Выставной Владислав Валерьевич. Утечка мозгов

   – Пойми, Стас, – активно жестикулируя, горячо говорил Батхед, – бедняга Игорек просто поторопился. А потом – испугался. Он не верил в свой успех – в этом главная причина неудачи. Стать ребенком, будучи уже взрослым, состоявшимся человеком – задача чудовищно сложная. Это проблема даже не психики. Это проблема мировоззрения, философии восприятия окружающего мира. Посмотри на Ромиса и Егориса – те гуляют по мирам, не испытывая совершенно никаких затруднений! А все очень просто: их своеобразная вера помогает им психологически оставаться детьми! Наша беда – в жестокости нашего мира. Жители других миров говорят: у вас, мол, высокая энергетика. Ну а по мне – жестокость есть жестокость, как ее ни назови. У нас порой даже дети слишком рано становятся взрослыми. Поэтому так непросто отыскать кандидатуру для подготовки ныряльщика даже среди подростков… Но ведь кто-то создал Челноки – эти Кристаллы для визитов! Вряд ли он сделал это только для того, чтобы путешествовать по мирам могли лишь дети… Хотя… Кто его знает…
   Они сидели в раздевалке местного физрука – на этот раз Контора маскировалась в каком-то колледже, а по существу – в обычном ПТУ. Пили чай, грызли печенье. Трепались.
   Сегодня судьба мира решалась под помятой и обтрепанной боксерской грушей. Стас сидел на сложенных стопкой матах, Батхед – на обезноженном «козле» с ободранным дерматиновым боком. Стойкий «раздевалочный» запах напоминал о реальности мира, чем, как ни странно, успокаивал воспаленное воображение Стаса.
   Тем не менее в ушах его постоянно звенел голос человека в белом. Тревожные мысли не отпускали.
   – Три дня, – пробормотал Стас, машинально мешая ложкой несладкий чай. – Уже два…
   – Что? – не понял Батхед. – А, ты опять про свое? А ты уверен, что весь это разговор не был галлюцинацией? Ну, нервы, все такое?
   – В смысле – наведенной галлюцинацией?
   – Кем наведенной?
   – Вот и мне интересно – кем?..
   Они посидели некоторое время, обдумывая смысл этого обмена репликами. Смысл не угадывался. Батхед неловко рассмеялся.
   – Да ладно, – сказал он. – Ты действительно веришь в конец света, что наступит через пару дней?
   – Ты не понял? – серьезно сказал Стас. – Через три дня произойдет не конец света. Просто он станет неотвратимым. Пусть даже и в самой отдаленной перспективе…
   – А тебе не все ли равно, что будет на Земле через миллион лет?
   – С тех пор, как я здесь работаю, я стал аккуратнее относиться ко вселенским масштабам и таким серьезным временным промежуткам.
   – Да уж…
   Скрипнула дверь, и в проеме мелькнуло бледное лицо лаборанта.
   – Стас, вас срочно в кабинет шефа, – сглотнув и выкатив глаза, сказал он.
   – А что такое? – поинтересовался Стас, вставая. Батхед тоже вскочил, на ходу дохлебывая дымящийся чай. Он шипел, обжигаясь, но, видимо, решил не оставлять ни капли на дне чашки.
   – Я не знаю, – озираясь, сказал лаборант. – Но ваших этих… Ромиса и Родригеса…
   – Егориса…
   – Ага, его… Их только что взяли под стражу. Кураторы ваши приказали…
   – Что? Зачем?
   Лаборант бормотал что-то несвязное и совершенно непонятное, пока они приближались к апартаментам шефа. С приближением к центру Конторы на душе у Стаса становилось все тревожнее.
   – Стоять! Лицом к стене!
   Стас еще не успел сообразить, что к чему, а они вместе с Батхедом и лаборантом уже были прижаты к стенке неизвестно откуда появившимися громилами в бронежилетах и черных масках. Их ловко обыскали, развернули и прислонили к стене теперь уже спиной.
