– Что, сглазила меня небось? – желчно усмехнулась Химия, но Светка никак не среагировала на это замечание.
– Смотрите, едут! – крикнул Гниль.
Все вскочили на ноги и уставились туда, куда указывал Гниль.
К толпе, которую теперь настойчиво теснили манекены в одинаковых синих робах, приближалась колонна. Это были не легковушки, не грузовики и даже не длинные, как вагоны, лимузины.
Колонная состояла из танков. Страшных, черных, покрытых шипами и наростами, зловонных танков Войска зловещего Генерала.
Никто не мог указывать Генералу, когда и на чем ему ехать, а потому даже летающие гаишники в нерешительности зависли в воздухе на своих стрекозиных крыльях.
На танковой броне сидел десант из черных крылатых солдат, один вид которых внушал трепет. Едва только колонна остановилась, как солдаты посыпались на тротуар, а некоторые, напротив, взвились воздух. И тут же хриплый, усиленный мегафонами голос властно проговорил:
– Граждане, сохраняйте спокойствие! Войска предназначены исключительно для охраны Кандидатов ввиду опасности террористических актов…
Раздались вопли особо впечатлительных граждан и гражданок, но ничего особенного не произошло. Никто даже не заметил, как в здание суда вошел прибывший на бронированной машине Единый Кандидат.
Зато прибытие Независимого Кандидата не заметить было попросту невозможно. Раздался все нарастающий крик взбалмошной публики: это к судебному шапито приближался эскорт из белых лакированных роллс-ройсов. В одном из них, открытом, стоял, совершенно никого не боясь, сам Независимый Кандидат.
И теперь Крысы с удивлением поняли, что все присутствующие просто пьяны от восторга – даже сторонники Единого Кандидата. Потому что обаяние Независимого Кандидата было безмерным.
Почему же такого безумного восторга не испытывали сами Крысы? Очень просто: они не имели еще права голоса. И видимо, Независимый Кандидат не счел нужным тратить на них свое обаяние…
Никто не услышал, как сзади подкатил сверкающий хромом мотоцикл. И даже знакомой тяжелой поступи не было слышно.
– Магистр! – раздался властный голос, и Тема затравленно обернулся.
Над Крысами высилась монументальная фигура Волкопа.
– Магистр, – необычно официальным тоном повторил Волкоп. – Я вас разыскиваю по одному очень важному делу.
– Но я ничего такого не делал! – воскликнул Тема и покраснел, поняв, что сказал не совсем правду.
– И, тем не менее, вам придется проследовать со мной, – сказал Волкоп.
Тема никогда не был в цирке. Просто в Волшебной Москве не было принято водить туда детей – здания цирков использовались не для детских забав, а по своему прямому назначению. Например, для таких массовых развлечений, как суд.
Ну, а теперь Тема мог свободно любоваться этой странной круглой ареной, вокруг которой на круговых трибунах расположились взволнованные зрители.
Правда, его, Тему, Волкоп привел вовсе не на трибуну, а, почему-то, на балкон над парадным выходом на арену – место, где обычно располагается цирковой оркестр.
– И что мне тут делать? – растерянно спросил Тема.
– Судить, – сказал Волкоп, и из его речи исчезла нарочитая официальность. – Стороны договорились, что судьей в их споре будет сам Магистр Правил.
– Но почему? – воскликнул Тема. – Какой же я судья?! Я даже голосовать еще не имею права…
– Подумай сам, – спокойно сказал Волкоп. – Один Кандидат обвиняет другого, что тот воздействует своими речами на волю избирателей. Взрослый судья – он такой же избиратель, как и все остальные, и о справедливом суде говорить не приходится. Судить бы мог Арбитр. Но… Но один их Кандидатов обвиняет другого в том, что тот одновременно является и Арбитром – то есть Доминатором. Понимаешь, какая штука получается?
