Воронова Арина. Дети Брагги

   - Рад, что ты очнулся. - В голосе Скагги слышалась неподдельная радость. Я уже начал думать, что ты не придешь в себя до самого Йотланда.
   - Как я сюда попал? - вновь закрывая глаза, чтобы остановить головокружение, спросил скальд Локи.
   - Торгейр помог мне перетащить тебя на корабль. - Скагги потупился. - Ты потерял сознание, а случившийся рядом Варша грозил нам карой невесть каких богов, если мы немедленно не избавим его от твоего присутствия.
   Даже не открывая глаз, Грим без труда догадывался, что мальчишка прячет улыбку, голос ученика целителя внезапно стал задумчивым:
   - Как знать, удалось ли ему уйти?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Хутор горит, - бесцветным голосом ответил Скагги. Грим рывком сел, чтобы уставиться в сторону неясного в туманной дымке дальнего берега, но, разумеется, никакого огня не увидел.
   - Ушли, конечно, - буркнул он, вновь опускаясь на скамью.
   - С чего ты взял? - Скагги, казалось, боялся надеяться.
   - Дружинники его, если ты помнишь, были не в домах, а во дворе. Зачем поджигать постройки, если бой идет снаружи? Самому Варше нет смысла жечь хутор, значит, это сделали с досады франки, - устало объяснил Квельдульв, вновь закрывая глаза, чтобы тут ж провалиться в лишенный сновидений сон.
   Грим не мог бы сказать, когда именно скамья перед ним перестала покачиваться. Он бы и не стал открывать глаз, растягивая временную передышку, если бы не сотрясающие воздух в каких-то двух шагах от него раскаты знакомого голоса.
   - Ну надо же! Вы посмотрите только на этих двух... скальдов, бросивших меня прозябать в этой асами забытой дыре! Не смей притворяться, что спишь, лежебока, когда я с тобой разговариваю! - как бы в подтверждение этих слов борт драккара сотряс удар могучего кулака.
   - Бьерн! - с удовольствием протянул Квельдульв, все также не открывая глаз.
   - Проснулся? - прервал крики Большого Кулака заботливый голос Скагги. Встанешь сам?
   - Разумеется, - ухмыльнулся Грим, сбрасывая ноги с лавки и подбирая плащ.
   - Да что с волком может слу... - Конец фразы застрял у Бьерна в глотке. Во имя Сив! - только и смог выдохнуть он, увидев искореженную шрамом улыбку давнего приятеля. - Вот и отпускай вас одних! - вновь загремел он, шуткой стремясь скрыть суеверный ужас. - Во что еще вы посмели впутаться без меня?
   - Змею Глама встретили. - Грим легко спрыгнул на мокрый песок.
   - Так она действительно существует? - удивился Большой Кулак. - Нет, я не хочу сказать, что не поверил тогда Хромой Секире, и все же... - Он перевел взгляд на Скагги, который утвердительно кивнул.
   - Привет тебе, сын Эгиля. Какова она была собой? - с интересом спросил только что спустившийся на берег Гутхорм Домар, который тоже слышал рассказы о пернатой змее.
   - Мерзкая, - скривился Квельдульв, подмигивая Домару, а Скагги поспешил с гордостью добавить:
   - Но Грим зарубил ее.
   Вслед за Домаром к кораблям спускались еще несколько человек во главе со Скули-бондом, хозяином Скаггена.
   - Отправляться нужно как можно скорее, - мрачно заявил Скули. - Хорошо бы еще до захода солнца.
   - Поднимайте людей. Проследите, чтобы на борт "Хронварнра" завели лошадей. На весла пусть сядут те, кто отдыхал дольше всех, - не теряя времени на вопросы, принялся отдавать распоряжения Гутхорм Домар.
   Когда группка распалась, Грим двинулся было к дружинным домам, но Бьерн проворно, поймал его за плечо.
   - Кто угодно, но только не ты, - непререкаемым тоном заявил он. - Будь у меня полированная бронза, я заставил бы тебя взглянуть в нее. Ты знаешь, что голова у тебя совершенно белая, а, Седой Волк? За отправкой кораблей присмотрит Домар, а вы со Скагги отправляйтесь-ка на "Хронварнр". Только не на весла или на нос. А на ют, спать под плащами.
