Страница:
назначенные судьбой достичь высот и глубин человеческого опыта. Мы живем. И
мы живем в такую эпоху, когда мы можем вдохнуть воздух свободы и
восстановить свои истощенные силы.
Мы избраны, но для чего? -- спросил меня капитан израильского лайнера,
и на губах его зазмеилась горькая усмешка,
выдававшая его прошлое (он был беженцем из нацистской Германии) . --
Избраны для того, чтобы страдать?
Да, и для этого тоже. Такова истина, которую мы знаем. Это было не то
избрание, о котором
попросил бы хоть один народ на земле (по крайней мере до сего дня никто
пока не просил о подобном избрании). Евреи произошли от Авраама. Познание
Б-га было у них в крови. На Синае они сказали "да", ибо ничего другого они и
сказать не могли, -- и начались для них века истории, в которых было больше
тьмы, чем света, больше крови, чем зеленой листвы. Но эта история -- их имя,
их значение и их слава.
Бен-Гурион обладал всей мудростью величия, и память о нем будет жить,
ибо он привел евреев к тому дню, когда они снова подняли свой флаг на своей
земле. Ему не нужно было делать выбора между своим социализмом и Законом
Моисеевым. Социальная справедливость -- это закон Торы и великий клич
пророков. В наш промышленный век забвение социальной справедливости
противоречит практическому общему праву. И выше всех этих вопросов -- столь
же жгуче современная и волнующая нас, как они, --возвышается та религия,
которая создала сионизм, воспитала Бен-Гуриона и стала жизнью, красотой и
славой нашего народа. Кем бы мы были, как не ничтожнейшим из народов, если
бы не наш Закон?
Я вовсе не пропагандирую здесь какой-либо один вид иудаизма. На всех
его путях сейчас царит хаос и смятение -- но Тора стоит. В сердцах
большинства евреев гнездится инстинкт, побуждающий их сохранять в себе свое
еврейство. Об этом инстинкте я и говорю, и его славлю. Несколько десятилетий
тому назад многим людям казалось, что этого инстинкта нужно стыдиться. Это
не было рациональным ощущением. Б-г был мертв. Но теперь --после того как
безбожие взбесилось и сделало попытку всех нас убить -- мы имеем право снова
думать. И я говорю своим еврейским братьям: зов предков в наших сердцах --
не создание воображения, и он не ведет нас прочь с верного пути. Это -- зов
нашего самого глубокого, самого истинного, самого лучшего "я". Глупец тот,
кто его стыдится. В нем -- наше бессмертие.
Наш старый Дом сотрясают великие перемены. Быстро умирает эпоха
раввинов в черных лапсердаках -- ученых аристократов гетто. Еще до того, как
окончится 20-й век. Закон Моисея окажется в руках молодых людей, которые
служат сейчас капелланами израильской армии и израильского флота или готовят
докторские диссертации в американских университетах. Они -- ничуть не менее
религиозные люди, чем то поколение раввинов, которому они придут на смену;
но они примут новые решения. Причудливая амальгама обычаев гетто и западных
нравов, которой стала жизнь современных евреев, -- это шаг на пути к новому
упрочению Закона в твердых рамках. Путь будет долгим и трудным.
И мы пройдем по нему тем скорее, чем больше будет светлых умов среди
следующих двух или трех поколений верующих евреев. Вот почему в этой книге
я, рискуя наскучить читателю, снова и снова призывал давать еврейское
образование детям -- независимо от того, каких взглядов придерживаются их
родители. Как борющийся народ нуждается в оружии, так наша вера нуждается
сейчас в людях с ясным, критическим умом. Если такие люди будут устранены от
дел веры из-за недостаточного религиозного образования, великое возрождение
иудаизма потерпит крах.
Ибо уже начался широкий, всенародный референдум о судьбе иудаизма.
Результаты его сформулируют те люди, которые следуют Закону, -- люди, в чьих
жизнях он сохраняется. Свое слово смогут сказать все евреи: ортодоксы,
консерваторы, реформисты, агностики. Но главной силой будут суждения и дела
тех мужчин и женщин, которые составляют сообщество, живущее по Закону
Моисея.
Если я числю себя в этом сообществе, то не потому, что я блюду Закон
безупречно, и не потому, что я не чувствую на себе тяжести тех ограничений,
из-за которых столько людей примкнуло к неортодоксальным течениям или
ассимилировалось. Я остаюсь в этом сообществе потому, что всем своим
существом, всеми своими костями и мышцами чувствую: лишь Закон дал и даст
возможность евреям выжить. И только поэтому я не пошел к консерваторам или к
реформистам. Их доктрины предлагают приятный компромисс тем людям, которые
ищут для себя более легкой жизни, чем жизнь по Закону, -- или тем, которые
не получили достаточного еврейского образования, но все же они хотят ощутить
у себя на губах вкус иудаизма. Но еврейское образование молодежи губительно
для этих доктрин. Они -- доктрины на час. А Закон рассчитан на вечность.
Сионизм без Моисея, по-моему, долго не продержится. Наш народ сумел
сохранить себе жизнь, но остается вопрос: ради чего? Ответ на этот вопрос я
нахожу только в Танахе - и, по-моему, невозможно найти более блистательный
ответ.
Суть вопроса -- это главная истина: в чем же все-таки сила еврейского
народа? Еще сто лет -- и вердикт будет вынесен. Но мы, которым не дано
прожить сто лет, должны уже сегодня сделать свой выбор и действовать. Наши
дети ждут от нас ответа: что им делать, куда им идти? Завтра нас не станет,
и они будут семьей Авраамовой.
Моя рука опускается. Задача, которая требовала Эзры, нашла лишь мое
слабое перо. Я сделал все, что в моих силах, чтобы рассказать своим братьям
о том, как велик и благороден наш Закон, -- столь же велик и благороден,
сколь и в те дни, когда он был нам дан.
"Это Б-г мой, восхвалю красу Его; Он Б-г отца моего, превознесу Его".
ПОСЛЕСЛОВИЕ, написано в 1969 году
"Пепел и золото"
Прошло десять лет после того, как я написал книгу "Это Б-г мой". И вот
я снова берусь за свое "слабое перо", чтобы написать несколько слов об этом
десятилетии.