– Да уж… – тоскливо протянул Тема, – закрутили, ничего не скажешь…
– Ну, а из тех, кто избирателем пока не является, но при этом пользуется беспрекословным авторитетом, остается только Магистр Правил. То есть, ты, Тема… Тем более, что выборы тобою же и придуманы.
Тема мрачно усмехнулся.
– Только я ничего не понимаю в этих судебных делах.
– Не беспокойся, Тема, тебе помогут, – пообещал Волкоп.
Грянула музыка – настолько оглушительная, что Тема едва не свалился на опилки арены. И это не удивительно: пока он беседовал с Волкопом, на балкон прокрался оркестр, и принялся прямо над его головой вовсю выводить бравурные цирковые марши.
Стало невероятно тесно, и Теме не оставалось больше ничего, как усесться в специально приготовленное судейское кресло. На столике перед ним лежал деревянный молоток, вроде тех, коими делают отбивные, и маленькая черная судейская шапочка.
Недолго думая, Тема напялил на голову шапочку и для пробы треснул по столу молотком. Оркестр тут же умолк на фальшивой визгливой ноте, и в цирке воцарилась тишина.
Такого эффекта Тема не ожидал, а потому изрядно испугался. Он похлопал глазами, не в силах вымолвить ни слова. Да и непонятно было, что вообще следовало говорить в такой ситуации.
К Теме склонился дирижер циркового оркестра, незаметно сунув ему под нос листок с нотами.
– Встать, суд, идет! – прошептал Теме на ухо дирижер.
– Встать суд идет! – торжественно провозгласил Тема, и все трибуны, как одна, поднялись.
– То есть он уже пришел… – поспешно поправил дирижер.
– То есть, я уже пришел! – заявил Тема и добавил:
– Садитесь уже…
Все сели.
– Спасибо за подсказку, – сказал Тема дирижеру.
– Работа такая, – отозвался дирижер. – Не возражаете против приятного музыкально фона?
– Не возражаю, – милостиво кивнул Тема.
Дирижер взмахнул палочкой, и вокруг, как он и обещал, разлилась фоном музыка. Правда, довольно зловещая. Тема почувствовал, что знает, как следует действовать дальше.
– Истец! – звонко крикнул он. – Выйдите сюда и объявите свои требования к ответчику.
Тема сам удивился, откуда в его голове взялись эти дурацкие слова – «истец», «ответчик». Но не стоило задаваться такими мелкими вопросами – в Игре рано или поздно перестаешь замечать мелкие странности. А уж если ты родился и вырос в волшебном городе Москва – то не порть себе нервы и воспринимай все как должное.
Именно так и поступил Тема, строго глядя со своего места на странного человека, который вышел сейчас на середину арены. Был он одет в пижаму, а на голове имел мятый оранжевый пакет, вроде тех, в которых носят продукты. Человек растерянно озирался и крутился на месте, словно не знал, зачем он здесь и откуда.
Но тут откуда-то возник высокий и тощий клоун, с лохматого парика которого обильно сыпалась пудра.
– Я – адвокат истца, – печально сказал клоун. – Я буду представлять его интересы, если почтенный суд не возражает…
Челюсть адвоката задрожала – казалось, он сейчас разрыдается.
– Что вы, что вы, я не возражаю! – быстро сказал Тема, опасаясь, что адвокат истца сейчас закатит истерику.
– Спасибо! – всхлипнул тощий адвокат и обильно высморкался в большой клетчатый платок. – Уф, полегчало, вроде.
И неожиданно разревелся, выпустив из глаз длинные водяные струи. Он помахал зрителям и судье руками в огромных перчатках и пробормотал:
– Все, все… Я в порядке… Гм… Итак, истец… Ага… Мой клиент весьма огорчен тем обстоятельством, что ответчик оказался бесчестным существом, подлецом и мерзавцем.
Зрители зашумели, заколыхались людские волны.