   И Бьерн протянул ему собственный плащ, в который, как подумалось Скагги, можно было бы обернуть дважды измученного раной и путешествием Грима.
   - Выпей это, - сказал вдруг стоящий здесь же Гутхорм. - Считай это даром Идунн человеку, которому удалось вернуться из-за моста через реку Гьелль.
   Грим уловил запах забродившего меда: напиток Одина.
   Гутхорм не без ужаса остановился взглядом на изуродованном лице Квельдульва: единственный - правый - глаз запал и подергивался, даже несмотря на грязную повязку, было видно, как резко выступают скулы под натянувшейся кожей. "Какую же цену потребовали асы за память и знания Молчальника!" подумал он. И тут же он понял, что ему вовсе не хочется даже думать об этом.
   Стремясь скрыть неловкость, Домар хлопнул сына Эгиля по плечу и сопровождаемый Скагги поспешил к дому гребцов, по дороге подзывая к себе Верлурфа и его кормчих.
   Укрывшись на полуюте, Грим уныло смотрел на несущиеся мимо, утонувшие в серой пелене дождя берега Вистинги. Стоял поздний вечер. Гриму было зябко, и он размышлял, от чего это: от раны или от того, что приближается к концу недолгое северное лето. По словам Гутхорма, дождило на Йотланде уже почти с неделю. За эти немногие часы дождь да и все переезды с места на место, да что там говорить - сама волшба Квельдульву до смерти надоели. Сознавая, что силы его на исходе, он каждый раз, встречая опасность, находил в себе все новые их источники надоело уже и это. И вести со Съяланда были невеселые: франкские ратники вновь и вновь разбивали плохо организованные дружины ополчения бондов, корабли их вытесняли понемногу свейские драккары, подчиняя себе проливы между островами. Но еще хуже было то, что близкой развязки не предвиделось. Обе стороны как бы зашли в тупик: у разрозненных дружин Севера не хватало сил дать решительный бой завоевателям, а Вильяльм сам воздерживался от крупных сражений, ожидая прибытия войска сыновей Альфреда.
   Грим отвернулся от дождливой тьмы и стал смотреть, как Скагги аккуратно развязывает кожаный мешочек. Несложно было догадаться о его содержимом: первые собственноручно вырезанные и окрашенные руны будущего скальда. Дружинники "Хронварнра", посмеиваясь, называли их костяшками судьбы и удачи, что, в общем, как казалось сейчас Гриму, было не так уж и далеко от истины.
   Впрочем, знакомы они были лишь с первым, более низким уровнем этой игры наудачу: игрой ради азарта и простейшим гаданием. Более изощренная часть, включающая описание происходящего и предзнаменования, оставалась доступной лишь детям Брагги.
   "Хватит с меня, - тоскливо подумалось сыну Эгиля. - Я устал от знамений. Пусть Скагги изображает из себя провидца в свое удовольствие. Слишком скоро мальчишка поймет, какая страшная это игра. Если еще этого не понял".
   XIX
   ИСА - РУНА ВОЛШБЫ. ЧТО "ЛЕД" ОЗНАЧАЕТ
   Инея руна и льда властвует над Нифельхеймом,
   мощь ледяного потока, струящего мудрость веков.
   Под мудрой скальда рукой Иса болезнь иль гнев остановит.
   Помни, однако, что Иса лишь задержать
   может то, что грядет, не развеять.
   Исы волшба мост создаст
   над темной водой иль опасной ловушкой,
   но нет долговечности у ледяного моста.
   Не медли, используй руной данную в битве твоей передышку.
   Заклятья же ею твори, не разжимая уста.