С тех пор, как в 70 году новой эры пал Иерусалим, еврейский народ не
вступал в столь насыщенную событиями эпоху, как наша. За последние десять
лет произошло знаменательное (я бы сказал, чудеснее) событие -- Шестидневная
война. Мы все ощущаем на себе последствия этой великой победы. Никто не
знает, чем все это кончится. Но эта война оказала совершенно магическое
воздействие на мировое еврейство.
В течение многих веков мы сумели выжить в изгнании, в рассеянии
благодаря бесценному сокровищу народному -- сокровищу, которое было темой
книги "Это Б-г мой", -- нашей вере. Со дня падения Иерусалима и вплоть до
Французской революции -- тысячу семьсот лет -- нас всех объединяла верность
Б-гу наших предков и мощной культурной традиции, ядром которой был Моисеев
Закон. Эта традиция, запечатленная в Талмуде, была объединяющим центром,
который сплачивал разбросанный по земле народ Израиля. Она сохраняла нам
жизнь, сближала нас, отделенных друг от друга морями и континентами. После
Французской революции постепенное ослабление и разрушение прежде незыблемых
устоев подточило основы религии. Иудаизм не избежал общей участи. В 19-ом
веке еврейская традиция была поколеблена и в большой степени утратила свою
роль объединяющего центра всех евреев. Этот кризис нашего времени я описал в
главе "Современность". Почти двести лет наш народ пытается решить вопрос,
как жить дальше, ибо нет у него прежней единой основы существования.
И вот теперь, по-моему, мы ее нашли. После того как четверть века
еврейство находилось в состоянии опасной неустойчивости и неуверенности,
вызванной гитлеровскими зверствами, центром притяжения всего еврейского
народа стало государство Израиль. Как мне представляется, евреи интуитивно
пришли к постижению того, что Израиль -- наше сердце и что Израиль должен
жить. И в общенациональном порыве, после двух столетий раскола и разброда,
из-за которых отчасти нас и постигла недавняя катастрофа, евреи теперь снова
едины.
Уничтожив европейских евреев, нацисты до глубины души потрясли наш ни
на кого не похожий, рассеянный по свету народ. Не будь этого, диаспора могла
в течение двух или трех поколений зачахнуть и тихо угаснуть. Но теперь она
будет жить. Провидение дало нам новое сердце, снова пересаженное туда, где
оно билось в древности. Гром Шестидневной войны отозвался в сердце народа, и
он снова воспрял и оправился от удара, нанесенного ему гитлеровской резней.
Но теперь, как и прежде, есть среди нас равнодушные и есть среди нас
ассимилированные. На правом фланге наши антисионисты столь напуганы
перспективой обвинения в "двойной преданности", что они все еще шумно
отрекаются от Израиля и провозглашают себя чистыми французами, чистыми
американцами или чистыми австралийцами еврейского происхождения. А на левом
фланге крикливые кучки людей клеймят Израиль, называя его милитаристским
агрессором; эти люди патологически глухи к повторяемым уже двадцать лет
клятвам арабских лидеров, которые грозят уничтожить еврейское государство,
обратить его в пепел. Правое меньшинство и левое меньшинство бегут в разных
направлениях от живого центра нашего народа. И те и другие невелики числом,
но зато не по числу горласты.
Но у нас -- у всех остальных евреев -- этот объединяющий центр
находится в глубине сердца. Когда я
писал книгу "Это Б-г мой", евреи все еще спотыкались в темноте,
опустившейся на иудейскую веру,
они все еще не пришли в себя после нацистской бойни. Сейчас мы уже не в
темноте, и мы более не
спотыкаемся. Мы смотрим на наших братьев в Израиле, ища у них поддержки
и надежды, и
большинство из нас молится Б-гу -- по-разному, но молится, -- прося Его
осенить Своей благодатью
Израиль, третье еврейское государство на Святой Земле.
Сионизм духовного центра
В этом смысле сионизм -- некогда партийный клич в еврействе -- за
последние десять лет приобрел территориальный центр. Но это -- не сионизм
Герцля, призывавшего переселить в Палестину всех евреев мира (эта
сионистская доктрина все еще живет, но не она сплачивает еврейство).
Семьдесят лет тому назад великий противник Герцля -- Ахад Гаам --предсказал,
что еврейское государство станет духовным центром возродившейся диаспоры. За
то, что его предложение было слишком умеренным, Ахад Гаам подвергся нападкам
и поношениям со стороны более радикальных сионистов. А сейчас оказалось, что
Ахад Гаам был пророком. Возвращение всех евреев в Святую Землю остается
мессианским видением, однако Израиль уже стал нашим духовным центром. После
Шестидневной войны иммиграция в Израиль увеличилась. Из одной только Америки
в Израиль переезжает от тысячи до четырех тысяч человек в год. Молодежь,
искатели приключений, вдохновленные -- их всех притягивает золотой
Иерусалим, как магнит. Однако пока иммиграция остается уделом избранных, а
не массовым явлением.
Сионисты, при всех своих изгибах и загибах, сумели ухватить самую суть
проблемы еврейского народа. Они предвидели резню в Европе и призвали
европейских евреев искать спасения в Палестине. Политические деятели всех
стран старались заглушить отчаянный призыв сионистов.
Когда небо уже потемнело и налетели первые порывы тайфуна,
нерешительность и покорство удержали многих евреев в Европе. Немногие из них
сумели, всем смертям назло, добраться до берегов Святой Земли и избежать
гибели. В некотором смысле Израиль -- это Варшавское гетто, восставшее
вовремя и потому не уничтоженное. Сионизм сумел спасти остатки европейского
еврейства, и в этом -- его горькое историческое торжество.
Однако опасности, угрожающие еврейскому народу, все еще столь велики,
что нам -- даже самым неверующим из нас -- остается надеяться лишь на новые
чудеса. Окруженный врагами Израиль почти чудом выиграл три войны, в которых
по всем законам истории он должен был бы погибнуть; однако его враги все еще
вооружаются, на границах все еще вспыхивают схватки, и арабские лидеры все
еще клянутся утопить еврейское государство в крови.
Советское еврейство страдает в культурном удушье: это -- бескровная
резня, в которой выживает тело, но еврей перестает быть евреем. Нынешние
лидеры великого русского народа, одержимые странной, злобной манией, не
разрешают трем миллионам советских евреев поставить памятник над Бабьим
Яром, ходить в еврейские школы и читать еврейские книги и журналы -- и в то
же время они не дают эмигрировать в Израиль тем евреям, которые хотят
остаться евреями. То, что евреи России, столь пострадавшие от нацистов,
поставлены теперь перед такой жестокой дилеммой -- это позор в глазах всего
мира и пятно на чести русского народа. Все люди доброй воли надеются, что
недалек тот день, когда этой вопиющей несправедливости будет положен конец.