   – Э-э! Что такое? – запротестовал Батхед. – Мы вообще-то сотрудники…
   Вместо ответа один из амбалов поводил перед глазами схваченных сканером. «Радужка» была отсканирована у всех сотрудников с самого начала работы управления, но до сих пор никому не приходило в голову использовать ее для реальной идентификации.
   – Все нормально, пусть проходят, – неохотно прогундосил громила.
   Они прошли в святая святых управления, только сейчас вспомнив, какой все-таки у них высокий уровень секретности. Сейчас была заметна еще и степень стратегической важности проекта: место нескольких незаметных ранее кураторов в штатском заняло теперь подразделение спецназа в полной боевой выкладке. Причем сваленные в коридоре штабеля ящиков с боеприпасами недвусмысленно и неприятно намекали на возможность предстоящей долговременной круговой обороны.
   Все коридоры контролировались настороженными бойцами с суровыми взглядами. Сотрудники передвигались нервно, перебежками.
   – Какая тут, к черту, секретность, – пробормотал Стас, озираясь. – О нас теперь небось весь город судачит. Черт знает что…
   – Ага… – протянул Батхед.
   Лаборант только испуганно втянул в плечи голову.
   Перед кабинетом шефа стояла пара совсем уж страшных головорезов. Такие небось отламывают головы врагам, как шляпки от грибов. Как ни странно, эти двое уже не стали ощупывать тщедушные тела научных работников, а легонько, толстыми, замотанными в потертые тряпки, стволами затолкнули тех в кабинет. И дверь прикрыли.
   Дядька выглядел непривычно нервным. Смотрел он исподлобья, был какой-то утомленный, с тоскливым взглядом, затравленный какой-то. И Стас понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
   – Что-то стряслось, шеф? – спросил Стас.
   – А? – произнес Дядька. – Ага. Ну, да…
   Повисла пауза. Стас переглянулся с Батхедом. Они присели на продавленный диван и молча ждали продолжения речи руководства.
   Руководство между тем откупорило бутылку с минералкой и задумчиво принялось лить воду мимо стакана, прямо на бумаги. На деликатное «гм» подчиненных оно не обращало внимания. Только когда струйка воды лизнула его брюки, Дядька недоуменно оглянулся, вскочил и принялся отряхиваться.
   – Здравствуйте, – снова попытался наладить контакт Стас. – Вы ведь нас звали?
   – Черт! Что за день, елки зеленые! Да, звал!
   Дядька брезгливо оглядел разбухшие листки на столе и выкатил стул на середину кабинета. После чего демократично уселся напротив сотрудников.
   – Ребята, беда, – заговорил он. – Сегодня мы едва пресекли попытку похищения Челнока…
   Сердце Стаса учащенно забилось. Вот оно! Началось…
   – Хорошо, что кураторы были рядом, – продолжил Дядька. – Правда, толку от них… В общем, этот неизвестно кто спокойно так проник на нашу территории, а когда кураторы начали чухаться, он уже был рядом с комнатой ныряльщиков…
   – И что же – его задержали? – спросил Батхед.
   – Как бы не так! – выдавил из себя Дядька, и в его голосе проступил, видимо, недавно пережитый испуг. – Он раскидал этих ребят, как котят! Вырубил напрочь! Те даже пикнуть не успели! Если б не счастливая случайность, не видать бы нам Челнока, а самим – прямая дорога в Сибирь или чего похуже… У техника в этот момент в руке шприц оказался – с транквилизатором. Готовили на сегодня Лизу к нырку. Так когда этот малый уже с Челноком в руках собрался сделать ноги, наш молодец всадил ему иглу по рукоятку! Этот гад ему мигом все конечности переломал. Но и уйти не смог. Рухнул в коридоре. Лаборанты на него наткнулись. А кураторы – те до сих пор в отключке! Я, как узнал, всю разведку на уши поднял! Все, хватит кочевать! Только под землю! В бункер! Под охрану с пулеметами и спецназом!