   От опушки дальнего леса, что темной стеной замыкал раскинувшееся перед крепостным валом широкое поле, с утра запруженное собравшимися на тинглид ратниками Фюрката, медленно ползло к центру мертвое пятно тишины. Пятно это по мере продвижения превратилось сперва в узкую дорожку, потом в острый клин, от которого все шире расходились такие же мертвенные волны, в острие клина неизменно оставался всадник, прокладывающий себе дорогу к сердцу тинглида и вождям йотландского воинства. Вот взмыленная лошадь гонца споткнулась устало, сбилась с шага, и спрыгнув с седла, Бранр Хамарскальд, даже не оглянувшись, чтобы посмотреть, что сталось с животным, зашагал в расступающуюся перед ним толпу. Плащ его был заляпан грязью, а сам скальд Хеймдаля - мертвенно-бледен.
   Быстро, слишком быстро Хамарскальд оказался прямо против конунга и стоящих чуть поодаль от него Эгиля, сына Грима и Ванланди, скальда Фрейра, и несмотря на усталость, отметил, что тинглид, похоже, созван, чтобы разрешить какое-то разногласия между Вестмундом и скальдами. Перед глазами Бранра все плыло от усталости, и разумеется, он предпочел бы сперва изложить свои вести вождям дружин и членам Круга, а уж потом всему тинглиду.
   Решение придет скорее, и шуму будет меньше. У равноправной дружинной вольности есть свои недостатки, невесело усмехнулся про себя скальд.
   - Аггерсборг пал, - ровно и ясно выкрикнул он. - Франкские корабли...
   Последние его слова потонули в многоголосном реве.
   - Что доказывает нашу правоту, - неожиданно для Бранра заявил вдруг вполголоса Ванланди. - Если бы мы послали помощь Аггерсборгу или тем, кто воюет на Съяланде, быть может, этого бы не произошло.
   Под тяжелым взглядом скальда Фрейра молодой конунг только крепче сжал челюсти.
   - Я здесь конунг, - холодно ответил он, совладав с гневом.
   - Что толку говорить о том, что могло быть сделано, но сделано не было, вмешался скальд Одина. - Важно, что мы предпримем теперь. Предоставим решение тинглиду?
   - Нет, - отрезал Вестмунд.
   - Пусть тогда совет вожаков твоих дружин подаст тебе совет, оправдывая свое назначение, - устало заявил Бранр. - Тинглид до тех пор придется распустить.
   "Чем дольше эти люди проведут здесь на площади, тем больше горячих голов станут рваться к Аггерсборгу прямо сейчас, а мы... я - еще не готов к битве: многие ли ратники достаточно умелы, чтобы стать достойными дружинниками Хрофта?" Не додумав этой мысли, даже самому себе не желая отвечать на этот вопрос, конунг сделал шаг вперед, чтобы, набрав в легкие побольше воздуха, не прокричать, а проговорить, но так, чтобы голос его разнесся по всему берегу, возвестил:
   - Страшные вести принес нам гонец. И все же важность их столь велика, что негоже рубить здесь сплеча, ничего прежде не взвесив. Завтра, после того, как у каждого воина будет время взвесить все и обсудить, - конунг повысил голос, тинглид вынесет свое решение. - Вестмунд с удовлетворением отметил, что ратники отозвались привычным грохотом оружия в знак одобрения.
   - Это действительно так? - переспросил, будто не веря своим ушам, подошедший к ним поближе Оттар Черный. Бранр сумрачно кивнул.
   - Много хуже. Я не успел договорить...
   Будто позабыв о недавних разногласиях, скальды и сторонники конунга, переглянувшись, вместе последовали за Хамарскальдом и Вестмундом в лагерь. К тому времени, когда они достигли образованной четырьмя длинными домами центральной площади, там собрались уже херсиры почти всех дружин. Хватило каких-то четверти часа, чтобы дурная весть успела облететь весь лагерь.
   - Это норманнский конунг Вильяльм по прозванию Длинный Меч, - без долгих предисловий заговорил Бранр. - Прошлой ночью он высадился прямо под стенами Аггерсборга, причем, оставив воинов на берегу, корабли тотчас же снова вышли в море - надо полагать, за теми отрядами, что пока остаются на Гаутланде. Однако и тех, что высадились первыми, хватило, чтобы перебить дружину Аггерсборга.
