Юрис Леон. Хаджи

   - Нам кажется, что мы сможем организовать мнение арабов и помочь его прямому изъявлению, чтобы оказать беспрецедентное давление на англичан. Абдалле ни в коем случае не будет позволено перейти реку Иордан.
   - А я не столь уверен. Абдалла очень претенциозен.
   - В худшем случае, ваше преосвященство, это риск, на который стоит пойти.
   - Позвольте мне написать ваш сценарий заново, - сказал муфтий. - Британский ман-дат так скоро не потерпит крах. Они устали, но не мертвы. Они никогда не отдадут Синай и Суэцкий канал, если только не будет германского вторжения. Если я призову к восста-нию и потерплю неудачу прежде чем Германия вступит в войну... Разве на такой риск сто-ит идти? Прежде чем принять участие даже в вашем первом акте, я должен избавиться от коалиции арабских семей против меня здесь, в Палестине. Густав, у меня нет ресурсов.
   Бокман уселся на широкие перила возле хаджи Амина. Он снова улыбнулся.
   - Из Берлина я вернулся не с пустыми руками.
   Муфтий скрыл свою радость, и разговор продолжался голова к голове, как будто они опасались подслушивания.
   - Я достаточно глубоко вник в ваши проблемы. Я дал разъяснение о крупных затра-тах, необходимых для вашего непрерывного противостояния евреям и англичанам.
   Это было то, что так хотел услышать муфтий!
   - Мы готовы покрыть любые... скажем... неосторожности в фондах Вакф. - Хаджи Амин кивнул, и Бокман быстро продолжил. - Мы изучили беспорядки 1929 года. На этот раз у вас будут средства, и торговцы доставят сюда несколько тысяч винтовок и миллионы боеприпасов, а также взрывчатку, гранаты, автоматическое оружие, минометы.
   Последовал отчетливо одобрительный взгляд хаджи Амина.
   - Продолжайте, пожалуйста, - сказал он.
   - Такие ключевые деревни, как Таба, и дорога, которую она контролирует, на сей раз не устоят, - сказал Бокман. - У вас будут также средства для уничтожающего нападения непосредственно на еврейское поселение.
   Стало слышно, как над чашками с кофе жужжит одинокая муха.
   - При всем должном уважении, ваше преосвященство, вы - святой человек. А ситуа-ция требует участия первоклассного военного командира, способного набрать сильный отряд добровольцев из разных арабских стран.
   - Каукджи, - сейчас же сказал хаджи Амин.
   - Каукджи, - согласился Бокман.
   Муфтию это не нравилось. Каукджи был офицером в турецкой армии во время вой-ны и заслужил Железный крест. С тех пор он подвизался в качестве наемника. Он участ-вовал в неудавшемся восстании против французов в Сирии и бежал оттуда. Он то появ-лялся в Саудовской Аравии как советник разведки, то в Ираке - в военном училище. Гер-манские агенты в Ираке несомненно купили Каукджи. Он бегло говорил по-немецки, у не-го была жена-немка и Железный крест. У него были друзья при берлинском дворе. Хаджи Амин его лично недолюбливал; он был слишком честолюбив. Он воображал себя герман-ским фельдмаршалом в персональной форме и с маршальским жезлом.
   Но Каукджи делал карьеру, и хаджи Амин отдавал себе в этом отчет. Так называемая коалиция умеренных палестинских арабов уже связалась с Каукджи. В Багдаде Фавзи Ка-бир-эфенди, враг муфтия, устроил тайную встречу. Кабир представлял в Палестине мно-гих бизнесменов и инвесторов, от которых хаджи Амин хотел бы избавиться. Муфтий знал также, что Кабир сделал тайные инвестиции в еврейские предприятия и хотел, чтобы Палестина сохранила многое из еврейской общины. Если он, хаджи Амин, не согласится на Каукджи, то его наверняка получит Кабир со своей компанией.
   - Если я соглашусь на Каукджи, - сказал хаджи Амин.