– Тишина в цирке! – властно крикнул Тема. – То есть, в зале! Буду удалять! А конкретнее, истец?
– Как нам стало известно, Независимый Кандидат – вовсе не тот, за кого себя выдает! – сказал адвокат. – Он – замаскированный Доминатор!
Казалось, зрители только и ждали этой реплики. Половина зала тут же зашлась в оглушительном хохоте, другая же половина разразилась свистом и бранью. Единый Кандидат с удивлением озирался по сторонам, а его адвокат испуганно закрыл напудренное лицо руками.
В это время откуда-то с трибун, мелко просеменив по проходу, выскочил мерзкого вида, похожий на гоблина коротышка. Он выбежал на середину арены – прямо к Кандидату – и распахнул обширный кожаный плащ, продемонстрировав батареи гранат и динамитных шашек.
– Во имя Независимого Кандидата! – с надрывом прокричал он и нажал на кнопку какого-то устройства в вытянутой руке, от которого к взрывоопасному арсеналу тянулся витой телефонный провод.
Однако что-то, видимо не заладилось, и этот гоблин, выкрикнув «я сейчас!», умчался обратно на трибуну.
– Все? Он уже ушел, ваша честь? – жалобно поинтересовался адвокат истца и осторожно приоткрыл один глаз.
– Ушел, – кивнул Тема. – Пристав, восстановите порядок в зале! Где пристав?
Вопрос был обращен к дирижеру. Тот улыбнулся и сказал:
– Он давно здесь, просто незаметен простому взгляду. Это Станционный смотритель, мы специально пригласили его…
Раздался совершенно неприличный рев, и по трибунам пронеслась какая-то невообразимая волна, которая, как каток, моментально «пригладила» разбушевавшихся зрителей, воткнув каждого в причитающееся ему место.
– Замечательно! – улыбнулся Тема. – Продолжим…
– Вот, – печально сказал адвокат. – Во-вторых, сторонники ответчика уже неоднократно пытались расправиться с моим клиентом. Вы только что сами видели…
– Я протестую! – донесся откуда-то высокий сиплый голос. – Это грязные домыслы! Заткните ему пасть, или пустите меня, я сам это сделаю!
– Кто это там? – недовольно поинтересовался Тема. – Ах, адвокат ответчика? Ну, что же, выйдите сюда, представьте суду свои возражения…
На арену буквально выкатился низкорослый, но ужасно толстый клоун с лысой макушкой и торчащими в стороны рыжими клочьями оставшихся волос. Нос он имел, соответственно, красный, на тонкой резиночке, а намалеванная на все лицо веселая улыбка, отчего-то не вызывала симпатии. Может, все дело было в проступающей сквозь грим синюшней щетине.
– Господа! – заголосил толстый клоун. – Я, как представитель ответчика, то есть, всеми любимого Независимого Кандидата, категорически возражаю против того ушата грязи, который только что попытались вылить за шиворот моему клиенту. Не дотянулись, ха, ха, и всю грязь пролили на самих себя!
Трибуны радостно зашумели, и адвокат ответчика церемонно раскланялся на все стороны, попутно рассылая публике воздушные поцелуи.
– Вот послушайте, что несет этот тощий адвокатишка… Кстати – тощий адвокат – значит, бедный адвокат. А бедный адвокат – это неудачник. Адвокат-неудачник – это проигранное дело! Единый Кандидат, считайте уже опростоволосился, не правда ли, почтеннейшая публика?! Ха-ха-ха!
Почтеннейшая публика дружно зааплодировала.
– Вы, все-таки, не зарывайтесь, адвокат ответчика! – сказал Тема и шлепнул по столу молотком.
Под куполом цирка в момент наступила тишина.