   Хель знает, как им удалось ворваться в лагерь! Часть окрестных бондов вышли сражаться вместе с дружинниками и соответственно тоже погибли. Спаслись лишь те, кому удалось уйти лесами или увести корабли вверх по Вистинге. Одного такого беженца я повстречал на дороге в Ольсборг. Ты должна его знать, гаутрек. - Он обернулся к дочери Асгаута. - Это Скули-бонд из Скаггена. Увидев, как к берегам приближается флотилия чужих кораблей, он поспешил было в Аггерсборг но опоздал, там уже вовсю разгорелся бой. Когда я его встретил, Скули спешил предупредить Иви-конунга в Ольсборге, справедливо рассудив, что в опасности и восточный лагерь.
   - Если Длинный Меч отослал свои корабли, - задумчиво пробормотал Тьодольв Грохот, - разумно предположить, что в следующий раз они объявятся возле Ольсборга.
   - Драккары из Аггерсборга увести успели? - озабоченно спросил Ивар.
   Бранр только молча покачал головой.
   - И то верно, - сокрушенно согласился скальд Ньорда. - Иначе они были бы уже здесь.
   - Сколько у франков кораблей, Скули-бонд не сказал? - впервые задал вопрос Вестмунд.
   - Скули не мог знать наверняка. Если верить речам тех, с кем он говорил, да еще в его пересказе, воинов там было около двух тысяч.
   По его словам, это были только корабли Вильяльма, только норманнское войско. Флотилия Ательстейна и Этельреда, сыновей английского конунга, похоже, стоит еще почему-то у Киннлимасиды, или, быть может, несколько севернее, на островах.
   - Растаркальв-ярл полагает... - внес свою лепту Оттар Черный и, увидев вопросительный взгляд Хамарскальда, объяснил, - его прислал к нам с вестями конунг Горм Старый.
   - Именно так, - подал вдруг голос южный ярл. - Датский конунг прислал меня в Фюркат, - говоря это, он из почтения к сану повернулся к Вестмунду, - что, насколько ему ведомо, что херсиры валландского конунга Скаллакарла, кажется, вообще решили не выступать со своим воинством. С неделю назад вернулся Лейв Удача, ходивший на юг с товаром. Он и рассказал - с немалым притом смехом, что когда франки захватили Гету, он не смог выбраться из амбара, где забавлял какую-то девку, потом прикинулся мертвым и так подслушал обрывок разговора английского конунга со служителем своего христианского бога.
   - Две тысячи, - раздумчиво протянул Хальвдан Змееглаз. - Две тысячи воинов - это не так уж и много. - Змееглаз сплюнул.
   - Возможно, нам и удалось бы смять их, собери мы все силы разом, но не сейчас, - осадил его Хакон, ярл Сканей.
   - А за тобой ведь еще должок Вильяльму, Хамарскальд.
   Это Змееглаз с нехорошей усмешкой напомнил скальду о клятве, которую тот дал после возвращения с Гаутланда. Бранр поклялся тогда, что не будет ему покоя, что не станет он стричь волос до тех пор, пока не очистит от франков остров, где находилась земля его предков. В ответ Бранр только устало ухмыльнулся.
   Не просто напугать этих людей, рассчитывая что-то про себя, размышлял Вес. И это хорошо. Им предстоит славная смерть - в бою.
   По одному за раз. Пока всех их не найдет жребий героев. Рука его легла на точильный камень из гробницы древнего короля.
   Он вытащил жезл из-за пояса, поглядел на бородатые лица. в похожих на короны венцах - по лику на каждой грани оселка. Дикие лица, исполненные сознания собственной мощи, собственной власти.
   Конунгам положено свершать то, на что не способны прочие смертные. Даже херсиры и ярлы. Подняв взгляд, Вестмунд увидел, что Хакон, округлив глаза, смотрит на оружие, которым младший его сын три года назад вышиб мозги из черепа старшего.
   - Через топи на Ольсборг один путь - по дороге по насыпи, - с легкой хрипотцой сказал Вес. - Пара дюжин воинов надолго способны задержать там врага.