   - Вы должны согласиться на Каукджи, - ответил герр Бокман.
   - Вижу, все было тщательно продумано.
   - Да. - Я соглашусь только на встречу с Каукджи, - сказал муфтий. - Он должен по-лучать приказы от меня. Впредь следует это ясно понимать.
   - Ну конечно же, ваше преосвященство. И вот еще что. Мы хотели бы, чтобы вы на-чали посылать ваших ребят в Германию для обучения. Нужно не только обучение военно-му и диверсионному делу, но ваши люди должны научиться управленческому делу, чтобы быть способными занять ключевые позиции.
   - Вы хотите сказать, что мы не способны управлять собой?
   - Мы лишь хотим помочь вам в том, где можем быть полезны.
   Стало совершенно ясно, что цена немецкой помощи будет высокой, чертовски высо-кой.
   - Мы чувствуем также, - закончил Бокман, - что пропаганда имеет большую новую ценность. Она может быть в высшей степени полезным инструментом против евреев, и мы создаем новую технику.
   - Что-нибудь еще? - спросил хаджи Амин.
   Бокман развел руки в знак того, что доставил все послания.
   - Не было бы ужасно умным продолжить встречу под открытым небом. - Он повер-нулся к двери. - Между прочим. Контрабанда оружия в Иерусалим - дело нехитрое, но мы озабочены тем, где его прятать.
   - Крестоносцы использовали мечеть Аль-Акса в качестве части своей штаб-квартиры, - сказал хаджи Амин. - Там есть большие подземелья, где они держали своих лоша-дей. Их неверно описывали как конюшни Соломона. Оружие будет там в безопасности.
   - Это изобретательно, но ведь англичане вскоре узнают.
   - Мой дорогой Густав Бокман, англичане никогда не осквернят святого места му-сульман.
   Под конец они немного посмеялись вместе, и немец удалился.
 

Глава одиннадцатая

   Яффо - 19 апреля 1936 года
   Между старым арабским портовым городом и новым еврейским Тель-Авивом нахо-дился пустырь с лачугами, населенными забитыми восточными евреями и арабами, - чис-тилище смешанных браков.
   Посреди вечерней молитвы агенты муфтия по сигналу ворвались в мечети Яффо, во-пя, что в Тель-Авиве евреи убивают арабов. Момент был выбран превосходно: во всех ме-четях города клевета оказалась в одно и то же время. Тот короткий запальный шнур, что носит в себе каждый араб, был подожжен без всяких затруднений. Разъяренные толпы вы-сыпали на улицы. Активисты муфтия уже ждали их, зазывая монотонным пением, и пове-ли на ничейную землю между городами. Взбесившаяся стая бросилась в несчастные квар-талы восточных евреев, убила девять человек и тяжело ранила множество других. За не-сколько часов эта раскаленная вечной ненавистью чернь разожгла пожар, охвативший всю Палестину.
   Днем позже хаджи Амин аль-Хуссейни объявил об образовании Высшего арабского комитета, во главе с самим собой, для руководства всеобщей забастовкой по всей стране.
   Первое "коммюнике" Высшего комитета содержало сообщение о назначении банди-та Каукджи главнокомандующим палестинским восстанием. Он сразу же был уполномо-чен набрать за пределами страны армию для исполнения святого дела.
   Фонды Вакф были истощены излишествами муфтия, и хаджи Амин рассчитывал на скорую германскую финансовую помощь. Собственный бюджет герра Бокмана был рас-трачен на подпольные закупки оружия. А деньги были нужны сейчас же - для оплаты на-емников Каукджи. Хаджи Амин разослал специальные группы по богатым арабским семь-ям, чтобы вырвать "взносы" для "Забастовочного фонда бедствующей Палестины". Пер-вым отказался известный торговец зерном из Хайфы. Он, оба его сына и четыре телохра-нителя были убиты во время молитвы в семейной мечети.