– Я больше не буду, ваша честь, – примирительно сказал толстый адвокат. – Я просто хотел сказать, что даже если факты нападений и имели место, какое отношение к этому имеет мой клиент? Ну, посудите сами: если какие-нибудь, чересчур ретивые сторонники моего клиента и решили таким вот образом поддержать своего Кандидата, то это их личные проблемы, а никак не ответчика…
Во время этой проникновенной речи все тот же гоблин в пальто снова умудрился пробраться на сцену. На этот раз за ним уже гналась охрана из манекенов в синей форме. Однако, охрана не поспевала: гоблин выскочил на середину арены и снова выставил в сторону руку с проводом и щелкнул кнопкой.
– Умри, лживый кандидатишка! Что?! Извините…
Преследуемый охраной, он убежал прочь.
– Вот видите, – огорченно сказал толстый адвокат. – Ну, разве мой клиент стал бы подсылать террориста, чтобы убить собственного адвоката?
– От вашего клиента всего можно ожидать, – заметил тощий адвокат.
– Вы думаете? – с сомнением произнес толстый и вдруг схватился за голову. – О, нет! Мы только что были на волосок от гибели! Мы все могли умереть!
И эффектно шлепнулся в обморок. Выглядело это смешно, и зал послушно заржал.
– Доктора! – приказал Тема.
Грянула веселая музыка, и на сцену выехала «скорая помощь». Сделав круг по арене, она остановилась. Из медицинского фургона степенно вышел всем известный, чем-то похожий на мультяшного Айболита Доктор, следом выбралась и миловидная Медсестра. Оба приветливо помахали почтеннейшей публике и принялись приводить в чувство отключившегося адвоката.
Когда Доктор делал тому искусственное дыхание, изо рта адвоката, почему-то, вырывались фонтанчики воды, как у утопленника. А когда над ним склонилась пышногрудая секретарша, у адвоката выскочили на пружинках глазные яблоки.
Публика была в восторге.
– Нет, ну что это такое, – проворчал Тема. – Суд ведь все-таки!
– А чем суд отличается от других зрелищ? – философски заметил дирижер. – Только дурацкой игрой в серьезность.
– Дурацкая игра у них как раз и выходит, – сказал Тема и со всей силы стукнул своим молотком по столу.
Бессознательный адвокат мигом вскочил на ноги, словно судейский молоток оказался для него эффективнее электрошока. Доктор и Медсестра прыгнули на подножки «скорой помощи» и укатили в кулису под шумные аплодисменты.
– Продолжим, – как ни в чем не бывало, сказал толстый адвокат, водружая на место сдвинутый набекрень нос. – Как вы могли видеть, разговоры о покушениях совершенно не убедительны.
– Я протестую, – вяло сказал тощий адвокат.
– Протест принят, – сказал Тема. – Что вы хотите возразить?
– На моего клиента ответчиком оказывается психологическое воздействие, – сказал тощий. – Смотрите, истец от страха даже пакет на голову натянул…
– Я тоже могу пакет на голову надеть, – возразил толстый. – Это не аргумент!
– Согласен, – вздохнул тощий.
– У вас все? – спросил Тема. – Переходим к прениям сторон…
Его прервал отчаянный вопль: из-под самого купола до низу развернулся тонкий трос, и по нему прямо на арену рухнул все тот же коротышка-гоблин, с ног до головы обвешанный взрывчаткой. На это раз он не стал щелкать кнопками, дернул за какую-то веревочку с криком:
– Нашего Кандидата – в Маги! Да что за черт?!
Вместо ожидаемого взрыва раздалось тихо шипение, и по арене поползли клубы удушливого дыма.
– Пристав! – гаркнул Тема. – Прекратите, наконец, это безобразие!
Невидимый Станционный смотритель огласил стены цирка ревом и террорист-неудачник, вереща благим матом, кубарем укатился прочь.
– Продолжим, – сказал Тема. – Может, сам истец хочет что-нибудь сказать?