   - Могли бы, - согласился Бранр, его мутило от усталости, и путались мысли. - Но простую дружину туда не пошлешь. И вести ее должен тот, кто привык сам командовать боем. И вожака этого следует выбирать из тех, кто может положиться на собственных людей. И таких должно быть не менее долгой сотни.
   Несколько минут никто не решался прервать молчание. Кто бы ни отправился в этот поход на прибрежные топи, он почитай что мертв.
   Хакон, ярл сканейский, который не раз напоминал молодому конунгу о том, что не стоит дробить дружины ради того, чтобы каждый грам был верен лишь одному вождю, холодно смотрел на Веса, ожидая, когда он заговорит. Но молчание нарушил голос Хальвдана.
   - Есть среди нас опытный воин, за которым пойдет не одна долгая сотня.
   - Ты говоришь обо мне, Змееглаз? Ты просишь меня и моих людей ступить на дорогу в Вальгаллу?
   - Да, Хакон, я говорю о тебе.
   Хакон-ярл открыл было рот, чтобы ответить давнему недругу, потом повернулся и поглядел на Веса:
   - Хорошо, я сделаю это. Другой сказал бы, что такова воля Норн, или так легли руны. Я же скажу иначе. Три года назад ты сказал мне, Оттар, - обращался ярл Сканей к скальду, но при этом не отрываясь смотрел на конунга, - что смерть старшего моего сына - воля Норн. Не норны станут ткать судьбы тех, кто отправится на эту дорогу сегодня. Нет, не норны, скорее валькирии. И не они одни. Как будто ожидая реакции Вестмунда, он перевел взгляд на сына.
   "Какая разница, кто из них пойдет на дорогу в топях? - думал молодой конунг, чувствуя в руке привычное тепло и тяжесть Одинова жезла. - Отправляясь за этим золотом, я думал лишь о своей удаче. Теперь я добился всего. Вожак и вождь, конунг - я. И я - проводник воли Отца всех асов и людей. Осталось закончить то, что было зачато в упландском кургане".
   - Для опасно раненного ты выглядишь на удивление сносно. То, что сказал Скагги, - правда?
   - Да, - пожал плечами Грим. - И я вполне здоров.
   Вот это было неправдой. Путешествие, казалось, до последней капли высосало из него все силы, даже если оно заключалось в том, чтобы валяться на юте "Хронварнра". Хотелось только одного: напиться в обществе Бьерна или, быть может, Гвикки и проспать не одну сотню лет. Однако сказать об этом отцу, который, как никто иной, умел скрывать страдания, доставляемые странной его раной, мешала гордость.
   - Хорошо. Идем, покажешь мне.
   Резко повернувшись, Эгиль, скальд Одина, подхватил со скамьи меч и первым направился в сени.
   - Показать? - Грим шагнул следом. - Что тебе показать?
   - Меч прихвати, - не оборачиваясь, бросил через плечо отец.
   Моросило. Грим с отвращением поглядел на устилавшие двор лужи, на собственные заляпанные грязью сапоги, на засаленную оплетку на рукояти чужого меча. Сделанная под чужую руку рукоять была непривычна.
   - Нападай! - Тон Эгиля не допускал возражений. - Разговаривать я могу и во время поединка.
   "Он подначивает меня... Во имя всех асов, он еще и подначивает меня!"
   Не испытывая ни малейшего желания драться, Грим обнажил меч и занял оборонительную позицию, пока Эгиль поудобнее устраивал в руке Рауньяр.
   - Как ни крути, происходящее связано с нашим конунгом, не так ли? - Эгиль хмыкнул.
   - Скорее с Вестредом и асом, с которым ты связал свою жизнь.
   - Наступай! - проскрежетал скальд Одина. - Звон стали никогда еще не портил байки!
   Грим попытался призвать ярость, но она не приходила, даже клинок поднимать не хотелось. Он парировал начальный выпад Эгиля, отразил еще один и, присев, уклонился от ужасного удара с двух рук, просвистевшего у него над ухом. Он даже присвистнул от удивления и опять отскочил в сторону, когда меч вновь ринулся вниз, чтобы достать его в отступлении.