А между тем для безмолвного и беспомощного советского еврейства само
существование Израиля остается немеркнущим маяком надежды.
Под защитой самого сильного на земле демократического государства
американские евреи чувствуют себя в безопасности. Но постоянное давление,
вынуждающее человека быть "таким, как все", медленно разъедает наше духовное
наследие. И поэтому для нас Израиль тоже остается животворным источником
культуры духа И -- для верующих -- веры.
Что дает нам вера
Ну, и что дает нам вера?
-- Послушай, -- сказал мне на пляже Файер-Айленда один мой знакомый,
которого я встретил после десятилетнего перерыва (а за это время все
опасности, о которых я здесь пишу, обострились, и за десять лет до нашей
встречи я написал книгу "Это Б-г мой"). -- Послушай, ты все еще верующий?
Сейчас -- как и во всей своей книге -- я утверждаю, что придерживался и
придерживаюсь нашего Закона в годы могучих перемен, сотрясающих еврейство, в
годы опасностей и чудес. Я вижу, что наш образ жизни меняется, как изменился
он, когда мы ушли из Египта в пустыню, и когда после блужданий в пустыне
зажили оседло под рукою Судей, и когда Судей сменили Цари, и когда пал
первый Храм, и когда пал второй Храм, и когда мы на долгие века рассеялись
по земле. Иудаизм очень устойчив, и в то же время он отлично умеет
применяться к обстоятельствам. Какие новые формы он примет и какие новые
учения возникнут в третьем еврейском государстве, какой глас Б-жий раздастся
теперь из Иерусалима, я предсказать не могу. Но я верю, что и в новую эпоху
нашей истории огненным столпом нашим остается Тора, как была она им и в
прежние эпохи -- в том числе и в эпохи такого же упадка веры, какой мы
наблюдаем сейчас, и в эпохи куда более страшные и бурные.
В одном я уверен: появление нового объединяющего центра приведет к
культурному возрождению. Некоторое время назад упадок дошел до предела. Для
нового поколения выучить иврит или даже идиш уже не будет проблемой, если у
человека нормальные умственные способности. Само по себе изучение иврита
никоим образом не означает возврата к вере. Но если в диаспоре возродится
иврит, как он возродился в Израиле, наши святые книги перестанут казаться
евреям китайской грамотой. Мне трудно представить, что мессия придет в
ближайшем будущем. Но я вижу своими глазами, как сплачивается рассеянный
некогда народ, как он черпает из кладезя своей мудрости. А ведь главное
богатство евреев сейчас, как и всегда, -- это их духовное наследие.
Но на пути к Б-гу современная мысль и некоторые прискорбные свойства
нашего времени воздвигли преграду не менее грозную, чем та, что стояла перед
Иовом. Я хорошо это знаю. На некоторые трудные вопросы никогда нельзя будет
дать иного ответа, чем тот, который дал страдающий Иов: "А я знаю.
Искупитель мой жив"
Джамбатиста Вито, великий философ истории, считал, что еврейский народ
-- это исключение из закона неизбежного упадка народов. По мнению Вито,
секрет живучести евреев -- в том, что они обладают истинным словом Б-га: это
не облегчает им страданий во время катаклизмов истории, но позволяет
пережить их. И это Б-г мой.
Израиль был обителью Б-га в древние времена. Верующие верят, что
избавление близко, и сколько бы времени ни прошло до его осуществления,
историческая миссия евреев заключается уже не только в том, чтобы выжить, --
как было почти две тысячи лет, -- но и в том, чтобы трудиться ради
восстановления Сиона, которому предстоит стать достойным обиталищем для
Князя Мира.
Евреи -- это что-то вроде народа-лоцмана. Весь мир как будто бы
приближается ко дню страшного суда, когда люди -- в том числе, может быть,
уже родившиеся младенцы -- вступят либо в золотой век, либо в век пепла. У
нас. евреев, уже был свой век пепла -- но мы выжили. Преодолевая все
преграды и опасности, встававшие на нашем пути, мы достигли золотого
Иерусалима, и мы отстраиваем его. Это -- чудо истории, которое может вселить
надежду во всех людей земли.
14 ноября 1969 года (4 кислева 5730 года) Вашингтон
ПОСЛЕСЛОВИЕ
к русскому изданию
Я по происхождению русский еврей. Посетив в 1966 году Советский Союз в
поисках материала для своего романа "Ветры войны", я провел два дня в Минске
-- городе, где родились мои отец и мать и где мой дед со стороны матери был
раввином в одной из тамошних синагог, а отец моего отца состоял шамашем -
служкой -- в другой. Из некогда действовавших в Минске свыше ста синагог к
1966 году осталась одна -- небольшое деревянное строение на окраине города.
В ней я прочитал свои молитвы.
Общеизвестно, что советское правительство враждебно относится к
проявлениям еврейского национального "я" по причинам слишком сложным, чтобы
анализировать их здесь. Давид Бен-Гурион однажды сказал мне: "В истории
ничто не постоянно". Евреи многим обязаны советскому народу и Красной Армии,
которая сыграла первенствующую роль среди военных сил, сокрушивших
омерзительную гитлеровскую империю, и в этой всемирной борьбе русский народ
понес самые тяжелые потери. Миллионы евреев избежали гибели благодаря
русской позиции: советское правительство, в отличие от некоторых других,
приняло к себе евреев, искавших спасения на русской земле. Быстрое признание
Израиля Советским Союзом в 1948 году было важнейшим дипломатическим успехом
нового государства.
Россия -- страна истерзанной истории и очень сложной культуры, где под
поверхностью беспрестанно кипят и сталкиваются различные потоки. Ее
литература рисует образ простого, великого и доброго сердцем народа,
изувеченного столетиями несчастии и страданий. Ее правительства, как о том
свидетельствует история, вели себя по отношению к евреям то отвратительно,
то достаточно благопристойно, но все они были неизменно абсолютистскими. Мне
трудно сказать, предстоит ли в будущем великий исход евреев из России или
некое изменение политики, которое обеспечит им элементарное человеческое
право на сохранение своей древней культуры и обычаев. В сознании нависшей
угрозы бескровного народоубийства, при котором тела останутся жить, но
еврейские души будут умирать я, как все мыслящие евреи, исполнен решимости
бороться с этой угрозой до тех пор, пока она не минует.