   В сельской местности шайки муфтия запустили свои когти в самые слабые и отда-ленные арабские деревни. Террористы муфтия присвоили себе, притянув за уши, титул моджахедов - Божьих Воинов. Для "дела" они отбирали все, от съестных припасов до личной собственности. От деревень муфтий требовал людей для пополнения своих отря-дов. Многих просто забирали с поля и вооружали. Они подстреливали английские транс-порты на дорогах, перерезали линии энергоснабжения, устраивали засады, подрывали мосты. Полдюжины мухтаров были убиты за отказ дать "добровольцев", и деревни одна за другой стали поддаваться террору.
   Англичане довели численность своих войск до двадцати тысяч, но неуловимый про-тивник быстро заставил их перейти к обороне. Англичане сосредоточились главным обра-зом в больших полицейских казармах, названных по имени их автора фортами Тегарта. Это была та же самая тактика, что у крестоносцев, строивших свои мини-замки, и древних евреев с их укрепленными аванпостами на холмах на расстояниях видимости друг от дру-га. Днем англичане могли выходить, патрулировать местность и совершать рейды, а но-чью вынуждены были запираться в тегартах, оставляя свободу действий муфтию.
   По ночам восстание переходило в свирепые расправы, и англичанам пришлось на-чать массированные, но обременительные атаки на легко вооруженные арабские банды; однако они попросту растворялись на местности. Англичане налагали штрафы на пособ-ничавших муфтию и даже разрушали целые мятежные деревни, но сдержать ярость арабов не могли.
   За несколько месяцев добровольцы Каукджи просочились в Палестину, опустошая ее. Он набрал свирепое войско из религиозных фанатиков, уголовников, всякого рода авантюристов и заключенных, обещав им скорое освобождение за участие в "священной войне". Обладая свободой передвижения в ночное время, мятежники могли выбирать мо-мент и место нападения, после чего исчезали. С каждой неделей банды мятежников ста-новились все более дерзкими. Очередной тегарт-форт бывал окончательно опустошен, и англичане поняли, что попали в настоящую беду.
   При одном из таких странных парадоксов, придававших мандату нереальный смысл, англичане обратились к Еврейскому агентству с просьбой о помощи со стороны Хаганы. Ведь Хагана не дала муфтию захватить ни одного еврейского городка или киббуца. Непи-саные, но подразумеваемые области сотрудничества между англичанами и Хаганой рас-ширились, изменив статус еврейской армии от полунелегального до полулегального.
   Но и притом, что англичане и Хагана помогали друг другу в борьбе с арабскими бандитами, они с ожесточением боролись друг с другом в вопросах иммиграции. Среди европейских евреев росло отчаяние. Хагана вовсю продолжала незаконный их ввоз в Па-лестину, обходя британские квоты, введенные под давлением арабов. Сотни евреев при-езжали под видом туристов или паломников и растворялись в киббуцах. Еще сотни при-езжали по поддельным документам для фиктивных браков или воссоединения с несуще-ствующими родственниками. Иные высаживались из утлых суденышек вблизи еврейских приморских поселений. Были и такие, что проделывали мучительный путь пешком из арабских стран и нелегально переходили границу. Еврей и англичанин пожимали друг другу правые руки и били друг друга левыми. Подобным же образом арабы находили симпатии у многих британских военных и гражданских лиц. Шла первостатейная ближне-восточная неразбериха.
 
   По мере того, как наглели мятежники, заинтересованный взгляд все чаще привлека-ла Аялонская Долина и дорога на Иерусалим. Хаджи Ибрагим отказался дать и людей, и взнос в забастовочный фонд. Случилось то, чего ждали.
   Гассан, шейх одного из меньших кланов в Табе, был похищен, когда покидал дом своих родственников в Рамле. Он быстро сломался под пытками и согласился сотрудни-чать в устройстве западни для личной охраны хаджи Ибрагима.