– Сейчас узнаю, – сказал тощий адвокат и приник к пакету, за которым прятался Единый Кандидат. – Ага. Он хочет сказать, что Независимый Кандидат оказывает на избирателей мощное магическое давление. А это нечестно…
– Честно, нечестно… – проворчал толстый адвокат. – Что вы, как маленький? Это же выборы, а не преферанс! Какая же тут честность…
– Разрешите сказать мне! – произнес вдруг громкий приятный голос. – Я благодарен своему адвокату, но хотелось бы и личного общения…
Трибуны сотряс невообразимый женский визг, и на арену неспешно вышел Независимый Кандидат собственной персоной.
Единый Кандидат вместе со своим насмерть перепуганным адвокатом попятился к краю арены. Но был настигнут Независимым Кандидатом и дружелюбно схвачен за руку. Момент исторического рукопожатия осветили очереди фотовспышек, в свете которых Независимый Кандидат предстал прекрасным цветущим принцем, а Единый Кандидат – перепуганным и загнанным заморышем.
Впрочем, Независимый Кандидат не долго тряс руку сопернику. Брезгливо отбросив ее, он демонстративно протер ладони платочком и улыбнулся почтеннейшей публике.
На этот раз неистовые овации и аплодисменты не мог прекратить даже судейский молоток, которым Тема отчаянно колотил по столу. И только властный жест Независимого Кандидата вновь восстановил тишину под куполом суда.
– Спасибо всем, кто пришел сегодня на это великолепнейшее действо, в царство правосудия и справедливости нашего славного города, – Независимый Кандидат говорил сладким и проникновенным голосом, и слушали его все без исключения, раскрыв рот, боясь упустить хоть слово. – Я также приветствую почтенного председателя нашего суда – великого, хоть и юного, Магистра Правил…
Гром аплодисментов обрушился на Тему. Он почувствовал, как у него темнеет в глазах от стыда, как краска заливает его лицо.
Ведь этот Независимый издевался над ним! Он смеялся ему в лицо, хоть и скрывал свой смех за маской почтительности. И Тема ничего не мог сделать. Он даже не мог крикнуть: «Не верьте ему! Это действительно Доминатор!» Не мог, потому, что был связан своими судейскими полномочиями: не его дело обвинять, его дело только выносить решение.
Это была ловушка, и Тема прекрасно понимал это.
Все было подстроено так, что бы он, наивный Магистр Правил принял сейчас решение, которое никто не сможет отменить! Это будет новое Правило, и его, Темино решение еще сильнее затянет узел безысходности на шее несчастного города!
А Доминатор в теле Игрока и Кандидата в Маги улыбался ему и приветливо махал рукой. Но вот он вновь повернулся к публике и заговорил:
– Я готов принять любое решение суда. Да, да, я не считаю себя выше закона, и тем более – выше Правил. Я всегда подчиняюсь Правилам…
Тема похолодел: эти слова Доминатор несомненно адресовал ему, намекая, видимо, на их встречу в Мрачном Будущем…
– Пусть меня уличат в нарушении Правил, – повторил Доминатор. – Где и что я нарушил? Почему на меня хотят повесить ответственность за домыслы врагов и за провокации с этими так называемыми покушениями?
– Да, именно провокации! – поддакнул толстый адвокат, но под взглядом Независимого Кандидата как-то сник и испуганно съежился.
– Пусть скажет наш почтенный судья, нарушил ли я Правила?
Тема понял, что Доминатор сейчас всех оставит в дураках. Как всегда. И надо было бы протестующее крикнуть «Нет!»
Но вопрос был поставлен хитро и правильно. И Теме ничего не оставалось, кроме как безжизненно сказать:
– Нет, ответчик не нарушал Правила. Суд отклоняет иск Единого Кандидата. Суд окончен, все свободны…
…Уже будучи на улице, следуя за Волкопом обратно к стае, Тема услышал донесшийся из здания суда отчаянный вопль:
– Сдохни, вражина, проклятый Кандидатишка! Стой! Куда же ты делся?!