Если эта моя книга обладает более или менее долговечными достоинствами,
то, может, быть, Б-г даст, в свое время евреи будут свободно читать ее и на
русской земле. Я писал для американских евреев, недостаточно сведущих в
культуре своего народа. Странным образом, именно в нашей стране свободы, где
евреи могут поступать, как им вздумается, пренебрежение к своему богатейшему
наследию достигло чуть ли не чудовищных масштабов. Социологам нетрудно будет
объяснить, почему так случилось, но, во всяком случае, теперь положение, как
будто, меняется. Поскольку книга была задумана как несложное введение в
иудаизм для тех, кто знает мало, но желает знать больше, быть может, она
принесет определенную пользу моим братьям и сестрам, чьим родным языком
является русский.
Вашингтон 28 мархешвана 5737 (22 ноября 1976 года)
Герман Byк
ПРИМЕЧАНИЯ
Моя книга закончена. Эти примечания представляют собой развитие
некоторых мыслей и рекомендации для дальнейшего чтения. Любознательный
читатель, который уделит время этим беспорядочным примечаниям, найдет
дополнительные разъяснения и, возможно, заинтересуется ими.
Эти примечания не делают беглый набросок о мировой религии компетентным
обзором. Каждая глава книги рассматривает тему, которой посвящены многие
миллионы слов в еврейской и мировой литературе.
Вполне вероятно, что небольшая книга об иудаизме невозможна вообще, и я
не справился с задачей, которую поставил перед собой. Но кто бы ни взялся
рассказать неподготовленному читателю о еврейской религии через краткое и
беспристрастное повествование, непременно почувствует, что пропускает целые
тома. Во всяком случае, таково было мое чувство.
Хотя для написания этой книги я провел обширное исследование, я не
полагался на себя. Чтобы соблюсти техническую точность, я попросил
выдающегося американского талмудиста просмотреть всю рукопись, главу за
главой. Однако, зная, что исследователи склонны к противоречивым
интерпретациям, я предложил законченную книгу трем другим высокообразованным
раввинам. Отрывки, посвященные археологии и научной критике Библии, были
просмотрены специалистами, которые работают в этих областях. Ссылки на
классическую и современную философию были представлены на суд ученого,
возглавляющего отделение философии одного из крупнейших университетов. Во
всем, что касается технических деталей и фактического материала, книга была
тщательно откорректирована специалистами. Только выражая точку зрения, я
придерживался собственных идей.
Эта книга предлагает общий обзор еврейской религии и, естественно,
может быть пособием лишь по наиболее общим вопросам. Я думаю, что нет
надобности подчеркивать, что эта книга не претендует на решение спорных
проблем иудаизма и его законов. По таким проблемам следует обратиться за
консультацией к знатокам иудаизма.
Транслитерация ивритских слов в книге скорее популярная, нежели точная.
Моей целью было найти такую транслитерацию, которая звучала бы приемлемо для
англоязычного читателя и в то же время была бы достаточно близкой по
звучанию к ивриту, который так или иначе не поддается совершенной
транслитерации.
Готовя книгу к изданию, я перенес буквально сотни информационных
деталей в примечания; впоследствии, редактируя примечания я выбросил их и
оттуда. Включение этих деталей и интерпретаций в книгу привело бы в конечном
счете к изданию многотомной конкорданции, а не краткого справочника. Я
урезывал эти детали без конца с единой целью: предоставить читателю как
можно более ясную обобщенную картину, отражающую гигантскую тему.
Я решил также не ссылаться на эти примечания в самом тексте книги. Я
приветствую такие ссылки в технической литературе, но не в книге, которая
предполагает непрерывное чтение.
Пролог
"Серен Кьеркегор... поставлен теперь в авангард современной философской
мысли..."
Его популярность симптоматична. В отличие от многих новейших
мыслителей, я не склонен отвергать традиционную философию, всю историю
развития аналитической мысли от Платона и Аристотеля до Джеймса, Сантаяны и
Уаитхэда, сколь ни захватывает дух у современного читателя от потока мысли
Ницше и Кьеркегора.
Тот факт, что экзистенциализм наряду с Кьеркегором и Достоевским заново
открывает "почетную" дорогу к религиозному сознанию, не вызывает во мне
трепета. Это давно сделал Паскаль; как бы то ни было, дорога эта на самом
деле никогда не была закрыта, разве что завалена грудой толстых книг. Я не
верю, что путь современного человека в религию непременно проходит через
болезненное отчаяние, хотя я и являюсь восторженным поклонником
литературного великолепия некоторых авторов-экзистенциалистов.
Достаточно прочесть хотя бы "Страх и трепет", чтобы понять, о чем идет
речь; или "Процесс" Кафки, ставший не только своеобразной проповедью новой
мысли, но и одним из немногих оригинальных романов последних ста лет. А "Миф
о Сизифе" и "Мятежник" Камю вообще дадут читателю возможность проникнуться
если не буквой, то по крайней мере духом нашего времени.
Глава I. Кто мы такие
"Еврейскому народу более трех тысяч лет... "
Из всей литературы, посвященной многовековой общей истории евреев, я
незнаю ничего, что могло бы сравниться с колоссальным одиннадцатитомным
трудом Генриха Греца. Это не значит, что я рекомендую его как достоверную
или даже профессиональную историю. Грец был пылким, вдохновенным писателем,
погруженным в свой мир, свободно выражающим собственные суждения и
пристрастные оценки и допускающим порой поразительную вольность. Он вдохнул
жизнь в историю, и если вы хотите получить живую картину какого-нибудь
отрезка нашей трехтысячелетней истории, вам стоит начать с Греца. Затем, в
зависимости от того, насколько глубоко вас интересует та или иная тема, вы
можете узнать в библиотеках, что написано историками о соответствующем
периоде.
Известно, что индуизм как традиция уходит в глубь истории не меньше --
если не больше -- иудаизма; существуют также китайские святые писания,
датируемые более ранним сроком, чем Пятикнижие. Однако ни Индия, ни Китай,
насколько мне известно, не представляют столь уникальную историю
происхождения и выживания народа в условиях фантастической серии исторически
мы живем в такую эпоху, когда мы можем вдохнуть воздух свободы и
восстановить свои истощенные силы.
