнул рукой на прощание и сел за руль.
Он включил дальний свет, освещая Алле дорогу. Она дошла до самого конца и остановилась возле машины такси. Водитель ошалело смотрел на сошедшую с телеэкрана героиню латиноамериканских сериалов.
Уже вполне освоившись со множеством кружевных юбок, Алла подобрала подол и уселась на заднее сиденье, после чего назвала адрес.
Глеб погасил и вновь зажег фары.
«Бывает же такое!» – подумала Алла, прижимаясь щекой к холодному стеклу автомобиля.
* * *
Глеб сидел, положив руки на руль, и молча смотрел перед собой.Полковник Студинский постучал по крыше автомобиля.
– С вами все в порядке?
– Да, – неспешно ответил Глеб и принялся собирать листки бумаги, разбросанные на заднем сиденье.
– Куда теперь?
– К дому.
– В Дровяной переулок?
– Именно туда.
– Я поеду с вами, – и, не дожидаясь согласия, полковник сел рядом с Глебом. Сиверов пожал плечами.
– Как вам будет угодно. Но мы направляемся в места не очень чистые, и вы испачкаете свой плащ вместе с брюками.
Полковник пропустил это замечание мимо ушей. Он понял: Глеб слишком шустрый для того, чтобы надолго оставлять его без присмотра.
«Еще немного, – подумал полковник, – и он улизнул бы вместе с девицей. А потом снова лови его в какой-нибудь Абхазии или Приднестровье».
Глеб ехал не по главным магистралям, а постоянно подрезал дорогу, сворачивая во дворы, – так что даже знающий Москву назубок полковник скоро потерял ориентацию.
Он очень удивился, когда из какой-то подворотни они выехали прямо к зданию с вывеской «Экспо-сервис Ltd».
Глеб, даже не поворачиваясь в сторону строения, Миновал его, заехал в какой-то двор и остановил машину. Несколько котов с леденящим душу мяуканьем бросились врассыпную от контейнеров с мусором.
Полковник вышел и вдруг услышал страшное урчание и чавканье. Оно доносилось из ближайшего контейнера. Присмотревшись, Студинский разглядел в призрачном ночном свете, падавшем из окон дома, огромного, наполовину плешивого кота, который сидел на груде мусора и рвал зубами полиэтиленовый пакет, из которого вываливались аккуратно очищенные кости. Кот не выказал никакого страха. Огромное животное размером с младенца лишь стало злобно бить облезшим хвостом по краю контейнера.