   – Однако… – протянул Стас. В голове его беспорядочно метались самые разные мысли. – А друзей моих почему арестовали?
   – Так их и подозревают в первую очередь! – зашипел Дядька. – Где ты их взял? С чего ты решил, что они не могут быть чьими-нибудь наводчиками?! А? Ответь мне! Впрочем, пока не надо. Об этом тебя еще спросят, те, кому положено. Но вот кто теперь гарантирует, что Копатель не выскользнет окончательно?
   Стас уже не слушал Дядьку. Тот почему-то не желал акцентировать внимание на более важном факте, чем само нападение. Это очевидные сверхъестественные способности этого парня. Пройти незамеченным через системы электронного контроля, свалить нескольких обученных бойцов… Да и как он мог найти Челнок в этом здании, куда они только пару дней, как переехали?
   – Это ныряльщик, – произнес Стас.
   – Что? – не понял Дядька.
   Батхед смотрел на него расширившимися глазами. Он-то как раз все понял.
   – Это чужой ныряльщик, – раздельно повторил Стас. – Это ведь очевидно. Неужели вы не пришли к такому выводу?
   Дядька открыл было рот, чтобы возразить, но замолчал. Глаза его забегали, на щеке принялась подергиваться жилка. О чем он думал, можно было только догадываться, но вряд ли эти мысли отличались чрезмерным оптимизмом.
   – Вы хотите сказать… Это – Копатель?
   Настало время недоумения для Стаса. Он уставился на Дядьку, пытаясь разобраться в его логике. И быстро понял, что к чему.
   Дядька исходил из гораздо меньшего числа данных. Соответственно его выводы строились на концепции двухуровнего мира, в котором Копатель, надо полагать, научился проникать не только в тела хозяев низлежащих миров, но и оттуда – в мир собственный. Объяснять сейчас Дядьке, что возможно вторжение и «сверху», и «снизу», означало навлечь немедленные подозрения в попытке запутать следствие. А на допросы и научные дискуссии времени уже не оставалось.
   – Возможно, что и Копатель, – спокойно сказал Стас. – Вы понимаете, что даже толпа спецназовцев бесполезна против одного опытного ныряльщика?
   – Он может… раскрыться? – Дядька отказывался верить в надвигающуюся страшную угрозу. – Постойте, а разве в нашем мире способности ныряльщика возможны? Это ведь только там, в виртуальном или как его… психическом мире… а у нас…
   – Я, конечно, извиняюсь, – вежливым голосом Стас старался затолкнуть поглубже выпирающую злость. – Но вы больше администратор, чем практик ныряния. Поэтому смею утверждать, что эти особые способности возможны теперь и здесь. В чем вы недавно имели возможность убедиться. И спецназ, и бункер, и вся наша армия с атомными бомбами – не решение проблемы.
   – Что же делать? – неожиданно беспомощно спросил Дядька.
   Стас задумался. Действительно, сражаться с положившими глаз на Челнок пришельцами из глубин чужих миров представлялось делом неблагодарным. То, что Челнок до сих пор у них в руках, – это чудо. И прошел всего один день с момента, когда человек в белом вынес ему свой жуткий ультиматум.
   И логика подталкивала его к самому естественному решению: бить незваных гостей их же оружием. Тем более что где-то в глубинах Великих Песочных Часов есть нечто, что легендарный Алекс обвел жирной линией, указав ему цель.
   А еще где-то есть легендарный Изначальный Мир, в котором наверняка знают гораздо больше него. И там, в глубине человеческих Вселенных, у него будет неограниченное время на размышления. В рамках собственной жизни, конечно…
   Только вот есть ли шанс оттуда вернуться? Душевным калекой, которому один путь – в психиатрическую клинику? Но ведь Батхед говорит… А ему хочется верить…
   – Я займусь этой проблемой, – устало сказал Стас. – Но мне нужны Ромис и Егорис. Здесь.