Мы избраны, но для чего? -- спросил меня капитан израильского лайнера,
и на губах его зазмеилась горькая усмешка,
выдававшая его прошлое (он был беженцем из нацистской Германии) . --
Избраны для того, чтобы страдать?
Да, и для этого тоже. Такова истина, которую мы знаем. Это было не то
избрание, о котором
попросил бы хоть один народ на земле (по крайней мере до сего дня никто
пока не просил о подобном избрании). Евреи произошли от Авраама. Познание
Б-га было у них в крови. На Синае они сказали "да", ибо ничего другого они и
сказать не могли, -- и начались для них века истории, в которых было больше
тьмы, чем света, больше крови, чем зеленой листвы. Но эта история -- их имя,
их значение и их слава.
Бен-Гурион обладал всей мудростью величия, и память о нем будет жить,
ибо он привел евреев к тому дню, когда они снова подняли свой флаг на своей
земле. Ему не нужно было делать выбора между своим социализмом и Законом
Моисеевым. Социальная справедливость -- это закон Торы и великий клич
пророков. В наш промышленный век забвение социальной справедливости
противоречит практическому общему праву. И выше всех этих вопросов -- столь
же жгуче современная и волнующая нас, как они, --возвышается та религия,
которая создала сионизм, воспитала Бен-Гуриона и стала жизнью, красотой и
славой нашего народа. Кем бы мы были, как не ничтожнейшим из народов, если
бы не наш Закон?
Я вовсе не пропагандирую здесь какой-либо один вид иудаизма. На всех
его путях сейчас царит хаос и смятение -- но Тора стоит. В сердцах
большинства евреев гнездится инстинкт, побуждающий их сохранять в себе свое
еврейство. Об этом инстинкте я и говорю, и его славлю. Несколько десятилетий
тому назад многим людям казалось, что этого инстинкта нужно стыдиться. Это
не было рациональным ощущением. Б-г был мертв. Но теперь --после того как
безбожие взбесилось и сделало попытку всех нас убить -- мы имеем право снова
думать. И я говорю своим еврейским братьям: зов предков в наших сердцах --
не создание воображения, и он не ведет нас прочь с верного пути. Это -- зов
нашего самого глубокого, самого истинного, самого лучшего "я". Глупец тот,
кто его стыдится. В нем -- наше бессмертие.
Наш старый Дом сотрясают великие перемены. Быстро умирает эпоха
раввинов в черных лапсердаках -- ученых аристократов гетто. Еще до того, как
окончится 20-й век. Закон Моисея окажется в руках молодых людей, которые
служат сейчас капелланами израильской армии и израильского флота или готовят
докторские диссертации в американских университетах. Они -- ничуть не менее
религиозные люди, чем то поколение раввинов, которому они придут на смену;
но они примут новые решения. Причудливая амальгама обычаев гетто и западных
нравов, которой стала жизнь современных евреев, -- это шаг на пути к новому
упрочению Закона в твердых рамках. Путь будет долгим и трудным.
И мы пройдем по нему тем скорее, чем больше будет светлых умов среди
следующих двух или трех поколений верующих евреев. Вот почему в этой книге
я, рискуя наскучить читателю, снова и снова призывал давать еврейское
образование детям -- независимо от того, каких взглядов придерживаются их
родители. Как борющийся народ нуждается в оружии, так наша вера нуждается
сейчас в людях с ясным, критическим умом. Если такие люди будут устранены от
дел веры из-за недостаточного религиозного образования, великое возрождение
иудаизма потерпит крах.
Ибо уже начался широкий, всенародный референдум о судьбе иудаизма.
Результаты его сформулируют те люди, которые следуют Закону, -- люди, в чьих
жизнях он сохраняется. Свое слово смогут сказать все евреи: ортодоксы,
консерваторы, реформисты, агностики. Но главной силой будут суждения и дела
тех мужчин и женщин, которые составляют сообщество, живущее по Закону
Моисея.
Если я числю себя в этом сообществе, то не потому, что я блюду Закон
безупречно, и не потому, что я не чувствую на себе тяжести тех ограничений,
из-за которых столько людей примкнуло к неортодоксальным течениям или
ассимилировалось. Я остаюсь в этом сообществе потому, что всем своим
существом, всеми своими костями и мышцами чувствую: лишь Закон дал и даст
возможность евреям выжить. И только поэтому я не пошел к консерваторам или к
реформистам. Их доктрины предлагают приятный компромисс тем людям, которые
ищут для себя более легкой жизни, чем жизнь по Закону, -- или тем, которые
не получили достаточного еврейского образования, но все же они хотят ощутить
у себя на губах вкус иудаизма. Но еврейское образование молодежи губительно
для этих доктрин. Они -- доктрины на час. А Закон рассчитан на вечность.
Сионизм без Моисея, по-моему, долго не продержится. Наш народ сумел
сохранить себе жизнь, но остается вопрос: ради чего? Ответ на этот вопрос я
нахожу только в Танахе - и, по-моему, невозможно найти более блистательный
ответ.
Суть вопроса -- это главная истина: в чем же все-таки сила еврейского
народа? Еще сто лет -- и вердикт будет вынесен. Но мы, которым не дано
прожить сто лет, должны уже сегодня сделать свой выбор и действовать. Наши
дети ждут от нас ответа: что им делать, куда им идти? Завтра нас не станет,
и они будут семьей Авраамовой.
Моя рука опускается. Задача, которая требовала Эзры, нашла лишь мое
слабое перо. Я сделал все, что в моих силах, чтобы рассказать своим братьям
о том, как велик и благороден наш Закон, -- столь же велик и благороден,
сколь и в те дни, когда он был нам дан.
"Это Б-г мой, восхвалю красу Его; Он Б-г отца моего, превознесу Его".
ПОСЛЕСЛОВИЕ, написано в 1969 году
"Пепел и золото"
Прошло десять лет после того, как я написал книгу "Это Б-г мой". И вот
я снова берусь за свое "слабое перо", чтобы написать несколько слов об этом
десятилетии.