   - Повтори-ка это еще раз, - приказал Эгиль. - Скажи снова, что это я творю вражью волшбу!
   - Так оно и есть.
   Грим отпрыгнул в сторону, удивившись, как это его еще держат ноги. Может, отец и не намеревается его зарубить, но Эгиль никогда не работал мечом так, как другие. Силы в его жилистом теле еще хватало, чтобы остановить мощный удар, даже если он, пропускал его на всю длину маневра, и потому воину-скальду не было нужды отступать более чем на полшага.
   "За исключением того, что сила у него уже не та, что была до раны... Локи! Еще один такой удар - и он снесет мне голову!"
   - А ну, не пяться как перепуганный ребенок! - рявкнул Эгиль. - Наступай, Грим! Ведь перед тобой - враг!
   Серебристой полосой сверкнул в воздухе наследный клинок, да так, что, слившись со сталью, стали невидимыми руны. Грим увидел лишь движение воздуха, услышал свист стремительно падающего меча и, повинуясь давней выучке, повернув кисть, подставил в блоке свой клинок. Маневр нисколько не помог ему, разве что меч вывернулся из его руки. Его запястья и предплечья заныли от боли, когда он пытался удержать его, но рукоять выскользнула из его ладони. Меч упал на землю. Эгиль шагнул вперед, острие его меча легко коснулось подвздошья Грима, слегка царапая кожу и серебряные бляхи на поясе сына.
   - Это твоя жизнь, мальчик, - хрипло произнес скальд Одина. - Я же сказал, что перед тобой - враг.
   - И ты думаешь, что сможешь поймать меня на такую нехитрую уловку?
   Острие угрожающе вдавилось ему в живот.
   - Ну какой, скажи на милость, враг даст мне время подобрать меч? - Ужом вывернувшись из-под клинка, Квельдульв подхватил упавшее оружие. - И какой враг станет ждать и разводить какие-то разговоры вместо того, чтобы убить меня сразу? И почему это я должен считать тебя врагом?
   - А разве нет? - В улыбке Эгиля было мало удовольствия.
   - Отец, - Грим устало привалился к стене, подумав, что у него нет больше терпения в который раз повторять одно и то же, - ты - не враг никому, ни скальдам, ни конунгу, ни - прости мне - даже франкам. Пользуясь нанесенной тебе в бою раной, твой ас тянет из тебя ту самую силу, что позволяет эрилию творить волшбу. Лишь только благодаря Скагги и огню Локи в точности того же не случилось со мной. Детям Брагги необходимо найти способ...
   - Боги, ты меня с ума сводишь! - скрипнул зубами Эгиль. - Посмотри на меня, сын! Что ты видишь? - Он коротко передернул плечами, и лицо его на мгновение исказила слабая гримаса боли. - Немощную развалину, старика, который ни для кого уже не опасен.
   - А теперь ты порешь чушь! - против воли вспылил вдруг Грим. - Ладно, ты немощен, ладно, если хочешь, стар, но даже сейчас ты выбил у меня из рук меч!
   - Да. И никогда я не слышал, чтобы воин так легко сдавался врагу.
   Грим вновь оказался прижат к стене дома: позабыв о повязке, он пропустил выпад слева и теперь непривычный клинок был блокирован широким лезвием Рауньяра.
   - В горнице ты говорил, что видел меня на улице Рьявенкрика, что чувствовал мое присутствие за тварями на Гаутланде. Так, может быть, тебе стоит говорить немного яснее. Прямо сейчас. - Эгиль отвел клинок.
   - Куда уж яснее, - неожиданно огрызнулся сын. - Ты нашел в себе мужество взглянуть в лицо незаживающей ране, оставить надежду на исцеление рунной волшбы. - Увернувшись от Рауньяра, Грим перешел в наступление и заставил отца на полшага отступить. - Готов был даже поверить, что нас предали руны. - С резким скрежетом столкнулись два клинка. - Так почему же ты не допускаешь мысли о том, что тебя предал ас висельников, твой ас? - Вновь скрежет стали о сталь. - В конце концов есть чем гордиться. - Грим снова едва-едва не пропустил удар слева. - Не всякий, будь то скальд или воин, удостаивается чести быть преданным Всеотцом.