   – Зачем? – всплеснул руками Дядька. – А впрочем, ладно. Что-нибудь придумаем. Но что ты решил делать?
   – Я перехвачу Копателя.
   – Постой… Что значит – «я»? Не хочешь ли ты сказать…
   – Да. Я сам пойду туда.
   – И я с ним, – сказал вдруг Батхед. – Я уверен, что мы сможем выбраться назад. Впрочем, для вас ведь важно не это. Важно, чтобы Копатель перестал рыть, верно?
   Стас удивленно взглянул на Батхеда. Но не стал спорить. Он даже обрадовался этому порыву друга.
   Ведь ему было страшно.
   Потому что он помнил лица всех, ушедших туда. И вернувшихся уже другими. Безумными и страшными. Он не хотел повторять этот путь. А реальной надежды на благополучный исход не было. Не считать же гарантиями удачного возвращения чрезмерно оптимистичные теории Батхеда…
   …В комнате было полно народу. В такой обстановке нырки еще не производились. Однако кураторы посчитали необходимым быть рядом с Челноком. Они выглядели нервно и довольно опасно со своими пистолетами. Поддерживали атмосферу нервозности и трое спецназовцев, занявших круговую оборону. Тут же к стенке жались изнывающие от любопытства пилигримы.
   Так что двум техникам было непросто подготовить ныряльщиков к пути в один конец, как они наверняка считали.
   Стас сидел на том самом кресле, с которого еще недавно ныряла Лиза, а еще раньше – Никита. Батхед сидел в кресле напротив. Если Стас с трудом сдерживал волнение, заставляя с сомнением коситься на него техника, что считывал показания медицинских датчиков, то Батхед и впрямь выглядел счастливым ребенком, которого впервые усадили на американские горки.
   На этот раз Челнок был лишен маскировки. Сверкающий кристалл лежал на руке техника. В своей же ладони Стас сжимал мокрую от пота бумажку, содержание которой он и так уже выучил наизусть.
   Таинственный список начинался удивительно просто:
   «Николай Громин».
   В этой простоте Стас искал какую-нибудь закономерность – и не находил. Объект маркировки, физик Громин, удобно расположился на офисном кресле в темном углу комнаты. Он с видимым удовольствием слушал музыку из собственного плеера.
   – Инструктаж будем проводить? – робко спросил Стаса техник. – Сами понимаете, стандартная процедура…
   Батхед захихикал, потирая пухлые ладони. Он сам составлял тексты подобных инструкций.
   – Не надо, – серьезно сказал Стас. – Обойдемся. Давайте отправляйте нас…
   – Ну, присядем на дорожку, – раздалось сзади.
   Кураторы недоуменно оглянулись. Слова принадлежали Ромису. Пилигримы и вправду уселись на пол.
   – Ага, – сказал Егорис, – зачем падать, людей пугать?..
   Никто из кураторов не успел поинтересоваться смыслом странных слов все еще подозреваемых персонажей.
   Что-то произошло. Тяжелая дверь исчезла, словно ею выстрелили в коридор прямо из дверного проема. По ушам ударило сменой давления. Кто-то из спецназовцев рефлекторно дернул курок.
   – Жми!!! – крикнул Стас.
   Он уловил, как кто-то почти невидимый, будто смазанный из-за своей нечеловеческой скорости прошел через проем. Он увидел, как деформировались от невероятного напряжения тела кураторов: они видели, они пытались схватить визитера.
   «Наши сейверы…» – еще успел подумать Стас, и техник коснулся блестящей грани.

Глава четвертая

   Бунт стал для пиратов полной неожиданностью. Они не могли взять в толк – откуда у обреченного на «вытяжку» материала взялось оружие? Как сумели освободиться от кандалов «авторитеты», и откуда им известно про «щели» в обороне и слабости пиратской машины?
   Им и в голову не могло прийти, что все это организовал самый ортодоксальный негодяй, тот, что долгие годы жизни посвятил сплачиванию своей любимой команды. Разве мог он рубить сук, на котором сам же и сидел?!