С тех пор, как в 70 году новой эры пал Иерусалим, еврейский народ не
вступал в столь насыщенную событиями эпоху, как наша. За последние десять
лет произошло знаменательное (я бы сказал, чудеснее) событие -- Шестидневная
война. Мы все ощущаем на себе последствия этой великой победы. Никто не
знает, чем все это кончится. Но эта война оказала совершенно магическое
воздействие на мировое еврейство.
В течение многих веков мы сумели выжить в изгнании, в рассеянии
благодаря бесценному сокровищу народному -- сокровищу, которое было темой
книги "Это Б-г мой", -- нашей вере. Со дня падения Иерусалима и вплоть до
Французской революции -- тысячу семьсот лет -- нас всех объединяла верность
Б-гу наших предков и мощной культурной традиции, ядром которой был Моисеев
Закон. Эта традиция, запечатленная в Талмуде, была объединяющим центром,
который сплачивал разбросанный по земле народ Израиля. Она сохраняла нам
жизнь, сближала нас, отделенных друг от друга морями и континентами. После
Французской революции постепенное ослабление и разрушение прежде незыблемых
устоев подточило основы религии. Иудаизм не избежал общей участи. В 19-ом
веке еврейская традиция была поколеблена и в большой степени утратила свою
роль объединяющего центра всех евреев. Этот кризис нашего времени я описал в
главе "Современность". Почти двести лет наш народ пытается решить вопрос,
как жить дальше, ибо нет у него прежней единой основы существования.
И вот теперь, по-моему, мы ее нашли. После того как четверть века
еврейство находилось в состоянии опасной неустойчивости и неуверенности,
вызванной гитлеровскими зверствами, центром притяжения всего еврейского
народа стало государство Израиль. Как мне представляется, евреи интуитивно
пришли к постижению того, что Израиль -- наше сердце и что Израиль должен
жить. И в общенациональном порыве, после двух столетий раскола и разброда,
из-за которых отчасти нас и постигла недавняя катастрофа, евреи теперь снова
едины.
Уничтожив европейских евреев, нацисты до глубины души потрясли наш ни
на кого не похожий, рассеянный по свету народ. Не будь этого, диаспора могла
в течение двух или трех поколений зачахнуть и тихо угаснуть. Но теперь она
будет жить. Провидение дало нам новое сердце, снова пересаженное туда, где
оно билось в древности. Гром Шестидневной войны отозвался в сердце народа, и
он снова воспрял и оправился от удара, нанесенного ему гитлеровской резней.
Но теперь, как и прежде, есть среди нас равнодушные и есть среди нас
ассимилированные. На правом фланге наши антисионисты столь напуганы
перспективой обвинения в "двойной преданности", что они все еще шумно
отрекаются от Израиля и провозглашают себя чистыми французами, чистыми
американцами или чистыми австралийцами еврейского происхождения. А на левом
фланге крикливые кучки людей клеймят Израиль, называя его милитаристским
агрессором; эти люди патологически глухи к повторяемым уже двадцать лет
клятвам арабских лидеров, которые грозят уничтожить еврейское государство,
обратить его в пепел. Правое меньшинство и левое меньшинство бегут в разных
направлениях от живого центра нашего народа. И те и другие невелики числом,
но зато не по числу горласты.
Но у нас -- у всех остальных евреев -- этот объединяющий центр
находится в глубине сердца. Когда я
писал книгу "Это Б-г мой", евреи все еще спотыкались в темноте,
опустившейся на иудейскую веру,
они все еще не пришли в себя после нацистской бойни. Сейчас мы уже не в
темноте, и мы более не
спотыкаемся. Мы смотрим на наших братьев в Израиле, ища у них поддержки
и надежды, и
большинство из нас молится Б-гу -- по-разному, но молится, -- прося Его
осенить Своей благодатью
Израиль, третье еврейское государство на Святой Земле.
Сионизм духовного центра
В этом смысле сионизм -- некогда партийный клич в еврействе -- за
последние десять лет приобрел территориальный центр. Но это -- не сионизм
Герцля, призывавшего переселить в Палестину всех евреев мира (эта
сионистская доктрина все еще живет, но не она сплачивает еврейство).
Семьдесят лет тому назад великий противник Герцля -- Ахад Гаам --предсказал,
что еврейское государство станет духовным центром возродившейся диаспоры. За
то, что его предложение было слишком умеренным, Ахад Гаам подвергся нападкам
и поношениям со стороны более радикальных сионистов. А сейчас оказалось, что
Ахад Гаам был пророком. Возвращение всех евреев в Святую Землю остается
мессианским видением, однако Израиль уже стал нашим духовным центром. После
Шестидневной войны иммиграция в Израиль увеличилась. Из одной только Америки
в Израиль переезжает от тысячи до четырех тысяч человек в год. Молодежь,
искатели приключений, вдохновленные -- их всех притягивает золотой
Иерусалим, как магнит. Однако пока иммиграция остается уделом избранных, а
не массовым явлением.
Сионисты, при всех своих изгибах и загибах, сумели ухватить самую суть
проблемы еврейского народа. Они предвидели резню в Европе и призвали
европейских евреев искать спасения в Палестине. Политические деятели всех
стран старались заглушить отчаянный призыв сионистов.
Когда небо уже потемнело и налетели первые порывы тайфуна,
нерешительность и покорство удержали многих евреев в Европе. Немногие из них
сумели, всем смертям назло, добраться до берегов Святой Земли и избежать
гибели. В некотором смысле Израиль -- это Варшавское гетто, восставшее
вовремя и потому не уничтоженное. Сионизм сумел спасти остатки европейского
еврейства, и в этом -- его горькое историческое торжество.
Однако опасности, угрожающие еврейскому народу, все еще столь велики,
что нам -- даже самым неверующим из нас -- остается надеяться лишь на новые
чудеса. Окруженный врагами Израиль почти чудом выиграл три войны, в которых
по всем законам истории он должен был бы погибнуть; однако его враги все еще
вооружаются, на границах все еще вспыхивают схватки, и арабские лидеры все
еще клянутся утопить еврейское государство в крови.
Советское еврейство страдает в культурном удушье: это -- бескровная
резня, в которой выживает тело, но еврей перестает быть евреем. Нынешние
лидеры великого русского народа, одержимые странной, злобной манией, не
разрешают трем миллионам советских евреев поставить памятник над Бабьим
Яром, ходить в еврейские школы и читать еврейские книги и журналы -- и в то
же время они не дают эмигрировать в Израиль тем евреям, которые хотят
остаться евреями. То, что евреи России, столь пострадавшие от нацистов,
поставлены теперь перед такой жестокой дилеммой -- это позор в глазах всего
мира и пятно на чести русского народа. Все люди доброй воли надеются, что
недалек тот день, когда этой вопиющей несправедливости будет положен конец.