   Грим оскользнулся и, чтобы удержать равновесие, вынужден был вновь отпрыгнуть в сторону, так что Эгиль опять почти припер его к стене дома.
   - И ты не дал мне договорить. Если избавиться от Веса...
   - Нет, - оборвал его Эгиль, заставляя снова уворачиваться от выпада слева. - Каким бы ни был этот мальчишка, у него дар прирожденного конунга, и дружины пойдут лишь за ним. А кроме того, - скальд Одина неожиданно, но как-то нехорошо улыбнулся, - если сила моя уходит к этому оборотному эрилию, то, чтобы избавиться от него, надо расправиться не с Весом, а со мной.
   - Должен же быть какой-то выход, - процедил сквозь зубы Грим, стараясь одновременно не попасть под удар Рауньяра и не пустить в себя ярость берсерка. - Нужно только отыскать его. - Он снова перешел в наступление. - Ты поможешь мне?
   - Чем? - В голосе скальда слышалась смертельная усталость, однако клинок в руке даже не дрогнул, в то время как удар самого Эгиля едва вновь не лишил Грима меча.
   - Если Редрик Змей действительно мертв, а Один забрал себе лишь его тело... - Грим почти автоматически отвел два выпада, потом отошел на шаг назад. - Можно попытаться найти способ разлучить безвольное тело и волю Отца Ратей.
   - Едва ли. - И опять Гриму пришлось уворачиваться от выпада отца. Пожалуй, изгнать чистую волю Одина из неживого тела совершенной - понимаешь? оболочки, совершенного орудия, будет посложнее, чем излечить Вестмунда.
   - Отец, нам нужна, нужна твоя помощь!
   - Что ж, возможно, ты и получишь ее. - Эгиль неожиданно улыбнулся. - При одном условии.
   - О каких... - выдох, удар... - можно говорить... - выдох, удар - сейчас условиях, отец! - выдох.
   - Ну... - Скальд Одина улыбнулся еще шире. - Оно вовсе не столь уж невыполнимо, как ты, наверное, вообразил себе. Грим отступил на шаг назад и в сторону и с подозрением уставился на отца.
   - И снова ты чего-то от меня хочешь. - В голосе скальда Локи послышалась усталая тоска отчитываемого сына. - Чего?
   - Отбери у меня меч. - Эгиль весело рассмеялся. - Отбери у меня наследный меч!
   - У тебя? - Грим недоуменно помотал головой. - Отец, я не могу. Во-первых, не бросаются с оружием на отца своего...
   - С чего это ты стал такой примерный? - уколол его Эгиль.
   - И потом, надо же когда-то признать, мне никогда не стать таким бойцом, как ты.
   - Ну и дурак! - В голосе скальда Одина появилось еще больше веселья. Давай, скальд Локи, отбери у меня наследный меч, а то не ровен час он может очутиться в руках у франкского пса.
   Грим тихонько выругался. И затем, вспомнив уроки Варши и Гвикки, все уловки, перенятые у беглых рабов, двинулся прямо на клинок. Он оставил без внимания укус стали, сосредоточившись вместо этого на удивлении в отцовских глазах, а потом, вздернув согнутую в локте руку, предплечьем блокировал плоскость Рауньяра.
   Когда же скальд Одина самую малость изменил позу перед следующим ударом, Квельдульв зацепил его ногой за щиколотку и поверг наземь.
   - Во имя Фрейя! - Из сеней выбежал встревоженный Ванланди, но Квельдульв остановил его, выбросив вперед руку.
   - Что, того же хочешь? - огрызнулся он в искаженное тревогой лицо старого скальда. - Это касается только нас с отцом.
   - Грим, ты не знаешь...
   - Достаточно хорошо знаю! - возразил Квельдульв. - Он довел меня до этого... Так пусть теперь пожнет то, что посеял.
   Эгиль с трудом оперся на локоть, морщась и ругаясь. Потом с несколько насмешливой улыбкой оглядел сына с головы до ног.