   И тем не менее Тинки старался не смотреть в глаза кэпу. Ведь именно в его отсутствие произошел побег. Он смотрел в пол и отрывисто докладывал обстановку. Обстановка была незавидная.
   – Кэп, это какая-то чертовщина. Они поднялись все одновременно. И сразу дернулись в пяти разных направлениях – четко ко всем пяти выходам, из тех, что были открыты под трибунами. Кто их открыл? Зачем? Ребята, конечно, подняли пальбу, роботы тоже без дела не висели. Положили мы там чертову уйму сырья. Но половина ушла. И ладно, если бы просто ушла. Так нет, четверти часа не прошло, как был взломан и обчищен арсенал. А знаете, что это означает?
   – Что?
   – То, что прямо со стадиона они бегом помчались к арсеналу. Ни на секунду не задумываясь. Они знали, где оружие, кэп. Вряд ли среди этих рок есть телепаты. Что хотите со мной делайте, но они знали с самого начала, что делать и куда бежать…
   – Что ты хочешь этим сказать, Тинки? Что кто-то из наших… Хм… Может быть – я? Ведь я последним общался с их главарями…
   – Что вы, кэп… При чем здесь вы…
   – А кто еще контактировал с этими, с их «буграми»?
   – Кто? Да, разве что Док… Ну да, перед разговором с вами он обследовал их. Еще пожалел, что такой материал ему может не достаться…
   Никита поднялся со скрипучего кресла и прошелся по каюте. Нужно было выдержать тяжелую многозначительную паузу. Пока все шло правильно. Неизвестно, к чему все это приведет, но этот гадючник он встряхнул основательно.
   – Доктор… – задумчиво сказал Никита. – Что-то он мне не нравится в последнее время. Я давно перестал ему доверять. Если это он, то хорошо бы выяснить – зачем?
   – Притащить Дока сюда? – с готовностью спросил Тинки.
   Никита честно задумался. Нет, Доктор ему пока ни к чему. Этот черт умен, еще расколет его перед «дружками». Пусть все идет, как идет. Пока по крайней мере…
   Однако закончить разговор им не дали. В дверь просунулся Гарри – тот самый его первый конвоир, как и всегда, со своей огромной митральезой наперевес.
   – Кэп, тревога! Урки появились в стыковочном ангаре! Похоже, рвутся к кораблю.
   Никита напрягся. Этого он никак не ожидал. Что бы там ни происходило на Отеле – но корабль был нужен ему. Не хватало, чтобы беглые каторжники угнали единственное средство передвижения в этом мире, управлять которым он уже умел.
   – Ну, так чего уши развесили?! – заорал Никита. – Всех в ружье – и туда, мигом!
   Три джипа пошли по нижнему ярусу. Никита же вместе с Тинки, Гарри и еще двумя головорезами выскочили на пандус. Пока те вчетвером, отдуваясь, вытаскивали и устанавливали здоровенную многоствольную «дуру», Никита орал в рацию:
   – Куда, куда вы – за колонны?! Занять круговую вокруг шлюза! Без корабля хотите меня оставить?! Ну, куда вы всей толпой?! Двоих можно и оставить, задницы ваши прикрывать…
   Металлический пол в ангаре был усыпан дымящимися трупами. Две атаки на шлюз были отбиты, но где-то на соседних уровнях каторжники готовили новую атаку.
   Руководил каторжниками наверняка тот громила по прозвищу Свая. Он пользовался абсолютным авторитетом у бывших заключенных и был не так глуп, как могло показаться на первый взгляд.
   …Никита вспомнил, как медленно положил оружие на пол – вслед за универсальной отмычкой для кандалов и наручников. Уголовники сверкающими глазами следили за этим жестом странного освободителя.