   Наживкой была выбрана белокурая шведка, приятельница одного из офицеров Ка-укджи. Она была из породы международных авантюристок, вынесенных, в конечном сче-те, на золотой берег возле Бейрута. Согласно легенде Гассана, он нашел девушку и не-скольких ее подруг по пути в Каир; они занимались проституцией, чтобы заработать на дорогу.
   Шестеро мужчин, половина охраны хаджи Ибрагима, приняли за чистую монету не-вероятное описание Гассана той ночи великолепия, которую он с ними провел. Гассан подговорил их оставить среди ночи свой пост и ускользнуть в Рамле.
   Полногрудая молодая блондинка и в самом деле появилась в дверях указанного дома и пригласила их войти. На следующий день их нашли на площади в Табе с перерезанными глотками и с отрезанными и засунутыми в глотку половыми членами. Через пару дней ос-таток ополчения хаджи Ибрагима дезертировал и разбежался по своим деревням.
   Неделю спустя мухтар одной из соседних деревень был найден на своем поле обез-главленным. Оборона Табы перешла к перепуганным неумелым крестьянам. Зная, что он занесен в смертные списки муфтия, хаджи Ибрагим все же отказался от мысли перейти шоссе и попросить помощи от Хаганы в киббуце Шемеш или от своего друга Гидеона Аша. Только личное мужество хаджи Ибрагима и ночные дежурства удерживали деревен-ских жителей от массового бегства.
   Следующая неделя стала для Табы адом. Бандиты муфтия днем прятались глубоко в пещерах Баб-эль-Вада в полудюжине миль вверх по шоссе. Под покровом ночи они выхо-дили и осторожно крались мимо тегарт-форта у Латруна к краю поля Табы. Моджахеды муфтия подкрадывались к своим жертвам, подстреливали одиноких стражей и выкрики-вали ужасающие ругательства. Убегая со своих постов, деревенские бросали свои поля и припасы на разграбление.
   К тому времени, когда из Латруна прибывал британский патруль, бандиты ускольза-ли обратно в дебри Иудейских холмов. Эта пересеченная местность сбивала с толку еще древнеримских легионеров, пытавшихся выкурить оттуда еврейских мятежников. Глубо-кие ущелья, непроходимые холмы и скрытые от взора пещеры столетиями в равной мере давали защиту героям-воинам, контрабандистам и ворам.
   Англичане установили символическую защиту Табы с дорожными заграждениями и частыми патрулями, но людей у них было мало, и их легко можно было обойти. Британ-ский гарнизон был слишком рассредоточен. Не приходилось долго ждать крупного набе-га, который обратил бы Табу в бегство.
 
   Гидеона Аша назначили связным между Хаганой и англичанами. Он контактировал с полковником Уилфредом Футом, который давно уже работал на Ближнем Востоке и был помощником командующего генерала. Крошечный, на восемь столиков ресторанчик "У Финка" в деловой части еврейского Западного Иерусалима был излюбленным местом анг-лийских офицеров и, разумеется, постом прослушивания для Хаганы. "У Финка" был ме-стом свиданий, обмена информацией и раскрытых секретов. Давид Ротшильд, владелец, частенько лицемерно жаловавшийся, что не имеет родственного отношения к одноимен-ной семье, кивнул входящему Гидеону Ашу.
   По скрипучей лестнице Гидеон поднялся в комнату, где его ждал полковник Фут. Ротшильд внес поднос со шницелями и пивом и, уходя, закрыл за собой дверь.
   Главной темой разговора было критическое положение Табы. У Гидеона были в де-ревне свои информаторы, главной задачей которых было теперь не выпускать из поля зрения хаджи Ибрагима. Если бы Ибрагима убили, осталось бы мало надежды, что жители шести деревень не смоются.
   Закончив трапезу, Фут разлил кофе, зажег сигары и сменил тему.