Оглушительно бабахнуло, и купол цирка сложился вовнутрь, а в небо повалил густой дым с прожилками пламени.
– Лучше поздно, чем никогда, – задумчиво сказал Волкоп.
– Я все испортил! – в отчаянии сжав кулаки, крикнул Тема. – Ведь теперь никто не сможет сказать Доминатору в лицо, кто он есть на самом деле!
– Таковы Правила, – сказал Волкоп. – Ничего не поделаешь…
– Не может все так кончиться, – мрачно сказал Тема. – Не может…
– Так все только начинается, – утешил его Волкоп. – Выборы еще впереди!
– Но у Единого Кандидата шансов все меньше! – сказал Тема. – Что же будет, если Магом станет Доминатор?!
– Здесь ты прав, будет плохо, – произнес Волкоп. – Очень плохо будет…
7
Любители возвращались с судебного представлении в самом мрачном настроении. Не хотелось даже обсуждать происшедшее. Хотелось переключиться и подумать о чем-нибудь хорошем, добром, никак не связанном с выборами.
Только это не очень-то получалось: отовсюду, с огромных «растяжек», плакатов и бигбордов на них глазело все то же голубоглазое, предательски улыбающееся лицо.
– Вот же слепили на свою голову! – сетовал Богдан. – Нет, ну надо же… Кто бы мог подумать
– Прекрати причитать, и без того тошно! – попросила Криста. – Все уже и так понятно…
– Кстати, а куда мы идем? – поинтересовался Эрик.
– Как куда? – не понял Богдан. – Домой, в Универ… А-а, вот ты о чем…
Богдан кивнул на огромное изображение Независимого Кандидата, которое тащил в небо аэростат.
– Именно! – сказал Эрик. – Нет у меня никакого желания в его логово переться…
– Что же это получается, – проговорила Криста. – Мы сами, без боя сдаем нашу главную крепость?
– Крепость-то, она, может, и крепость, – сказал Богдан, – да только защитнички ее, похоже, окончательно переметнулись к нашему красавчику-Доминатору.
– А как же Марина? – сказала Криста и остановилась.
Следом остановились и Богдан с Эриком.
– Что – Марина? – переспросил Богдан.
– Она своих разбойников не бросит! – сказала Криста. – А мы не можем бросить ее!
– Ну, да, – нехотя сказал Эрик. – Нельзя ее оставлять там одну. Вы видели глаза этих «независимых» фанатов?
– Ну, да, – кивнула Криста. – У всех ярко выраженное сумеречное состояние.
– Ты что же, психиатр? – усмехнулся Богдан. – Легко диагноз ставишь.
– А тут не надо быть психиатром, – сказал Эрик. – Сам посмотри на них…
Мимо любителей как раз пробегала изрядная толпа молодых людей с шарфами одного известного футбольного клуба. Только вместо командного флага они тащили огромный плакат с ликом Независимого Кандидата. Все были чрезвычайно возбуждены. Глаза на выкате, изо ртов у некоторых капала слюна. Бормотали они что-то не связное, слышалось только неразборчивое слово «кандидат». На пути компании случайно оказался контейнер для мусора. И почему-то он вызвал у сторонников Независимого такой приступ ярости, что мусор разлетелся по кварталу, как при взрыве бомбы, а контейнер под их ногами превратился в груду мятого железа.
Заметив любителей, толпа озверела еще больше и бросилась в их сторону.
– Нас нет! – спокойно сказала Криста и щелкнула пальцами перед носом у самого агрессивного фаната.
Незадачливые громилы заморгали, словно только что обнаружили, что потерялись в чужом городе и принялись хаотично бродить вокруг любителей, очевидно, собираясь с мыслями.