   – Я сейчас уйду, – сказал тогда Никита. – Надеюсь, вы запомнили все, что я вам сказал. Надеюсь, вы не упустите свой шанс…
   – Одного я не понимаю, – медленно произнес Свая, тяжело глядя на Никиту из-под тяжелых полуопущенных век. – Зачем вам-то все это нужно, сэр? Ведь вы вроде и без того здесь в авторитете…
   – Вам надо думать не о том, что нужно мне, а о том, что необходимо вам самим, – произнес Никита, отходя к двери. – А вам нужно ни много ни мало остаться в живых. Чего не будет, если вы не воспользуетесь шансом, который я вам даю.
   Каторжники сидели неподвижно. Однако Никита прекрасно видел, как вздулись мышцы и вены, как проступили на лбах капельки пота. Он буквально почувствовал, как в их кровь хлынул густой адреналиновый коктейль. У кого же у первого сдадут нервы? Кто первым бросится за оружием?..
   – Тогда я вот что скажу вам, сэр, – произнес Свая и хрустнул костяшками пальцев. – Спасибо, конечно, за участие в нашей судьбе. Но я убью вас при первой же встрече.
   – Я учту это обещание при следующей встрече, – кивнул Никита и закрыл дверь…
   …А сейчас огромная толпа готовых на все отморозков хлынула в ангар, заполняя собой все свободное пространство и паля во все стороны из самого разнообразного оружия. Небольшая группка пиратов, сбившихся возле круглого шлюза, открыла шквальный огонь, который, впрочем, лишь несколько затормозил приближение толпы атакующих.
   Над ухом раздался низкочастотный гул. Никиту сбило с ног горячей волной. Это заработала только что приваренная пиратами к полу многостволка. Каторжники посыпались в разные стороны, шипя и пузырясь, словно попкорн в робах. В других условиях зрелище показалось бы просто чудовищным. Но сейчас оно вызвало у Никиты совсем неожиданную реакцию.
   – Ага! Съели! – свирепо зарычал он и поднялся на ноги. – А ну, ребята, покажите, на что способны настоящие бойцы! Покажите этому сброду!
   Никита выхватил шпагу, с которой не расставался после последнего абордажа, и принялся размахивать ею над головой и кричать что было мочи:
   – Кровь! Кровь за кровь! Никакой пощады мерзавцам! Рвать их в клочья! На куски! Только оставьте кого-нибудь напоследок, чтобы посмотреть в их глаза, увидеть, как они будут подыхать со страха!..
   Никита горячечно захохотал. Он не думал о том, какую хорошую мишень представляет его скачущая фигура рядом с извергающим смерть орудием. Он наслаждался зрелищем сражения. Ему было плевать на тучи пуль, что принялись свистеть теперь вокруг него. Он размахивал шпагой, будто отбиваясь от этих пуль и кромсая на куски невидимого врага.
   …А потом сверкнуло, и вместо сражения перед глазами оказалась решетка перекрытия. Никита не сразу понял, что упал. Он сел, помотал головой, пытаясь увидеть хоть что-то в клубах черного дыма. Ему показалось даже, что он потерял зрение. Но вот проявилась из небытия раскореженная многоствольная установка, а рядом – изуродованные тела Тинки и Гарри.
   Глядя на это зрелище, Никита расхохотался. Он с ужасом понял, что смеется не он, а настоящий кэп Хантер внутри него. И от осознания этого стало страшнее, чем от всего пережитого раньше.
   …А потом он не очень твердо стоял на ногах, отбиваясь от чьих-то оскаленных беззубых рыл. А после – прокладывал себе дорогу сталью и разбитым до онемения кулаком. Он шел сквозь врагов, как сквозь шипящее масло, и, казалось, поражал их не шпагой, а одной лишь переполнившей его яростью.
   И когда уже сидел в одиночестве на палубе «Катрин», он не мог провести грань между реальностью своих воспоминаний и кошмарными фантазиями. В руке у него была бутылка виски. Он набрал в рот этой жидкости и тут же с отвращением выплюнул, прямо на палубу.