А между тем для безмолвного и беспомощного советского еврейства само
существование Израиля остается немеркнущим маяком надежды.
Под защитой самого сильного на земле демократического государства
американские евреи чувствуют себя в безопасности. Но постоянное давление,
вынуждающее человека быть "таким, как все", медленно разъедает наше духовное
наследие. И поэтому для нас Израиль тоже остается животворным источником
культуры духа И -- для верующих -- веры.
Что дает нам вера
Ну, и что дает нам вера?
-- Послушай, -- сказал мне на пляже Файер-Айленда один мой знакомый,
которого я встретил после десятилетнего перерыва (а за это время все
опасности, о которых я здесь пишу, обострились, и за десять лет до нашей
встречи я написал книгу "Это Б-г мой"). -- Послушай, ты все еще верующий?
Сейчас -- как и во всей своей книге -- я утверждаю, что придерживался и
придерживаюсь нашего Закона в годы могучих перемен, сотрясающих еврейство, в
годы опасностей и чудес. Я вижу, что наш образ жизни меняется, как изменился
он, когда мы ушли из Египта в пустыню, и когда после блужданий в пустыне
зажили оседло под рукою Судей, и когда Судей сменили Цари, и когда пал
первый Храм, и когда пал второй Храм, и когда мы на долгие века рассеялись
по земле. Иудаизм очень устойчив, и в то же время он отлично умеет
применяться к обстоятельствам. Какие новые формы он примет и какие новые
учения возникнут в третьем еврейском государстве, какой глас Б-жий раздастся
теперь из Иерусалима, я предсказать не могу. Но я верю, что и в новую эпоху
нашей истории огненным столпом нашим остается Тора, как была она им и в
прежние эпохи -- в том числе и в эпохи такого же упадка веры, какой мы
наблюдаем сейчас, и в эпохи куда более страшные и бурные.
В одном я уверен: появление нового объединяющего центра приведет к
культурному возрождению. Некоторое время назад упадок дошел до предела. Для
нового поколения выучить иврит или даже идиш уже не будет проблемой, если у
человека нормальные умственные способности. Само по себе изучение иврита
никоим образом не означает возврата к вере. Но если в диаспоре возродится
иврит, как он возродился в Израиле, наши святые книги перестанут казаться
евреям китайской грамотой. Мне трудно представить, что мессия придет в
ближайшем будущем. Но я вижу своими глазами, как сплачивается рассеянный
некогда народ, как он черпает из кладезя своей мудрости. А ведь главное
богатство евреев сейчас, как и всегда, -- это их духовное наследие.
Но на пути к Б-гу современная мысль и некоторые прискорбные свойства
нашего времени воздвигли преграду не менее грозную, чем та, что стояла перед
Иовом. Я хорошо это знаю. На некоторые трудные вопросы никогда нельзя будет
дать иного ответа, чем тот, который дал страдающий Иов: "А я знаю.
Искупитель мой жив"
Джамбатиста Вито, великий философ истории, считал, что еврейский народ
-- это исключение из закона неизбежного упадка народов. По мнению Вито,
секрет живучести евреев -- в том, что они обладают истинным словом Б-га: это
не облегчает им страданий во время катаклизмов истории, но позволяет
пережить их. И это Б-г мой.
Израиль был обителью Б-га в древние времена. Верующие верят, что
избавление близко, и сколько бы времени ни прошло до его осуществления,
историческая миссия евреев заключается уже не только в том, чтобы выжить, --
как было почти две тысячи лет, -- но и в том, чтобы трудиться ради
восстановления Сиона, которому предстоит стать достойным обиталищем для
Князя Мира.
Евреи -- это что-то вроде народа-лоцмана. Весь мир как будто бы
приближается ко дню страшного суда, когда люди -- в том числе, может быть,
уже родившиеся младенцы -- вступят либо в золотой век, либо в век пепла. У
нас. евреев, уже был свой век пепла -- но мы выжили. Преодолевая все
преграды и опасности, встававшие на нашем пути, мы достигли золотого
Иерусалима, и мы отстраиваем его. Это -- чудо истории, которое может вселить
надежду во всех людей земли.
14 ноября 1969 года (4 кислева 5730 года) Вашингтон
ПОСЛЕСЛОВИЕ
к русскому изданию
Я по происхождению русский еврей. Посетив в 1966 году Советский Союз в
поисках материала для своего романа "Ветры войны", я провел два дня в Минске
-- городе, где родились мои отец и мать и где мой дед со стороны матери был
раввином в одной из тамошних синагог, а отец моего отца состоял шамашем -
служкой -- в другой. Из некогда действовавших в Минске свыше ста синагог к
1966 году осталась одна -- небольшое деревянное строение на окраине города.
В ней я прочитал свои молитвы.
Общеизвестно, что советское правительство враждебно относится к
проявлениям еврейского национального "я" по причинам слишком сложным, чтобы
анализировать их здесь. Давид Бен-Гурион однажды сказал мне: "В истории
ничто не постоянно". Евреи многим обязаны советскому народу и Красной Армии,
которая сыграла первенствующую роль среди военных сил, сокрушивших
омерзительную гитлеровскую империю, и в этой всемирной борьбе русский народ
понес самые тяжелые потери. Миллионы евреев избежали гибели благодаря
русской позиции: советское правительство, в отличие от некоторых других,
приняло к себе евреев, искавших спасения на русской земле. Быстрое признание
Израиля Советским Союзом в 1948 году было важнейшим дипломатическим успехом
нового государства.
Россия -- страна истерзанной истории и очень сложной культуры, где под
поверхностью беспрестанно кипят и сталкиваются различные потоки. Ее
литература рисует образ простого, великого и доброго сердцем народа,
изувеченного столетиями несчастии и страданий. Ее правительства, как о том
свидетельствует история, вели себя по отношению к евреям то отвратительно,
то достаточно благопристойно, но все они были неизменно абсолютистскими. Мне
трудно сказать, предстоит ли в будущем великий исход евреев из России или
некое изменение политики, которое обеспечит им элементарное человеческое
право на сохранение своей древней культуры и обычаев. В сознании нависшей
угрозы бескровного народоубийства, при котором тела останутся жить, но
еврейские души будут умирать я, как все мыслящие евреи, исполнен решимости
бороться с этой угрозой до тех пор, пока она не минует.