   - Пока что ни одно еврейское поселение не попало в беду, - сказал он, - но эти него-дяи все больше наглеют. Как только Каукджи начнет околачиваться возле первого же киббуца, в Багдаде очередь новобранцев на следующий же день удлинится на милю. Я разделяю веру Еврейского агентства в Хагану, но мы рискуем быть свидетелями, что муф-тий повернет дело по-своему.
   - Если бы вы перестали использовать энергию английской армии, чтобы гоняться за иммигрантами, то стали бы гораздо эффективнее в борьбе с реальным противником, - от-ветил Гидеон. Это была вечная жалоба евреев.
   Фут выпустил колечко табачного дыма.
   - Это верно, будь наших войск тысяч на двадцать больше. Вы же знаете, у генерала Клей-Херста связаны руки. Он не может получить больше сил и не в состоянии преследо-вать политические цели.
   - Вот что мы хотели бы знать, - сказал Гидеон. - Если дела пойдут хуже, сдержите ли вы Арабский легион в Трансиордании?
   - Если только мы позволим Абдалле перейти Иордан, то беру на себя смелость ска-зать, что он больше уже никогда не уйдет из Палестины. Так что и в интересах евреев, чтобы он оставался там же, где сейчас. А что касается Хаганы, то ей в конце концов при-дется принять Арабский легион на себя. Это чертовски хорошая маленькая армия. Таково наше положение. Мы не можем задать жару муфтию, на нас обрушится весь арабский мир. Мы всерьез обдумываем некоторые блестящие идеи.
   - А именно?
   - В штабе недавно появился один молодой офицер. Он немножко темная лошадка, один из тех людей бродяжьего типа, что возникают то здесь, то там. Он увлек генерала некоторыми оригинальными взглядами.
   - Что он собой представляет?
   - Капитан. Шотландские предки. Глубоко религиозное детство, сын миссионера. Он, знаете ли, неистовый поклонник сионизма и к тому же говорит на иврите как еврей.
   - Что он знает об арабах?
   - Долгая командировка в Судан. В нем что-то от пустынной крысы. Стяжал себе кое-какую славу, отправившись в одиночку в Ливийскую пустыню на поиски потерянного оа-зиса Зарзура. А в его познаниях в Библии не сомневайтесь.
   - Что же он задумал? - спросил Гидеон, сдерживая растущее любопытство.
   - Небольшой элитный отряд еврейских ночных бойцов с позволенной ему свободой действий там и тогда, где и когда это потребуется, без письменного приказа. И никто ни-когда не спросит, что они делают. Ваше мнение?
   - Интересная идея.
   - Позвать его?
   Гидеон кивнул. Полковник Фут нажал кнопку звонка и поднял трубку телефона, со-единившись с баром.
   - Господин Ротшильд, там у вас в конце бара один парень... да, капитан. Будьте доб-ры, не позовете ли его наверх? Нет, нет, спасибо, кофе у нас достаточно.
   Постучавшись, вошел небольшого роста стройный темноволосый человек слегка за тридцать.
   - Вы, должно быть, Гидеон Аш. - Он говорил дружелюбным тоном. - Я ваш давний поклонник. Я странствовал по вашим картам Синая. Орд Уингейт*, к вашим услугам.
   Первое рукопожатие ознаменовало начало дружбы на всю жизнь.
   - Ну, так на что вы годитесь, капитан Уингейт?
   Шотландец очаровательно улыбнулся, и Гидеон заметил в его глазах прелестную су-масшедшинку.
   - Мы должны отобрать у муфтия ночь, - сказал он. Вы ведь наполовину бедуин, мистер Аш. Вы знаете, что сделать это можно маленькой и надежной ударной силой. Она должна быть хорошей, очень хорошей, самой лучшей. Она должна поддерживать тради-цию царя Давида. Я их этому научу.
   - Сколько ребят вам надо?
   - Дебора и Барак разгромили здоровенную ханаанскую армию у подножья горы Та-бор тремя сотнями отборных людей. Они сумели это сделать, потому что знали, что ха-наане неграмотны и суеверны, и воспользовались ночью и ужасным шумом как смертель-ным оружием.