   Все шло правильно. Пираты должны быть обескровлены. Пусть уж лучше толпа свирепых беглых каторжников, чем эти потребители человеческих душ…
   Но… Никита никак не ожидал от самого себя подобных кровожадных наклонностей. Из этого тела надо было «делать ноги», как бы ни странно это звучало. Надо только дождаться, чем кончится конфликт…
 
   – Э… Прошу прощения. Вы работник этого парка?
   Никита вздрогнул и обернулся. Сзади стояли четверо – из тех, запертых в трюме, «отжатых» Доктором пассажиров. На этот раз выглядели они вполне вменяемо. Никита медленно поднялся.
   Как надо было это понимать?!
   – Так вы работаете здесь? – приветливо спросил долговязый «баскетболист» – тот самый, бывший сосед по рейсовику.
   – А то вы не знаете, – пробурчал Никита, вытирая батистовым платком шпагу. На палубу густо закапала не успевшая свернуться кровь. – Ага, в парке работаю. Наказываю непослушных деток…
   «Пассажиры» переглянулись. «Баскетболист» что-то тихо шепнул другому. Никита явственно расслышал: «бокс».
   И до него дошло.
   – Юрка? Миша? – неуверенно спросил он. – Вы… из Конторы? Вот так встреча…
   «Баскетболист» улыбнулся и подмигнул приятелю, мол, а я что говорил!
   – Ну, Никита, ты даешь, – сказал «баскетболист». – Ну и имидж у тебя, мать честная! Боюсь спрашивать, какая легенда… Лиза ничего про такое не говорила…
   – Лиза – сука, – процедил Никита и сплюнул. – Так я не понял – кто из вас кто?
   – Я Стас, – ответил «баскетболист». Это – Батхед, психолог. Ну, ты в курсе. А это наши новые друзья – Ромис и Егорис… Погоди… А почему Лиза – эта… Как ты сказал…
   – Обалдеть, – произнес Никита. – Но… Как же вы решились? Вы ведь взрослые. Вам же нельзя… А Лиза… Лиза… Я все расскажу…
   Никита чувствовал себя, как в бреду. Все вокруг стало эфемерным, условным. Как и эти люди, что выдавали себя за его знакомых. Кто, кто может сказать, где они – границы реальности? А, плевать…
   – Решиться было непросто, – сказал Стас. – И все это – не от хорошей жизни. Так что, Лиза?
   Никита резким движением воткнул шпагу в палубу. «Гости» переглянулись.
   – Пойдемте в мою каюту, – устало сказал Никита. – Там и поговорим обо всем…
 
   Никитин рассказ произвел на гостей весьма сильное впечатление. Особенно на тех, что называли себя пилигримами. Они яростно жестикулировали, вскакивали, бормотали непонятные скороговорки и странно шевелили пальцами.
   Рассказ же Стаса вызвал с точки зрения его самого неадекватную реакцию у застрявшего в этом мире ныряльщика.
   Стас немедленно потребовал себе бумаги и ручку. Ручку Никита не нашел. Зато обнаружил на столе тяжелую чернильницу и ворох настоящих, правда старых и задубевших, гусиных перьев. Стас тем не менее совладал с ними и быстро набросал на желтом листке какую-то схему.
   – Это и есть тот самый путь? – спросил Никита. – Ну, тот, что указал ваш Алекс?
   – Точно, – ответил Стас. – Записал, чтобы не забыть до очередного нырка.
   – Правильно, – сказал Батхед. – Как мы уже убедились, нельзя доверять ничему, особенно человеческому сознанию…
   – Ты знаешь человека по имени Ганс? – спросил Стас.
   Никита глянул в листок. Некий Ганс значился следующим в списке хозяев миров на бумажке Стаса.
   – Нет, – медленно сказал он. – Никакого Ганса я не знаю. Во всяком случае, среди пиратов такого нет… Даже если кто и остался в живых… Может, это кто-то из каторжников? Но тут была такая мясорубка… Трудно гарантировать, что какой-то там Ганс мог выжить…