Тем временем, Криста извлекла из сумки небольшую книжку с надписью «медицинский справочник», открыла его там, где была длинная бумажная закладка, и принялась читать вслух:
– Вот: «сумеречное состояние – вид помрачения сознания (от нескольких минут до многих часов), характеризующийся внезапным началом и окончанием, нарушением ориентировки в окружающем, отрешенностью больного, поведением, обусловленным аффектом страха, злобы, галлюцинациями, бредом».
– Да уж, похоже, – согласился Эрик. – А теперь пойдем домой. На разведку…
Впервые любители входили в цитадель разбойников, как во вражескую крепость. Их не остановили на входе, нет. Но охрана наградила своих вчерашних закадычных друзей такими взглядами, что любителям стало не по себе, и они прибавили шагу.
В аудитории, в которой еще вчера располагался штаб «Партии любителей магии» любители с облегчением обнаружили живых и здоровых Марину, Толика и Тему. Иллюзию мира и спокойствия создавало маленькое лохматое и хвостатое Чудовище, мирно лакавшее молоко из блюдечка, скромно стоявшего под батареей.
Кое-что их сразу же поразило. Они не сразу поняли что именно.
Ведь они никогда не видели слез Магистра Правил. По крайней мере, последние лет семь. Похоже было, что Тема стыдился своих слез и того, что его поглаживала по голове мать – как маленького. Но Магистр ничего не мог с собой поделать – и при виде любителей разрыдался еще сильнее.
Богдан решил сгладить неловкость и бодро, даже чересчур бодро воскликнул:
– А, вот вы где! Ну, слава богу, а то мы вас повсюду ищем! Эй, дружище, чего нос повесил?
Напускное веселье Богдана наткнулось на полное непонимание. Богдан тут же сник и тихо присел в сторонке.
– Ну, что делать будем? – поинтересовалась у присутствующих Криста. – Какие мысли будут в связи с изменившейся обстановкой?
Марина лишь криво улыбнулась в ответ и пожала плечами. Она выглядела совершенно потерянной и подавленной. Это и неудивительно: атаманша разбойников впервые не чувствовала себя среди разбойников своей.
– Уходить отсюда надо, вот что я вас скажу, – заявил Эрик. – Эти ваши разбойники со своим сумеречным и полуобморочным состоянием скоро придут в себя и доведут нас до состояния нестояния.
– Хорошо сказал, – похвалил Эрика Богдан. – Я тоже за то, чтобы убраться отсюда…
– Просто сбежать – это не выход, – тихо сказала Марина. – Надо решить, что делать дальше…
За окнами раздавались дружные крики: это сторонники Независимого Кандидата разучивали новые речевки и лозунги. Другие шумно маршировали по коридорам. Подобная полувоенная атмосфера была совершенно чуждой этим стенам, а от того ощущалась еще более зловещей.
Толик поерзал на месте, осмотрелся тоскливым взглядом. Вздохнул. Затем откашлялся и заговорил – сбивчиво, но твердо:
– Вы знаете, я долго молчал. Очень долго. Просто смотрел и молчал. Точно так же, как сейчас смотрит на все это и молчит Доминатор-Арбитр – наш, так сказать, родной Доминатор, из нашего с вами времени. И вот что я скажу…
Толик откашлялся, посмотрел на Марину. Та едва заметно улыбнулась ему. И этим, наверное, придала ему уверенности.
– Я не знаю, что делать, – сказал Толик. – Но я знаю, чего делать нельзя. Нельзя просто наблюдать за происходящим, как будто все так и должно быть. И еще: нельзя совершать таких действий, которые будут на руку этому чертовому Независимому Кандидату…
– О чем ты, Толик? – пожал плечами Эрик. – Какие мы можем совершить действия, что у нас есть против такой силы? Мы же не Маги, мы…
– всего лишь любители, – кивнул Толик. – Это все прекрасно знают. Вы любители, я – бывший Игрок, Марина – тоже. Только речь не о нас. Речь о том, о втором Кандидате…