   - Капитан Уингейт, допустим, я смогу продать эту идею Хагане и Бен-Гуриону. У нас тревожная ситуация в Аялонской Долине. Это будет означать загнать пятьдесят-сто человек муфтия далеко в Баб-эль-Вад. Когда вы сможете приступить к делу и сколько че-ловек вам надо?
   - Десять-двенадцать. Они должны бегло говорить по-арабски. Я покажу им, что зна-чит Баб-эль-Вад для еврейских воинов, если вы нам наметите путь. Дайте мне две недели.
   - Вечером у меня будет для вас ответ, - сказал Гидеон.
   - Я же говорил генералу Клей-Херсту, что вы за это ухватитесь, - торжествующе сказал Фут.
   - Капитан Уингейт, - сказал Гидеон, - не осенило же вас откровение посреди ночи. Что у вас за теория?
   - Я убежденный сионист. Я убежден, что это страна евреев. Я считаю также, что способы, как использовать для обороны все эти долины, холмы и пустыни, записаны в Библии. Я чувствую, что если когда-нибудь в Палестине суждено быть еврейской стране, то мне назначено судьбой внести в ее становление и свой вклад.
   - В чем далее состоит ваша теория, капитан?
   - Евреи, сионисты, - сказал он, - никогда не смогут разместить здесь больше не-скольких миллионов человек. Это реальность. Реальность также тот факт, что такое госу-дарство всегда будет в окружении десятков миллионов враждебных и ничего не простив-ших арабов. Нельзя рассчитывать, что вы всегда сможете держать их в страхе. Обыкно-венное численное превосходство и мусульманское общество, которое увековечивает нена-висть, делает это невозможным. Если вам суждено выжить, то вы должны установить пра-вила возмездия. К примеру, я собираюсь попросить несколько отрядов таких ночных бой-цов для охраны иракского нефтепровода до Хайфы. Он проложен на сотнях миль, и ясно, что несколько дюжин человек не смогут защитить его от диверсий. Прежде чем перере-зать нефтепровод, арабы должны подумать о том, что тем самым навлекают на себя ре-прессии - массированное возмездие, и в этом ключ к контролю над силами, в сотни раз превосходящими ваши собственные.
   - Капитан Уингейт, - сказал Гидеон, - что же вас так долго удерживало?

Глава двенадцатая

   Лето 1937 года
   В зависимости от того, чья бабушка рассказывала историю о масличном прессе, принадлежавшем Ибн-Юсуфу из деревни Факим, этому прессу было то ли двести, то ли две тысячи лет. Скорее всего, четыре-пять столетий. Поколениям предков Ибн-Юсуфа пресс обеспечивал скудное, но все же сносное существование.
   Деревня Факим находилась на полпути к Баб-эль-Ваду, в стороне от главной дороги, среди крутых оврагов и террас дебрей Иудеи. Несмотря на такое ужасное местоположе-ние, жители отдаленной округи приходили сюда, чтобы воспользоваться прессом Ибн-Юсуфа, имевшего волшебную репутацию. Ничто не могло сравниться с его продукцией. Чем древнее пресс, тем великолепнее аромат масла, его вкус и свойства.
   Даже евреи со всей их современной техникой не могли тягаться с масляным прессом Ибн-Юсуфа, и в конце концов представители одного за другим киббуцев прокладывали себе нелегкую дорожку через холмы к Ибн-Юсуфу, чтобы перерабатывать свой урожай. Ибн-Юсуф наскребал себе на жизнь, обычно беря плату за свои услуги зерном и другими продуктами. И вот как-то раз управляющий оливковыми рощами киббуца Шемеш явился к Ибн-Юсуфу с предложением, резко изменившим его жизнь.