Если эта моя книга обладает более или менее долговечными достоинствами,
то, может, быть, Б-г даст, в свое время евреи будут свободно читать ее и на
русской земле. Я писал для американских евреев, недостаточно сведущих в
культуре своего народа. Странным образом, именно в нашей стране свободы, где
евреи могут поступать, как им вздумается, пренебрежение к своему богатейшему
наследию достигло чуть ли не чудовищных масштабов. Социологам нетрудно будет
объяснить, почему так случилось, но, во всяком случае, теперь положение, как
будто, меняется. Поскольку книга была задумана как несложное введение в
иудаизм для тех, кто знает мало, но желает знать больше, быть может, она
принесет определенную пользу моим братьям и сестрам, чьим родным языком
является русский.
Вашингтон 28 мархешвана 5737 (22 ноября 1976 года)
Герман Byк
ПРИМЕЧАНИЯ
Моя книга закончена. Эти примечания представляют собой развитие
некоторых мыслей и рекомендации для дальнейшего чтения. Любознательный
читатель, который уделит время этим беспорядочным примечаниям, найдет
дополнительные разъяснения и, возможно, заинтересуется ими.
Эти примечания не делают беглый набросок о мировой религии компетентным
обзором. Каждая глава книги рассматривает тему, которой посвящены многие
миллионы слов в еврейской и мировой литературе.
Вполне вероятно, что небольшая книга об иудаизме невозможна вообще, и я
не справился с задачей, которую поставил перед собой. Но кто бы ни взялся
рассказать неподготовленному читателю о еврейской религии через краткое и
беспристрастное повествование, непременно почувствует, что пропускает целые
тома. Во всяком случае, таково было мое чувство.
Хотя для написания этой книги я провел обширное исследование, я не
полагался на себя. Чтобы соблюсти техническую точность, я попросил
выдающегося американского талмудиста просмотреть всю рукопись, главу за
главой. Однако, зная, что исследователи склонны к противоречивым
интерпретациям, я предложил законченную книгу трем другим высокообразованным
раввинам. Отрывки, посвященные археологии и научной критике Библии, были
просмотрены специалистами, которые работают в этих областях. Ссылки на
классическую и современную философию были представлены на суд ученого,
возглавляющего отделение философии одного из крупнейших университетов. Во
всем, что касается технических деталей и фактического материала, книга была
тщательно откорректирована специалистами. Только выражая точку зрения, я
придерживался собственных идей.
Эта книга предлагает общий обзор еврейской религии и, естественно,
может быть пособием лишь по наиболее общим вопросам. Я думаю, что нет
надобности подчеркивать, что эта книга не претендует на решение спорных
проблем иудаизма и его законов. По таким проблемам следует обратиться за
консультацией к знатокам иудаизма.
Транслитерация ивритских слов в книге скорее популярная, нежели точная.
Моей целью было найти такую транслитерацию, которая звучала бы приемлемо для
англоязычного читателя и в то же время была бы достаточно близкой по
звучанию к ивриту, который так или иначе не поддается совершенной
транслитерации.
Готовя книгу к изданию, я перенес буквально сотни информационных
деталей в примечания; впоследствии, редактируя примечания я выбросил их и
оттуда. Включение этих деталей и интерпретаций в книгу привело бы в конечном
счете к изданию многотомной конкорданции, а не краткого справочника. Я
урезывал эти детали без конца с единой целью: предоставить читателю как
можно более ясную обобщенную картину, отражающую гигантскую тему.
Я решил также не ссылаться на эти примечания в самом тексте книги. Я
приветствую такие ссылки в технической литературе, но не в книге, которая
предполагает непрерывное чтение.
Пролог
"Серен Кьеркегор... поставлен теперь в авангард современной философской
мысли..."
Его популярность симптоматична. В отличие от многих новейших
мыслителей, я не склонен отвергать традиционную философию, всю историю
развития аналитической мысли от Платона и Аристотеля до Джеймса, Сантаяны и
Уаитхэда, сколь ни захватывает дух у современного читателя от потока мысли
Ницше и Кьеркегора.
Тот факт, что экзистенциализм наряду с Кьеркегором и Достоевским заново
открывает "почетную" дорогу к религиозному сознанию, не вызывает во мне
трепета. Это давно сделал Паскаль; как бы то ни было, дорога эта на самом
деле никогда не была закрыта, разве что завалена грудой толстых книг. Я не
верю, что путь современного человека в религию непременно проходит через
болезненное отчаяние, хотя я и являюсь восторженным поклонником
литературного великолепия некоторых авторов-экзистенциалистов.
Достаточно прочесть хотя бы "Страх и трепет", чтобы понять, о чем идет
речь; или "Процесс" Кафки, ставший не только своеобразной проповедью новой
мысли, но и одним из немногих оригинальных романов последних ста лет. А "Миф
о Сизифе" и "Мятежник" Камю вообще дадут читателю возможность проникнуться
если не буквой, то по крайней мере духом нашего времени.
Глава I. Кто мы такие
"Еврейскому народу более трех тысяч лет... "
Из всей литературы, посвященной многовековой общей истории евреев, я
незнаю ничего, что могло бы сравниться с колоссальным одиннадцатитомным
трудом Генриха Греца. Это не значит, что я рекомендую его как достоверную
или даже профессиональную историю. Грец был пылким, вдохновенным писателем,
погруженным в свой мир, свободно выражающим собственные суждения и
пристрастные оценки и допускающим порой поразительную вольность. Он вдохнул
жизнь в историю, и если вы хотите получить живую картину какого-нибудь
отрезка нашей трехтысячелетней истории, вам стоит начать с Греца. Затем, в
зависимости от того, насколько глубоко вас интересует та или иная тема, вы
можете узнать в библиотеках, что написано историками о соответствующем
периоде.
Известно, что индуизм как традиция уходит в глубь истории не меньше --
если не больше -- иудаизма; существуют также китайские святые писания,
датируемые более ранним сроком, чем Пятикнижие. Однако ни Индия, ни Китай,
насколько мне известно, не представляют столь уникальную историю
происхождения и выживания народа в условиях фантастической серии исторически