   Идея была проста. Вместо того, чтобы принимать зерно, Ибн-Юсуф будет получать небольшой процент от производимого масла. Киббуц соорудил для него предприятие, все-го один домик для консервирования масла, и это масло они продавали через свой собст-венный кооператив. Жестянки были на один или два литра и имели надпись "ОЛИВКОВОЕ МАСЛО ИБН-ЮСУФА" на арабском, иврите и английском. Рядом поме-щалось изображение знаменитого старинного пресса и слова: "ОСНОВАНО В 1502 ГОДУ, ФАКИМ".
   У Ибн-Юсуфа и его жены не было детей - большая трагедия, омрачившая их жизнь. Поскольку дела его с евреями велись на постоянной основе, они убедили его позволить осмотреть его и жену в еврейской больнице в Иерусалиме. Оказалось, что после простой операции его жена могла бы рожать. И она родила ему двух здоровых детей, в том числе желанного сына.
   В младенчестве мальчик едва не погиб из-за несчастного случая на шоссе. И спас ему жизнь опять-таки еврейский госпиталь. Ибн-Юсуф был робкий и скромный малень-кий человек; благодарность его была безгранична.
   Гидеон Аш встретил его, когда все шло как обычно, и годами устанавливал особые отношения. Поскольку Ибн-Юсуф был посвящен в слухи из многих арабских деревень, пользовавшихся его прессом, он нередко заранее знал о любом движении, замышлявшем-ся против евреев.
 
   Факим служил также отличным местом для организации набегов шаек муфтия, а позже - добровольцев Каукджи. После акции бандиты стекались обратно в Факим, прята-ли оружие и добычу в тайниках и уходили обратно в Иудейские холмы, пока не прекра-щалась английская погоня. С деревенскими они обращались жестоко, забирали урожай, насиловали женщин, но приходилось терпеть. Молодежь нередко принуждали поступать к ним на службу. Когда деревню превратили в полупостоянную базу, несколько раз появ-лялся и сам Каукджи. Ибн-Юсуфу приходилось плохо. Его однокомнатная фабрика была самым большим зданием в Факиме, и ее отобрали для мятежников. Несколько сотен жес-тянок оливкового масла забрали в качестве "взноса" в "Забастовочный фонд бедствующей Палестины". Становилось ясно, что в Факиме и вокруг него сосредоточиваются силы, и это указывало на подготовку крупной акции, целью которой без сомнения была Таба.
 
   Между тем, двадцать тщательно отобранных молодых членов Хаганы, сливки Пале-стины, собрались в киббуце Шемеш, чтобы образовать первый Особый ночной отряд под командованием Орда Уингейта.
   Уингейт обращался с ними как в преддверии ада. Он буквально превращал день в ночь, устраивая вынимающие душу ночные марши с лазанием по отвесным скалам в пол-ной темноте. На их телах множились шишки, порезы, синяки, их ноги кровоточили от ходьбы по непроходимой местности и еще больше от жестоких тренировок в рукопашных партизанских схватках. Он так обучил их, что они умели украдкой подобраться к ничего не подозревающему молодому оленю. Выслеживание, стрельба, скалолазание, бой с но-жом, удушение, ползание, передвижение под водой, лисья и псовая охота, дзюдо, способы допроса, походы без компаса и света: напасть быстро, на смерть, без жалости, без всякого такого вздора.
   Полумертвый от усталости, Уингейт по-английски проповедовал им сионизм, про-хаживаясь над их простертыми телами, и читал по памяти на иврите длинные пассажи из Библии. Он до тонкостей знал, как использовать любую часть страны так, как она исполь-зовалась древними воинами Иудеи и Израиля.
   Арабы, евреи и англичане жили очень близко друг от друга на густо населенной тер-ритории, и все тайны были, что называется, на открытом рынке. Новости о странном анг-личанине и его войске стали предметом ежедневных пересудов. Когда отряд на грузовике покидал киббуц, его всегда сопровождали внимательные взгляды. Чтобы скрыть передви-жения, он научил людей выпрыгивать из грузовиков на полном ходу. Они прятались в придорожных канавах, а потом по одному отправлялись к неизвестному арабам месту сбора.